Текст книги "Сила поющего сердца"
Автор книги: Владимир Лермонтов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Отчего же, отче, поражение терпит тот, кого обижают, ведь он как бы является потерпевшей стороной, поэтому его нужно пожалеть и поддержать?
– Во-первых, поражение терпит тот, кого обидели, унизили потому, что он ПРИНИМАЕТ это унижение и оскорбление. Принимает! А это значит, что в этом человеке много гордыни, которая, как стена, воздвигнута в сознании, и в нее летят любые камни снаружи и сотрясают его существо. А станет душа человеческая чиста и прозрачна, как небо, так и бросай в нее любые камни, пускай любые стрелы, не изменится она, не помрачнеет, не останется в ней никаких ни следов, ни рубцов, ни отметин. А ведь, Макарушка, сколько бед приносят себе люди, в хранилищах душ которых содержатся эти памятные отметины! Сколько слез проливается из-за обид, несть числа им. Человек за свою жизнь порой ни разу и не вздохнет полной грудью потому, что свободно дышать невозможно с этим грузом. Душно, мрачно, беспросветно в сердцах таких людей. Вот и умирают люди, когда можно жить и быть счастливыми. Тогда как другие пребывают в счастье и радости, когда жить нет возможности.
А во-вторых, Макарушка, помогать нужно всем, да вот только привязываться к жалости не нужно, поскольку жалость в конечном счете губит человека. Человеку надобно вместо жалости предложить путь к счастью и свету. И помочь ему необходимо этот путь найти и ступить на него. Вот тогда это будет действенная помощь, та, которая направляет человека к совершенству, любви и гармонии. Когда же мы проявляем "слюнявую" жалость, ноем, плачем, а ничего не предлагаем и не делаем – не помогает, от этого никому ни пользы, ни подлинного утешения нет. Настоящее утешение – это шаг, усилие по вылезанию из ямы, куда провалился, рывок наружу, наверх, к солнцу и небу.
– Как же избавиться от этих крючочков и якорей?
– Дам тебе, Макарушка, ключ волшебный, открыть этот сундук и выбросить из него истлевшее, сгнившее старье поражений и обид. А ключ к подлинному очищению лежит в том, что место поражения должно стать местом победы, место падения должно превратиться в место подъема. Это значит, что мы должны прежде всего подумать, вспомнить, покопаться в своих запасниках памяти, где и когда в своей жизни мы потерпели наибольшее поражение. Затем нужно вернуться в то место, к тем людям, которых ты обидел или которые тебя обидели, и победить. Там, в этом месте поражения, человеку следует излить любовь свою. Там, где ты упал, надобно подняться с помощью самой большой силы – любви. Мы, как и Бог, должны действовать только любовью и только ею побеждать. Древние говорили, что самый слабый побеждает самого сильного. Потому они так вещали, ибо знали, что самый слабый – это Бог-Ребенок, Он же и самый сильный. Чем ближе мы к Богу, тем мы как бы слабее для мира делаемся, а на самом деле мы приобретаем силу непобедимую, божественную Любовь. В месте поражения излучить свою любовь – вот ключ волшебный, ведущий к очищению и свободе, к свету и еще большей любви. Как только мы это сотворим, так все изменится, якорь будет сорван, и корабль человеческой жизни ринется, понесется по просторам бытия свободно и радостно. Понимаешь, Макарушка, каждому человеку Бог дает свое счастье, каждому оно приготовлено как подарок. Однако не идет человек к нему, не может, потому как не пускают его якоря. Вернуться надобно в те места, где были получены поражения, и там одержать победу любовью и нежностью.
– А если уже ничего нельзя изменить? Бывают же такие случаи.
