Текст книги "Ветеран (СИ)"

Автор книги: Владимир Вольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Вольд Владимир
Ветеран

Катастрофа случилась там, где её не ожидали. В акватории реки всплыл, запущенный неизвестно кем и когда, боевой автономный модуль и лазером срезал две опоры моста. Возможно, зарядов хватило и на большее, но подлетевший охранный дрон сбил наводку прицела и следующий выстрел опалил зелёный бурелом противоположного берега. Железные и пластиковые «птицы» падали сверху на речного «левиафана», а тот некоторое время отбивался с помощью пулемётной турели. Потом её заклинило, оптико-электронная система ослепла под напором яростных воинов неба, и ужасающий в своей боевой мощи автономный модуль окончательно превратился в заросшее водорослями железное пугало.

Но своё чёрное дело он уже сделал. Срезанные опоры стали заваливаться в воду, удерживаемые только мощными опорными канатами, превратившимися в напряжённые струны. Потом, не выдержав, они стали рваться один за другим с пронзительным хлопками, а пролёты моста загуляли из стороны в сторону словно пьянчужка, возвращающийся домой из кабака.

Когда полотно дороги повело в сторону, Сергей испугался, что возвращаются последствия контузии, так как лазер боевого модуля работал бесшумно. Но трескотня охранных дронов и перенапряжённые канаты поддерживающих конструкций подсказали, что случилось нечто иное, но не менее страшное. На принятие решения ушла доля секунды. Завизжали тормоза, машину занесло и она уткнулась в отбойник. После чего он врубил заднюю передачу и, вихляя передом, рванул к началу моста.

Мотор ревел, мост опрокидывался. Секунды становились важнее иных часов, когда Сергей понял, что не успевает. Машина неуклюже подпрыгнула на месте разлома и плюхнулась на пузо. Ещё какое-то время она нервно елозила на стыке, в то время как обрушающая секция моста медленно и величественно заваливалась в мутные воды реки. Сергей рефлекторно жал на газ, визжала семья, а машина, провалившись передом, неторопливо начала съезжать вниз.

А потом случилось то, что даже неверующие люди называют чудом. В зеркале заднего вида мелькнула нелепая фигура, похожая на помесь паука и человека, после чего чудовищный рывок буквально вытащил их лёгкий багги на ровную поверхность. Сергей ещё жал на педаль, когда человек-паук перепрыгнул к соседней машине, так же застрявшей на сломе моста, и вцепился в буксировочное кольцо. Впрочем, перетянуть более тяжёлый пикап ему не удалось, однако тот всё же застыл, балансируя над пропастью. Особо не раздумывая, Сергей выскочил из машины и бросился на помощь, повиснув на кузове. Машина застыла в неустойчивом равновесии. Сергей видел, как биоморф (а это был именно он) вытянул неестественно длинные руки, удерживая одной из них борт пикапа, другой – мостовой отбойник. Нормального человека от таких усилий разорвало бы на месте (если у него не хватило ума отпустить руки), но мутант, издав утробный рык, выдержал.

Раздался хлопок, у пикапа открылось заднее окно, и из него словно таракашки посыпались маленькие дети, резво спрыгивая с борта и отбегая в сторону. Пот заливал глаза, поэтому Сергей уже не видел, как открылась задняя дверца и массивная мать семейства неожиданно пискнула, что боится. Раздался мат, который промотивировал её к действию, а следом появился худощавый мужчина, ужом нырнувший на мост.

– Отпускай! – Неожиданно бархатным голосом крикнул биоморф, после чего Сергей обессиленно рухнул на асфальт, а машина с протяжным скрипом ушла вниз – в воду.

– Спасибо! – Зачем-то поблагодарил мутант, потом резво перелез за мостовые ограждения и сгинул с глаз Сергея.

А тот, тяжело дыша, провалился в прошлое.

****

Тот год Республике пришлось тяжело.

Ощетинившись фронтами гражданской войны и интервенций, она застыла в неустойчивом равновесии. Чуть-чуть поднажать, и враги дрогнут и побегут, чуть-чуть сдать, и Республика сама посыплется под спудом накопившихся проблем. А пока бледные тени рот и бригад держат тысячекилометровые участки фронта, которые за скудностью боевых порядков давно превратились в решето. Но не в Саратове.

