Текст книги "Дитё"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Все это что-то мне напомнило. Задумчиво ковыряясь в носу, я вспоминал. О, вспомнил, девочка Гадя! Если есть возможность, почему бы не пошутить?

– Давай, я буду говорить буквы, и ты скажешь, на какую начинается твое имя. Согласна?

О, точь-в-точь, как в приколе. Но все обломал этот гадский рыжий, выйдя с пожилой женщиной, похожей на санитарку.

– Вот, Сергей Викторович, санитарка посидит с девочкой, пока не найдут ее мать.

Женщина назвалась бабой Валей и позвала с собой, пообещав напоить чаем и угостить конфетами. А заодно и маму найти.

Самое то: покажите мне пятилетнего ребёнка, который устоит перед таким соблазном.

Подойдя к дверям, я обернулся, посмотрел на стоящих ко мне спиной оперов и, не выдержав, показал им язык.

Информация. Именно недостаток информации вернул меня в больницу. Источником я решил сделать врача, Константина Сергеевича, если не ошибаюсь. Помимо информации надумал стрясти с него денег – не люблю стукачей и поэтому считаю, что их надо учить материально. Для моих дальнейших планов деньги были нужны. Вряд ли у врача с собой будет много, но на безрыбье и лягушка рыба.

Приведя меня в подсобку и налив кружку горячего чая, санитарка поставила рядом розетку с конфетками и, пока я пил, завалила вопросами. Потом её куда-то позвали, и она вышла в коридор.

Убедившись, что женщина удалилась, осмотрел помещение, отыскал среди стоящего в углах приборочного инвентаря сломанную рукоятку от швабры длиной около полуметра и, прихватив её, отправился по делам. Путь к кабинету врача занял минут десять – спрашивать ни у кого не хотелось, так что пришлось искать методом тыка.

Заглянув в кабинет, я увидел сидящего за массивным столом врача, успевшего, судя по пустой бутылке из-под коньяка, изрядно напиться. Хлопок закрывшейся двери заставил его встрепенуться:

– Девочка, тебе чего?

Да уж, он и правда успел хорошо набраться. И тут доктор меня узнал.

Глаза его расширились, он вскочил и шатающейся походкой ринулся ко мне. Я вскинул рукоятку, которую до этого держал за спиной. Врач не ожидал, что встречу его с палкой, и затормозил, озадаченно глядя на нее. И тут же получил два удара по болевым точкам, парализовавшим руки.

Третий – футбольный удар со всей силы головой между ног, и завершающий – по затылку согнувшегося врача. После чего хозяин кабинета свернулся калачиком на полу. Машинально поправив сбившийся бант, быстро, пока он не очухался, задрал платье до подбородка и стал развязывать бельевую веревку, обмотанную вокруг пояса. Которую, мне вместе с платьем и бантом дала Ксанка.

Врач держась за гениталии, тихо стонал на полу. Мне это было не нужно, поэтому очередной удар снова пришелся ему по затылку.

Самое сложное было рассчитывать силу. Ведь кем я раньше был? И кем стал сейчас?

С трудом завернув полупарализованные руки врачу за спину, связал их, накинув еще и удавку на шею. Так что если он попытается развязаться, то задушит сам себя. Вздохнув свободней, огляделся. Нужно было торопиться.

Закончив обыск, я разложил найденное на столе. Мне достались четыре скальпеля в кожаном чехле, массивный мужской кожаный бумажник с деньгами (тридцать один рубль купюрами плюс мелочь), часы, снятые с руки врача, и свежая газета за 22 мая. Развалившись в кресле, я стал изучать газету.

От этого занятия меня отвлек шум на полу. Начал оживать врач.

– Здравствуйте, дяденька, – на меня опять напала какая-то веселость.

– Уйё! Зачем между ног-то было бить?

– Шансов завалить вас у меня было очень мало. Я использовал то, что свалит наверняка.

– Что тебе нужно?

– Информация. И еще раз информация. А то, что мне было нужно, я уже себе подобрал, – взяв со стола вещи, показал их врачу.

Тот поморщился:

– Оставь хотя бы скальпели. Подарок все-таки.

