Текст книги "Проклятый. Отдай свою душу!"

Автор книги: Владислав Баев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Ваня выключил «зомбоящик», отправился на кухню и заварил кофе. С наслаждением и с молоком выпил. Прокрался в ванную комнату – холодная водица должна помочь встряхнуть организм. «Ещё свежести и ясности ума! Ещё!» Чуть взбодрившись, Иван поднял глаза и осмотрел своё выбритое лицо со следами вчерашней пьянки и сегодняшних злоключений. Чем больше он всматривался в своё отражение, тем хуже видел его. Окружение мутнело, очертания расплывались…

«Неужели сознание, вопреки моим стараниям, покидает меня?» – испугался парень.

Иван опёрся рукой о зеркало, полагая, что лишняя точка опоры ему сейчас не повредит. Рука погрузилась во что-то тёплое и мягкое. Иван встряхнул головой, отгоняя наваждение. Оказалось, что его кисть исчезла за пределами зеркала, вошла в ничто. Возможно, она сейчас где-то там, в зазеркалье. «Надо спасать руку!» – всполошился Иван и выдернул её обратно.

– Чпок! – сказало зеркало, и его поверхность заколыхалась, одновременно создавая ещё один разрыв, в который в помещение шагнул чёрный кот без намёка даже на серую проплешину.

И плюх в раковину под всё ещё льющуюся холодную воду!

– Мяу!!! – заверещал он и метнулся из-под воды в сторону, прямиком в ванную.

Хорошо для него, что пустую.

– Блин, тише! Деда разбудишь! – шикнул на него Иван, будто бы кот мог понять.

Когти противно заскребли по стенкам, и кота обволок густой черничный дым. Когда через полминуты дым развеялся, то в ванной сидела симпатичная девушка, примерно ровесница Вани. Зеленоглазая, с рыжими кудрявыми волосами, выбивающимися из под широкополой остроконечной чёрной шляпы. Лёгкое чёрное платье на ней прилипло к телу, повторяя все его сокрытые формы и формочки. Оно было мокрым. Девушка обхватила себя за плечи и мелко тряслась после купания в ледяной воде.

– Чего смотришь? Лучше п-полотенце подай! – выдала она.

«Так это был не кот, а кошечка!» – отметил про себя Иван, не сводя взгляда с незнакомки, и протянул ей полотенчико для рук.

– Не т-такое! – замотала девушка головой, и шляпа слетела, позволяя кудряшкам на голове растрепаться огненным снопом. – Большое д-дай!

День третий, или Из огня да в полымя

Не жалуйся на жизнь, что тяжела безмерно,

Иначе будешь ты наказан ей примерно!

Расклад похуже – может быть всегда!

Терпи! Сомкни лишь крепче зубы!

Борись! И не сдавайся никогда!

Тогда награда поцелует в губы!

– Ну, рассказывай, какими судьбами? – Иван протянул девушке банное махровое полотенце и выключил воду. – Звать тебя как? И не ты ли, случаем, обиженной на меня будешь?

Она завернула своё тельце в полотенце, но всё ещё волком смотрела на него.

– Кыш-брысь! – буркнула она.

–Ну-ну, не обижайся! – улыбнулся Ваня. – Пойдём на кухню, горячего налью. Чай? Кофе?

Девушка лишь ещё плотнее завернулась в полотенце и: «Апчхи!» – выдала она и хлюпнула носом.

«Она же мокрая вся! Ей бы переодеться», – вдруг осознал Иван. – Погоди, сейчас сухую одежду принесу. И, это, платьев нет, уж извини – не ношу.

Он уже было вышел из ванной, но тут же вернулся и снял зеркало со стены:

– А это я заберу с собой, чтобы ты не пропала, пока мы не поговорим.

Она забеспокоилась и собиралась что-то сказать, но вместо этого снова чихнула.

– Будь здорова! – пожелал Ваня уже из коридора: «Так, во что одеть девушку-гостью, чтобы снова не обидеть? «Треники» с майкой? Нет! Начнём с тёплых тапок и носков».

В результате он выбрал свой сменный домашний костюм.

