Текст книги "Кварион"

Автор книги: Владимир Шорохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Владимир Шорохов
Кварион

Серия

1 книга «Провал»

2 книга «Воронка времени»

3 книга «Кварион»

1. Бриллиант

Гордей еще не спал, да и не мог уже спать, может тому виной старость, а может болезни, что стали его одолевать и не давали спокойно закрыть глаза. Сразу почуял, что в горнице кто-то есть, глаза были уже не те, но и страха, что был в детстве, уже нет.

– Кто? – уверенно спросил он и, поднявшись со скамьи, направился к печи, чтобы зажечь свечу.

Низкие потолки, приходилось нагибаться, чтобы не удариться о перекрытие, которое проходило через всю избу. Вспыхнул свет, он был тусклым, но хватило, чтобы рассмотреть девочку, которая сидела в углу и внимательно смотрела на него.

– Ты кто такая, откуда? Мамка выгнала или…

– Молчи и слушай меня внимательно, – девочка встала. Она была одета не как дворовые, вроде как и платье, но чудное, цветастое, словно цветок с поля. А еще брошь на шее и браслетики на тонкой ручке. Гордей склонил голову, признав себя не равного ей. – Они уже близко, перешли Кердь и Смердяка и подошли к Давыдово, – старик перекрестился, он понял, о чем говорит божий образ в лике девочки. Слышал от настоятеля, что порой приходит некий и вещает. – Скоро взойдет желтая звезда, как только на горизонте появится оттенок, бей в набат и никого не слушай, бей, что есть мочи. Спаси души.

– Кто ты? – еще раз спросил он девочку, но она, хихикнув, отбежала в угол и тут же исчезла.

Гордей перекрестился, помнил набеги, знал, к чему они приводят. Еще в детстве, когда жил в Горовке, испытал эту беду, но тогда ему с мамкой удалось скрыться в овраге и просидеть там два дня, а вот отца угнали, и с тех пор про него никто ничего не слышал. Вот пришлось встать к мехам, взять молоток и заменить отца.

Выйдя из дома, он посмотрел на черное небо, все уже давно спали, но он знал путь к монастырю, раньше помогал его строить. Спешил, словно опаздывал, задыхался, но не останавливался. Святой образ не лжет, он всегда говорит правду, старик перекрестился, коснулся толстого каната, посмотрел в сторону горизонта. Все было тихо, мирно, но были времена, когда Пронск горел, точно так же как и Рязань. Как только на горизонте появилась розовая полоса, старик еще раз перекрестился и, сжав пальцами канат, ударил в набат.

Через полчаса его скрутили, стащили с колокольни и бросили в подвал.

– Кто тебе сказал бить в колокол? – спросил немолодой монах.

– Ко мне приходил голос в образе девочки, вещал. Люди, что носят овчинные шапки летом, уже перешли реку Смердяка и теперь в Давыдово. Велел бить в набат.

– Будет тебе набат двадцать палок, узнаешь, как тревожить народ.

– Постой гневаться, – в подвал спустился воевода и, присев перед стариком, посмотрел ему в лицо. – Значит, говоришь, приходил голос к тебе.

– Вот истинный крест, приходил, а потом ушел, даже не открыв дверь, велел бить, сказал…

– Мирон! – крикнул воевода, – возьми Данила и в Давыдово, ворота закрыть, огни зажечь. Эх, старик, даже не знаю, что лучше, что бы ты оказался неправым или все же успел предупредить.

Гордея отпустили, а когда пришел в свою хижину, он увидел испуганное лицо Фоки, сына дочери Антонины, что скончалась в прошлом году.

– Что уставился, разжигай огонь, работать надо.

– Дед, там он…

– Что такое еще, – оттолкнув мальчишку, он вошел в дом и почувствовал неладное. На длинном столе лежал мужчина в диковинной одежде, такого Гордей никогда не видел. Грудь была в крови.

– Помоги мне, – из-за печки вышла та самая девочка и, подойдя к лежащему мужчине, стала расстегивать на нем рубаху.

Старик перекрестился, сделал шаг и тут же замер, словно увидел черта.

– Не стой истуканом, нужна вода и тряпки, видишь, его ранили. Ты умеешь лечить?

– Нет, но, – в детстве помогал матери собирать травы, а в юности научился ставить сломанные кости и вынимать стрелы.

