Текст книги "Тасманийский волк"

Автор книги: Владимир Карпенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Владимир Карпенко
Тасманийский волк

Глава 1

1 мая 2028 год, 10 лет после катастрофы.

Просыпаясь раз шестой от холода, прижал руки к ушам, туго прижал, скорее пытаясь придать тепла хотя бы мыслям, нежели промерзшему черепу. Понемногу приоткрыл глаза, опасаясь яркого света. В конце водосточной трубы, в которой я лежал, заметил лучи солнца.

– Эх, наконец-то утро, – протянул я потягиваясь.

– Давно уже утро, Матвей, около одиннадцати дня, если точнее, а может и позже, без часов не скажешь, – сипло протянул мой сосед, где-то над головой.

– Так уже обед? – с искренним удивлением поинтересовался я.

Одновременно кряхтя суставами, повернулся на живот и приподнялся на локтях. Посмотрел в противоположную к входу сторону, вглубь трубы. Первое что я почувствовал – это тепло, которым со мной делились языки пламени. Продолжая вечный танец огня, небольшой костер выпускал дым, который рвался вверх, к проржавевшей дыре в потолке нашего железного дома-саркофага. У костра сидел заросший старик, его длинная борода напоминала скорее бурых, толстых змей. Волосы слиплись от грязи и вечной сырости, предавая деду вид матерого морского волка, который каждую свободную минуту, тут же пристает к бутылке с ромом. Старая дырявая шапка закрывала плешь, проеденную холодом. Сквозь мутные разбитые очки просматривались такие же серые глаза, которыми старик что-то натужно сверлил у себя в руках. Отблески света от костра играли на лбу и щеках, выдавая все его морщины на худом лице, которые в таком виде напоминали посохшее болото. Такой ландшафт отлично сочетался с его рваной одеждой, всей испачканной в земле и затертой ржавчиной от стен, на которые он облокачивался.

– Ты еще с раннего утра спишь, – с улыбкой и теплом произнес старик. – Что, пригрел я тебя немного? Небось сны даже увидеть успел?

– Да какие сны, – безнадежно пробормотал я.

Почувствовав, как холод, словно током сквозь все тело, прошел по каждой моей клеточке, я от злобы на эту вечную зиму вскочил на ноги и ударился головой в потолок. Зазвенело. Наконец-то пришел в себя после утреннего сна…

– Холод собачий, это я от усталости вырубился, а твой костер мне, вон, только волосы на башке просушил.

– Ну хотя бы голова просохла, – возразил старик. – Что ты все время недовольный такой? Мы ведь не в избе, сколько в трубе этой, в диаметре вон, полтора метра – максимум! Раком взад-вперед не ползаешь и на этом спасибо. Тут хотя бы сухо и на голову не капает. Это уют, Матвей.

–Уют блин, – про себя сказал я.

– Он самый, вон взгляни, – мой сосед указал пальцем вглубь трубы. – Мы с тобой как заделали глиной сток этот, в прошлом году еще, так тут вообще сухо стало, ни единой капли влаги, вот так.

–Ни единой капли влаги, ага, ну да. А чего ж тогда вещи у нас никак не просохнут, они уже гнить начали, дед. Я вообще удивляюсь как мы тут туберкулез не подхватили.

– А ведь не подхватили же, видишь, бережет нас, дом наш, – поглаживая рукой железную стену успокаивающе протянул старик. – Бережет. Ладно тебе, Матвей, бери вон похлебку с казанка, он переставил суп в железной таре на мою сторону костра, с противоположной.

Чувствуя, как меня наполняет злость, я практически взял себя в руки, однако вспомнив надоедливый, один и тот же, за все эти годы, вкус непонятной субстанции в казанке, чуть с ноги не перевернул его… Сжал зубы, глубоко вдохнул

– Что же это за, – вслух жалостно озвучил я свои мысли.

– Обед, Матвей.

– Да какой же это обед? Не растет он на стенах, дед.

– Ну грибы, грибы в бульоне, ешь давай!

– Сам ешь плесень с ржавчиной эту, в дождевой воде, – сквозь зубы со злостью выдавил я из себя.