– Нет, радость моя, случаев, когда ничего изменить невозможно, потому что изменить нам следует не снаружи, а внутри себя. Победу мы одержать должны не над миром, людьми, обстоятельствами, а над самими собой. Тебя обидел человек, а ты возьми и сделай ему добро, подари ему тепло и ласку своей души, и узелок-то развяжется, якорек спадет с твоего сердца. После этого тебе станет и жить, и дышать легче. Через такие победы любовью в местах твоего поражения сердце шаг за шагом, победа за победой будет обретать чистоту. Но это только начало, оттого что сердцу надобно получить не только чистоту, но и свободу. Без последней нельзя дойти до своего счастья, невозможно обретать еще большую любовь, поскольку любовь божественная есть не только бесстрашие, но и свобода. Как птица не может лететь без простора, так и душе необходимо пространство, где много воздуха и неба. Разве может любовь расти в помещении, в каких бы то ни было границах?
– Как же научиться свободе сердца?
– Этому нам следует учиться у детей. Ведь ребенок и есть безграничное существо, и потому он любит и живет, как Бог. Бог, как ребенок, а дети, как Боги.
Нектарий как-то весь подтянулся, будто превратился в узкий лучик солнца, и этот лучик отразился в сердце Макария, который внимал словам, как чистый лист бумаги "внимает" перу.
– Восприятие ребенка глубоко мистично, Макарушка, божественно. Он абсолютно свободен, ибо смотрит всегда в вечное. Например, ты идешь по шумной улице, где раздается рев машин, стоит гул людского движения. Ребенок следует с тобой, и вот он тебе что-то говорит, а ты его не слышишь, потому что не слушаешь, ибо занят своими важными делами. Вот он начинает кричать, чтобы его услышали, и ты вынужден наконец-то обратить внимание на его возгласы и с раздражением говоришь: "Ну что там еще?". А он умилительно так и восклицает: "Вон птичка!". "Где птичка, какая птичка?" – спрашиваешь ты недовольно. И, наконец, оторвав взгляд от сутолоки земной, действительно замечаешь воробушка, который нашел где-то хлебную корку и весело скачет с ней под деревом по зеленой травке. Действительно, скажешь ты, у меня столько проблем, я везде опаздываю, нужно сделать еще столько дел, а тут воробушек. Так ли это важно? А я тебе скажу, Макарушка, не то что важно, а именно этот воробушек важнее всего в жизни в этот момент. Ребенок, как стрелка, как вектор, указывает на божественное. Взрослому же трудно сконцентрироваться на непреходящем, для этого нужны усилия, которые сведут его с колеи многозаботливости житейской и вернут в состояние первозданного восприятия, какое еще не потеряно у ребенка.
Или, например, мама копается в огороде, сажает овощи, и все мысли и усилия ее сосредоточены на том, чтобы быстрее сделать свою работу, а тут дочка подходит и восклицает: "Мамочка, там жук сидит!". Маме, конечно, некогда, и она отвечает: "Хорошо, дочка, иди играй". А ребенок все равно настаивает, и все существо ребенка волнуется, тревожится, потому что для него это так потрясающе, так значительно, что важнее ничего на белом свете нет. Ведь она очень хочет разделить это удивительное открытие со всеми, а прежде всего со своей мамой. Наконец женщина уступает уговорам дочери, и они вместе идут смотреть жука майского золотистого, который спрятался под листочком травы. В этот момент ребенок возвращает мамино сознание в детство, а по сути устремляет его в вечное, направляет в созерцание непреходящей, божьей красоты и благодати. В этот момент человеческое сердце выходит из рамок, узилищ взрослой жизни и погружается в божественные просторы бытия. Но это происходит лишь мгновение, потому как тут же женщина вновь возвратится к работе, включится в привычный поток взрослой жизни, полный забот, хлопот, волнений.
– Откуда ты можешь знать, отче, что происходит в мире? Ты так рассказываешь, будто описываешь виденные тобою картины современной жизни.
– Что ты, Макарушка, нечто забыл, откуда я пришел, – улыбнулся ласково и укорительно Нектарий. – С небес видна не только вся современная жизнь, но и прошлая, и будущая.