– Никому не говори. Мне нужна вода.

– Фока, поть сюда, неси воду, да побыстрей, и чтобы язык за зубами, иначе отрежу, – старик засуетился, достал откуда-то мешковину и, подложив под бок мужчины, что не подавал признаков жизни, стал помогать снимать с него одежду. – Кто он? Князь или…

– Не болтай, он не от мира сего, придержи вот тут, видишь, рана глубокая, надо вынуть пулю, иначе заражение и умрет. Он должен жить, понимаешь?

– Все в руках бога.

– Перестань говорить глупости, а то стукну, дай кружку, вода хоть не из лужи?

– Из колодца.

– Это хорошо, – девочка взяла кружку и стала лить на рану, мужчина застонал и зашевелился.

– Жив, – радостно сказал старик и, убрав пропитанную кровью тряпку, приложил новую.

Лада забежала в комнату к Борису, у того было много книг. Быстро просмотрев полки, достала толстую медицинскую энциклопедию. Почти два часа просидела с карандашом, перелистывая страницы и записывая названия лекарств. Викасол, Фириноген, Трасилол, сделала приписку: для остановки кровотечения. Опять взялась за чтение, и новый список названий: Флостерон, Лоракорт, Гидрокортизон, Дипроспан. Она мало что понимала в медицине, путалась в терминах, но, составив несколько таблиц, стала догадываться, что еще нужны антибиотики, и на листе появился новый список: Панцеф, Цефорал, Амоксициллин, Аугментин, Азитрал.

– Фух, – захлопнув книгу, поставила ее обратно на полку. – Ой, забыла обезболивающие. Борька, у тебя есть таблетки от боли?

– Зуб болит?

– Ужасно, есть или нет? И побольше, давай все.

– Ты это чего? – в комнату вошел юноша и с недоумением посмотрел на девочку.

– Ну надо, и вот еще, это нужно купить, у меня денег мало. Купишь?

Борис взял список и присвистнул.

– Решила открыть свою клинику или кого-то травануть?

– Боречка, очень надо, понимаешь, надо, а я тебе вот, камушек дам, он дорогой, у тебя ведь есть паспорт, можешь в ломбард сдать, а на них все и купишь, – девочка порылась в кармане и, найдя в нем матовый камушек, протянула юноше.

– И что это?

– Алмаз, что, не видно?

– На улице нашла?

– Обижаешь, он настоящий, только ты к своему не иди, он в них ничего не понимает, тебе надо в центральный ломбард, там проверят, вот увидишь, настоящий.

Лада уже несколько раз давала ему камни, аквамарин, демантоид, а один раз даже цитрин, откуда она их брала, Борис не знал. Сдавал в ломбард, понимал, что за бесценок продавал, но делал, что она просила. А потом покупал по ее списку, а разницу клал себе в карман, и вот теперь утверждала, что это алмаз. Юноша внимательно посмотрел на серое стеклышко, видел только граненные, уже обработанные камни, а этот словно его и правда нашли в грязи.

– Ну если ты обманула, берегись, больше на меня не рассчитывай, ясно!

– Не дуйся, вот тебе список, а еще нужен хирургический скальпель, иглы для зашивания ран, пинцет, в общем, я приготовлю тебе список.

– И где я это возьму?

– В медтехнике, разве не знал?

Борису порой казалось, что Лада умна не по годам, вроде как ходит в пятый класс, а знает уже три языка, а может даже и больше, прекрасно разбирается в экономике, истории, а теперь вот и медицина. Он зашел в центральный ломбард, это было большое помещение, два охранника в центре и много камер. Сюда приносили все, что считали ценным, от серебряной ложки и самовара до бриллиантовых серег, что стоили целое состояние.

– Вот, посмотрите, – сухо сказал Борис и протянул в окошко, где сидел специалист по драгоценным камням.

Мужчина взял камень и, надев очки с линзой, стал внимательно рассматривать, потом установил его на платформу, посвятил лазером, взвесил, повозился еще с минуту и внимательно посмотрел на юношу.

– Алмаз, хотите провести полное обследование?

– Да, – сказал Борис, а у самого уже вспотели ладони.

– Возьмите, пробейте в кассу за исследование и подойдите ко мне.

Он так и сделал, уже через полчаса мужчина стал пояснять.

