Текст книги "Исцеление инженера Погодина"

Автор книги: Владимир Тренин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Глава первая

Положишь намерение,

и оно состоится у тебя,

и над путями твоими будет сиять свет

Книга Иова 22:28

В старом здании аэропорта не работали кондиционеры, остановился механизм багажной карусели и пылинки зависли в душном густом воздухе. Люди шёпотом переговаривались, нервно обмахиваясь пластиковыми папками и файлами с билетами и отельными ваучерами. Некоторые дамы вытащили из ручной клади расписные сувенирные веера и круг ожидающих гостей, всё больше напоминал скучающее провинциальное дворянское собрание.

Вовремя заскрипевшие шестерёнки сняли напряжение в атмосфере, оживился народ, конвейер тронулся, а грудь зудела ещё сильнее и нестерпимее под прилипшей рубахой. Время шло. Сергей еле сдерживался, чтобы не расчесать себя, разодрать в клочья кожу на распаренном теле, пытаясь отвлечься, разглядывал изнывающих от жары пассажиров, жадно всматривающихся в окно подачи багажа, там, под резиновой заслонкой, терялась бесконечной чёрной змеёй лента транспортёра и оттуда же выезжала, безнадёжно пустая.

По всем расчётам, уже с десять минут, как должны были вынырнуть долгожданные сумки и чемоданы, у экономных практиков, заботливо обмотанные плёнкой, а у фаталистов, без страха отправляющих свой пляжный груз в неведомое, багаж выкатывался просто так, в первозданном неупакованном, и у некоторых, – весьма потасканном виде. Наконец, показался первый розовый детский баульчик.

– Ура! – закричала девочка лет десяти и бросилась от родителей к своему сокровищу, папа с мамой с улыбкой переглянулись.

Люди, почуяв добычу, двинулись ближе и сомкнули ряды вокруг ленты с выезжающими вещами.

Сергей томился в сторонке, он никуда не торопился и был совершенно свободен не только до пятницы, но и на всю оставшуюся жизнь. Неженатый, бездетный мужчина далеко за тридцать, небритый, тёмно-русый, с чётко оконтуренной линией живота, пока ещё не очень выпуклого, где-то в скромных пределах между валдайскими холмами и плавными контурами южно-уральских предгорий. Внимательный человек, или дерматолог, обратил бы внимание на пятна экземы по кистям и шее, тщательно скрываемые застёгнутым воротником и длинными не по погоде, рукавами рубашки. Кожный недуг вне одежды был еле заметен, но видимо причинял большое неудобство Сергею, периодически одёргивавшему руки от влажной ткани на груди и предплечьях, закрывающей шелушащиеся кумачовые островки и материки дермы, раздражённые горячим потом. Под серо-голубым хлопком, скрывалась трагедия, ломающая жизнь и порождающая чёрный едкий сгусток, отравляющий жизнь человека, источник душевных метаний, называемый комплексом неполноценности, как правило, отсутствующий у глупых людей, из-за которого индивидуумы становятся либо великими творцами, государственными деятелями и спортсменами, либо законченными социофобами, а иногда и маньяками.

Сергей много страдал в подростковом возрасте, терпел брезгливое отношение окружающих, всё выдержал, не впал в крайности агрессии, не наложил на себя руки, и смог остановиться где-то посерединке, став хорошим, но очень стеснительным инженером.

Он выехал в отпуск впервые за свою жизнь, вернее это был даже не отпуск, а двухмесячная передышка перед поиском новой работы.

Сергей долгое время трудился в большой фирме по установке вентиляции, очень ценился начальством, как человек работящий и исполнительный. В годы строительного бума, торговые комплексы занимали места заводов, и в любом маломальском областном центре признаком хорошего тона считалось наличие нескольких новых трёхэтажных магазинов, где по выходным гуляло, открыв рот, местное население, красиво тратя последние гроши, оставшиеся после оплаты ипотеки, автокредита и прочих займов.

