Текст книги "Поездка в Питер и обратно"
Автор книги: Владимр Панкратов
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Toulouse-Lautrec, or not to loose,
that’s the question
КРАСНАЯ СТРЕЛА
1. Декабрь
Остыл огромный водоток
и лошади понесли
сначала туда, где темнел Восток,
потом на замёрзший залив.
Пунктир из редких фонарей
замкнул водораздел
в кольцо висящих на шнуре
их стекловидных тел.
Чернел над ледяной корой
свинцовый окоём,
всех погружая с головой
в холодный водоём.
Полупустой стакан
не отражает звёзд,
в нём только ночь, туман
и разведённый мост.
Полупустой стакан
не отражает мир,
в нём только я, тоска
и разведённый спирт.
2. Ветер
Летят мои сани,
несут меня мимо
строений и зданий
на фоне залива.
Летят мои кони,
несут меня сами
навстречу иконе
с большими глазами.
В клубах снежной пыли
лечу в небеса,
там дверь приоткрыли
на четверть часа.
ЧЕТЫРЕХКОНЕЧНАЯ ЗВЕЗДА
1. В ограде
Сегодня несомненный плюс,
а завтра очевидный минус
и если срочно не напьюсь,
скорей всего умом подвинусь.
По эту стороны могилы
лишь после смерти моя мать
меня как будто научила
кресты от плюсов отличать.
Крест это + с обратным знаком,
довесок к медным пятакам,
прикрывшим на полу барака
глаза двум старым мертвякам.
В соборе, где самое тёмное место,
где стынут сердца и органные трубы
в холодных объятьях сжимал я невесту
и целовал её мёртвые губы.
2. Ревир
За сбычу мечт, за сбычу мечт
мы пили теплый спирт,
чтоб свои внутренности сжечь
на полпути в ревир.
На полпути, на полпути
стоит громадный крест,
он нам забвение сулит
и перемену мест.
Громадный крест на полпути -
знамение судьбы,
его никак не обойти,
а так хотелось бы.
Столб с поперечиной вверху,
костюм прет-а-порте,
булавкой сколотый в паху,
и швы от ЧМТ.
ПОЛЫННЫЙ ПЕРЕУЛОК
1. Ритуальная Рита
Фонарь у окна
только портил картину,
мешая уснуть
со стаканом в руке.
Я выпил вина
и улёгся на спину,
чтоб видеть Луну
сквозь дыру в потолке.
С трудом, как через бинт, кровил Восток.
Ни разу за ночь, пока нас поили,
стонала скрипка и скрипел станок
её глаза не встретились с моими.
Боюсь, не зря в тот раз кровил Восток.
2. Собачья свадьба
Он не знает, кто выпил всю водку,
кто окурок пустил по рукам,
кто привёл эту пьяную тёлку
из соседнего кабака.
Он не помнит, как пил нашу гжелку,
как в овраге блестела река,
как туда повели эту целку,
кто был кучер, а кто запрягал.
В темноте на рыхлой куче песка,
как слепец, ползущий в храм на горе,
я губами на ощупь искал
крест нательный на груди Маргарет.
ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ
1. Дождь
На залив опустился циклон,
ни проехать к нему, ни пройти,
наши лодки вернулись в затон
под защиту из дамб и плотин.
Не спасает набухший картон,
бесполезен поломанный зонт,
мы промокли насквозь, но зато
я успел глянуть за горизонт.
На старой конюшне под конской сбруей
две совершенно пьяные гостьи
играли в карты на поцелуи
с моим слабоумным ребёнком Костей.
2. Картофельное поле
Гирлянды мокнут на гвоздях
под балтийским небом,
я пью под струями дождя
водку с чёрным хлебом.
В опрокинутое небо
запрокидываю нёбо,
как-то всё это нелепо,
видно, пьяные мы оба.
Двухголовая птица
над потушенной лампой
хмуро сверху косится
и грозит миру лапой.
Делят водку, крошат хлеб
без меня Борис и Глеб.
Шлёт напрасно лунный нимб
свет по направлению к ним.
