Текст книги "Взгляд в прошлое"

Автор книги: Владимир Шлома

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Владимир Шлома
Взгляд в прошлое

Находка

Советские стратегические ракеты были самыми мощными в мире. Самой мощной из них была ракета 8К63. Это была ракета весьма внушительных размеров, в диаметре около четырех метров, и с весом ядерной головной части около семи тонн. При ее запуске, на удалении в десять километров, дрожала земля и звенели стекла в окнах домов. Учебный запуск такой ракеты и продемонстрировали, в свое время, президенту Франции генералу де Голлю. Он был впечатлен, и задал Хрущеву всего два вопроса. Прежде всего, он спросил, нацелены ли эти ракеты на Францию.

– Да, конечно, – ответил Хрущев, – они нацелены на всех членов военного блока НАТО.

– И какова ее разрушительная сила? – поинтересовался де Голль.

– Для Парижа одной хватит, – заверил его Хрущев.

Когда после этой поездки де Голль вернулся в Париж, Франция сразу же вышла из военной организации НАТО. Вот такие были ракеты.

Старые ракетчики говорили, что именно в честь этой ракеты была выпущена водка «Московская», которая выпускалась в бутылке из зеленого стекла и имела зеленую этикетку, под цвет ракеты. Но, главное, цена этой водки, три рубля шестьдесят две копейки, в точности соответствовала диаметру ракеты, три метра шестьдесят два сантиметра. Возможно они просто шутили, а может и правда. Но цена на эту водку, как и диаметр этой ракеты, никогда не изменялись.

Капитан Щеглов служил в полку, на вооружении которого были как раз такие ракеты. Причем, с наземным стартом. Подготовка такой ракеты к старту составляла больше трех часов, в то время, как готовность к пуску ракет с отдельными стартами, находившихся на вооружении этой же дивизии, была меньше двух минут. Зачем держали эти старые ракеты было не понятно, но они продолжали находиться на боевом дежурстве. Поэтому, для тренировки расчетов пуска, ракеты периодически вывозили из хранилища, устанавливали на пусковой стол, заправляли топливом и подключали к аппаратуре пуска. Потом все это разбирали, топливо сливали и ракету увозили в хранилище, а все заправочные шланги, и другое заправочное оборудование, промывали спиртом. На такую промывку уходило больше тонны спирта. Да и куда было деваться. Ракетное топливо очень токсично. Схватить смертельную дозу паров ракетного топлива можно было просто проходя мимо необработанного после заправки агрегата. Поэтому и старались промыть все как можно лучше. Перед каждой такой тренировкой спирт на площадку привозили целыми машинами, груженными бочками со спиртом.

В тот день на площадке проходила очередная тренировка по подготовке ракеты к пуску. Капитан Щеглов в ней непосредственного участия не принимал, но находился на площадке, и, с секундомером в руках, контролировал время выполнения отдельных операций. От этого занятия его отвлек командир полка.

– Николай, – обратился у нему командир, – возьми мою машину и съезди на десятку. У начальника штаба дивизии заберешь тетрадку, и привезешь ее мне. А заодно, отвези на десятку вот этого лейтенанта. Толку от него сегодня никакого, только туалет занимает, наверно что-то не то съел.

На УАЗике командира Николай с лейтенантом и поехали в жилой городок дивизии.

– Товарищ капитан, остановите пожалуйста, мне в туалет нужно, – попросился по пути лейтенант.

Машина еще не успела остановиться, как лейтенант выпрыгнул из нее, как пантера перепрыгнул через придорожную канаву, и пулей унесся в лес. Минут через пятнадцать он уже спокойно, никуда не торопясь, возвращался обратно, счастливо улыбаясь. Прыгать через канаву уже не было необходимости, и он спокойно в нее спустился, немного прошелся вдоль канавы, отыскивая более удобное место, чтобы подняться на противоположную сторону.

– Товарищ капитан, – закричал он из канавы, – здесь какая-то бочка, написано «Спирт».

