Текст книги "Фонтан «Три кита»"

Автор книги: Владислав Бахревский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

В. Бахревский
Фонтан «Три кита»
Сказка
Рис. В. Чижикова

Ладно бы ночью, когда чёрные кошки перебегают дорогу, когда срываются с неба звёзды и норовят угодить в трубу, но всё это случилось белым днём. И пускай бы днём, где-нибудь в Индии или Гренландии. Так нет! Всё случилось в нашем городе. Можно бы и в нашем, триста лет тому назад или сто. Но всё это случилось вчера, в нашем городе белым днём.

Происшествие первое

В сквере «Трёх китов» бабушка Вера гуляла с внуком Ромой. «Три кита» – фонтан. Киты у нас пускают воду не только по праздникам и выходным, но и в будние дни тоже.

Бабушка Вера сидела на скамейке и читала газету. Внук Рома перегибался через барьер и полоскал руки в воде.

– Рома, не балуй, – твердила бабушка. – Рома, упадёшь! Рома, ты когда-нибудь послушаешь бабушку?

И Рома ответил:

– Купи шоколадку – послушаю.

– Ромочка, ты упадёшь и утонешь.

– А кто за меня отвечает? – хитро спросил Ромочка. – Ты за меня отвечаешь. Покупай шоколадку, а то возьму и упаду!

– Как ты разговариваешь со старшими? – рассердилась бабушка.

– А если ребёнок действительно упадёт и утонет? – это подкралась к бабушкиной скамейке мама Ромочки. – А если ребёнок действительно упадёт? Ты же не успеешь подбежать и спасти!

Бабушка опустила голову и поднялась со скамейки. Она стояла перед своей дочерью, как двоечница.

Всё это видели три друга: Игорёк, Гусёк и Прохоров.

– Пойду-ка я налуплю этого шоколадника, – сказал Прохоров.

А Гусёк хихикал:

– Попало старушенции! Вот бы ей один зуб, нос крючком да ногу костяную…

Игорёк поглядел на бабушку, на Рому, на приятелей, перевернул страницу и стал читать свою книжку дальше.

– Эх вы! – Прохоров стукнул обоими кулаками по обеим коленкам. – Как вмажу вам! Была бы бабушка молодая…

И тут он ойкнул и тихо сказал:

– Мамочка!

Да и было отчего маму вспомнить. У скамейки стояла молодая женщина в сапогах, гимнастёрке, с орденом Красной Звезды. Ромочка исчез. Вместо него у фонтана оказалась девчонка, копия шоколадника. И Гусёк исчез. Рядом с Прохоровым сидел старикашка: нога деревянная, нос крючком и во рту один-единственный зуб.

Игорька тоже не было. Был – и нету.

Прохоров вскочил на ноги.

– Ну ты, медведь! – заохало Игорьковым голосом. – Не видишь?

Возле скамейки скрючилась Игорькова тень и руками-тенями тёрла тень-ногу.

– Я вижу, – сказал Прохоров и попятился от приятелей.

И тут к нему подошла девочка с конвертом в руке и спросила:

– Мальчик, вы не знаете, где в вашем микрорайоне дом номер 888, квартира тысяча первая?

– Тысяча первая квартира? Ты что, очумела? – закричал на девочку Прохоров. Он и так не знал, что ему делать: бабуся на глазах помолодела, один дружок превратился в старикашку на деревянной ноге, от другого только тень осталась.

Девочка обиженно повернулась и пошла своей дорогой.

– Эй, – окликнул её Прохоров. – А какой тебе микрорайон? У нас их в городе пять.

Она даже не оглянулась. Уходила по дорожке, посыпанной жёлтым песком, и в её косах змеилась красивая зелёная лента.

«Уж не она ли всё это натворила?» – мелькнула у Прохорова дикая мысль. Он чуть было не побежал за девчонкой, но спохватился. Ну как оставишь приятелей в беде? Да в какой беде! Ведь им теперь и дома показаться нельзя.

Происшествие второе

– Все к нам! – звала Маша. – Мы строим город жуков и кузнечиков.

Жуки и кузнечики скреблись жёсткими лапками о стенки коробок. Они потеряли терпение – им хотелось в свой город.

