Текст книги "Гиперссылка в реальность"
Автор книги: Владимир Саньков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Да, небольшое. Хотя почему небольшое? Чем больше, тем лучше. Поднимем всех на уши! Покажем, как вашего конкурента активно народ поддерживает: бомжи, геи, проститутки, фашисты, – главный пиарщик штаба Бурыгина почти пел. – Кручинский ведь жаловался, что его кампанию средства массовой информации не освещают? Так нагоним на парад журналистов. Пусть радуется человек!
– А это поможет?– После такого концерта наши противники обычно пять-десять процентов голосов теряют. И это только начало.
– А может, газетки, листовочки… Рассказать, какой я хороший?
– Никому не интересно. Люди хотят зрелищ. И мы им это организуем.
– Хм, а дальше?
– А дальше будем изолировать его штаб. Давнем прессой. Представляете, во всех основных газетах объявления: «Штаб Кручинского в рамках предвыборной кампании проводит реабилитацию ВИЧ-инифицированных. Всех людей, страдающих страшным недугом – СПИДом, мы приглашаем на работу в качестве агитаторов. Заработная плата высокая». И додавим листовками: «Многие ВИЧ-инифицированные нашли себе работу в штабе Кручинского. Они дойдут до каждого из вас, пожмут вам руку и вложат в ваши сердца всю правду о городе и его врагах».
– Ха-ха-ха, – живо представивший лица читателей Бурыгин повеселел. – Ну вы – креативщики! Давайте, давайте, посмотрим ваше шоу. С газетами мои ребята помогут.
Ровно через неделю на площади Октября, как раз напротив здания «Под шпилем», собралась колонна демонстрантов. В ожидании агитпродукции нацболы доставали лозунги. «Проститутки» чирикали с напомаженными «трансвеститами». Бомжи держались особняком. Целая гвардия телеоператоров и фотокорреспондентов суетилась вокруг, щелкая затворами. Собиралась толпа зевак, привлеченная необычным зрелищем. Люди фотографировали происходящее телефонами.
Из подъехавшей газели выскочил Стас.Наемные труженики актерского, политического и нищенского фронтов начали разбирать агитматериалы. Двое из команды предвыборного штаба Бурыгина только успевали подбрасывать типографские упаковки. Фотокорреспонденты и операторы нескольких телеканалов не сводили объективов с участников начинающегося парада. Когда все плакаты были уже на руках, довольный четкой организацией работы Стас Нефедов поднял взгляд на демонстрантов и остолбенел.
Команда предвыборного штаба Бурыгина собралась у окон в ожидании начала представления.
– Что, бинокля ни у кого, что ли, нету? – нервно прикрикнул кандидат.
К нему подскочил Корчуганов с любительской видеокамерой:
– Антон Олегович, здесь хорошее увеличение, смотрите.
Прокурор выхватил из его рук камеру и навел на демонстрантов. Ашмаров стоял немного позади и улыбался в ожидании шоу. Он свое дело знал.
– Твою мать! – вдруг заорал Бурыгин. Все насторожились, поглядывая то на него, то на ряженую толпу на противоположной стороне площади. – Это что такое? – еще громче завопил кандидат.
Теперь всполошился и столичный политтехнолог.
– Что там, Антон Олегович? – он протолкался к Бурыгину поближе.– А на, смотри! – Бурыгин сунул под нос Ашмарову камеру. Его маленькие глазки начали наливаться яростью.
Глава 2. Начальник тумана
Ашмаров сфокусировал взгляд на экране и побледнел. Бомжи, нацболы, а также ряженые «проститутки» и «трансвеститы» весело размахивали портретами кандидата Бурыгина. Собравшаяся толпа потешалась, а журналисты с огромным удовольствием фиксировали новостную фишку дня на фото и видеоаппаратуру.
Разбор провала проходил тяжело. Когда Бурыгин больше не мог орать, он рухнул без сил в кресло и отвернулся от проштрафившихся пиарщиков.
– За своих ребят я ручаюсь, Антон Олегович, – осторожно начал Ашмаров, – мы с ними огонь и воду прошли. Стас, рассказывай по порядку.
Весь зеленый от пережитого стресса, ответственный за типографскую продукцию Стас Нефедов попытался откашляться, но вырвавшийся хрип больше напоминал хрюканье поросенка.