Щеглов спустился к нему в канаву. Там действительно лежала столитровая опломбированная бочка с надписью «Спирт», такая, в каких привозят спирт к ним на площадку. Скорее всего, машину, перевозившую спирт, на кочке сильно тряхнуло, и эта бочка вылетела за борт. Капитан сорвал пломбу и открутил пробку. Запах из бочки вполне соответствовал надписи на ней. Втроем они погрузили бочку в заднюю часть УАЗика. Она как раз четко вписалась между находящимися там дополнительными откидными сидениями. Когда приехали на десятку, то, первым делом, выгрузили бочку в офицерском общежитии, где и проживал старый холостяк Николай Щеглов.

Николай, и еще трое его товарищей, которым он рассказал о своей находке, еле дождались вечера, когда они приедут на десятку и смогут продегустировать найденный продукт. Неужели там действительно спирт? Это сколько же денег они теперь смогут сэкономить на водке? Этого спирта ведь им на полгода хватит. Да что там на полгода, может быть, и на целый год хватит, если экономно пить, конечно. Вечером, прямо с автобуса, зашли сразу в магазин, где купили все необходимое для проведения эксперимента по определению качества спирта, а именно – буханку хлеба и полкило колбасы.

Николай, как хлебосольный хозяин, нарезал хлеб и колбасу, налил всем спирт в стаканы.

– Ну, давайте попробуем, что нам бог послал, – сказал он, поднимая свой стакан.

Все дружно чокнулись, но пить никто не торопился, все ждали, пока выпьет кто-то другой. Так и не решившись выпить, все поставили стаканы на стол.

– Вы чего? – спросил Николай.

– А ты чего? – дружно спросили товарищи.

– Ты ведь угощаешь, вот и выпей первым, – нашелся Андрей.

– Да вы трусы оказывается! – не узнавал своих товарищей Николай. – Мы ведь с вами на площадке не один раз такой спирт пили.

– А ты уверен, что этот такой же? – спросили его. – Может это метиловый?

– Да я почти уверен, – заверил Николай, – бочка точно такая же.

– Ну тогда пей, а мы посмотрим, – заявили товарищи.

Тут уже и у Николая появились сомнения. А что, если действительно метиловый? Тогда достаточно двадцать пять грамм, и ты покойник.

– Нужно было еще бутылку водки купить. – сказал Николай.

– Зачем? – не поняли товарищи.

– Говорят, что если перед метиловым спиртом выпить водки, то он не так быстро действует, и человека еще могут спасти, – пояснил свою мысль Николай.

– Хорошая мысль, – подтвердил Андрей, – только ведь в городке водка не продается.

– А давайте сразу вызовем скорую, а потом Николай выпьет, – предложил Михаил.

– Вот молодец! За меня все решил, – возмутился Николай. – А может ты выпьешь?

– Николай, пить действительно нужно тебе, – присоединился к разговору Петр. Во-первых, ты нас пригласил, а, во-вторых, ты один холостяк, а у всех остальных жены и дети. Не хочешь же ты наших детей сиротами оставить?

Теперь уже и Николай понял, что ему придется пить первым. Другого выхода не было. Не выбрасывать же на помойку сто литров спирта.

Ладно, звоните в скорую, – согласился он.

Михаил сходил к дежурной по общежитию, позвонил в госпиталь, и вызвал скорую, сказав, что капитану Щеглову плохо, что-то с животом. После этого Николай выпил немного спирта, и все стали ожидать результатов. Скорая примчалась очень быстро, преодолев сто пятьдесят метров, отделявших общежитие от госпиталя, за каких-то тридцать минут.

– Ну, где больной? – спросил приехавший врач.

– Я больной, – сказал Николай. – Только уже все прошло. Вот немного спиртом прижег, и прошло. Наверно язва.

