Текст книги "Зачистка. Роман-возмездие"

Автор книги: Владимир Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Владимир Соловьев
Зачистка. Роман-возмездие

© Соловьев В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Глава 1

– Да что тут говорить, я же сразу вижу: колдун. Ты гони его, и все, что в доме есть с ним связанное, подарок от него или фото, – выброси. Не жалей. Это такая порода… Клок волос твой срежут, к печке примуруют, и волос сохнуть будет, и ты чахнуть начнешь, и каких хочешь докторов зови – не помогут. Колдун – это такая сила… его так просто не изведешь. Перехитрить можно, но лучше просто беги от него.

Я сидел в маленьком ресторанчике в торговом центре и слушал разговор, который вели двое мужчин за соседним столиком. Одному на вид лет семьдесят, седой, выправкой напоминает отставного офицера. Он-то и наставлял на путь истинный дородного гражданина с типичной внешностью российского предпринимателя. «Бриони» на размер меньше – то есть покупал после оздоровительной клиники в Швейцарии, но на стрессе опять разожрался. Толстые ухоженные щеки, модная прическа. Однако внешний лоск не скрывает акульей сущности. Характер жесткий. Прошлое читается в мимических морщинах.

Лицо бизнесмена мне было знакомо: Виктор С., регулярно мелькает в СМИ. Что он здесь забыл? Вел бы такие странные разговоры в офисе.

Судя по всему, именно об этом думали двое крепких ребят, сидящих в отдалении, попивая чай и не сводя глаз со своего патрона, который весь ушел в беседу о колдунах.

Удивительная глупость – надеяться, что такие шкафы могут спасти жизнь. Во-первых, видны за километр. А во-вторых, сами постоянно смотрят на хозяина, а не контролируют «поляну». Типичные отожравшиеся куски мяса. Что ж, посмотрим на повадки, на лица.

Обоим чуть за сорок. Один – явно бывший спортсмен. Борцовские сломанные уши, раскачанные плечи. В драке, может, и хорош, но судя по тому, где у него кобура, стрельба – не его сильная сторона. Второй посуше, глаза живые, на лице заметны шрамы. Видно, что боевой опыт имеется. Должно быть, служил в ВДВ, воевал – по возрасту похоже, в Чечне. Но с работой телохранителя тоже, подозреваю, знаком условно. Оба скорее сопровождающие.

Беседа за соседним столиком становилась все более интересной. Уже зазвучали должности и фамилии. Стало ясно, что речь идет о крупном корпоративном конфликте. Очень крупном – ярды. Седой борец с колдунами что-то активно корябал на листке бумаги, молился, ставил в своих записях отметки и выдавал рекомендации по сложившейся ситуации.

Я понял, почему они не встретились в офисе или в приличном ресторане. Всему виной банальный страх. Боятся прослушки.

Да, страх – правильное слово. Точно описывает состояние Виктора. Видок у него, прямо скажем, не очень. Да и общение с «бесогоном» не добавляет душевного равновесия – вот уже зашла речь о реальности прямой угрозы жизни…

Я вздохнул и окинул взором помещение. Конечно, такие истории можно слушать долго, но у меня на этот вечер иные задачи.

Официантки, как водится, мудро тусовались на кухне да в подсобке и в зал лишний раз не выглядывали. А вот за ближним к входной двери столиком, расположенным так, что свита бизнесмена его не видела, сидел человек. Перед ним – одинокая чашка кофе, раскрытый журнал корешком вверх… а под журналом просматривалось до боли знакомое изделие российских оружейников – ТТ.

Дальнейшее предвидеть было несложно. Человек за столиком у двери – внешность у него, к слову, самая заурядная, таких видишь и тут же забываешь – не спеша поднимет журнал и поставит его, используя как ширму. Затем плавным и уверенным движением возьмет оружие, обопрется о стол и выстрелит, оставив четыре трупа. Виктору достанется пара пуль для верности. Остальные не столь важны. Даже если выживут, описать стрелявшего не смогут – они его попросту не видели. А киллер спокойно встанет и уйдет из кафе. Пять минут – и он в метро. Растворился в многомиллионном городе.

Однако сегодня не его день. Я оставил на столике банкноту, покрывающую стоимость заказа, поднялся и направился в сторону выхода. Киллер оценивающе посмотрел на меня и решил, что опасности я не представляю, так что стрелять в меня нет никакого смысла. Правда, я загораживаю цели, но проще переждать полминуты…

Ошибка! Осознать ее киллер не успел: поравнявшись с ним, я достал пистолет и выстрелил мужчине в висок, практически в упор.