Дворцы, дома, улицы, площади ребята строили из песка. Это был золотой город.

– А меня чего не зовёшь? – спросил Гришка, появляясь во дворе: руки в карманы, кепочка с пуговкой, нижняя губа оттопырена и рот набок.

– И ты иди!

– Хе! – сказал Гришка и сплюнул через левое плечо, потом через правое. Постоял, подумал и сплюнул прямо перед собой, на дорожку.

– Ну вот и я!

Гришка поднял ногу – хруп! – и раздавил главный дворец с королём жуков. Хруп! – и дворец кузнечика всмятку.

– А ну мелкота! Дави своих букашек!

Ребята примолкли.

– Что я сказал? Может, кому-нибудь захотелось этого? – И Гришка достал из карманов свои конопатые кулачищи.

Малыши кинулись топтать золотой город: улицы, площади, домишки, а домишки были не пустые. В них сидели жуки и кузнечики.

– А ты что, особая? Или глухая? – Гришка уставился на Машу.

– Я не особая и не глухая, – сказала Маша. – Но я не буду ломать свой домик и давить своего жука. Я его лучше отпущу.

– Голос подаёшь? Ну не вопи у меня, сама напросилась! – Гришка схватил девочку за косичку и стал наматывать косичку на руку.

– Будешь давить?

– Нет! – прошептала Маша.

Было очень больно, и всё-таки Маша рванулась из Гришкиных рук и увидела девочку. Девочка, не обращая внимания на писк малышей, уходила вверх по улице, туда, где деревья смыкаются и переходят в парк. У девочки в косах была зелёная лента. Гришка отпустил Машу и помчался на дорогу.

– Цирк приехал! – закричали малыши.

И точно! По улице вели слона.

– Эй ты! – крикнул Гришка слону. – Гляди сюда!

Слон шёл за своим другом-укротителем и думал свою слоновью думку.

– Тебе говорят! – пригрозил Гришка. – Смотри, хуже будет.

Слон шёл себе и шёл, и Гришке пришлось трусить рядом. Он показал слону сначала один кулак, потом другой, а слон шёл себе и шёл.

Когда они поровнялись с уличным фонарём, слон повёл хоботом, снял с Гришки кепочку и повесил её на фонарь.

– Ты на меня?

Гришка схватил камень, и в тот же миг слон осторожно взял задиру за шиворот, поднял и посадил на крышу дома, на самый край.

Что тут началось! Забегали взрослые люди. Затрезвонили телефоны.

И вот пожарник в каске лезет по пожарной лестнице спасать пострадавшего.

Гришка на крыше сидел смирно, а как попал в руки пожарника, стал брыкаться, кусаться, орать:

– Чего хватаешь?

И показал пожарникам кулак.

– Может, молодого человека нужно остудить? – спросили пожарники друг друга и направили на Гришку струю холодной воды.

В это время мимо Гришкиного дома проходил мальчик Прохоров, а за ним на деревянной ноге ковылял старикашка Гусёк.

– У вас пожар? – спросил Прохоров девочку Машу.

Она стояла в стороне от зевак и тёрла красные, заплаканные глаза.

– Нет, не пожар, – сказала Маша, – только Гришка бросился с кулаками на слона…

Маша посмотрела на Прохорова, на старикашку Гуська и вдруг увидела, что у двух людей три тени.

– Ой! – сказала Маша и испуганно отскочила в сторону.

А Прохоров сразу догадался, отчего это она ойкнула, схватил старикашку Гуська за руку и утянул в глухой переулок.

Ну а Гришка примчался домой – и сразу в чулан. А в чулане в сундук залез. И крышку покрепче закрыл. Сам от себя спрятался.

Ведь так, пожалуй, и маме с папой кулак покажешь.

Происшествие третье

Щёлкнул замок, и Витя остался в доме один. Один в таинственной бабушкиной квартире, которая помещалась на втором этаже набитого тайнами старинного дома.

Первый этаж занимал музей, и окна бабушкиной квартиры находились как раз над скелетом мамонта. У скелета не было бивня и левой задней ноги.

– Виктор – значит победитель! – громко сказал Витя и оглянулся.