Скорая уехала, а четыре товарища дружно выпили за свое здоровье. Все чувствовали себя нормально, поэтому выпили еще раз. Потом еще, и еще. Теперь уже никто пить не боялся, это действительно был отличный этиловый спирт. Вот только здоровье такой дозы спирта не выдержало, и отказалось держать их на ногах, поэтому все остались ночевать на полу в комнате у Николая. Ну а потом, целых два месяца был праздник у всех офицеров и прапорщиков, проживающих в общежитии. Николай никому не отказывал, и щедро угощал всех. Кто к нему только не приходил, многих из них он раньше даже в глаза никогда не видел. И странное дело, никто из них, почему-то, не догадался прийти в гости с закуской. Через месяц Николаю уже пришлось извиняться перед гостями, что закуски у него больше нет, и денег на закуску тоже больше нет. Но гости на него не обижались. Они выпивали, кто сколько хотел, закусывали мануфактурой (нюхали рукав своего кителя), и, поблагодарив, уходили. Когда спирт закончился, Николай облегченно вздохнул. Наконец-то, этот кошмар, с бесконечной чередой гостей, закончился.

Вовочка

Его почему-то все называли Вовочкой, несмотря на то, что он был под два метра ростом. Учился он средне, и отъявленным нарушителем воинской дисциплины не был, но, тем не менее, доставлял начальнику курса много хлопот. С виду обычный курсант, но было в нем что-то необычное, из-за чего однокурсники считали его странным парнем, а начальник курса обещал при выпуске из училища написать ему такую характеристику, с которой и в тюрьму не примут. Сам Вовочка же считал, что все дело в его свободолюбивом характере и обостренном чувстве справедливости.

На первом курсе Вовочка ничем не отличался от других курсантов, в меру прилежный, дисциплинированный, все экзамены сдавал без двоек, и с физической подготовкой все было нормально, а кроссы на три километра вообще лучше всех бегал. А на втором курсе, он вдруг решил стать спортсменом. Казалось бы, такому стремлению курсанта начальник курса должен только радоваться, но только не в этом случае. Вовочка решил играть в регби, но такой спортивной секции в училище не было.

– Послушай, Парфенов, – сказал ему тогда начальник курса, – выбери что ни будь попроще, легкую атлетику, например. Ты ведь хорошо бегаешь. Или гимнастику. Можешь заняться борьбой самбо, майор Погорелов обучит тебя своим самым секретным приемам, и ты будешь непобедимым. Ну, или шахматами займись, тоже ведь спорт. Выбери любую секцию из тех, которые есть в училище, но секции регби в училище нет! Где ты тренироваться будешь?

– В студенческом городке, – ничуть не смущаясь ответил курсант. – Там негры тренируются. Я видел, когда нас через городок в баню водили.

– Ну и кто тебя туда отпускать будет? – не уступал начальник курса.

– Вы, – уверенно ответил Вовочка. – Мне только два раза в неделю нужно будет ходить на тренировки.

– Значит, как минимум одна тренировка в будний день, вместо самоподготовки, – уточнил начальник курса. – Это не в моей власти. По такому вопросу нужно к начальнику училища обращаться. А кто к нему пойдет? Ты? Все, иди, и займись чем ни будь полезным.

Вовочка ушел, а через несколько дней радостный прибежал к начальнику курса.

– Александр Михалыч, начальник училища разрешил мне ходить на тренировки по регби, – сообщил ему Вовочка.

– Во-первых, не Александр Михалыч, а товарищ майор, – строго поправил его начальник курса.

– Есть! Товарищ майор, а не Александр Михалыч, – исправился Вовочка. Но я ведь к Вам со всем уважением, а в обращении «товарищ майор» никакого уважения нет.

– А как ты попал к начальнику училища? – поинтересовался майор.

– Да очень просто, – не понял его Вовочка, – узнал, где находится его кабинет, и пошел.

– А о том, что к вышестоящим командирам и начальникам можно обращаться только по команде, ты знаешь? Или устав никогда не читал?

– Знаю, но это ведь просто формальность, – пояснил свою точку зрения Вовочка.

– Смирно! – скомандовал майор. – За нарушение порядка обращения к вышестоящему начальнику, объявляю Вам пять нарядов на работу вне очереди. И запомните, это не формальность.

