Текст книги "Кошечка Ирочка (СИ)"

Автор книги: Владимир Круковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Жила-была кошечка, рыженькая, пушистенькая, и звали её Ирочка.

  Вы скажете: «Так кошечек не зовут!» Ну, может и не зовут, но ведь часто говорят: «Киска, ты такая ласковая, такая гибкая, такая... такая... ну, прямо настоящая кошечка!»

  Ирочка любила греться на солнышке. Сидя на подоконнике, она подставляла шерстку нежному ветерку, жмурилась и думала о том, что ждет её в будущем, о многих приятных и очень приятных вещах. Жила Ирочка с папой и мамой. Вы спросите: «А Ирочкины папа и мама, тоже были кошечками?» Нет, что вы, это еще зачем! Ведь и сама она была не настоящей кошечкой – просто, ей так было приятно о себе думать. «Ладно, – скажете вы, – пусть, будет кошечкой. Пока». Пока? Да, до поры до времени.

  Не хотите ли вы спросить: «Были ли у нашей кошечки коготки?» Конечно, были! Такие же, как и у всех остальных кошечек. Ирочка подходила к папиному письменному столу с резными дверцами, вставала на задние лапки и вонзала эти свои коготки в податливое дерево. Папа гладил её по спинке, она мурлыкала и сладко зевала, открывая ротик, усыпанный острыми зубками.

  Когда приходили гости, Ирочка садилась на диван, и, если кто-нибудь по-дружески или, быть может, чуть смелее обнимал её за плечики, она смотрела не него своими голубыми глазами, зрачки её сужались, превращаясь в тонкие щелочки, и она думала: «А знает ли он, что она кошечка? И, если знает, то, помнит ли, что кошечки любят царапаться?»

  Поздно вечером Ирочка выходила из дома. Мягко ступая по опавшим листьям, она подходила к высокому клену в середине двора и слушала. С веток капала холодная вода, и на одной из этих веток спала птичка, летавшая высоко в небе, Ирочка это знала. Она нюхала воздух; таинственные ночные запахи тревожили ей сердце, и она тоже хотела быть птичкой, чтобы видеть все сверху: крыши домов, улицы и завтрашний день, когда он еще сладко подрёмывает, ворочаясь с боку на бок.

  Однажды, сидя на диване, Ирочка смотрела мультик. И вдруг, она увидела в телевизоре свою птичку, расправляющую пёрышки. Птичка была так близко, что Ирочка, протянула лапку и попыталась её достать. Но промахнулась, и вместо того, чтобы остаться сидеть на диване, сердито помахивая хвостом, провалилась в мультик и шлепнулась прямо на асфальт.

  Оглядевшись, Ирочка поняла: мультик уже кончился, и показывают что-то другое. Вокруг стояли блестящие машины, пахнущие бензином, дорогими ботинками и дамскими духами. Еще машины пахли хрустящими бумажками, которые так любят получать улыбающиеся девушки в магазинах, и не только в магазинах, и не только девушки. Дверцы машин хранили тепло рук своих владельцев, а в лаке и зеркалах отражался блеск золотых часов, колец, сережек, брошек и маленьких кулонов на цепочках. И не только блеск украшений, но и шорох платьев, и зазевавшиеся огни ресторанов, баров, ночных клубов и многое, многое другое.

  Из машины, рядом с которой сидела Ирочка, выпорхнула её старая знакомая, хорошенькая птичка, или, другими словами, длинноногая девушка. Помахивая сумочкой, кивая направо и налево своим знакомым, она направилась ко входу в здание с вывеской... Ну, в общем, неважно какая была там вывеска, придумайте сами. И глядя на эту, придуманную Вами, самую замечательную вывеску, Ирочка выпрямилась, одернула короткую юбочку, расправила плечики, подняла носик и пошла вслед за птичкой. И строгие дяди в строгих костюмах, стоявшие на входе, улыбнулись и пропустили её. Ну, как же не пропустить такую киску?