– Держи! – он протянул ей одежду, но девушка не спешила принимать вещи из его рук. – Ага… Я тут положу, вытирайся и переодевайся! Иначе простудишься. Дверь изнутри закрывается.

Ваня положил одежду на крышку сиденья унитаза и вышел, прикрыв за собой дверь.

– Знаю, что закрывается, не маленькая, – раздалось из ванной комнаты недовольно.

– Ну, не скажи! – усмехнулся Иван. – Вот у моих родителей дверь в ванную и туалет не закрываются. Даже с учётом того, что и шпингалеты там есть. Просто они кривые и не задвигаются.

Девушка попыталась себе представить кривых родителей Вани, но не смогла. Закрылась, а через какое-то время, переодевшись, вышла наружу.

Одежда оказалась великовата, но на груди застёгивалась с трудом, это было видно даже невооружённым глазом. Свой наряд она водрузила на полотенцесушитель. А ещё там скромненько красовалось и нижнее бельё незнакомки.

«Я же ей ничего не дал на замену, – он даже не знал: расстраиваться ли ему из-за этого или радоваться, – у меня такого нет».

– Прошу! – Иван повёл гостью на кухню.

Музыкальный храп продолжал свой концерт, а девушка всё озиралась по сторонам, будто что-то ища.

«Наверное, зеркало высматривает», – ухмыльнулся Иван, довольный своей сообразительности, что из ванны зеркало перепрятал в комнату, а коридорное – завесил куртками.

Поставил чайник на плиту, газовую. Свисток у чайника давно отвалился, и кипение определялось «на глазок» по количеству пара из носика и уровню шума.

– Чай? Кофе? С сахаром? С лимоном? С молоком?

– Чай. Со льдом, – всё же смогла удивить его гостья.

– Льда не держим, – пожал плечами Иван. – Если только со стенок морозильника наскрести… Но я бы не советовал.

– Тогда с ликёром.

– Чего нет, того нет. Но я могу предложить бутылочку неплохого игристого вина… – осмелился рискнуть Иван и многозначительно замолчал, ожидая реакции девушки.

– Не откажусь, – благосклонно кивнула она.

«Пьющая женщина – самая последняя тварь на божьем свете! – говаривала бабушка Вани, ярая трезвенница и очень набожная женщина. – Каждая девушка – это будущая мать! Женщина рожать должна и воспитывать детей, а не грешить и бежать от жизни за зелёным змием!»

Правда, Иван не согласен был с уже почившей бабушкой в части «рожать, а не грешить», ибо не мог себе представить первое без второго.

– Окей, сначала горячего чая, а затем принесу обещанное, – благосклонно согласился парень. – И как же мне называть мою гостью?

– Эбигейл, – наконец соблаговолила представиться та. – Чай чёрный, без сахара, не очень горячий.

– Какое необычное имя!.. У нас только в пакетиках, устроит?

Эбигейл лишь кивнула. Для такой экстравагантной гостьи, от которой, к слову говоря, зависела судьба Ивана, следовало постараться.

– Меня Иваном зовут, – представился он.

Снова молчаливый кивок.

«Чашечки для кофе сгодились бы, а вот для чая… Возьму-ка я кружки. Свою с триколором, и бабушкину с чёрным котом, что с белыми грудкой и лапками. Вот она и пригодится! Не зря её дед хранил все эти годы после смерти бабушки».

Пакетик, кипяток, комнатная водица из графина… Ей, а потом и себе налил чая Иван:

– Печенье, конфеты? – предложил он.

Эбигейл хотела отказаться, но задумалась и потом выдала:

– Тащи всё!

Ваня удивился, брови непроизвольно поползли вверх, но он больше ничем постарался не выдать себя.

– Будет сделано! – отчеканил парень, и вот на столе перед гостьей появились шоколадка, зефир и ещё несколько видов печенья.

– А «шампунь»? – недовольно поинтересовалась Эбигейл.

Ваня посмотрел на её растрёпанные и всё ещё немного влажные рыжие волосы и быстро отвёл взгляд – не надо напоминать ей об этом, а то вдруг опять обидится.

– Сначала выпей горячего, потом – горячительного, – мягко, но настойчиво повторил сказанное ранее Иван, а сам подумал: «Ещё не хватало, чтобы её «развезло» натощак! А то она опять чего-нибудь проклятущего выкинет».