– Слушай, Матвей, а что ты хотел? Шампиньонов? Мяса может быть тебе? Прошлую зиму мы с тобой благодаря этой засушенной плесени с ржавчиной прожить смогли. Эту зиму, если бы лед рыбу в пруду не подушил, ты ко мне прибежал бы, за похлебкой моей. Цени то, что есть. А раз не устраивает что-то, вон бери свой лук со стрелами и пойди, попытайся что-то застрелить для нас на ужин, герой, блин. Вот только скорее с тебя ужин сделают

– А вот возьму и пойду. И хрен потом с тобой делиться буду. Жрать свои грибы будешь.

– О как! Давай-давай, ты когда последний раз нормальное зверье видел? А птиц когда? Даже рыб безопасных мало осталось. Или ты мутанта принесешь нам?

– Принесу! – грубо прервал его я. – Принесу, блядь, увидишь, а если нет – то лучше сдохну, чем вот уже четыре года, как черви в этой трубе…

Между нами на некоторое время воцарилась тишина. Я стоял, согнувшись и всматривался в глаза старика, а он в мои, мертвое молчание нарушал только голос костра и песня ветра, которая доносилась из отверстия в потолке. Глухо в этой трубе, мерзко, уши будто все время заложены…

Старик перевел взгляд на огонь, помолчал еще несколько секунд, а затем бессильно сказал:

–Иди на хер, Матвей.

Я молча обернулся от него, взял лук, стрелы, старый, но все еще рабочий компас, фонарик, нож, засунул все по карманам. Окинул взглядом трубу. Возможно, это в последний раз… Надел старую, изношенную болоньевую куртку черного цвета поверх такой же куртки, только красной. Взглянул на старика, а он будто забыв обо мне, полностью подарил свое внимание несмолкаемому собеседнику – костру напротив него. От злости я плюнул на пол, дед захрипел что-то, но продолжал молчать. Обернулся в сторону входа. Свет солнца вновь ударил мне в глаза. Пройдя метра четыре вперед, уперся в решетку, двери нашего дома, в которой двух прутьев не было. Осмотрел еще раз стрелы, лук, дерьмо все это… Шагнул на встречу свету протискиваясь сквозь решетку. Возможно, это в последний раз, но я должен попробовать.

А вещи, как ты их не суши – сырые. Любой порыв ветра чувствуется так, будто кто-то холодными руками за тело схватил.

– Как же все это бесит! – прижав плечи к голове, неутешительно констатировал я факт своей ненависти к погоде.

Немного пройдя вдоль бетонной стены по естественному парапету, дошел до вдолбленных в стену прутьев, самодельной лестнице с помощью которой мы и взбирались к нашей трубе. Спустился…

Теперь дом был над головой в метрах двух, может чуть меньше. Практически что безопасно. И к нам с легкостью не пролезть и мы, в силу несчастного случая, если из трубы выпадем, – то не убьёмся. К превеликому счастью, или скорее по воле обстоятельств, дом у нас действительно был подобен крепости. Зимой, к примеру, если замуровать вход снегом, даже и не поймешь так сразу, что внутри старик-пират выращивает грибы. Единственное, что смущало – подозрительная струйка дыма.

Если описывать картину издали, то труба эта, в лучшие свои времена, виднелась только металлическим концом из покатой стены. Однако нынче, после катастрофы, наклонный кусок бетона, практически прямо над трубой, будто вырвали огромные лапы, оставив дыру в стене в виде горизонтально лежащего конуса. Бетонный яр тянулся вверх от нашего дома еще метров на пять и резко, практически под прямым углом, ложился на землю и превращался в площадку перед промышленным зданием средних размеров. Такой себе средневековый замок, стоящий на склоне непокоряемого ущелья… Если только в фантазиях…

Все эти бетонные памятники былого величия бесследно пропавшего владельца завода, давно уже поросли черными, витиеватыми лозами, еще больше скрывающими присутствие тут кого-либо. Жуткие старичьи волосы матушки природы иногда просачивались черной жижей. Обычно это происходило летом. Как-то по неосторожности я удосужился влезть в эту черную массу. Изначально она знатно жжет кожу, однако если ее вовремя не смыть, то после того, как она засохнет, оторвать ее можно только с частичкой самого себя. Я окинул взглядом весь этот поднадоевший пейзаж, обернулся спиной к дому.

