Текст книги "Серебряный адмирал"

Автор книги: Владимир Шигин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава пятая
Африканский рейд

А в это время англичане уже полным ходом торопились извлечь выгоды из обострившейся обстановки с Голландией. Некто Гольмес, капитан британского корабля, пиратски подстерег и взял у Зеленого мыса большое количество торговых судов, принадлежавших голландской Вест-Индской компании. Затем голландцы были беспардонно изгнаны из небольшой крепости на близлежащем от африканского берега острове Горей, а все хранившиеся там товары были захвачены. В ноябре 1663 года из Англии к берегам голландской Африки вышел 60-пушечный корабль «Джерси» под командой Ричарда Холмса, авантюриста и пирата, роялиста и любимца принца Руперта. Подойдя к западному побережью Африки, Холмс произвел там настоящий погром голландской торговли, перехватывая и пленяя беззащитные торговые суда, захватывая и отбирая у Голландии слабые прибрежные форты-фактории. Несмотря на то что Холмс для вида прикрывался флагом специально для него созданной некой Королевской африканской компании, в Гааге это никого не могло обмануть – англичане начали захват голландских колоний. Некоторое время Голландия делала вид, что ничего страшного не произошло, в надежде на то, что англичане сами поймут, сколь далеко они зашли в своих непомерных аппетитах и одумаются, но ничего подобного не произошло. Наоборот, в довершение всего, Лондон заявил, что отныне им принадлежат все африканские берега и голландцы обязаны покинуть все свои владения, расположенные там. Ответ последовал незамедлительно: Голландия начала снаряжать свой военный флот.

Рюйтеру в Средиземное море было послано распоряжение: не теряя времени и присоединив в пути к своей эскадре, все, что только возможно, спешить к берегам Гвинеи, чтобы отомстить за нанесенный англичанами ущерб, отобрать захваченные обманом крепости и нанести свой ответный удар. По существу, Рюйтеру было велено осуществить рейдерскую операцию по подрыву британской морской торговли. Основными условиями ее была быстрота и решительность. Пока англо-голландская ситуация висела еще на зыбкой грани полувойны-полумира, важно было не упустить момент и извлечь из него максимальную выгоду. Малая война уже началась. А в воздухе уже пахло настоящей большой войной.

В кратчайшие сроки, совершив нелегкий переход, Рюйтер обогнул северо-западную оконечность Африки и приблизился к Гвинейскому побережью. На рассвете голландцы увидели девять английских кораблей, стоявших на якоре под защитой небольшого укрепленного острова. Над крепостью виднелись флаги британской торговой кампании. Без долгих раздумий Рюйтер поднял сигнал готовности к немедленному открытию огня и, сблизившись с английскими кораблями, взял их в два огня. На палубах англичан забегали. Затем к борту голландского флагмана подошла шлюпка, и из нее по трапу взобрались два британских капитана.

– В чем причина, побудившая вас идти на крепость со столь воинственным видом? – вопросили они.

– Причина проста! – отвечал им вице-адмирал. – Хочу разбить крепость и захватить ваши корабли!

– Разве мы находимся с вами в состоянии войны? – еще больше изумились англичане.

– Да, мы в состоянии войны с теми, кто подло и нагло отнял у нашей Вест-Индской компании ее суда и торговые станции. Я пришел сюда, чтобы взять все отнятое вами обратно и смыть нанесенное нам оскорбление!

На английских капитанов было тягостно смотреть. Лица их в одно мгновение стали землистого цвета. Молча поклонившись, они убрались восвояси. Проводив депутатов, Рюйтер послал им вслед двух своих капитанов с одним лишь вопросом; готовы ли англичане защищать свой остров и корабли? Ответ пришел немедленно. Голландским капитанам объявили, что остров и корабли защищаться не намерены, так как из них только один является военным, а все остальные купеческие.