Пуля двадцать второго калибра – не самое надежное средство для прерывания жизни, зато обладает очевидными достоинствами: легко купить и практически невозможно отследить. Да и «Вальтер Р22» чудо как хорош: легок, аккуратен, шьет замечательно и звук негромкий. При выстреле в упор в висок спасти человека может только чудо, если он, конечно, не Железный Дровосек или заблаговременно не армировал голову титановыми пластинами. Судя по тому, как дернулась голова киллера, чуда не произойдет.

Рука вернула «Вальтер» на место, за ремнем на спине. Не меняя скорости движения, на следующем шаге я подхватил со стола ТТ и спрятал рядом с «Вальтером».

На меня и внимания никто особо не обратил. Два шага – и я на улице.

Через пять минут я скрылся за дверями станции метро «Смоленская», через двенадцать вынырнул на «Кутузовской», прошел метров сто до припаркованной машины и отправился на встречу к Виктору. Деньги еще никому не мешали.

Глава 2

Виктор, как и планировалось, покинул ресторанчик еще до приезда полиции. Светиться он не хотел совершенно, и встречу назначили заранее – опять-таки не в офисе, а в какой-то очередной забегаловке в Крылатском, то ли по дороге домой на Рублевку, то ли рядом с квартирой любовницы. Олигархи до изумления предсказуемы.

Подъехав к крохотной кофейне, я увидел пустой «Майбах» Виктора, припаркованный на стоянке, явно рассчитанной на «Лады». Этакая яхта Абрамовича у причала деревни Верхние Говнюки…

Пустой. Это плохо. Очень плохо.

Очевидно, что этот пузырь со своими жлобами уже ждал меня в кафе. А ведь должен был оставить их в машине. Нарушает договоренности.

Напрасно. Со мной так не надо.

Заметив меня в дверях, Виктор призывно махнул рукой. Я подсел к столику, олигарх с выражением лица Деда Мороза поставил на стол аккуратный портфель:

– Здесь вся сумма, как и договаривались.

– Спасибо.

– Вы ведь понимаете, что это только начало: Сулик не успокоится, пока я жив. Напрасно вы этого парня уложили…

– Что вы имеете в виду?

– Надо было его на крюк насадить и пытать по…

Договорить он не успел: я выстрелил из ТТ. Первый раз – из-под стола в живот. А когда тело вместе со стулом отбросило назад, встал и сделал еще выстрел – в голову, – затем развернулся на девяносто градусов к столику, за которым сидели так ничего и не понявшие куски мяса, и подарил каждому по две пули в грудь.

Должны выжить. Не люблю лишние трупы.

Мудрые официанты на глаза не лезли. Я забрал портфель и вышел.

Насчет ствола не суетился, сразу решив выкинуть его позже. Заеду пообедать на Кутузовский и где-нибудь там в Москва-реку и сброшу.

Кстати, что-то я проголодался. Смешно сказать – весь день в ресторанах, а только чашечку кофе и выпил. На работе не ем. Привычка. Хотя в моей, скажем прямо, не самой светской профессии привычки губительны. Поэтому я не верю в ритуалы, секретные комнаты с трофеями и прочую романтическую чушь. Это все для сценаристов сериалов. Впрочем, я не до конца с вами откровенен. Признаюсь, не люблю зачищать сразу по несколько человек в день. А причина банальна – ненавижу бег. И я не красуюсь, ну разве что самую малость. Да! Я стремлюсь по возможности не убивать, так как ненавижу бег.

Какая тут связь, спросите вы? Не торопитесь, всему свое время. Лучше задумайтесь. Знаете, никогда не понимал этих интеллигентских бредней: «Какая жестокость!», «Разве можно вот так взять и убить человека?», «Разве человек с сердцем может убивать?»

А ведь, глядя на то, что творится в окружающем нас мире, ответы найти легко. Разве может человек с сердцем, видя такое, не взять в руки оружие и не попытаться остановить зло?

И чего тут греха таить – многие бы с радостью убивали. Вы только прислушайтесь – повсеместно же звучит: «Ух, удушил бы!», «Да чтоб ты сдох!».

Ну, список, думаю, вы продолжите сами, а мне необходимо подкрепиться. Я уже добрался до «стекляшки» на Кутузовском. Там, к слову, очень приличная японская еда, рекомендую.

Глава 3

Наверное, я вам кажусь человеком странным. А уж какими странными кажетесь мне вы…

Я еще в детстве понял, что люди зачастую совсем не такие, какими пытаются казаться. И я сейчас не про притворство, а про гораздо более серьезные материи.