– Выходит, будущее предопределено?
– Не совсем, радость моя. У будущего несколько дорожек, все зависит от человека, по какой он пойдет, то и найдет. Помнишь, как в сказке: направо пойдешь – счастье найдешь, налево пойдешь – коня потеряешь и так далее. Так вот и сейчас такая же задача стоит перед людьми, перед всем человечеством: выбрать, по какому пути дальше следовать. Какую дороженьку выберут люди, такое у них и будет будущее. Чтобы это будущее было счастливым и радостным, Макарушка, есть только один указатель, куда идти. За детьми пойдешь – новый мир любви и счастья найдешь. Дети – учителя взрослых, они смотрят как бы перпендикулярно по сравнению с обычным, взрослым зрением, пронзают мир не вдоль, а в глубину. Они постоянно дергают взрослых, останавливают, дескать, подождите, не спешите, пора осмотреться вокруг себя, по-новому понять, как нужно жить и что делать. Сколько же можно спешить, сколько можно суетиться, беспокоиться и стремиться к каким-то сиюминутным ценностям и ничего не добиваться – ни счастья, ни гармонии, ни любви. А взрослым некогда слушать. Нужно везде успеть. Все торопятся, Макарушка, только вот куда и зачем еще никто не ответил. Это как в анекдоте: "У Вани, который куда-то бежит, спрашивают:
– Вань, ты куда?
А он отвечает:
– Куда народ, туда и я.
– А народ куда?
– Не знаю! – отвечает Ваня".
Вот так, радость моя, и в жизни земной, никто не знает куда идет. Никто. Например, везет отец сына в машине. Малыш сзади сидит и кричит папе, пытаясь перекричать гул мотора. Мужчина занят дорогой, вождением, его голова полна всяческих планов и неотложных дел. А сынок опять возглашает, силясь перекричать все шумы. Отец наконец приглушает магнитофон в машине и спрашивает: "Что ты хочешь, что случилось?" И слышит радостный возглас ребенка о том, что вон там, на другой стороне дороги, елочка и что под ней, наверное, игрушки. Глупость, подумает папа, ребенок, что с него возьмешь. А вот если бы взял и остановился, да прошелся бы вместе с малышом к елочке, послушал бы его рассказ. Да не снисходительно, а серьезно, пытаясь глубоко проникнуть в мировосприятие своего сына, то, возможно, его душа хотя бы на миг распахнулась для любви и красоты, радости и гармонии, вечности и праздника. Вероятно, после этого изменилось бы сознание отца, и принял бы он новые решения в своей жизни, более мудрые, светлые, божественные. И так мало-помалу стал бы приобщаться мужчина к вечным потокам бытия, в которых еще живет его малыш, доколе и его не научили быть взрослым и "мудрым" от века сего.
– Получается, что нужно постоянно прислушиваться к детям. С их помощью как бы погружаться в их божественное мировосприятие?
– Все божественное, Макарушка, – искреннее, наивное, открытое, распахнутое. Умение взглянуть на мир глазами ребенка – высшая ступень свободы и любви. Детское сознание видит истину непосредственно. Ребенку нет надобности напрягать свой разум или сердце, поскольку между ним и Всевышним еще нет никаких стен, призм, очков, теорий, философий. Он созерцает божественное непосредственно, без объяснений и логики, без слов и мудрствования. Потому надобно взрослым стараться подсматривать, КАК ребенок смотрит на мир, чтобы вернуться к первозданному сознанию, которое чисто, открыто и гармонично. Сколько учителей бродит вокруг нас, Макарушка, я имею в виду детей! А мы, взрослые, не замечаем этого, и всякое обращение к нам, радостное восклицание по поводу того или иного предмета, который приводит в восторг ребенка, принимаем как нечто, не стоящее нашего внимания. Ибо то, что вызывает восхищение у малыша, для нас совершенно обыденно и не имеет никакого смысла. В том-то и дело, радость моя, что как только мы утеряли божественное видение, детское созерцание мира, мы утеряли сам смысл нашей жизни, бытия. Вследствие этого, Макарушка, смысл жизни не в знании, а в сознании, не в мудрости, а в созерцании, не в словах, а в пребывании здесь и сейчас, тотально всем своим существом. Для всего мира взрослых такое подсматривание и подглядывание есть трамплин к новому сознанию, новому светлому мировосприятию, когда божественное выходит на первый план, а все мирское, суетное и временное отодвигается на второй.