На следующий день, приняв все требования Рюйтера, губернатор острова лично спустил с флагштока британский флаг. Голландцы немедленно высадили десант, который беспрепятственно вступил в крепость. Забрав с собой все возможные припасы и оставив в крепости достаточный гарнизон, Рюйтер разрешил англичанам во главе с их губернатором погрузиться на одно из купеческих судов и отправиться в Гамбию, где британская торговая компания имела одну из своих контор.

Во время пребывания голландцев на острове с Рюйтером произошел любопытный случай. В поисках хорошей воды вице-адмирал отправил несколько баркасов к находившемуся в нескольких милях материку. Зайдя в небольшую речушку, моряки принялись было заполнять порожние бочки, когда внезапно из кустов вышел старик-негр в окружении вооруженных копьями воинов. Испуганные матросы вскинули свои мушкеты, но старый негр жестом остановил их. А затем, к всеобщему удивлению, обратился к ним на чистейшем голландском языке, спрашивая матросов, откуда они приплыли и кто над ними начальствует.

– Вице-адмирал Рюйтер! – ответили ему.

– Как! – воскликнул внезапно старик. – Михаил Рюйтер! Не может быть! Михаил, которого я помню боцманским юнгой, теперь адмирал? Возможно ли это?

– Не знаем, кем был наш начальник раньше, но то, что сейчас он командует нами, так же верно, как то, что мы стоим перед вашей милостью! – рассмеялись матросы.

– Возьмите меня с собой на корабль, я хочу встретиться со своим старым другом! – взмолился старик, когда все бочки были налиты водой и баркасы готовились отправиться в обратный путь. – С вашим начальником нас связывает общая молодость и многие плавания. Я просто никогда не прощу себе, что не смог еще раз увидеть старого друга, когда он волею судеб оказался рядом со мной!

Старик-негр оказался тем самым Жаном Компани, который когда-то столько доброго сделал для мальчишки Рюйтера. Расставшись с Михаилом, он несколько лет плавал стюардом на других судах. Спустя некоторое время Компани нашел способ вернуться на родину, где впоследствии стал местным вождем.

Надо ли говорить, как обрадовались два старых товарища, вновь увидев друг друга. Немедленно началось обильное застолье. Следом за Компани пришло с десяток пирог, доверху груженных всевозможными фруктами и овощами, которые матросы тут же живо разгрузили.

– Хорошо иметь в начальниках нашего папу Рюйтера! – смеялись они, весело таская в трюмы здоровенные связки бананов. – Везде у него дружки! Наверняка попади мы на Луну, там тоже его друзья отыщутся!

Рюйтер же с Компани тем временем вспоминали общую молодость на палубах купеческих судов, рассказывали один другому о своей судьбе, удивлялись и радовались возвышению друг друга. Компани вспоминал имена уже почти забытых Рюйтером соплавателей, описывал по памяти некогда любимый им Флессинген.

– Верен ли ты по-прежнему нашей христианской вере? – поинтересовался набожный Рюйтер.

– Конечно, Михаил! – кивнул Компани. – Я по-прежнему верую в единого Бога. Но мои подданные не понимают христианства, а потому я храню Бога в своем сердце и молюсь ему мысленно!

– Нелегко тебе приходится, брат! – вздохнул Рюйтер.

– Никогда и никому не поверил бы, если бы не увидел своими глазами, что ты, Рюйтер, стал таким большим адмиралом! – искренне восхищался своим собеседником старый негр. – А ведь был когда-то юнгой, и каждый матрос мог дать тебе подзатыльник!

– Что было, то было, – соглашался Рюйтер. – Произошло то, что было угодно судьбе и Господу. Но и я удивлен не менее, чем ты. Бывший раб и стюард теперь вице-король целой страны!

– Ну, положим, страна у меня маленькая! – смущаясь, махал рукой Компани. – Не чета твоей Голландии!

