Текст книги "Венские каникулы"

Автор книги: Владимир Высоцкий

Соавторы: Эдуард Володарский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Тем временем Владимир принес из прихожей кучу башмаков, бросил их на пол:

– Налетай – подешевело!

– Моего размера все равно нету, – безнадежно махнул рукой Жерар.

Все четверо начали примерять обувь. Жерару, конечно же, не лезли ни одни туфли. Он со злостью швырял их об стенку.

– Э, Жерар, попробуй вот это, – Вахтанг нашел в гардеробе и протянул французу смокинг с атласными бортами, белую рубашку с черной бабочкой.

Жерар оделся, вопросительно посмотрел на Вахтанга. Тот кивнул головой, поднял вверх большой палец в знак одобрения, сказал:

– Настоящий жених...

– Ого, Владимир, твой соотечественник все-таки стал говорить по-немецки! весело сказал Жерар, потом снял со стены пустую багетовую раму, приставил себе по пояс, застыл. Он действительно был похож на портрет. Засмеялась медсестра, улыбались Владимир и Даниэль. А Вахтанг опять сказал:

– Теперь ты похож на моего родственника.

– Интересно, кто он был, если ходил в смокинге? – спросил Владимир, повязывая галстук перед зеркалом.

– Старая грузинская фамилия... он был князь... – Вахтанг вдруг нахмурился.

– Князь? – Владимир удивленно взглянул на него. – Ты, значит, тоже княжеских кровей?.. Жерар, Даниэль, слышали?

– Князь? Маркиз? – переспросил Жерар и засмеялся. – В Грузии тоже князья есть?

– Там каждый второй – князь, – усмехнулся Владимир.

– Хватит об этом. Я пошутил, – хмуро ответил Вахтанг и отошел к окну, черному, запотевшему.

А Жерар вертелся перед зеркалом, прищелкивая пальцами:

– Представляете, я в таком виде появлюсь в Париже?

– Божественно! – сказал Даниэль. – Ты словно сошел с картины Рембрандта!

...И вот они все сидели за столом, в костюмах и белых рубашках. Медсестра, одетая в блестящее платье с глубоким вырезом на груди, подавала на стол блюда.

– За свободу! – крикнул Жерар, чокаясь со всеми. – Признайтесь, сукины дети, раньше вы даже не подозревали, что это такое!

Владимир и Даниэль выпили молча, Вахтанг сказал:

– За свободу всех, кто сейчас в неволе...

– А почему вы носы повесили? – удивился Жерар, – или вы не рады?

– Рады... – вздохнул Даниэль, не поднимая головы от тарелки.

– Мы теперь спокойно можем отправиться по домам! Я в Париж, Даниэль – в свою Польшу, Владимир – в Россию, Вахтанг – в Грузию!

– В Польше теперь хозяйничают русские, – нахмурился Даниэль, – они предали поляков, чтобы потом захватить Польшу... Мне там делать нечего...

– Еще одно слово про русских! – Владимир с силой ударил по столу. Зазвенели хрустальные фужеры.

– Да, продали! – повысил голос Даниэль. – Когда в Варшаве началось восстание Буй-Барановского, ваши танки стояли на другом берегу Вислы и ждали! Смотрели, немцы уничтожали Варшаву и поляков.

– Да плевать я хотел на твоего Буй-Барановского! Где вы были, храбрые вояки, когда немцы уничтожали Киев и Харьков! Когда от Минска остались одни развалины?

– Поляки дрались в подполье! – запальчиво ответил Даниэль.

– Подпольщики, ха-ха! – желчно рассмеялся Владимир. – Отсиживались в Польше со своим вшивым правительством! – он вскочил, сжал кулаки. – Лучше заткнись или я набью тебе морду!

Жерар оттолкнул Владимира, загородил Даниэля:

– Да что вы, сукины дети, с ума сошли! Меня всегда удивляли эти славяне! Как сойдутся, тут же наскакивают друг на друга, как бойцовые петухи! Хватит, или я вам обоим набью морду! И свяжу! Будете лежать тихо, а мы с Вахтангом будем пить вино и веселиться! Вахтанг, надеюсь, грузины – это не славяне?

– Нет... – Вахтанг с улыбкой покачал головой, – но тоже христиане.

– Слава Христу! – перекрестился Жерар. – Мы все тут христиане, все – нас осеняет Христос...

– Германию тоже осенял Христос, – сказал Даниэль.

