Текст книги "Трое на шоссе"

Автор книги: Владимир Кунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Давай, шеф, садись за баранку и двигай.

Толик, сопя, уселся за руль.

– Куда? – спросил он.

– В «Арагви». Обедать.

– Обед и дома есть, – повернулся к отцу Толик.

– А мы хотим в «Арагви». Трогай!

И Толик тронул...

* * *

В ресторане Карцев сидел напротив Сереги и Толика и говорил:

– Вот так-то, Серега. А Толик ко мне будет раз в месяц в гости ходить. Или даже, может быть, чаще... А уж если захотят отцу праздник сделать, может, и с Катькой разрешат раз в недельку повидаться! Глядишь, часок погулять мне будет с ней дозволено.

– Ну папа...

Подскочил официант:

– Извините, забыл спросить: коньячок, водочку?

– Я думаю – бутылки хватит, а, Витек? – спросил Серега.

– Сто пятьдесят «Варцихе». Пятьдесят ему. – Карцев показал на Серегу. – А сто – мне.

– Такие солидные гости, а коньячку три капли, – улыбнулся официант.

– Вот потому что солидные. Были бы шантрапа какая-нибудь, литрягу бы заказали.

– Вас понял. А молодому человеку? Может, сухонького?

– Молодой человек у нас за рулем.

– Вас понял. Слушаюсь. – И официант исчез.

– Вот так-то, дядя Сережа! – зло проговорил Карцев.

– Ну, ты даешь, Толик, – огорчился Серега.

– Мы думали, как лучше... – сказал Толик.

– Лучше всего, когда ты приходишь из рейса, а тебя дома ждут. – Серега намазал кусок хлеба горчицей, поперчил, посолил и отправил в рот. И чтобы снять напряжение, возмутился: – Да где же этот халдей?! Скоро он нам закусь принесет?!

Наступило тягостное молчание.

– Господи... сынок, – наконец горько сказал Карцев. – Да приди ты ко мне, скажи: отец, давай построим дачу для Катьки, будем там летом все вместе жить... Или квартиру какую-нибудь громадную – чтобы просторно всей нашей семье было... А я тебе, отец, еще внуков настрогаю! Да я бы наизнанку вывернулся! Я бы из-за баранки не вылезал... Ишачил бы, уродовался бы, а сделал! Потому что я, наверное, крестьянин. Так и вижу: огромный стол в большой светлой комнате, и сидим мы все вместе – родные и близкие... Тогда все ни хрена не страшно!

Карцев помолчал и добавил:

– Я шаг в сторону боюсь сделать, чтобы вас с Лизой, семью свою, не обидеть... А вы меня так... Запросто...

Подскочил официант, стал расставлять тарелки.

– Икорочку только что получили. Не желаете икорочки?

– Желаем, – сказал Серега и тревожно глянул на Карцева.

* * *

Ранним утром две голубые «шкоды» с огромными серебристыми рефрижераторами мчались по пустынной трассе.

Впереди шел Серега Пушкарев. За ним Карцев. В квадратном зеркале заднего вида карцевской машины удалялась надпись на зеленом щите: «До Москвы 65 км».

Карцев, ухмыляясь, смотрел в спину Серегиного фургона с большими черными номерами.

Занавески с барабанящими зайчиками были раздвинуты к стенкам кабины. На аккуратно застланной подвесной койке лежала Лена в свитере и джинсах. И говорила:

– Из твоего телефонного бормотания я ведь не поняла ничего. – Она опустила руку и погладила Карцева по затылку. – Я рассчитывала увидеть тебя не раньше чем через две-три недели... Что, думаю, стряслось? Что-нибудь с Толиком? С Катенькой?

– Она вчера так плакала... – сказал Карцев, глядя вперед. – «Дедушка, не уходи в рейс!.. Дедушка, возьми меня с собой!...»

– Дедушка! – рассмеялась Лена, свесилась с койки и поцеловала Карцева в седую макушку. – Ну какой же ты дедушка?!

– Дедушка я, кстати, первый сорт.

– Ты у меня вообще первый сорт! Ну слушай: в школе – ремонт, отпуска отменены, директор, молодой, здоровый кобель, тут же заболел и уехал куда-то к морю и, конечно, все свалил на плечи старика завуча. Старик, естественно, боится, что его уйдут на пенсию, и даже пикнуть не посмел... Когда я сказала, что отбываю на три недели, ему буквально худо стало. Он так кричал! Витенька, он так кричал!.. «Елена Дмитриевна, вы дезертир! Вы непорядочный человек! Вам не место...» Ну и всякое такое... А я стою перед ним в известке, в масляной краске – зачуханная, как жучка...