– Хрена тебе лысого, а не скальпели. На фига меня сдал? Не мог промолчать? Или сделать вид, что ничего не понял! Так что это моя компенсация, – ответил я возмущенно.

Врач перевернулся на спину и посмотрел на меня выжидающе. Похоже, отвечать на заданные вопросы он не собирался. Демонстративно вздохнув, я взял лежащую на столе палку и подошел к нему. Допрос продлился около двадцати минут.

Сам рассказал, даже бить не пришлось. почти. Дважды в дверь стучались, и доктору по моим подсказкам пришлось отвечать, что он очень занят.

Вернувшись в кресло, я задумался было над полученными сведениями, но встряхнулся, вспомнив, что кое-что забыл:

– Вы ведь детский доктор? У меня вопрос. В последнее время со мной происходит что-то странное.

– После того как вы попали в это тело?

– Да, конечно. В общем, проблема в том, что я начинаю вести себя как ребенок. Сперва это незаметно было. То есть я не замечал. Но в последнее время как-то странно себя чувствую.

Доктор сразу принял серьезный и задумчивый вид. Подумав, спросил:

– В чем заключается странность?

– Стал вести себя как ребенок. Хочется играть, беситься, смеяться, шутить. Как-то так вот.

Помолчав несколько минут, он ответил:

– Я с таким не сталкивался. Может, слияние происходит? Возможно, что ваша личность начинает адаптироваться к телу. Гормоны-то другие.

– Это как-то отразится на мне?

– Не знаю. Нам с таким еще встречаться не приходилось. Ну не было у нас еще переселенцев! Это нужно изучать! Вот тебе тяжело эмоции контролировать?

– Да я их почти не замечаю, так что подавить их нетрудно. Но все равно же: не заметно, но тянет. Хотя еще в той жизни я был еще тем, хм… приколистом.

– Со временем, скорее всего, пройдет.

Разговору помешал зазвеневший телефон. Посмотрев на дернувшегося собеседника, показал ему палку. Что сразу заставило его молча замереть. Встав на кресло, я дотянулся до аппарата.

«Блин, когда же вырасту!»

Маленький рост начал уже меня доводить.

– Алло, Костя? Сейчас придут наши люди. Так что с работы не уходи. И весь персонал чтобы оставался на месте. Понял? Алло? Костя? Почему молчишь?

Врач, дернувшись, крикнул:

– Стас, он здесь!

В трубке наступило молчание, потом послышался шорох, и Стас спросил:

– Артур?

Скрываться я посчитал бессмысленным, поэтому буркнул:

– Нет, папа римский.

В динамике снова послышался шорох. И трубку, похоже, взял кто-то другой.

– Артур Александров?

– Да я это, я!

– С вами говорит полковник Чурин. Оставайтесь в кабинете. Наши сотрудники сейчас подойдут.

– На фига? Встречаться я с вами не хочу. Поэтому слушайте меня. Я знаю, что вы хотите получить от меня информацию. И вы ее получите, не сомневайтесь. Я патриот своей родины. Но вот встречаться с кем-нибудь не хочу категорически. Мне нужен номер телефона. Номер, по которому будет ждать звонка Андропов. Сегодня двадцать второе мая. Значит, двадцать второго июня, ровно через месяц, я позвоню на него. Звонить буду в час дня.

– Но вы же понимаете, что это невозможно?

– Это не мои проблемы, а ваши. Номер?

– Погодите, его сейчас подготовят и вам скажут.

– Время не тяните. Номер?

Записав продиктованный номер, я хотел было положить трубку, но меня остановил вопрос полковника:

– Девяносто первый – это правда?

– Вы даже не представляете, насколько, – ответил я, после чего, не дожидаясь следующего вопроса, оборвал разговор.

Быстро сложив трофеи в коричневый портфель, на всякий случай заткнул доктору рот сделанным из полотенца кляпом и, как и в прошлый раз, покинул больницу через запасной выход. Правда, дверь его была заперта, но это не стало для меня препятствием.

Вернувшись к схрону, достал рюкзак, переоделся в темно-синие штаны и белую футболку, аккуратно сложил платье и убрал его в портфель, который сунул на место рюкзака, – Ксанке я объяснил, где искать одолженные вещи. Затем разобрался с деньгами – сунул в карманы рубль мелочью и пять бумажками, а остальное убрал в рюкзак.