– Кх, в печати было одновременно шесть наименований. В том числе и портреты Антона Олеговича. Я лично был на приемке. Знаю, как это важно. Вся печатная продукция была упакована и отштампована нашими индексами. Чтоб заранее информация не просочилась к конкурентам, я запретил наклеивать образцы на упаковку. Проверил картинки и номера. Все соответствовало. Почему под индексами Кручинского оказались портреты Антона Олеговича, я не могу понять.
Бурыгин молчал, тяжело дыша. Ашмаров сделал подчиненному знак помолчать.
– Судя по всему, подмена была сделана в типографии. А значит, это либо русское разгильдяйство, либо диверсия. Я склоняюсь ко второму.
В кабинете руководителя избирательной кампании воцарилась тишина. Кандидат то ли от усталости, то ли от логично звучащих слов Ашмарова успокоился.
– Ладно, я следаков поставлю на это дело. А вы думайте, как выкручиваться будем.– Да придумано уже все. Запустим слух о подлой провокации со стороны главного соперника. Сольем несколько статей в прессу. Новость на тэвэ, листовочки. В общем, сделаем контрол-альт-дел. Может, еще и очков на этом заработаем.
Теперь работали сухо, по-деловому, тщательно проверяя каждую мелочь. По утрам Ашмаров лично обходил предвыборный штаб, начиная с московской комнаты, и сканировал приборчиком помещения в поисках жучков. Все было чисто. Среди своих сделал рокировку, поставив отвечать за прессу и типографии Витька.
– Это чтоб Баобаб на тебя не подумал, – пояснил он Стасу.
– Сильно бесится?
– Нормально. А что ему остается? Нас выгнать не может – по-любому проиграет. Мы теперь его единственная надежда.
Одновременно организовывали две акции, окрещенные Шурой как «Ночной позор» и «Топтуны-спидоносцы». Члены ашмаровской команды не могли удержаться от ухмылок, слыша, как ответственная Аня Глушко по телефону заставляет секретаря местной газеты в третий раз по буквам проговаривать каждое слово.
– …да, страдающих страшным недугом – СПИДом… – говорила она в трубку.
– Пусть ответсек факс подпишет и тебе вышлет, – посоветовал Егор.
– А я так и сделаю, – подтвердила Аня. – Черт знает что у них тут творится.
– Витек, что там с нашим ночным позором… то есть обзвоном? – споткнулся Ашмаров о Шурину остроту.
– Аппарат готов.
– Применяем современные технологии. Человеческий фактор исключен на сто процентов. Сегодня в ночь с двух часов до семи утра по сорока телефонным линиям наш компьютер будет кошмарить население. А я подежурю здесь, на этом диванчике, – он показал глазами на гостевой диван, установленный час назад.
– Текст проверил? – нарочито строго уточнил Ашмаров.
– Да раз десять уже! Тобой подписанный текст. Записали девицу с противным голосом. От имени Кручинского предлагает назвать улицу его именем. И типа по сто рублей надо сдать на это дело. Позлим малость электорат. Да вот, послушайте. – Витек включил запись.
– Да, голос действительно противный, – внимательно выслушав, прокомментировал Ашмаров.Бурыгин удовлетворенно кивнул и вышел.
Утро у московской команды началось рано. Ашмаров спросонья долго не мог понять, что происходит. Часы показывали полпятого утра. Разъяренный голос кандидата Бурыгина орал в трубку:
– …эта ваша электронная херня мне звонит! Ты слышишь? Мне! И моим именем улицу!.. Твою мать! Где этот педераст, который караулит автодозвон?
Уже в начале шестого вся московская команда собралась в штабе. Автодозвон был остановлен еще полчаса назад.
– Ну что, иуда, – вопил приехавший первым прокурор, – на Кручину подработать решил?
Витек часто испуганно моргал, перебрасывая взгляд с него на своего начальника.
– Давайте выслушаем парня, – попросил Ашмаров, дождавшись паузы. – Говори, Виктор.
Однако ничего вразумительного добиться от него не удалось. Стало ясно, что, убедившись в нормальной работе автодозвона, Витек расслабился и задремал. Спать и в самом деле приходилось мало. Поэтому команда и днем боролась со сном. Дверь в кабинете была заперта.