Девушка недовольно засопела, садясь на стул, но поднесла кружку к губам и осторожно отпила из неё. Видимо, осталась довольной и принялась за сладкое. Парень же к сладкому не притронулся, только неторопливо потягивал чай, поглядывая на гостью. Когда Эбигейл закончила, то выжидающе уставилась на Ваню.

– Секундочку, – Иван отчего-то непроизвольно сначала поклонился, а только потом отправился в коридор. К бару за бутылкой.

– Покажи! – потребовала Эбигейл, когда он вернулся обратно на кухню.

Ваня протянул ей бутылку. Гостья взяла вино и стала что-то внимательно вычитывать на этикетке.

– Фи! Не из Шампани! – сморщила она носик.

– Чем богаты, тем и рады, – Иван, едва сдержался, чтобы не улыбнуться, уж больно смешной показалась недовольная Эбигейл, – Говорят, хорошее. Но если тебя не устраивает, могу убрать обратно…

– Нет! Наливай! – всполошилась гостья. – И на «ты» мы вовсе не переходили! Так что, попрошу не фривольничать!

«Надо же, а мне показалось, что уже перешли», – подумал Иван, но вслух не стал произносить – уж больно привередливой оказалась эта девушка.

Тут же на столе оказался бокал, который Ваня наполнил почти полностью, откупорив игристое.

– И себе! – потребовала Эбигейл. – Не хочу пить в одиночку, – тогда чувствую себя пьяницей.

Ваня пожал плечами, достал ещё один бокал и только начал наполнять его, как гостья подала голос:

– Стоп! Себе много не наливай! Чуть-чуть, на донышко!

Эбигейл отхлебнула глоток вина и, смакуя, перекатывала его во рту.

– Итак, Эбигейл, это Вы прокляли меня? – Иван решил, что теперь-то уж можно перейти и к делу.

– Действительно, неплохое, – оценила гостья и промурлыкала. – Каково тебе было столкнуться с тёмной стороной этого мира, с силами Тьмы? Приятного мало, не так ли?

– Не так. Значит, всё-таки ты, – поморщился Ваня.

– Вы! – выплюнула сквозь зубы гостья и залпом осушила весь бокал, а затем со стуком требовательно поставила его на стол. – Ещё!

Ваня налил снова:

– Покорнейше прошу прощения за то, что бездумно посмел оскорбить Вас!

Эбигейл улыбнулась, покручивая бокал в руках, следя за рождающимися на дне пузырьками. Всплывая, они быстро проживали свой жизненный цикл, в конце которого умирали, лопаясь на поверхности:

– О! Моё прощение непросто заслужить… И, к слову говоря, очень, очень немногие оставались в живых через полдня, когда я приходила к ним в гости.

«Что она имела в виду? – пронеслась тревожная, предательская мыслишка в голове проклятого. – Не доживали до её прихода, или не переживали его?»

Возможно, гостья ожидала, что парень сразу же падёт ниц перед ней со слезами на глазах, начнёт умолять простить его, заклинать, мол всё сделает, что только она прикажет. Но…

– Может, в «подкидного»? – вместо этого предложил он. – Побеждаю я – прощаете и расколдовываете. Проигрываю – будем считать это скромное ночное застолье компенсацией за мой длинный язык! Ну, могу ещё в щёчку поцеловать, – по обоюдному согласию.

Эбигейл поперхнулась вином от такой наглости собеседника.

– Чего-то здесь жарко стало, не находишь? – обронил Иван и расстегнул почти на треть молнию от верхней части своего костюма, выжидающе глядя на гостью.

Эбигейл тоже потянула за бегунок молнии на своей одежде, но остановилась, вспомнив, что её бельё сейчас сушится:

– Э-э, нет! Так не пойдёт! – погрозила она пальчиком Ване. – Лучше открой окно! Ик!

– У тебя же голова мокрая! – возразил он, снова переходя на «ты».

– Ща! Где у тя туалет? – ворочая ставшим непослушным языком, заявила Эбигейл, вставая со стула. – Всё там же, где и полчаса назад?

