Текст книги "Разбойник Кудеяр"

Автор книги: Владислав Бахревский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Часть 11
Петр-сеятель

Глава 1

1

Торжественно и тревожно было в Можарах в ночь с субботы на воскресенье. Мытарства сроднили можарцев, и теперь, придя в церковь, мужики все перемигивались да переглядывались. Анютина весть о набеге Шишки не испугала Петра-сеятеля. Обошел он все дворы, поговорил с мужиками, и решили мужики не поддаваться разбойнику. Топоры да косы наточили, поклялись друг другу до смерти стоять.

Пришел в церковь и Вася Дубовая Голова. Службу стоял в задних рядах. Тут и услыхал плач. Плакала горемычная Федора, вдова убитого Шишкой мужика Никиты.

Спросил Вася Анюту:

– Что она плачет?

– Как же ей не плакать? Полна хата детей малых, а еды небось никакой. У всех праздник, а Федоре разговеться нечем.

– Где изба ее?

– Возле колодца, вестимо! – удивилась Васиным вопросам Анюта. – Я уже говорила про нее Петру, обещал просить мир, чтоб хлебом поле ее засеяли.

Говорила Анюта шепотом, глядя перед собой, а покосилась на Васю – Васи-то и нет.

2

Емельян в этом году разговлялся как барин. Жег свечи – у других-то лучина. Пирогов разных испекли две дюжины. Выставили жареных индеек, соленья, настойки, потроха, студень. И конечно, крашеные яйца, пасху и такой кулич – десяти дворам не съесть.

Жена Емельяна сказала молитву. И все пошли целоваться друг с другом. За столом были девицы, теперь уже невесты, хозяин с хозяйкой, главные мастера гончарного дела.

Обиды были прощены. Верилось – начинается жизнь заново: без злого сердца, без обмана, без рукоприкладства.

Поцеловались, сели за стол, съели по кусочку освященного кулича. И тут дверь в горницу отворилась и вошел Вася Дубовая Голова.

– Христос воскресе! – сказал он сидящим.

– Воистину воскрес! – ответил Емельян, вглядываясь в лицо незваного гостя. – Чего тебе, Петра-сеятеля работник?

– А вот его! – и Вася указал на стол.

Емельян мигнул мастерам, но Вася подошел к столу, огромному, дубовому, и поднял его. Поднял и поставил.

– Ох! – сказала Емельянова жена, и наступила та самая тишина, которую называют гробовой.

– Мне нужна еда и свечи! – пояснил Вася. – А больше ничего.

– Принесите свечей! – попросила хозяйка.

А Вася уже связывал узлом скатерть со всем, что стояло на ней, Завалил узел за спину и сказал на прощанье:

– И не бегайте за мной! А то Кудеяру пожалуюсь. Я не Петру служу, а Кудеяру.

3

Федора мимо избы своей прошла. Поглядела на окошко яркое – и дальше. А потом опамятовалась, влетела в избу – не пожар ли? – а там пир горой. Свечи горят, скатерть на столе, и еды видимо-невидимо, Покатились у Федоры слезы пуще прежнего: от испуга, от радости – не поймешь.

А Вася усадил ее за стол, поставил перед ней индейку, дал в руки яичко красное и говорит:

– Давай-ка стукнемся!

А когда похристосовались, Вася и сказанул:

– Я все невесту себе искал, да не нашел. Дураковат, говорят. А по мне я ничего. Дети твои меня полюбили. Вот я и решил вместе с вами жить. Беру тебя в жены, а ты меня возьмешь?

– Бери! – в один голос закричали ребята.

А Федора в память прийти не может, что за чудо: то ли сон, то ли явь?

И раздался звон подков на улице. Дверь распахнулась, и в избу вошла разбойница Варвара.

Федора руками всплеснула.

– Маланья, ты?

– Варварой меня зовут.

– Обозналась, матушка, прости.

Вася машет из-за стола.

– Садись, Варвара! Я тут сватаюсь.