– Нет! – теперь уже нахмурился Жерар. – Фашисты, как и коммунисты, безбожники! – он тут же спохватился, приложил руку к сердцу. – Ой, простите, кажется, я не то сказал.

– Ничего, стерпим, – пробурчал Владимир, садясь за стол

– Но ведь вы не коммунисты? – осторожно спросил Жерар, – вы просто грузин и русский?

– Я был кандидатом в партию...-сказал Владимир, – впрочем, тебе этого не понять, Жерар...

– Мой отец был коммунистом,-сказал Вахтанг.

– Я еще раз прошу прощения, – церемонно проговорил Жерар.

Некоторое время они ели в тишине. Постукивали о тарелки ножи и вилки. Владимир пил вино, вдруг сморщился, сплюнул на пол:

– Я не могу больше пить эту дрянь, – он встал, – я поехал в город. Достану шнапсу или спирту.

– А если тебя схватят? – спросил Жерар.

– Кто? – усмехнулся Владимир и сунул в карман пиджак пистолет, в городе давно американцы...

– Он прав... – Жерар некоторое время раздумывал, – а что, ребята? Прогуляемся в город? Действительно, надоело сидеть в этой конуре! "Майбах" большой, мы все поместимся!

Они все забрались в просторный "майбах". Владимир сел за руль, включил фары. Взревел мотор и машина прыгнула с места, понеслась по ровной, посыпанной битым кирпичом дорожке.

Скоро они выехали на шоссе. Два луча от фар упирались в глухую темноту, ровно гудел мотор.

– У меня такое чувство, будто снова я за штурвалом, – усмехнулся Владимир.

– Умоляю, осторожнее, – Жерар сидел рядом с ним, – ты везешь живых людей.

– Сколько до города, фройлен? – спросил Владимир.

– Примерно полчаса езды, – ответила медсестра. Она сидела между Даниэлем и Вахтангом.

– Интересно, трупы на дороге уже убрали или нет? – будто про себя спросил Владимир.

– Хватит о трупах! – умоляюще произнес Жерар, – мы едем в город за шнапсом! Как до войны!

– Боюсь, как до войны уже никогда не будет, – сказал Владимир.

Неожиданно в ночной тишине послышались странные гудящие звуки. Владимир остановил машину и выбрался на шоссе. Долго слушал, подняв голову к небу, пробормотал:

– Бомбардировщики... на восток пошли...

– Мы едем за шнапсом или нет? – спросил из машины Жерар.

В городке, куда они въехали, было темно и тихо. Дома с черными провалами окон, нигде ни огонька.

– Фью-ить! – присвистнул Жерар, – тут, как на кладбище!

– Где тут ресторан, фройлен? – спросил Владимир, – или что-нибудь в этом роде?

– Не знаю, – испугалась медсестра, – я никогда не ходила в рестораны...

– А где ты живешь? – спросил Даниэль.

– На Терлингер-штрассе. Это совсем близко. Третья улица, направо.

Впереди показалось освещенное здание. У подъезда стояли американские джипы и виллисы, прохаживался часовой. Из раскрытых окон слышны музыка, голоса, смех.

"Майбах" проехал мимо, чуть сбавив скорость.

– Веселятся... – с завистью сказал Жерар. Они опять свернули на глухую темную улицу, и вновь впереди показалось трехэтажное освещенное здание.

– Это госпиталь, – сказала медсестра.

Неожиданно из-за угла госпиталя навстречу "майбаху" вышел патруль. Трое солдат и офицер. Они загородили машине дорогу. Офицер помахал зажженным фонариком, приказывая остановиться.

– Влипли...-сказал Жерар.

Офицер подошел к машине, спросил по-английски:

– Кто такие? Документы!

– Мы заключенные из концлагеря, – по-немецки ответил Владимир.

– Документы, – нахмурился офицер, и его рука легла на кобуру пистолета.

– Нет у нас документов, – по-английски проговорил Даниэль, выбираясь из машины, – мы три дня назад бежали из концлагеря... Я – поляк, понимаете? Он француз, он – русский...

Владимир тоже вылез из машины, встал рядом с Даниэлем.

– Документы, черт вас возьми! – выругался офицер и вынул пистолет. Солдаты сняли с плеч автоматы. Один подошел к Даниэлю, сказал:

– Лейтенант, убей меня Бог, – это переодетые СС. С ними еще женщина.

