Текст книги "Малыш и Странник (СИ)"

Автор книги: Владимир Буевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Минут через двадцать прилетела вертушка и забрала раненых, «БМП» выстроились в походную колонну и двинулись в обратный путь. Уже поздно вечером добрались до расположения части. Едва только машины миновали КПП, Малыш спрыгнул на ходу с брони и побежал в госпиталь. Его тревожила судьба товарищей.

Дежурный врач дал разъяснение: «Серёге наложили 8 швов на голову, Худому пули прошили лишь мягкие ткани, уйдя на вылет, его и Серёгу обещали выписать уже через неделю, а вот Семён хоть и будет жить, но через три дня его санитарным самолётом отправят в Кабул, и назад он уже не вернётся. Скорее всего, после Кабула его отправят в Союз. Для него война уже закончилась».

Эта новость особенно расстроила Малыша, потом и всех ребят, они решили собрать для Семёна «дембельский дипломат» и деньги на поправку здоровья. Утром Исса с Малышом мотнулись к Али с заказом на «дембельский комплект». Стандартный комплект включал в себя: пластиковый дипломат с набором наклеек, джинсовый костюм – тройку, музыкальную косметичку, часы «Монтана», набор индийской косметики, мужской парфюмерный набор и ещё много разных безделушек и сувениров. Заказ был срочным и Али пообещал к вечеру всё приготовить, тем более, что ребята заплатили щедро. В это же время в части ребята подготовили парадную форму и заканчивали оформление «дембельского альбома». На следующий день всё было готово. До отлёта санборта ещё оставался один день, к Семёну никого не впускали, но, к удивлению врачей, на его тумбочке было полно фруктов и всяческих деликатесов. Разведчики всегда старались любыми путями снабжать своих раненых товарищей свежими фруктами и всякой другой вкуснятиной.

Перед обедом прилетела вертушка и к палатке разведчиков прибежал посыльный из штаба. Он, запыхавшись, сообщил: «Лётчики просят подойти к вертушке разведчиков, обнаруживших диверсантов-ракетчиков».

Малыш взял с собой остатки первого отделения и Иссу. Лётчики в благодарность отважным бойцам прислали гостинцы: два ящика коньяка, четыре упаковки пива и двух барашков. Поблагодарив летунов за гостинцы, Малыш попросил их передать особенную благодарность пилотам «Крокодилов», которые фактически спасли всех ребят и оказали неоценимую помощь в том бою.

Перед тем, как взлететь, летчики сказали: «Весь личный состав авиаполка навсегда занёс позывной „Странник“ в список тех, кому в первую очередь следует оказывать посильную помощь. Будьте, уверены, по первой же вашей просьбе, любой из наших экипажей придёт к вам на выручку, даже рискуя своей жизнью. Берегите себя, ребята, пусть никогда нам не придется вывозить вас „грузом-300“».

Засвистели, рассекая воздух, лопасти винта, и вертушка, поднявшись в воздух, улетая в сторону аэродрома, дала залп тепловыми ракетами в честь наших бойцов. Полученные гостинцы тут же были доставлены к палатке, и полевая кухня разведвзвода заработала на полную катушку. Сегодня вечером наметился очередной банкет с пловом и шашлыками. Несмотря на отсутствие главного шеф-повара Худого, блюда восточной кухни получились на славу, благо он научил всех желающих основным секретам их приготовления.

Малыш ушёл в госпиталь, нужно было любыми путями вытащить на банкет Худого и Серёгу. Дежурная медсестра Инга наотрез отказалась отпускать их без выкупа. Пришлось Малышу соглашаться на её условия: коньяк, шашлык.

