Текст книги "Петрушка"

Автор книги: Владимир Пестерев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Пестерев Владимир
Петрушка

Владимир Пестерев

Петрушка

Существует верное средство оживить настроение заскучавших гостей. Попробуйте завести беседу о неопознанных летающих объектах. Средство действует безошибочно... Так было и на этот раз. Когда же гости разошлись, жена, человек впечатлительный, вышла на балкон и стала пристально вглядываться в черное, усеянное блестящими звездами небо.

Наш родной город Тбилиси давно жил предчувствием осени. Дворники сжигали собранную в кучи жесткими проволочными метлами первую опавшую листву. Дым, мешаясь с сырым речным туманом, расползался по улицам. Искры от костров разлетались далеко в стороны...

Я уже засыпал, когда жена встревоженно вскрикнула. Недовольно ворча, я сунул ноги в домашние туфли.

– Что-то блестящее опустилось за горы, – прошептала она, поеживаясь то ли от страха, то ли от ночной сырости.

– Ну нельзя же быть такой впечатлительной, – взял я ее за руку. Ложись спать, уже поздно...

...Наутро жена принялась убирать квартиру, а я, чтобы не мешать, взял большую, видавшую виды сумку и пошел на базар.

В торговом ряду зеленщиков крикливые женщины наперебой нахваливали свой товар. Окинув взглядом прилавок, я увидел сидящего в стороне молчаливого старика, который и не пытался привлечь к себе внимание, хотя лежавшая перед ним петрушка отличалась необычайной в жаркий день пышностью.

– Почем? – спросил я, тыча пальцем в небрежно скрученные пучки.

Старик окинул меня безразличным взглядом.

– Если хочешь, – ответил он, пожимая плечами, – бери даром.

– Послушай, дед, давай без шуток...

– Какие шутки! Понимаешь... – вдруг доверительно наклонился он через прилавок, – торговля, зелень, деньги для меня – тьфу. Жарко, понимаешь, пить очень хочется...

– Дед, – сообразил я, – сделаем так... Я беру три пучка петрушки. Бесплатно, конечно. Мы спускаемся в хинкальную и пьем по кружке пива, за мой, разумеется, счет.

Лицо старика просияло.

– Дорогой мой, – закричал он, – сразу видно, что ты давно живешь в Грузии. За твой счет, за мой счет, не имеет значения. Дочка, – обратился он к стоящей рядом женщине, – а ну присмотри за вещами хорошего человека.

Он взял у меня сумку и сунул под прилавок.

Мы спустились в нижний ярус тбилисского базара, втиснулись в переполненную хинкальную, заказали по две кружки и с наслаждением окунули носы в прохладную пену. Первую кружку каждый из нас выпил молча. Отпив порядочный глоток из второй, старик вдруг поднял на меня глаза.

– Понимаешь, все видели, что я видел, но говорят, что ничего не видели. Смеются... Внук смеется, сосед смеется, а я ничего не могу понять. Вах, сказал старик сердито, – жить невозможно, когда такое носишь вот здесь.

Он нервно постучал себя по седой голове.

– Так что же случилось? – не выдержал я.

– Э, долгая история...

И он действительно рассказал мне долгую и довольно странную историю.

...Был обыкновенный осенний вечер. Темнота еще не наступила, но от заборов уже пролегли длинные синие тени. Куры давно улеглись спать, но собаки возбужденно гремели цепями в предвкушении ночных прогулок.

И вдруг за рекой, огибающей западную окраину деревни, прозвучал взрыв и разбежался раскатами по затихшим улочкам. В курятниках с кудахтаньем взметнулись куры, подскочили и истошно залаяли собаки. Люди выскочили из домов.

Во двор старого Эквтиме Кекутия вбежал его внук Джото. Глаза мальчика были расширены от ужаса и восторга. Он долго не мог отдышаться, размахивал руками, часто моргал.

– Там, за рекой... – наконец выговорил он, – там, за рекой, приземлился космический корабль!

– Что?

– Корабль, говорю, самый настоящий космический корабль: светится изнутри, блестит, как серебро...

