Текст книги "Музыка Полной Луны (СИ)"

Автор книги: Владимир Аникин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Забыли их двоих. Забыли.

   Филармония переезжала и забыла забрать домового и рояль. Ну, случай с домовым можно как-то понять. Директор филармонии молодой, недавно назначенный. Обрадовался, что новое здание построили, вот и не подумал о домовом. Вообще не подумал, что в филармонии домовой может быть. А как не быть? Здание очень старое.

   А как рояль-то не заметили? И здесь всё просто. Сначала он мешал, когда имущество таскали. Затолкали рояль в дальнюю кулису, чтобы под ногами не путался. А потом в кулису уже никто и не заглянул.

   Все уехали. Тихо. Только домовой, когда ходит, иногда ногами шаркает.

   Старое здание филармонии хотели снести и на этом месте выстроить новый красивый торговый центр. Видимо, их ещё не хватает. Приехала техника, сносить. Тут прораб забеспокоился. Шныряет в толпе паренёк, снимает всё на телефон. Мало ли народу снимает? Вот и пара телеканалов приехала. А паренёк не простой. Он – замначальника управления по охране памятников. Строители паренька хорошо знали, они от управления много натерпелись, не один штраф оплатили. Позвонил прораб своему начальству, те прискакали, паренька спрашивают:

   – А что же вы не на работе?

   А он говорит:

   – Я как раз на работе. Вы только ломать начнёте, я всё это безобразие остановлю, так как здание – памятник культуры.

   – А что же сразу не останавливаете?

   А тот улыбается хитро:

   – А после того, как вы что-нибудь тут ломанёте, штраф вырастет в десять раз. И мне большую премию выпишут.

   Технику тут же убрали, стали пытаться снять со здания статус «Памятник архитектуры». А как снимешь? Триста лет назад здесь купец жил, потом перестроили под градоначальство. После революции здесь была гужевая контора. Где сейчас зал, там сено на зиму складировали. После освобождения города от немцев, уже в Великую Отечественную, с балкона дома командарм речь сказал. Начал словом «Граждане!». Потому что ещё разобраться надо было, кто здесь товарищ. А потом отремонтировали и сделали филармонию. Повис вопрос со сломом.

   И снова всё тихо. Только домовой иногда «шарк-шарк».

   И вдруг, в один из дней, уже после обеда, топоток. Девочка лет одиннадцати с рюкзачком бегает по коридорам. Заброшенное здание должны были охранять. Но кто будет на охрану тратиться, если дом пустой. Забор поставили, да часть его через месяц рухнула. Видимо, девчушка шла из школы, заглянула полюбопытствовать. И нашла девочка рояль! Ой, как интересно! Сесть не на что, так она стоя. Положила рюкзак на крышку и стала что-то наигрывать. Потом достала из рюкзачка пачку печенья и сок в коробочке, такой с трубочкой. Проголодалась. Съела пару печенюшек, пару раз сок втянула через трубочку и вновь давай играть. Конечно, домовой великих пианистов слышал. Но, для ребёнка неплохо музыка звучала. Тут девочка посмотрела время в телефоне, забеспокоилась, схватила рюкзачок и убежала. На крышке осталась пачка сока недопитая, да три печеньки в разорванной упаковке. Домовому это очень понравилось. Уважила дедушку, угостила. Он покушал, сок допил и стал ждать. Надеялся, что девочка снова придёт.

   Через пару дней шаги. Но, не детские. Взрослые. Осторожные. Тихие, вкрадчивые. По коридору шёл мужчина. Выше среднего роста, крепкий. Куртка на нём с капюшоном, капюшон накинут на голову. Чёрные очки на лице. Руки в перчатках. Пахнет мужчина оружейным маслом. Прошёл он по лестнице на верхний этаж, походил у окон. Что-то не понравилось. Стал искать выход на чердак. Нашёл. Но там замок висел. Мужчину это не остановило. Он из кармана достал связку отмычек и замок открыл. На чердаке нашёл слуховое окно. Осторожно приблизился к нему, шею вытянул, в окно посмотрел. Удовлетворённо хмыкнул. И ушёл, не забыв запереть чердак на замок.