Увы, воспользоваться ближайшей автобусной остановкой не получилось – там уже торчал рыжий опер. Пришлось сразу же развернуться в обратную сторону.

Зайдя за дом, я задумался. Покидать город нужно немедленно. Позже будет поздно. Честно говоря, уже начал жалеть, что не свалил из больнички с родителями. Впрочем, после прихода в сознание они так и не появились. Даже матери не было, хотя она просто обязана была находиться со мной постоянно из-за маленького возраста, как та женщина из соседней палаты.

Под такие мысли я дворами прошагал несколько кварталов, пока не заметил в стороне универсальный магазин. Перебежал дорогу с удивительно слабым движением и уже спокойно вошёл в универсам.

Направо от входа располагался хозяйственный отдел, прямо – трикотажный, налево – продовольственный. Принюхавшись к запахам, направился, как всегда это делал, налево. Сперва подошел к хлебобулочному прилавку. Дородная продавщица, принявшая деньги за две буханки у седого дедушки, выбила чек. Подождав, когда она закончит, я подошел к кассе:

– Тетенька, а хлебушка ржаного купить можно? Продавщица, лишь мельком глянув на меня,

ткнула пальцем в стеллажи с хлебом:

– Хлеб там. Выбирай.

«Вот курва, – подумал я про неё. – Ведь видит же, что до верхних полок я не достаю. А ржаной именно на них лежит».

Огляделся – рядом никого, чтобы помочь, не было. Пожав плечами, подумал: «Как вы с нами, так и мы с вами».

Подошёл к стеллажу и, не обращая внимания на возмущенный вопль продавщицы, стал по полкам подниматься наверх. Ухватив буханку ржаного, начал слезать, но чьи-то руки подхватили меня и опустили на пол.

Сердито обернувшись, я увидел парня лет тридцати, смотрящего на меня с улыбкой:

– Ну что, бандит, поймали на месте преступления?

Поняв, что он шутит, ответил в том же духе:

– Да кассирша решила, что я летать умею и смогу достать сверху хлеб сам. Так пришлось ее убедить, что это не так.

Лицо парня вытянулось от удивления, и я понял, что спалился со своей речью. Но делать было нечего, надо торопиться. Склонив голову набок, спросил:

– Помочь сможешь?

Парень открыл рот. Закрыл. Снова открыл и наконец ответил:

– Чем именно?

Отведя его в сторону, сказал:

– Понимаешь, я вундеркинд. Знаешь, кто это? – после кивка парня, продолжил: – Я живу в другом районе. И там все продавщицы меня знают. А здесь я в первый раз. В общем, что мне надо, не продают. Поможешь?

Парень, ненадолго задумавшись, ответил:

– У меня времени почти нет. Если только быстро.

Меня это устраивало, поэтому я радостно закивал.

Заплатив за хлеб сердитой продавщице восемнадцать копеек, мы подошли к колбасному отделу, где я выбрал круг копченой колбасы. Пройдясь по продовольственному, купил все, что мне нужно. При оплате оказалось, что оно стоит аж три рубля с шестью копейками.

Пока ходили по магазину, познакомились. Парня звали Степан. Он помог купить мне отличный раскладной нож, литровую пластиковую фляжку, большую железную кружку и консервный нож. На все вопросы Степана про покупки я отвечал, что с родителями собрался в поход. Поэтому покупал, что не хватало. Вряд ли он мне поверил, но промолчал.

Тщательно упаковав все в рюкзак, мы вышли из магазина и распрощались. Степан торопливо направился в сторону ближайшей остановки автобуса. Так как мне надо было туда же, то я не спеша направился следом.

Зайдя в «пазик», спросил у водителя, где проходит маршрут. Оказалось, там, где нужно. Пройдя по салону к свободному месту, сел и помахал из окна Степану, оставшемуся дожидаться своего маршрута.

Положив набитый до треска швов рюкзак на колени, я стал рассматривать сидящих внутри пассажиров. С любопытством разглядывал родной, но в то же время незнакомый город, мелькавший за окном. Через двадцать минут заметил, что мы выехали в пригород Казани. Встав, подошел к двери и стал ожидать остановки. Вышел у РКБ.