– Но ты же врач! – возмутился Карцев. – Какого черта?!

– Но я же школьный врач, – возразила Лена. – А это совсем не то, что ты думаешь. Ой, Витюш, так есть хочется!..

Карцев пошарил за спинкой сиденья и вытащил яблоко.

– Погрызи пока... До десяти на трассе все закрыто. Километров через сто позавтракаем. Ну и?..

Лена перевернулась на спину, вытерла яблоко краешком занавески.

– Ну и тогда я пошла с козырного туза! Возьми и ляпни: «Я в свадебное путешествие еду! Вы что, хотите мне жизнь сломать?!» Старик и расклеился.

Карцев даже головой тряхнул от неожиданности.

– Ты так и сказала – в свадебное путешествие?

– Да. – Лена ожесточенно откусила от яблока большой кусок. – Но ты не пугайся. Вернусь, попрошу прощения за ложь. Старик добрый, простит...

Она повернула голову и стала разглядывать занавеску, в складках которой жили зайчики с барабанами.

* * *

Спустя полтора часа они заканчивали свой немудрящий завтрак в скудной придорожной харчевне. За окнами стояло несколько автомобилей: две «шкоды» Карцева и Пушкарева, чей-то раздрызганный колхозный «ГАЗ-51» или, как его называют шоферы, «газон», частный «жигуленок» и нелепый тоненький трактор на огромных задних колесах.

Лена, Карцев и Серега сидели за колченогим пластмассовым столиком.

Неподалеку от них завтракала чистенькая семья с «жигуленка». В углу зала – двое в промасленной спецовке, с трактора, а у самой буфетной стойки одиноко пил третью бутылку портвейна какой-то детина лет тридцати.

– Сережа, ты что же руки не помыл? – удивилась Лена.

– Ленок, нормальные рабочие руки, – легко сказал Серега.

– Бесполезно, Аленка, – процедил Карцев. – Ты ж его не первый день знаешь.

– Викторыч! – крикнула старая буфетчица Карцеву. – Следующим рейсом пойдешь, привези набор шоколадный. У моей внучки именины в будущем месяце.

– Ладно, – сказал Карцев. – А где Клавка?

– Клавка!.. – вместо ответа заорала буфетчица.

– Ну чего, чего? – Из окна раздачи высунулась профессионально румяная повариха.

– Глянь-ко, – сказала буфетчица и ткнула пальцем в Карцева.

– Ой, Виктор Викторович с Сережей приехали! – воскликнула повариха. – Чего ж не сказала раньше-то! Чего покушаете, ребятки?

– Да уж покушали, – улыбнулся Серега.

– А я еще положу!

– Да нет, спасибо, – сказал Карцев и вынул из кармана небольшой пакетик. – Привез тебе иголки для швейной машины. Только не знаю, эти номера или не эти... Сама разбирайся.

– «Скажите, почему нас с вами разлучили...» – вдруг запел пьяный.

– Женька, холера! – заорала буфетчица. – А ну кончай! Что люди подумают? От сволота пьяная!

– Все! Все!.. – сказал Женька, засунул полбутылки в карман и встал. – Аривидерчи Рома... – Он вышел, шагая преувеличенно твердо.

– Заплатил? – спросила Клавка.

– Куда он денется, – ответила буфетчица.

Лена и Серега тоже встали из-за стола.

– Спасибо. – Лена улыбнулась поварихе и буфетчице. – До свидания.

– На здоровье, деточка. До свидания, до свидания!..

– Заезжайте, – сказала повариха. – Или вы только в одну сторону?

– Нет, почему же? В обе, надеюсь...

– И правильно! – отрезала буфетчица. – Баба завсегда должна надеяться!

И в это время завыл стартер «газона». Двигатель то заводился, то глох. Серега выглянул в окно и удивленно сказал:

– Витек, да он никак ехать хочет!

– Кто?

– Да этот жлоб. – И Серега показал на столик Женьки.

– А чего? – сказала Клавка. – Он шофер... Он у нас такой шофер – не приведи Господь!

Двигатель «газона» вдруг завелся окончательно и мощно.

– Надо бы его тормознуть, – сказал Карцев Сереге и выскочил из харчевни. Лена побежала за ними.

Добежать до «газона» они не успели, тот, переваливаясь, уже выкатывался на трассу.

