Текст книги "В чем смысл жизни? (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   В чем смысл жизни?

  Молчанов Владимир Дмитриевич чистил на кухне картошку, когда домой вернулась его пятнадцатилетняя дочка, Ксения. Она скинула в прихожей туфли, хлопнула дверью ванной комнаты, затем чем-то шуршала в своей комнате и, наконец, появилась на кухне.

  – Привет папа! – весело пропела она и устремилась к холодильнику. Достав из него яблоко, она вымыла его тут же, под краном, и уселась за кухонным столом, наблюдая, как отец чистит картошку.

  – Ничего вкусненького нет? – спросила она отца, хотя ответ на свой вопрос, ей уже был ясен.

  – Погоди, через полчаса приготовлю, – ответил Молчанов, не отвлекаясь от своего дела.

  То, что Молчанов, уважаемый отец семейства, стоял у плиты, совсем не значило, что он был домработником, а его жена – Леночка содержала семью. Нет, просто сегодня вечером Лена пошла на родительское собрание в школу, а Молчанов, по такому случаю, взял на себя домашнюю работу.

  – Кстати, – спросил он у дочки, – Как там у тебя дела, в школе?

  – Нормально, – махнула рукой Ксения, – Правда сегодня получила за сочинение пару.

  – Пару, в смысле, двойку? – на всякий случай уточнил Владимир Дмитриевич.

  – В смысле – неуд, – подтвердила Ксюша.

  – Вот это да! – опешил Молчанов, – Да ты, подруга, оказывается, двоечница?

  Вообще-то, Ксения училась хорошо. Звезд с неба не хватала, но в том, что его дочь учится на совесть, и знает, чего хочет, Молчанов был уверен. Тем более, его удивила эта двойка.

  – Вовсе нет, папа, – она доела свое яблоко, и выбросила огрызок в урну, – Давай, лучше я тебе помогу, – предложила она, желая сменить тему.

  Но Молчанов не дал сбить себя с толку,

  – Так, что там с сочинением?

  – Не смогла придумать, что написать, за сорок пять минут, – созналась дочка.

  – Что же это за тема, такая, что за сорок пять минут не придумать, что написать? – удивился отец.

  – А-а, – Ксения небрежно пожала плечами, – «В чем смысл жизни»?

  – Как? – подпрыгнул Молчанов.

  – В чем смысл жизни? – медленно и раздельно повторила дочь.

  Молчанов почистил картошку, перешел к столешнице, где начал резать картошку на мелкие кусочки, чтобы после бросить их на сковороду. В голове его все никак не укладывалось, как можно было дать такую тему для школьного сочинения? Оказывалось, все то, что пытались постигнуть всю свою жизнь величайшие умы мира, можно обдумать и написать за сорок пять минут.

  – Ну и как, другие написали? – поинтересовался он, наконец.

  – Многие написали, – подтвердила Ксения.

  – Ну, и в чем же он, этот смысл?

  – Кто пишет – в любви, – пожала плечами девочка, – Кто – в карьере. Неужели ты сам такие сочинения не писал, когда учился?

  Молчанов усмехнулся, когда вспомнил себя в ее годы,

  – Нам было легче, – признался он, – Мы писали, что смысл жизни в продолжение дела Ленина и Коммунистической партии Советского Союза.

  – Почему, именно, Коммунистической? – не поняла дочка.

  – Потому, что, в наше время продолжать дело Коммунистической партии, было примерно то же, что сейчас – продолжать дело Единой России, – объяснил ей отец.

  – Хотя, нам было еще легче. Других партий просто не было.

  – Понятно, – заключила дочка, – Выбирать не приходилось.

  – Вроде того, – согласился отец. – Ладно, хватит демагогии, – оборвал он этот разговор, – Сейчас будем готовить настоящее мужское блюдо – жареную картошку, с яичницей.

  К тому времени, когда пришла мама, ужин был уже готов, и семья дружно села за стол.

  На следующий день, на работе, этот разговор, почему-то, никак не выходил из головы Молчанова. Возвращаясь к нему, Владимир Дмитриевич все время думал, что бы он сам мог написать на месте дочери, если без дураков?