Впереди меня, метрах в десяти, начинались заросли, плавно переходящие в посадку.

– Ну хоть солнце светит, – подумал я, сразу намотав на ус и то, что охотиться будет немного легче и безопаснее, если будет на что. Не часто погода баловала нас теплыми лучами.

Я втянул носом воздух. Ну все, сегодня с пустыми руками не вернусь. Сжал лук, поправил колчан на спине, заправил штаны в ботинки.

– Двинули, – сказал я вслух, будто надеялся, что иду не один.

Страшно мне далеко отходить от дома. Сейчас весна и по близости нашей «крепости» собирательством хорошо себя не обеспечишь. Летом – другое дело. Нас и яблоня радует своими десертами и две вишни за заводом, а в посадке можно найти настоящие нормальные грибы. Иногда природа дарует нам землянику, правда совсем мало, скорее дразнясь, мол: «Что ребят, порадовались немного разнообразию? Да? Ну тогда – хорошего понемногу!». Осень тоже была щедра, в основном на груши, которые росли в полукилометре за озером. Фрукты эти и сушить хорошо на зиму и варить в своеобразную сладкую похлебку. Считай компотный суп. Настоящий вегетарианский рай. Эх, глупо звучит. Хотя и плоды эти поднадоесть успевают очень быстро. После катастрофы в них практически пропал весь вкус, а точнее его насыщенность. Будто сто дней яблоки ешь и на сто первый день уже и не замечаешь нотки сладости и естественной свежести фруктов. К общему несчастью добавилась еще и легкая, еле уловимая горечь. Все изменилось. Хоть и выглядит так же, а уже совсем не то.

Короче говоря, как бы я свой характер деду не показывал, а страшно мне. Но несмотря на это, уверенно зашагал вдоль кустарника, вправо от нашего дома. Спустя минуты две вышел на асфальтную дорогу – заезд, к уже нашему, заводу. Повернул налево и пошел вдоль этого бурого языка, разделяющего по одну сторону от себя посадку, а по другую – то самое озеро, о котором говорил дед.

Эх, сейчас бы спокойно рыбки половить. Вот только не клюет. Никакая приманка ее не интересует. Непонятно, что со всеми обитателями этого, среднего по размерам озера, стало. Птиц возле него мы уже года три не видели. Даже, считай с самого начала, с момента моего знакомства с дедом. Разных пресноводных нет, водомерок нет, раков я искать не собираюсь и пальца в озеро не суну. Только рыба осталась. Да и то, маленьких особей еще можно так называть. А вот старшие их братья мутировали. Хотя, это только так все говорят. Не мутанты это вовсе. Чудища эти, еще в первые месяцы после катастрофы, просто появились. Будто все время были рядом с нами, прятались, кто в глубинах темных вод, кто в дремучих лесах, а кто высоко в заснеженных горах. Бывает подплывет к поверхности «мутант» такой, покажет свой широченный, темный чешуйчатый бок и исчезнет. Подарив, увидавшему такое событие, ночные кошмары и боязнь воды на всю жизнь, как и случилось со мной. Хотя после того, как лед придушил немного рыбы, той зимой, на озере тихо. Но все равно не верится в то, что даже если просто к озеру подойти, то не вылезет кто и не утащит на темное дно, за то, что отражением полюбоваться захотел.

Вот такой он, мир вокруг нашего дома. Едим что получится, за всякими инструментами и прочими полезными вещами заглядывали на завод. А живем в трубе. И так четыре года… Кто тут умом не тронется? Вот и я, видимо, не справился. Трогался, трогался, а сегодня уверенно поехал. Ну и хрен с ним. Раз этого было не избежать.

Я прибавил темп, вышел к Т-образному перекрестку. Вправо поверни – в мертвый город попади, влево – темные чащи посети.