– Вот и молодец! – сказала атаманша. – Ну, будь здоров! Расти детишек!

– Куда же ты? – удивился Вася. – Приходила-то зачем?

– Была нужда, да, на твое счастье глядя, вся вышла.

Уж за порог, а Вася ее за платье поймал.

– С Кудеяром чего стряслось? Говори!

Посмотрела Варвара парню в глаза.

– А еще дураком тебя называют… На цепи сидит Кудеяр.

– Да я их! – Повернулся к ребятам, к Федоре. – Ждите меня! Вызволю Кудеяра и приду к вам. Насовсем приду.

Глава 2

1

Солнышко в небе играет, и яркое и нежаркое. Ветер по земле ходит нехолодный. Птицы весне радуются, люда подобрели, разговевшись: Пасха.

Загремел засов. Страж принес Кудеяру кусок творожной пасхи да пару яичек крашеных. И все от себя. От монахов ковш воды и сухарь. Ради праздника цепи снял.

Потому и пожалел стража Кудеяр. Лезвие кровью не обагрил. Ударил по затылку рукояткой. Привалил к стене, посадил на цепь. Кольчужку с Кудеяра снять не успели, а ряса была изодрана в клочья. Пришлось со стража кафтан стянуть.

В подземелье было сыро, тихо. Над дверью темницы горели два факела. Кудеяр пошел подземельем, но за поворотом тьма, и ход раздваивался. Вернулся за факелами, заглянул в свою темницу. Страж сидел, обхватив голову руками.

– Куда ведут ходы? – спросил Кудеяр, прикасаясь бердышом к шее тюремщика.

– А пошел ты! – заорал он. – Я тебе яичек освященных принес, пасху, а ты вон как меня отблагодарил?!

Кудеяр понял, что этот человек и вправду ничего не скажет, обиделся!

2

Отряд разбойников затаился в лесу возле монастыря. Выжидали. Наконец монастырский колокол позвал монахов и гостей на праздничную трапезу.

– Пора, – сказала Варвара. – Собирайся, Вася.

– Пора так пора, – откликнулся богатырь.

– Ждите нас перед заходом. Не вернемся – ночью перелезайте через стену.

Вася взвалил на плечи огромный мешок, Варвара закрыла лицо черным, расшитым бисером покрывалом, и они отправились в монастырь.

Рыкнул Вася охране у ворот, а старался, как велено было, шепотом говорить:

– Боярыня Морозова к отцу Паисию за благословением!

– Какая такая боярыня Морозова, уж не та ли…

И замолк страж, почуяв в руке серебро.

– Боярыня Морозова к отцу Паисию за благословением! – прохрипел Вася в лицо монаху, открывшему дверь настоятельских палат.

Варвара сунула монаху ефимок.

– Проводи нас к игумену. У меня есть приношение, – она кивнула на мешок.

Монах, изумившись, – виданное ли дело, знаменитая боярыня пожаловала, – проводил гостей в келью игумена. Паисий по случаю праздника обедал с братией. Услышав о приходе боярыни Морозовой, поспешил в келью.

– Это тебе, – сказал Вася, бросив в ноги игумену мешок.

Паисий, увидав парня, который крутился возле мнимого Нифона Саккаса, отпрянул было, но Вася трахнул кулаком служку, и Варвара направила на игумена пистолет.

Кляп в глотку, тряпки из мешка долой, и как стоял Паисий, так на него, стоящего, и напялил Вася свой мешок. Мигом перевернул, завязал, и пошла странница со странником из монастыря вон.

Стража у ворот на мешок покосилась: шевельнулся будто бы. Но как вслух такое скажешь? Начальник тут же дыхнуть заставит. А как дыхнешь, так и отправишься на хлеб-воду.

Спросили все же:

– Чего так быстро назад?

– Святой отец велел завтра к нему пожаловать. Сегодня гостей не может оставить, – ответила Варвара.

3

Правый ход вел в монастырь. Кудеяр понял это и пошел по левому. Своды низкие, мокрые, ход узкий, едва боком протиснешься.