– Непонятно мне, отче, одно, как будут выглядеть взрослые, которые станут осваивать такое божественное сознание, коли они будут подобны детям? Тем более что искренность миром не принимается, напротив, все искреннее, открытое, обнаженное высмеивается, так как выглядит с точки зрения разума глупым и недоразвитым что ли?
– Не надо бояться, радость моя, божественного, не нужно страшиться выглядеть ребенком. Нужно, не озираясь по сторонам, идти вперед до конца. Кто что подумает, кто что скажет, не должно волновать вас. Беспокоить может лишь одно – когда вы вновь сползаете в прежний омут взрослости и житейской мудрости.
– Как же тогда общаться с людьми, ведь ребенок что думает, то и говорит?
– И верно, и неверно, Макарушка. Верно то, что ребенок высказывается без ограничений, без страха, что его не поймут. А неверно то, что он говорит то, что думает, потому как думать он еще в полном смысле не может, – и слава Богу, а изрекает он то, что чувствует. Взгляни, что у вас в мире получается? Думаете одно, говорите второе, а чувствуете третье. Вот и выходит у вас такая тройственность во всем. В мире взрослых неприлично говорить то, что чувствуешь, следует говорить то, что выгодно для человека. Нужно быть приличным, то есть уметь сохранять установленную личину, иначе ты нарушишь общие правила игры. А дети нарушают все правила взрослых игр, не думая. Так должно быть, потому что дети играют, а правильнее сказать подлинно живут в своей игре – божественной, вечной. Старшие смотрят телевизор, следят за новостями, а тут ребенок прибежал со двора, где после дождя выползли улитки, и сообщает самую потрясающую новость сегодняшнего дня – что он встретил на траве много-много улиток. Вот уж новость так новость, Макарушка, – старец рассмеялся. – Всем новостям новость. На улице улитки!
– Все равно, отче, для меня непонятно, что будет, если я стану говорить всем то, что я чувствую. Например: этот человек меня обидел, и я ему прямо в глаза так и скажу об этом, тогда это вызовет, возможно, еще большую ссору и взаимную неприязнь. К чему это приведет?
– Некоторые люди, Макарушка, действительно, как говорится, режут правду-матку прямо в глаза. Однако они говорят не то, что чувствуют, а то, что думают. Вот в этом принципиальная разница. Потому что думаем и чувствуем мы порой, а скорее зачастую, совершенно противоположное. Ибо думаем мы головой, а чувствуем сердцем, душой. Так вот нужно слышать собственное сердце, а не ум. Ум ведь, Макарушка, инструмент, как известно, приносящий немало горя людям, поскольку он склонен более всего к эгоизму, к вещам временным, мирским, а душа, напротив, имеет цель лишь одну – духовное совершенствование, восхождение к вершинам света и любви. Ум всегда ищет выгоды, а душа любви. Возьмем, скажем, твой случай, тебя обидел человек, ты с ним встречаешься, и если ты будешь действовать от ума, то ты скажешь ему: "Нехороший ты человек, ты меня обидел!". Если же ты будешь говорить ему то, что ты чувствуешь, что испытывает твоя душа, то ты скажешь ему: "Знаешь, милый человек, грустно мне оттого, что ты обидел меня. Как бы мне хотелось с тобою дружить, чтобы мы понимали друг друга, помогали друг другу". Вот! Видишь, какая разница?
