Текст книги "Расстрелянная разведка"

Автор книги: Владимир Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Всего – 36 157 человек».

Колоссальный урон сталинскими репрессиями был нанесен и Красной Армии. Июньский процесс 1937 года над мнимыми участниками «заговора генералов» во главе с маршалом Тухачевским привел к разгрому военных кадров. 29 ноября 1938 года нарком обороны Ворошилов на заседании Военного совета признал, что за 1937—1938 годы из армии было вычищено свыше 40 тысяч человек. Объективности ради скажем, что не все они были расстреляны. Накануне и в ходе войны в строй было возвращено свыше 30 тысяч «вычищенных» офицеров. С июня 1937 по сентябрь 1938 года было репрессировано около половины командиров полков, почти все командиры бригад и дивизий, все командиры корпусов и командующие военными округами. За малым исключением, были арестованы все начальники управлений и другие ответственные работники Наркомата обороны и Генерального штаба, все начальники военных академий и институтов, все руководители военно-морского флота и командующие флотами и флотилиями.

Вслед за Тухачевским были расстреляны все маршалы Советского Союза, за исключением Ворошилова, Буденного и Шапошникова. Маршал Блюхер был забит до смерти на допросе в Лефортовской тюрьме в связи с отказом признать себя виновным в шпионаже в пользу Японии.

Из 408 работников руководящего и начальствующего состава Красной Армии, осужденных Военной коллегией Верховного суда СССР, 401 был приговорен к расстрелу и только семь—к различным срокам тюремного заключения. Из репрессированных командиров бригадного – корпусного звена было расстреляно 643 человека, 63 умерли под стражей, 8 покончили жизнь самоубийством и 85 отбыли длительные сроки тюремного заключения.

В этот же период массовых репрессий в армии было уничтожено все руководство Разведывательного управления и все начальники отделов военной разведки (один армейский комиссар 2-го ранга, два комкора, четыре корпусных комиссара, три комдива и два дивизионных комиссара, 12 комбригов и бригадных комиссаров, 15 полковников и полковых комиссаров) – 39 человек высшего командного состава с большим опытом разведывательной работы.

Авторы книги «Империя ГРУ» А. Колпакиди и Д. Прохоров приводят обращение к наркому обороны К.Е. Ворошилову исполнявшего обязанности начальника 1-го отдела Разведывательного управления полковника А.И. Старунина и заместителя начальника отдела по агентуре майора Ф.А. Феденко, в котором, в частности, говорится:

«В результате вражеского руководства в течение длительного периода времени РККА фактически осталась без разведки. Агентурная нелегальная сеть, являющаяся основой разведки, почти вся ликвидирована... Реальных перспектив на ее развертывание в ближайшее время нет. Итак, накануне крупнейших событий мы не имеем "ни глаз, ни ушей". В управлении есть немало людей, знающих работу, которые могли бы внести в дело развертывания агентуры новую большевистскую струю, но система, косность, трусость и ограниченность так называемых руководителей глушат здравые начинания и инициативу людей».

В результате предвоенных репрессий Красная Армия лишилась большего числа военачальников высшего звена, чем за все годы Великой Отечественной войны. Армия была деморализовала. Ни один командир не принимал самостоятельных решений. В почете были безграмотные с военной точки зрения, но идеологически «правильные» решения. Так, Красная Армия победила в Гражданской войне во многом благодаря тому, что стратегические запасы вооружений и обмундирования Русской армии в период Первой мировой войны концентрировались в складах примерно на линии Волги. Там же, в Казани, находился и золотой запас России. Эти вооружения и амуниция достались большевикам и сыграли значительную роль в победе, поскольку в условиях хозяйственной разрухи и Гражданской войны организовать «с нуля» военное производство в стране, находившейся в кольце врагов, было просто невозможно.