Среди нас полно ведьм и колдунов. В детстве они довольно безобидны: гадят, конечно, но не смертельно. Если приглядеться, можно заметить, что вокруг них всегда какая-то странная атмосфера. Они в шоколаде, а у всех вокруг проблемки. В каком-то своем мире живут. Видят все иначе, да и частенько любят то погадать, а то и поворожить. Про девочек я вообще молчу: есть такие, что взглянут на тебя – и пропало дело, только от страсти чахнешь и чахнешь. А бывают и ребята под стать. И вот что любопытно: в семье у них всех тоже не без чертовщинки – у кого-то по женской линии, у кого-то по мужской, но злыдни обязательно водятся.

Простите, звоночек приму, не уходите далеко.

– Даня, звонил?

– Нет, Владислав Николаевич, но всегда рад слышать. Должно быть, случайно кнопку нажал. Добрались до дома без проблем?

– Даня, да какие у меня могут быть проблемы, ведь Бог хранит! Я о тебе молился, так что все будет хорошо. Сегодня все прошло отлично, никаких последствий для тебя не будет.

– Вот и славно.

– Разговор один есть… ты, когда свое отбегаешь, набери, поговорим.

Возможно – если вы достаточно наблюдательны – речь моего собеседника показалась вам знакомой. Ничего удивительного. Вы уже с ним встречались. Да-да, именно он был за тем столиком в кафе и учил уму-разуму Виктора, которому сегодня так не повезло. Не его был день, точно.

Короче говоря, так уж получилось, что святой человек Владислав Николаевич – мой наставник. Вот он-то как раз и видит колдунов насквозь и мне указывает. Ну а я… я орудие. Осиновый кол, если угодно. Или, скорее, исходя из сегодняшних реалий, – серебряная пуля.

Признайтесь, вы уже истомились и хотите знать, при чем здесь бег? Все-все, не буду вас больше мучить. Ну если только чуть-чуть.

Я люблю боевики и всякие фильмы да сериалы про убийц. Поучительно и довольно смешно, хотя, если честно, пара идеек мне сгодилась. Однако меня всегда удивляло странное желание сценаристов видеть в убийцах конченых маньяков. Бросьте вы драматизировать! Все намного проще: у всех своя работа и свое призвание. Конечно, официальные статистические выкладки я вам сейчас привести не смогу, но предположу, что процент умалишенных среди нас не выше, чем в спецподразделениях армии и полиции. Есть такая профессия – Родину защищать. Проблема лишь в принятии решения – от кого обороняться и как.

И попрошу только не путать. Я отнюдь не говорю о насильниках, сексуальных извращенцах, педофилах и прочей мрази. Речь исключительно о нашей касте.

Мы появляемся тогда, когда общество не может найти адекватных и привычных мер для защиты самого себя. Кто попроще, косит под Робин Гудов, наводя социальную справедливость и мстя за обманутых стариков. Другие вымарывают из списка живых бандитов-душегубов, получая на них заказы от их же коллег. И лишь некоторые служат высшей правде, уничтожая колдунов.

Что-то я с вами заболтался… А вот как раз и суши принесли! Люблю восточную еду. Вкус? Конечно. Но самое важное – палочки… Что? Не обращайте внимания – просто хорошие воспоминания. Как-то раз я работал именно палочками. Ресторан был отличный, дорогой, палочки металлические – идеально выполнили поставленную задачу. Но хватит отвлекаться.

Так вот, сериалы-сериалы… Ну вот к чему, скажите, все эти вечные копания, дурацкие ритуалы, прощальные слова… чушь собачья! Если ты каждый раз ликвидируешь одним и тем же способом, как Декстер, закупаешь километры пластика, лампы, степлеры, хирургический инструмент, потом фасуешь расчлененку по мешкам и перетаскиваешь на себе до багажника, потом перегружаешь на лодку, выходишь в море и там избавляешься от останков, то на мой взгляд ты идиот. Хотя, буду справедлив, трудолюбивый идиот и с диким количеством свободного времени. Я так не могу и не хочу. Лень.

Ладно, нажираться на ночь грешно, а мне еще бежать сегодня лишние пять кэмэ. Ух, как я не люблю бегать! Ах да, я же вам обещал рассказать про бег.

Официант по моей просьбе отправился за чеком, а я кожей почувствовал тревогу. Все это время в ресторане происходила какая-то странная активность. Над компашкой, сидевшей в углу за большим столом, витал дух незабвенных девяностых. Люди собрались серьезные, средних лет, со стволами под кожаными куртками, очевидно застрявшие в прошлом и не собирающиеся принимать правила сегодняшнего дня. Человек десять. Этакие доны Корлеоне Киевско-рыночного гетто. Есть не ели, только пили чай и вели терки.