– Серега, – крикнул Карцев, – у тебя груза поменьше, поливай вперед! Перекрой ему трассу!

Серега взобрался в свою кабину и сразу же выехал на дорогу вслед за «газоном».

– Ленка, живо! – крикнул Карцев.

– Уйдет!

– Куда он денется, – сказал Карцев, выезжая на шоссе.

* * *

Мчался, вихляя, пьяный колхозный «газон»...

Шарахались от него встречные машины...

Вот «газон» вскользь зацепил оранжевый «Москвич» с фургончиком, и тот с разорванным крылом влетел в кювет...

Медленно и неумолимо догонял Серега раздрызганный «ГАЗ-51». Стрелка спидометра перевалила за сто...

Серега включил сирену и дальний свет. Все пропускали его, съезжали на обочины.

Серега поравнялся с «газоном». «Газон» вильнул и ударился бортом о серебристый бок Серегиного фургона. Полетели щепки...

Сзади вплотную поджимали пьяный «газон» Карцев и Лена.

Но вот Серега окончательно вырвался и ушел далеко вперед. Пьяный погрозил ему кулаком из кабины.

Тогда Серега затормозил и мгновенно развернул огромную свою машину поперек трассы.

«Газон» остановился, чуть не воткнувшись в «шкоду». Он попытался развернуться, но в эту же секунду сзади подкатил Карцев и тоже поставил свою машину поперек дороги.

Теперь «газон» был заперт с обеих сторон. Здоровенный, яростно-хмельной парень вылез из кабины, держа в руке тяжелый баллонный ключ.

– Витюша, Витенька... Смотри, что у него в руках!

– Сиди, – напряженно сказал Карцев. – Не боись. Сейчас мы его уделаем.

Он открыл дверцу кабины и спрыгнул на землю. Одновременно с ним спрыгнул на землю из своей машины и Серега. Увидел у парня в руке ключ и покачал головой:

– Ах ты, Женя, Женя... Что же ты делаешь, сукин ты кот?..

Не спуская с пьяного глаз, Серега вытащил из-за топливного бака толстый двухметровый шланг для откачки солярки.

С двух сторон они стали приближаться к пьяному. Но тот видел только одного Серегу со шлангом.

– Тихо, тихо, тихо... – говорил ему Серега, и в тот момент, когда пьяный не выдержал напряжения и бросился вперед, Серега резко взмахнул шлангом и, словно бичом, рубанул его по рукам.

Баллонный ключ загремел по асфальту, парень заревел от боли, крутнулся и тут же получил от Карцева страшный удар в живот. И рухнул посреди дороги...

– Что вы делаете?! Витя! Вы с ума сошли! Сережа!.. Прекратите сейчас же! – закричала Лена. Она выскочила из кабины и бросилась к лежащему парню.

– Постереги-ка его, – сказал Карцев Сереге, и тот встал над парнем со шлангом в руке.

Карцев перехватил Лену за руку и насильно посадил обратно в кабину. Захлопнул за ней дверь и подошел к «газону».

Сев за руль, он съехал с дороги и аккуратненько загнал «газон» в кювет. Вылез, деловито поднял капот, вынул ротор из распределителя, а потом одним махом вырвал всю электрическую систему двигателя. Ротор положил в карман, а провода закинул в придорожные кусты.

Лена сидела в кабине, в отчаянии закрыв лицо руками.

За «шкодами», перекрывающими трассу, уже скопилось множество машин.

Карцев подошел к лежащему парню. Парня рвало. Сквозь рвотные спазмы и рыдания парень все спрашивал и спрашивал:

– За что? За что? За что?..

– Айда, Серега. Время – деньги, – сказал Карцев. Они сели в кабины и одновременно стали разворачиваться.

Тронулись с места и остальные машины, которых застопорил этот случай.

Они объезжали лежащего на асфальте плачущего парня и поглядывали на макушку кабины его «газона», которая теперь жалко и нелепо торчала из придорожного кювета.

* * *

Ночная стоянка дальнорейсовиков, или, как их называют, «дальнобойщиков», всегда организуется с максимальным комфортом.

«Шкоды», «МАЗы», «КАМАЗы» с громадными фургонами и рефрижераторами в сгущающейся темноте напоминают усталое стадо слонов на ночном водопое. Все они из разных городов и разными маршрутами завтра утром продолжат свой путь, но водители уже по многу лет знают друг друга и поэтому с удовольствием собираются перед сном в один тесный кружок.