Помешивая суп в большой кружке, которую я использовал вместо кастрюльки, вспоминал, как смог выехать из Казани. Это было проще некуда. Вышел на Оренбургский тракт и стал смотреть на редкие проезжающие машины. Нужная мне показалась минут через семь – старенький «москвич-403». Заметив сидящих впереди старичка и бабульку, стал активно махать руками, пытаясь обратить на себя внимание. Скрипнув тормозами, «москвич» остановился.

В окно выглянула старушка:

– Тебе чего, внучок? Аль потерялся?

Я отрицательно замотал головой:

– Нет, бабуль. Отстал я от отряда. Меня родители отпустили с братом на природу с его классом. С ночевкой… а я отстал. Может, догоним их?

Старичок, внимательно слушавший, спросил:

– Давно они отъехали?

Я пожал плечами:

– Недавно, дедушка.

– Садись, догоним!

Бабушка открыла мне заднюю дверь, и я, закинув рюкзак, залез в кабину. Представился Сашей.

Старички оказались удивительно любопытными и мучили меня вопросами всю дорогу. Я отвечал вежливо, стараясь не уклоняться от возраста пятилетнего.

– Что-то не видно, Санек, твоего автобуса. Уже километров десять проехали.

Делать нечего, хотя планировал проехать с ними подальше. Пришлось сказать, что подъезжаем к повороту на озера, где будем отдыхать. Первая же проселочная дорога привлекла мое внимание.

– Вот, дедушка! Вон тот поворот! Мы в прошлом году тут проезжали, когда отдыхать ездили! – ткнул я пальцем в первую же просёлочную дорогу, отходившую от трассы.

Старик остановил машину, но вопросы задавать не прекратил.

– А может, не здесь отдыхать будете?

– Здесь, дедушка! У нас двоих родители на машинах привезут. Договаривались, что снова будем здесь. – Я открыл дверцу и, держа в руках рюкзак, спрыгнул на землю.

Но старичок не унялся:

– Как же все-таки они не заметили, что тебя в машине нет?

– Да я же говорил, Арсений Викторович! В автобусе сзади было навалено много вещей, а я за ними сидел. Там на заднем сиденье на кочках высоко подбрасывало. Мне прыгать нравилось. Ну а когда автобус остановился на заправке, я пописать пошел. Вернулся, а автобуса и нет.

– И что, никто не видел, что ты выходил?

– Там сзади дверь. Я через нее и вышел.

Поблагодарив и попрощавшись с подозрительным дедушкой и добродушной бабушкой и с трудом отказавшись, чтобы они подвезли меня до лагеря, демонстративно направился по полевой дороге.

Сзади послышался звук стартера. Обернувшись, помахал на прощание рукой уезжающему «москвичу» и задумался, что делать. Но тут о себе дал знать желудок, сильно забурчав.

– Ладно, давай поедим, – сказал я, похлопав себя по животу. Мышцы пресса отдались привычной ноющей болью.

Посмотрев на росший недалеко небольшой лес, прекрасно подходивший, чтобы перекусить на природе, я поправил лямки рюкзака и неспешным шагом направился выбирать место.

Зайдя в лесок, обнаружил, что он занят. На небольшой поляне стояли красные новенькие «жигули-двойка» с открытым капотом, рядом с которыми суетился невысокий парень лет двадцати двух. В стороне на расстеленном одеяле сидели молодая женщина и две девочки дошкольного возраста. Меня они не видели.

Минуты две понаблюдав за метаниями парня вокруг машины, понял, что он полный ламер в обращении с техникой. Это же подтвердили едкие комментарии женщины, внимательно наблюдающей за его вознёй:

– Ну зачем ты там лазил? Если бы не твое любопытство, мы бы уехали отсюда уже час назад. – Женщина еще минуту пилила его.

Тихо отступив вглубь леса, я оставил семью на поляне и трусцой двинулся дальше. Через полкилометра с меня градом тек пот, а сердце готово было выскочить из груди – то ли из-за возраста, то ли из-за лечения, но физическая форма у меня не фонтан.

Оглядевшись и решив, что место достаточно живописное, да ещё и родник рядом, развёл небольшой костерок, сварил в кружке суп из пакета и, долив во фляжку воды, направился дальше после получасового отдыха.