– Ох, парень, вырос ты, а в голове дури – хоть отбавляй.

Лицо мальчика приняло обиженное выражение.

– Вайме, дедушка, правду говорю. Корабль там, светится изнутри...

– Э-э-а, черт знает что! – проворчал в сердцах Эквтиме.

К реке бежали люди. Участковый милиционер Шалибашвили, застегивая на ходу китель, что-то кричал. Со всех сторон раздавались голоса:

– Кто, что за корабль?

– А вдруг из космоса?

– Не болтай ерунды...

– А если взорвется?

– Не мешало бы вооружиться: топоры, вилы, колья...

– Ты что, сдурел! Скажи лучше бабушке, чтобы присмотрела пяток кур для сациви.

– Вот он!

– Вайме!

...Корабль стоял прямой, стройный как стрела. Почва у его основания обуглилась.

Люди остановились как вкопанные. Стало непривычно тихо, лишь было слышно, как вечерний ветер позванивает песчинками о металлический корпус.

– Надо бы позвать Галактиона, – сказал чей-то неуверенный голос.

– Он чинит Гивико ботинки.

– Вах, для такого случая оторваться не может!

Проворный Джото побежал в сторону деревни.

...Старый Галактион чинил внуку ботинки. Рядом аккуратно лежал нехитрый сапожный инструмент. Поправив на носу очки в узкой металлической оправе, Галактион отложил ботинки в сторону и стал натирать кусочком смолы крепкую, скрученную бечевку. И в этот самый момент во двор вбежал Джото.

– Дедушка Галактион! – закричал он, запыхавшись. – Космический корабль! За рекой опустился, всю землю под собой сжег.

Не откладывая бечевки, Галактион покосился на Джото.

– Подожди, мальчик. Ты почему не здороваешься, когда приходишь в чужой дом?

– Здравствуйте, дедушка Галактион, – сказал Джото, стараясь выглядеть серьезным. И затем, запинаясь, глотая слова, затараторил вновь: – Корабль, понимаете, космический корабль, все люди нашей деревни уже там.

Но старый Галактион не дал ему договорить.

– Подожди, мальчик, – вздохнул он. – К чему такая спешка? Прилетел космический корабль – хорошо, землю под собой сжег – очень плохо! Из космоса? Нужно проверить. Люди собрались? Как можно... Что о нас подумают?.. Бросили все дела и побежали. Любопытство не украшает людей, поверь мне. Это очень большой порок!

Джото подергивался, слушая неторопливый монолог Галактиона, но перебить не решался.

– Но ведь корабль, понимаете, дедушка, – наконец не выдержал он. – В первый раз! Может быть, из космоса...

– В жизни всякое бывает, – спокойно заметил Галактион, вставляя просмоленную нить в сапожную иглу. – Конечно, можно всему придавать значение, но тогда долго не проживешь. Я слишком стар, чтобы сломя голову бежать к реке. Но если в твоем корабле кто-то есть, приводи сюда. Старый Галактион всегда гостю рад...

Джото сорвался с места. Подбегая к реке, он увидел, как из космического корабля вышли люди. Внешне они мало чем отличались от окружающих, впрочем, в вечернем свете разобрать было трудно. Шагах в десяти от жителей деревни пришельцы остановились. Стоящий впереди поднял руку.

– Мы прилетели из неизвестной вам системы трех солнц, где властвует тройное тяготение. Мы приветствуем вас и от души рады, что наша защитная система не улавливает духа враждебности.

– Что он говорит? – всколыхнулась толпа.

Вперед выступил участковый Шалибашвили. Он одернул мундир и сказал, предварительно откашлявшись:

– Э, дорогие гости, мы тоже приветствуем вас от имени наших жителей и руководства колхоза...

Он хотел что-то добавить, но запнулся, и лицо его приняло хитрое выражение, какое появлялось всегда, когда он разговаривал с провинившимися односельчанами.

– Кстати, а откуда вы знаете наш язык?

– Мы не знаем его, – бесстрастно ответил пришелец. – Мы телепатируем ваши мысли. Мне кажется, вас мучают сомнения. Кстати, кто такие шпионы?