МЕЖДУ СОБАКОЙ И ВОЛКОМ
1. Линия отрыва
…это мыслей о ней белый шум
я весь день в голове ношу -
неприлично себе самому
объяснять эту муть…
…это мыслей о ней белый слон
в голове застрял мне назло -
растеклась ночь по бархату
как пролитая ртуть…
…это мыслей о ней белый кит
всколыхнул океан тоски -
надо будет вина хлебнуть
пересохшему рту…
Это мыслей о ней ржавый болт,
словно в спину забитый кол
изнутри разрывает грудь
в центре и по периметру.
2. Полёт цапли
Вчера мне объяснили от чего,
сейчас продемонстрировали как
переправят меня одного
высоко наверх за облака.
Конвоиры меня молча везут
к основанию большой чёрной трубы,
вдох, и уже где-то внизу
корпуса пересыльной тюрьмы.
Ни семьи, ни друзей, ни подруг
со мной в этот предутренний час,
только смотрит на эту игру
пара чьих-то прищуренных глаз.
МИР
Взгляд вдруг взял и поплыл.
Он легко обтекал
чьи-то тени и мой силуэт.
Так включилась
небесная оптика
перед тем,как мне дали ответ.
В чёрные воронки глаз
что-то втягивает нас.
Ночь без края и без дна
к ним присоединена.
Я обошел по списку
притоны Старого Минска,
заказывал только виски
и говорил по-фински.
Зря апостол Павел
меня здесь оставил.
ЛИСИЙ НОС
Гаснут вспышки маяка
в лужах на песке,
ночь проходит чёрте как
или чёрте с кем.
Небо в серых облаках,
мокрый медный шпиль,
петербургская тоска,
петербургский стиль.
Перечёркнутая тема,
переписанный рассказ,
петербургская экзема,
петербургский псориаз.
БЕЛЫЙ НЕГР
От людей я давно отвык,
плохо ем, ещё хуже одет
и по мокрой доске Невы
хожу медленно, как по воде.
Иногда близко вижу апостолов,
натыкаюсь на них случайно,
но, поскольку народ безмолвствует,
сам я тоже храню молчание.
Две серебряные спички
озарили темноту,
это кто-то по привычке
ночью курит на мосту.
Александро-Невской лавры
облупившийся фасад,
здесь мы слушали литавры
много лет тому назад.
Лаврой издали любуются
жители Тележной улицы
сквозь прозрачный силикон
глицериновых окон.
Я оглянулся,
вокруг не было ни одного человека,
всё живое, казалось, покинуло сушу
и только забытый безногий калека
слепыми глазами смотрел в мою душу.
ЖЕНЕЧКА
В Александровском саду
снег, да вороны унылые,
где-то тут в прошлом году
целовал я свою милую.
В Александровском саду
снег, да унылые вороны,
разошлись мы тут в прошлом году
с милой по разные стороны.
Буду помнить хорошо,
буду помнить хорошенечко
большой рыжий капюшон
и беременную Женечку.
ПОДСТРОЧНИК
Меня видят в этом баре
каждый день.
Я вешаю мокрый плащ
по потемневший крюк
и сажусь лицом к окну.
чтобы не смотреть в зал.
На мосту суматошно
дребезжит трамвай.
В такт ему тонко звенят
оконные стёкла, звякают
пустые стаканы и мутные
льдинки у меня в голове.
Ночи напролёт трамвай
ходит на Охту и обратно.
Вслед за ним по кругу
ходят и мои мысли
о Т.Т.(Т-N), которая
всё ещё нужна мне.
Как всегда в это время,
часы гулко бьют полночь.
Однажды я уже пытался
разлюбить её,
но только зря
потратил время и деньги.
Официант что-то говорит мне -
вижу, как шевелятся его губы.
Но я не трогаюсь с места.
в надежде, что она
возьмёт, да и появится здесь,
чтобы простить меня.
Это может произойти сегодня,
а, может быть, через год.
Поэтому, расстегнув китель
и уперев локти в стол,
я сижу тут каждый вечер и жду.
Вернись, любовь моя.
СНЫ МАХАОНА
…целует, будто наказывает
1. Лунный камень
Туман фильтрует сон,
стекающий с небес
в пыль города Херсо
на мысе Херсонес.