– По шкале GIA ощутимо желтоватый оттенок S-Z, незначительные включения VVS, в обработке он потянет на 3,5 карат. Если хотите знать мою оценку, то его могут у вас взять за 1500 долларов. Согласны?

Борис оцепенел от сказанного, даже подумать не мог о такой цене, и вообще сомневался в том, что Лада дала алмаз, но такая цена. Уже через полчаса, после дополнительной проверки камня, получил в кассе деньги. Это была большая сумма, сразу же направился в медтехнику и закупил все, что было в списке. С аптеками оказалось намного сложней, почти все, что написала ему Лада, шло по рецепту. Но и тут Борис выкрутился, он вечером зашел к своему другу Павлу, у того мать работала в больнице. Она иногда выписывала рецепты знакомым, вот он втихушку стащил у нее несколько пустых бланков с печатью. К вечеру все было готово, пришел к Ладе и поставил сетку с медикаментами.

– Все? – по-деловому спросила она и, высыпав на диван, стала просматривать содержимое.

– Откуда ты берешь камни?

– Наследство. Хватило?

– Да, есть сдача, отдать?

– Нет, оставь у себя, пригодится, потом еще скажу, что надо.

– А тебе это зачем?

– Не спрашивай, спокойней будешь спать.

Борис и не хотел спрашивать, заработал на этом хорошие деньги, а девочка даже не спросила, во что это обошлось и сколько у него осталось. Он прикинул, что денег хватит на хороший компьютер с монитором в 43 дюйма и еще останется.

Лесков Виталий, как только юноша ушел, сразу позвонил по номеру, что ему оставили на прошлой недели.

– У него очень редкий алмаз, уже не первый раз приходит… Да, я покажу, он в хранилище… Эти вопросы не ко мне, а к Истомову.

К Виталию приходил следователь, месяц назад в Екатеринбурге был налет на ювелирный, что там взяли не знал, но просили сообщить, как только кто-то решит сдать алмазы.

Осокин не вел расследование данного налета, это было в другом городе, но к нему поступила просьба проверить все ломбарды на предмет новых поставок. Он тут же собрался и уже через полчаса был у Лескова, тот показал камень и, сделав несколько снимков, переслал своим коллегам в Екатеринбург.

– Говоришь, уже не первый раз приносит?

– Да, и все время редкие камни, он в них не разбирается. Был цитрин, кажется, еще демантоид и аквамарин, а это все же драгоценные камни и размеры приличные. Возможно, сбытчик, – такие люди часто приходят, Виталий их сразу видит, глаза непонимающие, жадные, соглашаются на любую цену, что он им предложит.

– Спасибо, данные паспорта в бухгалтерии?

– Да.

Евгений и сам ничего не понимал в камнях, привык иметь дело с наркотой, что в последнее время стала процветать. И все же дело есть дело, получив адрес, сразу отправился к Борису, но тот появился ближе к вечеру. Увидев удостоверение полицейского, юноша первое время пытался юлить, мол, это наследство.

– Тогда я поговорю с твоими родителями, все равно ведь узнаю, откуда они у тебя. И запомни, сбыт краденного – уже соучастие в преступлении. Тебе это надо?

Борису нечем было крыть, никакого наследства, а если узнает мать или отец, будет скандал, и тогда он все рассказал.

– Как ее зовут?

– Лада, она нормальная девчонка, дружит с моей сестрой, часто прибегает. В прошлый раз приносила монеты, – тут Борис осекся, поняв, что сказал лишнего.

– Монеты? Золотые?

– Вроде как медные.

– Царские или иные?

– Не знаю, маленькие, чуть больше ногтя, там мужик с топором.

– Ладно, а где она живет, знаешь? И откуда все это берет?

– Откуда, не знаю, не говорила, а живет у школы.

Евгений сталкивался в своей практике, когда дети таскали родительские украшения, даже не понимая их ценности, и в этом случае, наверное, было то же самое. И все же он должен был поговорить с девочкой и ее родителями. Уже на следующий день позвонил в дверь, ему открыла рыжая девочка.

– Здравствуй, мама или папа дома?

– Нет, а вы кто?

– Мне надо с ними поговорить, я из полиции, можно тогда с тобой пообщаться?

– Борька проболтался? Ладно, заходите. Мама на работе, а папы нет. Чай будете?