Через полчаса появился следователь с группой экспертов.
– Обыщи тут все, Иваныч, но найди мне этого гада. А этого, – Бурыгин кивнул на перепуганного Витька, – хорошенько тряхните, когда очухается.И, повернувшись к москвичам, добавил:
На этот раз растерянным выглядел и сам Ашмаров. Но опыт подсказывал ему, что нужно попытаться восстановить контакт с заказчиком.
– Переговорить бы, Антон Олегович.
Уединились в кабинете Ашмарова. Бурыгин уселся в хозяйское кресло и закурил.
– Играют против нас, Антон Олегович. Это явно профи. А мы пиарщики. Не шпионы, не контрразведчики. Мы умеем выигрывать кампании, вы знаете. Но если против нас ФСБ или еще кто-нибудь… – москвич замолчал.
– Да какое ФСБ! – возразил Бурыгин. – Там все за нас.
– Деньги у Кручинского есть?
– Деньги есть.
– Ну так купил кого надо. Я такого еще не видел, – Ашмаров потряс головой, – мистика.
– Ничего, Иваныч и не такую мистику раскручивал!
– Хорошо бы.
– Я все спросить хотел, вы какого-то кандидата с регистрации сняли. Как смогли?
Прокурор улыбнулся от приятного воспоминания.
– Да как? Подписные листы Белякова отправили якобы для проверки в краевую администрацию. А оттуда – ко мне в прокуратуру. А мы по адресочкам из этих листков ментиков послали. Настоящих, в форме. Они по квартирам шли и всем вопрос в лоб: «Вы почему здесь подпись поставили? В тюрьму хотите?» Ну, несколько человек с перепугу поклялись, что ничего не подписывали, что подделка, мол. О Белякове слыхом не слыхивали. И заявления сразу же подписали. Нам шести таких заявлений хватило, чтобы регистрацию отменить.
– Красиво! – оценил Ашмаров. – У вас есть чему поучиться. Водитель ваш говорит, местных олигархов прессуете?– Да каких там олигархов! Так, барыг давим понемножку. И только тех, кто денег на избирательную кампанию зажал. А кто помог, а значит, поддержал закон и государственную власть в моем лице, – усмехнулся на последних словах прокурор, – работают себе.
В дверь постучали. Ашмаров открыл.
– Иваныч, заходи! – пригласил Бурыгин.
Почти совсем седой, невысокого роста худощавый следователь, как будто опасаясь разбить какую-нибудь дорогую вазу, осторожно вошел в кабинет. Но Ашмаров сразу оценил его цепкий взгляд.
– Ну, что скажешь? Нашли что-нибудь?
– Нет, Антон Олегович, с лету ничего. Камеры на входе в порядке. На записи ничего подозрительного. Замок цел. Окна тоже. Отпечатки срисовали. Еще поработаем, конечно.
– А парнишку?..
– А парнишку денек подержим, допросим, но, думаю, это бесполезно. Похоже, он не в курсе. Ничего не понимает, в себя прийти не может. Хорошо вы его напугали.
– Антон Олегович, – хотел вступиться за Витька Ашмаров, но споткнулся. «А пусть потрясут, может, что и прояснится», – подумал он, а вслух добавил: – Я пойду работать.Прокурор молча кивнул.
Витька увели.
– Да, веселуха, – хмуро пробурчал Шура. – Что будем делать?
Остальные члены московской команды молчали. Но в их глазах читался тот же вопрос.
– Продолжаем атаковать, – хмыкнул Ашмаров, – сегодняшний «ночной позор» преподнесем как провокацию конкурентов. А вообще, поймите, даже если Баобаб проиграет, мы все равно в почете. У них тут такого еще не видели. У меня каждый день визитки спрашивают. Наша задача – ярко выступить. Чтоб запомнили, – он задумчиво почесал затылок. – Хотя выглядеть облажавшимися тоже как-то не прет.– А что Витек? Подержат день да отпустят.
Весь день работали молча. Разговоры только по делу. После обеда к начальнику подошла Аня.
– Женя, все газеты прислали факсы с подписями ответсеков. Текст подтвержден. Вот, посмотри, а то я уже не знаю, чего бояться.
Ашмаров дважды внимательно прочел все документы.
