Текст книги "К суду!.. (Гомосексуальный Петербург)"

Автор книги: Владимир Руадзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

ГЕРЦОГ ДЕ-ПОМАР (VILLA TIRENTY)

Испанский герцог де-Помар, закадычный друг П-жаева, пользуется в среде русских гомосексуалистов не меньшим престижем, чем и сам г. П-жаев.

В его роскошной вилле, после разъезда гостей устраиваются всевозможные гомосексуальные вечера, на которых присутствует вся русская гомосексуальная колония. Герцог «живет» со своим камердинером испанцем и отличается верностью своему другу, так что гомосексуальные «девы» в Ницце бывают у него в гостях исключительно ради развлечения друзей.

Бывал неоднократно в Петербурге и посещал К-новские вечера.

Г. К-НОВ (VILLA NIGRA)

Помню, я встретил впервые Н. И. К-нова на одном из благотворительных концертов.

Г. К-нов был не один, около него предупредительно увивался смазливый молодой человек, нежные взоры, которыми они обменивались, заставляли предполагать многое…

Случайно возле меня оказался один знакомый из породы всезнающих; увидя, что я заинтересовался несколько странной парой, он, улыбаясь, шепнул мне на ухо: «Это К-нов, известный гомосексуалист, а другой, это его „подруга“ Шнейбах, личность крайне подозрительная».

Тогда слово гомосексуалист было очень мало употребительно и я сразу даже не понял; когда же знакомый разъяснил мне в чем дело, меня поразило, что существуют же такие на свете, хотя сам за несколько минут подозревал то же самое.

Впоследствии все сказанное знакомым подтвердилось.

Из разных источников мне пришлось услышать о вечерах, даваемых г. К-новым на Моховой ул., в роскошной барской квартире.

С внешней стороны они были более чем приличны. К-новские обеды и вечера посещали многие знаменитости артистического мирка, слышался смех, остроты, радушный хозяин всех встречал с распростертыми объятиями и дорогие вина, как говорится, лились рекою.

Но вот гости кончали пир, откланивались, и декорация мигом изменялась, оставались все свои, на сцену появлялись друзья-приятели г. Шнейбаха, расфранченные молодые люди, совсем иного круга, и атмосфера разом сгущалась.

Описывать всю грязь, весь скрытый и явный разврат, царивший на этих вечерах, ни с точки зрения нравственной, ни с эстетической не представляется возможным, в общих чертах я дам характеристику этих вечеров в отдельной главе.

Но как ни был богат г. К-нов, но артистические вечера пошатнули-таки его состояние, но герой гомосексуального мирка решил не сдаваться.

Подвернулась богатая купчиха и в результате фиктивный брак и солидное вознаграждение.

Бросив своего «друга» на произвол судьбы, захватив престарелого отца, когда-то очень видного администратора Западного края, или вернее его 20-ти тысячную пенсию, г. К-нов перебрался в Ниццу, где и зажил жизнью большого барина на собственной роскошной вилле «Нигра». Не думайте, что г. К-нов бросил свои милые привычки, и еще сравнительно очень недавно он появлялся за игорными столами Монте-Карло в обществе красивого англичанина Фостера.

К тому же времени относится его увлечение русским аристократом Ш.

Но вот в один прекрасный или вернее прескверный день, над головою г. К-нова стряслась беда, банк, в который г. К-нов вложил большую часть своего состояния, лопнул, вторично пережить своего разорения К-нов уже не мог и его разбил паралич. Продолжает ли теперь этот молодой старик окружать себя гомосексуалистами, неизвестно, по всей вероятности покинутый и одинокий, он заканчивает в Ницце свои печальные дни.

А когда-то был украшением секты, принимал и бывал у П-жаева, де Помара и др. Sic transit…

Вот три столпа гомосексуального разврата в Ницце, из которых двое русских.

Гомосексуалисты с гордостью могут воскликнуть:

«И заграницей наши-то того, знаете, как будто во главе», и это будет вполне справедливо, а теперь перейдем к «нашим» в Петербурге.

ГРАФ Ш-ЕВ

Почтительно я приступаю к характеристике молодого вельможи, давшего такой богатый матерьял для создания типа фешенебельного гомосексуалиста.

Как-никак, а граф С. С. Ш-ев и по своему рождению и по дедовскому наследию один из самых блестящих представителей родовой русской аристократии.