Выбрав последний вариант, шел еще минут двадцать пять-тридцать, пока не уперся в лес. По пути, проходя возле древнего, ржавого, ископаемого скелета, сказочного животного, удивился его так печально сложившемуся одиночеству. «Волга»-3110 стояла аккуратно на обочине, будто вот-вот из лесу выйдет ее хозяин, после того как справил нужду, и поедет к себе домой, в город. В мертвый город, к мертвой семье… Этот автомобиль напоминает мне то прекрасное время до катастрофы, когда мой отец, на точно такой же машине, только не белого, а цвета металлик, приезжал с матерью к нам в гости. Давно я уже не вспоминал о них. Эх ты, волга, зачем же так сильно давить на давно заросшие раны. Уже не больно, но все еще неприятно.

Я проверил снарягу, а точнее лук и пару стрел.

– Я, наверное, совсем дурак, – вслух произнес и шагнул в дремучий, густой мрак вечно-спящей лесной чащи.

Глава 2

С первых метров погружения в этот ужасающий своей мертвой тишиной мир, мой уверенный пыл успешного охотника сразу спал на нет. И только в эту секунду я понял, как был беспечен. По пути к лесу, мое путешествие больше походило на прогулку. Экскурсию по мертвому городу Припяти, на которую, в былые времена можно было спокойно и совершенно безопасно поехать от турагентства. Неужели я так сильно за последние годы привык к тому, что ничего не происходит? Живя в трубе вместе с дедом, мой организм перестал бояться, ссылаясь на то, что на нас никто не нападал, никто не заходил к нам. Но именно в эту секунду, стоя только в самом начале леса, я будто снова вернулся в те времена, когда еще не зажил однотипной, спокойной жизнью в чугунном саркофаге. В те шесть лет опасного приключенческого ада, что обрушился на мои плечи.

Все тело кинуло в жар, уши настроились реагировать на каждый шорох, глаза начали сканировать все пространство, лежащее от моих ног и аж до видимого конца темной чащи. Я рефлекторно пригнулся, перехватил лук поудобнее. Переместился к широкому в своем основании, неизвестному мне дереву. Затаился…

– Ты чего, успокойся, Матвей, ты ж не трус, – прошептал я.

Мотанул головой со стороны в сторону.

– Еще ж ничего не произошло.

Давно я не испытывал таких чувств. Однако я не могу сказать, что такие эмоции отговорили меня от моей затеи. Немного посидев у дерева, я понял, что именно такого мне не хватает. Как же так? Почему именно этот страх, который сейчас рождал во мне, впервые за долгое время, азарт непредугадываемых событий, смог тогда загнать меня на четыре года заключения.

– Так, нужно собраться, сейчас не время думать об этом. Если бы кто-то хотел моей смерти, то за время моей идиотской прогулки с открытым ртом, меня бы уже давно отправили на тот свет, – забормотал себе под нос, стараясь успокоиться.

Удивительно, как же, на самом деле человеку легко приспособиться ко всему чуждому его обычному состоянию. Буквально за минуту ко мне вернулась моя сноровка – подарок за все эти годы. Рефлексы, осторожность, умение читать и предугадывать события. Я взял себя в руки. Невероятно, еще полчаса назад я боялся отойти далеко от дома. Возникает ощущение будто все время я пытался сломать барьер, который сковывал меня, своими кандалами держал меня на месте. Разрушив свои границы комфорта, вместо того чтобы сойти с ума от понимания всей опасности, я даже немного приободрился. Может это всего лишь бешенный коктейль из адреналина и азарта, и еще через пару минут я нырну в бездну безумия. А может мое тело и моя душа снова рады, что я вспомнил свою прежнюю, как бы то глупо не звучало, жизненную жизнь, наполненную эмоциями, страхами, радостями и всем спектром переживаний, что сквозь призму своих испытаний и заставляют нас становиться человеком.

– Сегодня точно принесу что-то на ужин. Ну дед, еще удивишься, – все еще в полголоса, но уже уверенно, произнес я.