Перейдя вспаханное поле, я опять вышел на проселочную дорогу и почти два часа топал по ней мимо дач, пока вдали не показались окраины Казани. Затем свернул в лесополосу, отыскал подходящую группу кустов и, спрятавшись за ней от дороги, стал устраиваться на длительную стоянку. До наступления темноты, когда можно было бы войти в город, времени хватало, так что можно было заодно и поужинать.

Слушая перестук колес под вагоном, я начал уже подремывать, как вдруг что-то привлекло мое внимание. В голове сразу же включился аналитический процессор. Ложный след с машиной и старичками я оставил жирный. И он должен был сработать. На железнодорожный вокзал пробрался чисто. Самое сложное – влезть в товарный вагон следующего в нужном мне направлении поезда – прошло как по маслу. Тогда в чём же дело?

Посторонний шум! Кто-то ходил по крыше вагона, и он был не один. Похоже, неизвестные взобрались на поезд во время заметного торможения на одном из поворотов.

Вдруг дверь медленно поползла в сторону, и в щель протиснулась невысокая удивительно подвижная фигура в тёмной одежде. Благодаря яркому свету луны, я сумел разглядеть, что это парень, и, спрятавшись за пустыми картонными коробками, принялся наблюдать за ним.

Осмотревшись, неизвестный высунулся наружу, что-то сказал, принял от напарника какой-то предмет, а ещё спустя пару минут возле так и незакрытых дверей сидели уже трое. Причём один из них – высокий в плаще – забрал у парнишки неизвестный предмет, оказавшийся автоматом Калашникова.

Судя по всему, «гости» были беглыми зэками, вряд ли дезертирами. Не то время.

Медлить было нельзя – рано или поздно они обыщут вагон и обнаружат меня.

Возблагодарив собственную предусмотрительность, заставившую потренироваться в метании скальпелей во время стоянок на станциях, я медленно, прячась за коробками, стал сдвигаться к углу, где находился мой рюкзак. Добравшись до него, достал из кармашка чехол со скальпелями. Заодно и перочинный нож, который использовал как кухонный. Лишний шанс не помешает.

Проблема в том, что уверенный бросок получался у меня на расстояние не более пяти метров. До попутчиков же было около восьми.

Выйдя из-за коробок, тенью проскользнул вдоль стены. Меня никто не заметил.

Первый скальпель получил в глаз шустрый парнишка. Я вложил в бросок все силы. Голова беглеца дернулась, и он начал заваливаться назад. Но смотреть на него было некогда – я наблюдал за полетом второго скальпеля, кидая третий. Второй получил громила. Так как он сидел ко мне спиной, то скальпель вошел ему в шею, достав позвоночник.

Третий успел дернуться в сторону, и пришлось бросать последний, использовавшийся как тренировочный. Этот попал куда надо.

Минут десять мне пришлось сидеть в стороне, успокаивая еще не привыкшее к адреналину сердце. Выброс был мощный, и у меня изрядно тряслись руки.

Успокоившись, вытер рукавом куртки потный лоб, встал и двинулся к своему рюкзаку. Вытаскивание скальпелей и обыск трупов должны быть кровавыми. То есть я мог запачкаться. Поэтому, прежде чем приступать, пришлось полностью снять с себя одежду. Разорвав одну из картонных коробок, спичкой поджег ее. Неяркий огонек осветил побоище.

«М-да, привычное для меня зрелище, и не такое видеть приходилось!»

Сначала я занялся громилой. Сдёрнув с ремня обнаружившийся под плащом подсумок с запасными магазинами, отложил его в сторону вместе с АКМом, быстро проверил карманы и перешёл к следующему – мужичку в цивильной явно с чужого плеча одежде. Итог – ворох мятых купюр мелкого достоинства, ПМ и запасной магазин к нему. Понюхав ствол, определил, что, в отличии от автомата, из пистолета не стреляли. Третий, и самый молодой, был чист. Кроме мелочи в карманах и десятка таких же смятых купюр, как и у остальных. Теперь предстояло самое грязное. Вытаскивание скальпелей. За пару минут справился и с этим, но как ни берегся, сумел испачкаться.