Тем любопытнее будет остановиться читателю на этой аристократической лилии гомосексуального мирка.

Начнем с того, что отпрыск знатного дома по внешнему виду чистейший образец фата.

В каком-нибудь изумительном костюме английского покроя, с брюками, загнутыми вверх, из-под которых торчит голубая или ярко-желтая подкладка, в монокле, в самой что ни на есть стильной panamà, он производит впечатление человека только что соскочившего с модной картинки, это утрированное следование моде сообщает всей его фигуре несколько комичный отпечаток и заставляет оглядываться прохожих, когда «отпрыск» днем прогуливается по Морской или по Летнему саду.

Видеть его совершенно трезвым удается немногим, всегда он несколько в взвинченном настроении, жестикулирует, жеманится, словом держится не вполне естественно.

Но обладая столь мало подходящей внешностью для родовитого барина, граф Ш-ев не утратил вековой привычки русских бар швырять золото направо и налево, и где бы он ни появлялся, по крайней мере, одно время, всюду следовал золотой дождь.

Но в один прекрасный день его роскошному существованию был нанесен большой ущерб.

«Долги сына своего графа Сергея более не плачу», читали опечаленные ростовщики в петербургских газетах, «а собственного состояния он не имеет», заканчивалось «похоронное» объявление.

После этого был созван семейный совет, на котором было решено выдавать графу вместо 200–500 рублей в мес. карманных денег, и отпрыск немного поуспокоился.

Но недолговременны были дни затишья. Вскоре над главой аристократической семьи стряслась страшная беда.

Сама графиня прочла в газете, в отделе происшествий заметку несколько странного характера.

«Вчера (следовало число) отравился в доме № X по Гороховой студент О-ков, поссорившийся при весьма странных обстоятельствах с графом Ш., с которым он был в тесной дружбе. К счастью жизнь молодого человека вне опасности».

Так как дружба графа Ш-ева с О-вым была уже известна семье, то само собою разумеется, что граф. Ш. был узнан и разыгралась тяжелая семейная сцена, для ликвидации которой понадобился второй семейный совет. На этом совете в числе приглашенных был и г. Г-гель, закадычный друг графа.

Характерно, что он подавал, как ни в чем не бывало, советы и прехладнокровно рассуждал, как спасти графа Сергея.

Характерно это потому, что Г-гель и затащил молодого графа в среду гомосексуалистов и едва ли не он и познакомил его с О-вым, с этой звездой гомосексуального полусвета, разысканной уже известной читателю «Шабельской» и сыгравшей в жизни молодого графа такую печальную роль.

Чем закончился семейный совет, неизвестно, но за бурей установилось опять временное затишье.

И наконец, как заключительный, финальный аккорд – предъявление векселей в Московскую контору графа на громадную сумму О-вым и бегство последнего заграницу.

Вот краткий мартиролог бедствий молодого графа Ш-ева, запутавшегося в сетях гомосексуалистов. О-в парализовал волю этого слабого человека, совращенного другом, делал с ним все, что только мог выдумать его разнузданный ум, и на всем поведении графа лежит печать этой распущенности.

В компании с г. Г-лем, Б-ом и А-еым граф Ш-ев появляется всюду, и везде оставляет за собою впечатление чего-то в высшей степени нехорошего и ненормального.

Молодой граф Ш-ев известен в кружке, как непримиримый враг женщин и то же время, как очень пылкий гомосексуалист.

Несколько лет тому назад, на этой почве одному из представителей света г. П. де К. удалось провести один в высшей степени крупный шантаж.

Граф С. С. встретился у г. П. с воспитанником одного военного привилегированного училища г. Б-новым и воспылал к нему страстью.

Об этом он поведал г. П.

Тот взялся «устроить» дело и в результате уговорил графа выдать несколько тысяч якобы для передачи г. Б-нова; конечно молодой человек ничего не знал и никакого «дела» выйти не могло.

Эта Б-новская история служит превосходной иллюстрацией к характеристике графа Ш. и окружающих его великосветских гомосексуалистов и мошенников.

Г. Г-ГЕЛЬ

По внешнему виду, как нельзя более подходит к графу Ш., но серьезнее его и… умнее.

Если граф Ш. предается противоестественному разврату больше из шика, то г. Г-гель сознательный и убежденный сторонник однополой любви.

Стоит только посетить его в фешенебельной гостинице на Морской, где он занимает роскошный номер, чтобы убедиться, что он исключительно поглощен этим «культом».