Сомкнул губы и с этого момента двинулся вглубь леса. Перемещался тихо, не спеша, переходя от одного укрытия к другому. То спрячусь за деревом, то нырну в неглубокий яр, то скроюсь в зарослях. Как оказалось позже, когда глаза уже привыкли, эти чащи не лишены и прекрасного. Сказочные пейзажи были не совсем окутаны непроглядной тьмой. Где-то пробивались лучи солнца и создавали некие островки, между которыми, в воображаемом теневом море зарослей, я и передвигался. В определенные моменты мне даже встречались небольшие опушки. Главное не забыться в такой красоте и придерживаться намеченного маршрута. Благо мой компас не даст сбиться с пути. Даже тотальное молчание леса не вызывало страх, а скорее помещало в некий вакуум. Можно было слышать свои мысли и из-за этого сильнее сосредотачиваться на своем внутреннем мире, успокаиваться. Хоть тут и могильно тихо, я все же нашел жизнь в этом лесу. Встретил пару муравейников, в которых пролетарий трудился честно и на все сто процентов, во благо своей партии, в лице королевы. Ишь, какие идейники. Делились своей компанией и лесные цветы, еще сильнее успокаивая. Тело даже начало выпрямляться, и я перешел на прогулочный шаг, но все еще вглядывался в чащу, уж очень хорошо я знаю опасности этого, уже старого за эти годы, мира. Хотя, скажу честно, такая обстановка покупала мое доверие. И так как, настолько глубоко в лесу я еще не был и не знал всех опасностей, я убедил себя, что абсолютно одинок. А зря, очень зря.

Бродил по неузнаваемой местности еще часа три, скоро уже должен начинаться вечер. Так что я решил понемногу возвращаться, но не спешил. Выбрав траекторию в виде крюка, примерно рассчитал, что на дороге окажусь через часа два, а там уже к дому минут сорок. На эмоциональном подъёме решил, что если ничего в лесу не найду, то несмотря на опасность, все же наведаюсь к озеру, может пытливую рыбешку, прямо у берега и подстрелю. Ничего со мной не будет. Дед говорит, если тихо к озеро подползти, то у берега, где не порос камыш, малек видно.

Кстати, о воде. На заводе есть пару больших резервуаров и двенадцать бочек. Зимой мы в них снег загружаем, а потом, как он таить начинает, пользуемся практически неиссякаемыми запасами. На самом деле, когда воду только пить и есть, то не так уж она сильно и расходуется. Не только поэтому, конечно, но и учитывая такой факт, мы к водоему не ходим. Но в этот раз, в этот раз меня подкупает азарт и конечно же то, что в озере этой зимой случилась катастрофа. Огромные туши чудищ я не видел, но в силу значительного похолодания за последние годы, хоть весной снега почти и нет, лед еще не весь растаял на глади озера, так что вполне вероятно, что тела мутантов под коркой таятся и только ждут, чтобы их обнаружили и уяснили мол: «Все, безопасно теперь тут у вас!».

Вот прошел еще час, за это время я уже начал путаться между реальным миром и миром грез. Все-таки в этой тишине мозг начинал понемногу опускаться в темные воды безумия. То вдруг, лисицу увидишь, присмотришься, а это прошлогодние сгнившие листья, облепив палку, торчащую из земли, создают детский коллаж, лишь только напоминающий это хитрое животное. Потом голову вверх подымишь, сова! Ну натуральная сова, а на самом деле лишь витиеватый рисунок, созданный этими вечно–стоящими на одном месте художниками – старыми деревьями. Будто идешь не сам, а твои ноги тащат тебя на зов сирен. И лес начал приятно пахнуть чем–то знакомым, молоком что ли. То уже шорох под листвой слышать начинаешь, и точно уверен, что сбоку, где-то, не под твоими ногами, что следит кто за тобой. А остановишься и опять, в лесу опускается вуаль мертвого безмолвия. А сейчас вот что–то непонятное, вроде как заяц сидит и грызет что-то… Стоп, в висках затюкало, в руки ударил жар, дыхание перебилось, сердце начало танцевать какой-то дикий, совершенно асинхронный канкан.