– Всем выйти! – офицер взмахнул пистолетом.

– В машину, Даниэль! – крикнул Владимир и ударил офицера в подбородок. Точный, сильный удар. Офицер опрокинулся на мостовую.

Но Даниэль сесть в машину не успел – он уже сцепился с солдатом, пытаясь повалить его. Двое других американцев вскинули автоматы, но стрелять не могли, потому что их товарищ боролся с Даниэлем. Жерар протянул руку на заднее сиденье и взял автомат. С другой стороны машины выбрался Вахтанг, рванул американца одной рукой, пытаясь освободить от него Даниэля.

– Не лезь! – крикнул Жерар и выставил автомат в окно, дал очередь поверх голов американцев.

Офицер в это время поднялся с земли, крикнул солдатам:

– Возьмите хотя бы одного!

И все трое навалились на Даниэля. Тот отчаянно отбивался, кричал по-английски:

– Я же поляк, идиоты! Поляк!

Офицер выстрелил по машине, целясь в Жерара. Тот ответил. Пуля офицера пробила ветровое стекло. А солдаты дрались с Даниэлем и Вахтангом. Тому, видно, зацепили раненое плечо, и он согнулся от боли, упал на мостовую. Его стали бить ногами. И тогда Владимир выстрелил в офицера из пистолета. Тот упал на колени, крикнул:

– Стреляйте же! Стреляйте!

Владимир прыгнул в машину. Жерар дал очередь из автомата. Солдаты, увидев своего офицера лежащим на мостовой, отпрянули и схватились за автоматы. Одна, другая очередь полоснула по "майбаху". Завизжала медсестра. Даниэль помог Вахтангу подняться, впихнул его в машину. Машина взвизгнула протекторами по влажному булыжнику, понеслась вперед на сумасшедшей скорости. Сзади слышались крики, треск автоматных очередей. Видно, как от здания госпиталя бегут американские солдаты. Двое прыгнули в "виллис", завели мотор, через секунду машина понеслась в погоню.

Владимир наугад сворачивал в узкие переулки, проскакивал перекрестки. Он будто слился с машиной в одно целое, и глаза, не отрываясь, смотрели в темноту. Вот он чуть притормозил и с ходу свернул в глухую подворотню, резко затормозил. "Майбах" остановился, едва не врезавшись в чугунные ворота. Владимир выключил мотор. Стало тихо. В тишине через некоторое время послышался рокот автомобильных моторов и мимо подворотни, мазанув по стенам светом фар, проскочили один за другим два "виллиса". Машины удалялись, и, наконец, стало опять тихо.

Владимир включил зажигание, задом выехал из подворотни, развернулся в другую сторону. "Майбах" с ревом помчался по темным улицам.

– Хорошо мы выпили шнапса, – мрачно сострил Даниэль, – до сих пор ощущаю во рту его вкус.

– Слушайте, а что теперь делать? – спросил Жерар.

– Уносить ноги, – жестко усмехнулся Владимир, – я убил лейтенанта, а такое не прощается... Вахтанг, как плечо?

– Ничего... терпеть можно... Не надо было мне вылезать...

– Я убил лейтенанта, – сказал Жерар, – я стрелял из автомата.

– Неважно кто, – ответил Владимир, – американцы разбираться не станут, не то сейчас время – поставят всех к стенке и точка.

– Я же кричал им, что мы из концлагеря! – возмутился Даниэль.

– У тебя на лбу написано, что ты пленный? – язвительно спросил Жерар.

– А номера? У нас на руках номера! – не сдавался Даниэль.

– Плевали они на твои номера, – ответил Жерар, – теперь главное выбраться из этого проклятого городка.

– Здесь я живу... – сказала молчавшая до сих пор медсестра.

"Майбах" резко затормозил. Стало тихо, и все сидели неподвижно.

– До свидания, мадемуазель, – улыбнулся Жерар, – надеюсь, мы успели понравиться друг другу.

– Не поминай лихом, сестричка, – Владимир с улыбкой обернулся.

– Мы бы взяли тебя с собой, но... – Даниэль говорил с трудом. Неизвестно, что теперь будет дальше...

– Я понимаю, – покорно согласилась она и вдруг порывисто обняла Даниэля, поцеловала его. – Я успела вас всех полюбить... А тебя... тебя навсегда...

Даниэль погладил ее по плечам, попытался улыбнуться.