Безотказный работяга, он по долгу службы посещал множество городов, поначалу даже покупал магнитики с достопримечательностями на каждом новом месте, где контролировал монтаж вентиляционных систем в супермаркетах и элитных жилых домах, но когда на двухметровом холодильнике не осталось свободных островков, бросил это занятие. Неплохо зарабатывал, купил квартиру в новостройке, а свободное время посвящал фильмам и компьютерным играм. Бывало, Сергей собирал волю в кулак, пытался завести отношения с противоположным полом, и даже пару раз ему назначали свидания. Очень нервничал, кожный недуг усугублялся, пятна вылезали на лицо и он не приходил, сославшись на занятость. Со временем, наш инженер оставил попытки найти свою любовь и ограничил социальные контакты вне работы.

У него имелся опыт общения с девушками по вызову. Обычно, в пьяном угаре он заходил на определённые сайты, долго выбирал фемину, ждал и часто передумывал. Запирался, не отвечал на звонки и стуки в дверь. Если всё-таки желание преобладало, и девица была допущена до тела, кстати, никогда не приезжали дамы с фотографий указанных в анкете, всё происходило быстро, без поцелуев и прелюдий, по-деловому, единственным положительным моментом во встречах за деньги было необязательность раздевания. Ситуация изменилась, после того как Сергей отметил тридцатилетие, получив от праздника не только грязноподломерзкие воспоминания, но и подарок в виде колонии бактерий Treponema pallidum. Он запомнил на всю жизнь укоризненно-саркастический взгляд и слова венеролога, осматривающего кожные высыпания: «Вам сударь, с хроническим нейродермитом в такой тяжёлой форме, недоставало именно щепотки спирохет, это как вишенка на торте, именно, то, что нужно». С тех пор физиологические потребности он удовлетворял самостоятельно, старым проверенным способом, включая память и воображение.

«Главное в жизни, это работа», таков был жизненный принцип Сергея. Работа, работа, работа, и…, на горизонте, как мираж растворялась, мерцала и уплывала в небытие пенсия. Он уже и не думал дожить до неё, какие, право, глупости. Хотел, как и все накопить денег, купить дачу, зачем не знал, но уж никак не тратить последние средства на какие-то отпуска, юга…, однако за последние полгода, его размеренная жизнь круто поменялась.

Всё началось с новогоднего, обязательного для всех сотрудников, тимбилдинга на тематику американской глубинки: шерифы, ковбои, лесорубы, прочие реднеки. В прошлом году была испанская вечеринка, – мужчины вырядились тореадорами, а шеф пришёл в сомбреро, все в тихую угорели, когда дотошный старый и уже крепко поддатый главспец докопался до начальника, почему шляпа не по делу, ведь «сомбреро» это мексиканская тема, а не испанская?

Каждый раз повторялась одна и та же ерунда. В конференц-зале накрыли столы в форме буквы «П», освободили место для танцев и конкурсов. Во главе, восседал директор – Андрей Петрович, справа – его любовница, и немного секретарша, симпатичная хохотушка Лерочка, сменившая бывшую пассию и по совместительству главбухшу Наталью Ивановну, сердито косившую на свою молодую соперницу из-за правого плеча обожаемого начальника. За ней, главный специалист Михалыч в ковбойской шляпе, разливал водку не дожидаясь команды. На административной перекладине помещалась ещё начальница отдела кадров и завхоз, а дальше у ножек буквы «П», весь остальной коллектив – от ведущих инженеров, проектировщиков, минуя сметчиков и айтишников, до простых монтёров – установщиков. Сергей сидел с краешку, с работягами и первую рюмку опрокинул, ещё до начала торжественной части и собственно «тимбилдинга». Как же он ненавидел это слово «тимбилдинг», фальшь дебильных эстафет и веселье по команде!

Короче, он успел накидаться в рекордное время, клевал носом, упустил из виду пронзительные моменты единения коллектива, и пришёл в себя только когда включили громкую музыку. Погасили свет, начались танцы. Веселье было в самом разгаре, и Сергея как всегда никто не замечал. Он встал, покачиваясь, вышел из зала в темноту и на ощупь двинулся к себе в кабинет, за курткой. Вдруг кто-то, перестукивая каблуками догнал его и закрыл глаза мягкими маленькими ароматными ладошками:

–Давай, где-нибудь по-быстрому, – тихонько прозвенел девичий голосок.