Дверь на кухню была открыта, и на ней подрагивала неясная тень.

– Виктор – это победитель! Виктор – это победитель! – пел Витя счастливым голосом, давая понять тому, кто засел на кухне, что его заметили.

Громко топая, мальчик подошёл к дивану, встал на него коленками, старый диван заскрипел пружинами, и в тот же миг Витя вскочил, пронёсся через комнату и нырнул… под кровать.

Наступила ужасная тишина. Витя стоял на четвереньках за кружевным тоненьким покрывалом и ждал. В следующий миг должны были загрохотать шаги того, кто прятался.

«А вдруг это мамонт? Нет! – подбодрил себя Витя. – Днём мамонт не может уйти из музея. А кто же тогда там, на кухне?»

Витя припал щекою к полу, чтобы поглядеть на кухонную дверь, перевёл дыхание, и тотчас же предательница-пыль схватила его за нос и стала крутить и так и этак. Витя вылетел из-под кровати и чихнул.

И никого. Ни мамонта, ни пирата.

Кухонька у бабушки была светлая, чистая. Тень на двери ложилась от махрового полотенца.

От бабушки сбежал её ненаглядный Голубок, чёрный, как дёготь, кот с голубым бантиком. Бабушка пошла на розыски и к обеду просила внука не ждать её.

Витя достал щи, курицу, манную кашу, сметану, колбасу, хлеб, селёдку, абрикосы, помидоры, чеснок, земляничное варенье, халву, солёные огурцы. Сел за стол – и тут… По оконному стеклу заскрежетали когти, в форточке показалась чёрная морда с белыми усами и со светящимися плошками вместо глаз.

– Виктор – это победитель! Виктор – это победитель! – заорал Витя, швырнул в чудовище ложкой и кинулся из квартиры вон. За спиной что-то взвыло, заскребло, покатилось.

– Амц! – щёлкнул коварный английский замок.

И в тот же миг страхи испарились.

«Чего же это я? – сказал Витя самому себе. – В форточку небось Голубок бабушкин лез».

Обед остывал, а ключа не было. Витя на всякий случай постучал, позвонил и поковырял замок гвоздиком. А потом, сгорая от стыда, выскочил на улицу.

На улице светило солнце. Отражённый лучик попал Вите в глаз: в музее, за решётчатым окном, сияли рыцарские латы.

– Мальчик, вы не знаете, где находится в этом районе дом № 888?

Девочка была как девочка. С косичками. Косички так себе, а лента в них широченная, зелёная.

– Я не здешний! – сказал Витя.

– Жаль, – девочка вздохнула и села на скамейку в тень. – Устала. С утра на ногах.

– Как не устать, – согласился Витя, – только это что! У меня обед стынет, а я в дом не могу войти. Замок защёлкнулся.

– Замок я могу открыть, – сказала девочка и первая вошла в подъезд.

Когда тебе хотят помочь, лучше всего помалкивать. Девочка, словно всю жизнь жила в бабушкиной квартире, уверенно поднялась на второй этаж, прикоснулась рукой к замку.

И дверь медленно отворилась.

Витя, конечно, удивился, но ему не хотелось перед какой-то девчонкой показаться простаком.

– Я прошу вас отобедать со мной, – Витя не только сказал эту замечательную фразу, но вдобавок ещё и поклонился. – Есть хочешь?

– Хочу.

Они славно поели: щей и халвы, каши и селёдки, помидоров и чесноку, земляничного варенья и солёных огурцов. А чтобы девочке не было скучно, Витя занимал её страшными рассказами из своей жизни.

– Вот ты, наверное, не знаешь, куда у мамонта, который стоит в музее под бабушкиной комнатой, девались бивень и задняя нога?

– А куда же они девались? – спросила девочка.

– Это всё я, – сказал Витя, оглянулся, и ему опять стало страшно. – Однажды ночью мамонт погнался за нашим Голубком. Да будет тебе известно: мамонты не терпят ни чёрных кошек, ни чёрных котов! Я, конечно, выскочил на улицу, смотрю, а мамонт целится бивнем Голубку в грудь. У меня никакого оружия. Хватаю чудовище за бивень, тяну на себя, и – о чудо! – бивень у меня в руках. Мамонт на дыбы, а я его бивнем. Раз! И задняя нога у него рассыпалась в прах. Не веришь?