   Домовой забеспокоился. Почувствовал он, что вернётся незнакомец. Неспроста он приходил. Домовой сам на чердак пошёл. Что увидел? Во-первых, поразило его, как аккуратно мужчина себя вёл. На подоконнике толстый слой пыли остался нетронутый. Стекло мутное, но его не пытались протереть. Побыл гость, а следов не оставил. Стал домовой пытаться понять, что там человек высматривал. А из окна банк виден. Задняя его часть, там, где въезд для машин, потом двор с гаражами. Домовой никогда в ту сторону не смотрел. Не интересно было. А тут заинтересовался. Полдня смотрел, а следующий день и весь смотрел. Любопытно. Вот, например, приезжает машина. В стене ворота, за ними шлагбаум. Между воротами и шлагбаумом место, чтобы грузовая машина поместилась. Ворота открылись, машина заехала, встала перед шлагбаумом. Ворота закрылись. Вышел охранник из каменной будки. Охранник в бронежилете. Посмотрел документы, машину осмотрел. У охранника с собой на палке зеркало. Он им под машиной водит и в нём видит, нет ли чего под днищем. И только когда убедится, что всё в порядке, шлагбаум поднимает. Обратно та же процедура, только машина сначала за шлагбаум проезжает, а потом её за ворота выпускают. Но проверка машины и документов такая же. Грузовики, заехавшие на территорию, проезжали в гаражи. Гаражи были высокие, с такими же высокими, крепкими, почти бронированными дверями. Двери открывались медленно. Что внутри гаражей не было видно. Машины проезжали куда-то вглубь, как в преисподнюю сваливались.

  Через задние ворота проезжал на территорию и директор банка. И для него снисхождения нет: проверяют машину и сверху, и снизу. И вот когда машина стоит во время проверки, то водитель выходит, а директор внутри сидит. И так его хорошо через заднее стекло видно, и никуда он не двигается. У домового мурашки от нехорошего предчувствия по загривку побежали.

  Но, отвлекла его от дурных мыслей музыка. Девочка пришла! Домовой вниз побежал. Да, играет девчушка. Бойко играет, что-то незатейливое. В руке пирожок. Укусила она пару раз, положила на рояль. А потом опять сбежала. А пирожок домовому достался. Что там ребёнок отгрыз? Как мышка. А пирожок вкусный, с яблочком.

  Забеспокоился домовой – неудобно ребёночку стоя играть. Он ночью сделал вылазку в гаражи за филармонией. Часть из них филармонии принадлежала, часть каким-то организациям, часть просто людям. В гаражи часто хлам стаскивают. Нашёл домовой в одном из гаражей стульчик. Старый, но вполне ещё крепкий. Он стул принёс к роялю, а поставил совсем в уголок. То придёт девочка и удивится: не было стула – появился стул. А так, вроде как она его не заметила в предыдущие приходы.

  Только домовой стул пристроил, чувствует: что-то не так. Запах идёт откуда-то сверху. Уж не пожар ли? Он на чердак. А там мужчина давешний. Сидит на полу, прислонился спиной к стене рядом со слуховым окном и курит электронную сигарету. Покурил, затих. Домовой думал, что мужик утром уйдёт. Не тут-то было. Он подремал до утра, а потом весь день аккуратно в окно выглядывал, что-то высматривал. Доставал из куртки блокнот, что-то записывал и чертил. Перчатки не снимал. Не ел. Не пил. Несколько раз свою гадость электронную курил. Больше всего домовой боялся, что девочка придёт, а здесь чужак. Как бы с ребёнком чего не случилось.

  Но, девочка пришла на следующий день, когда незваный гость давно ушёл. Девочка повертелась и нашла стул. Уселась и стала наигрывать мелодии из советских детских фильмов. Домовой в зале устроился, слушал, наслаждался. Ребёнок, судя по всему, в музыкальной школе учится. Навык и понятие об игре имеет. Потом девочка завозилась у рояля. Домовой подкрался посмотреть, что она там делает? А она пыталась рояль подвинуть. И это хрупкий ребёнок! Конечно, ничего не вышло. Домовой пытался понять: зачем двигать? Потом понял. Звук идёт как бы в занавеску, а если чуть подвинуть, то звук будет выходить на сцену. Звучнее будет. Ну, это не проблема. Когда девочка ушла, он рояль чуть-чуть подвинул. А на рояле ему конфетки остались, называются «Топ. Шлёп».