– Я буду молиться за вас... – она выбралась из машины, медленно пошла к темному подъезду...

...В американской комендатуре переполох. Сержант торопливо отстукивал по телеграфу: "Всем постам и контрольно-пропускным пунктам. Неизвестными совершено нападение на американский патруль. Лейтенант убит. Неизвестных пятеро. Четыре мужчин и женщина. Машина марки "майбах".

Рядом с телеграфным аппаратом сидел сержант патруля, платком вытирал кровь с разбитой губы...

И вот уже по всем американским пунктам сообщают по полевому телефону: "Неизвестными лицами совершено нападение на американский военный патруль. Неизвестных пятеро. Четверо мужчин и женщина..."

...Утро. Пустынное шоссе. В придорожном кустарнике укрылся за свежей зеленью "майбах". Владимир, Даниэль, Вахтанг и Жерар сидя спят в машине, скорчившись от утреннего холода. Первым проснулся Жерар, потянулся, зевнул:

– Где мой утренний кофе, господа? Проснулся Владимир, ладонями потер лицо:

– Все было бы прекрасно, если бы не эти проклятые янки, – проворчал Жерар.

– Эх, сейчас бы выпить... – вздохнул Владимир. Даниэль молча достал из-под сиденья бутылку мозельского.

– Елки-палки, ксендз, ты просто свой в доску парень! – восхитился Владимир.

– Это не я, это – Вахтанг прихватил, – сказал Даниэль. Вахтанг в ответ только улыбнулся, ничего не сказал.

– Можно ехать на восток, до Дрездена... – задумчиво проговорил Жерар.

– Там русские, – сказал Даниэль, – нас троих сразу зацапают...

– А если двинуть в Париж? – спросил Владимир.

– Там американцы. Нас уже наверняка ищут, – вздохнул Жерар и взорвался: Черт возьми, только вчера мы были свободны, езжай куда хочешь, а сегодня никуда нельзя! – Он опять подумал и, наконец, его осенило:– Вот что, сукины дети, мы едем в Вену! Отсюда самая короткая дорога! В Вене я знаю каждый закоулок!

– Но там же американцы,-сказал Даниэль.

– Там и русские, и французы, – ответил Жерар. – Там мы сунемся во французскую миссию и они нас выручат! Хватит раздумывать, едем!

Владимир включил зажигание, задом выехал на шоссе, развернулся, и через секунду "майбах" на скорости мчался по пустынному утреннему шоссе.

– Кстати, Вену совсем не бомбили, – после паузы сказал Даниэль.

– Это, значит, кабаки и прочие увеселительные заведения целы! – прищелкнул пальцами Жерар, – вот где повеселимся на славу!

– Мы что-то очень много веселимся, – усмехнулся Вахтанг, и все посмотрели на него, дружно расхохотались...

...Придорожный фольфарк Домик-коттедж за проволочной оградой, дальше видны аккуратные сараи под красной черепицей, еще какие-то хозяйственные постройки. У ворот стояла женщина и овчарка. Женщина смотрела на машину.

– Притормози, – вдруг попросил Жерар, и Владимир вырулил и притормозил совсем рядом с женщиной и собакой.

Жерар высунулся из машины, длинными ручищами схватил собаку за шею и задние ноги и втащил в машину.

– Только собаки нам не хватало, – нахмурился Владимир. – На кой черт она нужна?

Жерар улыбался, глядя на овчарку. Он так властно стиснул ее своими ручищами, что собака сразу почувствовала в нем хозяина, вдруг лизнула его в плечо. Сидящему на заднем сиденье Даниэлю пришлось потесниться.

– Вы видите, сукины дети! – засмеялся Жерар, – она признала во мне хозяина! Могу поспорить, что это очень умная и настоящая добрая собака! – он гладил ее, трепал за уши. – Я с детства обожал собак! В квартале, где я жил, все брошенные собаки ходили за мной толпами!

Женщина спряталась за оградой и оттуда грозила кулаком:

– Негодяи! Грабители! Как вам не стыдно!?

– Надо что-нибудь ей заплатить, – сказал Вахтанг.

– Но у нас нет денег, – ответил Даниэль.

Вахтанг вытащил из-под сиденья три бутылки вина, несколько пачек сигарет, вылез из машины и положил все у ворот.

Машина тронулась. На ходу Владимир проговорил:

– После лагеря мне хочется перестрелять всех собак.