Большая коллекция карточек, где во всех видах и положениях иллюстрируется гомосексуальная любовь, украшает его письменный стол, на стене красуется большой фотографический портрет голого кучера с венком на голове, в шкафах собраны всевозможные сочинения избранных авторов вроде г. Кузьмина. Фарфоровые статуэтки и разнообразные вещицы на этажерках кричат о том же – словом, комната светского и просвещенного гомосексуалиста напоминает собою маленький гомосексуальный музей.

Сам г. Г-гель в своем домашнем туалете напоминает больше женщину, все эти бантики розовые и голубые, дамские туфли, крэм на лице, говорят о чем-то изнеженном, и порочном.

Но при всей своей аристократичности г. Г-гель все время сообщается с «улицей».

И не редкость встретить в его номере весьма и весьма подозрительного юношу, развязно говорящего с хозяином и не стесняющегося требовать у него, тоном не допускающем возражения, несколько рублей на «извощика».

Не раз г. Г-гель был обворован своими «знакомыми». Так некий Г., или как его называли Nikolas Grégoire, украл y него крестильный крест, так что г. Г-гелю пришлось, чтобы вернуть его обратно, поплатиться крупной суммой.

Вообще г. Г-гель много страдал и страдает от своих уличных симпатий, его «роман» с цирковым наездником также закончился весьма печально и он сам жаловался: «Même pas un petit baiser от этого негодяя. А сколько он мне стоил!»

В Мюнхене, этот убежденный гомосексуалист чуть не покончил с собою из-за какого-то немца.

Г. Г-гель часто ездит за границу, и в Ницце посещает П-жаева, де Помара и др.

Многих «просветил» и завербовал в кружок, в том числе и графа Ш.

Многие бы из великосветских гостиных, если не все, закрылись бы перед этим аристократическим отпрыском, если бы его интимная «деятельность» сделалась известной обществу.

На маскарадах и в кружке гомосексуалистов не показывается, но действует через комиссионеров типа «Шабельской».

Как интересная подробность, у Г-геля на столике у кровати вместо Евангелия или какой-нибудь иной чтимой книги красуются «Записки пажа».

Воистину фанатик!

Г. Б-Р

Неизменный спутник графа Ш. г. Б-р является третьей разновидностью гомосексуального светского фата.

Это не граф Ш., действующий отчасти из «шика», своеобразно им понимаемого, и не убежденный г. Г-гель – это смазливый со средствами юноша, который видит в принадлежности к секте средство вращаться в кругу великосветской молодежи, хотя бы и гомосексуальной.

Желание это настолько велико у Б-ра, что он служил Ш. в качестве «интимного» друга, был так сказать связью графа в обществе и конкурировал с Огарковым, типичнейшим представителем гомосексуального демимонда. Во всем копирует графа Ш. и известен в кружке как его «креатура».

Такое самопожертвование ради достижения амплуа великосветского денди едва ли не трогательно! Дальше идти некуда!

Г. А-МОВ

На Знаменской ул., в особняке сановного отчима в верхнем этаже, проживает один из интереснейших типов гомосексуального Петербурга.

Отнести его к разряду гомосексуальных фатов нельзя, так как г. А. одевается скорей скромно и вообще во всей его фигуре много солидности. Отличительная черта г. А. это страшная, прямо мрачная ревность.

Гомосексуальный Отелло! это своего рода редкость.

Стоит ему только познакомиться с кем-нибудь на улице или в Народном доме, который он посещает самым исправным образом, как уже бойся его любви, он следит вовсю за знакомым и при малейшей попытке того пококетничать, устраивает целые сцены трагикомического характера; «ревную даже к природе», имеет обыкновение говорить этот исключительный тип.

Там же вместе с ним, в верхнем этаже особняка находится и помещение прислуги и один из лакеев очень и очень дружен с молодым барином.

«Моя пастушка», называет он свою пассию, и Боже спаси, если кто-нибудь из приятелей засмотрится на эту «диву».

Самому же ему ревность нисколько не мешает бегать повсюду, где он может приобрести «милое» знакомство.

Да ему и очень удобно, «Знаменские бани» под боком и он один из самых почетных клиентов этого удобного заведения.

По своему рождению и состоянию кровный аристократ г. А-мов, благодаря своим противоестественным склонностям и комичной «сумасшедшей» ревности, служит объектом насмешек для многочисленных сторонников секты.