Долго шел, так долго, что хотел было назад вернуться. Один факел сгорел, другой на исходе. И вдруг тупик. Посветил на потолок. А на потолке среди кирпичей камень. Нажал на него – шатается. Смотрит – две ступеньки в стене. Поднялся, надавил на камень плечом, он из гнезда вышел и отвалился.

Пахнуло лесным воздухом, солнце в глаза ударило. Зажмурился.

– Господи, весна!

Защемило сердце у Кудеяра. Вытащил ноги из монастырского тайника, встал на зеленеющую землю. Тайник выходил к реке. Видно, был он сделан на случай осады.

Пошел Кудеяр по лесу, а потом привалился спиной к березе и замер. Он стоял один в лесу и был никто: не Кудеяр, не Георгий, не разбойник, не драгоман, не крестьянский сын. Показался он себе деревом. Зима на белом свете кончилась. Шумел вершинами влажный ветер. И в его ветвях шумел. Бежали, текли, лились, гудели соки. И в нем лилась и гудела быстротечная жизнь. Лопались почки, и его почки лопнули.

Весна! Клики птиц над водами, над весями, над бором. И в его деревянном горле клокотала песня, и знал он: просверлит песня в нем дырочку и пронзит ночь соловьями.

Отощавший за зиму барсучок, заспанный, ножки подламываются, хлюпая носом, потрусил в чашу – отъедаться.

Большие птицы, вытягиваясь шеями, выкрикивая радостное, пошли за реку и сели на болото.

Вспомнил Анюту Кудеяр. И в первый раз не позавидовал птицам. Хорошо ли иметь два родных дома, один за морем, другой здесь? Хорошо ли иметь две весны в году? Птицам, может, и хорошо, а человеку нужна одна весна!

Раздвигая ветви, Кудеяр пошел по лесу. И вдруг – приглушенные голоса. Затаился, как зверь.

– Умаялся, тащивши! – донеслось сипение Васи.

На поляне сидели разбойники. В кругу между ними валялся шевелящийся мешок.

«Опять, что ли, поросенка приволок?» – улыбнулся Кудеяр. Но мешок подергался, подергался, и вылез из него… Паисий.

«Ай да Вася!»

Микита Шуйский начал допрос:

– Где Кудеяр у тебя сидит?

Паисий шевельнул затекшими плечами, осмотрелся.

– Где сидит Кудеяр? – насупил брови Шуйский.

– На дереве.

– Что?! – Разбойники выхватили оружие, и слетела бы голова с игумена, но тут раздался знакомый голос:

– Я здесь!

Все вздрогнули, подняли головы, повернулись. На дубе, в развилке, – Кудеяр.

Кудеяр спрыгнул на землю. Подошел к Васе, обнял.

– Молодец! Как же ты с ним управился?

– Обыкновенно. Взвалил и попер. Да я не один был, с Варварой.

Кудеяр глазами нашел «боярыню Морозову», поклонился ей:

– Спасибо!

А тут Вася бух на колени.

– Кудеяр, я вызволять тебя пришел, а ты сам себя вызволил. А теперь отпусти меня насовсем. Я к ребятишкам пойду.

– К каким это ребятишкам? Жениться не успел, а ребятишек уже полна изба?

– Угадал. Шестеро ребятишек.

– Шестеро! Женился, что ли, пока я рясу носил?

– Да вроде бы!

– Ну, брат, и прыток ты!

– Я прыткий, – согласился Вася.

– Отпустим его? – спросил Кудеяр разбойников.

– Гуляй, паря!

– Деньги есть? – спросил Кудеяр свою братию.

– Сколько надо?

– Сколько есть! – Кудеяр снял с Васиной головы шапку. – Не жалей. Приданое товарищу от лесного народа.

Посыпались монеты.

А Кудеяр посматривал на низкое солнце, мрачнел. Отвел Васю в сторону, спросил шепотом:

– Мужики готовы встретить Шишку?