  Девочка ещё пару дней приходила, мужчина не появлялся. Но, домовой был уверен: объявится ещё злодей. Девочка играла раз от разу всё лучше и лучше. Просто вундеркинд! Домовой умилялся.

  И вот опять мужчина пришёл. В полночь. По коридорам шёл в полной темноте. На чердак не пошёл. Вёл себя так, словно принюхивался. Пошёл в зал. В зале стал себе подсвечивать телефоном. Ходил между рядов, прошёл ложами. Вышел на сцену. Покрутился и нашёл рояль. И тут он сказал:

  – Так вот оно как! – и рассмеялся.

  Домовой даже удивился: у такого злодея такой жизнерадостный, заразительный смех. Мужчина ещё посветил вокруг себя. Сел на краю сцены, из кармана достал свёрток. Развернул сверху фольгу, а там два бутерброда. Не снимая перчаток, съел один бутерброд. Тут что-то привлекло его внимание. Он встал, пошёл к девятому ряду, осмотрел несколько кресел. Затем прошёл к боковому выходу из зала, осмотрелся там. Прошёл на другую сторону, а затем ушёл из зала. И вообще из здания ушёл. А второй бутерброд на сцене остался. Домовой его съел. Ему как-то неловко было. Нехороший человек бутерброд забыл, а он ест. Но уж больно вкусный бутерброд был: с сыром, с куриным рулетом.

  На следующий день мужчина домового поразил. Он пришёл под вечер, принёс свежую булочку, пакет молока и блюдце. Блюдце не новое. Но красивое. С одной стороны красный цветочек нарисован, с другой синяя бабочка. Между ними зелёные листики. Мужчина в одной из комнат поставил блюдце, налил в него молока, положил булочку и ушёл.

  Домовой ел и думал: гость хочет здесь кошку завести? Для кого он всё это оставил? А девочка в тот же день, ещё днём, забыла на рояле жвачку.

  На следующий день приходили оба. И опять, девочка днём, мужчина вечером.

  Девочка играла. Играла уже очень здорово. И музыка была другая. Не детские песенки. А что-то грозное. Вот как у Бетховена: «Судьба стучится в дверь». Домового в некоторых местах даже как передёрнуло, настолько всё было мощно и строго.

  Мужчина принёс ещё молока, налил в то же блюдце. Рядом положил свежую слойку. А когда уходил, остановился у дверей, достал электронную сигарету, сделал пару затяжек и сказал громко, но, словно самому себе:

  -Ты, дедушка, только не ошибись.

  Домовой ел слойку, запивал вкусным молоком и думал. Мысли были путаные, выводов никаких. Одно он осознал чётко, что девочка сегодня на рояле не забыла ничего.

  Ночью поднялся домовой на чердак и стал всматриваться в окно. Луна была яркая, почти что полная, поэтому видно было хорошо. На территории банка движения не было. Фонарь ярко освещал территорию. Вдруг у дверей гаража что-то завозилось. Домовой всмотрелся – чёрная свинья. Откуда свинье на территории банка взяться? Свинья что-то у гаражных дверей вынюхивала. Тут странное движение заметил охранник в будке. Он вышел и пошёл по направлению к свинье. Свинья на бок упала. Домовому стало интересно, что дальше будет. Охранник подошёл к тому месту, где была свинья. Домовой ждал, что свинья попытается убежать, или охранник предпримет что-то неординарное. Но, охранник наклонился, поднял. А поднял он колесо от легковушки! Охранник удивился, кто здесь колесо забыл? А домовой удивился, как он колесо со свиньёй перепутал? И неужели колесо само вдоль гаражей каталось. Охранник колесо откатил к забору рядом с будкой. А домового отвлекли голоса. Голоса были под стеной филармонии. Домовой спустился на первый этаж, прислушался у окошка. Два мужика пиво пили. Сели после трудового дня у стеночки и пьют.