Чего только не наслушаешься на таких стоянках! Вот и сейчас, в свете фар одной машины, сидят человек шесть-семь и слушают Серегу.

Неподалеку, метрах в пяти, Лена и Карцев что-то разогревают на газовой плите.

– Возил я тогда одного генерала на «ЗИМе»... – говорил Серега. – А у него дочка... Отпад полный! Ну и началось у нас с ней... Я – в порядке: девятнадцать лет, сапожки хромовые, гимнастерочка диагоналевая, бриджи с напуском... То, что доктор прописал! На танцах– король!.. Бабы – крутым кипятком!..

Все заржали. Карцев мрачно посмотрел на Серегу. Попробовал нацедить воды из бокового бачка – воды не было.

Серега выждал паузу и сказал:

– Короче. Вызывает меня генерал: «Пушкарев, прошу, не как генерал сержанта, а как мужчина мужчину, – женись! Единственная дочка... То... се, пятое, десятое... Все тебе будет!» – «Товарищ генерал-майор, – говорю, – не могу». – «Почему? Я тебе за нее „опель-капитан“ даю!» Был у него трофейный «опелек»... Я на своем: не могу... «Да что ж ты, мать-перемать?!» – «Любви, – говорю, – нету! А если что у нас и было, так сами понимаете, товарищ генерал-майор, сучка не захочет, кобель не вскочит...» Он за пистолет – в трибунал, кричит, заживо сгною!..

– Хватит трендеть, – оборвал его Карцев и протянул канистру. – Принеси-ка воды лучше.

Все захохотали уже над Серегой.

– Ну погоди, Витек...

– Я кому сказал!

– Нацеди вон у меня из бачка, – сказал один водитель Карцеву.

– Ничего. Мой Серега знает свое дело туго. Раз сказано...

Поникший Серега встал, взял канистру и побрел за водой.

– Давай, Серега, возвращайся скорей! – крикнули ему. – Доскажешь...

Карцев вернулся к Лене:

– Сейчас будет вода...

Она посмотрела на Карцева, словно увидела его впервые.

– Господи, какие же вы жестокие! Как же ты можешь так?!

* * *

И снова дорога...

И снова серый бетон трассы перед глазами... Снова впереди номера Серегиного фургона...

– Ты что молчишь? Укачало?

– Да нет... Думаю.

– О чем?

– Обо всем... – Лена скучно посмотрела на бегущий назад перелесок. – Не нужно мне было срываться с места... Не нужно.

* * *

В этом городишке трасса была главной и единственной асфальтированной улицей.

У поста ГАИ стояла «шкода» с фургоном. Около нее маялся водитель. Увидев приближающиеся машины Карцева и Пушкарева, он выскочил на шоссе и отчаянно замахал руками.

В помощь ему от поста ГАИ отделился милиционер, помахал палочкой.

Серега и Карцев съехали вбок и остановились. Серега тут же выскочил из кабины, натягивая на себя куртку, доставая документы. Карцев вынул из папки накладные на груз и неторопливо вышел размять ноги.

– Мужики, – сказал усталый водитель лет сорока, – буксирните немного. Километра полтора...

– А чего у тебя? – спросил Серега.

– Двигатель... Застучал, в рот ему дышло. После капремонта.

– А что у них там за автохозяйство? – спросил Карцев.

Подошел милиционер, какая-то суровая женщина, а из стоящего рядом с постом ГАИ «газика» вылезли двое мужчин, очень похожих на районное начальство.

– Какое там автохозяйство! – махнул рукой водитель. – Свалка там у них. У меня же груз скоропортящийся...

– Значит, товарищи водители, – сказал лейтенант милиции, – вы сами договоритесь, кто товарища отбуксирует. Только поживее. Людей держим. Товарищей из санэпидстанции, представителей райисполкома, народного контроля...

– Айн момент! – сказал Серега. – Ты чем груженный?

– Колбасой вареной... Двенадцать тонн – не греши отдай!

– Ну и что? – не понял Карцев.

– Так ей срок через восемь часов... А мне еще триста верст пилить.

– Ты в Москву на комбинат звонил? – спросил Серега.

– Звонил. Говорят, актируйте колбасу с местными властями. Чтобы акт был... Я и грузополучателю звонил. Они хотели машины прислать, перегрузить, да потом подсчитали: триста сюда, перегрузка, обратно триста да срок реализации. Набирается часов шестнадцать... А ей, родимой, всего жить осталось – восемь. Вот и решили: отбуксировать на свалку, там разгрузить, облить керосином и уничтожить, чтобы никаких шахер-махеров не было... Вот из санэпидстанции вызвали, с исполкома.