– Спасибо, – Евгений знал из своей практики, что с детьми надо разговаривать с разрешения их родителей. Да и сами дети могли в любую секунду поменять свою историю, и так десять раз, а потом попробуй разберись, где правда, а где вымысел. – Скажи, это ты дала ему? – и показал фотографию необработанного алмаза.

– Точно Борька, вот я ему… Ладно, проехали, я не воровала, мне его подарили.

– Подарили, а кто?

– Путята.

– Путята, это что еще такое?

– Не что, а кто, он не из этого мира. Сколько времени?

– Десять, – ответил он.

– Ой, я опаздываю, – и девочка убежала на кухню.

Евгений просидел минут пять, потом окрикнул Ладу, но ответа не услышал, поднялся и заглянул на кухню, но там никого не было.

– Она что, сквозь землю провалилась, – заглянул в ванную, туалет, в зал и спальню, но девочки нигде не было. – Ты где? Не бойся меня, я только хотел поговорить и все, выходи.

Дверь была закрыта, а значит никто не выходил. Посидев с полчаса, Евгений ушел, захлопнув за собой дверь.

2. Операция

После того как Алла выстрелила в Яна, думала, что временная воронка распалась, а она вернется в свое время. Но совершив скачок, оказалась не там, где планировала. Еще несколько раз уходила, но ее швыряло обратно, словно невидимый поводок тянул за собой. Попробовала снова, уже стала уставать, скоро восход и ее заметят, но так и не могла сдвинуть время.

– Зависла, – с истерикой в голосе сказала и, услышав лай, быстро побежала в сторону леса.

Алла была не новичком, выполнила не одну сотню заданий, знала, что со временем нужно быть осторожным, но чтобы зависнуть – это было с ней впервые. Задыхаясь, спряталась в кустах. Не смогла определить, какой год, да это сейчас и не столь важно, главное – почему не может вырваться, что держит? У времени свои законы, его не увидишь, не пощупаешь руками, от него не убежишь.

Женщина увидела, как по грунтовой дороге проехала телега, пробежал мальчишка, а после проскакал всадник. «Похоже пятнадцатый век», – прикинула она и решила уйти подальше в лес, чтобы еще раз попробовать совершить скачок. Ее заметили за опушкой, девка закричала, завыла.

– Там ведьма, там ведьма, – кричали дворовые и, схватив вилы и косы, бросились в сторону леса.

Быть захваченным не входило в ее планы, надо во что бы то ни стало вырваться и уйти в свое время. Еще раз попробовала, на секунду тело исчезало, но тут же возвращалось обратно. Ее стал бить озноб, словно бросили в ледяную воду, силы покидали, и вместо того, чтобы бежать в лес, Алла продолжала попытки, что забирали последние силы.

– Ведьма! – донесся крик за спиной.

– Хватай ее…

– Не отпускай…

– Спустить собак, не дайте уйти.

– Исчадие болотное…

Что-то ударило в плечо, Алла еще раз попыталась совершить скачок, но потеряв надежду, решила бежать в лес, но уже было поздно. Новый удар, а потом собака укусила за ногу, а вторая вцепилась в руку. Через минуту все было кончено, на нее набросили сеть, связали и, волоком дотащив до дороги, бросили на телегу.

– Чудная…

– Смотри, как зырит, отойди, околдует…

– Бестия!

– На кол ее!

– Кипятком или смолой!

– А ну разойдись, – сквозь толпу протиснулся Угрим и внимательно посмотрел на окровавленное тело, что лежало на телеге. Его рука сделала в воздухе крест, набросил на голову несчастной мешок и, сев на телегу, хлестнул лошадь.

Уже давно рассвело, Гордей продолжал вытирать кровь и не заметил, как исчезла девочка, и вдруг опять появилась и высыпала на скамейку странные коробочки.

– Что это?

– Лекарства, надо его вылечить, ты умеешь?

Это был глупый вопрос, но старик был самым старшим в этой избе, наверное, поэтому Лада и спросила его.

– Нужно позвать Антонину, умная баба, лечит, вон Фоку подняла после зимы.

– Нет, – уверено сказала девочка и, взяв шприц, быстро, словно всегда это делала, поставила укол. – Это обезболивающее, сейчас подействует, а потом прооперируем.

Со двора донесся лай собаки и ржание лошади.

– Это воевода, мне надо выйти.

– Хорошо, – и девочка с опаской посмотрела в узкое окошко. – Не пускай его сюда, мне нужно побольше света.