Свеженькая, пьяненькая и хихикающая Лерочка, в коротком платьишке чирлидерши, но почему то в туфлях, а не кроссовках, бросилась ему сзади на шею. Он протрезвел от неожиданности, почувствовал себя могучим Кинг-Конгом, ворующим красивую пленницу. Увлёк её по тёмным коридорам, пытался открыть кабинеты, наконец, решился и выбил ногой ближайшую дверь, оказавшись в отделе выпуска проектов, с серебристыми плоттерами по стенам и большим столом посредине, заваленным чертежами, куда он и кинул свою покорную добычу. Лера не сопротивлялась и призывно раскинула ноги, черкнув по щеке Сергея острой шпилькой.

Он ошалел: «Ведь все, оказывается, так просто!», она не замечала его все это время, цокала мимо, а он то, ей нравился, да ещё как! Сергей лихорадочно расстёгивал одной рукой ширинку, другой шарил по её вздрагивающему телу.

– Подожди, Андрюша, не торопись, давай я сделаю, как ты любишь…

Онемевший инженер не успел ей ничего сказать, что это ошибка и он никакой не «Андрюша», как покатились на пол бумажные рулоны формата А1, Лера шустро соскочила со стола:

– Ой, да ты дрожишь, Андрюшенька, и какой ты сегодня твёрдый.

Светлая её голова замелькала в темноте, где-то там и признаваться было поздно, а по правде Сергею уже и не хотелось отрывать секретаршу от важного дела.

Закрыв глаза и гладя Леру по мягким кудрям, он взлетел высоко, высоко, пока не ударился затылком об чёрное беззвёздное небо, тело его содрогнулось и что-то со вспышкой и звоном лопнуло в мозгу.

– Что, сука, здесь происходит? – рыкнул за спиной возмущённый голос.

Сергей зажмурил глаза от внезапного яркого света дневных ламп, и инстинктивно потянулся за спущенными штанами, но никак не мог и нащупать их там, внизу, на новых, по случаю купленных, блестящих ботинках.

Лера, вытирая рот, разглядев под мятым подолом клетчатой рубахи незнакомые белые колени и бедра, обсыпанные красными шелушащимися пятнами, отпрянула в ужасе, шлёпнувшись с корточек на пятую точку.

– Бля-я-я-ядь! – Обычно Сергей не ругался матом, но долгое и громкое нехорошее слово вырвалось, когда он обернулся и увидел директора АО «Бриз», предприятия по проектированию и установке вентиляционных систем – Андрея Петровича Порывайло, хорошего семьянина и отца троих детей, кстати, старшей его дочери Машеньке, было примерно столько же лет, как и ласковой Лерочке.

– Андрюшенька, это не то, что ты думаешь, это ужасная ошибка! – заголосила секретарша, вскочила и бросилась к стоявшему у двери, красномордому брюнету с седыми висками.

Сергей присел, изловчился, и, наконец, дотянулся до брюк.

– Ты, прошмандовка, иди ко мне в кабинет, вымойся и зубы почисти…, быстро я сказал! – заорал «Андрюшенька» и дал секретарше подзатыльник. Она визгнула, словно нашкодившая домашняя собачка и прошмыгнула мимо, звонко дробя острыми каблучками по тёмному коридору.

– Погодин, мать твою! … Уволен! – он грозно посмотрел на своего лучшего работника, который шатался и безуспешно пытался затолкнуть непослушные полы блузона за пояс. Андрей Петрович только сейчас обратил внимание, что на Сергее, рубаха, такой же масти, как и на нём: – «Говорят, крупная клетка, цвета курток американских лесорубов, like a lumberjack, – последний писк моды будущей весной», – так говорила директору жена, учительница английского в советском прошлом, доставая сегодня утром из гардероба новую сорочку. – «Б-л-и-и-н, нехорошо получилось, Лерка – дурёха, ну как так-то, – где я, а где этот обсос? «Клетка – писк сезона», твою же мать», – сокрушался про себя Андрей Петрович, а вслух продолжал нагоняй:

– Вот ведь, пьянь лимитная, я же тебя вырастил, на груди сироту пригрел, забыл, как после института перебивался? Всё что у тебя есть, только благодаря мне!