  И пошла она по белоснежным коридорам, лесенкам и просторным комнатам искать себе местечко. Так же, как и любая другая кошечка! И понравилась ей одна небольшая комнатка, и уселась она в самом конце этой комнатки. Уселась так, чтобы видеть всех кто приходит и уходит и смотреть на них строго или ласково – кто как того заслуживает. И компьютер у нее был, а как же! Но дело было не в компьютере, что от него проку? Компьютер не лучше телевизора – красиво, а зубками не попробуешь. Дело было в тех, кто ходил по тем белоснежным коридорам и лесенкам, сидел в других комнатах и работал, работал и работал. Ирочка смотрела на них и даже не смотрела, а слушала. Она видела широкую спину в клетчатом пиджаке и слышала голос свекрови:

  – Ирочка! Порежь, пожалуйста, морковку!

  – Ну, причем тут морковка?! – удивлялась Ирочка. – Уж, не к рыбке ли? А если к рыбке, то не к той ли золотой, что исполняет желания?

  И ей сразу представлялась золотистая рыбка на большом блюде, фаршированная морковкой, и у каждого, кто съедал кусочек этой рыбки, исполнялось одно желание. «Нет, – устало говорила свекровь и оказывалась вовсе не её свекровью, – наша рыбка сама придумывает желания и чем дальше, тем больше».

  Ирочка царапала коготком стекло аквариума, но рыбка на нее внимания не обращала, мол, место занято, можешь не беспокоиться! «Смелая, ты, уж очень», – думала Ирочка и сравнивала свой пушистый хвостик с рыбкиным. «Ладно, – думала она потом, – есть места и получше!»

  И она вспоминала птичку, и слышала песенку. Но песенку пела не птичка. Песенку пела гитара, и струны её звенели, и так хорошо было, и так весело! И такие забавные истории ей рассказывали! Вот только табачного дыма многовато. Ну, как тут самой не закурить? И она закуривала и кашляла, но потом привыкала, и ей даже нравилось. А вокруг танцы, танцы! И шампанское, шампанское! И голова кружиться, кружиться, но по утрам вместо шампанского одно пиво. Фу, пиво! Так можно и потолстеть, и тогда уж точно – прощай птичка! Но она все лежит, лежит, лежит... И не знает, не знает, не знает... А будет она, о чем-нибудь думать или нет?! А?... И летать она будет или не будет?! И когда? И с кем? И куда?

  – А не слишком ли много вопросов? – слышала Ирочка тот самый голос, что вместе с гитарой пел веселые песенки, но теперь был хриплым и недовольным. – Иди-ка лучше на кухню и что-нибудь там порежь. И пожарь! И свари! Например, морковку.

  – Нет, нет! – умоляла Ирочка. – Только не морковку, ну, пожалуйста! Я уже пробовала, там рыбка, она меня не пустит!

  – Нет, морковку, морковку, морковку!!! – упрямился голос, и от него приходилось избавляться, и было это непросто. Ох, как непросто!

  Но вот, все позади. Все позади и опять можно слушать и слышать. И смотреть. И кое-кому улыбаться.

  «Ну-у-у, – скажете вы, – как вам не стыдно! Что ж вы из нашей кошечки дурочку делаете?! А ведь она у нас умница, она еще себя покажет!» Покажет, покажет, мы в этом не сомневаемся. Давайте-ка все сначала, еще разок и серьезно. Да, да, это все шуточки были, а теперь серьезно.

  Значит так. Идет Ирочка по коридору и вдруг чувствует – вот оно! Кажется, начинается! И видит Ирочка: вот Он! И словно табун лошадей в жилах у нее проскакал. И все галопом, галопом! Бешеным! Бешеным! И красные тельца скачут и белые, прямо, как на гражданской войне! А как проскакали, так снова тишина. И слышит Ирочка в этой тишине... «А спорим, не скрипки? Ну и что, что классика – надоели уже!» Сумасшедший рок-н-ролл у нее в голове загремел, вот что! Чак Бери! Впрочем, и это не ново, но так загремел, что стены коридора навстречу побежали, как огни вдоль дорог. Представляете? Огни вдоль дорог, и ты сквозь ночь мчишься, и подбрасывает тебя, и падаешь ты и летишь навстречу своей судьбе. И если слышишь тот рок-н-ролл, то крылышки у тебя за спиной вырастают, и ноги сами в танце вертятся, и руки крутятся, и все мелькает, мелькает... Да, серьезно я, серьезнее некуда!