Накануне Великой Отечественной войны, когда граница СССР была перемещена на Запад, начальник Главпура Лев Мехлис и маршал Кулик, отвечавшие за вооружение Красной Армии, предложили Сталину сконцентрировать запасы боевой техники, вооружения и обмундирования в непосредственной близости от границы, поскольку, согласно военной доктрине того времени, Красная Армия должна была воевать «малой кровью» и на чужой территории. Сталин утвердил это безграмотное, но идеологически безупречное предложение. В результате этого решения, а также грубейших ошибок и просчетов тогдашнего советского воєнного командования только в первые дни войны Красная Армия потеряла 67 процентов стрелкового оружия, 91 процент танков и САУ, 90 процентов боевых самолетов, 90 процентов орудий и минометов, находившихся на ее вооружении в предвоенное время.

В разгар битвы за Москву Молотов, курировавший оборону Западного фронта, в ответ на просьбы военачальников дать им хотя бы винтовки отвечал, что винтовок нет. Он рекомендовал им в борьбе с танками противника шире использовать бутылки с зажигательной смесью, которые в дальнейшем получили название «коктейль Молотова». Защитники же Москвы задавали себе вопрос: куда подевалось грозное вооружение, которое имелось в армии накануне войны?

Хорошо также известно, что многие германские генералы, памятуя о «завещании генерал-полковника Секта», который считал, что войну с Советским Союзом можно выиграть либо в течение трех месяцев, либо никогда, поскольку СССР располагает огромной территорией, гигантскими природными ресурсами, значительным населением и производственной базой, предостерегали Гитлера от войны с Советами. В ответ Гитлер приводил лишь один контраргумент: в результате уничтожения командного состава Красная Армия стала слабее, чем в 1935 году. 23 ноября 1939 года, выступая на секретном совещании руководства вермахта, Гитлер охарактеризовал СССР как ослабленное в результате внутренних процессов государство. «Фактом остается то,—заявил он приближенным генералам,—что в настоящее время боеспособность русских вооруженных сил – незначительная. На ближайшие год или два нынешнее состояние сохранится».

Гитлер, к сожалению, оказался частично прав. Перевес в вооружениях и военной стратегии Красной Армии над его воинством наступил только в 1943 году, после сражений под Сталинградом и на Курской дуге. Однако цена этот перевеса была неимоверно высокой. Только в 1941 году из-за ошибок Сталина и просчетов Верховного командования Красная Армия потеряла военнопленными 3,5 миллиона человек. В следующем, 1942 году, немцы захватили в плен полтора миллиона красноармейцев. А все потери Советского Союза в Великой Отечественной войне составили 27 миллионов человек. Таких потерь Россия и Русская Армия не знали даже в годы Первой мировой войны.

Какова же численность жертв «большого террора»? Обратимся к официальному документу, подготовленному 1 февраля 1954 года для Н.С. Хрущева и приведенному в одной из своих публикаций свердловским исследователем Виктором Черноскутовым:

«Секретарю ЦК КПСС тов. Хрущеву Н.С. В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц, в соответствии с вашими указаниями о необходимости пересмотреть дела на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления и ныне содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем:

С 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере – 642 980 человек, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек, в ссылку и высылку – 765 180 человек.

Из общего количества осужденных, ориентировочно, осуждено: 2 900 000 человек—Коллегией ОГПУ, "тройками" НКВД и Особым совещанием; 877 000 человек – судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной коллегией.

Генеральный прокурор Р. Руденко.

Министр внутренних дел С. Круглов.

Министр юстиции К. Горшенин».

Итак, как явствует из приведенного документа, всего с 1921 по начало 1954 года по политическим обвинениям было приговорено к смертной казни 642 тысячи 980 человек, к лишению свободы – 2 миллиона 369 тысяч 220 человек, к ссылке—765 тысяч 180 человек (но отнюдь не «десятки миллионов», как об этом в последние годы талдычат по всем каналам центрального российского телевидения записные «демократы». – Прим. авт.)

Близкие к цифрам, упомянутым в приведенном выше документе – 3 778 234 репрессированных, в том числе 786 098 расстрелянных – впервые были обнародованы в 1990 году руководством тогдашнего КГБ СССР.

