Текст книги "Чаушеску и «золотая эра» Румынии"

Автор книги: Владимир Шевелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

В 1972 году Елена становится членом ЦК, а в 1973 – она уже член исполнительного комитета (политбюро) компартии. В 1980 году, став первым заместителем премьер-министра, Елена Чаушеску превратилась в самого могущественного после Кондукатора человека в государстве. “Подобно звезде, мерцающей подле другой на вековечной небесной тверди, стоит она рядом с Великим мужем и озирает очами победоносный путь Румынии”, – говорилось в одной из од в честь 60-летия Елены Чаушеску.

Пропаганда всячески стремилась утвердить в массовом сознании идеалистический образ семейной жизни Вождя. В “Омаджиу” говорилось: “С восхищением и уважением взираем мы на гармонию его семейной жизни. Мы придаем особое этическое значение тому факту, что вся его жизнь – бок о бок с его верной помощницей, бывшей ткачихой, комсомольской активистской, членом партии с подпольных времен, а ныне Героем Социалистического Труда, членом ЦК РКП, товарищем Еленой Чаушеску – является образцовым примером судеб двух коммунистов… Трое детей Президента, следуя заветам родителей, как и мы все, трудятся на благо победы социализма в Румынии. Все это свидетельствует о том, что труд и личный пример являются основными заповедями в семье Чаушеску”.

Однако румыны, особенно жители столицы, хорошо знали о всех семейных неурядицах Чаушеску. Старший сын Валентин порвал все отношения с отцом и матерью и жил обособленно. Елену он ненавидел за то, что она постоянно вмешивалась в его семейную жизнь. Получив образование в Оксфорде и вернувшись на родину, он против воли родителей женился на Жордане Борила, румынской еврейке. После нескольких лет совместной жизни они развелись. Дочь Зое в молодости вела весьма разгульную жизнь, а в 1974 году даже сбежала из дома, что вызвало страшный скандал в семействе Зато у младшего из детей, Нику, отношения с родителями были превосходными. Этот любитель женщин и пирушек считался официальным преемником Кондукатора. Газета “Ромыния либерэ”, когда Нику исполнилось тридцать лет, так написала: “Как хорошо, что сын так похож на отца”. Нику сначала был руководителем румынского комсомола, а затем стал первым секретарем партийного комитета уезда Сибиу.

Николае Чаушеску не терпел даже малейшей критики в адрес своего клана. Когда кандидат в члены политбюро Карол Кираи на одном из заседаний осмелился поинтересоваться, в качестве кого с ним ездит повсюду его жена, то уже через несколько дней оказался на должности рядового инженера. Однако в общественном мнении сложился достаточно устойчивый негативный образ “семейного клана” Чаушеску, далекий от того, что изображался в средствах массовой информации.

3. “Золотой век” Румынии

Мы с уверенностью смотрим на социалистическое будущее во всем мире! Социализм – это путь для всех народов!

(Из интервью Николае Чаушеску газете “Правда” 23 августа 1989 г .)

Идея социализма и практика “социалистического строительства” в Румынии были неотделимы от личности Кондукатора и его теоретической деятельности. Однако, несмотря на отстаивание “особого пути” Румынии в построении социализма и коммунизма, Чаушеску, в отличие от Мао Цзэдуна, не пытался видоизменить марксистско-ленинское учение, создать “национальный марксизм”. “Исходя из того, что социализм строится в различных условиях в каждой стране в отдельности, – говорил Николае Чаушеску на пленуме ЦК в июне 1989 года, – что нет шаблонов и “моделей”, надо постоянно помнить, что осуществление социализма возможно только на основе принципов научного социализма, устранения неравенства, угнетения человека человеком, путем реализации новых производственных отношений, подлинной социальной справедливости”.

Практически все выступления Чаушеску на пленумах ЦК компартии, разного рода торжественных заседаниях, конференциях и совещаниях отличал “научный подход”, в основу которого был положен “диалектико-материалистический анализ”. В Румынии, как и в других “братских странах”, общественная собственность отождествлялась с государственной, а под социализмом понимали прежде всего государственное управление всей экономической и общественной жизнью. Из чисто политического инструмента экономических преобразований власть стала определяющим элементом всей хозяйственно-экономической системы. Такова была практика “социалистического строительства”, под которую Великий Кондукатор подвел теоретическую базу”, однако идеи его отличались догматизмом и примитивизмом.