– Да важно ли это! – прерывал друга Рюйтер, наполняя до краев очередной бокал. – Давай лучше выпьем за нашу такую нелегкую, но все же такую прекрасную молодость!

На прощание друзья обменялись подарками. Рюйтер подарил Компани целую груду одежды и вещей, которые бы еще выше подняли престиж вождя среди его полуголых подданных. Компани, в свою очередь, одарил адмирала ожерельем с огромными жемчужинами, которое просил преподнести от своего имени его жене.

Закончив дела в Горее, Рюйтер перевел свою эскадру в Сьерра-Леону, чтобы там подремонтировать корабли и запастись дровами. Когда посланные матросы высадились для работ на берег, один из офицеров отправился вверх по реке и, встретив местных негров, завел с ними разговор. Словоохотливые аборигены тут же сообщили белому человеку, что невдалеке от них имеется небольшой остров, на котором англичане имеют свою торговую факторию и содержат в плену одного голландца вместе с женой и двумя дочерьми, поступая с ними, как с невольниками. Кроме этого эти англичане ранее грабили многие голландские суда, заходившие в здешнюю реку.

Узнав столь удручающие новости, Рюйтер озлобился не на шутку.

– Неужели людям мало океана и земли? Неужели звон золота столь сладок, что затмевает чувство жалости и сострадания к ближнему, а жажда богатства убивает добродетель? – ругался он, яростно топая своими ботфортами. – Я этого так не оставлю и не успокоюсь, пока не накажу этих негодяев!

Послав к острову один из своих кораблей, вице-адмирал потребовал немедленной выдачи пленников, грозя в случае отказа испепелить пушками все торговые магазины. Требование было немедленно исполнено, и пленный голландец со всей своей семьей был немедленно доставлен к Рюйтеру.

– Как вы попали к этим негодяем? – было первое, что спросил Рюйтер у прибывшего к нему недавнего пленника.

– Я торговал у Горее и был приглашен в гости английскими купцами, которые и схватили меня во время ужина со всей моей семьей, тотчас разграбив все бывшие при мне товары Вест-Индской компании. Затем английский корабль обманом захватил еще одно шедшее ко мне с товарами судно! – грустно рассказал свою историю неудачливый торговец.

Немедленно последовала команда высадить десант на остров и конфисковать все голландские товары, а заодно в отместку забрать и все английские. Проводником вызвался идти только что освобожденный купец.

– О, вы даже не представляете, как я сейчас счастлив, что могу отомстить этим мерзавцам! – крикнул он Рюйтеру, спрыгивая в шлюпку.

Посланные матросы объявили английскому губернатору волю адмирала и тут же стали сбивать замки с магазинов. Вычистив все, они погрузили товары на шлюпки и перевезли на корабли. Англичане пытались кое-что припрятать в близлежащем лесу, но бдительный голландский купец, несмотря на несущиеся ему в спину проклятья, тотчас раскрыл все их тайники. Однако даже при этом Рюйтер остался Рюйтером, веля оставить англичанам все съестные припасы и не трогать их домов и личных вещей. При погрузке конфискованных товаров на корабли вице-адмирал велел все дотошно переписать и засвидетельствовать печатью английской конторы, и в утешение оставил свою расписку купцам-грабителям.

– Для чего такие нежности, господин адмирал? – спросил его несколько раздосадованный поведением Рюйтера купец.

– Все очень просто! – улыбнулся ему тот. – Я слишком хорошо знаю англичан. Едва начнутся очередные мирные переговоры, они тотчас выставят за этот товар такой счет, будто каждая штука материи была из чистого золота! Но теперь у нас есть что им показать в ответ!