– Может, перекреститься? – Ашмаров обвел всех насмешливым взглядом.
Впервые за день члены команды заулыбались.
– Выпуск когда?
– Послезавтра, в понедельник.
– Если что, обменяем тебя на Витька, – хмыкнул он. – Твоя очередь сидеть в КПЗ.
– Постучи по дереву, – вздохнул Шура. – Суеверным становлюсь в этом Барнауле.
– Надеюсь, хваленый Иваныч найдет колдуна, который в наши пиар-акции свои поганые иголочки втыкает. Но я для подстраховки кое-что приготовил. Такое не подменишь. Будем повышать ставки.
– А что делать-то?
– Потом объясню. И всем: по любым мероприятиям максимальная секретность! Даже в этой комнате.
О выходных никто и не спрашивал. Витька действительно отпустили в воскресенье утром.
– Ты как? – поинтересовался Ашмаров. – Надо отдохнуть?
– Нет, нормально.– Тогда включайся, на сегодня есть мероприятие.
После нескольких морозных дней пришло потепление. Зачирикали обманутые природной каверзой птицы, на обледеневшем асфальте стали появляться лужи.
Мероприятие началось с воя сирен, взбудораживших округу. Наряд милиции и машина скорой помощи привлекали всеобщее внимание. Рядом с подъездом знаменитого дома «Под шпилем» собралась толпа любопытных. Молодой сержант пытался вытолкнуть из подъезда здоровяка с видеокамерой, но тот на ходу набрал номер и дал притеснителю трубку. Коротко переговорив с кем-то по телефону, страж порядка извинился и отошел в сторону. Вопрос был снят. Представители власти больше не вмешивались, занявшись поиском свидетелей. Несколько человек, представившихся журналистами, толкались вокруг пострадавшего. А сама жертва, истекающая кровью, давала интервью:
– …по голове сзади чем-то тяжелым…
Волосы на затылке молодого человека, на шее которого висел ярко-оранжевый шарф, действительно слиплись от крови.
– Гады, – продолжал он, – все деньги забрали, камеру, документы.
– Кто вы? – взволнованным голосом спрашивал рыжий корреспондент.
– Я журналист из Москвы. Приехал помочь кандидату в депутаты Государственной думы Бурыгину Антону Олеговичу.– Вот что происходит, – повернувшись в камеру, резюмировал представитель телевидения, – когда предвыборная кампания перестает быть честной. В ход идут самые нечистоплотные методы. Победа любой ценой! Даже ценой человеческой жизни!
Событие растянулось на всю ночь. Сначала под свет телекамер Ашмарова на носилках перенесли в машину с большим красным крестом и отвезли в травмпункт для оказания первой помощи. Затем за него взялись работники ближайшего отделения милиции. Все перемещения пострадавшего от «разбойничьего» нападения фиксировались на видео.
К восьми утра материал уже был смонтирован. Отсматривали его в кабинете.
– Предложим всем телеканалам, а если не возьмут бесплатно, запустим под рекламный бюджет, – объяснил невыспавшийся, но уже повеселевший Ашмаров прокурору.
– Ну вы, блин, даете, – изумился Бурыгин. – А как же голова?
– Заживет, для нас победа важнее, – политтехнолог потрогал забинтованную голову. – Теперь главное, чтобы весь город увидел, что наш конкурент творит.
– Это ты сам себя так, Евгений Валерьевич?
– Шура по-дружески помог, – улыбнулся Ашмаров.
Его прервал невнятный вопль за стеной. Кандидат и руководитель его избирательной кампании бросились к дверям. С номером свежей газеты в руках посреди «московской» комнаты стояла Аня. Ее побледневшее лицо и испуганный взгляд могли означать только одно – новые проблемы. Оба босса сразу все поняли.
– Предвыборный штаб Бурыгина в рамках избирательной кампании проводит реабилитацию ВИЧ-инифицированных, – прочитал вслух Ашмаров, с трудом сглотнув слюну. – И телефон нашего штаба дали.
Московский политтехнолог поднял глаза на клиента. На этот раз прокурор не орал. Его лицо раскраснелось, ноздри нервно подергивались. Он вдруг выбежал из комнаты, но очень быстро вернулся. В его правой руке угрожающе чернел пистолет.