Помыв скальпели водой из бутылки, убрал их в чехол, а чехол в рюкзак. Туда же уложил и ПМ с запасным магазином. Отрезав от рубашки одного из убитых кусок материи, протёр места, которых касался, уделив особое внимание автомату и железным ручкам двери. Помывшись остатками воды, оделся и, убрав в бумажник, в отдельный отсек, найденные деньги зеков, стал собираться.

С сожалением поглядел на автомат – увы, но машинка не для моего нынешнего тела. Придётся оставить.

Достав пакетик с перцем, посыпал все, что можно, подошел к открытой двери и стал ждать, когда состав замедлится.

Оставаться опасно. Вычислить, в какой поезд беглецы могли сесть, не проблема, поэтому надо валить, пока не поздно.

Прыгать на ходу в моем возрасте смерти подобно. Но деваться было некуда. Я сидел, свесив ноги в темноту, и, держа рюкзак на коленях, ждал, когда товарняк хоть немного сбавит ход. Ждать пришлось почти час. Заметив, что поезд начал притормаживать, приготовился.

Впереди в ночи показались огни станции. Замедлившись, товарняк проехал платформу для пассажиров, на которой стояли люди в форме и с оружием. Но я этого уже не видел. Только успел разглядеть отсветы фонариков и лай собак, когда убегал от прогромыхавшего мимо состава. На ходу достав из бокового кармана рюкзака последний пакетик с перцем, стал посыпать мелкими порциями свои следы.

Железнодорожная станция находилась на окраине небольшого городка. Бежать в темноте было не очень удобно. Как назло, луна скрылась за тучами и видимость сильно упала.

Двигаясь практически на ощупь, я вышел на пустынную асфальтовую дорогу, посмотрел на близкие огоньки городка и, поправив рюкзак, направился к нему прямо по шоссе.

Темная громада здания выросла передо мной через полчаса хождения по населенному пункту. Обойдя здание, обнаружил, что это школа.

Вскрыть замок задней двери удалось только через десять минут – он оказался на удивление приличным. Немного поблуждав по первому этажу, я наконец добрался до учительской, оказавшейся незапертой, и завалился спать на диван, предварительно подперев дверь стулом.

Утро встретило меня щебетом птиц за окном, и женским криком из коридора.

«Черт, проспал!» – мелькнула паническая мысль.

Быстро достав часы, обнаружил, что уже полвосьмого. Следовало поторопиться. Хорошенько зевнув и потянувшись, вскочил и сделал несколько разминочных движений. Углядев на тумбочке в углу графин с водой в окружении стаканов, напился, долил флягу и, плеснув немного в ладонь, обтёр лицо.

Учительская находилась на первом этаже. Подойдя к окошку и взобравшись на подоконник, оценил расстояние до земли. Нормально, невысоко. Спрыгнув на пол, я подошел к двери и, убрав стул, выглянул в коридор. Он был пока пуст.

Пожав плечами, вернулся к дивану и, подобрав рюкзак, ушел через окно, обнаружив при этом еще одну проблему. Когда бросал скальпели, невольно потянул связки руки. Теперь она плохо поднималась выше плеча. Требовалось отыскать какую-нибудь нору и спрятаться в ней, чтобы физически привести себя в порядок.

Город встретил меня приятной свежестью и солнечными лучами весеннего утра. Отойдя от школы, попытался определиться, где я. На улице народу было не очень много. Пристроившись рядом с бойкой старушкой и делая вид, что мы вместе, направился вслед за ней. Пройдя две улицы, мы вышли на небольшую площадь невдалеке от железнодорожного вокзала, на которой находился продовольственный рынок. У афиши я сразу засек милиционера, который внимательным взглядом просеивал людей на площади. Отлипнув от так ни разу и не обернувшейся бабки, направился вглубь прилавков.

Этот рынок стал для меня просто неограниченным источником информации. Прогуливаясь и внимательно слушая разговоры вокруг, я анализировал услышанное и делал выводы. Самым печальным было, что город наверняка оцеплен и огородами не уйдешь. Конечно, вряд ли ищут именно меня, но задуматься стоит. Не знаю, выяснили ли, во что я одет, что стащил из больничного гардероба, но сменить одежду не помешает. В магазин не пойдешь: будут вопросы, почему маленький мальчик покупает без родителей. Поэтому оставался самый простой путь.