– Фока, лучину и останься тут, помоги, если что потребуется.

Дед вышел и плотно закрыл за собой дверь, во дворе послышались голоса.

– Гордей, значит, говоришь, был лик и тебе сказал, – спрыгнув с лошади, к нему подошел воевода.

– Был, истинный крест, был, – старик перекрестился.

– Ты был прав, лисье отродье побывало в Давыдово, пожгло, но заслышав набат, ушли. Если бы не…

– Они не сунутся к нам?

– Не знаю, послали в Коломну сообщить, может разведчики, а может шайтан их загнал к нам. Значит был лик?

– Был, – старик опять перекрестился.

– Хорошо, вот, – воевода протянул ему медную монету.

– Я не о себе беспокоюсь, обо всех.

– Это от меня, может к тебе еще не раз придет лик и предупредит о напасти. Что угли не разводишь?

– Прихворал, отдохнуть надо, завтра приступлю.

– Хорошо, Гордей, ты на монастырских не серчай, что поколотили, это их право бить в колокол, вот и обиделись.

– Понимаю, но некогда было умолять их.

– Еще раз спасибо, – воевода сел на лошадь, дернул повод и быстро ускакал.

Лада не стала слушать, что там происходит во дворе, было не до этого.

– Ты раньше делал операции? – спросила Фоку, что держал лучину у самой раны.

– Нет, только помогал деду править кости, Агафью в прошлом году покусали волки, выжила.

– Ладно, ты старше меня, тебе и делать операцию, пойди вымой руки.

– Это еще зачем?

– Вымой, кому сказано, и будешь помогать.

– А может деда?

– Некогда.

Юноша опустил руки в ведро, а после, достав их, стал вытирать.

– Вот это скальпель, он очень острый, сделай надрез от сих и чуть ниже. Не бойся, ему не больно, я поставила укол. А теперь режь, я кровь буду вытирать.

Юноша осторожно взял в руки тонкий скальпель, внимательно посмотрел на серебристое лезвие.

– Чудно.

– Ладно, потом будешь любоваться, режь, только осторожно, ребра не повреди. Нам надо добраться до легких, они вот тут, – и девочка показала пальцем на струйку крови. – Там пуля, она застряла внутри.

Фока быстро сообразил, что надо делать, он не боялся вида крови, осторожно провел лезвием, и кожа разошлась в стороны.

– Молодец, ты прямо как хирург.

– Кто это?

– Лекарь, только в нашем времени. Я вот так разведу в сторону, видишь, рана глубокая, возьми пинцет, ткни им и почувствуй пулю, она металлическая, это не стрела, маленькая. Давай, ищи ее.

Юноша с опаской ткнул пинцетом в рану, но ничего не почувствовал, только кровь потекла.

– Не бойся, ищи ее, чуть поглубже, может даже очень глубоко, но ты справишься. – Фока так и сделал, девочка подбадривала его, а он словно уже делал это раньше, не морщась, водил пинцетом из стороны в сторону.

– Есть, вот тут, твердое.

– Может ребро?

– Нет, металл, чувствую. Надо достать?

– Попробуй, если не получится, придется еще резать.

– Рана тонкая, не смогу.

– Тогда режь.

В комнату вошел старик и, взяв лучину, поднес ее к ране, чтобы юноше было виднее.

– Не жилец, – сказал Гордей и свободной рукой перекрестил лежащего на столе мужчину.

– Мне он нужен живым, Фока, ну как?

– Чувствую вот тут, я еще немного разрежу, а потом попробую достать, – брызнула кровь.

– Помрет, – прошептал старик.

– Не помрет, я дала ему антибиотики и еще один укол поставила, должен жить.

– Все в руках божьих.

– Тогда молись, только не ной под ухо, – проворчала девочка и еще чуть шире раздвинула рану.

– Вот-вот, чувствую, сейчас, уже, – скальпель почти весь ушел в рану, руки скользили от крови, но Фока не останавливаясь пытался выудить пулю. – Есть, – тихо, чтобы не сглазить, сказал и вынул пинцет.

Он разжал пальцы, и на грудь мужчины упала маленькая пулька.

– Ты справился, а теперь будем зашивать. Умеешь это делать?