Как должен хорошо себя чувствовать сановник, имеющий такого оригинального пасынка, в особенности, если бы он узнал, что г. А-мов всю силу своей страсти направляет в сторону отъявленных хулиганов и большой любитель уличных знакомств.

Впрочем, виноват, у г. А-мова была долговременная связь с одним военным г. С., с которым одно время он и появлялся в петербургских клубах.

Достойная парочка обращала на себя внимание своею нежностью и служила превосходной мишенью для острот.

Друг графа Ш., Г-геля и Б-ра.

На этом я и заканчиваю описание великосветских гомосексуальных денди, за образец взяты мною самые известные и популярные в кружке лица, а теперь перехожу к светским сановным представителям гомосексуального мирка и аристократическим хулиганам, презираемым даже и в этом оригинальном мирке.

КНЯЗЬ О-АНИ

На углу Жуковской и Знаменской ул., в большом пятиэтажном, стильном доме занимает скромную холостую квартиру, когда-то важный сановник, князь О-ани.

В этом, 70-летнем старце, мы имеем дело с самым циничным, отвратительным гомосексуалистом.

Отставной сановник, родовитый князь не стесняется ходить по улице и в буквальном смысле слова «выискивать» жертв. Целый ряд молодых, плохо обеспеченных юношей согласились служить его противоестественным склонностям во имя беспросветной нужды, а когда они, впадая в нищету, обращались к нему с просьбою «выручить», то им отказывали в самой категорической форме.

На «улице» нет, кажется, ни одного из «малых сих» гомосексуального мирка, к которым бы ни приложилась рука князя; с непонятной неутомимостью и рвением для своих лет ищет он жертв по Таврическим и Народным садам.

Тщательно маскируя свою принадлежность к секте, благодаря своим «авантюрам» сделался известным решительно всем.

Остается удивляться, как до сих пор его «деятельность» не всплыла наружу. Слишком уж он откровенен в своем цинизме.

Г. К-ЛЕВ

Вы может быть встречали огненно рыжего, хромого господина в Таврическом саду или Народном Доме, в компании с вертлявым юношей, а подчас и окруженного целым цветником мальчишек хулиганского типа.

Это г. К-ев, «почтенный» и «уважаемый» домовладелец, живущий в собственном особняке в Басковой ул., с супругой женщиной очень состоятельной, в доверие к которой сумел необыкновенно ловко вкрасться этот гомосексуальный сатир.

Я заговорил о нем, чтобы в лице его указать на существование целого ряда лиц, лишь отчасти прикосновенных к Эйленбургским развлечениям.

Тип «педерастирующих» очень распространен в Петербурге. К тому же г. К-лев коллекционер, так как он уже никогда не возвращается к одной и той же привязанности дважды, его цель как можно быстрее пополнять коллекцию развращаемых; не знаю, в каком музее такая коллекция может красоваться, но осведомлен из лучших источников, что она богата и обильна именами.

Вскользь я упомянул о вертлявом юноше, это граф К., которым К-лев пользуется в роли «ищейки». Сам же граф К-гельм личность в мире гомосексуалистов настолько известная, что я боюсь, как бы он не обиделся на меня за невнимание, и потому посвящаю ему отдельную главу, где он будет фигурировать под своим знаменитым прозвищем «Графиня внучка». Не пора ли поурезать крылья «педерастирующим» папильонам в духе «коллекционера» г. К-лева и Комп.

Г. ИЗ-СКОВ

Видный петербургский чиновник.

Его эра была золотым веком гомосексуального «кружка».

Имея возможность «влиять», он всегда умел отстаивать интересы гомосексуалистов, когда этого требовали обстоятельства, и последние за его спиной чувствовали себя в полнейшей безопасности.

Г. Из-ков не пропускал ни одного гомосексуального маскарада или вечера, бывал всюду и везде и в особенности в излюбленном притоне Эйхенфельда, где «дружил» с парикмахером Пихо (дурой-немкой), «жилицей» притона.

Одна из особенностей этого влиятельного гомосексуалиста была та, что он «любил» лишь исключительно очень маленьких, развращая их насколько это было возможно и в его власти.

Г. Из-ов устраивал вечера и у себя дома в квартире на Бассейной.

В настоящее время он скрылся с горизонта, получив видное назначение в провинции.

Счастливая провинция!