Вот основные взгляды Чаушеску на социализм, вытекающие из анализа его докладов и выступлений:

– социализм призван ликвидировать частную собственность на средства производства и передать их в руки подлинных хозяев – рабочих, интеллигенции; только крупная собственность в сельском хозяйстве обеспечивает необходимые условия для экономического развития;

– основной рубеж социалистического строительства в Румынии – IX съезд партии (1965 год); Румыния из слаборазвитой превратилась в индустриально-аграрную страну, непрерывно развивающуюся на основе новейших достижений науки и техники;

– будущее всего человечества – только социализм;

– в социалистической стране должна быть только одна, единая и мощная партия с революционным или прогрессивным мировоззрением, сохраняющая рабочий характер; нет и не может быть иной силы, которая могла бы выполнять жизненно важную роль коммунистической партии; партия не может отказаться от руководящей роли и не может ни с кем делить ее;

– при коммунизме партия исчезнет лишь тогда, когда весь народ достигнет высокого революционного сознания и революционной боевитости, когда сам народ будет революционным народом, создателем коммунизма.

Значительную роль в тоталитарном режиме Чаушеску играла официальная идеология, превращенная, по сути дела, в ложное и иллюзорное сознание, оторванное от социальной действительности и обслуживающее интересы правящей группировки. Практически все сферы человеческой жизнедеятельности были идеологизированы. Государство осуществляло жесткий и всеобъемлющий контроль, подавляя всяческое инакомыслие. Для этой идеологии государственная власть являлась единственной ценностью. Все, что происходило в румынском обществе, она рассматривала только в одной плоскости – укрепляет это или ослабляет власть государства над личностью.

Выступая на расширенном пленуме ЦК партии летом 1982 года и подчеркивая необходимость развития “нового теоретического мышления”, Чаушеску обращал внимание на новые теоретико-идеологические выводы:

– о необходимости развития рабочей демократии;

– о неразделимости социализма и демократии;

– о вступлении страны в период строительства “всесторонне развитого социалистического общества”.

Наряду с “теоретическим поиском”, большое внимание уделялось роли идеологии, идейно-воснитательной работы в “совершенствовании социализма”. На Национальной конференции партии в декабре 1987 года Чаушеску, обращая внимание на “выдающиеся успехи”, высказал обеспокоенность по поводу “ослабления духа самоотверженности и самопожерствования”. “Появилось определенное самодовольство, – говорил он. – Некоторые думают, что у нас теперь такое положение, когда больше не нужно проявлять дух самопожерствования, революционный дух. К сожалению, появились даже определенные тенденции к обогащению, а также другие явления, чуждые принципам социалистической этики и справедливости, революционному духу”.

В последние годы своего правления Чаушеску особенно много говорил о необходимости усиления идеологической работы, о том, что “мы должны в нашей идеологической работе дать ясный ответ на основные вопросы социализма, противоречий между капитализмом и социализмом, противоречий между “третьим миром” и развитыми капиталистическими странами”. Он был обеспокоен событиями, происходящими в Советском Союзе, других тогдашних социалистических странах, где нарастал процесс реформ и развивалась гласность. “Теперь в некоторых социалистических странах, – говорил Чаушеску на пленуме ЦК партии в октябре 1989 года, – ведутся дискуссии и формулируются различные тезисы, ведущие к отрицанию роли государства, партии, самой рабоче-революционной демократии и ориентации на демократию буржуазного типа”. В этих условиях, считал он, следует крепить партийную дисциплину и наращивать идеологическую, политико-воспитательную работу, всячески противостоять отступлениям от идей научного социализма.