– Да фиолетово ваще…, посмотрим, как вы тут без меня своё гавнище разгребёте, благодетель хренов, – буркнул Сергей, отрываясь от своего туалета.

– Ишь, как заговорил. Тихий, тихий, а туда же. Заявление после праздников напишешь….

Сергей закончил ковыряться в пуговицах, увидел бумагу на полу, стал поднимать рулоны, наводить порядок в кабинете.

– Иди, проспись, – будто что-то припоминая, тоном ниже сказал Андрей Петрович и взялся за дверную ручку, посмотрев на вывернутый замок, добавил: – Не возместишь траты за ремонт, трудовую не получишь.

***

Кружился разноцветный багаж, люди забирали своё, толпа таяла, а чемодан Сергея всё никак не появлялся.

– «Вдруг, потерялся? Улетел мой новенький чемоданчик, куда-нибудь в Монтевидео или Антананариву, и будет там крутиться, один одинёшенек, на бесконечной равнодушной ленте, пахнущей ананасами, бананами…, или апельсинами», – усмехнулся он про себя, «цитрусовые» врач запретил ему, как смертельную угрозу. Документы, деньги, самые ценные вещи: очки, футляр для линз, нетбук, съёмный жёсткий диск с любимыми фильмами, фотоаппарат, зарядные устройства, лежали в небольшом старом, но крепком рюкзаке, с которым он никогда не расставался, постоянном спутнике в командировках, о рубашках же, летних брюках и трусах в полупустом чемодане, он не очень беспокоился. – «Если что, плавки на месте куплю, много ли мне надо в такую жару?».

Резиновая толстая занавесь в окне оттопырилась, и на багажный транспортёр нехотя выклюнулся, а потом медленно, неловко перевалился знакомый синий пластиковый кейс с блестящими колёсиками.

– «Всё в порядке, а ты боялся», – Сергей подхватил свой чемодан с ленты и направился к выходу, минуя назойливых бомбил:

– Такси, такси, такси. Мужчина, вам куда?

Двери аэропорта неохотно разошлись, и волна сухого жаркого воздуха приняла его в свои объятия:

– «Как хорошо! Так-то лучше, не душно и для кожи полезно».

***

После новогоднего скандала обострился нейродермит – его проклятие с подросткового возраста. Краснота переползла на лицо, под волосы, зудящие места разрастались, набухали и наполнялись желтоватой сукровицей.

Кожа, кожа! Иногда, в трудные моменты, он думал, каким бы был человеком, если бы не болел. Ходил бы в тренажёрный зал, гулял бы летом в футболке с коротким рукавом. У кого-то мечтой была покупка мопеда, а Сергею снилось, как он раздевается на пляже и фланирует, такой красивый, загоревший, мимо девчонок и парней.

– Представляешь, как наверно круто гулять в майке с голыми плечами и открытой шеей, – говорил он отражению в зеркале, с грустью рассматривая свою безнадёжную уродливую оболочку.

Многим не понять, но в особенно трудные минуты, в подростковом периоде, он точно был готов на сделку с дьяволом, душу в обмен на здоровую чистую здоровую кожу! Но где этот дьявол, кто-нибудь видел его?

«Сифа», «зараза», «чесоточный» – милые прозвища одноклассников и косые взгляды педагогов, физкультура в рубашке с длинным рукавом, долгие споры с учителем, почему не по форме, а ты говоришь, что забыл футболку, ага «забыл».

В десятом он влюбился в девочку из параллельного класса, и в один день ему показалось, что она посмотрела на него. Он не спал, всю ночь ворочался, чесался как безумный. Утром, увидев сына, мама ахнула. Голова подростка, как сплошная набухшая болячка, волосы, промокшие от сукровицы, кожа в бляшках, размером с ладонь, мало того, начался фурункулёз, за ушами и в паху набухли лимфоузлы, всё тело его превратилось в зону площадного животного вулканизма. Моральные переживания, активизировали скрытые тектонические процессы, болезнь сдерживаемая таблетками и мазями, обрушилась со всей мощью на взрослеющий организм. Сергею страшно было видеть себя в зеркало, в то время, когда очень хотелось нравиться девушкам, он выглядел как монстр, во всяком случае, так ему казалось.