– Даю последний шанс! Еще раз обосретесь, лично башку прострелю! – заорал он. То ли для убедительности, то ли от потери остатков самообладания, прокурор шмальнул из «макарова» в потолок. Посыпалась известка. Вне себя от гнева, Бурыгин хотел еще что-то сделать, но не нашелся и просто выбежал из комнаты.
Члены московской команды выглядели так, словно известка с подстреленного прокурором потолка осыпалась на их лица.
– Да, лучше его не доводить, – он повернулся к Ане. – Звони в редакцию! Быстро! Сверить до буквы.
Но начатое расследование завело в еще больший тупик. Редакции всех газет, как оказалось, получили совсем другое объявление.
– У меня факс с вашей подписью! – верещала в трубку телефона Аня. – С объявлением про Кручинского! Какой Бурыгин, откуда взялся Бурыгин? Как это вы «подписывались под Бурыгиным»?
– Пусть срочно вышлет объявление с твоей подписью, – подсказал Ашмаров.
Через две минуты они ошалело сравнивали два очень разных документа. На новом присланном факсе стояла подпись Ани Глушко и фамилия прокурора в тексте.
Из ступора их вывел телефонный звонок.
– Штаб кандидата Бурыгина, – на автомате пробормотала Аня.– А вы с сифилисом на работу берете? – спросил в трубке робкий мужской голос.
Страх расправы стал кошмаром, медленно сводившим с ума. На каждый хлопок входной двери все члены команды съеживались и затравленно оборачивались. Но Бурыгин не появлялся. После двух часов обсуждений и попыток разобраться с происходящим Ашмаров вспомнил про неотправленную телевизионщикам запись «бандитского нападения». Аня, ответственная за монтаж, пошла готовить диски с видеорепортажем для теленовостей. Остальная команда продолжила разговор.
– Джон, ты грамотный специалист, отличный организатор, – уныло начал Шура, – но клиент не в себе. Еще одна ошибка, и он нам дырок в мозгах наделает.
Ашмаров зачем-то взял со стола оранжевый шарф и несколько раз обернул им шею.
– Не можем мы бросить это дело! Это будет признанием нашей вины. И не из таких передряг выбирались! Рано сдаваться!
– Помните, как в Красноярске от разъяренной толпы уходили? – продолжил Шура. – Когда нас оппозиция камнями лупила. Тогда, если бы не туман, забили бы насмерть. С тех пор я неуравновешенных людей опасаюсь. А вы рискнуть хотите? Ты, Джон, нам туман повторишь, если линять надо будет?
– Наш клиент – главный прокурор Алтайского края. Не бандит, а должностное лицо. Это он так – попугал. Мотивирует на старание.
– Ни хрена себе мотивация, – возмутился Шура.
Стас занял сторону начальника:
– Есть у нас еще возможность все исправить. Если предельно аккуратно делать работу. А так что, кучу денег потратили, выборы провалили и рвать когти? Без оплаты, как крысы.
Ашмаров благодарно кивнул Стасу:
– Я тоже за продолжение. А по следующей акции будет видно, – определенно высказался Витек.
– Ну, одну-то еще посмотрим, конечно, – нехотя согласился Шура.
Но его прервал невнятный звук сзади. Все участники дискуссии повернулись в сторону Ани. Та испуганно смотрела на них.
– Ролик пропал, – пояснила она.
– Как пропал? – метнулся к компьютеру, за которым сидела Аня, Ашмаров. – А исходники, весь отснятый материал?
– Все стерлось. Пустые папки.
– Вы почту смотрите? Рассылка пришла… В «ютубе» ваш ролик!
Ашмаровская команда прилипла к экрану.– Вот что происходит, – говорил в камеру чужим голосом рыжий Витек, – когда за дело берется бессовестный Бурыгин. В ход идут самые нечистоплотные методы. Победа любой ценой! Даже ценой человеческой жизни!
Пару километров до гостиницы «Центральная», где и остановилась московская команда, бежали рысцой.
– До Новосиба на поезде, а дальше самолетом, – озвучил свой план Ашмаров, – так больше шансов уйти.