Пропагандируя идеи патриотизма, Чаушеску много внимания уделял вопросам истории. Практически ни один из крупных его докладов не обходился без экскурса в историческое прошлое Румынии. Здесь Кондукатор стоял на четких марксистско-ленинских позициях: “История человечества, а следовательно, и история румынского народа – это история развития производительных сил и общественных отношений, история классовой борьбы”. Нередко его выступления перерастали в эпос: “С древнейших времен идеалы объединения, свободы и независимости постоянно вдохновляли румынский народ. Гордые Карпаты со своими славными вековыми лесами, своими тысячелетними реками стали колыбелью формирования и развития нашего народа. В Карпатах сформировался характер румынского народа, его отвага, мужество, доброта и человечность, гордость и неустрашимость в бою” (из доклада на торжественном собрании, посвященном празднованию 65-летия образования румынского единого централизованного государства).

Николае Чаушеску отстаивал идею о “дакоримском” происхождении румынского народа, имеющего, по его словам, “тысячелетнюю историю”. Публицист Дорин Янку после падения диктатуры напишет: “Он ничего не упустил. История, география, экономика, культура были отданы на разнузданное поругание. Он переименовывал господарей и правителей. Он заставил, чтобы его рисовали среди портретов великих мужей, на могучих плечах которых зиждется история страны”.

Важной составной частью идеологической деятельности партии стал жесточайший контроль за сферой культуры, образования и массовой информации. Когда Чаушеску посетил в 1971 году Китай и Северную Корею, на него большое впечатление произвел тотальный контроль правящих партий над областью духовной жизни и сознанием масс. После возвращения на родину Чаушеску провозглашает в стране “мини-культурную революцию”, когда был сделан акцент на “массовой агитационно-пропагандистской работе”, народных традиционных празднествах под лозунгами воспевания патриотизма. Вслед за этим последовали жесткие законы о печати. С поста секретаря ЦК по культурным связям за критику нового курса генсека был смещен Ион Илиеску, в 1989 году жестоко отомстивший за это Кондукатору.

Сравнительно либеральная политика в культурной жизни первых лет его правления была отвергнута. Все чаще Кондукатор обращается к идее, что “литература есть идеология и пропаганда”.

"Нам нужна литература, проникнутая боевитостью, высоким революционным и патриотическим духом, вдохновляемая реальностями нашей родины, – говорил он на пленуме ЦК партии в октябре 1989 года. – Нам нужны проза и поэзия.., динамизирующие деятельность трудящихся, молодежи нашей страны, проникнутая боевитостью, патриотическим и революционным духом музыка, наши фильмы и наш театр должны стать лучше”. Поэтому все кинофильмы подлежали утверждению на “идеологической комиссии” только после трех обязательных просмотров. На те из них, которые “не соответствовали”, накладывался арест.

Важной составной частью официальной идеологии стала идея “нового человека”. В резолюции национальной конференции партии (1987) записали: “В свете установок Генерального секретаря партии тов. Николае Чаушеску в прошедшем после XIII съезда периоде в центре всей идеологической, пропагандистской, политической и массовой культурно-воспитательной деятельности постоянно находилась работа по формированию нового человека, всестороннему развитию человеческой личности, революционного сознания трудящихся на основе научной, философской, диалектике-материалистической концепции о мире и жизни”. Создание “нового человека” считалось одним из основных достижений социализма в Румынии, что подкреплялось и “социологическими исследованиями”. Сотрудник исследовательского центра по проблемам молодежи при СКМ социолог Петру Дэскулеску разъяснял советскому журналисту: “Наша молодежь не отрицает социалистических ценностей.

Да, еще можно встретить недостаточное понимание социализма, некоторую пассивность, мол, счастливое будущее придет само, подчас даже пацифизм или увлечение религией. Но даже для попавших под чужие влияния молодых людей настоящей моделью героя никогда не станет преуспевающий делец. Им был и остается сверстник, добившийся решения важного социального вопроса”. Слова эти были сказаны в ноябре 1989 года. Уже через месяц “новые люди”, проникнутые “социалистическими ценностями”, вышли на баррикады.

С начала 80-х годов, в условиях обострения социально-экономического кризиса и падения жизненного уровня, в Румынии стало нарастать массовое недовольство, которое, впрочем, носило по преимуществу пассивный характер: отсутствие трудового энтузиазма, к которому столь часто призывал Чаушеску, падение дисциплины и производительности труда. Однако были и случаи открытых выступлений, в основном среди рабочих. Летом 1977 года шахтеры Лупеня, узнав, что румынский парламент принял закон о повышении для них на два года пенсионного возраста, организовали стачку протеста. Осенью 1987 года были серьезные волнения среди рабочих в Брашове. Дошло до того, что рабочие штурмом овладели зданиями уездного комитета партии и мэрии. При этом поджигали портреты Чаушеску. В ходе подавления волнений секуристами были убиты семь и арестовано более двухсот человек.