15 декабря 1664 года, подняв якоря и воздев паруса, эскадра направилась к берегам Кот-д-Ор, чтобы отобрать ранее забранные там англичанами голландские крепости. Вначале была атакована и захвачена крепость Такорари, находившаяся вблизи Короманделя. Сдавшихся изгнали из крепости, а товары, как обычно, конфисковали. После этого была отбита и вторая крепость – Кормантин. Там же, подле Кормантина, Рюйтера нагнало посыльное судно, известившее вице-адмирала, что Генеральными штатами велено отныне нападать на англичан в любых водах, кроме европейских.

– Это почему же? – удивился командующий.

– Их высокомочия стремятся избежать большой войны! – ответил привезший письмо капитан.

– Это в высшей степени глупо! – пожал плечами Рюйтер. – Нельзя быть беременным наполовину!

В начале марта он двинулся дальше вдоль африканского берега, выметая англичан с побережья и устанавливая голландский порядок. Впоследствии Гвинейский рейд знаменитого флотоводца будет приводиться не как пример морского искусства, а как пример бережного отношения к людям. Имея тринадцать кораблей и многие сотни человек команды, Рюйтер за долгие месяцы этого нелегкого и изнуряющего похода не только не потерял ни одного человека, но и не имел ни одного серьезно больного.

– Я счастлив, что после моего плавания в Голландии не прибавилось вдов и сирот, их там и так более чем достаточно! – говорил он неоднократно в узком кругу.

Гвинейский поход был успешно завершен, и теперь Рюйтер поспешил в Барбад, где, по некоторым сведениям, собрался большой английский торговый флот. Было совершенно очевидно, что англичан там много и драться они будут отчаянно.

– Время африканских прогулок кончилось, начинается обычная кровавая работа! – объявил вице-адмирал.

В Барбадском заливе, где располагались две бывшие голландские крепости-фактории, Рюйтера встретили сильной пальбой. Не теряя времени даром и зная, что голландцы, рано или поздно, но обязательно попробуют вернуть утраченное, англичане успели укрепить береговую оборону. Кроме этого к бою были приготовлены и стоявшие под берегом вооруженные торговые суда.

Из старой голландской хроники: «Рюйтер прибыл в Барбад 29 апреля и, вступив 1 мая в залив, давал с обоих бортов залпы между двух крепостей. Немедленно с южной крепости острова открыли по его эскадре огонь, тридцать шесть английских купеческих судов, стоявших на якорях, дали по нему залпы. Голландцы так были разбиты, что едва могли маневрировать. Адмиральский корабль потерпел более других. Все паруса, все бегучие снасти, все брасы, булени, шхенели, штаги задней мачты и десять пар вант были перебиты. Ему дали три прострела у воды на правой стороне, два в большую мачту, а заднюю сбили. Неустрашимый Рюйтер оставался некоторое время в огне, поражая сам ужасно. Битва продолжалась не долее полутора часов, но была жаркая. На адмиральском корабле убито восемь человек и пятнадцать ранено. Напоследок голландцы, будучи не в состоянии более управляться, принуждены были отступить».

Барбадская операция успеха и славы Рюйтеру не принесла. О причинах неудачи можно только гадать. Скорее всего, англичане, прослышав о карательном рейде голландцев, только и ждали их появления, заранее стянув в залив все возможные силы. А Рюйтер, в свою очередь, привыкший за время Гвинейского похода к слабому сопротивлению, просто забыл, с кем он имеет дело.

Как бы то ни было, но отброшенный от крепостей вице-адмирал едва-едва довел свою избитую эскадру до союзной Мартиники. Тамошний губернатор принял голландцев с пониманием, помог с ремонтом и пополнением припасов. Однако время не ждало, и Рюйтер, тяжело переживая неудачу при Барбаде, торопился успеть нанести англичанам хотя бы еще один ощутимый удар. Не теряя времени, он снова выходит в море. На этот раз курс его кораблей проложен к Антильским островам.

– Пройдемся по тамошним портам и поглядим, не прячутся ли где-то там англичане. Если найдем, повыковыриваем! – объявил он жаждущим мщения командам.

Те ответили приветственными криками.

