Текст книги "Зеленая монета (СИ)"
Автор книги: Владимир Круковский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
1. ЗНАКОМСТВО
Бледно-голубой форд с ржавой подпалиной на правом боку мчался по загородному шоссе. За рулем сидела девушка лет двадцати, в белой шелковой блузке с длинными рукавами. Откинувшись назад и выпрямив руки, она летела над плоским серым дном рассеченного надвое леса. Двигатель ревел, вспоротый воздух бился в окне, а узкая лента дороги за спиной скручивалась тугой, пыльной стружкой и отлетала в сторону.
За поворотом дорога пошла полем, окунаясь в зреющий овес и звенящий, сухой воздух. Далеко впереди, над лесом висело солнце, цепляясь краем оранжевого диска за верхушки елей. С каждой минутой солнце садилось все ниже, свет его таял, расползаясь над дорогой розовым туманом, и этот туман казался девушке за рулем странным, таким же странным, как и ее сон, приснившийся сегодня ночью.
Ночью Лене, а именно так звали девушку, снилась большая комната с размытыми стенами, яркий прямоугольник двери и маленькая зеленая монета. Эту монету Лена нашла много лет назад в царицынском парке, и обладала она одним замечательным свойством. Стоило сжать ее между ладонями, как через правую и левую руки к центру груди устремлялся ток. Правая половина тока, чистая и холодная, рассыпалась по телу бодрящими иголочками. Левая, теплая и нежная, пробуждала в душе неясные желания, от которых у Лены приятно кружилась голова. В центре груди обе половины сталкивались, рождая короткий, мелодичный звон, и, не переставая течь навстречу друг другу, возвращались в монету с противоположных сторон.
Два дня назад Лена, как обычно, сжала монету, но вместо короткого «дзинь» услышала целый колокольный перезвон. Дослушав перезвон до конца, она заглянула в зеркало и обнаружила себя удивительно похорошевшей. С нежным румянцем на щеках, чертиками в глазах, обольстительным изгибом губ и чем-то еще совершенно непередаваемым и прекрасным. Она была в восторге, тогда, два дня назад, но в сегодняшнем сне, монета падала на пол, катилась к двери, дверь закрывалась и оставляла монету по ту сторону, недоступную для Лены.
Что бы мог означать этот сон? Не иначе, как ее талисману что-то угрожало. Что именно – Лена не понимала, но на всякий случай, взяла монету на работу и спрятала в сейф. Вечером она села за руль и поехала, куда глаза глядят – лишь бы развеяться, да так увлеклась, что и сама не заметила, как очутилась неподалеку от знакомого дачного поселка, а когда заметила, то, не раздумывая, свернула на проселочную дорогу.
*
На краю песчаного обрыва стоял старый деревянный дом. В доме жил поселковый сторож Дмитрий Дмитриевич. Он был небольшого роста, грузноват, с красным бугристым носом любителя выпить. В молодости Митрич работал спасателем на Кавказе и любил потравить байки об эльбрусской деве, являющейся альпинистам перед смертью и прочих необыкновенных вещах.
В этот вечер к Дмитрию Дмитриевичу зашел в гости Георгий Александрович, снимавший одну из дач в поселке. Работал Георгий Александрович здесь же. Стоило ему спуститься по длинной деревянной лестнице к реке, пройти по висячему металлическому мосту, пересечь луг, перебраться через ту же самую речку, текущую уже в обратном направлении и, сделав несколько шагов по узкой тропинке, очутиться перед крашеной дверью маленького КПП, отделяющего запретную зону от прочего мира. Однако запретному миру приходил конец. Военное строительство, так и не начавшись, закрывалось, и вслед за нарядами обещали снять колючую проволоку, а это уже сулило богатый урожай грибов и ягод на нетронутом за последние два года противоположном берегу. Предложение откупорить бутылочку было с радостью принято, и вскоре они чокнулись гранеными стаканчиками и закусили соленым огурчиком.
Георгий Александрович был очень спокойным и несколько странным человеком. Он мог подолгу, с язвительными комментариями, рассказывать забавные истории из своей жизни, перемежая их совершенно неинтересными техническими подробностями. Левую его щеку пересекал глубокий шрам в виде обращенного вниз полумесяца – след от лопнувшей стальной стропы, однако, это была старая история, которую он никому не рассказывал.