Черт, то, что я оказался именно в себе пятилетнем, просто бесило. Покинув рынок, направился гулять по городку. Нужное мне здание обнаружил довольно быстро. Завертев головой, я подошел к густым кустам шиповника, растущим у высокого забора. Протиснувшись в небольшой проход, оказался внутри зарослей. Вытащив из рюкзака вещи, аккуратно сложил их, прикрыл сверху грязной футболкой и выбрался обратно.

Подойдя к примеченному ранее детскому садику, прошмыгнул в раздевалку старшей группы и стал быстро открывать шкафчики.

В каждом брал что-то одно. Плотно набив рюкзак, вышел на улицу, улыбнулся женщине, ведущей за руку маленькую девочку, и подумал: «До чего докатился, опять граблю детей».

Переодевшись в ближайших кустах (за что мне нравятся такие городки, так это за обилие растительности), вернулся на рынок. Теперь на мне были плотные синие брюки, серая футболка, отличные полуботинки и старая серая куртка.

Немного побродив по базару и послушав сплетни, купил в рядом находящемся магазине зубную пасту, щетку и мыло в мыльнице. В продуктовом отделе пополнил запасы перца и продовольствия, беря в основном хлеб и колбасу. Выйдя и держа в руках еще теплую сладкую булочку, завернутую в бумагу, направился к станции. Там, купив в автомате стакан газировки с сиропом (пришлось просить взрослых о помощи – самому роста не хватило), с аппетитом съел булочку, внимательно присматриваясь к людям.

Допив газировку и взяв рюкзак, лежащий под ногами, направился к группе детей лет десяти, идущих к вокзалу в сопровождении двух взрослых мужчин. Подойдя ближе, стал внимательно слушать, о чем они говорят, и был изрядно обрадован: выяснилось, что они едут в поход под Ленинград. И что поезд идет до самой северной столицы.

Пристроившись за ними, спокойно сел в поезд и пошел в вагон-ресторан. Подошедшую официантку попросил принести поесть.

Пока обедал, мимо несколько раз проходили парные милицейские патрули, осматривающие взрослых пассажиров. На детей и подростков они не обращали внимания. Значит, ищут остальных беглых зеков. Наконец, лязгнув сцепкой, поезд тронулся и стал набирать ход, погромыхивая колесами на стыках.

Расплатившись за обед и наврав любопытной официантке, что еду в поход с «четвертым Б», где вожатым мой брат, я вышел из-за стола, пропустил милиционера и направился в противоположную от него сторону.

Пройдя пару вагонов, наткнулся на проводницу с плутоватыми глазами. Посмотрев, как она разговаривает с пассажиром, подумал: «А что? Вполне может быть».

Подождал, когда она зайдет к себе в купе, постучал:

– Здравствуйте, тетенька, можно мне зайти? Проводница пропустила меня внутрь и закрыла дверь.

Подойдя к столику и скинув рюкзачок на сиденье, я достал пятёрку рублей и вместе с запиской якобы от бабушки, накарябанной мной в вагоне-ресторане, протянул женщине, спросив:

– Можно мне с вами доехать до Ленинграда? Проводница заметно растерялась:

– Что? Как?

Не дав ей засыпать меня градом вопросов, объяснил:

– Это денюжку бабушка дала. Сказала, чтобы я отдал ее тетеньке проводнице вместе с запиской, и она довезет меня до дома.

Женщина взяла протянутую записку, проигнорировав деньги, и стала вчитываться в содержание листочка из блокнота…

В общем, записка от якобы больной бабушки, купюра и очаровательная улыбка сыграли свою роль. Правда, пришлось пообещать, что она проводит меня прямо до дома в Ленинграде.

Из купе проводницы я не выходил все пять часов пути до конечной станции, разве что перед конечной в туалет сходил.