– Готовятся.

– Спеши в Можары. За Анютой присмотри. Мы скоро придем к вам на помощь. – Кудеяр взял у Микиты Шуйского пистолет. – Анюте передай.

Вася уехал.

Кудеяр повернулся к разбойникам.

– Трое остаются с лошадьми, остальные пойдут со мной. Нас ждет великая добыча.

– А этого куда? – показал Микита Шуйский на Паисия.

– Этот мой! – загородила игумена Варвара.

4

Будто фонтан ударил из-под земли – выскакивали на широкий монастырский двор разбойники.

Разговевшиеся монахи, осовевшие от вина и еды, не сопротивлялись. Сыскные люди патриарха Никона заперлись в башне. Их не трогали. Сидите и сидите.

– За мной! – скомандовал Кудеяр. – И вы, монахи, тоже за мной ступайте. Вас Паисий держал в черном теле, потому что монастырь беден был?

– Беден! Беден! – запричитали монахи.

– Посмотрите же на бедность вашу.

Отворил первый тайник. Разбойники тут же разобрали оружие, монахи – книги.

Кудеяр шепнул Миките Шуйскому, чтобы тот привел в монастырь лошадей, и распахнул крышку большого сундука.

– В тайничок пожалуйте!

Разбойники удивлялись тайнику и ловкости атамана, монахи были пасмурные: считали монастырь домом родным, а что знали про него?

Кудеяр приказал разобрать кладку в нишах.

Появились на свет сундуки, а в сундуках золото, каменья редкостной красоты, жемчуг, серебро. Но не все замурованные ниши хранили драгоценности, были и с костями.

– Так-то, святые отцы! – сказал Кудеяр монахам. – А теперь кто со мной? Чем горб на Паисия ломать, не лучше ли послужить мечом бедным и униженным?

К Кудеяру шагнул монах-дровосек. За свой разговор с Нифоном Саккасом он уже успел посидеть на хлебе и воде. И еще с десяток монахов сбросили рясы и сели на коней, коих Паисий готовил в подарок Шишке.

Драгоценности были погружены, разбойники на конях.

– Готовьте сабли, ребята! – крикнул Кудеяр и помчался с монастырского двора по дороге в Можары.

Только не все поскакали следом за ним. Варвара и ее двенадцать молодцов замешкались.

– А теперь, Паисий, давай поквитаемся, – сказала игумену Варвара. – Ты меня помнишь?

Побледнел игумен.

Глава 3

1

Вася Дубовая Голова прискакал к дому Петра-сеятеля. Петра дома не было: готовился с мужиками к обороне.

– Анюта, – сказал Вася, – пошли со мной.

– Это куда же?

– К Федоре в избу.

Анюта удивленно вскинула брови.

– Ты уж соглашайся, – попросил Вася. – Мне Кудеяр велел беречь тебя, а на два дома мне никак не разорваться: или тебя прозеваю, или Федору с ребятишками.

– Не беспокойся, Вася, я за себя сумею постоять.

Вася достал из-за пазухи пистолет.

– Это тебе Кудеяр прислал… Только не люблю я пистолей. То ли бахнет, то ли нет. Я жердь припас. Пошли, хорошая жердь, не переломится. И не серди ты меня, не то унесу.

Поняла Анюта – не стоит парня сердить, пошла к Федоре.

2

Смеркалось.

Деревня затаилась. Звезды и те горели вполсилы.

– Может, не приедут? – сказал кто-то с надеждой.

– Тихо! – рассердился Петр-сеятель.

Он сидел с половиной можарских мужиков в пустой риге на краю деревни. Другая половина пряталась за избами посреди Можар. Здесь было свалено несколько возов соломы, будто бы для кровли.

– Проторчим целую ночь, а они не приедут, – ворчал все тот же Фома неверный.

И тут из лесу вылетела стремительная огненная цепочка.

– Изготовься! – приказал Петр севшим от волнения голосом.

Посчитали факелы. Двадцать два.