Они выпили еще по одной, и тут Митрич услыхал звук, идущий с противоположной стороны дома. Он встал и со словами:
– Кого, это черт... – направился к двери.
*
Лена остановила машину рядом с бетонным кубом, подаренным Митричу дачными строителями. Распахнув дверцу, она слушала вальс, льющийся из маленького динамика на приборной панели, смотрела на улыбающегося Митрича и не могла очнуться.
– Хай! – рявкнул Митрич, заставив ее вздрогнуть и прыснуть со смеху:
– Ну, ты прямо, старый немецкий солдат! – она вылезла из машины, зевнула, сладко потянулась.
– Хороша-а! – протянул Митрич. – Прошу в дом!
Поздоровавшись с гостем и приняв из его рук чашку с горячим чаем, Лена уселась в кресло в дальнем углу комнаты. Георгий Александрович, налил себе чаю и продолжил описание какой-то необыкновенной то ли мастики, то ли клея, «небесно-голубого», как он выразился цвета. Ни клей, ни мастика Лену не интересовали, однако, она внимательно прислушивалась к характерному тембру голоса Георгия Александровича, его манере растягивать слова и расставлять ударения в длинных, плавно произносимых фразах. И как только она начала сознавать, что где-то уже слышала этот голос, Георгий Александрович прервал свой рассказ и, повернувшись к Лене, произнес:
– А вы наблюдательная девушка, Лена! – и добавил: – И конечно успели заметить, что бензин у вас ко-ончился.
Последнее слово он специально растянул, и Лена это поняла. Она нахмурилась и машинально повторила:
– Ну конечно, конечно.
Уже дважды ее подводила коварная топливная стрелка, но толковых ремонтников на старенький форд так и не нашлось, и виноват в этом был никто иной, как... Георгий Александрович! Лена рассердилась и решила поставить гостя дяди Мити на место.
– Между прочим, мы с вами совершенно незнакомы! – выпалила она.
– Может быть, может быть, – задумчиво произнес Георгий Александрович, затем, широко улыбнулся и предложил доставить к девяти часам утра литров пять бензина. Завтра он шел на рассвете на рыбалку, потом, мог бы зайти на склад и прихватить канистру.
Делать было нечего, приходилось оставаться на ночь. Лена поблагодарила Георгия Александровича за любезное предложение, а заодно и поинтересовалась, где тот обычно рыбачит, и можно ли туда добраться пешком. Получив утвердительный и чрезвычайно подробный ответ, она отправилась спать.
*
Ночью Лене опять снилась монета, она выглядывала из-под желтого липового листа и была похожа на маленькое пятнышко плесени. Лена нагнулась и потрогала пятнышко рукой. А нагнулась она потому, что за минуту до этого услышала странную фразу: «Внимательнее смотрите под ноги, девушка, и не пропустите самого главного». Она даже не стала оборачиваться, но монету не пропустила. Сейчас же, в ее новом сне, Лена на мгновенье обернулась и увидела Георгия Александровича... с его кривым шрамом на левой щеке. Лена сразу же проснулась, села на кровати и стала сравнивать голоса обоих Георгиев Александровичей: вчерашнего и того, давнишнего, неизвестно каким образом сохранившегося в ее памяти. Сомнений быть не могло – это был один и тот же голос, а значит, и Георгий Александрович был тот же самый. Может, он первым ее вспомнил, и потому так загадочно говорил за столом? Но откуда он узнал про бензин? По звуку мотора что ли? Надо было его обо всем расспросить и рассказать о монете и вчерашнем сне.
Утром, едва проснувшись, Лена решила разыскать Георгия Александровича. Она наскоро перекусила, повязала голову белым платочком и отправилась через гулкий висячий мост и покрытый утренней росой луг к крашенной двери КПП, ключ от которой вчера был торжественно подарен дяде Мите.
2. ПОХИЩЕНИЕ
Дорога шла в гору. По обеим сторонам просеки тянулись заросли папоротника. Пряный аромат, разливаясь во влажном воздухе, кружил голову. Взбираясь по стволам сосен, он превращал их в золотые башни, и Лене казалось, что вокруг нее не лес, а сказочный город. Маленькие елки, казались ей встречными прохожими, а могучие дубы – темными громадами домов.