Исса, узнав какой ценой, досталась эта свобода, искренне пожалел Малыша. После вечернего обхода врачей, дав слово к утреннему обходу быть на своих местах, Серёга с Худым пришкандыбали к вечернему огоньку. Банкет проходил, как всегда, шумно и весело. После 11 Малыш завернул две палочки шашлыка в фольгу, чтобы не остыл, и, захватив бутылку коньяка, пошёл к госпиталю. Возле палатки разведчиков ещё горел костер, и самые стойкие продолжали сидеть вокруг него. Как всегда, каждый рассказывал какую-либо историю из своей гражданской жизни. На пришедшего Малыша сразу набросились с вопросами: «Как и что было, сколько раз?».

Володька не любил распространяться о своих любовных похождениях и ответил просто и лаконично: «Так, ничего особенного, немного покувыркались».

Немного перекусив, он поинтересовался – «Кто-нибудь отнёс угощение для брони». Получив отрицательный ответ, он очень расстроился и сказал: «Неужели они не заслужили права сидеть с нами за одним столом».

Его прервал Исса: «Так уж повелось, „мазута“ живёт сама по себе. Это всего лишь наши извозчики и все». Не желая ввязываться в пьяный спор, Малыш сменил тему: «Как завтра будем провожать Семёна?»

Все сразу вспомнили о раненом товарище и наперебой стали предлагать варианты организации проводов. В результате получасовых дебатов было решено перенести Семёна на носилках до самой вертушки, обычно раненых загружают в «скорую» и везут на взлётку. «Перенося его на носилках, мы ещё раз покажем свою поддержку, и что мы не забыли о нём», – сказал Малыш. На том и порешили. Допив остатки коньяка, наконец-то, улеглись спать.

Володька долго не мог заснуть, его беспокоили мысли о несправедливом отношении разведчиков к экипажам «БМП». Ведь они такие же члены разведвзвода, как и мы, пусть и не так часто они участвуют в открытом бою, но в трудный момент ведь всегда подставляют своё плечо для помощи. Нужно будет после ухода «дембелей» изменить установившийся порядок взаимоотношений между разведчиками и броней. И ещё одна мысль беспокоила его: после отправки Семёна нужно будет найти ему достойную замену, а найти классного парня не так-то просто. «Нужно будет поискать среди бывших бойцов учебных взводов, проходивших подготовку в карантине», – подсказывал внутренний голос. Решив эти два вопроса, Малыш наконец-то заснул спокойным сном.

Утром, после пивного утренника и завтрака, ребята отправились к госпиталю для прощания с другом. Дежурный врач долго спорил с Малышом, но потом, видя бесполезность своих усилий, сдался и разрешил перенести раненого на носилках к вертолету. 3айдя с Малышом в отдельный бокс, где лежал Семён, врач от удивления опешил, поскольку комната была пуста. Пока Малыш с ним договаривался, ребята вытащили носилки с Семёном через окно и теперь ожидали командира за модулем в тени деревьев.

Семёну было ещё трудно разговаривать, и он лишь молча, со слезами на глазах, пожимал своей ещё слабой рукой руки товарищей. Он понимал, что прощается с ними навсегда.

До прилёта вертушки осталось 10 минут, и ребята, подняв носилки, отправились к взлётке. Несли друга осторожно и не спеша, часто менялись, ведь каждый хотел хоть несколько метров пронести его. Расчёт времени оказался верным, вертушка села, подняв тучу пыли, накрывшую «скорую помощь», а ребята были ещё далеко. Погрузку начали лишь тогда, когда пыль улеглась, и пока загрузили первые двое носилок с ранеными, Семён был доставлен к борту вертушки.

Бережно занеся его в салон, ребята закрепили носилки на специальных ремнях. Дипломат с вещами и деньгами положили под ноги, а парадку аккуратно расправили и прикрыли сверху одеялом. Прапорщику медицинской службы, который будет сопровождать раненых до Союза, Исса дал наказ: «Смотри, за вещи и дипломат отвечаешь головой, если пропадёт какая-либо часть денег или вещей, то Семён нам напишет и тогда тебе в часть лучше не возвращаться».

Прапор поклялся хранить вещи Семёна как свои, он знал: зря угрожать разведчики, не будут, а если не выполнишь своего слова, то они сделают, как обещали.