Здесь, вгрызаясь в асфальт и бетон городских районов, затаился ударный кулак халифатовцев, нацеленный на «зелёный пояс» Республики. Прорвись они здесь, и снова запылают недовольные регионы огнём гражданской войны, поэтому плотность боевых порядков здесь велика как нигде. Впрочем, повыбитые в бесконечных боях и походах, добровольческие бригады давно скукожились в батальоны, а то и роты, плотно вцепившиеся в развитые укрепрайоны. Сложилась патовая ситуация, которая могла тянуться месяцами, а могла взорваться в любую минуту.

Поэтому, когда комбат объявил о начале наступления, с Серёгой чуть не случилась истерика. Впрочем, сил хватило только на натужное шипение, которое в данном случае изображало иронический смех. Впрочем, и остальные камрады лупили на командира удивлённые глаза. Бойцов в первой линии категорически не хватало, а чёрные, хоть и не привычные к лютым морозам, в городской застройке всегда показывали себя первостатейными бойцами.

Однако комбата приказал «не ссать», а в довесок к нему Сергей узнал о биоморфах. Война, то затихая, то разгораясь шла не один десяток лет, противостоящие стороны перебрали в желании победить все способы и возможности: от массовых зерг-атак до живых бомб и не менее живых щитов, но по мере иссякновения человеческого потенциала стали обращаться к всё более затейливым техническим решениям.

Это до войны гуманистические представления (или страх перед новым) запрещали проводить, по крайней мере, масштабные геннобиологические эксперименты над хомо сапиенс сапиенс, то теперь этические нормы были отброшены как пережиток прошлого. Скудность технологических ресурсов, помноженная на жажду выживания, толкали противоборствующие стороны на модернизацию оказавшейся столь слабой человеческой плоти и психики. В ход шли и простые манипуляции с живыми бомбами, и тонкая химия, взрывающая психофизические возможности организма, и сложные генетические манипуляции, которые позволяли улучшить тактико-технические характеристики бойцов, прежде чем их выпустить в мясорубку боя.

Сергей, раскрыв рот, смотрел на приближающегося гиганта. Впрочем, когда он вставал на все четыре конечности ростом он был сопоставим с обычным человеком, но всё равно казался огромным за счёт больших рук, выгибающихся под неестественными углами. При этом на биоморфе был экзоскелет, который венчал ракетный ранец и пулемётная турель. Что не помешало ему с лёгкостью проскочил мимо Сергея, и, как тому показалось, улыбнулся в ответ. Запомнились голубые глаза, хорошо видимые даже за полупрозрачным забралом тактического шлема.

Пока Сергей судорожно размышлял, как можно использовать эти живые танки в рамках городского боя (а варианты рождались не лишённые перспективы), показался комбат с охраной. На нём был плащ «невидимка», потёршийся за давностью лет в обычную «видимку», поэтому казалось, что его лицо, то теряло, то обретало туловище. Такой вот милитаризированный «чеширский кот».

– Видал? – Весело спросил он.

Сергей кивнул, на этот раз раздумывая о своём месте в новом бою. Идти перед биоморфами или зачищать за ними. Но комбат как будто бы чуял вопрос:

– Подожди, это ещё не всё. – Он снова загадочно улыбнулся. – Это лишь «цветочки», а «ягодки» будут потом. Выведешь, биоморфов к переднему краю. Там, где поближе к чёрным. Дальше будет их работа.

Ничто так не грело душу махры, как уверение, что её пехотную работу будут делать другие. Что-то здесь было не то, поэтому вечером на передовую Сергей шёл и с опасением, и снедаемый любопытством.

Он остановился перед проломом в стене, где на треноге стоял обшарпанный «Максим», опутанный проводами. Устаревшая машина выполняла роль автономной боевой точки, заменяя собой поредевший наряд бойцов. Толстая стена защищала прибывших от возможного обстрела, поэтому мутант, придирчиво осмотрев помещение, кивнул – пойдёт.

– Теперь уходи. – Неожиданно приятным баритоном скомандовал он. – Минимум 500 шагов, на голове иметь металлическую каску. Ничего не бояться, ничему не удивляться. Приближаться до отдельной команды – строго запрещается.

Удивлённый Сергей снова нырнул в темень ходов сообщения, раздумывая над увиденным. Ещё никто так благожелательно не отказывались от его услуг превосходного пушечного мяса.