Вещи собирали быстро. Точнее, просто комком, не вникая, где чье, спихивали в чемоданы. Ашмаров первым закончил сборы и рванул к двери, но та вдруг открылась, и он, от неожиданности потеряв равновесие, растянулся на полу. Глаза уперлись в черные мужские ботинки. От резко нахлынувшего ужаса сердце политтехнолога ухнуло куда-то по направлению к пяткам, как в таких случаях говорит народная молва.
– У вас все в порядке? – вежливо поинтересовался кто-то сверху.
Ашмаров медленно поднял глаза. На него с едва скрываемой ухмылкой вопросительно смотрел коридорный.
– Все, все в порядке, запнулся, – пробормотал в оправдание москвич.
Остальные члены «группы минус» по одному собирались в фойе. Когда наконец вырвались из гостиницы, Шура крякнул и с уважением посмотрел на обескураженного начальника:
– Туман! Опять.
Разбуженный аномальным потеплением, под звуки редких капель дождя на город и в самом деле опускался сырой осенний туман.– Джон, да ты – начальник тумана! – сострил Шура, и все со смехом кинулись ловить такси.
Нервно теребящий телефоную трубку Бурыгин ответил на входящий вызов:
– Антон Олегович, драпают они. Сейчас ловят машину в пятидесяти шагах от нас. Брать – не брать? А то туман опускается, потеряем.
Бурыгин задумался.
– Поймали тачку, договариваются. У нас несколько секунд.
– А пусть едут, – наконец принял решение прокурор, – отпусти их, капитан.
Он закончил звонок нажатием красной кнопки и повернулся к стоящему рядом следователю.
– Баба с возу – кобыле легче! Кучу денег сэкономим. Эти залетные знаешь мне какие счета выставляли? О-го-го! – и он нервно хохотнул. – Так, говоришь, хакер?
– Хакер, – вздохнул Иваныч.
– Ты уверен, Иваныч? Какой-то пацан тайком из засады уделал целую команду профессионалов? Как это возможно?
– Возможно, Антон Олегович. Времена такие.
– А кто он такой, этот умелец? На Кручину работает?
– А кто его знает? Кличка «Алкемист». А кто он, где он – сам черт не ведает. Тебе, Антон Олегович, спецов надо привлекать, которые в этих компьютерных делах разбираются.– Алкемист? – раздраженно пробормотал прокурор. – Это что, «Алхимик»? Хм. Думает, нахимичил и все ему с рук сойдет? Найдем гада. И не таких умников находили.
Глава 3. Игра в солдатиков
Саргасов вышел из самолета, не застегнув легкую осеннюю куртку, и остановился на верхней ступеньке трапа чтобы набрать полную грудь морозного воздуха, заставлявшего других людей кутаться в теплые пуховики. Две женщины переглянулись, бросив на него многозначительные взгляды. Он уже привык к тому, что его выразительные глаза, унаследованные от деда-цыгана, привлекают внимание представительниц слабого пола.
Внутри аэровокзала пришлось подождать багаж. Но вскоре он сорвал с ленты конвейера залепленный иностранными этикетками чемодан и двинулся по направлению к толпе встречающих.
– Андрюша! Андрюша!
– Мама!
Невысокая полноватая женщина с мокрыми от слез глазами бросилась в его объятия. За ее спиной качал головой ухмыляющийся хиппи в затертых джинсах и расстегнутом китайском пуховике поверх бордового вязаного свитера. Когда буря в материнской груди начала затихать, женщина отступила, давая поздороваться старым приятелям.
– Ромыч! Здорово-здорово, трухлявый хиппарь!
Тот с разведенными для объятий руками шагнул вперед.
Они обнялись, энергично хлопая друг друга по спинам.
– Пнули бы, да ноги коротковаты!
– Саргасов, ну не сам же ты надумал поменять Силиконовую долину на наш Мухосранск! Или у тебя от гамбургеров мозги повело?
– Во-первых, не Силиконовую, а Кремниевую. Во-вторых, не на Мухосранск, а на Барнеаполь – столицу мира. А в-третьих…
– Пойдемте, – прервала мать, – успеете еще наговориться. Главное – вернулся.
– А в-третьих, – продолжил Саргасов, – просто надоело. Тупые они. Сам знаешь, придурков не переношу. А у нас в компании каждый второй…
– Знаю-знаю. У тебя всякий, кто не разобрался в теории относительности, придурок! И здесь в универе тебя только я мог выносить. Как прогу тебе, конечно, равных нет. Но общаться ты не умеешь. Все понятно, не вынесли америкосы тебя – умника.