Город встретил нас мелким дождиком и сбивающим с ног ветром. Попытка по-быстрому смыться не получилась. Проводница все время ошивалась в коридоре, из-за чего мне пришлось вернуться в купе. Выглянув в окно, ничего, кроме мокрых рельсов и каких-то построек вдали, не заметил. Встав на стол и отжав защелку, с трудом потянул вниз окно, не дойдя до конца, оно остановилось. Но чтобы протиснуться хватило! Высунув голову наружу, внимательно осмотрелся. Невдалеке находился какой-то тип в дождевике, стоящий ко мне спиной.

Быстро протолкнув рюкзак наружу, я аккуратно бросил его на щебень возле рельсов. Взглянул на типа в плаще – тот не изменил своего положения – вылез следом. Щебень больно ударил меня по пяткам. Кувыркнувшись, чтобы погасить инерцию, схватил рюкзак и направился вдоль поезда.

Добравшись до складов, обнаружил, что один из них не используется из-за здоровенной дыры в боковой стене. Поскольку я был уже насквозь мокрым, решил устроить в нём временную стоянку. Тем более что выгородка кладовщика уцелела – даже стёкла оказались на месте!

Разведя костерок и развесив вокруг него выжатую в меру сил одежду, натянул извлечённую из рюкзака сыроватую рубашку. Судя по старому кострищу, не я первый обнаружил это место, так что надолго задерживаться в нём не стоило.

Пока вещи сохли, осмотрел помещение и нашёл в углу местную газету недельной давности. И очень заинтересовался фотографией на первой странице. Точно, это лицо мне было знакомо, видел репортаж о нем в одной из передач еще в свое время.

Закончив читать, надел еще горячую, но до сих пор влажную одежду, после чего убрал в рюкзак аккуратно сложенную газету и вышел под начавшийся проливной дождь. С территории станции я выбрался только через час – уж больно она была большая.

Город я совсем не знал, попросту никогда в нем не был, и ориентироваться, тем более в сумерках, оказалось очень сложно, а очень хотелось отдохнуть и высушиться. И когда я заметил детский сад, долго не раздумывал – быстро осмотрев заднюю дверь и не обнаружив сигнализации (то ли не увидел из-за своего роста, то ли её просто не было), с трудом вскрыл замок. Проникнув внутрь, разулся, поскольку на ботинки налипло много грязи, и, шлепая по полу мокрыми носками, на ощупь двинулся вглубь здания.

Спокойное место для себя я нашел на третьем этаже, в спальне одной из старших групп. Отыскав ведро, выжал мокрую одежду и применил дедовский способ. Аккуратно расстелив её на одной кровати, накрыл одеялом с соседней, уложив поверх получившегося «бутерброда» матрац. Постелив на него простыню и взяв подушку, заметил слабый свет, чиркнувший по окну.

Взобравшись на подоконник, увидел на улице человека в дождевике и с фонариком в руке. Человек вдруг протянул руку ладонью вверх, после чего снял капюшон. Только тут я заметил, что дождик закончился. Скорее всего, это был сторож. Мазнув фонариком по окнам, что заставило меня отшатнуться, он подошел к парадному входу, задержался на несколько секунд и двинулся дальше, скрывшись за углом.

Проводив сторожа подозрительным взглядом, я подошел к двери и заблокировал ее стулом. Так, на всякий случай. После чего пошел отмывать ботинки в туалет, через полчаса кровать без скрипа приняла мое уставшее тело.

Казалось, только закрыл глаза, а уже солнышко слепит сквозь стекло. Перевернувшись на другой бок, я сладко зевнул и потянулся. Вот как попал в это тело, так вставать утром не просто неохота, а прямо-таки невмоготу. Взяв часы со стоящей рядом тумбочки, посмотрел на время, и тут же вырвалось:

– Блин, пять утра же всего!

Встав и еще раз сладко зевнув, с недовольным выражением лица направился в туалет. Теперь понял точно, что не люблю ранних подъёмов. В свое время я вставал поздно, привык. После водных процедур вернулся в спальню и стал делать уже привычный разминочный комплекс. Сегодня мышцы почти не болели, только когда начал отжиматься на кулаках, стало покалывать в трицепсах. Через час после разминки мокрый как мышь вернулся в туалет и помылся над раковиной, вытершись висящими на крючках полотенцами. Все-таки удобно, даже раковины под мой рост. Насвистывая бодрую мелодию из репертуара Татьяны Булановой, вернулся в комнату.