Подъем внезапно закончился, и Лена остановилась на краю обрыва. Вниз по склону, покрытому прелым мусором, спускались голые стволы осин. В конце склона начиналась унылая равнина, усыпанная маленькими озерцами с прозрачной водой и черными обрубками деревьев на дне. На берегу одного озерца горел костер. У костра сидел человек, и это мог быть Георгий Александрович. Лена уже начала спускаться, как вдруг человек переступил по земле ногами и развернулся к ней всем корпусом.
Это и вправду был он! Несмотря на большое расстояние, Лена отчетливо видела Георгия Александровича, и ее поразило неожиданно злое выражение его лица. Это лицо словно приблизилось, и особенно зловещим показался Лене шрам на левой щеке. Но, если бы только шрам! В руках у Георгия Александровича она увидела свою зеленую монету, одна половина которой была покрыта толстым слоем черного вещества. Лена развернулась и стала карабкаться обратно. Выбравшись наверх, она хотела бежать домой, как вдруг услышала топот копыт и увидела четырех всадников, скачущих по тропе. На всадниках были черные куртки и кепки с голубыми эмблемами на рукавах и козырьках. Лене стало страшно, она села на траву, закрыла лицо руками и попыталась представить себя не здесь, в лесу, в запретной зоне, а где-нибудь в Москве, в каком-нибудь людном месте.
И, как ни странно, ей это удалось. И даже более того! В центре Москвы, оказалась не только Лена, но и ее машина. Поблескивая капотом, она стояла напротив ресторана «Арагви». Был поздний вечер, шел дождь. Лена сделала шаг по направлению к машине и вдруг явственно различила тени четырех всадников, скачущих сквозь редких прохожих, деревья и припаркованные автомобили. Тени приближались, уменьшаясь в размере и растворяясь в потоках воды. Добежав до машины, она бросилась на сиденье и рванула с места. Надо было спасать монету, и как можно скорее!
Разворачиваясь в сторону белорусского вокзала, Лена не могла видеть, как мутные потоки, поглотившие тени четырех всадников, успели добраться до колес ее машины и оставить масляный след в углублениях протектора.
*
На шоссе, покрытом слоем воды и вечерних огней, машину сильно заносило. Раньше такого не было, – думала Лена. Она набрала номер охраны и через пару минут проскочила под приподнявшимся шлагбаумом.
Заперев дверь кабинета, она открыла сейф и достала монету. Зеленую поверхность пересекала широкая неровная полоса. Лена потерла монету большим пальцем, поскребла ногтем, но это не помогло. Не зная, что предпринять, она положила монету на правую ладонь у запястья, накрыла левой и сцепила пальцы. Подняв руки на уровень груди, она с силой сдавила монету и вдруг почувствовала, что та начала вращаться. Монета вращалась все быстрее и быстрее, одновременно становясь все тоньше и тоньше, как будто стираясь о кожу рук. Лена разжала пальцы, но было уже поздно – от монеты не осталось и следа. Она разочарованно пожала плечами и в то же мгновенье в ее левую руку вошла обжигающая волна и стала быстро подниматься. Дойдя до середины груди, нестерпимый жар начал распространяться вдоль невидимой плоскости, разделяющей Ленино тело на две симметричные половины. С правой стороны поднималась другая волна. Она была совершенно не похожа на то, что Лена испытывала раньше. Не бодрящий холодок и не мелкие иголочки – это была пустота. Воздушный поток от включившегося вентилятора свободно проникал сквозь поверхность ее одежды, сквозь ее плоть и кровь. Правая половина тела стала невесомой, словно очутилась в другом измерении, и оттуда, из этого нового измерения, до слуха Лены стали доноситься неведомые ранее звуки.