– Не робей, ребятушки, нас больше!

Мужики, сидящие в деревне, тоже заметили скачущие огни.

– Опять сжечь деревню хотят, подлецы! Солому-то запаливать али погодить?

– Запаливай!

3

Разбойники влетели в Можары. Передние мчались на другой конец. Можары должны были вспыхнуть разом и погибнуть в единочасье.

Но посреди деревни через улицу была натянута веревка. Она-то и сорвала первого всадника с седла. За ним кувыркнулся второй всадник, третий. Разбойники, не понимая, в чем дело, стали сдерживать коней, и тут на околице раздался вопль рассеченного косой разбойника.

Нестройный гул, будто вал воды, покатился с обоих концов деревни к центру. Это пошли мужики Петра.

Они кололи упавших с коней и, выставив колья, вилы, косы, окружали татей.

– Что встали? Зажигай деревню! – орал Шишка своим, крутясь на коне. – Сабли наголо! Сабли! Пистолеты доставайте!

Кто-то из ватаги ринулся было к ветхой избенке, но не успел дотянуться факелом до крыши. Мужики баграми вытянули разбойника из седла.

– Пошел я! Пошел! – заревел Вася Дубовая Голова, и на разбойников обрушился свистящий снаряд.

Жердь угодила по лошади Шишки. Коняга слетела с ног, будто в нее попало ядро.

Разбойники прыгали с лошадей, ползком пробирались в темноту. Их били яростно, остервенело. Шишка вырвался из кольца.

Потеряв коня, с раздробленной ногой, он, пальнув с двух рук, протащился к околице и, обессилев, забежал в ригу, где только что сидела засада Петра.

Сеятель с двумя дюжинами мужиков окружили ригу. Один мужик сунулся туда и был сражен пулей.

Ригу обложили соломой и зажгли. Пламя закрыло единственный выход.

«Конец!» – подумал Шишка.

Обливаясь слезами от беспомощности, боли, дыма, он залез под крышу и кинжалом прорубил соломенную кровлю.

– Шишка! – закричали мужики. – Шишка! Вот он!

Разбойник вылез на дымящуюся крышу.

В Можарах было светло. Ярко горела солома. Там, в центре, еще копошились люди, можарцы добивали татей. Носились, как тени, кони. Бил колокол.

«Неужто Паисий предал меня?» – подумал Шишка, глядя завороженно, как занимается огнем крыша. Еще мгновение, и рига вспыхнет высоким жарким пламенем.

Мужики кольцом. Вилы наготове. Ждут, когда огонь накажет Шишку за все его злодеяния.

Шишка увидал Петра.

«Это он погубил меня!»

Поднял пистолет. Прицелился.

– Петр, берегись! – крикнули мужики.

Петр не пошевелился.

И когда Шишка, дивясь твердости этого человека, нажал на спуск, перед глазами его колыхнулся вымахнувший из-под крыши язык огня. Выстрел грянул, а Петр стоял невредим. Рига затрещала.

– Жить хочу! – крикнул Шишка и бросился с крыши к людям. Но этих людей он жег, убивал и грабил, и они навстречу ему подняли вилы…

4

И снова в ночи раздался конский топот.

– Кто еще к нам? – спросил у тьмы Петр, и вилы повернулись к дороге.

Из тьмы выехал Кудеяр. За его спиной стояли люди его.

– Кто ты? – спросил Кудеяра Петр.

– Ты не узнал меня? Я спешил на помощь можарцам, но вы и без меня управились.

– Кто ты?

– Я – Кудеяр!

Дрогнули вилы и вновь закаменели. Петр сказал:

– Нам не нужна помощь разбойника. Мы сами за себя постоим. Мы без тебя засеваем поле и без тебя его убираем. Уходи!

– Где Анюта?

– Она здесь, Кудеяр! – вышел из толпы Вася. – Цела.

– Уходи, Кудеяр! – крикнул Петр.

– Я с тобой! – Анюта побежала к Кудеяру и взялась за стремя.