  Ну, сказали бы, просто, что влюбилась Ирочка. «А вот и влюбилась!» И так здорово это было! Еще лучше, чем песни под гитару слушать! Потому, что любовь – это тоже песня и самая лучшая из всех. Слышишь её в своем сердце и хочешь поделиться ею с одним человеком, самым дорогим, самым искренним. И нет для тебя пустоты ни в чем, но только пустота вокруг, когда нет его рядом. Но он рядом всегда – в сердце твоем, а ты в его, и ты звонишь ему, и спешишь к нему. Но пролетело время – словно миг прошел, и снова вы расстаетесь. А время бежит, и снова вы вместе. А дальше-то, что будет?

  А дальше надо слушать и разбираться в звуках и в запахах. Ведь каждый дом пахнет по-своему и звучит по-своему. И кошечки знают об этом не хуже других. Вот хлопает дверца машины, и снежинки летят в лицо, и следы под арку и через двор. По стертым ступенькам, отворяя высокую дверь, входишь ты в свой дом. Снимаешь пальто и смеешься канарейке в клетке – маленькая птичка и нечего бежать за ней. И сама ты уже не кошечка. Бог мой, как давно это было, что и вспомнить-то нельзя! А ночью скрип тормозов. «И куда они летят?» Неужто их манят звезды, как её когда-то? Но не звезды это в небе, а кусочки сала в колбасе, об этом еще Кот Мурр говорил. А утром кофе, с легким дымком, и все просто – проще некуда. За окном снежинки все падают и падают, и мелькает иголка в твоих руках, надоела она тебе, а куда денешься?

  Но где же твой любимый? «Далеко, далеко!» И, верно, плохо ему без тебя? Загрустил он совсем? Твой любимый папин письменный стол... а вы чего там подумали? А как там ковер поживает? Мягкий ковер под лапками. Мягкий-то он мягкий, но не под лапками. А по спинке её нужно гладить так, чтобы думалось только о ней, о котеночке маленьком, холесеньком нашем! А здесь не умеют! Нет, не похожа она на маму, не похожа! На свою-то похожа, а на его нет, и чем дальше, тем больше. Любит ли он её? Говорил, что любит! Да, не Ирочку, а маму Ирочкину, любит ли? А стоило бы! Что у нас там про яблочки говорится? Да... тут есть, о чем подумать. Вот, она и думает, наша Ирочка, едет в гости и с друзьями общается. И дымок сигаретный вьется над обручальным кольцом. Вьется и вьется, как коршун над голубком.

  «Слушайте, ну, что вы заладили?! Разве важно, похожа или нет, когда любишь?» Кто знает, может и не важно, но вдруг пригодится, когда день похожим станет на тот, что вчера прошел, а тот на родителя своего? Ну, так и сделай его непохожим, как и все остальное! А вот, вы сначала попробуйте, а потом советуйте! А мы уже пробовали. Ну и как? А, по-разному – у кого как, получается. Ну вот, если...

  Слушает Ирочка эти советы, и зрачки у нее сужаются, превращаются в тонкие щелочки, и слышит она шорох платьев и огни ресторанов в зеркалах видит. И ночной аромат духов, волнующий кровь, чувствует. И не только ночные прелести, но и небо голубое, и свежий ветер, и соленые брызги, и птичку, порхающую в небе. Ах, эта птичка, никуда от нее не деться!

  А дальше? Дальше-то, что было? А вы сами у нее спросите, может, она вам и расскажет, если понравит