Разговор становился все горячее, но не это меня беспокоило, а то, как нервически посматривал на часы один из донов. На часы – и, через меня, на стеклянную прозрачную стену, выходящую на улицу. В какой-то момент он резко поднялся и слишком быстро направился в сторону туалета.

Простите, но о моей нелюбви к бегу я расскажу чуть позже, а сейчас самое время не раздумывая нырять под стол. Что я и сделал незамедлительно.

Глава 4

Вот что это такое, а? Мои родители что-то утаили, и таки есть во мне пара капель древней крови? Иначе откуда это еврейское счастье? Что вообще происходит? Сегодня день стрелка во всех московских заведениях общепита, или это шоу только для меня?

Именно такие мысли посещали меня, покуда над моей головой грохотали автоматные очереди. Двое дилетантов с «калашами» щедро поливали свинцом окружающее пространство. Чудес военной подготовки доны не проявили и наверняка разочаровали бы своим поведением американских кинематографистов. Тупая грязная работа. Ресторан жалко – на ремонт ребята попали.

Так, кажется, тир работу закончил. Мишени не стреляют в своих обидчиков. М-да, зрелище растерзанных пулями тел не для слабонервных. Да и запашок еще тот.

Кстати, о запахе. Я вам сейчас расскажу одну маленькую историю, а тем временем кое-что сделаю. Готовы? Итак, случилось это в 1980 году. В Москве шла Олимпиада. Я был тогда очень молод и весьма игрив. Решил пригласить девушку, в отношении которой имел очевидные плотские планы, на спортивное соревнование. Билеты удалось купить только на тяжелую атлетику – зато на первые ряды. Я-то, по театральным аналогиям, подумал, что это хорошо… О, Боги-Олимпийцы! Покарайте меня за наивность! Что они и сделали.

На первых рядах сидели только мы вдвоем. Запахи и звуки, издаваемые спортсменами при поднятии тяжестей, оказались столь ужасающе разнообразны, что девушка вытерпела эту атлетическую симфонию лишь несколько минут, после чего судорожным движением прижала к лицу носовой платок и бросилась вон из зала – и из моей жизни.

Ну что ж, пока я развлекал вас легким трепом, мне удалось осмотреться и убедиться, что киллеры и их заказчик покинули точку. Наступила секунда затишья перед тем, как начнется сумасшедший дом и сюда, на правительственную трассу, понаедет весь цирк с мигалками, оперативными группами, журналистами, репортерами и вездесущими зеваками. Этой самой секунды мне хватило, чтобы аккуратно подняться, достать ТТ и вложить его в руку ближайшего ко мне трупа. Ну вот, теперь он выглядит как порядочный киногерой, а не как разорванная пулями туша крупного рогатого скота.

Все манипуляции пришлось производить предельно аккуратно – как-никак, кровищи и прочего человеческого материала вокруг было многовато, а пачкаться да следы оставлять я не люблю. Все. Быстро вышел. Хорошо, что машину я всегда паркую чуть в отдалении от точки, так что глаза свидетелям не мозолит. Сел, завел. Домой.

Отличный денек получился. Такая «понимаш-ш-шь, загогулина» нарисовалась, что дело об убийстве «авторитетного предпринимателя Виктора С.» теперь является фрагментом новой криминальной войны. Ведь оружие убийцы оказалось на месте кровавой разборки – а раз так, то наверняка там же лежит и его труп. Ну а остальное вы и сами в состоянии домыслить. Журналисты во всех подробностях опишут, что и как могло произойти и какой Дед с каким Молодым за какого Жору вписался. Похоже, рубка намечается жуткая – ведь вместо двух участников теперь появился и третий. А мне каждый выстрел в строку. Вот уж когда одна мразь другую изводит, я точно не переживаю и сплю здоровым сном ребенка. Ну разве что бег бередит мою совесть.

Ну вот, я ведь так ничего и не рассказал вам про бег! Сами видите – все время что-нибудь отвлекает.

Глава 5

Кто я? Простой московский житель. Родился и вырос в лучшем городе мира. Нас, москвичей, не любят. Как понаедут сюда, так и давай не любить. Командуют, перестраивают, переносят, строят, разбивают, а Москва все терпит и остается собой. Но мне безразличны злобные завывания завистников. Да, я москвич. И совсем не маменькин сынок, хотя и хорошо образован и воспитан. Легко могу поддержать великосветскую беседу до, после или вместо зачистки.

И, пожалуйста, не надо искать в моем прошлом трагические страницы, убитых родственников и предательство армейских друзей. Я и в армии-то не служил. Не косил, но и не рвался: была в институте военная кафедра, и этого хватило за глаза.