– Что-то вы долго торгуетесь, – сказала суровая женщина. – Мы людей держим, понимаете, а они лясы точат!

– Я же говорил, давайте вызовем трактор из «Светлого пути», он за милую душу что хочешь на свалку оттащит, – сказал мужчина из исполкома.

– А у вас что, все прилавки колбасой забиты? – недобро спросил Серега.

– Не вашего ума дело, – сказал мужчина.

– Чего?! – шагнул к нему Серега.

– Ты на них не нападай, – махнул рукой водитель. – У них каких-то там лимитов нету... Да и мясокомбинат запрещает. Я уже два раза звонил. Им лучше списать эти двенадцать тонн, чем не по адресу сдать...

– Да что же это?! – возмутился Серега. – Люди уродовались, колбасу делали, а вы ее псу под хвост?!

– Где твои накладные? – спросил Карцев у водителя.

– Вот. Все чин-чинарем... Я уже здесь часа два загораю.

– А качественное удостоверение и температурный режим холодильника?

– Вот у них. – Водитель показал на суровую женщину. – Они и акт на уничтожение уже заготовили.

– Разрешите? – Карцев взял из рук женщины бумаги. – Так. Ах вы ж, гуси-лебеди! Чтоб не сказать о вас хуже... Тебя как зовут?

– Илья, – сказал водитель.

– Готовь свою фуру к перецепке. Серега! Мою отцепляем, я его груз отволоку и вернусь за вами с Ленкой.

– Вы не имеете права! – крикнула женщина. – Я главный врач районной санэпидстанции...

– Груз подлежит уничтожению! – сказал начальственный мужчина.

– Интересно, кто это вам позволит с чужим грузом триста километров ехать? – возмутился лейтенант ГАИ.

– Слушайте, вы, хозяева земли русской! – бешено повернулся к ним Карцев. – Груз подлежит уничтожению только через восемь часов. И сжечь двенадцать тонн колбасы, за которой в ваших городишках с ночи в очередь становятся, мы вам не дадим! Вы-то ее с черного хода получаете! А остальным как быть?! Не знаете?

– Попрошу документы! – звенящим голосом сказал лейтенант.

– Вот вернусь за своей бабой и напарником, тогда я тебе и документы предъявлю, командир, – сказал ему Карцев. – А сейчас отвали от греха подальше... Аленка! Вылезай! Перебирайся к Сереге. А вы, начальнички дорогие, бегите по кабинетикам и звоните... – Карцев заглянул в накладные, прочитал адрес получателя. – Звоните в горторг Хлыбово и скажите, что та колбаса, которую вы хотели уничтожить, будет у них через три с половиной часа. Чтобы приготовились к быстрой реализации через ихние торговые точки... И попробуйте только не дозвониться! Я вас через ваш же обком партии достану! Илья, Серега! За работу!..

Лена вылезла из кабины карцевской «шкоды» и перенесла дорожную сумку в Серегину машину.

– Илюха! – крикнул Карцев. – Как резина на фуре?

– Новая! – Илья и Серега уже занимались отсоединением рефрижератора от тягача.

– Порядок! – подмигнул Карцев Лене. – Вот так их всех, сволочей безмозглых!

* * *

Обгоняя всех, Карцев мчался по шоссе. В кабине у него гремела музыка из приемника. На спинке пассажирского сиденья косо висела старенькая замшевая курточка Лены.

Карцев протянул руку через капот двигателя и, не снижая скорости, повесил ее ровнее.

И улыбнулся...

* * *

Серега и Илья пили чай в кабине мясокомбинатовской «шкоды». Неподалеку стояли Серегина машина и одинокий карцевский фургон без тягача. И было в этой картине что-то неправильное, сошедшее с привычных рельсов – тягач без фургона, фургон без тягача, чужой чай в чужой кабине...

И от всего этого Серегу потянуло на грусть.

– Илюха, – сказал он. – Ты книжку писателя Катаева «Сын полка» читал?

– Вроде, когда пацаном был, читал... а может, и нет. А чего?

– А то, что это все с меня списано. Исключительно с моей военной жизни и моего детского горя.

– Иди ты?!

– Вот тебе и «иди ты», – печально сказал Серега. – Я тебе хуже скажу: вон ту церквуху видишь?