Сквозь жёлтый свет Луны,
сквозь сумрак голубой
ко мне приходят сны,
чтоб взять меня с собой.
Под женский взгляд Луны,
под лунный женский взгляд
не могут мои сны
вернуть меня назад.
Сонм видений неземных
остаётся после них.
Эти образы извне
кто-то присылает мне.
Целуемся взасос
по правилам и без
у города Херсо
на мысе Херсонес.
Сноп волокон золотых
скручен в жгут у ног моих.
Золотых волокон сноп
свит в венок у моих стоп.
2. Хмурое утро
…поднимите мне веки
Не понимаю смысла слов
своих франкоязычных снов,
не могу вспомнить ни один
сюжет их смазанных картин.
…из-под полу прикрытых век
смотрю, как долго тает снег…
…мелькают крылья чёрных птиц
на кончиках моих ресниц…
…невнятный говор, слабый стук
копыт на каменном мосту…
…качает веткой кипарис
то снизу вверх, то сверху вниз…
Калейдоскоп теней к окну
ползёт как фильм по полотну
и протыкает мне глаза
насквозь стальная полоса.
3. Золотая ложка
Похоже, я вышел из формы,
болтаюсь, как лист на ветру,
но даже две суточных нормы
меня всё равно не берут.
Я сплю, но я чую нутром
как кто-то железной рукой
колышет меня и мой дом
колышется вместе со мной.
Мне снится, что выхода нет,
что близится дело к концу
и где-то на той стороне
уже строят виселицу.
За мост отступают полки,
цистерны с мазутом горят
и падают с неба куски
расплавленного янтаря.
На взлёте кромсают дюраль,
на рейде потоплен Давид
и мне чёрной крышкой рояль
чуть пальцы не отдавил.
Похоже, я вышел из моды
и путаюсь в мыслях, пока
с утра пью холодную воду,
зубами стуча о стакан.
Плывёт колокольный звон,
стелется дым по земле,
лишь мой беломраморный трон
победно сияет во мгле.
4. В темноте
Непонятное томленье
не давало мне покоя,
посылая в сновиденьях
секс и всякое такое.
Это самое томленье
мне выматывало душу
и я плавал в сновиденьях,
разметавшись на подушках.
Горелка, мигнув, потухла,
упала мне на колено,
распространяя тухлый
запах ацетилена.
Придавленная подушкой,
лампа тоже погасла,
наполнив комнату душным
запахом гретого масла.
Медленно поплыли мимо
струи плюшевого дыма
и засохли на колене
следы скудных выделений.
ЧЁРНЫЙ БУЕР
Ящик водки, ржавый хлам,
мой гараж в промзоне,
я сижу тут по ночам
на сыром бетоне.
Веер брызг на потолке,
лифчик у порога,
три пореза на руке,
пятна от поджога,
сигареты, липкий стол,
горы всякой дряни,
банка кофе, промедол,
чей-то ключ в кармане.
Это стоп-сигнал потух,
но включился быстро,
завтра еду в Петербург
с дочкой замминистра.
ЗВЕЗДА
Запутались в кружеве веток
корпускулы лунного света,
который сочится едва
сквозь сонных ветвей кружева.
Остывшее тело звезды
покоится в толще воды,
её на извилистом дне
течением прижало ко мне.
Стал замечать, что временами
стараюсь не смотреть наверх
если меняюсь с ней местами,
пытаясь повторить успех.
Умножают свальный грех
дама пик и дама треф.
Без них на неровностях дна
звезда никому не нужна.
Запутались в кружеве веток
корпускулы лунного света,
их не пропустила Нева
к себе сквозь ветвей кружева.
ПРОСПЕКТ МИРА
Проспект Мира, проспект Мира
весь в слезах,
месяц – будто ломоть сыра
в витражах.
Проспект Мира, проспект Мира
весь в грязи,
убежала кошка Ира
с привязи.
На проспекте Мира
я живу один,
разменял квартиру,
пью валокордин.
Голым хожу по даче,
лью на забор урину,
утром тихонько плачу,
ночью зову Ирину.