До недавнего времени в части ходила полубыль – полулегенда о том, как трое пехотинцев азиатов бросили на растерзание духам раненого разведчика и убежали, спасая свои жизни. Разведчики, оставив им тяжело раненого товарища для ожидания вертушки, в это время прикрывали отход батальона, отражая атаки духов. Раненого духи буквально изрезали на куски. Узнав о том, как погиб их товарищ, ребята дали виновникам этой трагедии неделю времени на перевод в другую часть, но те, уверенные в том, что земляки-азиаты не дадут их в обиду, просто рассмеялись разведчикам в лицо. Через неделю один из них погиб в результате несчастного случая при разгрузке боеприпасов, на него упал вывалившийся из ящика снаряд для 122мм гаубицы. Второй непонятным образом утонул в реке во время отработки учебного задания по ночному форсированию водной преграды, причём, были найдены его автомат, вещмешок и бронежилет, а самого тела так и не обнаружили. Третий, находясь на посту в карауле у склада боеприпасов, зачем-то пошёл на минное поле и там подорвался на «лягушке», причём, автомат находился рядом с ним. Поговаривали, что это всё дело рук разведчиков, которые мстили за своего погибшего друга. Расследование этих случаев, начатое, было, военной прокуратурой, не дало результатов, и было прекращено из-за отсутствия состава преступления. Говорили даже, что следователь, узнав о причинах возникновения конфликта, просто не стал проводить дальнейшее расследование.

Особой веры в подобные сказки не было, но конфликтовать с разведчиками никто не хотел. Хотя сами разведчики старались всячески избегать возникновения любых недоразумений среди сослуживцев по части.

Погрузка закончилась, и пилот запустил турбину, вертушка, поднимая облака пыли, поднялась в воздух, она увозила раненых бойцов на лечение в Союз. Через две недели пришло письмо от Семёна, он писал: «Долетели благополучно, и сейчас его лечение проходит в Ташкенте. Прапор своё слово сдержал, и все вещи с деньгами передал в сохранности. За дембельский комплект огромное спасибо, пришёлся очень кстати, и я его передал приехавшим родителям. Через три месяца меня комиссуют из армии. Пожалуйста, пишите мне обо всём, что у вас происходит, и не забывайте меня. Вас я никогда не забуду, особенно той дружбы, сплотившей нас в военное время. Жаль, что так мало успел сделать. Я тут всем рассказываю о нашем взводе и тех операциях, где мы участвовали. Основная масса людей не верит мне, считая мои рассказы выдумкой. Здесь, в Союзе всё же скрываются факты об истинной сути Афганской войны».

Это письмо Малыш читал вслух перед всем взводом вместо политинформации. Потом все вместе сочиняли ответ. Но это будет только лишь через две недели, а пока нужно было ещё найти замену выбывшему бойцу.

Стали перебирать по памяти самых достойных кандидатов из учебных взводов. В конце концов, количество претендентов сократилась до трёх человек, все они сейчас служили в разных подразделениях: Игорь Жуков в разведроте «ДШБ», Николай Макаревич в разведвзводе 3-го батальона и Юрка Николаев из комендантского взвода. Всех троих вечером пригласили в палатку разведчиков и предложили перевод на новое место службы. Связать свою судьбу с разведчиками после недолгого раздумья согласился только Жук, оказалось, он давно, ещё в карантине, хотел подружиться с Малышом и Серёгой. Жук видел, как они относятся к обучению и решению поставленных задач, их стиль ему очень нравился, но по воле случая при распределении он не попал в их взвод.

Пока Панин ушёл в штаб утрясать перевод Жука, ребята провели с ним краткий инструктаж по законам и порядкам в их взводе. Через час с подписанным приказом о переводе пришёл Панин, и Жук отправился за своими вещами. Теперь ОРВ снова стал полнокровной боевой единицей: 15 солдат, 4-ре сержанта и 6-ть бойцов брони. Правда, Серёга с Худым пока отсутствовали, но Малыш был уверен, что при первой же возможности они сбегут из лазарета. Врачи госпиталя давно знали особенности лечения разведчиков: дай им разрешение вставать с койки, и они уже ходят по палате, а разрешишь ходить – уходят совсем и вернуть их обратно уже невозможно. Это «молодых» из других подразделений, где процветают дедовщина и землячество, приходится выгонять из госпиталя почти пинками. Для них госпиталь стал чем-то вроде курорта.