Шалибашвили поперхнулся. Чтобы сгладить неловкость, к инопланетянам подошел Эквтиме Кекутия.

– Разговор, дорогие гости, можно потом продолжить. А пока пойдемте в деревню, в мой дом. Умоетесь с дороги, женщины накормят вас чем бог послал...

Пришельцы последовали за Эквтиме.

...Дом у Кекутия был старым, под стать хозяину. Он весь пропах дымом, луком, сушеной фасолью и многочисленными травами, крохотными вязанками, висящими под потолком.

Пришельцы сидели на старых венских стульях и незаметно оглядывались.

К Эквтиме пришли старики, ждали, храня торжественное молчание. Во дворе суетились люди. В курятниках ловили отчаянно орущих кур. Перед домом запылал старый, закопченный очаг. Джото с друзьями взяли лопаты и пошли откапывать марани [большой кувшин, в котором хранят вино].

– ...Да, дорогие гости, – сказал Эквтиме, чтобы нарушить молчание, вечереет, прохладно становится. Раньше я ничего этого не замечал, а сейчас ревматизм дает о себе знать. Возраст... А у вас, откуда вы прилетели, научились лечить эту проклятую болезнь?

Старики одобрительно закивали головами. Умеет Эквтиме поддержать разговор.

Пришелец, сидевший ближе к Эквтиме, обернулся и протелепатировал, не раскрывая рта:

– У нас вообще нет болезней, разве что душевные...

– Душевные! – удивился Кекутия. – А что это за болезни?

Инопланетянин переглянулся с товарищами.

– Этого так просто не объяснишь. Впрочем, – он на мгновение задумался, – у вас есть, наверное, понятия скуки, тоски, печали?

– Э, – развел руками Эквтиме, – когда весной нужно сеять, летом поливать, а осенью убирать урожай, некогда думать о скуке. Какая может быть печаль, когда в твоем доме гость, когда внук вот-вот принесет из сада вино!

...На лестнице послышались шаркающие шаги. На веранду поднялся старый Галактион, закончивший свою работу.

– Галактион, – встал навстречу хозяин, – прошу, генацвале... Это наши гости, они прилетели к нам издалека, из космоса...

Добродушно улыбаясь, Галактион обошел гостей, пожал всем руки.

– Это хорошо, что вы прилетели к нам, не обидели... Здесь вам понравится. И климат хороший, и люди – пожаловаться трудно. Одно только плохо, не держится у нас молодежь, в город уезжает. Не скажу, чтобы юноши были у нас избалованными, но в поле работать не хотят. Подавай им цивилизацию. Вот Шалибашвили, например, – показал Галактион на участкового. – У него три дочери. А за кого их замуж выдавать, когда почти все молодые люди бросили свои дома. А мы не мусульмане, чтобы брать сразу по нескольку жен.

Шалибашвили сокрушенно покачал головой. Все, кроме инопланетян, одобрительно заулыбались шутке Галактиона.

Тут Эквтиме заметил странную особенность пришельцев. Глядя на говорившего Галактиона, один из них стал удивительно похож на старика. То же лицо, то же выражение.

– Не удивляйтесь, – обратился инопланетянин к Кекутия. – Это телепатический настрой. Очень удобно, чтобы лучше узнать друг друга.

Хотя Эквтиме мало что понял, но лицо его приняло удивленное выражение. Точно таким же стало лицо пришельца из космоса.

"Ну и ну", – подумал Кекутия, ощутив легкий страх. Страх же отразился на лице собеседника.

– Ничего, вы скоро к этому привыкнете, – протелепатировал инопланетянин.

...Женщины накрыли на стол. Жареные куры, аппетитно пересыпанные петрушкой, лежали, задрав кверху короткие ножки. На глиняном блюде поблескивало сациви. Шашлык, снятый с вертелов, дымящейся горкой возвышался на деревянном подносе. Единственная хрустальная ваза была похожа на беседку, увитую виноградом. Яркие мячики помидоров вразброску лежали на столе. Все шло хорошо, пока не появилось вино. Тут пришельцы насторожились. Один из них сосредоточился и протелепатировал, ни к кому не обращаясь:

– Это яд!