– Да, он, вроде, никуда не собирался, – подыграл ей Ваня. – Дорогу показать?

– Не! Я сама! – твёрдо заявила гостья, ступая нетвёрдой походкой из кухни в коридор.

«Лёд тронулся», – решил Ваня и снова подлил вина в бокал гостьи.

Она вернулась из ванной, держа в руках свою ещё мокрую одежду.

– Кажется, я немного перебрала, – расстроилась девушка. – Отдай зеркало, мне нужно зайти домой, освежиться. Ик!

– Но мы ещё не закончили разговор, – возразил Ваня. – Простишь меня – и можешь идти!

– Ишь чего захотел! Хитрый какой! – заулыбалась Эбигейл, довольная, что раскусила замысел проклятого. – Так не пойдёт! Тут я устанавливаю правила! Зеркало давай! Я быстро вернусь.

– Точно вернёшься? Каковы твои гарантии?

– Опять обижаешь! – печально взглянула на него Эбигейл. – Слово даю. А моё слово нерушимо!

– Я бы рад довериться, но впервые вижу тебя. И на кону ни много ни мало моя жизнь. Хоть залог какой-нибудь оставь, что ли. Что-то ценное для тебя. Например, даже не знаю, паспорт, бельё… невинность?

– Вот мой залог! – и она придвинула к Ване свой бокал. – Сохрани до моего прихода в целости и сохранности!

Он чувствовал, что её сейчас отпускать не стоит, ещё чуть-чуть надавить, ещё чуток напоить, – и она поддастся, а он добьётся своего – наконец лишится своего проклятия.

– Я не отпущу тебя, пока ты не простишь меня! – твёрдо заявил Иван и улыбнулся.

– Какой плохой мальчик! И глупый, – Эбигейл шагнула и оказалась вплотную к нему, провела пальчиком по его губам, печально улыбаясь. – Я ведь убивала и за меньшее…

Иван хотел ей ответить, но вдруг понял, что не может открыть рта. А гостья снова уселась на стул и отпила из своего бокала, насмешливо поглядывая на проклятого. Он потрогал пальцами губы. Странно, будто шов толстыми шерстяными нитками. Отняв руки от губ, он обнаружил на пальцах кровь. Но боли не чувствовалось.

«Какого? – хотел сказать он, но только невразумительно промычал. – Надо взглянуть на своё лицо в зеркале!»

Иван устремился в комнату, к снятому и спрятанному со стены в ванной. Он не заметил, как следом за ним в комнату проскочила чёрная кошка.

Действительно, в зеркале у Ивана губы оказались сшиты грубой нитью, а места проколов весьма заметно кровоточили. Но вот отражение покрылось рябью. «Неужели ещё кто-то сейчас вынырнет с той стороны?» – забеспокоился Иван, но тут заметил Эбигейл-кошку. «Ну уж нет!» – подумал он и схватил четырёхлапую. Эбигейл вырвалась, расцарапав руки парня, и нырнула в портал зеркала.

«Вот сс… Ёшкин кот! – взвыл Иван. Затем он взял ножницы и стал резать сшивающую губы нить. Руками вытащил её обрезки. – Больно!»

– Вот дырищи-то! – выругался он, а из ран заструилась крови, стекая по подбородку, капая на пол, устремляясь по шее, пачкая одежду. – Дрянь! Чем их теперь закрывать? Пластырем?

Странно, но губы беспокоили гораздо меньше, нежели расцарапанные руки.

Не прошло и полчаса, как Эбигейл вернулась обратно, неся в руках аккуратно сложенную одежду Вани, маленькую баночку и такой же пузырёк. Ступала твёрдо, а взгляд был ясным.

– Вот теперь поговорим, – заявила она. – Но после твоей очередной выходки я с чистой совестью могла и не возвращаться. Оставить тебя подыхать.

Иван ощущал себя большим пельменем, который варится в кастрюле. Почему? Он чувствовал, как что-то закипает в нём глубоко внутри. Царапины же, оставленные кошкой, начали покрываться белой пеной.

– А! Уже чувствуешь, как кровь закипает изнутри? – ехидно улыбнулась гостья. – Ведьмины царапины токсичны и, если не знать, как с ними бороться, всегда смертельны. Пей!