Врачи не могли ничего поделать, он несколько недель обследовался у различных экзотических специалистов, никто ничего не мог точно сказать. Только, один старый доктор, предположил, и был прав:

– Наш юноша влюбился. Советую успокоиться, воздержаться от переживаний, и ни в коем случае не влюбляться, тем более безответно, тогда вы можете притормозить демонов своей эндокринной системы.

Со временем болезнь отступила, высохли язвы и поредели волосы на голове, появился страх перед обострением, и не осталось даже малой толики надежды на полное выздоровление.

***

Новый год после злосчастного корпоратива инженер Погодин встретил дома в одиночестве. Он перебирал в уме подробности произошедшего на вечеринке и впал состояние то ли полусна, то ли вялого бодрствования, напичканный успокаивающими антигистаминными препаратами и обмазавшись гормональной мазью.

– «Зачем пошёл? Не хотел же!»

Открыл новую упаковку таблеток, и включил телевизор. На нескольких каналах показывали голубые огоньки, с небольшой разницей в декорациях, но лица одни и те же, стареющие актёры и певцы, похожие на уставших гомосексуалистов и напудренные старухи, со стянутыми лицами и вымученными улыбками, изображают приторное невесёлое веселье в перерывах между песнями о великой любви.

Он нашёл документальную передачу, как в Австралийском буше старатели ищут золото с помощью металлоискателей. Интереснее смотреть на настоящие неподдельные эмоции, а не на пластмассовые вымученные шоу.

На десятый день года, уняв душевную боль и немного успокоив свою кожу он пришёл на работу, прежде чем зайти в кадры, прибрался на своём рабочем столе, выкинул лишние бумаги, хотел отцепить дорогую клавиатуру, купленную за личные деньги, но плюнул, оставил, решил не мелочиться. Из ценных вещей, в выдвижном ящике нашёл бархатную коробочку с серебряными ручками, подарок на тридцатипятилетние, сунул в карман, встал, огляделся: «вроде всё».

В коридоре увидел секретаршу Лерочку, «блин, развернуться», но было поздно. Она уверенно шла навстречу, неотразимая и улыбчивая.

– «Как они это делают, после всего, что было, почему краснею я, а не она? Наверно, заработала прощение у своего повелителя», – подумал он.

Она шла к нему: – Сергей доброе утро, Андрей Петрович просил вас зайти.

– Доброе, хорошо, зайду, – он стоял и смотрел вслед длинным ногам. – «Да, красивым людям можно всё…, я бы тоже не держал зла на эту девочку».

Он стукнул по двери начальника и, не дожидаясь разрешения, вошёл, определённо, в скромном инженере, что-то сломалось.

– Здравствуйте, звали меня?

Андрей Петрович сидел за большим столом из тёмного дерева: – Здравствуй, Сергей, да, звал, присаживайся, – он кивнул в сторону дивана.

Сергей живо представил обнажённое бледное тело Лерочки на коричневой коже: – Я постою.

– Как хочешь… Такое дело…, мы с тобой давно знакомы, инженер ты хороший, не отнять, – чувствовалось, что директору тяжело давались эти слова. – Здесь ты сложился, как специалист, благодаря моей фирме, работе, ты встал на ноги, заработал на квартиру, обставил, как у людей с достатком… Я подумал….

– Андрей Петрович, – перебил начальника Сергей. – Вы вроде пожилой человек, много чего повидали…, и туда же, – квартира, дача, машина, телевизор… магнитофон, ещё скажите…, вы серьёзно считаете приобретение вещей и земельных участков – достижением?

Услышав словосочетание «пожилой человек», начальник слегка поморщился:

– А что, по-твоему, достижение? – он с сочувствующей улыбкой смотрел на Сергея.