Растерявшийся Эквтиме заморгал, протянул руку, хотел что-то сказать...

– Алкоголь, – бесстрастно добавил космический пришелец.

Эквтиме, на которого жалко было смотреть, выручил Галактион. Он спокойно встал, налил до краев свой стакан и молча выпил. Сел и как ни в чем не бывало тихо сказал:

– Я живу на свете восемьдесят четыре года, столько же моему другу Эквтиме. Никто меня не убедит, что в его доме подают плохое вино. Это напиток, дающий бодрость телу и радость мыслям. Налей мне еще, Эквтиме, я хочу произнести тост.

Облегченно вздохнувший Эквтиме налил гостям. Галактион встал.

– Друзья мои, – сказал он молодым, полным сил голосом. – Много событий, и радостных и печальных, прошло перед моим взором. Скажу откровенно, сегодняшний случай даже меня, старого Галактиона, взволновал и обрадовал. В моем роду я первый поднимаю стакан за представителей другой планеты. Гость, как говорили в старину, посланник божий, а наши гости в прямом смысле спустились с небес. И я хочу сказать им: добро пожаловать на нашу Землю, чувствуйте себя как дома...

Недоверчиво и вместе с тем боясь огорчить хозяев, пришельцы пригубили из стаканов.

...Прошло несколько часов и... о, чудо! Пришельцы пили вовсю, чокались и улыбались. И уже никому не казалось странным, что они говорят, не раскрывая рта.

– Меня зовут Тот, – сказал один из них.

– Меня зовут Тет, – добавил второй.

– Меня зовут Тут, – представился третий.

– Наша цивилизация намного старше вашей, – хлопал по плечу старого Эквтиме Тот.

– Дай бог вам здоровья! – отвечал Эквтиме.

– Мы научились бороться со старостью, – продолжал Тот.

– Ай, молодцы! – всплеснул руками Кекутия.

– Сколько тебе лет, восемьдесят четыре? Ты юноша... Моему младшему брату Туту – сто девяносто шесть...

– Вайме, загибаешь, парень, – улыбался Эквтиме.

– Мы не знаем, что такое твой ревматизм, но мы его в два счета вылечим.

– Вылечи, дорогой, мы в долгу не останемся...

– У нас есть все, понимаешь, все, но у нас нет ничего... Мы нищие...

Эквтиме молча налил в стаканы. Еще через некоторое время Тот, повиснув на плече хозяина, бормотал:

– Мы, конечно, можем преодолевать большие расстояния, читать чужие мысли, но у нас давным-давно нет того, чем вы владеете с избытком. Вы не разучились радоваться общению, ценить дружбу и проявлять гостеприимство. У нас все это называется атавизмом... Вам светят звезды, а не научные объекты, вы дышите ветром, пашете землю и вдыхаете ее запах. Не утрачивайте всего этого, – вдруг всхлипнул Тот. – Поверьте, цивилизация таит в себе большие, непредвиденные опасности. С ней нужно быть очень осторожным...

– Понимаете, – перебил старшего брата Тут, – это... Впрочем, в вашем языке такого понятия нет. Мы с братьями разочаровались. У нас все предопределено, и брак тоже. И когда возлюбленную Тета отдавали Тоту, мою возлюбленную – Тету, а мне вообще рекомендовали подождать, мы взбунтовались. Плюнули на все и – фьюить...

Сказав это, Тут прочертил в воздухе замысловатую, зигзагообразную линию.

– Дай бог вам счастья! – снова налил в стаканы Эквтиме.

Выпили молча. Неожиданно поднялся участковый. Китель на нем расстегнулся, из-под него показалась бело-голубая майка с крупной надписью: "Динамо" – Тбилиси".

– Дорогие друзья, – вкрадчиво сказал Шалибашвили. – Если я правильно понял, на своей планете вы встретили серьезные препятствия, помешавшие вступить в счастливый брак. Уверяю, – воодушевился он, – у нас таких препятствий вы не встретите. Девушки здесь ничуть не хуже, чем в любом другом месте...

Старики неодобрительно закачали головами, однако пришельцы как будто заинтересовались.