В этих условиях органы безопасности Секуритате стали главной опорой диктаторского режима. Известно, что во всех странах Восточной Европы были мощные службы госбезопасности, созданные по примеру советского КГБ. Секуритате считалась самой сильной из них. Действуя на основе принятого в конце 70-х годов президентского декрета, органы безопасности нарушали тайну личной переписки, вели прослушивание телефонов, устанавливали подслушивающие устройства в квартирах граждан. Насадивший у себя систему тотального контроля, Чаушеску считал, что и в цивилизованных странах творится то же самое. Королева Великобритании была шокирована подозрениями Чаушеску, что в комнатах, отведенных для него в Букингемском дворце, имеются подслушивающие устройства. Тот даже в целях “конспирации” проводил со своими помощниками совещания в саду.

По официальным данным аппарат Секуритате насчитывал всего 8400 офицеров-оперативников. Однако, по данным Иона Пачепы, в 1978 году их количество достигало 70000 человек. Когда началось ухудшение экономического положения, сотрудники Секуритате по-прежнему получали солидные продовольственные пайки, а их зарплата была даже повышена. Каждый румын мог в любой момент стать объектом преследования и политического шантажа. Практиковалась изоляция в психиатрических клиниках, увольнение с работы с “волчьим билетом”.

Секуритате была создана еще в 1958 году, однако только при Чаушеску она стала поистине всесильной, тотальной и не подчиняющейся никому, кроме диктатора, организацией. Шеф Секуритате – элегантный, всегда одетый в костюм “с иголочки”, генерал Юлиан Влад входил в “ближний круг” Кондукатора и пользовался полным его доверием (и, похоже, совершенно напрасно). У Чаушеску и в этой сфере была своя тактика, и здесь он не собирался быть “как все”. “Не надо создавать мучеников!” – любил говорить он. Объективные наблюдатели признают, что, несмотря на всю ненависть, которую эта диктатура порождала, она никогда не была кровавой. Почти 25 лет Чаушеску безраздельно царствовал, но он никогда не вставал на путь кровавых репрессий, массового уничтожения людей, как Гитлер или Сталин, Мао Цзэдун или Пол Пот. Кондукатор предпочитал нечто вроде “психологического террора”, в основе которого был страх перед всемогуществом и беспощадностью Секуритате. Долгие годы подобная форма контроля над людьми была более эффективной, чем жестокость. Представляется любопытным на этот счет высказывание Ливиу Турку, сотрудника госбезопасности, бежавшего в 1987 году на Запад: “Представьте себе огромный аппарат, распускающий слухи и наводящий страх и ужас, и созданную им атмосферу, в которой люди панически боятся, что, если они допустят хоть малейшую оплошность, квалифицированную как акт неповиновения Чаушеску, они бесследно исчезнут. Именно страх парализовал румынское население; самым выдающимся образцом дезинформации был слух, специально распускаемый Секуритате, что каждый четвертый румын является ее осведомителем”.

Румыны были убеждены, что все их телефоны прослушиваются. В обществе вовсю процветали доносительство, поощряемое властями. Призывы к непримиримой борьбе с “болтунами”, “врагами народа”, “агентами зарубежных спецслужб” нагнетали в обществе атмосферу шпиономании. И тем не менее диктаторский режим рухнул почти в одночасье. Почему же всемогущая Секуритате на сей раз не сработала?! Не захотела? Или же были какие-то иные причины.

На рубеже 70 – 80-х годов режим еще больше ужесточился. Зарубежные книги и периодика были запрещены. Люди обязаны были сообщать в полицию о любых контактах с иностранцами. Пишущие машинки подлежали регистрации в органах внутренних дел. В книгах и журнальных публикациях воспевался Чаушеску. Была кардинально перестроена экспозиция Музея национальной истории. Всего несколько залов отвели истории Румынии до 1965 года. Вся остальная экспозиция была посвящена эпохе “мудрого правления” Кондукатора. Видный историк Михня Георгиу свидетельствует: “Цитирование Чаушеску стало своего рода религиозным обрядом”. Из художественных произведений в первую очередь печатались те, где, зачастую без всякой связи с сюжетом, славилась революционная деятельность Вождя.