Не успел Сергей отойти и сотни шагов, как навстречу вышли ещё биоморфы. Ведущий и замыкающий колонны были знакомы – паукообразные живые танки, а вот сопровождение заметно отличалось. Небольшие, ростом с недокормленного ребёнка, укутанные с ног до головы в чёрные плащи или комбезы. Сергей готов был побожиться, что лица были так же плотно закутаны тканью, скрывая глаза и органы дыхания, но жути нагоняло не это. Словно бы холодная рука легко пробежалась по его спутанным мыслям в голове, выдала вердикт «свой», после чего легонько толкнула в сторону тыла – иди, ничего не бойся, жди!

Обратный путь он проделал значительно быстрее, словно бы подгоняемый холодными пальцами в голове. Успокоившись только на ротном опорном пункте. Удивился, увидев здесь всех бойцов охранения, так же как и он отведённых в тыл. И на всех сидели металлические каски.

Фома один из бывалых и опытных ветеранов буркнул, что, нах, он видел эти кастрюли в тылу, как началось. Чёрная – пречёрная тоска опустилась ему на плечи, силы покинули тело, и он привалился к стене, а рядом забился Фома – всё-таки ослушавшийся приказа и скинувший каску. Печаль и обречённость сквозила на его посеревшем лике. А где-то там – в тёмных развалинах города, что последние месяцы седлали чёрные, раздался жуткий и нескончаемый вопль. Потом закричал Фома, а за ним и Сергей.

Чёрных сковырнули за несколько дней. Как не переживал Сергей, но работа нашлась и для превосходного пушечного мяса, хотя, признаться, в роли медбрата в психбольнице ему выступать ещё не приходилось. Мозголомы были одной из разновидностью биоморфов, чьей задачей было разносить мозги противнику. Сергей, попавший лишь под отражённую волну, каждый раз в ужасе вздрагивал от мысли – что же пришлось пережить его противникам. В основном под зачистку попадали одни безумцы с поседевшими волосами и выцветшими зрачками глаз. Большинство из них молчало, потерявшись в глубинах своего разума; кто-то не выдержал и дал дуба, усеивая своими телами опорные пункты и штабные казематы, а кто-то в неиссякаемой ярости взрывал себя и окружающих. Здесь мозголомы уже были бессильны, поэтому буйными психами пришлось заниматься Сергею с сотоварищами.

Как только встречалось организованное сопротивление, махра отходила в тыл, а на передний план снова выступали мозголомы под прикрытием пауков. И ужас царил средь замёрзших развалин и бетонных укреплений. После второго и третьего захода желающих сопротивляться не осталось, а те, кто не сошёл с ума, либо сдавались пачками, либо, собрав остатки сил, рванули на прорыв, усеяв своими телами периметр обороны. Немногие прорвались в холодную степь, и ещё меньше дошли до дальних кордонов по замёрзшему ледяному безмолвию.

****

Сергей с законной гордостью слушал, как выступает его сын. Уже не малявка, всё-таки девять лет, торжественно рассказывал о том переломе, который внесли биоморфы на фронтах гражданской войны. Звонкий детский голос вещал о почти трёх миллионах людей, выбравший нелёгкий и опасный путь биологических мутаций. Благодаря чему Республика сумела добиться перелома в ходе бесконечных войн.

Сергей задумался – огромная цифра. А ведь за каждой из них стоял живой человек, который дал добро (или дали за него?) на генетическую трансформацию организма. Как правило, в детском нежном возрасте. Одних «пауков» наклепали под двести тысяч. Какова их судьба? Неожиданно Сергей понял, что за исключением случая на мосту – он давно не встречал биоморфов в обычной жизни.

Безусловно, часть из них погибла в боях. Но сколько помнил Сергей, их ударный тандем с «мозголомами» был необычайно эффективен в городских боях. Наибольшие потери биоморфы понесли от Западного альянса, который буквально завалил наступающие подразделения тактическими ядерными боеголовками, отгородившись от Республике не столько силой – сколько фонящими пустошами радиоактивных пустынь. Но оставались степи на юге и бескрайние просторы тайги. Даже при серьёзном проценте потерь биоморфов должно было остаться достаточно, чтобы они бросались в глаза.

Не удивительно, что последующая идея созрела моментально.

****

Сергей стоял перед дверью в тщательно отутюженной старенькой форме с блеклой колодкой наград, затенённых под камуфляж. В руках большая, аппетитно позвякивающая, сумка. Он подошёл к большой металлической двери и решительно постучал.