Она слышала свист крыльев любви, несущих кого-то над разбитыми сердцами, плеск волн и жадный шепот неведомых морей, встречающих маленьких девочек за порогами их квартир, сулящих им необыкновенные приключения, но не раскрывающих тайну происхождения своей соли – слез и разочарований. Она видела себя, летящей по мокрой дороге, и желание, уберечь маленькую частицу детства, казалось ей наивным и сентиментальным. Затем ее душу стали заполнять образы привычных вещей, искаженные страстными желаниями. Предметы принимали вожделенные формы, и обладание ими становилось возможным с первого взгляда. В вихре хмельного восторга рушились барьеры и отменялись запреты. Пытаясь удержать себя, Лена сомкнула руки, но они прошли друг сквозь друга, не ощутив соприкосновения. Она подошла к зеркалу и долго не могла понять, кого же именно видит. В зеркале она видела двух совершенно непохожих девушек, и обе они были ею. Одна была обворожительно хороша, весела и беззаботна. Другая – напугана и растеряна. Эта вторая девушка лихорадочно искала выход, догадываясь о том, что охрана должна вот-вот наведаться в комнату, обеспокоенная ее затянувшимся посещением. И эта вторая девушка оказалась права.
В дверь постучали. Лена подошла и повернула ручку. Вернее, она только хотела повернуть, но ее рука прошла сквозь дверь. И тут же за ее руку с обратной стороны ухватились чьи-то холодные пальцы. Лена отпрянула и втащила в комнату одного за другим четырех всадников, правда уже без лошадей. Не дав ей опомниться, всадники начали заполнять левую половину Лениного тела голубой пенящейся массой из баллона того же цвета. Когда тело и заполнявшая его масса приобрели некоторую прозрачность, всадники плотно сжали локти Лены, разбежались по комнате и выпрыгнули в темноту ночи.
*
Пройдя сквозь стену без малейшего сопротивления, они опустились на землю рядом с Лениной машиной, казавшейся в свете луны серебристо-голубой. Лену усадили на переднее сиденье, она огляделась и поняла, что машина все же не ее. Эта была намного просторнее и отделана изнутри темным деревом, ручка переключения скоростей отсутствовала, зато в переднюю панель был вмонтирован маленький телевизор и бар. Один из всадников сел за руль, трое остальных втиснулись на заднее сиденье. Впрочем, втискиваться им не пришлось, они просто вошли и свободно расположились на широких кожаных диванах, поскольку, во время посадки машина все увеличивалась и увеличивалась в размерах и, в конце концов, превратилась в шикарный восьмиметровый лимузин. Мотор работал бесшумно. Тронувшись с места, они плавно набрали скорость, прошли сквозь опущенный шлагбаум и оказались на Ленинградском шоссе.
Лене хотелось пить, и как только она это поняла, в руке у нее очутился бокал, наполненный шампанским с маленькими, лопающимися на поверхности пузырьками. Она сделала глоток и, предупреждая ее желание, шампанское стало чуть слаще, а верхняя часть бокала раскрылась в виде цветка.
Они проезжали мимо витрин магазинов. Обращая внимание на тот или иной предмет, Лена чувствовала, что оно действует подобно волшебному увеличительному стеклу, очерчивая грани, проявляя мельчайшие детали. Она могла изменять цвет и фасон одежды, смешивать запахи, извлекать звуки из самых не подходящих для этого вещей. И не только звуки. На голову сидящему рядом водителю Лена пристроила капитанскую фуражку, а себе на палец правой руки надела золотое кольцо с большим изумрудом.
Снова пошел дождь. Крупные капли пронзали машину вместе с сидящими в ней пассажирами. Водитель щелкнул тумблером и выключил проницаемость салона. Стало совсем тихо. Теперь капли исчезали, едва прикоснувшись к лобовому стеклу.
В машине было душно. Лена попыталась опустить боковое стекло, и в тоже мгновенье ее окатило грязной и отвратительно холодной водой. Она открыла рот, судорожно глотая воздух и ошеломленно глядя на не сдвинувшееся с места стекло. Действие голубой массы заканчивалось. Один из всадников направил на Лену раструб голубого баллона и нажал рычаг. Послышалось слабое шипение выходящего воздуха. Баллон был пуст. Избегая столкновения с впереди идущим трейлером, водитель вывернул руль влево и прибавил газа. Левая половина Лениного тела светилась все ярче и ярче, и первой ее заметил шофер трейлера. Изумленно выругавшись, он швырнул в голубой ислуэт, летящий над дорогой, недоеденное яблоко. Яблоко попало в голубую ногу и отскочило под колеса трейлера. Оставаться на дороге было опасно, водитель лимузина потянул руль на себя и поднял машину над землей.