– Не то что разница, старче, а противоположность такая, как небо отличается от земли.
– В том-то и дело, что нужно учиться общаться с людьми от неба, а не от земли. Когда мы начнем все беседовать друг с другом от неба, то есть будем выражать не амбиции ума, а состояние нашей души, тогда новый мир, новая жизнь откроются нам. Все стены мудрости, приличия, какие возвели взрослые между собой, рухнут. И станет всем дышать веселей и легче. Тогда новая Вселенная народится, причем не где-то там, в заоблачных далях, а здесь у нас прямо под ногами, где на грязи расцветут цветы, в сумраке засветит солнце и весь мир окрасится в праздничные тона.
– Что же тогда будет, отче?
– Когда будем по-новому общаться, тогда будто пелена падет с глаз и мир предстанет нам в своей подлинности, истинности, а подлинность мира это любовь и красота. И узнаем мы главное, Макарушка, что все люди вокруг нас чувствуют одно и то же, потому что мы все – единый, живой организм. Познаем также, что всякая живая душа жаждет любви, ласки и нежности. Люди ведь сами создали такие рамки, такие разграничения, что все оказались оторванными, отрезанными, отчлененными друг от друга. Каждый сидит в темнице, которую самостоятельно для себя создал, и страдает в ней от одиночества и непонимания окружения. Конечно, не современный человек придумал эти стены, он следовал общепринятым законам и установкам, которые существуют уже многие тысячелетия. Ибо много веков продолжается этот порочный круг: все мы чувствуем много прекрасного, божественного, красивого, а делаем и говорим иное, а порой и противоположное, чем только усиливаем меж собой границы и стены. Чахнет человек в одиночестве, Макарушка, гибнет наедине с самим собой, а те чувства и слова, которые идут из души, боится произнести, потому как страшится, что его не поймут, засмеют, примут за слабоумного. Беда да и только, радость моя! Ведь каждый человек в душе ребенок, и этот ребенок рвется вылезти наружу, к свету, добру, красоте, да общество не пускает, правила не позволяют этому ребенку выпорхнуть навстречу небу, солнцу, цветам, птицам, бабочкам, жучкам, елочкам.
– Действительно, отче, боязно вот так взять да и сказать своему ближнему, что ты на самом деле его любишь, признаться, что он прекрасный и самый дорогой человек в твоей жизни и что тебе хотелось бы, чтобы вы с ним понимали друг друга и помогали друг другу. А на практике что мы говорим? Совсем другое, высказываем недовольства, претензии, обиды и много еще какого мусора вываливаем. А после этого так пакостно на сердце становится, что даже душа плачет. Ведь она желала бы высказать свое, а ум ей не позволил, и в итоге сидим мы наедине с самими собой, в одиночестве и в обиде на весь мир, что дескать он несовершенен и плох. Но выходит, что это только наше разумение, наше видение, а мир на самом деле таков, каким мы сами его сотворяем.
– Истинно так, Макарушка. Жизнь мы сами творим и никто более. И нечего винить Бога, судьбу, вражьи силы, что мир зол, жесток и мрачен. На самом деле Бог-Ребенок создал его великолепным, радостным и веселым. Только человек своим темным сознанием и вытекающими из этого делами и поступками искажает все, выворачивает наизнанку. И знаешь что, радость моя, на самом деле каждый человек понимает, что жить так дальше нельзя, что такая жизнь не имеет никакого смысла и значения, но боится сделать первым шаг за границы своего эго, своей гордости, своей личины, какую общество заставило этого человека выработать и носить. Устали все от этих глупых масок!
– Что же делать, отче, чтобы от этих личин освободиться, чтобы сорвать людям с себя эти маски мудрости и знаний?
– Для этого, Макарушка, надобно строить при каждом городе сказочную страну детства, – торжественно заключил небесный посланник Нектарий.
– Что же это такое? – недоуменно спросил Макарий.
