Текст книги "Учительница"
Автор книги: Владимир Козлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Козлов Владимир
Учительница
Владимир Козлов
Учительница
Первый день после зимних каникул – самый гнусный. Опять сидеть за партой, опять писать – бр-р-р-р. Тем более, что еле поднялся в семь утра, а на улице темно, и мороз, и школа мудацкая уже светится через дорогу: уборщицы моют классы.
Русский язык, геометрия, потом – физкультура, но тоже лажа: вместо баскетбола заставляют прыгать через коня.
Потом французский. У нас практикантка. Из иняза. На четыре месяца. Не знаю, хорошо это или плохо. Вдруг будет гонять нас? С Инессой все просто: она знает, что у нас в классе французский всем до лампочки, что мы только делаем вид, что учим его. А она делает вид, что все нормально, и ниже четверки никому не ставит.
Сколько ей лет, интересно? Наверное, двадцать один, раз сказала, что на последнем курсе. Не супер, конечно, но, в общем, ничего: не толстая и не уродина.
Наши бабы ее сразу начали забалтывать:
– А вы в Париже были? Да? Расскажите, а?
– Ну, что вам рассказать о Париже? Очень красивый город, очень красивый.
– А на Пляс Пигаль вы ходили?
– Нет, а зачем мне это?
Так я им и рассказала про Пляс Пигаль, недоделкам этим. Хотя, вообще-то, мы и не ходили специально, просто случайно забрели туда. Но проституток я не видела или не заметила. Одни только peep-show и автобусы туристов. А может, это и не Пигаль была? Не знаю. Мы зашли в лавку, купили бутылку дешевого вина. Продавец – тайландец или, может быть, китаец, я в них не разбираюсь. Потом пили из горла прямо на улице и боялись: а вдруг нельзя, вдруг запрещено на улице? Ладно, наплевать: пили, быстро пьянели, потому что без ужина, а перед этим бессонная ночь в автобусе, и в первый раз в Париже, и я и он, и откололись от группы...
Зашли в какой-то скверик. Уже стемнело. В углу кто-то шевелится бомжи, что ли? Наплевать! Ты что, с ума сошел? А если полицейский? Да какая тут полиция, мы уже далеко от центра. Вино еще на губах, и у него тоже. Ладно, давай. Все-таки, Париж...
Потом шли по пустым улицам, искали центр, Елисейские поля, чтобы там сесть на метро – и в гостиницу. А тут облом: метро закрыто, пришлось пешком.
Сейчас он снова во Франции, а я здесь, в этой дурной школе на окраине одной из худших в городе, – с этими недоумками: мрак, короче. Французского они вообще не знают, как будто у них вообще его не преподают. Некоторые даже не знают, как сказать "да" и "нет". Училка их, Инесса – старая калоша. Может, сама что и помнит из французского, но уроки ей до фени. Скорее бы все это кончилось – практика, институт...
– А она ничего, правда ничего.
– Ты так говоришь, типа выебать ее собрался.
– А хули?
– Не пизди!
– Не, я не про то говорю, а вообще: она ничего, не выебывалась, не стала типа хуе-мое, я там типа в Париж, а вы тут мудаки...
– А хули Париж? Сейчас много кто и в Париж и в Лондон ездит, даже от школы посылают. Это у нас школа такая – Ильич все бабки, что дают, себе забирает.
– Да я не про то, Париж – это все ерунда, а она правда по-простому, без выебонов – и одета – ты сам видел – по фирме, из Парижа, бля.
– Она тебя как заставит зубрить, тогда увидишь, по фирме или не по фирме.
На самом деле все не так уж плохо. Да, добираться далеко, но только четыре дня в неделю, в остальные – уроков нет. И никто меня не контролирует, потому что в школе бардак. Инесса только рада, что ей работать меньше: на моих уроках не сидит, а бегает по ближайшим продуктовым магазинам, ищет, где что подешевле. А я стараться не собираюсь: если до меня их не научили, то я – что, за три месяца научу? Зачем мне это надо?
Странно, я по нему совсем не скучаю. Раньше думала – как это я буду одна, когда он уедет? А оказалось, что, вроде как, все нормально. Да, он звонит раз в две недели, но по телефону это одно...
К хуям, к хуям, к хуям, пошла ты на хуй: не хочешь на стрелку со мной и не надо. Занята, говоришь, уроков много? Ну и сиди, учи свои уроки.
И трубкой таксофона по железному ржавому корпусу. Трубка разбивается, куски пластмассы отлетают, высовываются проводки... К хуям, к хуям, к хуям...
– Что ты делаешь, сука, еб твою мать?
Откуда здесь мент? Бежать, бежать, бежать. Скорее. Мент сзади, догоняет, орет:
– Стой, засранец.
А это уже будет пиздец: ментовка, дубинками по почкам, штраф и бумага в школу. Последняя надежда – газовый баллончик. Достаю, отвожу назад и, как из пистолета в фильмах, когда отстреливаются на бегу. Мент хватается за глаза.
– Тебе не жить, сука, если поймаю.
Не поймаешь, не поймаешь! До свидания, спокойной ночи!
А дома – сразу в туалет и дрочить. Только на нее, никаких больше порно-картинок и одноклассниц, только на нее.