Эбигейл протянула проклятому пузырёк. Ваня схватил его дрожащими руками и откупорил. Всё внутри парня горело, руки тряслись, а взгляд покрылся белёсой поволокой. Запах из пузыря был отвратный, но это не то, о чём сейчас следовало беспокоиться. Одним залпом в два больших глотка Иван осушил содержимое.

– О! Теперь ты должен мне ещё больше, чем раньше, – услышал он, когда его тело сначала пронзили мириады мелких иголочек, а потом появилась ломка. Казалось, боль выкручивала суставы, а позвонки и кости хрустели.

Когда тело сдалось и успокоилось – боль прошла.

Ведьма сидела на его кровати, закинув ногу на ногу:

– Ну, теперь готов попытаться заслужить моё прощение? Умолять меня дать тебе шанс? – промурлыкала она. – Но учти, моё терпение уже на исходе, я и так слишком много позволила и спустила тебе с рук. Начинай, или я ухожу…

Иван тут же плюхнулся перед ней на колени, его голова оказалась на её коленях, а руками проклятый обхватил талию ведьмы:

– Я очень виноват, Эбигейл! И очень хочу заслужить прощение! Безмерно!

– Но-но, руки свои не распускай! – гостья оттолкнула ногой покаявшегося проклятого. – Есть только один способ заслужить моё прощение…

– Я слушаю! – как показалось ведьме, не достаточно подобострастно ответил этот человек, но она решила списать это на его скудоумие.

– У тебя есть неплохая сопротивляемость проклятьям в частности и Злу в целом. А это – редкий дар, – вещала ведьма. – И Зло в нашем мире не дремлет. Значит, с ним надо бороться. Не так ли?

– Чёрт бы с ним, лишь бы меня оно больше не касалось! – буркнул Иван.

– А? – не расслышала ведьма. – Что?

– Я говорю, хорошо бы оно, Зло, больше никого не коснулось в этом мире! – чётко и громко выдал Иван, даже храп в комнате деда на пару мгновений оборвался. Но потом дед зарядил снова. – «Уф, не проснулся!» – отёр рукой вспотевший лоб Ваня.

– Правильно мыслишь, неофит! Но Зло само не уступит, не отойдёт в сторонку. Его необходимо искоренять! Всеми способами! – распалилась не на шутку Эбигейл. – И ты пройдёшь обучение и присоединишься к тем людям, которые занимаются этим нелёгким делом. Jäger des Bösen – орден Истребителей нечисти. А лучшие среди них составляют костяк элиты: Zerstörer des Bösen – Разрушители Зла.

– Я могу отказаться? Уж очень не хочется этой катавасии… Ордена, нечисть… Я, вообще-то, мечтал стать мега-менеджером-айтишником, гребущим деньги лопатой.

– Айтишники – зло! Пока ещё маленькое, растущее, быстро плодящееся, – она улыбалась, возможно, шутила… Но кто ж её знает? – “Куда ты денешься с подводной лодки?” “Спасение утопающего – дело рук самого утопающего!” Пойдёшь, куда я скажу – ты мне должен, жизнью обязан.

«Можно подумать, моя жизнь подвергалась опасности не из-за тебя!» – не стал говорить вслух Иван, памятуя про зашитый рот. Вместо этого он сказал:

– Я немножко не в форме, бок порезан. Ножевое ранение.

Эбигейл протянула ему баночку с какой-то тёмно-зелёной мазью, что всё ещё держала в руках после своего повторного возвращения:

– Держи! Снадобье. Заживляет не смертельные раны. Помажешь перед сном бок, губы и руки. С утра будешь, как огурчик. Хоть закусывай тобой! Хи-хи!

– Ещё один очень важный момент, Эбигейл… Проклятие. Оно же меня укокошит раньше, чем пройду обучение в этот ваш орден.

– О, не переживай! Я приостановлю его действие до конца обучения. Если успешно пройдёшь посвящение – развею окончательно. Нет, или сбежать удумаешь – пеняй на себя. Снова разморожу твою порчу, и в этот раз прощения не жди! Не ищи и не зови – не приду.