Дома листаю кляссер
или смотрю порнуху,
разом послать всё на хер
мне не хватает духу.
О Б Р А Т Н Ы Й О Т С Ч Ё Т
жёлто-рыжая тоска,
холода
РАКОВИНА
О, несравненный дож,
мой драгоценный брат,
скажи, зачем вдруг дождь
полил как из ведра?
Мой венценосный друг,
пускай зажгут карбид
и в спальне приберут –
меня слегка знобит.
Мой милосердный брат,
вели закрыть окно
и зеркало убрать –
мне что-то холодно.
Смотрю на чёрный дождь
за матовым стеклом,
но вижу только до ///
и ничего потом.
Я в отеле кофе пью
с ангелом Бартоломью,
а играют нам на банджо
дон Хуан и Караваджо.
Здесь в толчее людской
сыскался, наконец,
венец алмазный мой -
алмазный мой венец.
Да ну, да ну, да ну.
ТРИ ВОКЗАЛА
Не помню, как мы, пьяные,
ловили такси,
запомнил только долгий
и пустой разговор,
да след грудей в ладонях
потом долго носил
и кажется, порою,
что ношу до сих пор.
Не помню, как мы всё же
загрузились в авто,
запомнил только долгий
разговор ни о чём,
но след кирпичной пыли
на бордовом пальто
стоял перед глазами
и тогда, и потом.
Не помню, как мы, пьяные,
попали домой,
запомнил только пуделя
по кличке Максим
и то, что, не добравшись
до сути самой,
зачем-то стал из комнаты
святых выносить.
Никто не знал, и ты не знала,
как в медикаментозном сне
меня с Московского вокзала
несли на белой простыне.
На кровавых простынях
колотуха бьёт меня.
Душный мрак, как чёрный воск
обволакивает мозг.
Да ну, да ну, да ну.
УДОД
Может быть, я женюсь
на Ленке из Питера,
которая просто не носит
лифчик под свитером.
А, может быть, я женюсь
на крашеной Софочке,
которая тоже не носит
лифчик под кофточкой.
Или же пойду в ЗАГС
с худенькой Раечкой,
которая часто не носит
лифчик под маечкой.
Я полностью отбыл срок
в Липецкой области,
где лифчики носят, но
только из скромности
и еду на свадьбу к
Ляльке из Выборга -
жертве случайности и
пьяного выбора.
Да ну, да ну, да ну.
НЕКТО ГАРРИ
Не плачь, не плачь, Элеонора.
крути своё веретено,
пока я в башне эль-Синора
пью марциальное вино.
Не плачь и ты, моя Сюзанна,
держи серебряный подсвечник,
пока монах бинтует раны
мне на груди и на предплечьях.
Не плачь, Святая Магдалина,
читай мне вслух Словарь Вольтера,
пока горят дрова в каминах
и не задёрнута портьера.
Рыдай, рыдай, Элеонора,
рыдай и ты, его Сюзанна,
рыдай, Святая Магдалина,
рыдайте все, кто его знает.
Ну да, ну да, ну да.
ЛЕДИ ФЕМИДА
Девочке, которой не с кем играть,
чем-то плотно завязали глаза.
Девочке, уставшей молча стоять,
не осмелились глаза развязать.
Девочка, забыв латинскую речь,
чертит прутиком круги на песке.
Ей не видно, что не ветку, а меч
она держит в своей правой руке.
Два щита ей превратили в весы
и отняли, всё, что можно отнять,
бросив в море ложных букв и цифр
Справедливость от людей защищать.
Припев:
Леди Да, леди Ми, леди Фе,
наша женщина из высших сфер,
наша путеводная звезда,
леди Фе, леди Ми, леди Да.
ПО МАРУСИН ПОЯСОК
За лесом ни зги, ни мороки,
лишь ворон уныло кружит,
там без вести павший Сорокин
под небом дождливым лежит.
Забыли о нём его жены
Марина, Алёна и Надя -
свечка стоит незажжённой
у матери в Кировограде.
Я знаю, любить его поздно,
жалеть его тоже не стали -
труп его вряд ли опознан
и похоронен едва ли.