– Вы злобные людишки! – Жерар гладил овчарку, – это замечательнейшая, умнейшая собака. Плохих собак не бывает – бывают плохие хозяева!

Некоторое время они ехали молча, каждый думал о чем-то своем. Овчарка, привстав на передних лапах, смотрела в боковое стекло.

– Жрать хочется, – сказал Жерар, – неужели по дороге не будет какой-нибудь пивной?

– У нас нет денег, – сказал Даниэль.

– И нам теперь нельзя попадаться на глаза американцам, – добавил Владимир.

– Плевал я на них! – разозлился Жерар. – Я два года просидел в концлагере, пока они чухались со своим вторым фронтом!

– Золотые речи, – улыбнулся Вахтанг.

...В пивную, стоящую на обочине дороги, к вечеру зашли четверо небритых мужчин в пропыленных костюмах. Один был в смокинге и босиком. В пивной было пусто. Два дряхлых старика сидели в углу у окна, потягивая пиво. Толстый, обрюзгший хозяин протирал мокрой тряпкой столы. Владимир жестом подозвал его. Тот подошел, развел руками:

– Очень сожалею, господа, но пива нет.

– Нам нужно что-нибудь перекусить.

Хозяин усадил их за пустой столик, принес на тарелке кусок холодного мяса, полбуханки темного хлеба, сказал со вздохом:

– Это все, чем я могу вас угостить, – сами знаете, какие сейчас времена.

– А свежего мяса у тебя нету? – спросил Жерар.

– Что вы, господа! – хозяин даже испугался. Жерар положил на стол две пачки сигарет, хозяин пожал плечами, быстро забрал их:

– Сейчас посмотрю. Может, что-нибудь найду.

– Бензоколонка далеко? – спросил Владимир.

– Полчаса по шоссе.

– Там кто? Американцы? Французы? Англичане?

– Кажется, американцы, господа... Если у вас плохо с документами, то лучше не соваться.

– Сколько еще до Вены? – спросил Даниэль.

– Кажется, километров триста...

...И вновь "майбах" мчался по шоссе. Два длинных луча света от фар упирались в темноту. Жерар на заднем сиденье кормил собаку.

– Самим жрать нечего, а он кормит собаку мясом, – ворчал Владимир.

– В Вене я накормлю вас до отвала! – ответил Жерар. ...В это же время к пивной подъехал "виллис", и в пивную ввалились четверо американских солдат.

– Пива! – скомандовал сержант, и хозяин засуетился за стойкой, наполнил кружки пенящимся пивом.

– Подозрительных лиц не было? – спросил сержант.

– Что вы имеете в виду под подозрительными лицами?

– Четверо мужчин и женщина, – сержант грозно смотрел на хозяина, – на машине марки "майбах".

– Нет, господа, никого не было, пожал плечами хозяин, – такое время, что все предпочитают сидеть дома...

...В Вену они въехали днем. По улицам спешили автомашины, большие военные грузовики, штабные "виллисы" и "джипы". Видны открытые двери магазинов, витрины, полные товаров, очереди покупателей.

Жерар вертел головой по сторонам, на лице ни с чем не сравнимое удовольствие и удивление. Открыты маклерские конторы, какие-то непонятные офисы, рестораны и кафе, ювелирные магазины. И везде толклись покупатели, штатские, американские, французские, английские и русские солдаты.

– Бог мой, как будто не было войны,-изумлялся Жерар, – уверен, даже публичные дома открыты! Вена – есть Вена! Золотой город!

Они проехали мимо ресторана под открытым брезентовым навесом.

– Жареным мясом пахнет, – потянув носом, сказал Даниэль.

– Запаситесь терпением, сукины дети! – ответил Жерар, – я знаю тут одно тихое местечко. Там мы сможем раздобыть немного денег, чтобы купить мне ботинки. Не могу же я ходить в смокинге и босиком?

– Как мы раздобудем денег? – спросил Вахтанг.

– Мне дадут взаймы. В Грузии твоей дают взаймы деньги?

– О-о, и даже очень часто, – улыбнулся Вахтанг.

– Здесь не любят давать, но мне не откажут. Слушайтесь меня и поменьше задавайте дурацких вопросов. Сворачивай налево...

Они остановились напротив большого трехэтажного универмага. Жерар выглянул из машины, окинул его изучающим взглядом:

– Так, все на месте... как будто и не было войны... На третьем этаже кабинет хозяина...