– Почему же, – сказала девочка, – всякое бывает.

Провожая свою спасительницу, Витя через решётчатое окно показал ей скелет несчастного мамонта и латы.

– Это латы короля Ричарда Львиное Сердце, – пояснил он. – Они наделены свойством быть впору каждому, кто их наденет. Я их надевал, конечно, тайно. Надеваю шлем – впору. Надеваю панцирь – впору, сапоги, перчатки – впору. Выхожу на улицу, иду, а навстречу лев. Из зоопарка убежал. Вгрызается в меня зубами, в самую грудь, а на груди броня. Мне ничего, а у льва зубы как семечки. Тогда бьёт он меня лапой по голове, а на голове шлем: мне ничего, а у него когти так и брызнули. Схватил я льва железной перчаткой за хвост и держу. Целый час держал, пока сторожа не прибежали.

– Ты очень интересно рассказываешь, – сказала девочка, – я бы тебя ещё послушала, но солнце склонилось к закату, а я так и не нашла дома № 888.

– Я всё нахожу мигом.

Витя хотел вежливо попрощаться, но вдруг попятился. Попятился, попятился и встал за девочку.

На ребят надвигалась огромная мрачная собака. Она зарычала: «Р-р-р!»

Витины ноги подпрыгнули и вознесли хозяина на высокое музейное крыльцо. Собака кинулась, но девочка подняла руку и медленно опустила. И так же медленно собака опустилась у ног своей новой повелительницы.

– Когда на меня напал лев, – сказал Витя и почувствовал, что всё его тело каменеет, а слова ворочаются тяжело, как жернова, – и ко-гда я схва-тил е-го за х-во…

И всё! Последние слова остались недоговорёнными.

– Милая девочка, – остановила девочку с зелёной лентой в косах Витина бабушка, – не попадался ли тебе чёрный кот?

– Мне попадалась вот эта собачка, – ответила девочка, – и вот этот львёнок.

– И правда лев! – удивилась бабушка. На крыльце музея стоял мраморный львёнок с разинутой пастью, с длиннющим языком.

– На кого же похож этот львёнок? – задумалась бабушка.

Она повернулась к девочке, но та уже была в конце улицы.

Головоломка

Странные посетители явились в тот день к Николаю Николаевичу – участковому милиционеру.

Гражданка лет двадцати пяти с боевым орденом на гимнастёрке привела девочку и заявила, что два часа назад девочка была взрослым человеком и что – самое ужасное – исчез её внук Рома.

Принять бы всё это за неуместный розыгрыш, но Николай Николаевич был опытный милиционер. По документам гражданке выходило без году семьдесят лет, а у девочки, которая, наверное, и букваря-то ещё в глаза не видела, оказался паспорт, и в паспорте значился сын Рома.

– М-да! – сказал задумчиво Николай Николаевич. – Задача со многими неизвестными. Головоломка.

– А скажите, потерпевшая, – осторожно спросил Николай Николаевич, – свидетели были, когда с вами произошло… это?

– Свидетели? Кажется, нет.

– А мальчишки? Забыла, что ли? – капризно пропищала дочка потерпевшей.

– Мальчишки? Кажется, были… Впрочем, нет! Был старик с внуком… И ещё я видела девочку.

– С зелёными лентами в косах? – быстро спросил Николай Николаевич.

– Да. А что?

– Ничего, – сказал Николай Николаевич, но призадумался. Он уже знал о некоторых странных исчезновениях и происшествиях, которые взволновали город.

Мальчишка бросается с кулаками на слона, скандалит со спасителями-пожарными – и пропадает. Как в воду канули трое приятелей, исчез мальчик из квартиры над музеем… А теперь вон какое пошло: старая женщина превратилась в молодую, а молодая – в ребёнка. Да ведь и раньше поступали необычные заявления, на которые оперативные работники не обращали должного внимания. Исчез мальчик, но появилась каменная статуя молодого льва. Откуда? Работники музея развели руками. А свидетельство девочки Маши? Она заметила у двух неизвестных граждан три тени! И все свидетели, стараясь подробнее вспомнить случившееся, между прочим, видели девочку с зелёной лентой в косах.