Глава 6
Сказочная страна детства
Макарий слушал так внимательно, почти не дыша. Запоминал каждое слово учителя.
– Будет на земле сотворено детское царство радости и праздника, любви и счастья. Это царство вам, людям, и предстоит возвести, сотворить. Там взрослые могут почувствовать, ощутить себя детьми. Дети же будут в этой стране приобщаться к природе, к искусствам, ремеслам, мастерству всякому. И еще: там и взрослые, и дети протянут друг другу руки и станут настоящими друзьями, будут друг у друга учиться и помогать друг другу эту жизнь преображать, сотворять новый мир праздника, красоты и гармонии.
– Как же строить это царство?
– Послушай, Макарушка, внимательно. Близ любого города есть красивые места, где природа чиста и первозданна, где поют птицы непуганые и растут нетронутые цивилизацией травы, где бродят звери и журчат ручьи, где бьют родники с чистой, живой водой. Найти нужно несколько полян красивых и начать их обустраивать. И будут эти поляны друг с другом соединены лесной дорогой, по которой станут ездить лишь лошадки, запряженные в красивые тележки, повозки. Возить они будут деток и взрослых, которые пожалуют в эту сказочную страну детства. Когда у взрослых выпадет свободный денек-другой, приедут они к месту основной стоянки, откуда начинается сказочная страна, кто на машине, кто на автобусе. Здесь возьмут они нужные вещи с собой и сядут в повозку, которая ждет их тут, запряженная лошадкой. И отправятся они в лесное путешествие в волшебную детскую страну по горам и лесам, к полянам и рекам, озерам и водопадам, горам и ущельям.
Поскрипывают колеса повозки, лошадка мерно следует по загадочной лесной дороге. Сидят путешественники и по сторонам смотрят, любуются красотой, наслаждаются пением птиц и ароматами лесными. Птицы поют звонко, каждая на свой лад, а вместе звучит как хор несказанной красоты. Ветерок качает верхушки деревьев, солнышко сквозь листву играет золотом своим. А путешественники очарованы первозданной красотой дубового и букового леса. Буки сначала стоят, как столбы, с гладкой светлой кожей. Потом они становятся все толще и уже напоминают колонны, устремленные ввысь. И вдруг стоп! Повозка остановилась. Что за причина? А вот что случилось: черепаха прямо на дороге стоит, на людей и на всю эту процессию глядит. Вышли путешественники из повозки, погладили лесную жительницу, подержали ее дети в руках, посчитали, сколько на ее панцире-домике квадратиков, и положили ее в траву: иди по своим делам лесным. А та и рада стараться, быстро голову высунула и поползла дальше. Смотрят ей вслед и улыбаются, потому как движется она так лихо, что все понимают, зря всех, кто медленно перемещается, сравнивают с этой лесной жительницей. Вскоре совсем она исчезает из вида, доносится только шуршание сухих листьев, покрывающих землю в лесу.
Поехали путешественники дальше. Вот они подъезжают к небольшому ущелью, склоны которого покрыты сплошь длинными ветвями вечнозеленого плюща. А по дну ущелья с камушка на камушек прыгает небольшая горная речушка с чистой водой. Здесь могло бы закончиться путешествие, но через ущелье сделан мосток. Срублен он из дерева, а украшен резьбой. Видно, что здесь дело мастера боялось, потому что мастер сотворил этот мосток с душой и любовью. Просто как в детской сказке. Хочется на нем остановиться и посмотреть на чистую водичку речушки. Лошадка, будто поняв намерение путешественников, приостанавливается, и путники любуются мостком, который так великолепно и добротно сотворен мастером. Глядят и вниз ущелья, на игры речки горной, и через несколько минут продолжают путь.