Пять дней вместо дневальных Вовочка мыл туалет, но зато, у него было разрешение на тренировки по регби. С тренировок он всегда приходил с разбитой губой, или с фингалом под глазом, но всегда был в приподнятом настроении, и всегда улыбался. А у начальника курса появилась еще одна головная боль, теперь нужно было всем объяснять, что это за курсант у него в строю стоит с разбитым лицом, и что с ним случилось.

– Ну ты бы его куда ни будь внутрь строя, что ли, спрятал, – советовали ему, – а то стоит в первом ряду, у всех на виду.

А куда его с таким ростом спрячешь? Через два года к его синякам, правда, все привыкли, но когда курсанты из казармы переехали жить в общежитие, с Вовочкой начались новые проблемы. Был в то время комендантом училища майор Фещенко, человек очень толстый, похожий на столовую свеклу. Он очень усердно наводил порядок в училище, делая замечания даже полковникам, чем сам же нарушал устав. Периодически он совершал рейды по курсантскому общежитию, чем очень раздражал Вовочку, который закрывал свою комнату на ключ, и не пускал в нее коменданта.

– Товарищ майор, это опять Вы? – обычно спрашивал он, когда за дверью стоял комендант. – Подождите немного, я сейчас наведу порядок, и открою.

Держал коменданта за дверью минут пять, а потом спокойно ее открывал. Комендант был вне себя от ярости, обыскивал всю комнату, но ничего не находил. Да обычно там ничего и не было, Вовочка просто играл у коменданта на нервах, а если что и было, то Вовочка складывал бутылки со спиртным в авоську, и вывешивал ее на веревке за окно. Комендант жаловался и на курсанта, и на начальника курса начальнику училища, но тот попросил коменданта предоставить ему факты, а не слова, хотя беседу с начальником курса, кстати, очень неприятную для последнего, он все же провел. В свою очередь, начальник курса провел беседу с курсантом, во время которой и предупредил последнего, о характеристике, которая его ждет при выпуске из училища.

– Александр Михалыч, ну что я такого сделал? – с невинными глазами объяснял Вовочка. – Я просто заправил койки, которые ребята с утра не успели заправить. Ну не показывать же коменданту весь этот бардак, который они оставили. Я с ними проведу беседу, – обещал он, словно издеваясь над начальником курса.

На обращение к нему по имени и отчеству, начальник курса уже не обращал внимания, к этому Вовочка его уже приучил. А для коменданта теперь было делом чести поймать Вовочку с поличным, и через некоторое время ему это удалось. Он появился в общежитии поздно вечером, когда его уже никто не ждал, и застал курсантов врасплох. Вовочка, с соседями по комнате, спокойно сидели за столом и ужинали. Дверь в комнату на ключ закрыта не была, а на столе стояла начатая бутылка водки, и несколько бутылок пива. Обрадованный комендант связал в узел скатерть, которой был накрыт стол, вместе со всем содержимым, которое находилось на столе, и отнес этот узел к дежурному по училищу, сказав, что завтра он все это отнесет начальнику училища. Над Вовочкой нависла серьезная угроза, но он умел выходить без потерь из сложных ситуаций. В то время, для улучшения командных навыков, вторыми помощниками дежурного по училищу назначались курсанты пятых курсов. К такому помощнику дежурного по училищу и обратился Вовочка за помощью. Ночью они заменили бутылки с водкой и пивом, на бутылки из-под молока и кефира.

– Утром майор Фещенко торжественно развязал перед начальником свой узел, чтобы продемонстрировать ему неопровержимые улики.

– Ну и что? – не понял начальник училища.

Такого подвоха комендант никак не ожидал.

– Подменили! – закричал он. – Товарищ генерал, они подменили бутылки! Накажите дежурного по училищу и его помощников.

Но просто так наказать полковника, дежурного по училищу, нельзя. Начали разбираться. Дежурный по училищу сказал, что комендант вечером принес какой-то узел, но ничего не объяснял, и содержимое этого узла не показывал, поэтому, они понятия не имеют, что там было, может там никаких водочных и пивных бутылок и не было. И опять комендант оказался в пролете.