Они летели над верхушками фонарей, приближаясь к ярко освещенному желтому зданию. Резко снизившись, машина нырнула в ворота подземного гаража. Лена вздохнула, не чувствуя, большого облегчения. Только теперь она начала сознавать все неудобство своего положения.
3. НАСТОЯЩЕЕ ЗНАКОМСТВО
В лифте Лена осталась одна. Над дверью располагалась линейка круглых углублений с бегущим желтым огоньком. Неожиданно для самой себя, Лена сказала: «Стоп!» Лифт остановился, она вышла и очутилась в просторном зале с мраморным столиком посередине. Пока она рассматривала столик, двери на противоположной стороне зала раскрылись, и на пороге показалась женская фигура в длинном темном платье с высоким кружевным воротником. В первый момент она показалась Лене похожей на сказочную Снежную Королеву, однако, по мере приближения, внешность королевы менялась, и столику уже подходила деловая женщина в строгом бежевом костюме. Женщина улыбнулась и спросила:
– Чем могу помочь?
В первый момент Лена растерялась. Ее похитили, чтобы помочь?!
– Да?.. Хм!.. От вашей помощи не убежишь!
Не смотря на язвительный тон, вид у Лены был крайне растерянным. Женщина улыбнулась и сказала:
– Вам теперь не позавидуешь!
Лене захотелось пнуть женщину ногой, и побольнее.
– Ну-ну, – успокаивающее подняла руки женщина. – Они очень спешили! Ведь, вам же нужно помочь, правда?
Лена вспомнила яблоко и ушибленную ногу.
– Хорошо, но где мы находимся? И кто вы такая и почему хотите мне помочь? И вообще, что со мной?
– О-очень много вопросов! – рассмеялась женщина. – Начнем с главного. Как вы правильно понимали, монета была талисманом, а превращать талисман в инструмент познания некрасиво и небезопасно, – она укоризненно покачала головой. – Это все равно, что пытаться овладеть человеком, протянувшим вам руку помощи. Я понятно выражаюсь?
Лена ничего не понимала. Какой инструмент? Какое познание?!
– Это не имеет значения, – женщина махнула рукой, – потому что прошло. Где мы находимся и кем являемся в данный момент – тоже. Потому что пройдет.
Она хлопнула в ладоши, и в то же мгновенье комната изменила свой облик, превратившись в белоснежный портик с квадратными колонами. За колоннами раскинулся сад, в саду пели птицы, благоухали розы, с решетчатых навесов свисали грозди спелого винограда. Сама женщина превратилась в соблазнительно стройную рыжеволосую девушку с невинным выражением лица. Смущенно потупившись, девушка пояснила:
– Внешность значит все лишь для того, кто целиком умещается в видимом мире. Иногда, там, – она забавно помахала раздвинутыми пальцами над головой, – торчат лишь облезлые ушки.
Лена улыбнулась. Девушка ей понравилась, но кто она такая ... нет, как ее имя, вот! Лена кашлянула и спросила:
– Извините, но как ваше имя?
Прямой вопрос не понравился рыжеволосой девушке. Она недовольно пожала плечами.
– Но, зачем вам мое имя? Что вы будете вспоминать, произнося его? То, чего уже нет, и никогда не будет?
– Я буду вспоминать ваш голос, – неожиданно твердо сказала Лена. – Кем бы вы ни были, голос останется прежним!
Она пристально смотрела в левый глаз девушки и заметила, как у той дрогнуло веко. От нее что-то скрывают! Это ясно!
Девушка улыбнулась и превратилась обратно в женщину. Комната приобрела свой первоначальный вид.
– Действительно, знание правильного имени очень важно. Настоящее имя всегда обладает свойством Сезама и открывает дверь, но что вас за нею ждет? Сокровища, смерть или бесконечный лабиринт? Это уже зависит от вас самой и от вашего состояния. Я назову свое имя, когда вы окончательно поправитесь. Договорились?
Сказанное показалось Лене вполне логичным. Она пожала плечами, давая понять, что готова продолжать разговор, но про себя рассудила, что хоть какое-то имя женщине, да необходимо. В зал входила Снежная королева, потом королева превратилась ... ну ... например, в директрису школы, в которой когда-то училась Лена, директриса – в рыжеволосую девушку. Пусть, будет Королевой или Директрисой, а, если опять превратится в рыжеволосую девушку – просто Ди, – решила Лена.