– Давайте ваших девушек, – протелепатировал Тот, и братья согласно кивнули.

Участковый побежал за дочерьми. Они вошли через некоторое время, застенчиво улыбаясь, встали в дверях.

– Вот мои девочки, – взволнованно закричал Шалибашвили, вытирая пестрым платком разгоряченное лицо. – Старшую зовут Этери, среднюю Натела, младшую Маринэ.

Девушки были хороши. У них были красивые лица, гладкие черные волосы и сильные руки, привычные к тяжелой крестьянской работе.

– С-согласны, – опустили головы Тот и Тет.

– Вах, конечно, согласны! – протелелатировал Тут.

– Сейчас и организуем помолвку, – засуетился счастливый милиционер. – А вы, дочки, идите. Здесь вам пока делать нечего.

– Джото, – обратился старый Галактион к мальчику. – А ну сбегай ко мне домой, сними со стены три серебряных кинжала и принеси сюда. И прихвати кувшин моего вина, пусть гости и его попробуют.

– Подождите, – остановил мальчика Тут. Сосредоточившись, он тронул какую-то кнопку на своем костюме, и на столе перед Галактионом, разбив стакан, появились и кувшин с вином, и три богато украшенных кинжала. Ничему не удивившийся старик собственноручно повязал инопланетянам древнее оружие.

– Это мой подарок женихам, – сказал он.

– Простите за шутку, – протелепатировал улыбающийся Тут. – Но это не ваше вино и не ваши кинжалы. Мы создали их сами, воплотили в материю ваши мысли.

– Это плохо, – сказал Галактион после некоторого раздумья. – Если вы можете из ничего делать вино, которое достается нам с великим трудом, значит, вам не придет в голоду выращивать виноград, ухаживать за ним, вкладывать в него труд и тепло своего сердца. Нам это не подходит. Джото, принеси все же моего вина и мои кинжалы, – вздохнул Галактион.

...Помолвка придала пиршеству новые силы. Затянули свадебные песни, и громче всех подтягивал участковый. Эквтиме вторил ему дребезжащим тенорком, потом вдруг вскочил и бросился посреди комнаты выделывать отчаянные коленца зажигательного "лекури".

Джото снял со стены барабан и застучал по нему, убыстряя и без того сумасшедший ритм танца.

– Асса! – выкрикивал Эквтиме, и ему казалось, что в его дом вернулась молодость.

– Асса, – выкрикивал Галактион.

– Асса! – телепатировали Тот, Тет и Тут и, подчинись им ноги, сами бы пустились в дикий, безудержный пляс.

...Но всему приходит конец. Гостям из космоса пора было и отдохнуть. Эквтиме Кекутия деликатно выпроводил односельчан из своего дома. Те вышли во двор и, воодушевленные ночной прохладой, прекрасной погодой и выпитым вином, долго еще пели протяжные грузинские песни, которые уносились в темноту и, казалось, долетали до самых звезд. Звезды были близкими, крупными, мерцающими...

Пришельцам постелили в лучших комнатах, на лучших постелях. Сам же хозяин улегся во дворе под чинарой, укрывшись старой, но теплой буркой.

...Утром Эквтиме проснулся с радостным чувством. Еще бы! Именно в его доме остановились такие почетные гости. Довольный, он обошел двор, проверил скотину, посадил на цепь прибежавшую собаку. Увидев идущего по делам Галактиона, Кекутия окликнул его.

Галактион остановился, опершись на длинную суковатую палку, поздоровался.

– Хорошая погода, – сказал Эквтиме, стараясь скрыть гордость, – не огорчит моих гостей.

– Каких гостей? – удивился Галактион.

– Как каких? – вскинул брови Кекутия. – Из космоса...

Галактион недоверчиво покосился на приятеля, но ничего не сказал.

– По-моему, сосед, вчерашнее вино отбило у тебя память, – ехидно проговорил Эквтиме. – Вах, вах, а такие хорошие тосты произносил.

– Ни вчера, ни позавчера я не пил и тостов никаких не произносил, невозмутимо ответил Галактион. – Ты что-то путаешь...