– Действительно заяц вроде, – подумал я. – Метрах в сорока от меня, на краю опушки, посреди которой покато вздымался земляной горб. Ну точно он! Вот и серая шерсть тебе и движется не в такт танцу леса. Спиной сидит, не видит меня. Так, нужно собраться. Отсюда я в него не попаду, мешают кусты. Сейчас обойдем, сначала к этому дереву, теперь к другому, вот перебежать бы к той березе. Под ногами хрустнула ветка, я замер. Заяц продолжал как ни в чем не бывало грызть что-то. Заняв удобную позицию за любимым деревом русских поэтов, я медленно потянулся за стрелой. Натянул тетиву, навел острый конец в сторону добычи. Прищурил немного два глаза, с трудом заставил успокоиться сердцебиение, выровнял дыхание. В след за этим перестали трястись и руки. Момент истинны, сейчас или никогда. Мысли исчезли, все будто замерло, время остановилось. На выдохе выпустил стрелу. Мгновение и снаряд вонзился в зверька. Сперва мне даже показалось, что он летел с такой силой, что после попадания навылет, встряв в землю, наконечник заставил содрогнуться всю опушку. Тушка обмякла на древке.

– Да, сука, да, – подпрыгнув и совсем не громко, но все же крикнул я.

Пошагал навстречу будущему шашлыку, или может бульону, я еще не успел решить. Как вдруг заяц немного задергался. Я, конечно, удивился, но уже вкусив победы, совершенно не замедлил шаг. Скорее всего это конвульсии. В метрах пяти от долгожданного результата моей авантюры, заяц как-то странно повалился на бок. Даже, скорее будто его кто-то потянул в сторону, но третьему актеру в нашем спектакле явно мешала стрела. Вот теперь я значительно замедлился, практически остановился, пригнулся и аккуратно начал подступать. Тот, кто пытался стащить мою добычу, усилил свои потуги и древко стрелы сломалось, а тушка зайца довольно быстро поползла в сторону сугроба. Я ошеломлённо застыл на месте. Подходя к этому зайцу лицом к лицу, я бы никогда не купился на эту уловку. Но теперь, на мои глаза попалась морда этого животного. Она было по-детски ненастоящей, как подделка. Впечатление такое, что кто-то совсем непонимающий в искусстве таксидермии, если можно так сказать, попытался своими руками слепить что-то еле напоминающее лесного зверька. Не зря мне показалось что во время того, как я попал в цель, содрогалась все опушка. Заяц нырнул под листву. Вокруг меня вдруг исчезла та успокаивающая пелена молчания и в мое сознание ворвались адские звуки происходящего. Сугроб, стоящий посреди опушки, задрожал и вместе с ним весь лес вокруг. Курган неизвестного мне чудища сначала вытянулся вверх. Все вокруг тряслось и гудело, я еле стоял на ногах. Такое чувство, что прямо подо мной заползали тысяча толстых змей. Все еще минуту назад, будучи обычным сугробом, чудище оторвалось от земли. Сперва я увидел пучок ног под земляной шапкой. Будто на поляне вырос гриб. Однако этот пучок начал разделяться на отдельные щупальца, а монстр, окончательно поднявшись, обернулся в мою сторону увидеть, кто же нарушил его сон.