Петр обмяк и вдруг спохватился.

– Я ведь кошелек тебе должен вернуть.

– Возьми его себе.

– Ну уж нет! Слезай с коня! Коль Анюта полюбила тебя, Бог ей судья, но без благословения отпустить ее не могу.

Петр обернулся к своим.

– Где священник?

– Сбежал куда-то.

– Найдите! Я выдаю дочь замуж. Сойди, Кудеяр, с коня, и пусть твои люди покинут седла.

– И меня! И меня! – завопил Вася.

– Что тебя?

– Жените меня на Федоре!

5

Трещали язычки свечей. Тени покачивались, закрывали лики святых. И вдруг в окна ударяла крылом жар-птица. Тени исчезали, позолота иконостаса расцветала, но птица, будто испугавшись, разбрызгивая искры, исчезала.

Нет, это не рига дотлевала. Пожар был далеко за лесом и огромный. Горел монастырь Паисия.

Поп попросил молодоженов обменяться кольцами, но колец не успел вручить. Грянул гром, и в церкви стало светло, как днем. Поп сел на пол.

– Не пугайся, батюшка, – сказал Кудеяр, поднимая его. – Монахи держали в погребах слишком большие запасы пороху.

Потом венчали радостного Васю и смущенную Федору.

Пожаловал Емельян. Его работники принесли сундук, приданое Анюте.

– Спасибо, – сказала ему бывшая приемная дочь, – мне ничего не надо. Я в поход. Сундук, если не жалко, подари Федоре. И с Васей помирись при всех. Чтоб зла ты ему не помнил за Пасху. Вася в Можарах остается.

Поцеловал Емельян Васю, пригласил в работники.

Петр-сеятель позвал гостей в дом.

– Спасибо! – поклонился Кудеяр. – Пируйте. Мы приедем на пир. А пока нас с Анютой ночь ждет.

Вскочил Кудеяр на коня, посадил Анюту в седло и уехал.

6

Они вернулись в полдень.

Следы побоища были убраны. Вся деревня веселилась – еще бы, две свадьбы!

Избушки Федоры уже не было. Всем миром поутру ее разобрали и теперь весело рубили новую, просторную.

Кудеяр сошел с коня, хотел подсобить, но его увел Микита Шуйский.

– Беда, Кудеяр!

В доме Петра-сеятеля под образами лежал Аксен Лохматый. Лицо его было разрублено.

– Аксен?!

Аксен облизал высохшие губы.

– Дождался тебя, Кудеяр! Слушай, боюсь, не успею… Ромодановский пришел с войском. Осадил. А нас было, сам знаешь… Женщины бились и ребята малые. Держались два дня, а на третий, когда Ромодановский поджег стан, мы ушли в тайник, под озеро. Но нас нашли…

– Как же так?!

– У них был провожатый.

– Холоп?

– Холоп, будь он проклят! Нас взяли, и кузнеца Егора взяли… Всех, кто остался жив. Женщин и детей, даже грудных…

– И твоего, свободного по рождению?!

– Всех, Кудеяр. Всех заковали в цепи и повезли, как зверей, по деревням и в каждой деревне били. А теперь к Белгродской черте везут. Там вольности завелись. Для устрашения… Везут и бьют… В каждой деревне. Я ушел. Сбил с помоста Холопа-палача. Холоп-то в палачах. Прыгнул на лошадь Ромодановского и ушел…

Аксен застонал и потерял сознание.

Кудеяр сказал Петру:

– Сбереги его. Он мужик сильный, выдюжит.

– Будь спокоен.

Кудеяр выбежал на крыльцо – на лошадь и к строителям Федориной избы.

– Седлать коней!

Глава 4

1

Разбойников у Кудеяра было сто человек без малого. На каждого по три лошади. Скакали весь день без роздыху, без привалов. Воду пили из походных сулей, хлеб в седле жевали. И все же ускакали не больно-то далеко: мешали повозки с монастырским добром.

Поздним вечером остановились в лесу возле озера.