Восьмого марта собрались классом. Не все, конечно – человек десять. Двухкомнатная квартира, бабы пили шампанское, мы – водку. Танцевал с Алиной, ходили потом вместе курить на балкон – как раз там никого не было. Я залез ей под юбку, она – ничего, потом я в трусы, а она взяла за руку. Не надо. Почему "не надо"? Пошли выпьем. Нет, я больше не хочу... Обе комнаты заняты, пацаны пытаются кого-нибудь раскрутить, но ни у кого ничего не выйдет, я знаю – что бы они потом не говорили назавтра, типа, и протянул, и за щеку взяла.
Завтра первый день каникул, а сегодня – уборка класса. Как это все достало – вообще. Одно хорошо – с нами она, а не "классуха". Этой куда-то ехать надо было, вот и заставили практикантку сидеть, пока мы убираем, смотреть, как мы ни фига не делаем. Я не спешу, чтобы, может быть, потом, когда кончим, выйти с ней вместе из школы и дойти до остановки – а что тут такого?
Все уже ушли, а я задержался: надо отнести ведра с грязной водой в туалет.
Назад с ведрами не спешу. Сцу, потом курю. Она без меня не уйдет, не закроет класс: там мой портфель и шмотки.
Возвращаюсь, ставлю пустые ведра в угол. Она смотрит в окно. Там весна, солнце. Снег почти весь растаял.
Вот бы сейчас закрыть изнутри дверь и подойти к ней сзади и обнять за плечи. Но этого не будет никогда-никогда-никогда.
Дома в туалете дрочу и злюсь на себя и бью себе кулаком в живот. Ну почему, почему я сосцал?
Почти весна, почти тепло. Форточки открыты. Во дворах бегают и орут дети. Запах пыли, бензина и первой травы. Сидеть в школе скучно – вообще. Зато потом – домой и музыку на всю громкость, Nirvana или Offspring, чтобы было слышно из кухни, пока соображу себе поесть, а соседи пусть не рыпаются особо – я и послать могу.
Часов в шесть прусь на остановку. Хочу поехать в центр: просто так, чтоб не сидеть дома с родичами – они уже скоро придут.
На остановке – она. Сразу внутри что-то обрывается, как будто нарвался на врагов, и они сейчас отпиздят.
В школе сегодня не виделись, поэтому говорю:
– Здравствуйте
– Здравствуй.
– Вы домой?
– Да, а ты?
– Да, так.
– Понимаю, не хочется дома сидеть в такую погоду. А как же уроки?
Она улыбается, и я тоже: ну какие могут быть уроки?
– А можно вас проводить?
– Можно, конечно, почему бы и нет? Если у тебя, конечно, есть время.
Подъезжает битком набитый автобус, мы заходим, и нас разделяет толпа. И хорошо, потому что не знаю, о чем с ней говорить.
Едем до центра, потом пересаживаемся в другой такой же набитый автобус. Еще три остановки, и выходим.
– Вон тот дом – мой. Если хочешь, можешь зайти в гости.
В квартире никого.
– А где все ваши?
– Мама на работе, а больше никого и не должно быть: мы с ней вдвоем живем.
Пьем кофе с коньяком, потом – оставшийся в бутылке коньяк. Она смотрит на меня. Я не верю, что это на самом деле. Может, это сон? Или я охуел от дрочки – каждый день по два раза или больше?
Я подсаживаюсь поближе, обнимаю. Губами – к ее губам. Мы сосемся, слюнявимся, я нахожу рукой грудь. Сползаем с дивана на пол, я сую руку под платье.
Подожди, я сама – и сбрасывает с себя все. Шмотки разлетаются по комнате, она целует меня сама – вот, смотри, вот так надо. Потом еще и еще, и я тискаю ее грудь и хочу уже, а она – нет, еще нет, подожди. Некуда ждать, уже нельзя ждать. Она мне помогает, несколько раз туда-сюда – и все. Вот какая хуйня. Ладно, насрать. Она целует в губы. Вкусно.
Потом сидим на диване, закутавшись в одеяло, курим и молчим. На улице темно. Слышно, как ездят машины, гуляют под окнами пацаны и бабы, бухают и смеются, радуются весне и всему остальному.
– Приходи знаешь когда – в воскресенье, часов в семь вечера. Пока.
– Пока.
Поцелуй. Дверь захлопывается.
Май, все цветет. Он приходит ко мне почти каждый день, и мы пьем вино и трахаемся и иногда курим траву – я беру ее у Ленкиного бойфренда. Я, конечно, сошла с ума, но мне уже все равно. Практика, кстати, кончается осталось отработать в школе три дня. И все, больше меня там никогда не будет.
Надоела уже она. На хуя вяжется – ты мой, ты мне нужен? На уроках пялится, как дурная. Она что, хочет, чтобы все узнали? Ей же хуже, это ей наваляют пиздюлей, а мне ничего не будет. Я, если что, расскажу все как есть: она сама меня к себе позвала и коньяком поила и все прочее. А вообще все надоело, ебаться тоже надоело. "А у тебя попа красивая, а прогладь мне спинку". На хуй, на хуй, на хуй! Пошла она в жопу, надо скорей от нее отвязаться. Ладно, скоро ведь сама уйдет, практика кончится – и все, гуляй Вася.
– Знакомьтесь: это Андрей, мой парень, он только что из Парижа, даже еще говорит с французским акцентом, да? А это – Игорь, мой ученик, вернее, уже бывший, но, можно сказать, не только ученик, но и друг. Я знаю, Андрей привез из Франции вкусного вина, так что, мы можем пойти сейчас куда-нибудь на природу. Да, ребята?..