– Так как же нам быть? – спросила женщина в гимнастёрке.

– Будем искать! – твёрдо сказал Николай Николаевич и решительно надел портупею с кобурой для пистолета.

Прохоров и его друзья

Вы-то знаете, что, кроме противного Ромы, никто не исчезал. Гришка сидел в чулане в сундуке. Витя превратился в каменного львёнка, а трое друзей – Игорёк, Гусёк и Прохоров – стояли в это самое время возле столовой самообслуживания и считали мелочь.

– Хватит на три полборща, на две порции котлет и на один компот, – сказал Прохоров, – в порции по две котлеты, наедимся.

Игорькова тень тихонько, но очень грустно вздохнула:

– Мне не надо. Я так.

– Почему это тебе не надо?! – рассердился справедливый Прохоров и покраснел, глядя на Игорькову тень. – А чем же тебя кормить?

– Ничем. Я так.

– Не врёшь?

– Не вру. Мне запаха хватает.

– А, – сказал Прохоров и опять посчитал мелочь. – Возьмём два полборща, одну порцию котлет, два компота, а остальные денежки – на кино.

Старикашка Гусёк обидчиво поджал тоненькие губы.

– Мне котлеты вредны. Мне лучше манную кашу. И компота не нужно! Он из консервов, а всякие консервы нехороши для печени.

«Вот привиреда», – подумал Прохоров, но возражать не стал, да и до споров ли тут было? Возле них остановилась милицейская машина.

Участковый милиционер Николай Николаевич опустил стекло и, приложив руку к козырьку, спросил у почтенного старичка:

– Гражданин, вы давно гуляете с внуком?

– С кем? – испугался Гусёк.

– Со мной, прошептал Прохоров и схватил старичка за руку.

– Ах, с ним! Десять часов.

– Десять часов?

– Дедушка закаляет меня! – сказал Прохоров. – Он хочет, чтобы я вырос космонавтом.

– Вон как! – удовлетворённо улыбнулся Николай Николаевич. – А не встречались ли вам трое мальчиков?

– По двое встречались, – запинаясь, ответил старичок, – а по трое – нет.

– А не попадался ли вам мальчик, который всем показывает кулаки?

– Кажется, не попадался.

– Но, может быть, вы видели девочку с зелёными лентами в косах?

– Нет! – выкрикнул Прохоров.

– Не-ет?! – милиционер посмотрел на него внимательно и долго.

– Их много тут бегает, и с зелёными, и с красными, и с белыми лентами, – выручил старикашка Гусёк.

Участковый милиционер Николай Николаевич козырнул, и машина уехала.

– Скорее в столовую, – шепнул Прохоров, но остался на месте.

Мимо прошёл автобус, а в автобусе возле окошка сидела девочка с зелёными лентами в косах.

«Если её ищет милиция, значит, всё это натворила она», – осенило Прохорова.

– Ребята, за мной! – крикнул он своим, но не побежал. С хромым старикашкой за автобусом не угонишься.

– Вот вам двадцать копеек, – сказал Прохоров, – и ступайте в кино. Я пойду искать девчонку.

– Меня по детскому билету не пустят! – старикашка Гусёк опять поджал свои обидчивые губы.

– Ах, да! Держи сорок копеек, а тебе…

– А мне не надо денег, – сказала печально Игорькова тень.

– Верно, – согласился Прохоров.

Встреча у фонтана «Трёх китов»

Самыми тёмными улицами шёл Прохоров к фонтану «Трёх китов». Наверное, он шёл к фонтану потому, что именно там началась вся эта история. Когда Прохоров добрался до фонтана, в парке было светло, взошла луна.

На мраморном барьере, натянув платье на коленки, сидела девочка. У Прохорова сердце заколотилось так сильно, что девочка вздрогнула:

– Ах, это ты!

– Я, – сказал Прохоров.

– Иди сюда, посмотри, как мерцает вода.

Прохоров послушался и подошёл.

– Он оказался обманщиком, – сказала девочка.