– Нет, но…

– Надави вот так, и сожми рану, я тогда сама, – девочка вытерла руки и, взяв стерильный пакет, достала из него кривую иглу. – И как это, интересно, делается?

– Дай, – к ним подошел Гордей, взял в руки чудную иглу, и долго не думая, воткнул ее.

– Ой, – словно это ее укололи, произнесла Лада и, поморщившись, стала протирать рану салфетками, что принесла с собой.

– Чудо, что же это такое? – когда все было сделано, спросил юноша, внимательно рассматривая инструмент.

– Так, ладно, а теперь все это сюда, – девочка забрала из рук Фоки пинцет со скальпелем. – Не могу оставить, давай шприц тоже и коробки.

Операция продлилась не долго, мужчина дышал тяжело, она не знала, все сделала правильно или нет. Но сейчас не могла перенести его в свое время, пробовала, но не хватило сил, застряла тут. «Ему бы немного поправиться, прийти в себя, а потом попробуем уже вместе. Он же сильный, иначе что ему было делать в прошлом?» – думала Лада, собирая все предметы из будущего.

– Ну все, что могла, сделала. Гордей, он останется у тебя на несколько дней.

– А если умрет?

– Не умрет. Фока, слушай, что надо делать, вот таблеточки, я их собрала кучкой, их надо растолочь по одной и давать каждый час.

– Час?

– Ладно, день раздели на равные отрезки и двенадцать, понятно?

– Сделаем.

– Этим рану обработаешь, лей, не бойся, убивает микробов.

– Микробов?

– Да, только не спрашивай, что это. Эти таблетки утром и вечером. Поднимется температура.

– Температура?

– Будет гореть, – поправил старик.

– Да, если будет гореть, вот эту дашь таблетку, лучше разведи водой и в рот ему. Тебе все понятно?

– Вроде как да.

– Я к вам еще зайду вечером, проведаю, а пока мне надо бежать, – она посмотрела на свои руки и запачканную кровью футболку. – Отвернись, приказала юноше и, быстро сняв ее, достала из пакета чистую.

Через минуту побежала в сенки, но на улицу так и не вышла, растворилась в воздухе. Старик перекрестился, а Фока, шлепнувшись на скамью, еще долго смотрел в пустоту.

Лада прибежала домой, по пути выкинула пакет с грязной одеждой, тщательно вымыла руки и, взяв лист с медицинскими записями, стала внимательно его читать. Переживала, все ли у нее получилось правильно, почему-то верила, что мужчина, которого нашла во времени, должен жить. Почему так получалось, уже давно себя не спрашивала, могла проснуться и знала, что кому-то нужна ее помощь. Вот только помощь не в ее времени, а где-то в далеком прошлом. Быстро одевалась и, растворившись в воздухе, шла на зов.

Осокин Евгений Олегович поднял данные по семье девочки, что дала необработанный алмаз Борису. Ее мама жила одна без мужа, который по странным обстоятельствам пропал. Девочка училась на отлично, все схватывала на лету, ездила на олимпиады, посещала спортивные секции. И как мог убедиться, когда был у нее дома, много читала не только современной литературы, но также и старинных книг, целый стеллаж был заставлен ими.

– Возможно они достались по наследству, хотя библиотека большая, не в каждом музее такие книги есть. А если так, то и камни могли достаться от бывшей графини, или кто там у них был? – рассуждал вслух Евгений, наблюдая за девочкой, что выбежала из подъезда и весело пошла по дороге. – Нет, бред какой-то, квартира хоть и большая, четыре комнаты, наверное купил ее муж, но обставлена небогато. Если продать пару книг, то разбогатели бы, а может ее мама не знает им цену, точно так же, как и камням, что таскает дочь. А может тут замешан ее пропавший муж. Странно все это, в архивах про него ничего нет, словно и не пропадал. Заявление было написано только спустя год, когда девочка родилась, а до этого что?..

Евгений встал и быстрым шагом пошел в направлении парка, где скрылась Лада. Заметил ее яркое платье, что мелькало среди кустов, и вдруг она исчезла, словно решила поиграть с ним в прятки. Ускорив шаг, он подошел к скамейке, обошел кусты, покрутил головой. Тут негде было спрятаться, и она не могла незаметно убежать, но девочки нигде не было видно.

– Это как так она делает? – спросил вслух, вспомнив, как Лада точно так же исчезла на кухне, когда сказала, что опаздывает.