– Не знаю…, открытие чего-то нового, места, эмоции, увлечения…, я кроме этой работы ничего другого в жизни не видел, и согласитесь, Андрей Петрович – тоже кое-что для вашей конторы сделал, – раздражённо сказал Сергей.

– Короче, я решил тебя не увольнять. Работай. Планируется большой объект за Уралом, командировка на три месяца, и ты нам будешь нужен.

– «Заливай, нужен я вам, дураков просто нет безотказных, чтобы на дальнем кордоне, за минимальный прайс, всю весну сутками впахивать», – подумал Сергей. – Хорошо, Андрей Петрович, будем работать, – кивнул он и повернулся к двери.

– Ещё прошу, не распространять информацию про новогоднюю…, кхм… так сказать, случайность, – и без того красные щёки начальника, покрытые сетью склеротических прожилок, побагровели ещё больше.

– Конечно, Андрей Петрович, честно говоря, мне некому рассказывать, да я, и не помню толком ничего, – сказал Сергей, закрывая дверь.

Инженер Погодин возвращался в свой кабинет, усмехаясь про себя: он до мельчайших оттенков и подробностей, записал на свой мысленный жёсткий диск всё то, что случилось между плоттерами в кабинете отдела выпуска проектов в горячий вечер корпоратива. Сергей ценился на работе не только за свой опыт, безотказность и знания, он мог вспомнить всё: подробности старых отчётов, воспроизвести утерянные чертежи, схемы и ведомости. Инженер восстанавливал в сознании события, цвета и запахи. Да, да, и запахи, особенно связанные с детством. Он хранил в голове благоухание свежевыкошенной травы, ароматы хлева и навоза, резкую вонь посылки со стухшей рыбой, присланной летом с севера заботливым дядей, не рассчитавшим меняющуюся температуру воздуха с широтой и черепашью скорость отечественной почты, страшный сладковатый дух, исходящий от чёрной мёртвой ноги парализованной, но ещё живой бабушки.

Особенно, маленький диатезный Серёжа любил прижаться ко лбу телёнка и вдыхать тёплый уютный ни с чем несравнимый букет, настоянный на сене, парном молоке и любви. Любви, которой так ему не хватало.

***

Он вернулся в кабинет, переложил ручки из кармана в ящик, долго смотрел на чёрные широкие экраны выключенных мониторов.

Новое, тревожное и в тоже время радостное чувство, холодком по раздражённой коже двигалось к позвоночнику и голове, в нём зрело дотоле незнакомое ощущение внутренней свободы. В те, пасмурные зимние дни он задумал бегство.

Перед командировкой покопавшись в сети, Сергей нашёл дорогой для него отель, с полным пансионом, зато в красивом месте, прямо у моря, со своим пляжем и вдали от населённых пунктов.

Он написал туда, по указанному на сайте электронному адресу, определив в письме срок пребывания: «два месяца», и похоже, удивил администраторов. Обычно, люди уезжают на десять дней, максимум три недели. Ему сделали двадцатипроцентную скидку, и всё равно путёвка обошлось в немаленькую сумму – четыреста тысяч рублей.

– Гулять, так гулять, – сказал сам себе Сергей, нажимая кнопку «Enter», переводя сорокет, или 10% предоплаты за бронь.

Он с удовольствием отработал до лета, большой объект был сдан заказчику без замечаний. Инженер Погодин, с лёгким сердцем, в первых числах июня положил заявление на стол удивлённому директору. Андрей Петрович долго уговаривал его, обещал повысить зарплату, но Сергей был непреклонен.

– Ну что же, – сказал начальник, – Вольному – воля, – он подписал бумагу и даже пожал руку строптивому инженеру: – Если надумаешь обратно, ждём.

Наверно, Андрей Петрович Порывайло всё-таки был неплохим человеком.

Больше Сергей не видел, ни его, ни секретарши Лерочки, хотя о последней, иногда вспоминал с улыбкой.

Он снял все накопления в банке. Купил чемодан, по паре светлых рубашек, летних штанов и плавок, сланцы и летние туфли.