– Вот, и замечательно, – обрадовалась Директриса, – а теперь я познакомлю вас с метром Органалексом, автором того самого эликсира, благодаря которому вы благополучно сюда добрались. И мы, наконец, сможем вам помочь!
*
Метр Органалекс оказался невысоким, сухопарым мужчиной с ежиком черных волос на непропорционально большой голове. Круглые, темные очки метра сидели так глубоко, что казались вдавленными в глазницы. Из-под дужки очков выглядывал остренький носик, а на левой щеке чернел шрам в виде разорванного снизу кольца. Почти как у Георгия Александровича, – подумала Лена, но ей самой было неприятно это сравнение.
– Органалекс обсудит с вами технические подробности процедуры коррекции, – сообщила Директриса. – Естественно, вам ни за что не придется платить.
Еще чего! – возмущенно подумала Лена. Метр кашлянул и начал:
– Дело в том, что при распаде монеты-талисмана произошло выделение большого количества двух, различных по своей природе субстанций, в результате воздействия которых, ваш э ... организм оказался сильно поляризован, вследствие чего...
Органалекс не очень заботился о доступности своего изложения, но не это неприятно поразило Лену. Метр говорил голосом Георгия Александровича! Лена слушала его с нарастающей тревогой.
– ... компенсирующее взаимопроникновение субстанций стало невозможно. В сложившейся ситуации необходимо воспользоваться одним из двух методов. В соответствие с первым, мы снижаем напряженность в левой половине вашего тела, что приводит к его заполнению субстанцией из правой половины. В результате, вы станете необыкновенно метафизичны, поэтичны, фантастичны и возвышены.
Органалекс увлекся, но вовремя спохватился. Он вовсе не собирался рекламировать первый метод, скорее наоборот:
– Иными словами, вы будете вялы, апатичны, флегматичны и малоподвижны.
Лена обожала танцы, и подобная перспектива ее не устраивала. Она отрицательно замотала головой. Органалекс облегченно вздохнул и начал описывать второй метод:
– Второй метод заключается в первоначальном снижении напряженности в правой половине вашего тела. В результате, вы преисполнитесь жизненными силами, а платой за это будет незначительное сокращение вашей духовной активности и то лишь на время, пока ...
Лена перебила метра:
– Я буду страстной, но глупой?
– Впоследствии это легко преодолеть.
Лена повернулась к Директрисе:
– Оба метода меня не устраивают.
Директриса, до сего момента с улыбкой внимавшая Органалексу, на минуту задумалась, провела указательным пальцем по поверхности столика, словно деля его на две равные половины, и задала метру само собой разумеющийся вопрос:
– Дорогой Ор, а не могли бы мы применить оба метода одновременно?
Тот замялся, но вынужден был признать, что, если она сама примет участие в процедуре, э ... вероятность благоприятного исхода резко возрастет.
– Охотно! – воскликнула добрая Директриса-Королева, чем особенно растрогала Лену.
Лена повернулась к «дорогому Ору», и вдруг заметила, что зазор шрама на его щеке сузился, а середина потемнела и покрылась какими-то странными закорючками. Пристальное разглядывание шрама метру не понравилось. Достав из кармана маленькое зеркальце, он быстро заглянул в него и пробормотал: «Надо торопиться!»
*
Для снижения напряженности в теле Лены Директриса и Ор взяли ее за руки и попросили расслабиться и ни о чем не думать. Лена расслабилась, но ни о чем не думать у нее не получалось. Что-то мешало Лене, какое-то странное сомнение в искренности ее избавителей, мешала уклончивость Директрисы, а еще больше – голос Ора. И ничего с собой поделать она не могла.
Ор торопил Лену:
– Скоро может начаться формирование рубцов, тогда мы будем бессильны!
Директриса, напротив, пыталась соблазнить:
– Когда вы будете в полном порядке, мы сможем пооткровенничать, как лучшие подружки!
Лена сделала над собой усилие и взглянула совершенно по-новому на очаровательную и загадочную Королеву, искренне желавшую ей добра. Рядом с Королевой стоял ее друг и соратник, истинный ученый, открывший такую замечательную вещь, как голубой эликсир. Преисполнившись к ним обоим симпатией и уважением, Лена полюбила их всем сердцем, пожелала им добра, и...