Много это или мало? Разумеется, даже один расстрелянный невинный человек с точки зрения здравого смысла – это много. Каждый невинно пострадавший от политических репрессий – весомая часть великой трагедии нашей страны. Однако даже в наше время, когда ГУЛАГ канул в Лету, в тюрьмах демократической России содержится примерно один миллион человек. По данным члена Комитета по безопасности Государственной думы генерал-лейтенанта Александра Гурова, ежегодно в России обнаруживают 40– 42 тысячи неидентифицированных трупов, а еще 50 тысяч человек кончают жизнь самоубийством. Иными словами, если так будет продолжаться и далее, за тридцать лет, примерно соответствующих периоду правления Сталина, от рук бандитов погибнет около 1,2—1,5 миллиона человек, что превышает число людей, расстрелянных по приказу Сталина в 1930-е годы.

* * *

Уже в первые месяцы своего пребывания на посту наркома внутренних дел Берия расставил на ключевые посты своих людей, прибывших вместе с ним из Грузии. Кроме того, им была проведена «чистка» ежовских кадров, занимавших руководящие посты в НКВД как в центре, так и на местах. Помимо Николая Ежова, расстрелянного 4 февраля 1940 года, такая же участь постигла Михаила Фриновского, Бориса и Матвея Берманов, Станислава Рсденса, Леонида Заковского, Семена Жуковского, Александра Радзивиловского, Льва Вельского и других руководящих сотрудников наркомата.

В то же время новый нарком пошел на некоторые послабления. В течение 1939 года из лагерей было выпущено 223 800 осужденных, а еще 103 800 человек вернулись из колоний-поселений. Среди освобожденных были будущий Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский, будущий Герой Советского Союза генерал армии Александр Горбатов и вице-адмирал Георгий Холостяков, академик и адмирал Аксель Берг, академик Лев Ландау, осужденный за распространение листовок антисталинского содержания.

Однако необоснованные репрессии не прекратились. Были произведены новые аресты и во внешней разведке. Для подготовки смены репрессированным разведчикам Берия объявил призыв в НКВД «лучших комсомольцев». Накануне войны именно эти «новобранцы» стали тем костяком, который в условиях полного погрома Сталиным и Ежовым органов внешней разведки воссоздавали ее. Именно молодые лейтенанты и капитаны, призванные по комсомольскому и партийному наборам во внешнюю разведку, обеспечивали в годы Великой Отечественной войны ее успешную деятельность.

Разгром внешней разведки незадолго до начала Второй мировой войны нанес серьезный урон государственной безопасности нашей страны. После отстранения Ежова от должности наркома внутренних дел в НКВД была направлена специальная проверочная комиссия из ЦК ВКП (б). Она была призвана выяснить, как разоблачаются «изменники и авантюристы», проникшие во внешнюю разведку и «обманывавшие партию и государство». Каждый сотрудник разведки подлежал тщательной проверке. Члены комиссии во главе с В. Деканозовым интересовались в первую очередь связями сотрудников с троцкистами и другими «врагами народа».

Новые руководители пришли в разведку по партийному набору. Среди них были партийные активисты, выпускники академии РККА имени М.В.Фрунзе, гражданских вузов. Был среда них и будущий начальник внешней разведки 32-летний старший майор госбезопасности Павел Фитин, который руководил ее работой все годы военного лихолетья.

В паправленном руководству НКГБ отчете о работе внешней разведки с 1939 по 1941 год начальник разведки Павел Матвеевич Фитин писал:

«К началу 1939 года в результате разоблачения вражеского руководства в то время Иностранного отдела почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них затем было арестовано, а остальная часть подлежала проверке. Ни о какой разведывательной работе за кордоном при этом положении не могло быть и речи. Задача состояла в том, чтобы, наряду с созданием аппарата самого отдела, создать и аппарат резидентур за кордоном».