Ничего, за все эти десять лет я не видел ужаснее. Эти устрашающие толстые ветви сходились в нелепом, совершенно ассиметричном теле. Помимо своеобразных ног, верх туловища венчала пара когтистых, тонких, но довольно длинных лап, которые были приложены к лицу существа, будто оно все это время плакало. Или же начало рыдать уже после того, как я нарушил его сон. Затем, руки оторвались от лица, и я увидел даже не голову, не морду. А просто шар на шее, который состоял из одной челюсти, в ней виднелись отвратительные длинные зубы, напоминающие частокол. Мутант завопил, звук был похож на разбивающееся стекло. Сердце начало выпрыгивать из груди, страх полностью овладел моим сознанием. Я начал смотреть по сторонам, мне хотелось найти хотя бы возможность убежать, один шанс на рывок и мне бы его хватило. Земля под ногами превратилась в вечно кипящий адский суп. Вокруг меня то там то тут вздымались щупальца. Оно искало меня, не видело, не знало где я. Не могло понять, как его смогли обхитрить. Внезапно, одно из щупалец сбило меня с ног, тварь обернулась в мою сторону и завопила еще сильнее. Теперь оно знало где его жертва. Я подорвался на ноги, начал бежать влево от мутанта. А оно в свою очередь, не сумев сразу схватить меня, когда был такой шанс, дергалось со стороны в сторону, будто пытаясь разглядеть своей безглазой пастью. Я перепрыгивал его чудовищные путы. Одной конечностью оно чуть не ударило меня в голову, но я успел увернуться. Практически добежал, как мне казалось, до безопасного места, но из-за проделанного ранее маневра, немного замешкался и тварь схватила меня за бедро. В мгновение ока, ее щупальце обернулось вокруг моего тела, но не сжав мои руки, дало мне крохотный шанс на спасение. Даже не осознавая того, что делаю, в одну секунду потянулся к ноге, где в кармане штанов, на голени, удобно сидел нож. Практически выхватил его, однако чудище со всей силы потянув меня, наверное случайно, но не поднесло меня к своим ужасным лапам, а ударила мною о дерево. Воздух выжало из меня, будто из надувного шарика. Ребра хрустнули так громко, что я было подумал, это дерево не выдержало удара. Кровь взмыла в голову. Было ощущение, что она сейчас взорвётся. Монстр, не понимая, что же мешает ему полакомится своей жертвой, резко опустил свое щупальце к земле, в следствии чего я со всего маху ударился головой. В этот момент, когда череп превратился в колокол для моего мозга, воздух покинул мои легкие, а глаза начали заплывать алой пеленой, я невообразимым образом дотянулся до охотничьего ножа. И с последних, нет, даже не сил, а из последнего чувства надежды, что еще смогу выбраться, все же выхватил нож и вонзил его в щупальце. Тварь завопила, я начал бить еще и еще. Снова и снова всаживал испачканное в черной крови лезвие в эту тварь. А оно не понимало, что же не так. Как все еще я могу причинять ей боль. Неожиданно для самого себя, я почувствовал, как щупальце отпускает меня. Монстр разжал свои смертоносные тески. И в этот момент, я ни ощущая боли, не давая самому себе отчет в своих действиях, подскочил и начал бежать, куда глаза глядят. Каков был мой ужас, когда тварь здесь, была такова не одна. Весь лес на моем пути больше не молчал, нет. Он весь гремел, кричал, трусился. Я будто попал в эпицентр бури. Соплеменники мутанта хотели найти меня, отомстить. Но мне еще никогда не было настолько страшно, что я бежал ни на секунду не замедляясь. Уворот, прыжок в овраг, поворот налево, направо, я бежал будто целую вечность. И даже когда в лесу воцарилась тишина вновь, я все еще стремился прочь от опасности, пока попросту не свалился у дерева.

Вот теперь, рассудок вновь захватил контроль над моим телом и только сейчас я почувствовал невыносимую боль. Ныло все, каждая мышца, кость, кусочек кожи. Даже волосы на голове давили на череп. Я заплакал, тихо так, скорее даже зарыдал. Не мог поверить, это просто сон. Что сейчас случилось, я выжил, или нет? Может это преисподняя? Может это мое наказание за грехи? А на самом деле я сейчас в желудке той твари, делюсь своим пространством с другими мучениками. Так вот почему этот лес такой тихий. Странно, что мне еще повезло не попасть в лапы этого чудища намного раньше.

Миллион мыслей проносилось в голове. Череп был словно тюрьмой для несмолкаемого бесконечного количества пчел. Что мне делать? Остаться здесь, смириться и умереть? Прав был дед, лучше бы я сейчас плесень с ржавчиной жрал. Какой же я идиот… Раз такой умный, почему сразу к озеру не пошел. Надоело все одно и то же? На вот, получай, разнообразие, целая радуга эмоций! Ненавижу все это. Я так давно не чувствовал этого, безумия, боли, отчаянья, а уже ненавижу, будто все время в таких условиях жил.

Теперь лес для меня вновь оделся в ужасные краски и стал полон подлости, коварства и обителью обмана.