Иван вздохнул и открыл баночку. Запах приятный – шалфей и мята перебивали остальные оттенки.

– Хорошо выспись, неофит, завтра за тобой придут! И начнётся обучение.

– Опять учиться! – вздохнул Иван. – Сколько времени?

– От полугода до двух. Зависит от успеваемости и необходимости в… В вакантных местах, короче, – ответила она и, обратившись кошкой, ушла в зеркало-портал. – Мяу!

День четвёртый, или Ученье – Свет, да сгинет Тьма!

Учиться! Учиться? Учиться…

Не очень-то мне и хотелось!

Влюбиться, встречаться, жениться,

А в жизни всё так завертелось…

Чтобы его не разбудил звонок в дверь, Иван встал утром пораньше. Теперь у него было время позавтракать и привести себя в порядок. Подготовиться. Будильник надрывался недолго – Иван не заставил себя ждать.

На кухонном столе обнаружилось письмо от деда: «Что за бабу без спроса ты приводил ночью в мой дом? Ты это дело брось! А именно эту женщину – и подавно. Поверь моему чутью. Она – слишком опасный нехороший человек! Держись от неё подальше! И почему в доме пролита твоя кровь? Всё, буду вечером. Отчитаешься за ужином. Твой дед». Похоже, разговор предстоял серьёзный, и стоило сочинить правдоподобную легенду.

Снадобье ведьмы оказалось действенным: царапины, сечка, губы и даже рана в боку затянулись. Иван мог бы чувствовать себя как новенький, если бы не накопившаяся усталость и чувство неотвратимых перемен, что уже произошли и которым ещё только предстояло свершиться.

Когда за ним пришли, Иван уже полностью подготовился, даже складной нож сунул в карман. Пусть не пригодится, но так спокойнее.

Дяденька в костюме и с тростью ждал его за дверью. Лет сорок, с усами и бородкой. Причёска короткая. Волосы чёрные. Нос как нос. С горбинкой. Глаза карие, челюсть квадратная, как у боксёра или вышибалы. Но костюм…

– Иван Тузов? – вместо приветствия спросил он.

– Он самый, – кивнул Ваня. – Это Вас прислала Эбигейл за мной?

Брови дяденьки удивлённо поползли вверх:

– Госпожа Эбигейл, – назидательным тоном произнёс он.

– Госпожа, так госпожа, – пожал плечами Иван и закрыл за собой дверь, выходя на лестничную площадку.

Дядечке пришлось подвинуться, освобождая место коренастому парня с чёрным «ёжиком» на голове. Ведь он, зеленоглазый, ещё не знает, на что подписался…

Вчерашней злобливой тучки на улице не наблюдалось, и Иван вздохнул с облегчением. Сегодня солнце светило и для него! Но прогулки не было суждено случиться, ибо у подъезда их ожидало такси. Поездка заняла почти час. Есть ли жизнь за МКАДом? Будучи не местным, Иван мог определённо утверждать, что да!

Невзрачный комплекс строений, огороженный забором. Такси остановилось у ворот.

– Конечная, приехали! – скомандовал дяденька и сунул водителю банкноты. – Сдачи не надо.

Охранники пропустили сразу, как только сопровождающий Ивана показал им свой медальон. Побрякушка до поры до времени скрывалась под пиджаком, только золотая цепь на шее говорила: «Что-то там есть ещё». Далее они проследовали вглубь территории. Мимо разминающихся на беговой дорожке четверых парней и одной девушки. К баракам. Длинный коридор, последняя дверь.

– Твоё место жительство на весь срок… обучения, – улыбнулся дяденька.

– Э! Мы так не договаривались! – возмутился Иван. – Про то, что мне придётся мотать срок в заточении, речи не было!

– Конспирация, – подмигнул дяденька, – пойдём к смотрителю, покажу, где получить вещи первой необходимости.

«Похоже, я крепко влип, и наружу мне уже не выбраться, как и не отказаться от предложения Эбигейл. Нечестного предложения», – оценил своё положение Иван и уже вслух спросил сопровождающего. – А ключ от жилища?