А Вовочка снова отличился. Возвращаясь ночью в общежитие, он проходил мимо дома слепых, возле которого стояли каменные истуканы, каменные бабы, как называли их курсанты. Было похоже, что это скульптуры, изготовленные первобытными людьми, без проработки деталей. Это были обтесанные каменные глыбы, в которых угадывалось человеческое тело. Головы у них были с лицами без носа, глаз и рта, руки, опущенные вдоль туловища, просматривались, но были без кистей, а ноги вообще не были проработаны. Их здесь было десятка два. Большие и маленькие, они стояли группами, и поодиночке. Стояла и группка, напоминающая мать с ребенком. Вот этим ребенком, не совсем трезвый Вовочка и заинтересовался. Он расшатал эту фигуру и повалил на землю. Попытался ее поднять, но статуя оказалась очень тяжелой. Тогда он ее покатил, и докатил аж до Сумской улицы. Здесь он завернул статую в свою шинель, и остановил такси.

– Отец, помоги, – обратился он к водителю, – мой товарищ сильно перебрал и не может идти, а нам нужно до училища добраться. Помоги загрузить его в такси.

Водитель, конечно же помог. Ведь это святое дело, довезти пьяного курсанта до училища, тем более, если за это хорошо платят. Водитель довез пьяных курсантов аж до порога общежития, где помог второго курсанта и выгрузить.

– Ну ты уж дальше сам, – сказал он на прощанье. – Позови кого ни будь на помощь, а то уж больно тяжелый твой товарищ, хоть и маленький.

Но Вовочка никого звать не стал, он покатил «своего товарища» по ступенькам наверх. Долго мучился, но докатил свою ношу только до второго этажа. Докатить ее до своей комнаты на третьем этаже, у него не хватило сил. На площадке второго этажа он ее и оставил, завернутую в свою шинель. По этой шинели утром и определили виновника происшествия, и заставили Вовочку вернуть статую обратно к дому слепых.

На некоторое время Вовочка успокоился, больше ни на чем таком не попадался, а на пятом курсе он решил шикануть, и пригласил пятерых своих товарищей на свой день рождения в ресторан. Его конечно же отговаривали.

– Вовочка, а жить то потом на что будешь? – спрашивали его.

– Не волнуйтесь, я все предусмотрел, – отвечал он, – я купил на рынке кусок сала, и принес из нашей столовой сумку картошки, до зарплаты хватит.

В ресторане они без особого шика, но хорошо посидели, на угощение Вовочка не поскупился. Когда подали торт, попросил у официантки расчет. Та, думая, что курсанты уже пьяные, обсчитала их на двадцать рублей. Вовочка обман заметил, но спорить не стал, только попросил принести им еще бутылку шампанского. Да спорить и бесполезно было, в таких случаях официантки обычно вызывали милицию или военный патруль, и виноватыми всегда оказывались военные. Пока официантка ходила за шампанским, Вовочка попросил ребят передать ему под столом все стоящие на столе хрустальные бокалы, которые и спрятал к себе в портфель. Когда официантка принесла им шампанское, он спросил ее: «А наливать во что будем?»

– А разве здесь нет бокалов? – удивилась официантка, и принесла другие бокалы.

Вовочка был доволен, официантке не удалось его обсчитать. Она примерно наказана, так как шесть хрустальных бокалов стоят больше двадцати рублей. Но он не крохобор, наживаться на этом не собирается, поэтому все бокалы, кроме одного, раздал своим товарищам. Вот только языки у них оказались слишком длинными, и Вовочку опять вызвал к себе начальник курса.

– Ну что там за история с бокалами, Парфенов, давай, рассказывай.

– Да не виноват я, Александр Михалыч, – взмолился Вовочка, просто я терпеть не могу несправедливость. Ее нужно было наказать, чтобы больше так не делала. Я что, должен был молча смотреть на то, как меня обманывают? Не мог. Но я ведь и о Вас подумал, если бы я там начал возмущаться, то нас забрали бы в милицию, тогда и Вам бы досталось, а так все тихо и мирно, и официантка наказана. А хотите, я подарю Вам свой хрустальный бокал?