– Ты что, знаком с ним? – спросил Даниэль.

– Я в Вене со всеми знаком, – ответил Жерар.

– Неужели он тебе даст взаймы? – с сомнением спросил Даниэль. – Я что-то сильно сомневаюсь.

– Откуда вам знать, что такое Запад? – усмехнулся Жеpap, – поехали, и я на ходу расскажу вам, как надо жить, чтобы не помереть с голоду в этой проклятой Вене...

...На Жераре поверх смокинга надета брезентовая куртка рабочего. Из карманов куртки торчали мотки проволоки и электрического шнура, отвертки и плоскогубцы. Он стоял на стремянке на лестничной площадке третьего этажа и ввинчивал в плафон лампочки. Отсюда виден коридор третьего этажа и массивная дверь с медной табличкой: "ДИРЕКТОР".

Пролетом ниже, между вторым и третьим этажом стояли Даниэль и Вахтанг и смотрели на Жерара. А еще ниже – торговые залы магазина, где толпился и сновал самый разный народ, слышался несмолкаемый разноязыкий говор.

– Что так долго? – нетерпеливо спросил Даниэль и рукавом вытер испарину со лба. – Может, они сегодня не придут?

– Раз Жерар сказал, что придут, значит, придут, – негромко ответил Вахтанг, – такому честному человеку можно верить...

Вдруг внизу громко хлопнула дверь лифта, и через секунду кабина медленно пошла вверх. Жерар смотрел вниз, на Владимира и Вахтанга, сделал им жест рукой.

Лифт остановился, открылись двери – и на площадку вышли двое мужчин с черными саквояжами и двое полицейских. Мужчины с саквояжами прошли коридор и оттуда – в кабинет директора, а полицейские застыли возле открытой дверцы лифта.

Несколько минут мужчины с саквояжами вышли из кабинета директора, прошли коридор и вошли в лифт. Полицейские пошли следом за ними, и в это мгновение Жерар уронил со стремянки лампочку. Она разбилась с громким хлопком. В ту же секунду Даниэль и Вахтанг прыжками понеслись вверх по лестнице, взлетели в кабину лифта, и Вахтанг наставил на полицейских пистолет, скомандовал:

– Руки! – и добавил фразу на грузинском.

Полицейские оторопело молчали, медленно подняли руки. Даниэль выдернул из рук перепуганных мужчин два черных саквояжа, и еще через секунду Вахтанг и Даниэль выскочили из лифта. Даниэль нажал кнопку, дверь захлопнулась. Кабина с ограбленными инкассаторами медленно опускалась вниз, а Жерар, Вахтанг и Даниэль прыжками через несколько ступенек неслись вниз по лестнице. Когда лифт был еще где-то между третьим и вторым этажами, все трое выскочили из магазина и уже неторопливым шагом направились к "майбаху", стоявшему неподалеку у обочины. За рулем сидел Владимир. Он дал газ и задним ходом подкатил ближе к товарищам. Вся троица благополучно погрузилась в машину, "май-бах" рванул с места, на бешеной скорости помчался по улице, свернул в переулок, визжа тормозами и распугивая прохожих.

– Ха-ха-ха! – смеялся Жерар и трепал собаку за уши, – учитесь, сукины дети! Я давно придумал эту шутку, еще до войны! Мы с моим приятелем-летчиком заходили в этот магазин в тридцать шестом году! Эй, Вахтанг, как твое плечо?

– Болит левое, – усмехнулся Вахтанг, – а деньги я нес в правой руке! Слушай, а этот летчик не был грузином, а?

– Нет, он был итальянец, ха-ха-ха!

– Запомни, Жерар, это первый и последний раз, – жестко проговорил Даниэль.

– Конечно, последний, разве я спорю? – с готовностью согласился Жерар, нет, а как все ловко получилось, а? Любой гангстер может нам позавидовать! Ребята, мы теперь богачи! Мы снимем шикарный номер в отеле и будем жить, как люди! И моя собака будет жить, как человек!

– Останови машину, – вдруг сказал Даниэль.

– Зачем? – спросил Владимир, но машину остановил.

Даниэль выбрался на тротуар, достал из-за пазухи Библию и остановил первого прохожего – пожилого мужчину в кепке, с большим клетчатым шарфом. Даниэль что-то сказал ему и отдал Библию. Потом сел в машину, сказал:

– Все, Библия нам больше не нужна.