Огни станционных построек
невнятно желтели вдали
и был безнадёжно спокоен
в сумерках Финский залив.
ФЛЕШ
Сквозь асинхронность семантических рядов
из липкой клейковины недомыслий
пробилась завязь непроизнесённых слов,
на этой стадии уже лишённых смысла.
Чёрт бы побрал ту асинхронность тех рядов,
линейный хаос скоротечных рваных снов
и заторможенный извне обмен веществ
двух разнополых человеческих существ.
Подвздошный вскрик – ему,
ей – инфернальный сон,
иного не дано, только она и он.
Её осенний стон, стеклянный гроб его,
цепь рваных хромосом
и больше ничего.
Под горлом чувствуя извив (или изгиб?)
двух шейных плавников половозрелых рыб,
не в силах распознать, где выход, а где вход,
я плаваю во тьме околоплодных вод.
П Р И Л О Ж Е Н И Е
Приложение № 1
Из Саути Р.
БИТВА ПРИ БЛЭНХЕЙМЕ
Июньский вечер наступил,
в церквях молились Богу,
старик Каспер сидел в тени
у своего порога.
А перед ним в кустах малины
играла в куклы Вильгельмина.
В густой траве она нашла
какой-то странный ком,
он весь был плесенью покрыт
и мягким чёрным мхом.
Брат Вильгельмины сей предмет
принёс узнать, что скажет дед.
Старик находку осмотрел
и хмуро сдвинул брови,
так как под мохом разглядел
потёки бурой крови.
Ребята, череп вы нашли
под слоем пепла и земли.
Здесь много лет тому назад
была большая битва
и реки крови вниз текли
под стоны и молитвы.
На этом склоне с тех времён
прах многих воинов погребён.
Но расскажи мне, для чего
спросил у деда внук,
телами павших был покрыт
большой зелёный луг.
Зачем пришлось им в землю лечь? -
продолжил мальчик свою речь.
В те времена, – сказал Каспер,
сражались за корону
французская пехота
с полками Альбиона.
Мы победили в той войне,
за выигрыш уплатив вдвойне.
Отец в Блэнхейме не успел
зарыть свои дукаты,
в тот жаркий день наш дом сожгли
французские солдаты.
Мать говорила мне, что страх
с тех пор застыл в его глазах.
Семь дней на нашем берегу
в густом и вязком иле
после того, как бой затих
на солнце трупы гнили.
Могильные холмы тех лет -
итог сражений и побед.
Война с собою принесла
пожары, грабежи,
тела растоптанных детей
на вытоптанной ржи.
Знай, Питер, не было и нет
в истории таких побед.
Граф Мальборо руководил
в те дни войсками принца.
Так вот кем был, – воскликнул внук, -
каратель и убийца!
Молчи, – сурово молвил дед,
мир не видал таких побед.
А чем победа хороша, -
спросила Вильгельмина,
ведь мы остались без гроша,
в долгах наполовину?
Умолк Каспер, десятки лет
искал он правильный ответ.
Приложение № 2
ТАНЦПЛАЦ
дорожка 1
в тёмно-синем осеннем лесу
я кричу – Путассу, Путассу!
но молчаньем раздался ответ,
в том лесу Путассу было нет…
дорожка 2
он её фоловал, фоловал,
а она – всё никак, да никак,
и болит у меня голова
за него, дурака.
В наши годы -
двадцать шесть, двадцать пять,
нужно быть
хоть немного умней…
дорожка 3
Десмонд за прилавком не жалел себя,
Молли пела песни в стиле рок.
Десмонд сказал: – Детка, я люблю тебя!
И Молли бросилась печь свадебный пирог.
Облади-облада, обалденной
жизнь показалась ей тогда...
дорожка 4
ты взгляни, я едва стою,
на людей не могу смотреть,
исцели, Боже, хворь мою,
сил моих больше нет терпеть.
Мой хребет до крови истёрт,
на ногах язвы и рубцы,
ради жизни Святых сестёр,
исцели меня, Божий сын…
дорожка 5
Всепобеждающий шпиль
возвышался над городом,
символ фаллический,
он был в почёте у нации.