Серёга сбежал, как только ему сняли швы, Худой отстал от друга ровно на три дня. Панин для порядка немного пожурил их за самовольное бегство от врачей, но в глубине души, наверное, был рад возвращению в строй этих парней.

«Батю» вызвали в Кабул на совещание штабов. Разведчики остались беспризорными и целых пять дней томились от безделья. Дабы как-то скрасить дни ожидания приказа к действию, с утра торчали на стрельбище, а после обеда шли к сапёрам. Исса заколебал их с проведением учебных разминирований и занятиями по подрывному делу. Он хотел, чтобы каждый разведчик мог всегда заменить сапера. Зачем всюду таскать за собой бойца-сапера, при проведении решительных боевых действий он иногда превращался в значительный мешающий фактор, ведь уровень его боевой подготовки слишком низок для решения тех задач, которые ставятся перед разведвзводом. Лучше иметь своих сапёров, санитаров и других военспецов, чем брать со стороны и потом нянчиться с ними. Понимая это, каждый разведчик старался приобрести новые знания и специализацию.

В результате проводимых занятий теперь любой из них мог не только разминировать проходы в минных полях, но и из подручных средств изготовить любой пиротехнический «подарок» для духов.

В свою очередь разведчики снабжали сапёров сведениями о новых способах и приёмах постановки мин духами, самые новейшие образцы мин сюрпризов пополняли коллекцию инженерного батальона. Вот хотя бы последние из них: шариковая ручка с пьезоэлектрическим взрывателем (при нажатии на кнопку вывода пишущего стержня происходит взрыв, калечащий пальцы и кисть руки), магнитофон, начинённый взрывчаткой (причём, может взорваться, как при включении, так и при выключении). Иногда, правда, такие подробности стоят очень дорого, например, о магнитофоне-мине узнали лишь после взрыва, унесшего 3 жизни, ещё пять бойцов, получили увечья различной тяжести. При зачистке кишлака пехота нашла в одном из дувалов этот злополучный магнитофон, вроде бы обследовали его со всех сторон и, не обнаружив ничего подозрительного, собрались послушать на привале музыку. Осторожно включили и, убедившись, что всё работает исправно, стали слушать.

Взрыв прогремел при попытке выключить его.

Разведчики на такую ловушку никогда бы не попались, ведь с первого дня в учебном взводе им буквально вдалбливали в голову правило: «Никогда не берите подозрительные вещи, особенно в тех местах, где они находиться, не должны или вы сами их туда не положили».

Почему же об этих правилах забыли пехотинцы? Скорее всего, они обкурились гашиша, пехота на 95 % состоит из выходцев Средней Азии и состояние легкого кайфа от наркоты – для них обычное дело. Упрямство, тупость и твердолобость – это отличительные их черты. Не зря солдатская мудрость гласит: «Нормой поведения для азиатов в Советской армии есть правило: до года службы – не понимаю, после года – не положено». Правда, в тех частях, где они находятся в меньшинстве, обучение с помощью «кнута и пряника» даёт положительные результаты.

Наконец-то, вернулся из Кабула «батя», в этот-же вечер Панин пришёл со штаба с интригующе – загадочным выражением лица. Не став долго томить разведчиков, он выложил все «карты» на стол. «На месяц мы будем прикомандированы к разведбату 101-й пехотной дивизии Сарбоза, для поддержки проведения призывной кампании» – сказал он. «Утром получаем сухпай и выдвигаемся к месту встречи».