На автостоянке чемодан засунули в багажник старенького праворукого «Ниссана». Ромыч сел за руль. Саргасов – на переднее пассажирское кресло.
– Твоя консервная банка до сих пор не развалилась?
– Еще нас с тобой переживет.
– Поехали. Однушка в районе депо. Интернет подключил через политех леваком, как ты просил. Понятно же, что ты без него и часа не протянешь. Хозяйке предоплату оставил за месяц. Завтра зайдешь познакомиться. А сегодня по пивку?
– Запросто! Мам, ты как?
Встретить сына после двухлетней разлуки мать приехала из Алейска – маленького городка, где и прожила всю жизнь. Отец Андрея умер восемь лет назад.
– Конечно, я что, не понимаю? – в смешанных чувствах вздохнула она.
К двум часам ночи обсуждение пропущенных событий переросло в обычную мужскую кухонную болтовню о женщинах, автомобилях и, пожалуй, впервые – о политике – теме, навеянной телерекламой предвыборных программ.
– А я пойду и проголосую за любого, лишь бы не этого! – раззадорился Ромыч, показывая полупустой бутылкой на бодро агитирующего за себя с телеэкрана кандидата в депутаты Государственной думы Бурыгина.
– А этот черт чем тебя обидел? – скорее из желания подразнить старого приятеля, чем из интереса спросил Саргасов.
– Остальные где? Из кого выбирать? Я про него, конечно, ничего кроме этой вот шелухи не знаю. Но признаки очень нехорошие. Если нет конкурентов, их кто-то давит, лишая меня, избирателя, свободного выбора. Дурят нас, брат!
– Так, может, и правильно? – подначивал Саргасов. – Итальянцам дали волю, они порнозвезду в парламент выбрали! А этот – прокурор, борец с преступностью. Вон в кардиоцентр оборудование покупает.
– Может, и правильно. Но кто так решил? Если этот один по всем новостям в прайм-тайм, а его конкурентов показывают только ночью и чуть-чуть днем, когда все на работе, значит, он точно мудак, – подытожил захмелевший гость. – А где прокурор взял денег на оборудование для больницы? Не на свою же зарплату он медицинскую реформу проводит. Так ведь не бывает! Надо смотреть глубже. Вот с чего ты взял, что он честный? Ведь никаких признаков. Одна реклама.
– Ну а ты с чего взял, что он гад? – парировал Андрей. – Все журналисты врут?
– Конечно, врут! Да как ты не понимаешь! – завелся Чеботарев. – Стоп. Ты ведь у нас звезда Силиконовой долины…
– А это здесь при чем?
– Давай на спор. Ломаем сервак вот этого непонятного гражданина! У него на компах, уверен, будет много грязного белья. Так и узнаем, гад он или реальный чувак. И кто первый достанет доказуху, тому и респект. Как тебе такой турнир? А то позвали, потом выгнали.
– Меня ж по итогам конкурса пригласили. Что ты хочешь сказать?
– Ну, не знаю, – делано замялся Ромыч. – Силаев не участвовал, и Бакшин из Владивостока. Нет, ты не обижайся. Хочешь, я свою видеокарту поставлю, для интереса? А ты ее цену.
– Да никаких! Начинаем, как эта бутылка закончится.
Азартный гость быстрыми глотками допил бутылку пива и бросился к сумке с ноутбуком. Саргасов достал свой. Пальцы обоих энергично застучали по клавишам.
– Слушай, – первым одумался Саргасов, – мы вдвоем такого шума наделаем. У них брандмауэры [1] взвоют. А если админ толковый, спалит нас сразу. Это ж все-таки сервак прокурора края, а не лоха какого-нибудь.
– Ну да, – согласился его оппонент, – что предлагаешь?
– Давай разделимся и будем аккуратнее. Я могу, например, взяться за сеть… Кто там у них второй по опросам? Кручинин?
– Кручинский. Нет, мы же поспорили из-за Бурыгина. Ты его и бери. Чтобы все честно было. Сам убедишься, что моя интуиция не подводит.