  – Послезавтра большую партию денег привезём, – продолжал разговор один. Домовой понял, что это водитель из банка.

  – И не боишься вот так рассказывать? – спросил с усмешкой второй.

  – Да все знают, что мы по четвергам большую наличку возим. У нас охрана, машина бронированная.

  – А если налётчики?

  – Ну! Нас: и меня, и охранников, – готовили к такому специально. А с другой стороны, все под Богом ходим. Чему быть, того не миновать.

  Они помолчали, отхлебнули пива. Второй решил сменить тему:

  – Говорят, начальника вашего не любят.

  – А за что его любить? Жадный хам. Никому доброго дела не сделал. Я отгул просил: бабке в деревне помочь, картошку выкопать. Знаешь, что он мне сказал?

  – Что?

  – Увольняйся, говорит. И расти что хочешь, хоть картошку, хоть зизифус.

  – Это ещё что?

  – А! – развеселился водитель. – Я потом специально в интернете посмотрел. Это – китайский финик. Нет! Ну не козёл? Не удивлюсь, если его шлёпнут к чертям собачьим.

  – А что? Возможно?

  – О-хо-хо-хо! – раздался злобный смех. – Легко! Знаешь, сколько у него врагов? А ещё говорят, что любят наш шеф ночью на работу приезжать.

  – Зачем?

  – Хрен знает. То ли деньги пересчитывает, как скупой рыцарь. А может баб к себе возит. Его водила по этому поводу не распространяется.

  – Хорошо водила к шефу относится?

  – Платят ему хорошо, чтобы язык за зубами держал.

  Домовой, увлечённый подслушиванием разговора, и не заметил, как колесо превратилось вновь в свинью. Свинья выбралась за забор, рванула вниз по улице и скрылась в темноте дворов.

  На следующий день девочка играла так, как не играл сам Эмиль Гилельс. Музыка была мощная, страстная. Домовому казалось, что кто-то перекатывает громадные валуны, воздвигая из них непреступный замок, а все силы природы, собравшись вместе, хотят этому воспрепятствовать. Когда она ушла, на крышке рояля остались рассыпанные конфетки-драже. Домовой их собрал, но почему-то сначала не решался попробовать. Потом подумал, что ребёнок ест, значит ничего страшного. Съел пару штук. Ничего. Вкус странный, но приятный.

  Вечером, как и в последние дни, приходил мужчина. Молоко и булочка с помадкой скрасили вечер домового.

  С утра домовой занял позицию на чердаке. Он всматривался в окно. Должны были привезти большую партию денег. Домовой не удивился, если бы пришёл мужчина и принёс винтовку с оптическим прицелом в чехле. Время шло, машины не было, мужчина не шёл.

  Шум в здании заставил домового оторваться от наблюдения. Он побежал вниз. По коридорам ходила целая комиссия. Домовой узнал бизнесмена, собиравшегося снести здание филармонии и построить торговый центр. Узнал паренька из управления по охране памятников. Были ещё знакомые лица, видимо начальники. Они раньше в филармонию приходили на торжествованные мероприятия. Люди горячились, спорили.

  – Вот что дом стоит? – нападал бизнесмен на паренька из охраны памятников. – Тут и бомжи могут завестись. Дети могут залезть играть и пострадать. А я виноват?

  Паренёк флегматично пожимал плечами:

  – Ваши проблемы. Вы что, не знали, что это исторический памятник? Знали. Теперь расхлёбывайте. Только снести здание мы вам не дадим.

  – А что делать?

  – Ремонтируйте. Но, помните, что проект может делать только специализированная организация. И ремонт может делать только организация, имеющая лицензию на ремонт памятников культуры.

  – Но это же удорожание всего раза в три, – застонал бизнесмен.

  И тут кто-то крикнул:

  – Мы вот спорим, а бомжи уже дом облюбовали!

  Из-за угла коридора вышел человек, держа в руке блюдце с цветком и бабочкой. Домовой аж застонал. Это же его блюдечко! Человек продолжил:

  – Сожгут вам бомжи тут всё. Спалят, – и укоризненно посмотрел на паренька.