Вот резной, деревянный щит на дороге извещает о том, что впереди начинается город мастеров. Лес расступается, и повозка выкатывается на поляну, заселенную мастерами. По краю поляны расположились теремки, да такие красивые, что глаз невозможно отвести. Все здесь возведено из природных материалов: камня, древесины, глины, а главное – все постройки чудные, сказочные вписаны в рельеф местности так, что кажется, что они здесь всегда стояли, будто природа сама их сотворила. Причем каждый теремок сделан по-своему и по-особому украшен. В каждом доме свой мастер, который занимается своим ремеслом, и тот, кто пожелает, может у него остаться пожить и поучиться премудростям его искусства. Для этого срублено здесь несколько теремков-гостиниц. Наши же путники походили по теремам-мастерским, с каждым мастером познакомились, посмотрели на их рукоделия. Здесь и кузнецы есть, и мастера-резчики, и гончары, и вышивальщицы, и многие другие. Затем попили наши гости живой водицы из родника, который бьет здесь неподалеку от поляны, позавтракали в общей трапезной вкусной, наваристой кашей с молоком и медом, попили чая, заваренного на душистых лесных травах: мяте, душице, чабреце, шалфее, мелиссе и других. И отправились дальше. Некоторые остались в городе мастеров, чтобы поучиться у них. А наших путешественников впереди ждет следующий город.
– Прости, отче, – не выдержал Макарий, – где же таких мастеров сыщешь?
– Что ты, Макарушка, да в каждом городе, поселке, деревне столько талантов, столько мастеров-самородков, что придется, возможно, не одну поляну мастерам выделить, чтобы все желающие смогли свои таланты реализовать! Они сами-то, дай им возможность, такую лесную сказку сотворят, что это будут не просто города мастеров, а произведения искусства. Сколько людей талантливых, как говорится, одаренных от Бога, только и ждут, мечтают, чтобы руки свои к общему благу приложить. От мастеров, радость моя, отбоя не будет. Сами придут и сами все сделают, только помочь им надо материалами, инструментами да и еще чем-нибудь. В городах-то эти люди маются, талант их не проявляется во всю силу, а тут – на2 тебе, тебя ждут, любят, уважают, да еще и учиться к тебе приезжают.
– Верно, старче, богата земля русская одаренными людьми.
– Так вот, Макарушка, наши путешественники отправились в другой город сказочной страны, город под названием Лесная аптека. Пока ехали наши странники, встречали зверушек разных. То сарыч с огромными крыльями вдруг выпорхнул из-под кроны большого дерева, закричал громким голосом, распахнул полуметровые крылья и полетел меж деревьев. Только диву даешься, как такая большая птица может маневрировать в столь густом лесу. В другом месте путники спугнули енота-полоскуна, который от испуга забрался по стволу, как опытный циркач, на самую вершину дуба и оттуда, свесившись вниз головой, испуганно смотрел на людей. А взрослые и дети остановили повозку и рассматривали этого красивого лесного зверька с острыми ушками, мордочкой собаки и полосатым хвостом. Он такой смешной, что все просто рассмеялись.
Вот и следующая табличка, извещающая, что путники приехали в город Лесная аптека. Здесь выращиваются целебные травы. Выкатила повозка наших странников на поляну, а тут царство трав. Аромат – голова закружилась! Кажется, что здесь и жилья-то никакого нет, но, приглядевшись, мы заметим, что теремки, где живут целители-травники, спрятаны в лесу, а чуть дальше, на краю поляны, увидим ульи, а рядом резная избушка пчеловода расположилась. Наконец путники разместились в просторном тереме целителя, который рассказывает, какими травами какую болезнь надобно лечить. Показывал он, как сушатся травы, как хранятся, как приготавливаются к употреблению. Потом пригласил травник по полянам походить и, как говорится, вживую посмотреть, как выглядят эти растения, которые такими чудодейственными, оздоровительными силами обладают. Не хватит и книги, чтобы перечесть все лечебные растения, какие у целителя здесь присутствуют. Каждая травка – свой мир особый, неповторимый, несказанный, свой аромат и свой удивительный цвет. А самое главное: к каждой травке индивидуальный подход нужен, тогда и будет она дарить свою живительную силу. Если не знать, как, когда, с какими мыслями, словами-приговорками собирать траву, так и не будет от нее никакой пользы, не даст травка свою целительную силу людям, сокроет ее. Повествует травник-целитель, как нужно беседовать, общаться с растениями, потому как они все живые, все разумеют, и берется показать, как те его понимают. Замерли все путники, затихли, завороженно глядят, как целитель кудесничает. А тот встал, протянул руки к растениям, раскрыл ладони и произнес: "Ой ты, травушка-муравушка, ой целительница лесная, покажи деткам, как ты слышишь нас, как ты чувствуешь, как понимаешь слова наши". И тут чудо чудное, диво дивное: поклонилась трава, покачалась – все так и ахнули. Действительно, все живое вокруг нас, все понимает человека и создано Богом для счастья и радости. После этого идут путники по траве и боятся наступать на нее, понимая, что травушке больно бывает так же, как и человеку.