При словах про честность Андрей в душе улыбнулся. Все знакомые с Чеботаревым знали: уж что-что, а честность – это не тот конек, которым мог похвастаться Ромыч. Впрочем, в избытке честности нельзя было упрекнуть и самого Саргасова. Но для себя он объяснял это дедовской кровью.
– Ладно, – согласился Саргасов, – проспимся и начнем. Все равно у них компы сейчас выключены. А еще надо найти адрес их сервака.
– Я, в общем-то, уже нашел, – улыбнулся Чеботарев.
– Круто. А я торможу после пива. Ради справедливости с утра найду адрес сервера Кручинского для тебя.– Идет.
Однако азарт или разница во времени не позволили Андрею Саргасову выспаться, подняв его ни свет ни заря. Еще больше спать мешала мысль о том, что уж Чеботарев-то точно спать не будет, опасаясь упустить шанс на быструю победу. К тому же в бессонных размышлениях на ум пришла идея, как найти сетевой адрес штаба Кручинского. Чем и занялся, едва выбравшись из теплой постели, задетый за живое хакер. На всякий случай он запустил и стандартное сканирование портов компьютерной сети штаба Бурыгина.
Баловаться хакерскими штучками ему, как и его приятелю Чеботареву, приходилось и раньше. Сначала ради бесплатного Интернета. Позже – из любопытства и желания испытать в деле разные хакерские примочки. А когда стало получаться – ради забавы и с целью продемонстрировать свои способности хакерскому сообществу. К настоящему времени он уже заслужил авторитет в определенных кругах под ником Alchemist. Хакерство для него было отличным интеллектуальным развлечением, удовольствием вроде того, что получает шахматист, выиграв сложную, но красивую партию.
Поскольку в игре без правил, которую ночью навязал Чеботарев, известный в сети как Skiff, главным критерием победы был обозначен срок, Саргасов понимал, что попыток удаленно вскрыть сетевой экран объекта атаки может быть недостаточно. Порой на такие методы уходили месяцы. Например, чтобы взломать семизначный пароль методом простого перебора символов, его компьютер должен проверить около восьмидесяти миллиардов комбинаций, потратив примерно два с половиной года. На восьмизначный пароль может уйти до девяноста лет. Поэтому подобным «ломовым» методом никто не пользовался. Ставка делалась на человеческий фактор.
Переслав приятелю найденный адрес сервера Кручинского, Саргасов начал сканирование и этой сети. «Без правил так без правил, – подумал он, – наверняка Skiff поступит так же». Через некоторое время сканирование принесло первые результаты. Он был поражен, увидев в сети Штаба Кручинского такое количество открытых портов. «Они что, в сисадмины с детского сада набирают?» – хмыкнул хакер.
Он уже слышал истории о таких системных администраторах – «двоечниках». В среде хакеров это было основной темой для шуток. В сети гуляла история о таком «специалисте», который так много плел о своих талантах, что его попросили продвинуть корпоративный сайт на первые места в выдаче поисковых систем, пообещав хороший бонус. Он, конечно, не устоял перед соблазном. И в силу слабых знаний не смог справиться с задачей. Но, как говорится, голь на выдумки хитра. На основном сервере компании он установил несложный скрипт, который при запросе нужных поисковых слов показывал сайт компании на первом месте в «Яндексе» и «Гугле». Но наблюдать этот фокус можно было только из внутренней сети компании. Ловкач получил приличные премиальные и спалился, когда хозяин бизнеса попытался похвастаться его успехами перед друзьями с домашнего компьютера. Закончилась история скандальным выдворением трюкача из компании.
Чтобы проникнуть через один из найденных портов, Саргасов запустил специальную программку из хакерского арсенала. Программа не просто перебирала символы, она проверяла по своему словарю наиболее часто используемые пароли. Как показывал опыт, большинство людей не доверяют памяти и используют очень простые пароли. Если программе не хватало значений собственного словаря, подкачивались списки возможных дней рождений, героев кино и мультфильмов, типичных имен домашних животных, марок мотоциклов и автомобилей, названий городов и стран. Саргасов даже выругался от неожиданности, когда программа, едва начав работать, открыла ему полный доступ к серверу. Это был стандартный для данного типа оборудования заводской пароль. Никто даже не удосужился заменить его на что-то более сложное. Теперь Саргасов понимал, что только благодаря бессоннице не проиграл спор, не успев взяться за дело.