От такой наглости начальник курса чуть дар речи не потерял.

– Ну знаешь, Вовочка? Я наверно напьюсь, когда тебя выпущу.

Вовочка со временем закончил училище, и характеристика была не хуже, чем у других, только в ней отмечалось, что лейтенант Парфенов склонен к неординарным действиям. Какая-то странная и непонятная формулировка, и Вовочка попросил начальника курса ее расшифровать.

– Это я в трех словах все твои художества описал, – ответил начальник курса. – Командиры, к которым ты приедешь, поймут.

– Может не нужно было зашифровывать? Написали бы просто: «В сложных ситуациях может принимать нестандартные решения.» Все было бы просто и понятно.

– А может тебе еще и путевку в санаторий выписать? – спросил начальник курса Вовочку. – Толковый ведь парень. Если возьмёшься за ум, то можешь и генералом стать, а если нет, то уволят тебя к чертовой матери через пару лет.

Кум

Был зимний праздник святого Николая, и Андрей пригласил своего кума Николая в гости. Это ведь его праздник, чего он будет один дома сидеть. Жена его померла три года назад, а детей у них не было, вот и остался его кум на этом свете один одинешенек.

А Николаю действительно было и одиноко, и грустно, и пойти ему особенно некуда, вот только к своему куму Андрею. Так и одичать можно. Раньше хоть на работу ходил, было где с людьми пообщаться, а год назад проводили его на пенсию. Он бы и еще поработал, здоровье еще есть, но сказали, что пора место молодым уступать. Теперь Николай не знает куда себя деть, приходится искать, чем бы себя занять. Сначала на пенсии ему даже нравилось. Забор починил, до которого десять лет руки не доходили, штакетник во дворе поправил, сарай перекрыл, положил железо вместо старого, потрескавшегося шифера. Летом еще был огород, там полно работы было, а сейчас, зимой, делать абсолютно нечего. Скукотище жуткое. Не будешь же целыми днями телевизор смотреть. Поэтому, когда его позвали в гости, Николай обрадовался.

Как же быстро время пролетело. Кажется, совсем недавно крестил он дочь Андрея Юлю, а ведь уже двадцать пять лет прошло. У Юли давно своя семья, и живет она теперь в Чернигове, домой к родителям приезжает редко. А как бы ему хотелось ее увидеть. А может и она приедет? Праздник ведь большой. А может она с дочерью и с мужем приедет? Вряд ли конечно, но на всякий случай, конфеты нужно купить. А то ведь позор будет, если он придет в гости, а там ребенок, а у него нет для него гостинца. Впрочем, в магазин нужно идти в любом случае, и сигареты кончаются, и бутылку водки нужно купить, с пустыми руками в гости не пойдешь.

Николай нагладил брюки, рубашку, начистил хромовые сапоги, и собрался идти в магазин. Надел пальто, которое не надевал уже лет десять, и вышел во двор. Прошелся до калитки, и вернулся обратно. Как же в нем неудобно ходить. Коленки упираются в полы пальто, и ходишь, как стреноженный. Как эти женщины в своих узких юбках ходят? Николай вернулся в дом, снял пальто и надел свою новую фуфайку, в ней будет легко и свободно, а главное, привычно. Одежда правда не праздничная, но ничего, кум с кумой не осудят.

К обеду кум Николай был уже у кума Андрея и кумы Надежды. Юли конечно же не было, и Николай вручил бутылку водки куму Андрею, а конфеты – куме Надежде, вроде бы, как всем по гостинцу. Надежда тоже не ударила в грязь лицом, стол ломился от разных вкусностей. Здесь и селедка под шубой, и салат оливье, и салат из печени трески. Холодец и тушеная картошка с мясом, а к ней и маринованные огурцы с помидорами, и маринованные опята. А посередине стола, в запотевшем графинчике, стоит водочка. У Николая, при виде такого изобилия, сразу слюнки потекли. Видя его состояние, Надежда сразу же пригласила мужиков за стол. Первую рюмку конечно же выпили за праздник и за святого Николая, закусили салатиками. Кум Андрей предложил с этим делом не затягивать, и сразу же выпить вторую – за кума Николая, у которого сегодня именины. Имениннику очень понравился холодец, и он попросил Надежду поделиться секретом, как она варит такой вкусный холодец.