Система призыва в правительственную армию очень интересна и специфична: если пришёл в армию по собственному желанию, то служишь 2 года, по принуждению, привели – 3 года, если скрывался от призыва и был пойман – 4-ре года.

Задача разведчиков заключалась в контроле за порядком призыва и обеспечении прикрытия разведбата во время прочесок кишлаков и проведении облав на уклоняющихся от службы.

Вечером, собирая свою амуницию, Малыш записал новое стихотворение в тетрадь:

Утром, загрузив сухпай, выдвинулись на место встречи с разведбатом у аэродрома. Ещё издали Малыш заметил 4 «БМП», «БТР» и тентованный «КрАЗ»: это была вся боевая техника разведбата. Их встречал командир разведбата, старший лейтенант Аликпер Раджапов. Отлично говоря по-русски, он поприветствовал наших бойцов и выразил надежду на плодотворное взаимодействие.

Уже потом выяснилось, что Алик закончил, как и Панин, Рязанское высшее командное училище «ВДВ», но с разницей в три года. Так, что общие темы для разговоров на привалах у них были в избытке. А пока, недолго посовещавшись, сборная колонна двинулась в путь. На броню наших «БМП» были дополнительно подсажены по 5-ть человек из разведбата и теперь свободного места совсем не было. На тенте «КрАЗа», по обеим бортам, были закреплены агитплакаты с лозунгами, призывающими к добровольному вступлению в армию. Решено было начать призывную кампанию с отдалённых кишлаков для предотвращения бегства молодёжи в горы.

Тактика была оригинальной – ночью окружали кишлак и перекрывали все тропы, утром запускали «БТР» с агитационным «КрАЗом». Иногда до двух десятков потенциальных призывников отлавливали на пути в горы. Так продолжалось почти месяц, за этот срок в ряды Сарбоза и Царандоя было «призвано» около 180-ти человек.

На привалах и ночных стоянках у костра беседовали с афганскими солдатами. Худой был отличным переводчиком, да и занятия по изучению языка тоже не прошли даром. Оказалось, что основную массу афганской армии составляют выходцы из сельской местности, почти все из бедных семей и служба в армии давала им неплохой доход. Правда, не все поддерживали политику правительства. Однажды, вечером у костра, после изрядной порции водки, один из «зелёных» высказал своё мнение: «Мы спокойно жили без вас, мой дядя был местным князьком. Пришли „шурави“, поставили в Кабуле нужного президента, стали устанавливать новые законы и порядки. Дядя сколотил банду и теперь воюет против правительства, все мои родственники в этом отряде. Мне осталось отслужить ещё полгода, и я тоже присоединюсь к ним. Если кто-то из вас попадется на моём пути, то будьте, уверены, я не посмотрю на то, что сидел с вами у одного костра и жалеть вас не буду. За все злодеяния против моего народа вы заплатите своей кровью».

Никто из ребят не стал его трогать и переубеждать, хотя руки у Иссы так и чесались от желания заткнуть эту поганую пасть. Ему дали спокойно уйти от костра разведчиков, но утром его нашли в ущелье со сломанной шеей. Кто приложил к этому свои руки, так и осталось в тайне. Это происшествие списали на несчастный случай, мол, подвыпивший солдат не сориентировался в темноте, и сам упал в пропасть. Лейтенант Алик нисколько не расстроился, а был явно рад такому исходу. В беседе с ним Панин услышал следующее: «Этот гад давно напрашивался, но убрать его своими руками было нельзя. Теперь произошедший несчастный случай очень нам помог. Теперь многие мои солдаты вздохнут свободно, и будут более добросовестно выполнять свой воинский долг».

Аликпер был толковым офицером, но его судьба была предрешена. После вывода советских войск в 1989 году и падении правительства Наджибулы, он и вся его семья будут казнены моджахедами.

Призывная кампания продолжалась и объединенная группа чётко исполняла свою работу.