  Тот заелозил под строгим взглядом:

  – Что вы от меня хотите? – взвизгнул паренёк.

  – Берите под охрану.

  – Почему это мы?

  – Вы же охрана памятников.

  – Да это не наши полномочия.

  И они, продолжая препираться, пошли дальше. Домовой, переживая утрату блюдца, проводил их до дверей, затем поспешил обратно на чердак.

  Пропустил он какое-то время, поэтому было непонятно, привезли деньги или ещё нет. Но, через некоторое время к воротам подкатил тяжелогружёный броневичок, заехал за ворота, прошёл всю процедуру осмотра и подъехал к гаражу. Двери открылись, инкассаторская машина въехала внутрь. Домовой так всматривался во внутреннюю тьму гаража, что у него в глазах заплясали фиолетовые и бордовые огоньки. Машина проехала, двери закрылись. Всё! Никаких тебе налётчиков, никаких проблем. Домовой слуховое окно приоткрыл, выглянул на улицу, головой повертел. Может, бегут откуда запоздавшие налётчики? Сейчас будут банк штурмом брать. Но нет. Тихо всё, спокойно, пристойно. Домовой у окошка присел. Задумался. Тут вновь шум машины. Домовой снова выглянул. А это директор банка выезжает. Ворота уже закрывались, тут директор из окошка выглянул и крикнул охраннику:

  – Я на совещание. Но у меня ещё срочные дела остались. Поэтому я вернусь, даже если и поздно будет. Предупреди по смене.

  И машина уехала.

  «Вернётся ещё, – подумал домовой. – И что, что ночью? Сейчас и прицелы с прибором ночного видения, да и ночь полнолунная, всё видать, и фонарь во дворе банка. Он как на ладошке будет».

  Тут шум внизу раздался. Домовой спустился. Ходит парень по охране памятников по второму этажу, где большой зал. Дёргает двери, проверяет окна и ворчит:

  – Охраняй им. Они деньги зарабатывают, а к истории, к культуре уважения никакого.

  Прошёл парень в боковое фойе. Оно между залом и стеной. Та сторона, где окна на банк выходят. Парень почему-то окна стал распахивать. А потом закрывать накрепко. Походил, поворчал и ушёл. Домовой тоже к окнам подошёл, стал на банк смотреть. Стоял у среднего окна, рукой облокотился, окно и распахнулось. Стал закрывать, а шпингалета нижнего и нет. Оторвался! Домовой стал осматриваться. Нет шпингалета. Видно, как парень окно открыл, шпингалет оторвался и вниз улетел. Старое всё. А верхние шпингалеты в окнах давно не работали. В девяностые годы ремонт делали. Денег же не было, делали своими силами. Краску раздобыли, шпаклёвку, а делали артисты. Так верхние шпингалеты, когда рамы красили, закрасили так, что уже было не оторвать.

  Кое-как домовой окно закрыл. Не по себе ему было. Ждал он с наступлением вечера чего-то нехорошего. Под шерстью мурашки так и бегали. Часов в семь вечера пришёл мужчина. Поискал блюдце, не нашёл и, держа продукты в руках, сказал весело:

  – Ну, выходи, дедушка. Выходи же!

  Домовой понял, что незнакомец о нём знает или догадался. Но, выходить не стал.

  – Да выходи же! – уговаривал злодей. – Чего спрятался?

  Домовой через стеночку посмотрел, что гость принёс? Аж застонал: молочко топлёное и ватрушка. Ватрушка! Но, не пошёл. Страшно было, вот и не пошёл.

  Мужчина посмеялся негромко, продукты оставил и ушёл. Домовой на чердак забился, стал ждать. А чего он ждал? Вот, придёт душегуб. Приготовится стрелять. Что домовой сможет сделать? Чем помешает?

  Он голода, а точнее от осознания, что внизу топлёное молоко с ватрушкой стоят, в животе заурчало. Домовой в шерсти порылся и нашёл конфетки-драже, что девчушка прошлый раз оставила. Съел штучки три, вроде бы отлегло.