4. Кондукатор и внешний мир

Будучи авторитарным правителем, Чаушеску единолично определял внешнеполитический курс страны. При этом чета Чаушеску очень любила путешествовать по миру, совершая визиты то в одну, то в другую страну. “Гений Карпат” пользовался большим авторитетом и на Западе, и в странах третьего мира. Многие крупные государственные деятели того времени считали, что он обладал проницательностью в международных делах, несмотря на свою приверженность сталинизму и невысокий интеллектуальный уровень. “Чаушеску блистательно эксплуатировал “диссидентский” имидж Румынии, ухитряясь мирно сосуществовать и с арабами, и с израильтянами, обольщать и капиталистов, и новых лидеров третьего мира, – пишет Э. Бэр. – И лишь тогда, когда Советский Союз сбросил оковы многолетнего оцепенения, Чаушеску мгновенно и безнадежно устарел”.

Исходя из своей концепции “самостоятельности и независимости”, которая позволила Румынии более двадцати лет играть столь заметную роль в мире, Чаушеску прежде всего продолжил линию Георгиу-Деж на дистанцирование от КПСС. Играя на национальных чувствах румын и умело используя промахи брежневской политики, он превратился в весомую фигуру международной жизни. Еще в 1966 году Чаушеску выдвинул идею роспуска НАТО и ..Организации Варшавского Договора. В московском политическом истеблишменте подобный призыв вызвал шок. ОВД, стоявшая на страже безопасности “социалистического лагеря”, была любимым детищем Москвы и ее весомым внешнеполитическим рычагом давления. После этого отношения между советским партийно-государственным руководством и Николае Чаушеску заметно осложнились. Так Великий Кондукатор подходил к своему “звездному часу”.

Время Чаушеску пришло, когда в 1968 году началась “пражская весна”. Новые, реформаторски настроенные лидеры Чехословакии во главе с Александром Дубчеком отказались от сталинистской модели командно-административной системы и взяли курс на либерализацию. Это вызвало серьезное беспокойство в Москве. Недовольство развитием событий в ЧССР высказывали также польский лидер Гомулка и руководитель ГДР Ульбрихт. Все это в итоге завершилось вводом войск Советского Союза и воинских подразделений Польши, Болгарии, ГДР и Венгрии в Чехословакию.

Николае Чаушеску категорически отказался участвовать в этой акции, более того, он резко осудил ее. Многие западные политологи в то время ставили Дубчека и Чаушеску в один ряд, однако уже вскоре стало очевидно, что Кондукатор отнюдь не разделял либеральных идей чехословацкого лидера. Что же в таком случае заставило его пойти на столь острую конфронтацию с Советским Союзом и большинством других социалистических стран? Многие считают, что Чаушеску опасался подобной интервенции СССР и в Румынию. Ведь Москва к тому времени с трудом терпела “диссидентство” Чаушеску. Вдобавок ко всему, Брежнев был раздражен не только “антисоветской” ориентацией румынского руководства, но и тем, что Чаушеску с помощью Секуритате собрал целое “досье”, содержащее свидетельства того, что творил “красивый молдаванин” (так его называл И. Сталин) в Молдавии в 1950 – 1952 годах в бытность свою первым секретарем ЦК компартии Молдавии (бывшей Бессарабии, аннексированной Сталиным в 1940 году).

Западный мир приветствовал эту политику Чаушеску. Уже в 1969 году в Румынию с официальным визитом прибыл президент США Ричард Никсон. О Чаушеску высоко отзывались многие крупные государственные деятели Запада. Зарубежные банки охотно шли на предоставление кредитов мужественной маленькой Румынии, давшей отпор самому Советскому Союзу. В европейские странах вскоре было опубликовано несколько биографических книг о Чаушеску, где он превозносился как “выдающийся руководитель”, чье имя стоит “в первом ряду избранной когорты гигантов международной политики”. Мужественное “диссидентство” Кондукатора, который бросил вызов Москве, словно ослепило зарубежных политиков, писателей, журналистов. Они и впредь предпочитали “не замечать” того, как из года в год ужесточился в Румынии режим личной власти, как разрасталось славословие в честь Кондукатора и его жены.