По пути к Антилам эскадра сошлась с большим голландским торговым флотом, осуществлявшим перевозки для французской короны и шедшим из Ла Рошели. С купеческих судов прокричали, что война с Англией уже объявлена, но большого морского сражения еще не было, хотя все его и ожидают со дня на день.

– Прекрасно! – обрадовался Рюйтер. – Возможно, мы еще успеем завершить свои дела и поспеть к раздаче пышек!

– Стоит ли торопиться? – ответил ему кто-то из старых и умудренных жизнью капитанов. – Война только лишь начинается, и пышек хватит на всех, не возрадуемся! Теперь лучше всего было бы подумать, как в целости и сохранности добраться до дома, а не попасть под форштевень всего английского флота, который наверняка будет нас сторожить всюду, уж больно мы ему насолили!

В ответ вице-адмирал промолчал. Да и что тут скажешь, когда старик-капитан был совершенно прав.

Несколько кораблей Рюйтер отделил от эскадры и направил в отдельное крейсерство с задачей перехватывать и пленять все английские торговые суда, встречаемые на пути. Местом сбора всех сил он объявил остров Святого Христофора. На следующий день разминулись с облезлой гамбургской баркой. С барки, едва завидев голландцев, сразу же прокричали, что совсем недавно видели девять английских торговых судов у острова Пиевеса и четыре – у Мон-Серрата.

– Курс на Мон-Серрат! – велел Рюйтер.

– Почему? – спросили его. – Ведь у Пиевеса англичан больше, а значит, и куш будет сочнее!

– Зато Мон-Серрат ближе и вероятность поймать добычу у нас куда больше! – отвечал прагматичный командующий. – Нам же после Барбада сейчас нужен пусть самый маленький, но успех!

Расчет Рюйтера оказался верен. У Мон-Серрата голландцы появились столь внезапно, что англичане не успели ничего предпринять. Трофеем победителей стал большой 20-пушечный купеческий корабль, по самую палубу забитый сахаром и табаком. Войдя же в залив, голландцы затем без всякого труда овладели еще четырьмя гружеными товарами судами и тремя барками. После этого пришел черед и острова Пиевеса, подле которого спустили флаги еще шесть английских судов. Посадив на захваченные суда призовые команды и отправив их в Голландию, Рюйтер продолжил свое крейсерство на торговых путях противника.

Вскоре он был уже у острова Святою Христофора. Одна часть острова в ту пору принадлежала англичанам, а другая – французам. Разумеется, для пополнения припасов Рюйтер подошел к французскому берегу. Губернатор крепости Бас-Терры виконт де ла Сал встретил голландцев не менее приветливо, чем губернатор Мартиники. Чтобы еще более упрочить дружбу с французами, Рюйтер по дешевке продал им несколько захваченных английских судов, в которых губернатор нуждался чрезвычайно. Этот жест доброй воли без ответа не остался, и голландцам сразу же для ремонта и отдыха был предоставлен режим наибольшего благоприятствования. Однако ни один из отправленных в отдельное крейсерство кораблей на соединение с эскадрой так и не пришел. Это вызывало тревогу, а потому, едва закончив починку, Рюйтер немедленно покинул гостеприимную Бас-Терру и направился к принадлежащему Голландии острову Святого Евстафия, являвшегося резервным пунктом сбора. К всеобщей радости, все рейдеры оказались именно там, да не одни, а с массой захваченных купцов! Это был уже настоящий успех, британская торговля в океане была практически уничтожена!

Затем был стремительный бросок к острову Терре-Нев, где Рюйтеру без сопротивления сдались еще шесть больших судов. Теперь главной заботой Рюйтера было решение вопроса с кучей пленных англичан. После некоторых раздумий он поступил с ними так, как всегда поступал с пленными. На три английских судна были посажены все пленники, им дали все необходимое продовольствие – от солонины до рыбачьих сетей – и отпустили на все четыре стороны.