– Ха-ха-ха! – беззаботно смеялся Жерар, хотя все остальные были серьезны.

А пожилой венец еще долго растерянно смотрел вслед "майбаху", прижимая к груди Библию.

...А в магазине паника. В кабинете директора сидели полицейские военной полиции, представитель американской военной администрации. Директор был в гневе. У дверей стояли перепуганные инкассаторы.

– Это безобразие, господа! Вся дневная выручка! – кричал владелец магазина. – В городе полно солдат четырех великих держав и вы не можете навести порядок! Вся дневная выручка, кошмар!

– Успокойтесь, сэр, – холодно говорил американец, – мы примем все необходимые меры.

– Там свидетели дожидаются, господин майор, – сказал один из полицейских, что прикажете делать?

– Пригласите, – ответил майор.

В кабинет директора вошел высокий худой старик в очках и с увесистой палкой. Шея замотана клетчатым шарфом.

– Вы видели преступников, когда они вышли из магазина?

– Да. Их было трое. Один нес в руках два черных саквояжа.

– Куда они пошли? – быстро спрашивал майор.

– Они никуда не пошли, господин майор. Они сели в машину и уехали.

– Машина? Марку машины вы не заметили?

– Почему же не заметил? Машина марки "майбах". Очень хорошая машина, только в ветровом стекле две или три пулевые пробоины.

– "Майбах"? – вскинул голову майор, – а женщины в машине не было?

– За рулем сидел мужчина. Еще в машине сидела собака. Порода – немецкая овчарка.

– Вы что-то путаете, сэр, – майор с сомнением смотрел на старика. – Если это та машина, которую мы ищем, то в ней должна быть женщина.

– Я не знаю, какую машину вы ищете, господин майор, но в той машине, о которой я говорю, мужчина за рулем и овчарка.

– Вы не могли ошибиться?

– Конечно, я пожилой человек, но пока в состоянии отличить женщину от собаки, – с достоинством отвечал старик...

...Жерар, Владимир, Вахтанг и Даниэль шли по коридору отеля. Перед ними семенил низкорослый портье и медленно, величественно ступал владелец отеля сухопарый, седовласый господин в черном костюме. Портье остановился перед дверью в номер, загремел связкой ключей, открыл дверь:

– Прошу вас, господа. Один из лучших номеров в отеле.

В открытую дверь была видна громадная комната, заставленная старой черного дерева мебелью. Дальше видны двери в другие комнаты.

– Нам нужен самый лучший, – оглядываясь, сказал Жерар.

– Это недешево стоит, господа, – вежливо улыбнулся портье. Сухопарый владелец отеля молчал.

– Сколько? – спросил Жерар.

– Шестьсот марок в день, господа.

– Дружище, заплати ему, сколько нужно, – Жерар обратился к Владимиру. Тот молча достал толстую пачку банкнот, небрежно протянул портье. Владелец отеля прощупал пачку глазами, проговорил:

– Могу предложить самый лучший номер. В нем останавливался сам Гиммлер, когда приезжал в Вену, – последние слова владелец произнес почти шепотом и величественно направился дальше по коридору, устланному темно-вишневой дорожкой. Четверо друзей и портье последовали за ним.

– Совсем забыл, – сказал Жерар, – с нами еще собака. Чудесное, добродушное животное.

Портье забежал чуть вперед, посмотрел на сухопарого владельца: как быть с собакой? Тот, чуть помедлив, едва заметно кивнул головой.

– Ну, кто же будет возражать, если господа так любят животных,-угодливо улыбнулся толстяк-портье. – Но за пребывание животного в отеле платить придется больше. Я сожалею, господа, но такие правила.

– Дружище, заплати ему, – величественно уронил Жерар.

Владимир поморщился, но достал из кармана пиджака еще пачку банкнот, протянул портье. Тот схватил пачку на лету, а Владимир едва слышно проворчал:

– Кончится тем, что я отравлю эту подлую тварь. Вахтанг прыснул в кулак, но тут же снова принял неприступное выражение лица.

Вдруг владелец остановился, посмотрел на всех четырех:

– Простите, господа, вы будете жить в отеле?

– Разумеется, – ответил Жерар.

– И все в одном номере? – едва заметная усмешка тронула сухие губы владельца отеля.

– Нет, дружище, мы не педерасты, – Жерар тоже усмехнулся, – нам нужен еще номер. Или два. И не хуже.