Улыбка в ответ:

– А ты где-то здесь видишь замочную скважину? Учись доверять своим собратьям. С ними ты живёшь, проводишь досуг. С ними же ты отправишься и на смерть… Если повезёт. «Нет» частной собственности, но и воровство карается нещадно.

– Как же можно украсть, если нет ничего личного? – тут же спросил Ваня.

– Слишком много вопросов, непосвящённый! – пристукнул тростью об пол дяденька, наверное, не найдясь, что ответить на сию несостыковку. – За мной!

«Даже заглянуть в бытовку не дал, гад», – уже на ходу размышлял Ваня. Этот «пиджак» с каждой минутой нравился ему всё меньше.

За бараками располагался склад. По дороге дяденька показывал постройки:

– Столовая, уборная и душевая, медпункт, библиотека, учебные классы. Ты меня слушаешь, запоминаешь?

– Да, и тут же таблички есть, – поджав губы, ответил Иван.

– И долго ты бегать по территории собираешься в поисках нужного здания между занятиями? То-то же. Ближе к воротам мы проходили тренировочный комплекс.

Смотритель внимательно оглядел неофита и выдал ему комплект одежды, постельные принадлежности, три ручки с толстой тетрадью для записей и средства личной гигиены: зубную щётку ещё в упаковке и тюбик пасты.

– Если ещё что-то потребуется, обращайся! – подмигнул он Ивану.

– Непременно, – вполне серьёзно кивнул неофит, полагая, что он так и поступит. Возможно, даже не раз.

– А теперь сдай личные вещи, переодевайся вон за той ширмочкой, и… у тебя есть право на один звонок! Если есть кого предупредить о планирующемся длительном отсутствии. Соври им что-нибудь. Мол, уехал за границу по обмену. Или ещё какую ересь. Думаю, не стоит напоминать, что не следует упоминать истинную причину?

«Кто бы сомневался!». Пришлось сдать всё: паспорт, кошелёк, телефон…

– Всё вернём, как закончишь обучение. В целости и сохранности, – заявил смотритель, составляя опись принятых предметов. – Всё, как полагается: два экземпляра, моя и Ваша подпись.

– Угу, и где мне хранить свой экземпляр, когда в мою комнату может войти любой без спроса? – хмуро поинтересовался Иван.

– Оба экземпляра останутся у меня. Для сохранности, – ответил смотритель.

Иван откровенно рассмеялся в лиц заявившему такую ересь:

– Тогда какой смысл в этой липовой подписке?

– О! Смысл есть во всём! – скорчил недовольную гримасу смотритель.

– Отставить бессмысленные разговоры! – рявкнул дяденька, приведший неофита сюда. – Звонить будешь?

«Ага, и сразу в полицию», – подумал Иван, но вслух, не нарываясь, спросил иное: – А эсэмэской можно? Чтобы врать, да ответных расспросов не выслушивать.

– Мысль, конечно, хорошая, но на том конце провода должны услышать твой голос. Раз уж звонок с неизвестного номера поступит, – оценил потуги новобранца сопровождающий.

– Если сообщение поступит с моего телефона – с идентификацией личности проблем не должно возникнуть.

– Нет, телефон могут украсть или просто отобрать. Нужно голосом. Звони! – поставил точку в разговоре смотритель. – Диктуй аудиосообщение! И скажи в конце, чтобы не искали, что из-за новой работы тебе придётся сменить номер телефона.

– Некоторых такое аудиопослание только сильнее насторожит, – не согласился Иван.

– Если твои относятся к таким некоторым, то тогда просто не звони никому, – элегантно разрешил все сомнения неофита смотритель.

Парень вздохнул, а затем надиктовал в трубку послание деду. «Ересь, однозначно»…

Переоделся в серых тонов униформу и сдал свою одежду тому же смотрителю.

– Вот теперь всё, – довольно кивнул дяденька в чёрном пиджаке, – Идём!

Снова бараки.

– Бросай своё барахло внутрь, и я отведу тебя в «учебку». У ребят как раз утренняя разминка закончилась, – поторопил Ваню усатый надоедливый дяденька.

«Печкин, чтоб тебя!» – подумал неофит и зашёл в свою каморку. Иначе это жилище было и не назвать. Прихожая и убогая комнатушка. Окно, кровать, шкаф. Даже стула со столом не было.