Чтобы восстановить кадровый состав внешней разведки, требовалось организовать специальную подготовку ее молодых сотрудников. Жизнь диктовала необходимость создания специального учебного заведения. И 3 октября 1938 года нарком внутренних дел издал приказ об организации Школы особого назначения (ШОН) для централизованной подготовки разведывательных кадров.

В воспоминаниях П.М. Фитина, опубликованных после его смерти в «Очерках истории российской внешней разведки», по этому поводу говорится:

«В соответствии с решением Центрального Комитета партии от 1938 года "Об улучшении работы Иностранного отдела НКВД" нам пришлось значительно перестраивать деятельность разведки.

Данное решение было вызвано создавшимся ненормальным положением в органах государственной безопасности, и в первую очередь в разведке. В 1930-х годах сложилась обстановка недоверия и подозрительности ко многим чекистам, главным образом к руководящим работникам, не только центрального аппарата, но и резидентур Иностранного отдела за кордоном. Их обвиняли в измене Родине и подвергали репрессиям. В течение 1938—1939 годов почти все резиденты ИНО за кордоном были отозваны в Москву и многие из них – репрессированы.

Обстановка настоятельно требовала принятия неотложных мер по перестройке всей работы внешнеполитической разведки. В марте 1938 года в органы государственной безопасности Центральный Комитет партии мобилизовал около 800 коммунистов с высшим образованием, имевших опыт партийной и руководящей работы. После обучения на ускоренных курсах Школы особого назначения их направили как в центральный аппарат, так и в периферийные органы. Большая группа выпускников ускоренных курсов, в которой находился и автор этих строк, была отобрана для работы в 5-м (разведывательном) отделе ГУГБ НКВД СССР.

Влившиеся в разведку новые кадры вместе с оставшимися на работе чекистами-разведчиками образовали монолитный сплав опыта и молодого задора. Их задача состояла в том, чтобы улучшить разведывательную работу за кордоном.

В результате принятых мер в предвоенные годы удалось укомплектовать около 40 резидентур за кордоном и направить в них более 200 разведчиков, а также вывести на нелегальную работу многих кадровых чекистов. Это сразу же сказалось на результатах».

Новое руководство внешней разведки действительно предприняло энергичные меры но восстановлению загранаппаратов, деятельность которых была парализована в результате многочисленных чисток, и укреплению центрального аппарата разведки. За короткий предвоенный срок Фитину удалось не только залечить раны, нанесенные разведке необоснованными репрессиями, но и значительно активизировать ее деятельность, в первую очередь – за рубежом, сосредоточив внимание на подборе руководителей резидентур. В течение 1939—1940 годов за рубеж были направлены такие опытные разведчики, как М. Аллахвердов, В. Зарубин, Е. Зарубина, А. Коротков, Б. Рыбкин, 3. Воскресенская-Рыбкина, Д. Федичкин.

К середине 1940 года в центральном аппарате разведки в Москве работали уже 695 человек, а 242 разведчика были командированы за границу. Удалось укомплектовать 40 резидентур. Наиболее крупными из них были резидентуры в США, Финляндии, Германии. Однако полностью завершать реорганизацию разведки, создавать условия для ее работы в боевых условиях, чем занимался еще в начале 1930-х годов выдающийся организатор разведки Артузов, Павлу Фитину пришлось уже в ходе войны. Молодые лейтенанты и капитаны, пришедшие во внешнюю разведку накануне войны, с честью справились с этой нелегкой задачей, снабжая высшее советское руководство необходимой политической, военной и научно-технической информацией. Они сумели переиграть нацистские спецслужбы и внесли свой вклад в Великую Победу над гитлеровской Германией и ее сателлитами.