  Через какое-то время почуял домовой, что его в сон клонит. Домовые спят, как и все. Но могут и бодрствовать долгое время. А могут и в спячку впадать. Нашему домовому вроде бы время в спячку впадать не пришло. Но, видимо от волнений, организм в сон стало бросать. Домовой крепился, а потом вытащил из конной рамы вбитый гвоздь и воткнул в левую пятку. Встал, пошёл. Больно, конечно. Но, от боли просыпаешься. Домовой заковылял вниз. И тут шаги по второму этажу. Домовой вниз бросился, стараясь лишний раз на пятку с гвоздём не становиться. Мужчина пришёл. За спиной в чехле как гитара. Только гитара не будет свежей смазкой пахнуть. Мужчина по этажу прошёл, за угол завернул. Домовой за ним. Пока добежал, нет уже мужика. Окно без шпингалета опять распахнуто. Домовой выглянул. Видать, гость в окно вобрался. Всё тихо, только хлопанье гусиных крыл в небе.

  «Странно, – подумал домовой, закрывая окно. – Гуси уже с неделю как пролетели. Может последние с дальнего севера летят?»

  И тут вновь шаги по коридору. Твёрдые, уверенные. Но, не мужские и не взрослые. Девочка пришла. Что ребёнку в одиннадцать часов ночи нужно в пустом здании? Домовой себя тешил мыслью, что у ребёнка завтра экзамен в музыкальной школе, а дома пианино нет. Вот и пришла перед экзаменом последний раз прорепетировать. И точно, девчушка прямиком к роялю. Села и заиграла.

  С первых аккордов, без разгона взяла он мощь и гром. Такая музыка звучала в момент рождения миров. Были в ней метеориты, бьющие в нежное тело юной Земли. Был седой океан, пытающий утопить вздымающуюся из него сушу. Были ветра, обтачивающие скалы, как острейшие клыки. И пасть, усеянная этими клыками, пыталась пожрать звёздное небо над ней. Надменные горные вершины швыряли вниз громоздкие лавины, сметающие всё на своём пути. Музыка материализовывалась и ураганом рвалась из рояля. Она распахнула двери в боковое фойе, распахнула окно без шпингалета. Музыка устремилась к банку.

  Банк! Домовой рванул наверх, на чердак. Кровопийцы пока ещё не было. Пятка, проткнутая гвоздём, ныла. Домовому казалось, что на громовые звуки рояля сбегутся встревоженные обыватели, но город замер в странном летаргическом состоянии. В будке застыл охранник банка. А музыка била и била. Луна изливала потоки тёмно-красного цвета на высокие гаражные двери. Это Луна Умирающей Травы, Луна Смены Сезонов. И двери стали медленно отворяться. За ними началось копошение. По двору банка рассыпались светлячки, а из ворот вышел ребёнок. Или карлик. Голова большая.

  И тут древняя память проснулась в домовом. Это же блуждающие огни и дрекавак. Дрекавак оглядывался, за ним вышел человек и нервно зевнул, показывая два ряда крепких зубов. Стржигун!

  До домового всё дошло. Знаете, почему чёрта так зовут? Он живёт за чертой. За чертой этого мира. Навь, мир потусторонний, рвался к нам. И взламывала черту музыка. Но, тут домовой встрепенулся. Он был стар и знал и очень много. Вышедшие были передовым отрядом, разведчиками. За ними идут существа страшные. За ними идёт концентрированное зло. И выбрали они октябрьское полнолуние, как Луну Смены Сезонов. Хотят сменить сезон Яви на сезон Нави. Но, октябрьская луна – Луна Охотника. А значит, охотник сейчас появится. И он вышел на авансцену. Это был мужчина, ходивший в старое здание и носивший молоко с булочками. Из чехла за спиной вытащил он своё оружие и начал методично вести огонь по нечисти. Те забеспокоились, попытались контратаковать. С деревьев ураганом осыпалась листва, листья падали Охотнику на плечи, на спину и руки. Он стоял как в фантастическом маскхалате. Это был его магический бронежилет. А двери продолжали раскрываться, и скоро Охотнику будут противостоять враги посерьёзнее. Домовой сообразил: надо остановить музыку, надо захлопнуть двери. Он триста лет прожил в этом доме, неужели Дом его не послушает? Домовой прижался спиной к стене и дал команду захлопнуть все окна и двери. И Дом команду выполнил! Музыка ослабла. Она била в стены, пыталась вынести дверные коробки и оконные рамы. Но, домовой, стиснув зубы, напрягая все силы, сдерживал этот натиск. Музыка не стихала, значит, девочка играет на рояле. Охотник продолжал вести свой огонь. Но, кто-то, громко топая, нёсся по лестнице на чердак. Домовой подумал, что помощь идёт. На чердак взлетел парень из охраны памятников. Он осмотрелся и, заметив домового, зло сказал:

  – Вот ты где.

  Парень достал из кармана нож и кинулся на домового, но тот успел обрушить на нападавшего потолочные балки. После чего силы оставили домового.

  Когда домовой открыл глаза, был уже солнечный день. Домовой лежал в своём закутке, рядом сидел улыбающийся Охотник.

  – Есть будем? – спросил он.

  – Ватрушку? Молочко топлёное?

  – А как же!

  Домовой принял блюдце с молоком, взял мохнатой рукой ватрушку.

  – Позвольте представиться, – Охотник вынул из кармана удостоверение, протянул домовому.

  – Управление безопасности Яви, – прочитал домовой. – Волхв второй ступени.

  – Первой, – застенчиво сказал Охотник.

  – Поздравляю. Ты в свинью превращался?

  – Я. И в гуся я.

  – А что вообще произошло?

  – Да, я думаю, вы и без меня уже поняли. Была попытка прорыва Черты. Но, такое уже бывало. Триста лет назад.

  – Но, это, видимо, было до того, как построили это здание. До того, как я стал тут домовым.

  – Незадолго до того, – уточнил Охотник. – Тут после прорыва бойня была. Город пришлось почти заново отстраивать. Тогда и появился генеральный план, который считается первым в истории города. Подписала этот Генеральный План сама Екатерина Великая.

  Домовой призадумался:

  – Говоришь, считается первым. Значит, был план и до этого.

  – А как же без плана. «Сказка Великаго Чертежу». Но, потом его засекретили. Там же все места, где есть Черта, обозначены. Поэтому гадёнышу этому, прорыв готовившему, и пришлось устраиваться в управление по охране памятников. Пришлось все архивы поднимать. Но нашёл всё-таки входы-выходы. Способный. Но, мы круче.

  – А девочка? – спохватился домовой.

  – Сообщница анчутка арестована.

  – Талантливая, – смущённо сказал домовой.

  – Талантливая, – протянул Охотник. – Подсунула вам конфетки, Сон-Полонь. Это чтобы вы в полнолуние заснули.

  Тут в комнату вошёл мужчина в мундире и строго спросил:

  – В чём дело, граждане?

  – Это ещё кто? – изумился Охотник.

  – Это призрак Командарма, – пояснил домовой и, обращаясь к призраку, сказал: – А я ждал, что ты мне на помощь придёшь.

  – Всем поможем, – веско сказал Охотник и похлопал домового по руке. – Наведём порядок. Директору филармонии, за то, что вас забыл, объявлен выговор.

  – Мне теперь туда переходить? В новую филармонию? – уныло спросил домовой.

  – Зачем? Всё образуется.

  А в это время у стены дома, перед камерами местных телеканалов градоначальник оправдывался за то, что ночью в старом здании филармонии обрушилась часть крыши.

  – Наведём порядок, – обещал градоначальник. – Торгового центра здесь не будет, товарищи. Будет ещё одна культурная площадка, коллективов творческих у нас много.

  Рядом с градоначальником стояла строгая женщина.

  – Вот, – представил её градоначальник. – Новый заместитель в управлении по охране памятников. Мы вместе, так сказать...

  Охотник встал, пожал домовому руку:

  – До встречи.

  – А играла она хорошо, – сказал домовой прощаясь.

  – Играла, играла и доигралась, – подвёл Охотник итог.