В «учебке» сопровождающий постучался в одну из дверей и открыл её, не дожидаясь ответа:

– Новичка вам привёл, принимайте! – он кивнул Ивану, мол, заходи.

Когда новобранец вошёл, дверь за ним захлопнулась. В помещении за столами, очень напоминающими парты, по одному сидели пятеро, которых Иван видел ранее на беговой дорожке. Трое значительно младше него, один – лет тридцати. Эти лишь равнодушно взглянули и отвернулись. А вот девушка задержала на новоприбывшем оценивающий взгляд. «Ничего, брюнетка, с короткой стрижкой, большими бирюзовыми глазами и ладно скроенной фигуркой. На вид лет двадцати пяти», – оценил Ваня и перевёл взгляд на преподавателя. Или как тут их принято называть? Очередной «костюмчик» с тростью.

– Представься, неофит! – обратился «костюмчик» к новоприбывшему.

– Иван, – решил он обозначить себя без использования фамилии. Уж больно не хотелось возрождать свою старую кличку и на новом месте.

– Хорошо, – задумался преподаватель, окидывая взглядом остальных учащихся. – И поможет освоиться новичку у нас…

Девушка подняла руку.

– Ага, поможет ему Инга, – заключил преподаватель. – Ваня, садись за свободную парту.

Старший из учеников стрельнул глазами в сторону Инги.

– Учитель! Я просто хотела попросить выйти! – возмутилась ученица.

– Иди! – разрешил преподаватель. – Но он всё равно теперь на тебе.

Инга недоброжелательно взглянула на Ваню, выходя из класса. Иван плюхнулся на свободное место, и урок продолжился. Специально для новенького учитель сделал небольшое отступление, в котором поведал о существовании сил Зла. И о дающих им отпор Истребителях нечисти. Затем перешёл к разделению нечисти на классы. По его словам их было четыре. Первый – особо опасный, высший. Второй – сильные, всегда способные ринуться в бой и убить. Третий – слабые, те, кто не наделён боевыми способностями, либо они незначительные, либо проявляются не всегда, не по желанию хозяина. И четвёртый – не осознавшие ещё своих способностей, нераскрывшиеся.

Тридцатилетний ученик откровенно зевал и поглядывал в окно, наверное, он эту информацию слышал уже не в первый раз. Вернулась Инга. Иван поднял руку – у него появился вопрос.

– Да, Ваня, слушаю? – разрешил подать голос учитель.

– А к какому же классу отнести небоевую нечисть, например, ведьм? Тех, кто не может сражаться, но своими действиями способен сгубить множество людей, пускай и спустя некоторое время.

– Хороший вопрос, – одобрительно кивнул учитель. – Про этих говорят «условно опасные», или «условно сильные», или… Всё то же, просто добавляют слово «условно». В бою в первую очередь Истребитель нечисти должен сконцентрировать своё внимание на непосредственную угрозу ему и его напарникам. И только после этого уже заняться устранением «условных». Иначе он просто падёт от лап, когтей и челюстей «безусловных».

Далее был перерыв. Никто из учеников не спешил идти знакомиться с Иваном. Да и он сам не горел желанием заводить новых друзей или врагов. Проходняк! Он планировал по-быстрому пройти обучение и покинуть эти стены. Наверняка, этих ребят он больше никогда и не увидит. На фиг надо тогда?

Следующий урок был продолжением предыдущего. Оборотни, нежить, высшая, кладбищенская, призраки, духи, демоны и прочая «мразота». Как учитель назвал «монстроту» смеха ради. Трое младших учеников заулыбались его шутке, Старший и Ваня равнодушно пропустили её мимо ушей. А Инга поморщилась.

– Нечисть – это Зло. Зло необходимо искоренять. Корень всех бед – нечисть! Никакой жалости! Убивать! – занудствовал преподаватель, будто пытаясь вложить эту мысли в головы учеников, в подсознание. – Не колебаться! Секунда промедления может стоить жизни многих обычных людей! Да, иногда допустимо отложить немедленную расправу над нечистью слабой, если идёт охота на более сильного противника. От-ло-жить! Это не означает – отпустить! Ни в коем случае!