А “независимость” Чаушеску от Москвы приобретала все более широкий размах. Он не одобрил, хотя и не осудил, ввод советских войск в Афганистан в декабре 1978 года. При голосовании в ООН Румыния воздержалась. Чаушеску не согласился с советским бойкотом Олимпийских игр в Лос-Анджелесе в 1984 году. Недаром в советской печати практически не появлялось материалов о том, как живет Румыния при Чаушеску, тогда как об “успехах социалистического строительства” в других странах социализма наша пресса трубила чуть ли не ежедневно. Да и о самом Чаушеску почти ничего не писали, полностью замалчивая неугодного кремлевской верхушке лидера.

На Западе же все больше говорили о Чаушеску. Многочисленные журналисты, приезжающие в Румынию с высокопоставленными визитерами, вроде Ричарда Никсона, Вилли Брандта, Шарля де Голля, широко освещали “румынский путь к социализму”, в выгодном свете показывали и самого Кондукатора.

"Особые отношения” у Чаушеску сложились с Китаем и Северной Кореей. В июне 1971 года чета Чаушеску совершила большой визит в Китай, Северную Корею и Вьетнам. Большое впечатление на них произвела “культурная революция”, затеянная в Китае Мао Цзэдуном. Они восхищались Ким Ир Сеном, который также на свой лад созидал социализм, были в восторге от Пхеньяна. “Именно здесь, – пишет Э. Бэр, – в строго геометрическом разбеге улиц, в бесчисленных анфиладах типовых домов, в монолите ликующей толпы, в восхищении, оказанном им как гостям “божественного” Ким Ир Сена, в сказочно чистых заводах, населенных, по всей видимости, счастливыми, машущими флажками рабочими, и в гудящих, подобно гигантскому улью, индустриальных комплексах, Чаушеску впервые увидел живое воплощение его давней, истинно стадинистской мечты: претворение в действительность “Коммунистического манифеста” Карла Маркса”.

Достаточно своеобразным был подход Чаушеску к оценке международного положения и расстановки сил на мировой арене. Румынию он относил к третьему миру – неприсоединившимся странам, а раздел мира на бедных и богатых считал главным противоречием эпохи. Видимо, с этим был связан и его большой интерес к третьему миру. Чаушеску, встречаясь с лидерами неприсоединившихся стран, стремился довести до них мысль, что Румыния намного лучше, чем другие восточноевропейские страны, понимает нужды развивающихся государств.

Николае Чаушеску и высокопоставленные сановники его режима часто принимали участие в работе конференций неприсоединившихся стран, различных региональных совещаний. Его влекли к себе “сильные личности” арабского мира – Моамар Каддафи, Хафез Асад, Саддам Хусейн, Анвар Садат. Когда в начале 70-х годов Чаушеску посетил Ливию, то при встречах с Каддафи он апеллировал к общим интересам двух стран: “Я питаю к верующим глубокие чувства. Вы верите в Коран, я – в марксизм. Но мы оба верим в независимость наших стран. Вы прогнали американцев, мы – русских. Вы строите независимую исламскую страну, мы – независимую марксистскую. По этой причине мы должны сотрудничать”. Однако после завершения встреч, по свидетельству Иона Пачепы, Кондукатор – так отозвался о Каддафи: “Пусть думает, что мы очарованы его сильной личностью”.

Когда чету Чаушеску заинтересовали алмазы Бокассы, правителя Центральной Африканской Республики, то они разработали и провели целую операцию. Бокасса был приглашен в Румынию, где в ходе визита любвеобильному маршалу подсунули агента Секуритате Габриэлу, заранее подготовленную для выполнения столь ответственного задания. Ее сексуальное искусство настолько очаровало Бокассу, что вскоре он затребовал ее к себе, где Габриэла стала супругой диктатора. Румыния получила право на участие в добыче алмазов в ЦАР. Однако более двух лет совместной жизни с Бокассой, ставшим в 1976 году императором, Габриэла выдержать не смогла и сбежала от свирепого мужа в Париж, с чемоданом, набитым драгоценностями. Чтобы избежать огласки этой не очень красивой истории, Чаушеску приказал отыскать девицу и вернуть ее в Румынию.