В одном из кишлаков нарвались на вооруженное сопротивление, банда моджахедов отдыхала после перехода из Пакистана. Хорошо вооруженные, только что из тренировочного лагеря, духи и не думали сдаваться. После трёхчасового боя, прикрываясь мирными жителями, они решили вырваться из окружения. Это была излюбленная тактика моджахедов, но наши разведчики уже давно нашли противоядие таким действиям, и в этот раз духовский замысел не удался.

Мы быстро перегруппировались, сосредоточив основные силы на флангах, и решили пропустить духов как можно дальше для удара в упор. Вот уже «живой щит», состоящий, в основном из женщин и детей, приблизился на бросок гранаты. Пулемётная очередь, поверх голов заставила женщин упасть на землю, стрелки Малыша, ведя выборочный огонь, отсекли, не ожидавших такого поворота событий, духов от мирных жителей. Зажатые с двух сторон в клещи, духи дрогнули и попытались отступить к ближайшим дувалам. Это стало их роковой ошибкой, им нужно было, сделав несколько шагов вперед, смешаться с женщинами и организовать дальнейший прорыв.

Оставшись без прикрытия, отсекаемые от кишлака огнём БМП, и с трёх сторон зажатые бойцами объединённой группы разведчиков, моджахеды стали легкими мишенями на почти ровной и открытой местности. Правда, нужно отдать должное их командиру, даже в этом, казалось бы уже полностью проигранном бою, он всё же сумел собрать остатки банды в единый кулак и, определив верное направление удара, повёл своих бойцов на прорыв.

Самым слабым местом нашей группы был участок, где разместились бронемашины афганского разведбата. Воспользовавшись единственным подходящим укрытием – руслом высохшей реки, проходящим почти вплотную к позициям афганской брони, духи подкрались к ним и ринулись в решительную атаку. Двумя выстрелами из гранатомётов разворотили одну, а третьим прекратили движение второй БМП. Афганцы дрогнули и попятились. В образовавшуюся брешь и устремилась потрепанная банда.

Видя такой поворот дел, Панин повёл разведвзвод на перехват, оставив бойцов Алика разбираться с ранеными духами и местными жителями. Словно ветер неслись разведчики по террасам полей наперерез уходящей к ближайшим сопкам банде. Счёт в этой гонке пошёл на минуты, кто первым займёт господствующую высоту, тот и победит в этой схватке.

Привыкшие к таким марш-броскам, разведчики добрались к вершине сопки на несколько минут раньше и плотным огнём встретили поднимавшихся по склону духов. В ход пошли подствольники и ручные гранаты. Скорее всего, от взрыва одной из гранат погиб командир отряда и лишившиеся своего командира духи через 15 минут боя стали сдаваться в плен.

Интересно было наблюдать, как цепная реакция паники распространяется в их рядах, стоила одному поднять руки вверх, как – то тут, то там из-за камней стали подниматься к небу руки сдающихся в плен духов. 14 из 25-ти прорвавшихся моджахедов сдались на милость победителя и теперь плелись, понуро опустив головы. Сдав пленников Аликперу, Панин по радио отчитался о проведенной операции.

…Из штаба части сообщили о завершении «Призывной кампании» и дали команду на возвращение в часть. Однако требовалось оказать помощь в ремонте техники афганского разведбата, и, доложив о непредвиденной задержке, группа осталась в кишлаке ещё на сутки. За ночь механики Панина и бойцы Сарбоза сняли с подбитой, не подлежащей ремонту, «БМП» всё, что можно было открутить или отломать. Вторую поврежденную машину быстро вернули в строй, заменив дефектные детали запчастями от первой. К утру, на память о прошедшем бое, остался – голый, обгоревший, с развороченными от взрыва бортами, остов от «БМП» и восемь могил бойцов Сарбоза на берегу реки.