И Серега толстой фаянсовой кружкой с чаем показал на еле видную вдалеке небольшую церковку.

– Ну?

– Так там у нас «НП» был...

– Чего? – не понял Илья.

– Наблюдательный пункт нашей батареи. И там всех убило...

– А ты как же?

– А меня перед самым боем специально во второй эшелон наладили, в штаб дивизии...

– А ты не врешь? – усомнился Илья и подмигнул Сереге.

– А ты не верь, – равнодушно ответил Серега, не отрывая глаз от невысокой церквушки.

С сумкой через плечо, Лена вылезла из Серегиной кабины. Закрыла дверцы на ключ и подошла к тягачу Ильи.

– Ленок, залезай к нам! – крикнул Серега. – Чаек индийский, компания свойская!

– Спасибо, Сереженька. Не хочется. Пойду пройдусь. Держи ключи от машины.

Серега высунулся из кабины, взял ключи.

– Вернешься, в кинишко сходим, пообедаем где-нибудь, да?

Лена кивнула, оглядела одиноко стоявший фургон Карцева без тягача и пошла вдоль улицы к железнодорожному переезду...

Серега и Илья проводили ее глазами.

– Ты женатый? – спросил Илья.

– Холостой, необученный, – ответил Серега.

– Чего так? – поинтересовался Илья.

– Любовь мешает.

– Вроде бы должно наоборот?

– Это когда как, – рассмеялся Серега. – Когда любовь к чужой бабе – очень даже мешает.

– А она как?

– А она «другому отдана и будет век ему верна»!..

– Ох, видать, ты и путаный мужик, – вздохнул Илья.

– Это точно! – весело согласился Серега. – Давай-ка я тебе лучше один потрясающий случай расскажу из своей жизни... Я в сорок восьмом году возил одного генерал-лейтенанта. А у него дочка – умереть-уснуть!.. Ну, сам понимаешь...

* * *

Мчался по шоссе Карцев...

Стрелка спидометра застыла на ста десяти километрах в час...

По радио передавали последние известия. Когда голос диктора с пафосом отметил уж слишком большие успехи в области мясо-молочной промышленности, Карцев хмыкнул и переключил приемник на другой диапазон. Пошла какая-то опера...

* * *

У железнодорожной станционной кассы стояла Лена.

– А ближайший на Москву когда? – спросила она.

– В четырнадцать двадцать. Стоит одну минуту.

Лена посмотрела на висящие над кассовым окошком часы. Было тринадцать часов ровно.

– Хорошо, – сказала Лена.

– Мягких нет. Купейный? Плацкартный?

Лена пересчитала деньги. Протянула десять рублей:

– Плацкартный, пожалуйста.

В кассе что-то щелкнуло, что-то негромко прогудело, и рука кассирши положила на мраморную тарелочку билет и полтора рубля сдачи.

– Спасибо, – сказала Лена, но окошко не ответило.

Лена вышла на перрон станции. Небольшой маневровый паровозик, коротко вскрикивая, таскал взад и вперед несколько платформ. На платформах были свалены в кучи искалеченные автомобили и принайтованы к бортам платформ толстенной ржавой проволокой.

Тут были трупы «газонов», старых разбитых «ЗИСов», сплющенные кабины «МАЗов», раздробленные шасси легковых машин, и одну платформу целиком занимала «шкода» с фургоном.

«Шкода» будто прошла сквозь гигантскую мясорубку: она лежала на боку, беспомощно обнажив свои искалеченные потроха. Кабина была вдавлена чуть ли не до пола, дверцы вырваны, фургон разбит вдребезги...

Медленно проплывали перед глазами Лены платформы с бывшими автомобилями... Вперед – и перелязг буферов... Вскрик паровозика – и назад... И снова буфера... И снова печальный крик паровоза...

* * *

Потом Лена стояла у опущенного шлагбаума, у которого скопилось несколько машин.

Послышался вой «скорой помощи».

Все водители высунулись из кабин. Красно-белый «РАФ» промчался по полосе встречного движения и, почти не снижая скорости, обогнул один шлагбаум, проскочил рельсы, объехал второй и понесся по трассе...

– Чего там? – крикнул водитель первой машины.

– Да один дуролом неподалеку перевернулся и сгорел к чертовой матери! – прокричал ему водитель, который стоял по другую сторону железной дороги.

Лена оцепенела.

Голоса водителей утонули в бешеном грохоте колес железнодорожного состава...