Затем путешественники побывали и у пчеловода, который поведал о чудном, волшебном мире пчел-тружениц, угостил душистым медком. Каких только медов не попробовали здесь наши странники! И гречишный мед, и липовый, и горный, и лесной – и каждый имеет свой аромат, цвет, свою особую сладость. А детям понравился больше всего мед в сотах, жевали они это угощение с удовольствием, потому что и не знали, что такое лакомство природное полезное существует, – им его зевательная резинка заменяла. И опять-таки остались здесь те, кто пожелал поучиться мудрости травного целительства или искусству пчеловодства.
Наши же путники отправились дальше, в город бардов и искусств. Едут уже они по сосновому лесу. Воздух здесь настоян на хвое, иногда доносится по лесу нежнейший аромат, от которого сердце захолонет, настолько он блажен и сладок. Будто ладан где дымится. Это кустарники жимолости цветут, издавая такое благовоние. Сойки летают среди деревьев, подлетают к людям совсем близко и громко стрекочут, будто обсуждают появление гостей в своем лесу. И вдруг повозка притормаживает, на дороге золотится змейка-медянка. Дети осторожно ее палочкой подталкивают, предлагая ей уползти в лес и дать проехать путешественникам. Проводник объясняет детям, что змей не надо бояться, только нужно быть внимательным, когда по лесу или по траве идешь. Сама змея никогда не укусит человека. А потом еще он сообщает, что змей не нужно уничтожать, что от них есть своя польза в природе. Потому как всякому зверю в природе есть свое место и свое предназначение.
Однако день уже подкатил к обеду, и солнышко пригрело так, что путников приморило. И как раз кстати путешественники подкатили к трехступенчатому водопаду. Падающая вода речки пропилила в уступе выемку и обнажила разные пласты пород. Каждый пласт имеет свой цвет: красный, синеватый, серый, розовый – можно прямо геологию по такому "наглядному пособию" изучать. Отлогие склоны водопада густо заросли папоротником, создавая впечатление изумрудного пышного ковра. Играет падающая вода разноцветием радуги, будто не вода это вовсе, а хрусталики, алмазы сверху вниз сыплются. А внизу каменный бассейн, в котором пенится и волнуется студеная вода. И здесь же высится дуб-великан, под которым и расположились путники, чтобы отдохнуть у белопенного красавца-водопада. Некоторые нырнули в бассейн с живой водой и уже выходили раскрасневшиеся, будто помолодели, словно действительно это озерцо не обычное, а волшебное, молодильное. Потом посидели под дубом молча, сосредоточенно, прижались к его стволу: кто спиной, кто обнял крону руками, и каждый пожелал, чтобы великан лесной дал ему такой же крепости, силы могучей, мудрости природной, какая есть у него. А великан будто услышал просьбу людей и зашумел густой листвой своей там, наверху. Тотчас закуковала кукушка, затем другая, а потом и третья, целый кукушиный хор получился.