– Кто путает, я путаю? – не на шутку рассердился Кекутия. – Вчера за рекой приземлился космический корабль, но ты не видел его, ты чинил внуку ботинки. Потом, когда гости пришли ко мне, ты появился и принял участие в торжестве. У меня почти вся деревня собралась, и все знают, что именно в моем доме остановились инопланетяне. А ты не знаешь? Вайме, Галактион, что с тобой?

– Дай бог, чтобы они у тебя остановились, но я ничего не знаю.

– Вах!..

В этот момент Эквтиме увидел заспанного Джото, собравшегося спозаранку на рыбалку.

– Джото, – закричал старик, – подожди, внучек, скажи уважаемому Галактиону, кто ночует в нашем доме?

– В нашем доме? – зевнул Джото. – В нашем доме никто не ночует...

– Как не ночует, а инопланетяне?.. – взорвался старый Кекутия.

– Вайме, дедушка! – испуганно попятился Джото. – Мама сколько раз тебе говорила: не ходи к Шалибашвили телевизор смотреть, это вредно в твоем возрасте.

– Ух, я тебе...

И, уже не слушая никого, Эквтиме спешил через две ступеньки в комнаты, где, он это прекрасно помнил, вчера уложили спать Тота, Тета и Тута. Но в доме было пусто, лишь слабый ветер лениво раскачивал на окнах легкие, прозрачные занавески.

Затем Кекутия побежал к реке, но на том месте, где под блестящим корпусом космического корабля была ровным кругом выжжена земля, колыхалась жесткая осенняя трава. На шаги старика оглянулась коза с отвисшим выменем, посмотрела на него равнодушно и принялась вновь щипать скудную растительность.

Расстроенный, ничего не понимающий Эквтиме побежал в деревню. Сердце его сильно забилось, когда он увидел идущего навстречу Шалибашвили.

– Почему вчера не приходил телевизор смотреть? – закричал участковый, размахивая пухлыми руками. – "Динамо" с "Араратом" играли. Какая была игра, вах, какая была игра...

Об инопланетянах милиционер не сказал ни слова...

– ...И это все? – спросил я старика, допивая четвертую или пятую кружку пива.

– А разве этого мало? – печально ответил он.

– А как же ревматизм?

Старик лихо наклонился и коснулся рукой затоптанного пола хинкальной.

– Не болит! – сказал он потерянным голосом.

Мы поднялись по крутой лестнице. Я поблагодарил женщину, ваял сумку.

– Бери петрушку, – протянул мне несколько пучков старик. – Вот какие дела...

Глядя в его погрустневшие глаза, я пожал ему руку. Она была твердой, такие руки бывают у крестьян, работающих мотыгой...

...Жена давно успела убрать квартиру, сидела на диване, вязала и одновременно читала какую-то статью о неопознанных летающих объектах. Чтобы не будоражить ее, я не стад передавать ей рассказ старика. Но на следующий день я еще раз решил зайти на базар. Эквтиме Кекутия среди зеленщиков не было. Заметив женщину, которая сторожила мою сумку, я приблизился к ней.

– А где старик, который торговал здесь вчера?

Женщина была явно не в духе.

– О каком старике спрашивает этот человек, я никого здесь не знаю...

– Ну как же, – удивился я, – мы с ним уходили, а вы присматривали за моей сумкой.

– Какой сумкой, кто присматривал? – проворчала женщина недовольно. Послушайте, а вы случайно не пьяны?..

Всю дорогу домой меня мучило странное предчувствие. Едва войдя в комнату, я тут же спросил жену:

– А где зелень, которую я купил вчера?

Удивленная моим взволнованным видом, она молча указала на холодильник.

Я распахнул настежь дверцу и стал вываливать зелень на пол.

– Куда девалась петрушка? – нервно спрашивал я.

– Петрушка? – испуганно отвечала жена. – Но ведь ты не покупал никакой петрушки...

...Я долго еще рылся в зелени, не обращая внимания на встревоженное лицо жены. Я хорошо помнил пышные пучки, кудрявые и влажные. Лишь на некоторых веточках были слегка порыжевшие листочки...