Задыхаясь, Лена подбежала к посту ГАИ. Там стояли милиционер-мотоциклист и еще несколько человек.

Милиционер раздраженно кричал в микрофон ручной рации:

– Да пошла, пошла уже туда «скорая»!..

– Что... что там случилось?! – слабо прокричала Лена.

– От люди! – в сердцах сказал инспектор ГАИ на мотоцикле. – Вам-то что? Что вы все не в свое дело лезете?!

Рванул стартер, завел мотоцикл, и, вместе с ревом мотора, Лена закричала, не помня себя от ужаса:

– Какая машина?! У меня муж там! Муж!.. На «шкоде»!..

– Нет там никакой «шкоды»! – прокричал инспектор и укатил.

А Лена постояла немного и тоже побрела по шоссе, а потом поняла, что она не может передвигать ноги, что силы ее покинули совсем, и присела на какие-то бревна, сваленные у обочины. Да так и застыла...

* * *

На территории продуктовых складов Хлыбовского управления торговли разгружали фургон с колбасой. Стены фургона были покрыты толстым слоем снега изнутри. Грузчики носили ящики с колбасой не в склады, а прямо в грузовики.

Экспедиторы тут же перевешивали ящики, отмечали в накладных.

Карцев стоял с заведующим складами и устало покуривал.

– Ну, спасибо, милый! – сказал завскладами. – С нашими лимитами мы сейчас горим как свеча... А тут еще в кои веки Москва нам колбасу отгружает, и на тебе!..

– Реализовать-то успеете?

Завскладами поглядел вокруг себя, не слышит ли кто, и сказал, понизив голос:

– Да она уже через час вся будет продана! Я же тебе говорю: у нас лимиты – повеситься охота!..

* * *

На спидометре – восемьдесят...

Карцев едет назад. Радио сообщает сводку погоды. Сумерки.

Включил Карцев габаритные огни, осветил щиток приборов...

Идет по сумеречному шоссе «шкода» Виктора Карцева...

* * *

В раймаге на втором этаже Илья покупал дорогой импортный женский костюм. Серега строил глазки пышнотелой продавщице.

– Брюки подшить можно, – сказала продавщица Илье. – Длинно – не коротко.

– Это верно. Гляди, Серега, джерси с замшей, и лежит запросто... У нас бы в Москве, да?

– Кажется, я здесь вообще останусь до конца своих дней, – сказал Серега и выразительно посмотрел на продавщицу.

Та шевельнула ноздрями, отвела глаза.

– Нюрочка, – сказал Серега, – это колечко на пальчике еще имеет силу? Как вы понимаете, мои намерения самые серьезные...

– Думайте шибчей, а то мы закрываем, – сказала Нюрочка Илье, не ответив Сереге. – Она женщина как я?

Илья с некоторым испугом посмотрел на необъятную Нюрочку.

– На размер меньше...

– Тогда годится. Сто пятьдесят восемь рэ.

– Сто... – считал Илья, – пятьдесят... восемь. Серега! Ты будешь брать?

– Кому?

– Ну, жене... дочке.

– А-а-а... Да нет. Я– казак вольный.

Нюрочка с интересом посмотрела на Серегу.

– Как из ворот, так все вольные, – сказала она.

– Может, паспорт показать? – небрежно спросил Серега.

– А вы надолго к нам? – поинтересовалась Нюрочка.

* * *

К границе городка, где он оставил Серегу и Лену, Карцев подъезжал уже в кромешной тьме.

Метров за сто до начала освещенного шоссе стоял знак ограничения скорости «40». И внизу было написано: «Пост ГАИ 150 м».

Карцев сбросил газ, притормозил и поехал совсем медленно.

А потом вдруг увидел в свете фар сидящую на каких-то бревнах Лену. Он остановил машину, открыл дверь и с трудом вылез, разминая затекшие ноги.

Лена встала ему навстречу. Карцева шатало от усталости.

– Алена! Солнышко мое... – хрипло сказал Карцев.

– Господи! – выдохнула Лена. – Ты живой?.. Живой?..

Она прижалась к нему, потом испуганно отпрянула, стала тревожно ощупывать его лицо, рот, глаза, шею, повторяя;

– Живой... Живой...

* * *

На следующее утро они стояли на автозаправочной станции.

Машин было немного. Пушкарев и Карцев в брезентовых рукавицах заправляли баки соляркой. Лена мыла чашки и чайные ложки под струйкой воды, текущей из бокового бачка.