Мелкая белая пыль
опускалась над ворохом
бледных цветов полевых
среди веток акации…
дорожка 6
ты не давала мне своих денег,
дарила только странные картинки,
но, повинуясь голосу инстинкта,
я рвал их.
Ты перестала мне звонить, детка,
ты оставляла только странные записки,
но, под воздействием паров виски,
я рвал их…
дорожка 7
Конквистадор, твой призрак мне
опять явился в ночи,
конквистадор, твой призрак нем,
он вновь упорно молчит.
Я вижу панцирь твой и шлем,
и прорези для глаз,
где некогда пылал огонь
и где огонь давно погас.
И я тянусь за
рюмкой вина,
совсем забыв, что
пуста она…
дорожка 8
Вот сло́ны хоботы скрестили,
слоны скрестили хобота
и меж собой на суахили
о чём-то стали лопотать.
Тут появился Билл на склоне,
что весь терновником зарос,
он был на африканском сло́не,
увитом гроздьями из роз.
Эй, Бангалоу-Билл,
где же ты был, Бангалоу-Билл?
Эй, Бангалоу-Билл,
что же ты пил, Бангалоу-Билл…
дорожка 9
в надежде выпить пива
я заглянул в бордель,
но официант плешивый
мне указал на дверь,
а шлюхи мерзким хором
исполнили куплет,
что рядовым и неграм
сюда дороги нет.
Я нацепил пилотку
и дверью хлопнул так,
что выворотил створку
и обвалил косяк…
дорожка 0
так мы пели и плясали
с незнакомою девицей
в клофелиновом подвале
на окраине столицы.
Приложение № 3
1991. ОСЕННИЙ ПРИЗЫВ
Череда кустов зелёных
под жемчужно-серым небом
мокнет в сырости осенней
у бетонной балюстрады.
Мальчика-десятилетку
грязно-белая машина
мимо морга и котельной
привезла к закрытой двери
местной операционной.
Его мамочка не в курсе,
она молча едет в лифте
на 7 этаж Минторга,
чтобы выпить чашку кофе
до начала совещанья.
Папы нет уже 3 года,
был скандал и папа съехал
к женщине из Подмосковья,
но там тоже не сложилось,
если верить доброхотам.
Сердце мамино не знает,
что сыночек засыпает
в 10 км от МКАДа
под наркозом безнадёжным,
сердце мамино спокойно,
ведь ещё сегодня утром
дома всё было нормально.
Только с 3 захода,
когда в 5 не сняли трубку,
холодок пополз по телу,
отвлекая от работы,
навалившейся под вечер.
Бабка в ужасе безумном,
что не сберегла мальчишку,
полумёртвая от горя,
себя смерти предлагает,
чтоб не трогать пацанёнка.
Весы замерли, качнулись
от мольбы овеществлённой,
но, что может тут старуха
со своей любовью к внуку.
Разве что ценою жизни
упросить подзадержаться
стрелку чёрную тугую
на его секундомере.
Маму просят к телефону,
интересно будет глянуть,
что она сейчас положит
на весов вторую чашу,
чем помочь сумеет сыну.
Вот тогда и разберёмся,
кто грешил, когда и сколько,
где любовь, а где притворство
и чего слова их стоят.
Свет померк и стало чёрным
небо ровно в 5.15,
мастер точечным ударом
положил 3 шара в лузу,
разрубив Гордиев узел.
Лишь кусты в солёных каплях
то ли слёз, то ли помоев
молча жались к балюстраде
двухэтажной горбольницы.
Папе новая сказала,
что опять подзалетела,
но что резаться не будет,
а родит ему ублюдка.
Да, развод на сороковник,
понял папа и собрался
в Москву ехать, чтоб с женою
ситуацию обкашлять.
Пару раз звонил, но тщетно,
не снимают, гады, трубку,
наобум придётся ехать,
чтоб им всем там пусто было.
Папа взял билет и водки,
встал, промокший, возле стойки
проклиная всё на свете
баб, судьбу, Москву, погоду.
Таким был его последний
светлый день
в паскудной жизни.
Москва-Минск-Санкт-Петербург-Москва