В битве за торговые пути в Атлантике этой победой была поставлена внушительная точка. После Терре-Нев Рюйтер повернул свои корабли к Голландии. Время не ждало, и эскадра спешила, как только могла. Однако идти кратчайшим путем в Голландию было бы в условиях только что начавшейся войны самоубийством, и Рюйтер, с сожалением, но принял единственное решение – следовать к родным берегам пусть долгим и окружным, но зато самым надежным путем, огибая британские острова с севера. Забив трюмы продовольствием и налившись пресной водой, голландские корабли растворились в безбрежье Атлантического океана.

Пока Михаил Рюйтер штормует вместе со своими соратниками в продуваемых ветрами северных широтах, обратимся к событиям большой политики.

Часть четвертая
Спаситель Отечества

Глава первая
Новая распря со старым врагом

В февральские дни 1665 года Генеральные штаты завершали последние приготовления к неотвратимой схватке со своим скандальным запроливным соседом. Помимо продолжавшегося острого торгового соперничества двух государств на морских дорогах была и еще одна немаловажная причина, провоцировавшая столкновение, – это личная ненависть английского короля Карла Второго к голландцам: он не мог забыть, как в дни его изгнаний они отказались дать ему приют. Столкновение двух великий океанских держав провоцировала и Франция, руководимая хитрой политикой Кольбера, создававшего свой собственный флот и мечтавшего о взаимном уничтожении других. При этом король Людовик Четырнадцатый обещал Голландской республике свою всемерную помощь. Чтобы убедить правителей республики в своей искренности, король заключил Пиринейский трактат с Испанией, где торжественно поклялся отказаться от всех прав на испанские Нидерланды, т. е. на Бельгию. Это означало, однако, что как раз на испанские Нидерланды Людовик и покушается более всего. От голландцев же требовалось лишь в удобный момент пропустить сквозь свои владения французские войска на Бельгию. Формальному объявлению войны между Англией и Голландией предшествовал целый ряд взаимных нападений в отдаленных колониях друг на друга, из которых самым значительным был карательный поход Рюйтера.

В Англии после смерти Кромвеля произошла реставрация монархии. Вступивший на престол король Карл Второй и особенно герцог Йоркский (будущий король Яков Второй), занимавший перед вступлением на престол пост первого лорда адмиралтейства, очень интересовались флотом, видя в нем залог могущества для страны. Королевство приняло флот от республики в прекрасном состоянии. Хотя для усовершенствований в военно-морском искусстве у герцога, весьма ограниченного и упрямого, не хватало способностей, но в области тактики он все же кое-чего достиг. Сомкнутая кильватерная колонна в бейдевинд была признана лучшим боевым порядком. Флот был разделен на 3 эскадры; цвета британского флага (красный, белый и синий) стали отличительными для адмиральских флагов. Улучшилось качество кораблей, артиллерии, лучше стали и команды. Хотя, по мнению, одного из английских историков: «Во флоте были и джентльмены и моряки, но моряки не были джентльменами, а джентльмены не были моряками».

К ужасу англичан, голландская морская торговля так быстро развилась после первой войны, что через десять лет она превысила английскую в пять раз, несмотря на еще более обострившиеся при Карле Втором требования Навигационного акта.

Англия почти открыто готовилась к новой схватке за океаны, которая должна была бы обеспечить ей там полное господство. Адмирал Монк однажды выразился так: «Зачем нам искать особый повод к войне? Мы просто для себя хотим большего от голландской торговли».

Подражая Сципиону Африканскому, Карл Второй в те дни, заканчивая свои речи, неизменно прибавлял:

– Карфаген должен быть разрушен! Голландия должна убраться с океана!

Франция также намеревалась захватить южные земли Голландии.