ГРАФИНЯ БАБУШКА И ГРАФИНЯ ВНУЧКА

Графиня внучка (начнем с нее), даже в сумасшедшей среде гомосексуалистов как бы отлучена от церкви.

«Погибшее создание», иначе не называют его самые завзятые гомосексуалисты, пользующиеся его «услугами» как «дамы» или «ищейки».

Что положено в основу такого отношения «кружка» к деятельнейшему своему члену, сказать трудно.

Будучи еще воспитанником привилегированного училища, гр. К-гельм, нисколько не стесняясь скомпрометировать свой мундир, день и ночь, а в особенности ночь, слонялся по Фонтанке, и его можно было всегда встретить в определенный час у «общественного места» около цирка в оживленной беседе с подкрашенными хулиганами. «Графиня-внучка, графиня подруга», пищали те деланным бабьим голосом, а графиня в треуголке, во всем своем привилегированном величии нескромными жестами «ощупывала» подруг, создавая атмосферу публичного уличного дома.

Раз обстоятельства сложились так, что училище чуть было не потеряло своего «украшения», но «графине» удалось умолить один знакомый дом покрыть его «шалости» и только благодаря этому он спасся от исключения, причем графу пришлось сознаться в «пороке», что впрочем его нисколько не смутило.

Но все это имеет отрицательную ценность лишь в глазах обыкновенного смертного и не это вовсе заслужило гонение на графскую персону, а вот то, что граф наравне с «гомосексуальными проститутками» торгует собою, умело привязываясь к богатым, сводничает, не прочь при случае пустить какую угодно клевету про приятеля, вот это так отдалило его от светского кружка гомосексуалистов и доставило ему неприятность именоваться «погибшим созданием».

Читатель вероятно сильно удивится, узнав, что граф К. – служит в министерстве и пользуется великолепной репутацией в радах непосвященных во все мерзости его закулисной жизни.

Но это так, остается лишь пожалеть то министерство, которое по незнанию приютило этого отвратительного, порочного субъекта.

Теперь несколько слов о «графине бабушке» – это тоже настоящий русский граф, фамилия его Л-ке. «Бабушкой» он прозван в отличие от жизнерадостной «внучки» и отчасти за свою вялость и неспособность к любовным экстазам.

Дружен с «графиней внучкой» и часто показывается с ней вместе, что служит ему конечно только в плюс.

Есть пословица: «скажи, кто твои друзья, и я скажу, кто ты сам».

В данном случае пословица как нельзя более применима.

Г. Б-ЗНЯ (PERLE-NOIRE)

На г-не Б-зне я заканчиваю цикл светских представителей гомосексуального мирка.

Я хочу закончить этот цикл как можно достойнее и потому приберег этот редкостный экземпляр напоследок.

Г. Б-ня, бывший воспитанник одного из привилегированных учебных заведений, принадлежит к очень состоятельной помещичьей семье. В Бессарабии у них имеются громадные поместья, правда теперь от них остались лишь жалкие клочки земли, но как будет видно из дальнейшего, г. Б-зня не унывает и успешно пользуется былым престижем своей фамилии.

Передаю несомненный факт, имевший место всего несколько лет тому назад.

В один прекрасный день г. Б-зня, очутившись без гроша в кармане, бережно упаковал валявшийся где-то не у дел план громадного отцовского поместья в Бессарабии; упаковав, взвалил его на себя и начал объезжать с ним столичных ювелиров, убеждая последних не отказать ему в кредите.

Нашлись простаки, уверовавшие в владельца колоссального земельного богатства, и ювелир Г-н поверил ему, кроме других драгоценностей, даже бриллиантовую диадему.

Зачем понадобилась г. Б-зне диадема, вы думаете, я знаю, читатель, чтобы найти ей место отдохновения в ломбарде, и вы жестоко ошибаетесь: г. Б-ня подарил ее, и кому вы думали… кучеру… да, самому обыкновенному кучеру Алексею, лихачу с Литейного пр., которого он «боготворил».

Таким образом г. Б-зня поставил рекорд гомосексуальных безумств и все Ш-евы с своими О-ковыми, А-мовы со С-евичами, П-жаевы и комп., перед этим редкостным экземпляром гомосексуальной флоры лишь жалкие болотные растения. Остается удивляться, как подобный субъект еще до сих пор на свободе, а не в психиатрической больнице.

Давно пора!..