Внимательно следил Чаушеску за развитием событий на Ближнем Востоке. После июньской войны 1967 года Румыния, в отличие от остальных социалистических стран, не стала разрывать дипломатические отношения с Израилем, входящим в круг “особых интересов” Кондукатора. Еще в начале 50-х годов Израиль предложил выплачивать за каждого пожелавшего эмигрировать румынского еврея определенную сумму в валюте. После некоторых колебаний Георгиу-Деж согласился, предложив Израилю построить “под ключ” птицеферму. Когда строительство было закончено, Георгиу-Деж разрешил выезд для 500 евреев и заказал еще 5 подобных же ферм.

При Чаушеску за каждую визу уже надо было платить в твердой валюте. Так, по некоторым данным, в 1978 году одна виза стоила от 2 до 50 тысяч долларов США, а иногда ее стоимость доходила даже до 250 тысяч. Нередко Чаушеску пытался выступить в роли посредника в споре между Израилем и палестинцами. По данным Э. Бэра, Чаушеску мечтал стать лауреатом Нобелевской премии мира, в связи с чем различные государственные инстанции Румынии осаждали Нобелевский комитет в Осло.

Постепенно “имидж” Кондукатора за рубежом все более тускнел. Ореол мужественного “диссидента” в мире социализма со временем превращался в миф. Идейно-политические взгляды, поступки, не поддающиеся рациональному объяснению мероприятия Кондукатора (политика “систематизации”, строительство грандиозного Дворца Народа, уничтожение нескольких кварталов в историческом центре Бухареста) – все это вызывало антипатию у большинства крупных политиков. Когда Чаушеску в 1978 году посетил Францию, то он показался Валери Жискар д'Эстену “отвратительным, чванливым, закосневшим в самоуверенности и чувстве незыблемой правды”.

За границу просачивалась информация о нарушениях прав человека в Румынии, о гонениях на инакомыслящих. Ион Пачепа подробно описал инцидент, случившийся в Нью-Йорке во время официального визита Чаушеску в США в 1978 году, когда большая группа румынских эмигрантов устроила демонстрацию против диктатора. “Большому Хозяину” и “Мадам” пришлось пережить немало неприятных минут, слушая выкрики “Убийца!”, “Преступник!”, “Чаушеску – Иди Амин!"

Однако и в последние годы своего правления Чаушеску не желал идти ни на какие реформы, хотя и, возможно, знал о своем потускневшем имидже в цивилизованном мире. Он осуждал горбачевскую “перестройку” в СССР, не принимал тех изменений, что происходили в странах Восточной Европы.

– Почему Румыния не встает на путь перестройки? – интересовались представители советской молодежной делегации у своих румынских коллег в ноябре 1989 года.

– Вы знаете, – отвечал один из организаторов семинара, – японская пословица утверждает, что есть два рода дураков. Первые – те, кто ни разу в жизни не поднимался на Фудзияму. Вторые – это те, кто поднимается на нее второй раз. В Румынии давно уже идет перестройка, просто тут применяют другой термин – “эпоха Николае Чаушеску”, а точка отсчета – это IX съезд РКП. Он порвал с “анахроничными теориями и приемами, с ошибочной концепцией “единой модели” строительства социализма” Уже после падения Чаушеску советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе в интервью газете “Ромыния либерэ” говорил: “Союзники Румынии глубоко переживали исподволь углубляющуюся ее изоляцию в европейском процессе. Увещевания, просьбы, аргументы – не помогали. Для режима личной власти оказывались неприемлемы многие предложения и инициативы, направленные на развитие свободных обменов, на демократизацию отношений между государствами”.

Одиозный характер диктатуры Чаушеску вел к нарастающей международной изоляции Румынии. Мир стремительно менялся. Развитые страны вступали в “информационную эру”. В интеллектуальной жизни набирал силу постмодернизм. В Китае успешно осуществлялись экономические реформы Дэн Сяопина. Стремительно вырывались вперед новые индустриальные страны. Но Румыния была недвижима.