Партийная борьба в самой Голландии еще более обострилась; оранская партия симпатизировала Англии и старалась усилить армию для борьбы с Францией. Республиканская же партия была на стороне Франции и видела единственное спасение в сильном флоте. Последняя партия, имея в руках торговлю и связанные с ней богатства, получила перевес, благодаря чему, как мы видели, многое делалось для флота. В отличие от прошлой войны, теперь к подготовке к предстоящим боевым действиям на море и в Голландии отнеслись куда более серьезно и продуманно. Основу нового флота составляли ныне корабли специальной постройки. Помимо больших боевых кораблей начали строить и легкие разведывательно-дозорные суда – фрегаты, названные так в честь легких средиземноморских галер, которые издавна использовались для посылок. Значительно улучшилась и подготовка экипажей. Сам флот насчитывал к началу боевых действий 103 корабля всех классов. Главной задачей борьбы на море Генеральные штаты считали разгром и уничтожение английского флота, что обеспечило бы голландцам безопасность на всех торговых путях.

В преддверии больших морских боев было решено поощрить ряд флотоводцев высшими воинскими званиями. Советам адмиралтейств было велено определить трех претендентов на лейтенант-адмиральские звания: одного от Амстердамского, второго от Маасского и третьего от Ост-Фрисландского и Северного адмиралтейств. Вскоре были объявлены результаты голосования. Согласно им, лейтенант-адмиралом от Маасского адмиралтейства стал Егберт Картенаар, от Ост-Фрисландского и Северного – Жан Корнелиц, а от центрального Амстердамского – Рюйтер. Так, в свое отсутствие, герой прошлой войны был возведен в высшую степень начальства морской службы своего Отечества.

В этой связи небезынтересен и несколько пространный текст выписки из повеления о новом звании Рюйтера. Вот что он гласит: «Государственные чины Голландии и Вест-Фрисландии рассудили за благо, по соображению обстоятельств времени, приступить к избранию лейтенант-адмирала наших провинций под ведомством адмиралтейства, существующего в Амстердаме, и поэтому постановляем, зная сами лично и по свидетельству оказанной нам верности, усердия и храбрости, МИХАИЛА ДЕ РЮЙТЕРА, вице-адмирала реченной коллегии, чему он оказал столько доказательств в наших морских воинах. Мы его возводим и утверждаем настоящим в звании лейтенант-адмирала Голландии и Вест-Фрисландии под ведомством сказанного адмиралтейства. Вследствие чего даем ему полную власть, могущество, начальство и пр. преследовать в сем достоинстве наших неприятелей и пр. совокупно с властью, сколько ему возможно будет в плавании по морям и рекам и пр. в полной уверенности и пр. Мы повелеваем всем офицерам, начальству и всякого звания воинским людям, служащим на море и на сухом пути и подчиненным нашей власти признавать реченного ДЕ РЮЙТЕРА за нашего лейтенант-адмирала и оказывать ему почтение, должное ему в сем звании и под наказанием за неуважение. Дано в благополучной Гааге 29 января 1665 года».

Одновременно с присвоением высших званий повышение в чинах получили и многие другие капитаны и офицеры. В преддверии войны правительство стимулировало своих моряков, тех, кому в самом скором времени предстояло пролить кровь среди волн Атлантики.

Пока Рюйтер со своими кораблями добирался домой, был принят и ряд мер для доукомплектования военного флота. К примеру, было запрещено всякое рыболовство, и оставшиеся без работы рыбаки волей-неволей пополнили команды боевых кораблей. С капитанов брали письменные клятвы, что если кто сдаст в плен свой корабль или же уклонится во время боя от схватки, того без всякого суда карать смертью. Помимо всего прочего, было срочно заложено 24 больших корабля и приказано не весь флот разоружать на зиму. Все боеспособные корабли предполагалось снарядить к весне. Во всех голландских адмиралтействах и на всех английских верфях кипела лихорадочная работа.

– Мы вознаграждаем уверенность в храбрецах и возбуждаем боязливых к неустрашимости и подражанию первым! – говорили депутаты Генеральных штатов, выступая перед представителями сословий.