Ключи от квартиры инженер оставил пожилой соседке Ираиде Семёновне, не для полива цветов, конечно, комнатные растения у него отсутствовали, как источники пыли и возможных аллергических реакций. Сергей заходил к ней перед отъездом уже несколько лет, после того как в одной неудачной командировке украли его сумку и пришлось по приезду ломать дверной замок.

Попрощавшись с соседкой, инженер вышел из подъезда. Дул холодный северный ветер с дождём и он немного озяб без куртки, ожидая застрявшее в пробках такси. Не хотелось обременять себя тёплыми вещами, бесполезными на жарком юге.

Он чувствовал странное ощущение свободы от всего, родные его давно умерли и уволившись с работы он отрезал последнюю ниточку связывающую его с людьми, которым он был необходим, хотя бы как важное звено для общего дела.

– Дожил Серёжа, случись что, в далёком знойном краю, заметит твоё отсутствие – только бабуля из квартиры напротив…. Вот так, проживёшь жизнь и сгинешь, никому не нужный. Пора менять парадигму существования», – усмехнулся он про себя. – «Так и сделаем, но только после отпуска», – стряхнул капли с волос и шагнул навстречу подъезжающей машине.

***

На стоянке у аэропорта к нему подскочил молодой чернобровый южанин с предложением подбросить до места. Сергей для спортивного интереса поинтересовался:

– Сколько до отеля "Можжевеловый берег"

– А это где? – задумался таксист.

– Это я у вас должен спросить, – где? … В 10 км к северу от Карджута, – сказал Сергей.

– Может, недавно построили? Сейчас все меняется, столичные ребята земли скупают, – заметил брюнет, забивая название в поисковик.

– На сайте пишут, что несколько лет работают, трансфер люди берут, не пользуются вашими услугами, – Сергей отказался от гостиничных транспортных услуг, переписав номера служб такси из интернета, странно, но так оказалась дешевле.

– Мне, во всяком случае, приезжие до «Можжевелового берега» не попадались, – сказал кавказец, отрывая от смартфона. – Нашёл я твой отель, полста километров, дорога плохая, серпантин, давай, довезу за пять тысяч.

– «Почему вы все такие одинаковые везде: жадные и невоспитанные. Сразу на «ты», – подумал инженер.

Таксист заломил тройной ценник. Даже трансфер был дешевле на полторы тысячи.

– Нет, – сказал Сергей. – Дорого.

– А за сколько ты хочешь?

– За две хотя-бы?

– Э-э, не-е, за две тебя никто не повезёт.

Таксист вернулся к кучке коллег, стал что-то шумно возмущённо обсуждать, гость с севера, по косым взглядам, понял говорили, о нём.

– Идите вы, – сплюнул он в их сторону.

За свою разъездную жизнь, Сергей хорошо изучил эту породу, жадных, беспринципных и иногда опасных барыг. Они стоят у вокзалов и аэропортов, как стервятники ждут свою добычу – доверчивого лоха с деньгами. А простофиля всё не идет.

Как-то зимой, подвыпивший Сергей вышел ночью с поезда, в одном областном центре в средней полосе, не зная города подошёл к привокзальным таксёрам, спросил далеко ли до отеля, «Комфорт», – кажется, так он назывался, да-да, «Комфорт» с туалетом в конце коридора, а забронировала его по телефону главбухша Наталья Ивановна, по своему заветному списку номеров бюджетных гостиниц, она экономила деньги фирмы, выбирала дешёвые номера, иногда с подселением, как давно это было – ещё до эры карманного интернета.

Водители переглянулись, оценили взглядом покачивающуюся фигуру инженера, пошептались, один вызвался:

– Докину за пятихатку.

– Нормально, – сказал Сергей.

Инженер смутно помнил, как они колесили по ночному городу и очень быстро доехали, он расплатился, собрался с силами и умудрился без проблем заселиться, о чём-то даже пошутить с сонной администраторшей, выдававшей ключ.

Разбудил Сергея локомотивный гудок, посмотрев в окно, он увидел вокзальный шпиль через площадь. Оказывается, гостиница находилась в ста метрах от железнодорожного вокзала, на который он ночью прибыл. Бессовестный таксист немного его покатал по ближайшим улочкам и в лёгкую получил отличные деньги по тем временам: пятьсот рублей, хватило бы на две бутылки коньяка.