На противоположном берегу возвышалась «братская могила» моджахедов. Получалось так, что даже после боя продолжалась борьба идеологий и убеждений, разделяющая один народ на хороших и плохих ребят. После обеда, справившись со всеми делами, двинулись в обратный путь кратчайшей дорогой, но только лишь к вечеру следующего дня, преодолев 130 км горных дорог, вышли к Джелалабаду. Здесь группа разделилась, и каждое подразделение отправилось к расположению своих частей. Прибыв на базу, разведчики поужинали остатками сухпая, приняв душ, с наслаждением растянулись на своих койках и заснули крепким сном. Как приятно ощутить под собой упругость пружин кровати и холодящую свежесть чистых простыней, вместо жесткости брони или каменистой почвы. Завтра их ожидали: баня и обследование в медсанчасти. За здоровьем разведчиков следили с особой тщательностью. Ведь они «шлялись» по разным местам и запросто могли подцепить различные инфекционные заболевания. Холера, малярия, брюшной тиф и вирусный гепатит были основным букетом в рассаднике афганской заразы. Каждые две недели, по возможности, они сдавали различные анализы. Хотя все военнослужащие регулярно вакцинировались и проходили курсы медикаментозного лечения, риск заболевания всегда оставался. Сезонные вспышки малярии и гепатита были обычным явлением для тех солдат и офицеров, кто безвылазно находился в части. Жара и близость реки, плохое качество питьевой воды и скопление большого количества людей на ограниченной территории всегда давали почву для развития этих болезней. После посещения госпиталя, отдых, чистка оружия, стирка и ремонт обмундирования с амуницией, просто бездельное лежание на кровати. На следующий день, после завтрака, взвод вызвали на общее построение части. На строевом плацу выстроились все подразделения, перед ними – возле памятника первым воинам– основателям части – стояли три стола, группа афганских офицеров и высший комсостав нашей части. Всё это торжество было посвящено награждению правительственными наградами отличившихся в боях воинов части. Награждение проводилось по подразделениям. Когда очередь дошла до разведвзвода, то процесс резко снизил обороты. Награды сыпались как звёзды в августе.

Начштаба, дабы ускорить его, зачитывал наградные листы общим списком. «За мужество и героизм, проявленные в ходе операций „Вертушка“ и „Караван“, весь личный состав ОРВ наградить медалями „За отвагу“ и „За боевые заслуги“. Сержанта Маркевича за „Асадабадскую дивгруппу“ наградить орденом „Красной Звезды“. За успехи, проявленные личным составом взвода в боевых операциях, присвоить очередные воинские звания офицерскому и сержантскому составу. После этого слово взял афганский начштаба 101-го пехотного полка. „За мужество и героизм, проявленные при проведении операции „Призыв“, за спасение мирных жителей и уничтожение крупного бандформирования моджахедов, наградить весь личный состав „ОРВ“ афганским орденом „Боевого Красного Знамени“».