Ночью Кудеяр поднял Анюту, Микиту Шуйского, Ваньку Кафтана.

– Место здесь приметное и глухое. Давайте спрячем часть добычи.

Подняли двадцать человек, выкопали яму, положили в нее сундуки с драгоценными ризами, старинные иконы, книги в золотых и серебряных окладах, с редкими камнями, тяжелое, в серебре да золоте оружие.

Яму закопали, забросали листьями.

– А теперь идите все спать! – приказал Кудеяр. – Я прочитаю заклятие, Клад этот дастся только тому, кто придет с чистыми помыслами, кто богатства не для себя пожелает, но для дела народного, общинного.

Кудеяр выхватил меч и сделал им несколько странных движений, потом быстро заговорил на непонятном языке. Все в страхе разошлись. То были арабские стихи.

Кудеяр прочитал заклинание, сел на пень. Теплые руки обняли за голову, теплые губы нашли глаза.

– Анюта?

– Кудеяр, ты и вправду колдун!

– Нет, Анюта. Я хочу запугать корыстолюбивых. Этот клад должен достаться народу, на доброе дело. Спаленную деревню возродить, Божий храм возвести.

– Кудеяр, все так быстро. Я боюсь, что и налюбиться не успею.

– Ты жалеешь, что полюбила меня?

– О нет, Кудеяр! Я так долго ждала любви. И я дождалась. Я не хочу другой… Но все так быстро!

– Да. Уже светает. Пора на коней. Жены и дети наших товарищей в беде.

2

Люди начали уставать.

В полдень Кудеяр сделал привал. Велел готовить сытный обед.

– Перед боем, – смекали разбойники.

Остановились в степи, возле старинного кургана, на берегу безымянной речушки с белым песчаным дном.

Здесь Кудеяр раздал каждому разбойнику по сто рублей и по одному драгоценному камню.

В курган зарыли сундуки с деньгами.

Кудеяр опять сделал магические знаки мечом, сжег пучок емшана и сказал слова на непонятном языке. А потом он достал свою лютню, прислонился спиной к каменной бабе, торчащей на вершине кургана, заиграл и запел.

Пел Кудеяр о том, что после боя их ждет новый бой и так будет вечно, пока люди не добудут саблей правду. Он славил женщин. Женщины, пошедшие вслед за мужьями в бесконечный путь, достойны самых прекрасных цветов, самых дорогих каменьев и песен, которые делают людей бессмертными.

Кудеяр сошел с кургана, и разбойники сказали ему:

– Ты пел о наших женах, которые достойны песен, цветов и украшений. Почему же у твоей жены нет ни одного драгоценного камня, хотя у нас было много жемчуга, алмазов, лалов и великолепных изумрудов?

– Камни, которые мы добыли, сверкают замечательно, но я хочу превратить их в бронзу, которая изрыгает огонь.

– Ты неправ, Кудеяр, – сказал ему Ванька Кафтан. – У нас сегодня одна женщина. Пусть камни, добытые нами, порадуют ее, как порадовали бы наших жен. Открой перед нею казну, или мы сделаем ей венок из камней, которые ты нам раздал.

– Будь по-вашему, – сказал Кудеяр и открыл перед Анютой последний, маленький сундучок, наполненный самыми лучшими каменьями. – Выбирай!

Здесь были ожерелья, достойные царского наряда, перстни, серьги, браслеты, усыпанные алмазами, венцы, кокошники.

Анюта взяла крестик из лала, оправленного в тонкий золотой ободок, крестик из четырех вытянутых, готовых сорваться капелек крови. Поклонилась разбойникам.

– Спасибо вам!

Кудеяр поцеловал жену на виду у всех, не стесняясь. Не подвела жена, не набросилась на камешки.

В камнях ли радость, когда есть солнце и цветы, в камнях ли богатство, когда есть земля и плоды, в камнях ли жизнь, когда есть дороги, есть борьба, когда кипит кровь в сердце и сабля просится из ножен?