Посидел еще минут двадцать, уже довольно темно. Не знаю сколько точно времени, и где я вообще нахожусь, но за эту короткую передышку, никто меня не догнал и не съел. Как бы мне уже и хотелось умереть, а живой… Вот так, как смирился с тем, что уйдешь навсегда из этого мира, так судьба решает еще шанс дать. В шутки шутит, тварь.

Помогая себе руками, хватаясь за дерево поднялся. Осмотрел себя, старая привычка: руки, ноги – целы. Глаза – все в порядке, вижу нормально. Голова? Ну, шишка есть, а не разбита, тоже хорошо. А вот ребра и грудная клетка болят ужасно, не могу даже спину разогнуть. Но раз живой все-таки, значит будем пробовать выживать. Вспомнил о компасе, сунул руку в карман остатков куртки, что была на мне. Как бы то не было предсказуемо, но компаса больше нет.

– Та блядь, что ж все против меня сегодня? – выругался я.

Достал фонарик, тот светил, но очень плохо. Глаз выколи. Как говорится: «Все просто шикарно». С этого момента я пытался найти ориентиры, знакомые места, те проклятые опушки, не с монстрами, а безопасные, между которыми я перемещался, когда все еще был охотником, а не жертвой.

Я бродил и бродил. Темнота начала окутывать лес, солнечного света практически не оставалось.

– Ночь, я тут точно не протяну, – подумал я.

Так прошел еще час. Фонарик еле освещал пространство передо мной, но может это и к лучшему, может быть так не заметят. Старался не шуметь при ходьбе, так что перемещался очень тихо, аккуратно и медленно. Боль в ребрах ушла, но все тело начинало ныть. Я мечтал выйти хотя бы к дороге, хотя бы к открытому полю. Да куда угодно, на самом деле, лишь бы не оставаться в этом лесу. Когда окончательно стемнело, как на зло, начал садиться и фонарик. Да, вот такое везение у меня. Хотя, я же выжил, грех жаловаться.

Если я думал, что этот лес страшен, то сильно ошибался. Ночь в этой чаще, вот истинное безумие. Тьма играет с тобой, создает ужасные образы, пугающие звуки. Заставляет тебя вертеть головой со стороны в сторону и всматриваться в глубокую пустоту. Я практически ничего не видел. Шел, в прямом смысле этого слова, на ощупь. Больше всего меня пугало то, что я мог опять, как под чью-то дудку, мотануть здоровенный круг по лесу и вернуться на злостную территорию чудовищного племени местных плачущих охотников. Темнота опустилась совсем недавно. Но ощущение было такое, что я брожу уже тут вечность и еще столько ходить мне тут и искать выход в темноте. Было очень холодно, всего трусило. Из-за этого я постоянно чувствовал боль в ребрах. Дикая усталость обняла мои плечи, и как любимая мать предлагала уложить меня на это ковровое, мягкое листья, немного поспать. Думать практически было не о чем. Не я хотел идти, ноги делали это сами.

Резкий хруст справа от меня спугнул мою дорогую мать усталость. И я раскрыл максимально глаза, надеясь что-либо увидеть. Тишина. Затем шорох прозвучал сзади, потом по левую руку. Сил не было, но я должен был бежать и мои ноги поняли это раньше меня. Я несся сквозь заросли на ощупь, как бы это нелепо не звучало. Звуки будто были рядом, их становилось больше. Нет, это точно не моя фантазия и не шутка ночной королевы. Я действительно снова был в опасности. Вот только теперь, понимал, что шансов никаких у меня не осталось. Потом, впервые за последних пару часов, умная мысль сама пробилась в голову. «Кто бы то ни был, ты должен залезть на дерево и как можно быстрее», – звучало у меня в голове. Я посмотрел вверх, в отличии от лесной чащи, верхушки деревьев на фоне звездного неба можно было еще различать. Прищурившись, выбрал более-менее подходящее, я быстро достиг его и превозмогая невыносимую боль в ребрах начал карабкаться вверх, даже не заметив, что ничего вокруг меня уже не шумело и не разрушало вновь опустившуюся тишину на сырой земле.