После пиратских захватов англичанами голландских факторий в Гвинейском заливе и в Северной Америке и карательного рейда Де Рюйтера англичане вновь совершили пиратское нападение. 29 декабря 1664 года в Гибралтарском проливе английский адмирал Эллин внезапно напал на флот, возвращающийся на родину – 30 коммерческих, нагруженных товарами, судов под конвоем всего лишь 3 военных кораблей. Голландский адмирал ван Бракель, сблизившись с англичанами, хотел салютовать, но был встречен залпом. Немедленно завязался бой; голландцы бились так храбро, что только три торговых судна попали в руки англичан. Получив известие об этом случае, Генеральные штаты сделали распоряжение своим судам нападать на все находящиеся в европейских водах английские военные и коммерческие корабли и прервали дипломатические сношения – война, однако же, не была официально объявлена.

14 марта 1665 года глашатаи английского короля под звуки труб на площадях и улицах Лондона и Вестминстера провозгласили объявление войны против Генеральных штатов, обвинив последних в пиратском нападении Рюйтера на свои торговые фактории в Африке и Антильских островах. Большая война, к которой все стремились и в то же время боялись, была начата.

К концу мая 1665 года флот Голландии, или, как его официально именовали сами голландцы, морское ополчение Соединенных провинций, вышел в море. В своем составе он насчитывал более ста боевых кораблей, не считая брандеров, яхт и вспомогательных галиотов. Общее руководство флотом на время отсутствия Рюйтера было возложено на лейтенант-адмирала Вассенаара. Бывший кавалерийский полковник, барон ван Вассенаар-Обдам был очень храбр, но не обладал талантами флотоводца и достаточной верой в себя, что объясняется, вероятно, его непривычкой к морской службе. Так, например, он позволил Генеральным штатам предписать разделение флота на 7 эскадр. Далее он получил категорическое приказание немедленно пойти и разбить неприятеля, так как, и не без основания, предполагалось, что неприятельский флот из-за большого недостатка в командах сильно ослаблен; когда Обдам выразил протест против такого ограничения свободы действий, Иоахим де Витт написал ему оскорбительное письмо, в котором даже выражал сомнение в храбрости Обдама. Но надо все-таки отметить, что Обдам приобрел за последние годы кое-какой опыт в морском деле. Образ действий Иоахима де Витта был, несомненно, дурным началом этой большой операции. Перевооруженные незадолго до начала войны коммерческие суда оставались под начальством своих капитанов, которые сами по себе были прекрасными моряками, но понятия не имели о боевом маневрировании флота. Они не знали ни своих офицеров, ни начальников. Связи между судами не было, корпоративный дух почти отсутствовал.

Английский флот, состоящий из ста пятнадцати кораблей, двух десятков брандеров и большого числа других судов, вышел из своих баз несколькими днями раньше. Возглавлял его на этот раз герцог Йоркский. Джеймс Йоркский был противником серьезным. Он хорошо знал и любил морское дело и много воевал на суше. Учителями герцога были великий Тюренн и принц Конде. Сорокалетний герцог был строг и желчен, подчиненные не любили его за надменность и скупость. Фанатичный католик, он, в добавок к этому, был и истовым иезуитом, не знавшим пощады и снисхождения даже к своим.

– Я иду убивать, и я убью их всех! – сказал он, прощаясь с братом-королем.

– Пощади хотя бы одного! – заметил в шутку Карл Второй.

Герцог шутку не понял:

– Одного я тебе показать привезу, но потом его все равно следует повесить на рее!

– Теперь я верю в твою победу, мой милый брат! – прослезился Карл.

Оба противника были настроены решительно – ведь от исхода первого столкновения вполне мог зависеть весь ход только что начавшейся войны. Обоим нужна была только победа, причем победа как можно более впечатляющая.