Серега заправил свою машину первым. Закрыл горловины баков и подошел к Карцеву. Физиономия была мятая, глаза воспалены.

– Ну и видок у тебя! – сказал Карцев. – На море и обратно!

– Старался, – хохотнул Серега. – Знойная женщина, мечта поэта.

– Пил?

– Чисто символически.

– До Львова-то доскребешься?

– Обижаешь, Витек!

– Отгони мою лайбу. Пойду талоны сдам.

Бензовоз перекачивал бензин в подземные танкеры. Рядом с водителем бензовоза стояла красивая женщина – приемщица. Поглядывала в сторону Карцева и Сереги, отмечала количество сливаемого бензина.

– Не ходи, – тихо сказал Серега. – Там Зинка...

– Да наплевать! Когда это было!..

– Тебе видней, – сказал Серега и крикнул: – Леночка! Собирай чашки-ложки, садись в кабинку. Отгоним в сторону.

– Поезжай, я пройдусь, – ответила Лена.

Серега влез в кабину Карцева и отъехал от колонки. Лена видела, как Карцев подошел к приемщице, протянул талоны и что-то ей сказал. Приемщица улыбнулась, оглядела Карцева долгим взглядом.

Лена судорожно вздохнула, отвернулась и пошла, не оборачиваясь. Приемщица насмешливо посмотрела ей вслед...

* * *

– Красивая женщина... – сказала Лена.

Они ехали за Серегиной машиной, и Лена старалась не поворачивать головы к Карцеву.

– Была.

– И сейчас красивая, – упрямо повторила Лена.

– Сейчас мне это без разницы.

– Ну уж, ну уж...

– Замолчи, – раздраженно сказал Карцев и добавил помягче: – Замолчи, пожалуйста...

Некоторое время Лена молчала. А потом спросила:

– А Лиза, жена Толика, – красивая?

– Я бы Лизу в упор не видел, – жестко ответил Карцев.

– Ну что ты говоришь?! – растерялась Лена. – Как ты можешь!

– Я бы Лизу в упор не видел, а Толика... – Карцев запнулся, подыскивая слово.

– Как ты смеешь так говорить о сыне и его жене?! – возмутилась Лена.

– Погоди... – тревожно произнес Карцев, внимательно вглядываясь в Серегину машину. – Погоди!

Серегина «шкода» вдруг выехала на полосу встречного движения, потом вернулась в свой ряд, соскользнула правыми колесами с асфальта и подняла облако пыли с обочины.

– Заснул, подонок! – закричал Карцев и погнал свою машину в обгон. – Заснул, проститутка несчастная!..

Серегин фургон стал затормаживать, съезжать с полосы...

Карцев мгновенно обогнал его и резко остановился. Выскочил из кабины и побежал назад – к Серегиной машине.

– Ты что же делаешь, мать твою в гроб, в душу, сволочь?!

Он рывком открыл Серегину дверцу. Бедный Серега неловко привалился к капоту двигателя, испуганно смотрел на Карцева.

– Ты, Витек?.. – с трудом проговорил он и виновато улыбнулся. – Хорошо, что ты... Рука левая отнялась, падла... Дышать нечем...

– Лена-а-а-а! – в испуге закричал Карцев и стал стаскивать огромного, толстого Серегу с водительского кресла.

Лена выскочила из кабины. Когда она подбежала, Серега уже лежал на траве и Карцев расстегивал на нем рубашку до живота.

– Что с ним? Что с ним?.. – бормотал Карцев.

– Рука левая, – промычал Серега, ловя ртом воздух. Лена схватила Серегину руку, стала считать пульс.

– Валокордин, валидол, нитроглицерин?.. Что есть? – быстро проговорила она.

– Да что ты? Откуда!.. – пробормотал Карцев.

– Там... – Серега посмотрел на свою кабину. – В бардачке.

Лена метнулась в Серегину кабину, порылась и достала пробирочку с нитроглицерином и бутылочку корвалола.

– Грелку! Грелку горячую к ногам! – резко приказала Лена.

Секунду Карцев обалдело смотрел на Лену. Потом, словно очнувшись, бросился к своей кабине и вытащил десятилитровую канистру.

Лена расшнуровывала Серегины туфли, сдирала с него носки.

Карцев открыл сливной краник охлаждающей системы двигателя. В канистру полилась горячая вода.

Серега дышал тяжело, хрипло... Лена ожесточенно массировала ему руку, совала ему в рот нитроглицерин.