Этого оказалось вполне достаточно! Лена почувствовала, как невидимые поры открылись, и внутреннее давление стало спадать. Ощутив знакомое покалывание в правой руке и ласковое тепло в левой, она закрыла глаза и приготовилась услышать колокольчик, но вместо этого скорость истечения субстанций резко возросла. У Лены захватило дух, она попыталась вырвать руки, но не смогла. Ее крепко держали. За правую руку держал Ор. Шрам на щеке метра быстро уменьшался, а сам Органалекс увеличивался в объеме, становясь все больше и больше похожим на Георгия Александровича. Не в силах вынести этого зрелища, Лена отвернулась к Королеве. Сначала, у нее зарябило в глазах от стремительно меняющейся внешности ... нет, не Королевы и не Директрисы. За бешеной круговертью образов Лена различила вцепившуюся ей в руку худую женщину с черной копной волос на голове. Хрипя и захлебываясь, женщина вдыхала поток, идущий от Лены. Лена закричала, но было поздно. Кровь застучала у нее в висках, ноги подкосились и стали проваливаться сквозь пол. Она повисла на вытянутых руках, но сорвалась и полетела во мрак и пустоту.
4. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Снегопад почти прекратился. В холодном свете луны, навстречу последним снежинкам, поднималась Лена. Ничего у нее не осталось: ни того, что в ней было справа, ни того, что слева, даже горечи и обиды и тех не осталось. Ей было легко. Она поднималась в торжественной тишине, все выше и выше, растворяясь в падающих снежинках, и, когда растворилась совсем, ее повлекло на Восток вместе с перистыми облаками, парящими высоко над миром. Иногда, она спускалась на Землю с летними дождями, глубоко проникая в почву, омывая корни деревьев и трав, звенела в горных ручьях, шумела в водосточных трубах, и вот однажды, рядом с ней возник небольшой ярко-красный самолет. Поверхность крыльев и фюзеляжа самолета мерцала и переливалась таинственными черными огоньками. Пилот самолета сдвинул фонарь кабины и шагнул на крыло. Он был в ослепительно белом высотном комбинезоне и в серебристом шлеме с темным забралом. Взяв Лену на руки, пилот вернулся в кабину и усадил за спинкой кресла.
Долго они летели в пустом неподвижном пространстве и вдруг испытали толчок, словно прошли невидимый барьер. За первым толчком, последовал второй, и, когда Лена сбилась со счета, и барьеры кончились, она вдруг почувствовала, что ей неудобно сидеть, сгорбившись и подтянув колени к самому подбородку. К тому же, в кабине самолета было холодно, она вся промерзла и закоченела. Заметив часы на приборной панели, Лена с ужасом поняла, что ее собака не кормлена уже... почти сутки!
*
Подкатившись к бетонному кубу во дворе Митрича, самолет остановился. Пилот вылез из кабины, помог выбраться Лене. Она спрыгнула на землю, набрала полные легкие свежего воздуха, радостно рассмеялась. Глядя снизу вверх, она наблюдала, как пилот расстегивает ремешок и снимает серебристый шлем. Улыбка застыла на ее лице, она вскрикнула и упала без чувств. На крыле самолета, в ослепительно белом высотном комбинезоне стояла хорошенькая, рыжеволосая Ди.
– Вот мы тебе и помогли-и-и, – насмешливо растягивая слова, сказала она.
*
– Леночка, проснись, скоро солнце сядет, – Митрич тряс Лену за плечо, – пора вставать.
Она с трудом открыла глаза. Голова кружилась, комната плыла перед глазами.
– Георгий Александрович нашел тебя в папоротниках. Нанюхалась, бедная, и заснула.
Из-за спины Митрича выглядывала двоюродная сестра Лены.
– Вставай, пора ехать! Не беспокойся, поведу я.
Почти у самого переезда они нагнали Георгия Александровича. Тот махнул рукой, мол, поезжайте, я на электричке. Лена шутливо нахмурилась и поднесла руку к виску, отдавая честь. Рука ее дрогнула и опустилась. На левой щеке у Георгия Александровича шрама не было.