Биоморф жил под мостом. Точнее в мосту. Довольно странное место для ветерана с полной выслугой лет. Скорее, наоборот, только ветеран с полной выслугой мог добиться разрешения на постройку жилища в столь странном месте. Впрочем, движение за дверью отвлекло его от этих размышлений. Лязгнул металлический засов, сквозь приоткрывшуюся щель на Сергея смотрели выцветшие голубые глаза, скрывающиеся за тонкой оправой очков, которые снова показались ему невыносимо знакомыми.

– Я... – начал было Сергей, но биоморф его прервал.

– Я помню вас. И не только на мосту. В Саратове была моя первая боевая операция. Такое не забывается. – С улыбкой закончил тот и пропустил его во внутрь.

Они прошли в небольшую полутёмную комнату, оформленную в том военном минимализме, что становится привычным ратным людям после долгих лет службы. Исключением был стол, заваленный бумагами. Старые карты, фотографии и распечатки, уносившие память в прошлое – в череду нескончаемых республиканских войн. А ещё рядом возвышалась странная конструкция, похожая на турник и гамак одновременно.

– Это моя «табуретка», – перехватил биоморф заинтересованный взгляд Сергея. – Сами понимаете – простые стулья нам не подходят.

– Извините, – машинально буркнул Сергей.

– Не за что. – Ответил паук. – Я привык.

Сергей принялся выкладывать на свободный край стола бутылки и нехитрую закусь для себя. Потом настойку кошачьей мяты и домашний бульон из кролика для биоморфа. Судя по тому, что тот заулыбался – с выбором угощений он не прогадал. Не зря со старшим готовил реферат на тему боевых биоморфов Республики, где не раз останавливались на особенностях их биохимии.

– Федя! – представился биоморф, когда они разлили по первой, чокнулись рюмками и опрокинули обжигающую жидкость вовнутрь. Сергей рубанул домашней колбаски, а мутант через трубочку тянул мясной бульон.

– Спасибо! – попытался он ещё раз отблагодарить за спасение на мосту, но биоморф снова отмахнулся – не за что. Сергей его понимал. Так как поступил бы так же. Вне зависимости от возможностей. Своих в Республике было не принято бросать.

Ветеранам, волей случая бывавших в одних окопах, всегда есть о чём поговорить друг с другом. Тем более, что Федя писал историю применения боевых биоморфов в Республике. Так сказать, дань уважения павшим. Сергею так и подмывало задать вопрос о других «соплеменниках» мутанта, но язык не подымался озвучить эту щекотливую тему. Поэтому спросил – почему тот живёт под мостом.

– Вибрация. – Коротко ответил Федя.

– Не понял. – Переспросил уже захмелевший Сергей.

– У нашей серии хронический спондилолистез, а, по-простому, проблемы с позвоночником. Нужно постоянно держать в напряжении мышечный каркас, иначе костяк начинает разваливаться в труху. Что поделать – издержки массового внедрения новой геннобиологической технологии. А вибрации моста достаточно, чтобы мышцы были в тонусе даже во сне.

Сергей заковыристо выругался.

– Ничего, я привык. – Отмахнулся Федя, разливая по стаканам. – Вот раньше приходилось постоянно силовой скелет носить. Он у меня тоже разрегулированный был, поэтому тоже постоянно вибрировал. Главное подзаряжать нужно было вовремя.

– А что стало с теми, кто пользовался нормальными экзоскелетами? – Спросил Сергей, внутренне содрогаясь от предполагаемого ответа.

– Умерли. – Так же спокойно ответил тот. – Увы, не доработали генетики. Это мне повезло, что на дефектного меня попался дефектный силовой скелет. – Биоморф грустно улыбнулся. – Наверное, поэтому и выжил. Знаешь как бывает: минус на минус даёт плюс. Вот один дефект наложился на другой и компенсировал его.

– Не жалеешь, что подписался на операцию? – После долго раздумья спросил Сергей.

– Нет, – покачал головой биоморф, – нам победа нужна была. Любой ценой. Иначе бы все сдохли. А биоморфы всё-таки течение войны переломили. Наверное, лучше так.

А потом, помолчав, добавил:

– Теперь главное не забыть – какой ценой она далась. Чтобы не зря всё это было, чтобы другим не пришлось коротать жизнь под мостом.

Ветераны снова наполнили рюмки и, не чокаясь, выпили.