Закончилось торжество прохождением парадным маршем. Все разошлись по своим расположениям. Теперь предстояла одна очень приятная процедура: полученные награды положено обмыть. По традиции, заведённой в незапамятные времена, все награды разделили по видам и сложили в разные котелки, залив их водкой. Котелок шел по кругу, и каждый отпивал свою долю „геройской водки“. Какой – то особенный вкус ощущался у этого напитка, сравнить его было не с чем. Допив всё до последней капли, ещё долго разбирали, где, чья награда, ведь каждая медаль и орден имели на обороте свой номер, поэтому пришлось очень тщательно разбирать мелкие цифры, дабы не присвоить чужую награду. Наконец, все награды нашли своих хозяев. Разведчики достали из каптёрки свои парадные мундиры и занялись закреплением медалей. Когда свою парадку достал Исса, то все замолчали и лишь завистливо таращились на неё. Завидовать было чему: два ордена „Красной Звезды“, орден „Боевого Красного Знамени“, медали „За отвагу“ и „ЗБЗ“, а полученные сегодня медали и афганский орден лишь дополнили общую картину. Ободряя своих товарищей по оружию, Исса сказал – „Ребята, вы лишь недавно попали сюда, а у многих уже есть первые награды, то ли ещё будет“. Свои погоны – старшего сержанта – он торжественно вручил Малышу, а тот свои – Серёге. Теперь Исса был старшиной, Малыш – старшим сержантом, а Серёга стал полноправным сержантом. Исса был доволен, достойным преемникам он оставляет взвод, эти ребята не посрамят высокого звания – разведчика. Не зря Панин предложил новую систему отбора претендентов в состав взвода, уже сейчас были видны все преимущества нового метода. Боеспособность взвода была просто фантастической, этих парней смело можно было выставлять против целого пехотного батальона и не беспокоиться об исходе боя. Если бы не любимая девушка, ожидающая его счастливого возвращения домой, вместе с престарелыми родителями, то он бы с радостью остался с этими ребятами ещё на один срок. Ему оставалось служить ещё две недели, уже были собраны и подписаны все документы на увольнение в запас и с первым самолётом „августовские дембеля“ отбудут в Союз. Но это будет только через две недели, а пока разведвзвод обмывал награды. Сложив свои мундиры в каптёрке, ребята ещё пару часов возле палатки у костра пели песни о доме, родных и любимых, заканчивали, как всегда, песнями о войне. Лишь к полуночи все улеглись. Утром взвод подняли по тревоге, вся часть гудела как осиный рой. Ночью пропал солдат, вышел из палатки в туалет и не вернулся. Срочно организовали поисковый рейд по окрестным горам и кишлакам. Трое суток три с половиной тысячи советских солдат искали одного. Разведчики, как всегда, находились на передней линии поисков. Внеплановая прочёска окрестностей застала духов врасплох, были найдены 6-ть складов с оружием, перехвачены два небольших каравана с наркотиками и отловлены 8-мь бригад сборщиков опия. К концу вторых суток, на стыке двух провинций, разведчики наткнулись на следы группы из 16-20-ти человек, у сухого ручья. Следы были ещё свежими, люди прошли здесь примерно два часа назад. Прикинув по карте приблизительный пункт назначения в данном направлении, Панин повёл взвод на перехват. После трёхчасового марш-броска, по сопкам и оврагам, взвод, наконец, – то добрался до небольшого кишлака, окружённого редкой зелёнкой. При тщательном осмотре, через оптику, заметили движение вооруженных людей. Расчёт Панина оказался верным, мы догнали группу духов и теперь могли их взять на привале. Как всегда, с трёх сторон решено было атаковать позиции врага, и две ударные группы отправились занимать исходные позиции с флангов. Команды атаковать на этот раз не будет, просто ровно через 20-ть минут нужно одновременно ударить с трёх сторон. Вывод группы Малыша на позицию занял 16-ть минут, за оставшееся время ещё нужно выбрать первоочередные цели для удара и оценить обстановку. 20-ть минут истекли, с трёх сторон разведчики пошли в атаку, но были встречены ожесточенно обороняющимися духами. Сразу стало ясно, что перед нами хорошо обученные и стойкие бойцы. Однако внезапность и удар с разных сторон, сделали своё дело: дежурные посты духов были сметены. С огромным трудом, преодолевая сопротивление засевших за дувалами духов, взвод постепенно оттеснял их к окраине кишлака. Неожиданно из-за крайнего дувала, к берегу реки, омывающей кишлак, устремились четверо. Худой послал им вдогонку длинную очередь из „ПКа“, один из беглецов упал, другой, споткнувшись, был подхвачен своими. Малыш дал команду снайперам и после нескольких выстрелов из „СВД“ все беглецы лежали на прибрежном песке.

Ещё полчаса ушло на окончательную зачистку кишлака от духов. При досмотре поклажи беглецов, разведчики обнаружили: видеокамеру с набором объективов для дальней съёмки, два фотоаппарата и целую сумку с отснятым видеоматериалом. Уничтоженная разведчиками, группа духов сопровождала американских журналистов, снимавших сюжеты о боевых буднях моджахедов. Уже потом, в штабе части, просматривали отснятые материалы. Учебный лагерь духов в одном из ущелий Алихейльского укрепрайона, где под руководством американских инструкторов проходили подготовку группы моджахедов.