– Кто?

– Тот, кто прислал письмо. – Она протянула Прохорову конверт. – Дома № 888 в вашем городе нет. Понимаешь, он написал не мне, а в нашу школу волшебников.

– Волшебников? А разве есть такая школа?

– Конечно. Ведь я оттуда. Нам написали, что у вас все мальчики и девочки трусы и зазнайки, лентяи, хулиганы и вруны. И тогда меня послали вам на помощь, а письмо оказалось обманным.

– Постой, постой! – Лицо у Прохорова стало сердитым. – А ведь я знаю, кто это написал! Это написал мой сосед Стасик. Он пишет в стенную газету всякую критику, но всегда подписывается «Ученик соседней школы».

– Вот ему-то и нужна моя помощь! – сказала девочка озабоченно. – Но я уже не успею. Через час отходит мой поезд, а мне надо освободить от чар всех, кого пришлось подлечить.

– Тогда всё равно надо бежать к Стасику! – обрадовался Прохоров. – У него отец работает на «скорой помощи». Он выручит.

Предпоследнее

Стасик провёл нежданных гостей в комнату, посмотрел на Прохорова, на незнакомую девочку с зелёной лентой в косах, на часы:

– Что-нибудь случилось?

– Случилось, – буркнул Прохоров. – Твоё письмишко?

Стасик взял письмо и немножко покраснел.

«Если соврёт, – подумал Прохоров, – хорошо бы его вот этой люстрой с подвесками по башке шарахнуло».

– Это письмо, – тянул слова Стасик, – это письмо… написал… не…

Люстра угрожающе поползла вниз.

– Так же можно человека убить! – испугалась девочка-волшебница, оттаскивая Стасика в сторону.

– Это письмо написал… я, – пролепетал Стасик, поглядывая на люстру, – но я не думал, что оно дойдёт. Я пошутил.

– Силой волшебства, – сказала девочка, которой я владею, приказываю тебе отныне быть смелым, скромным, щедрым, работящим, весёлым, правдивым, верным.

– А теперь, – сказал Прохоров, – звони отцу: нужна машина «скорой помощи».

Но позвонить не успели. Раздался звонок, и, когда дверь открыли, на пороге увидели участкового милиционера Николая Николаича.

– Разрешите? – спросил он, проходя в комнату. Следом за ним вошли бабушка в гимнастёрке, девочка – копия шоколадника Ромы, хулиган Гришка, старикашка Гусёк и еле приметная на электрическом свету Игорькова тень.

– Итак, надо было решить эту нашу задачку со многими неизвестными, – сказал Николай Николаич, пристально глядя в глаза девочке с зелёной лентой в косах, – не так ли, товарищи?

Девочка ужасно покраснела.

– Да, конечно, – прошептала она, – я сию минуту. Но мне нужна кофейная гуща, морковка, лавровый лист, бобы…

– У нас только фасоль, да и та консервированная! – испугался Стасик.

– Подойдёт? – спросил Прохоров.

– Подойдёт, пожалуй, – не очень уверенно сказала девочка. – Где у вас кухня?

Через пять минут в кастрюльке кипела вода, пахло лавровым листом.

– Отвернитесь, – попросила девочка Стасика и Прохорова.

Ребята отвернулись, и тотчас запахло незнакомыми цветами, из кастрюльки повалил фиолетофый пар. Николай Николаич ворвался на кухню.

– Пожар?

– Нет, нет! – сказала волшебница. – Пусть на кухню войдут заколдованные.

Все пришли.

– Кригли, рогли, старкарай! – крикнула волшебница и трижды перекрутилась на левой ноге.

Сразу на кухне стало тесно. Ромина мам держала за руку бабушку ромы, а бабушка Ромы держала за руку самого Рому. Гусёк стал Гуськом. Игорёк – Игорьком.

– Так, – сказал Николай Николаич, – будут ли ко мне вопросы, предложения, заявления?

– Нет! – сказали все.

Но Прохоров поднял руку:

– Нельзя ли гостью на вокзал подвезти? У неё поезд уходит.

– Конечно, можно!

– Мы все её проводим! – сказала Ромина бабушка.

– Да! Да! Да!