– В которых останавливался хотя бы Риббентроп, – добавил Даниэль.

– Или Кальтенбруннер, – сказал Владимир, – и еще принесите русской водки и грузинского вина. Цинандали.

– Лучше Гурджаани... – подал голос Вахтанг.

– Распорядитесь, дружище, – и еще одна пачка банкнот перекочевала в ловкие руки портье...

...Когда они вошли в номер, предупредительный портье закрыл за ними дверь со словами:

– Я надеюсь, вам понравится в нашем отеле, господа.

Жерар тут же подбежал к массивному старинному креслу с выточенными на спинке орлами, собравшись с силами, поднял его над головой и смаху обрушил на пол. Раздался треск дерева, у кресла отвалились ножки.

– Что ты делаешь? – испуганно вскрикнул Даниэль.

– Хочу почувствовать себя хозяином в этой паршивой конуре! Тем более, что на этом кресле, наверное, сидел сам Гиммлер! – Жерар обеими ногами с силой прыгнул на широкую кровать. С хрустом подломились ножки, лопнули пружины. – И он, наверное, спал на этой кровати! И уж, конечно, пил из этих фужеров, чтоб он еще раз сдох на том свете! – Жерар стал колотить об стену тяжелые хрустальные фужеры. Хрустальные осколки разлетались в разные стороны с мелодичным звоном.

– Ах, как звенят! – мечтательно прикрыв глаза, говорил Жерар. – Настоящий венский хрусталь!

Владимир хохотал, глядя, как беснуется Жерар, протянул ему огромное блюдо:

– Трахни-ка вот это! Кажется, богемское стекло!

– Давай! – Жерар с силой швырнул блюдо о стену, прищелкнул языком. Действительно, настоящее богемское!

– Прекратите! – кричал Даниэль. – Вы с ума посходили? Вахтанг, а ты что сидишь, как на панихиде?

– Я жду мой любимый Гурджаани, – улыбнулся Вахтанг. – Я мечтал о нем четыре с половиной года...

– Прекратите же! – снова закричал Даниэль. – Варвары!

– За все заплачено! – резонно возразил Владимир.

...Когда портье в сопровождении официанта с подносом, на котором стояли бутылки водки и тарелки с закуской, появились в номере, у портье едва не отвалилась челюсть. Можно было подумать, что тут прошло стадо быков. Портьеры на окнах порваны, переломаны кресла, побита посуда. На сломанной широкой кровати лежал, раскинув руки, Жерар и кричал:

– Что еще можно сломать в этом борделе?! Владимир, Вахтанг, придумайте, что еще можно сломать! У меня руки чешутся!

– О, перекур! – Владимир кинулся к официанту, налил в фужер водки, залпом выпил, схватил с тарелки ломти колбасы, обернулся. – Вахтанг, твое любимое Гурджаани!

– Твой любимый Гурджаани, – по-русски поправил его Вахтанг и тоже подошел к официанту с подносом, взял бутылку, подержал, словно взвешивал, прочел этикетку, улыбнулся, проговорил тихо: – Ну, здравствуй, дорогой... столько лет к тебе шел...

– Господа... как это понимать? – бормотал подавленный портье. – Это дорогая мебель... восемнадцатый век, господа... дорогая мебель...

– Не волнуйтесь, дружище! – прожевывая колбасу, успокоил его Владимир. Просто нам некуда девать силы и мы решили немного повеселиться после этой проклятущей войны! Имеем право? Или веселиться можно только Гиммлеру с Кальтенбруннером?

– Восемнадцатый век... Боже мой... – лепетал портье.

– Мы понимаем – восемнадцатый век! За восемнадцатый особая плата, так? Пожалуйста, получите, – Владимир достал еще пачку банкнот, сунул ее портье, и выметайтесь отсюда, дружище, не мешайте веселиться! Давай шевели ногами! он подтолкнул портье и официанта к двери, захлопнул ее...

...В ресторане дымно и шумно. Больше всего галдят американские солдаты, расположившиеся за несколькими столиками недалеко от эстрады. Дальше столики с французами, в углу четверо русских офицеров. Через плечо у одного висела на красной ленте гитара. На эстраде пела моложавая женщина, белокурая, в длинном серебристом платье с разрезом почти до пояса, так что мелькало голое бедро. На лице ее морщины преждевременной усталости и только когда она улыбалась, из глубины души всплывала придавленная годами трудной жизни красота.