– Да никакого особого секрета нет, – сказала Надежда, – почти все как у всех: половина свинины и половина курятины, только вместо курки, я варю петушка, а он совершенно другой вкус дает.

Потихоньку, за разговорами, выпили весь графинчик, и кум Андрей открыл бутылку водки, которую принес кум Николай.

– А вам не многовато будет? – поинтересовалась Надежда.

– Да мы ведь не каждый день. К тому же при такой закуси, у нас еще ни в одном глазу, – успокоил ее Андрей.

Выпили еще полбутылки, но наливать больше Надежда не разрешила.

– Хватит! – сказала она Андрею. – Ты то дома, а Николаю еще целый километр домой идти.

– Да, хватит, – согласился и Николай, – пора мне уже домой идти. Еще нужно на ночь грубку протопить, а то похолодало.

– А я его провожу домой, – предложил Андрей.

– Хорошо, проводи, – согласилась Надежда. – Только не вздумайте где ни будь еще добавить.

– Ну что ты, – заверил ее Андрей, – с нас уже достаточно.

Но когда они пришли в дом к Николаю, тому было неудобно не угостить кума, который уже давненько к нему не приходил.

– Ну что, Андрей, может еще по пять грамм? – предложил он.

– А закусить будет чем? – поинтересовался Андрей.

– Сало и хлеб есть. А что нам еще нужно?

Выпили по рюмке, закусили салом с хлебом. Разговоры теперь пошли уже чисто мужские. Вспомнили про американцев, которые на прошлой неделе напалмом сожгли две деревни во Вьетнаме. Николай сообщил, что он достоверно знает, что теперь там наши летчики воюют, и скоро заставят американцев оттуда убираться. Андрей сильно в этом сомневался, но вторую рюмку, за победу вьетнамского народа, они все же выпили.

– Ну что, еще по одной? – спросил Николай.

– Да нет, хватит. – отказался Андрей. – Теперь ведь мне нужно домой добираться.

Николай проводил кума Андрея за ворота, и закрыл калитку на крючок. Хотел сразу идти в сарай за дровами, чтобы протопить грубку, но потом передумал. Сейчас он перекурит, отдохнет, а потом уже пойдет за дровами. Он закурил сигарету, немного постоял во дворе, но дул неприятный ветерок, и он спрятался от него в веранду. Там он сел на корточки, так как стульчик куда-то подевался, и не торопясь курил. Глаза закрылись как-то сами собой, и он уснул.

На следующий день кум Андрей проснулся с головной болью. Вроде бы и немного выпили, а голова болит, видимо старый уже. Решил сходить к куму Николаю опохмелиться. У жены просить рюмку нет смысла, не даст, да еще и укорять будет, что она мол предупреждала, чтобы много не пили. Калитка у кума Николая оказалась закрытой, на крики и стук Андрея в калитку кум не отзывался, и Андрею пришлось перелезать через забор. Зашел в веранду и увидел сидящего на бетонном полу Николая. Унюхал также сильный запах чего-то горелого.

– Коля, ты чего на бетонном полу сидишь? Это ведь не лето, простынешь. – обратился Андрей к куму.

Но Николай молчал.

– Спишь, что ли? – толкнул Андрей Николая в плечо.

Николай завалился на бок. Теперь Андрей понял, что запах горелого идет от Николая, из-под его фуфайки выползала струйка дыма. Андрей наклонился над Николаем и пощупал пульс. Пульса не было.

Как в дальнейшем установило следствие, пепел с сигареты спящего Николая попал внутрь расстегнутой фуфайки, и ватная подкладка начала тлеть, но Николай так и не проснулся. Все его тело под фуфайкой буквально сварилось, хотя внешних повреждений не было. Но вскрытие показало, что он этого уже не чувствовал, так как смерть наступила раньше, от удушья дымом горевшей ваты. Ужасная и нелепая смерть.