Нет, я не садист. Кошек не мучил, птиц не стрелял. Друзья всегда были, и девушки любили и любят. Пожалуй, единственное, что отличает меня от многих, – безразличие. Я не слишком эмоционален. Чужая боль и переживания меня волнуют, но не сводят с ума. Я всегда просчитываю варианты. С детства. И с детства же совершенно не боюсь смерти.

Мне было лет десять, когда завязалась какая-то буча во дворе. Меня зажали в угол ребята лет на пять старше, и я вдруг очень ясно понял, что не боюсь. Страха не было вовсе. Было осознание, что если боль окажется ужасной, то я попросту отключусь и ничего не почувствую, а если и умру, то прикольно узнать, что будет дальше. Тогда я схватил кирпич, лежавший под ногами, и врезал ближайшему пацану по башке. Судя по его воплям, соплям и скорости, с какой он от меня улепетывал, у него была совсем иная концепция страдания.

Лет в восемнадцать я додумался до той простой мысли, что в моем теле нет ни одной клеточки, которая не поменялась бы с момента моего рождения. Ведь идея, что я ухитрился растянуть свое младенческое тельце в пятьдесят один сантиметр длиной и три с половиной кило весом до нынешних метра семидесяти пяти и восьмидесяти пяти килограммов, выглядела совсем уж смехотворной. При этом у меня были воспоминания, я мыслил и осознавал каждый день, хотя клетки мозга тоже наверняка менялись. Значит, есть что-то нематериальное. Душа. А значит – я бессмертен, просто за порогом физической жизни перейду в иное состояние. И эта идея примирила меня с бренностью бытия.

Убил я впервые уже в зрелом возрасте. Из-за женщины. Нет-нет, никакой романтики, разве что чувство жалости. Просто уж больно гадок был подонок, над ней измывавшийся. Даме было лет тридцать пять, а тому парню лет тридцать, мой ровесник. Мы все жили в одном подъезде. На разных этажах: парень на втором, дама на третьем, я снимал квартирку на пятом.

Звали его во дворе как-то гаденько – сейчас уж не припомню, то ли Хрюн, то ли Хряк. Он только-только отсидел по хулиганке и, вернувшись, надрался в соответствии с погонялом, а затем избил и изнасиловал соседку. Заявление в милиции принимать не стали, уже не помню почему. С этого момента жизнь женщины превратилась в ад. Скотина Хряк издевался над ней как мог.

Все всё знали и молчали. И я молчал – но молчал, как выяснилось позже, со значением.

Однажды вечером я возвращался домой. На лестничной площадке между этажами стоял Хряк и жрал ханку фугасную из горла.

Упс, дорогие друзья, вы по фене ботаете или на цоте базарите? Нет? Тогда я поясню. Гражданин по кличке Хряк употреблял алкогольный напиток, разлитый в бутылку емкостью 0,75 литра, путем прямого переливания оного из емкости в гортань, не используя стакан.

Решение пришло моментально. Хряк, увлеченный процессом, не обращал на меня внимания. Я поднялся на ступеньку выше, резко повернулся, ударил ладонью по донышку бутылки, забивая ее в глотку мерзавца, после чего подсек его ногой под коленки и прихватил голову сзади, затыкая нос. От неожиданности он даже не особо сопротивлялся – захлебнулся практически моментально, глупо взмахивая руками, как пингвин, пытающийся снять с клюва противогаз. Не помните, у пингвина клюв? Неважно, не напрягайтесь.

Минут пять я его еще подержал. Было довольно противно: умирая, Хряк обмочился, да еще из пасти выбивались какие-то ошметки. Потом отпустил тело и поднялся к себе. И вот тут меня накрыло. Я дико, страшно гордился собой, меня распирало от осознания, какой я молодец, хотелось позвонить соседке и успокоить ее, сказать, что она отомщена. Но тут, к счастью, включился мозг. Стоп! Опасно. Нельзя рисковать. Однако чувство радостного возбуждения придавало мне сил, и их надо было на что-то израсходовать.

Я переоделся в спортивный костюм и выбежал из квартиры. Спускаясь по лестнице, с удовлетворением убедился, что труп никуда не делся, вышел из подъезда и втопил. Голова вернулась на место где-то через час. Помню, что, когда вернулся с пробежки, Хряк Хрюныч все еще валялся на площадке. Тело забрали только часа через три. Думали – спит пьяный. Вердикт милицейских медиков был очевиден: подавился и сдох.

Вот так в мою жизнь вошел бег. С годами он стал привычкой. Радость ушла, а привычка осталась. Прямо как семейная жизнь…