* * *

Замысел этой книги родился у авторов довольно давно. Нам пришлось изучить сотни документов, просмотреть тысячи фотографий разведчиков, ставших жертвами «большого террора», переговорить с немногими ветеранами внешней разведки, уцелевшими в мясорубке «ежовщины». Откровенно признаемся, эту книгу было нелегко писать, хотя бы потому, что на тему о сталинских репрессиях и так уже существуют горы литературы. К сожалению, более или менее объективного описания трагических страниц нашей истории 1930-х годов прошлого столетия не так уж много. О репрессиях же против внешней разведки и ее сотрудников, ставших первыми невинными жертвами «большого террора», пока написано еще до обидного мало. Разумеется, в этой книге мы не можем даже кратко рассказать о жизни и судьбах всех чекистов-разведчиков, ставших жертвами кровавой вакханалии расправ. Сложно даже перечислить их имена, так как не все они пока известны. Можно лишь констатировать, что подавляющее большинство из них были достойными людьми. Они любили и ненавидели, делали ошибки и исправляли их, совершенствовали свое разведывательное мастерство и выполняли задания Центра. Они не знали за собой вины, потому что добросовестно исполняли свой долг и считали себя строителями нового мира, который нужно оберегать от многочисленных реальных врагов.

Люди, о которых рассказывается в книге, служили не Сталину и не Берии, а Отечеству, Отчизне.

Многих героев книги нельзя судить по законам нашего времени. Они являлись людьми своей эпохи. И даже если бы они не стали разведчиками, то добились бы заметного успеха в какой-то другой сфере, поскольку все они были личностями неординарными. В то же время их трагедия заключалась в том, что они погибли не от рук действительных врагов. Все они пали от рук своих же товарищей, став невинными жертвами ожесточенной борьбы за власть, которой сопровождается каждая социальная революция.

Известный публицист Виктор Кожсмяко, очень удачно, как нам кажется, написал по этому поводу:

«То время уже отдалилось и объективных свидетелей остается все меньше. Главное – это не только наиболее героический, но и наиболее сложный, противоречивый период нашей истории, полный драматизма и трагедийности. Вот почему выдающийся современный мыслитель Вадим Кожинов, недавно ушедший от нас, обращаясь к тому времени, особенно настаивал: не критиковать надо прошлое, которое уже состоялось, а понять!»

Публикуя биографические очерки о некоторых наиболее видных разведчиках, павших жертвами неистового разгула репрессий, мы помещаем в конце нашего скромного труда «Книгу памяти», в которой приводим краткие биографические данные на их коллег, также ставших жертвами «большого террора».

А предварить рассказ о разведчиках 1930-х годов мы хотели бы, с разрешения автора, стихотворением талантливого русского поэта и нашего большого друга Анатолия Пшеничного, которое, как нам кажется, органично отвечает содержанию всей книги.

ЖЕРТВЫ РЕПРЕССИЙ

Мы – жертвы репрессий.

Вы, кажется, так

Теперь называете нас?

И, судя по прессе, —

Развеялся мрак

И пробил положенный час.

С пакетов молчанья

Осыпался клей

И хрустнул на ваших зубах!

Да только не стало,

Не стало светлей

В несчитаных наших гробах.

Козда спозаранку

Стучали к нам в дверь,

Вонзая в рассвет голоса,

Мы вместо прощанья

Шептали: «Не верь!»,

Целуя родные глаза.

И капли в следы

Нам вколачивал дождь,

И тлели распятия рам!..

И щурился в спины нам

Бдительный вождь

С портретов по красным углам.

Но в лагерных дебрях

И в камерной мгле

Мы гнали сомнений мираж.

И верили свято,

Что нет на земле

Судьи справедливей, чем наш...

Но не докричаться —

Кричи не кричи,

Не выжить —

Молчи не молчи!..

И, бросив щиты, обнажили мечи

Улыбчивые палачи.

Лучиною тлела

Надежда в груди

И вновь успевала сгореть.

И черной звездою плыла впереди

Свобода – по имени Смерть.

Но были мы вместе

С любимой страной,

Как с материком острова!..

«Вы жертвою пали в борьбе роковой...» —

Вы помните эти слова?

У вас на земле —

Новостроек леса,

На травах могильных – роса...

У ваших вождей

Молодые глаза

И ветер летит в паруса...

 С пакетов молчанья

Осыпался клей

И хрустнул на ваших зубах!

Да только не стало,

Не стало светлей

В несчитаных наших гробах.