Нормальный человек просто бы показал дорогу. Где вы, хорошие люди? Теперь, обычные поступки, когда поднимаешь упавшего человека, переводишь старуху через пешеходный переход, – уже воспринимаются, как гражданский подвиг, а если окрикиваешь прохожего, выронившего кошелёк, тогда тебя можно причислить к лику святых…, или к слабоумным неудачникам, ничего не понявшим в новых условиях существования большой страны.

Он отвлёкся от грустных мыслей, заглянул в заметки со списком служб такси и набрал первый номер. Девушка-оператор сообщила, что время ожидания машины пятнадцать минут, а стоимость полторы тысячи рублей.

– Полторы? – громко переспросил Сергей, смотря на группу обсуждающих его бомбил. Судя, по недовольным жестам и восклицаниям, его услышали. – Спасибо, девушка, – с довольным видом кинул телефон в карман джинсов и отошёл в тенёк.

Оранжевый седан с фирменным логотипом приехал через десять минут. Водитель, грузный смуглый мужчина в седых кудрях, похожий на грека, в шортах и красной футболке с серпом и молотом, вышел из машины и услужливо взялся за чемодан.

***

Больше получаса за окном мелькали кипарисы и виноградники, Сергей мотал головой по сторонам и забыл о своих болячках, так всё было необычно для него, впервые приехавшего в эти места, беспрерывно щелкал затвором фотоаппарата, пытаясь поймать необычное дерево или одинокого ослика в поле. Он ждал появления моря. Кучерявый таксист вежливо молчал, иногда кидая ироничный взгляд на возбуждённого попутчика.

– Море то, скоро увидим? – нарушил тишину Сергей.

– Увидите, не переживайте. Сейчас проедем через перевал, выкатимся на береговой серпантин, откроются замечательные виды по правой стороне, там площадка есть смотровая, я приторможу, – оживился водитель.

– Спасибо, это было бы здорово!

– В первый раз у нас? Меня, кстати Юрой зовут.

– Сергей, очень приятно…, да в первый, и мне здесь уже понравилось. Странно, три часа назад я был в совершенно ином, дождливом, сером мире с пробками и суетой. Тут всё другое, светлое, такое пыльное и тихое, новое для меня.

– У нас хорошо, – кивнул водитель.

Сергей молча разглядывал окрестности, но Юрию хотелось поговорить.

– В вашем мире наверно с работой получше, у нас совсем туго, я вот кораблестроитель, судовой слесарь-монтажник, верфи позакрывали, приходиться таксовать, туристы спасают, за сезон можно заработать.

– Я тоже технарь, недавно уволился и решил в кои то веки, съездить отдохнуть. Если честно, на севере тоже место по специальности с нормальной зарплатой надо поискать, – сказал Сергей.

– Да, живём во время перемен, всем тяжело, – заметил Юрий.

– Уже больше трёх десятков лет нам говорят, что надо потерпеть, завтра будет лучше, а люди впахивают за двадцатку, существуют и умирают, так и не дождавшись, ответа: когда это «время перемен» закончится?

Юрий промолчал, он придерживался нейтральной позиции, а может просто боялся высказывать своё мнение чужому человеку, хотя у инженера сложилось впечатление, что таксисты – большие спецы в мировой и региональной экономике, политике внутренней и внешней, расстановке сил на международной арене, и как правило, в поездках затевали длинный монолог о путях страны и само собой могли показать правильную дорогу. Они, конечно знали, как решить все проблемы, впечатление складывалось, что на работу в службу такси отбирают с дипломом Гарварда, Кембриджа или на худой конец, Высшей школы экономики.

Машина минула перевал, начинался крутой спуск, знаки показывали запредельные уклоны, водитель не торопился, ехал аккуратно, уверенно заходя в крутые повороты. Несколько раз их обгоняли джипы со столичными номерами.

– Меня всегда интересовало, куда уезжают отдыхать люди, живущие на тёплом море. Куда, вот вы Юрий ездите, например? – спросил Сергей, переводя беседу в другое русло.