  – Старик, да что с тобой? – наконец спросил его Борька Вайнер, – приятель Молчанова, с которым они были знакомы еще со школы.

  Потом, на некоторое время их пути разошлись. Молчанов поступил в ЛЭТИ, а Борька Вайнер на математический факультет Университета. Одно время Борька грыз гранит науки, написал даже докторскую диссертацию, но перестройка всех свела к одному знаменателю, и теперь они вместе работали в компании, занимающейся продажей импортного оборудования на российском рынке. Вообще-то, Борька был интересный мужик: здоровый, толстый, бородатый и шумный, особенно, когда выпьет. Тогда он принимался излагать свою теорию множественности миров, и ругал своих собеседников, за то, что они такие тупые, «хотя тут любому глупому дураку все должно быть понятно».

  – Да вот, задумался, в чем смысл жизни? – признался ему Молчанов.

  – Стоп, брат! Это уже клиника! – не на шутку встревожился Вайнер. – Так, знаешь ли, далеко можно уйти. Станешь думать, кто ты, философ, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она философ? И не дай бог тебе в этом ошибиться. Это, брат, мы уже проходили.

  – Да я не в том смысле, – оправдывался Молчанов. – Просто дочке в школе задали сочинение на тему: «В чем смысл жизни»?

  – А-а, вот ты о чем? – успокоился Боб, – Тогда я тебе открою один секрет, который, собственно, и секретом ни для кого не является, разве только для тебя.

  Борька оглянулся по сторонам, словно не желая, чтобы кто-то, посторонний, слышал то, что он скажет, а потом, понизив голос, проговорил,

  – Так вот, все это туфта. Невозможно понять, в чем смысл жизни, на трезвую голову. Вот, почему полная глупость, давать такую тему для сочинения детям, в школе. Ведь еще древние говорили: «In vino veritas», что, в переводе с латинского, означает: «Истина в вине». Чувствуешь? – Вайнер назидательно поднял указательный палец, – Истина! А где истина, там уже недалек и смысл. Поэтому, так старик, сегодня, после работы, идем с тобой в одно место, и там я тебе быстро объясняю, в чем смысл этой самой жизни.

  От Борьки Вайнера не так-то просто отвязаться, поэтому пришлось Молчанову уступить своему приятелю, и, таким образом, после работы они оказались в одной разливной, где Вайнера знали довольно хорошо.

  – Верочка, – сказал он, подходя к стойке, за которой хозяйничала дама средних лет, и средней же наружности, – мне, как всегда, и моему другу то же.

  Верочка окинула Молчанова ничего не выражавшим взглядом, и налила им с Вайнером два по сто пятьдесят «Путинки». Расплатившись за водку, и купив на запивку минеральной воды, наши приятели расположились, стоя, за высоким круглым столом.

  – Как-то здесь, не очень, – сказал Молчанов, осматривая мужиков, распивающих водку за другими столами.

  – Чудак человек, – прогудел Борька, – На то она и забегаловка. Забежал – выпил, и дальше побежал. Здесь фикусы с пальмами не нужны.

  – А как же решать в таких условиях мировые проблемы?

  – Щас, быстро решим, – усмехнулся Вайнер, поднял свой стакан и отпил из него одну треть. – Приступаем.

  Молчанов, следуя примеру друга, проделал то же самое со своим стаканом, и вопросительно уставился на Вайнера.

  – Так ты спрашиваешь, друг, в чем смысл жизни? – обратился к нему Борька, так, словно Молчанов в самом деле об этом только что говорил.

  – Нет, – покачал головой Владимир, – Я сейчас молчал.

  – Не важно, – не дал сбить себя с мысли Боб, – Ты пытался решить эту проблему и обратился ко мне за помощью.

  На этот раз, Молчанов ограничился тем, что молча наклонил голову.

  – Так вот, прежде всего, давай уточним, чьей жизни? – продолжал Вайнер, которому, видимо, уже не был нужен собеседник, а был нужен слушатель.

  – Какая разница, чьей? – удивился Молчанов, – Твоей, моей, вообще, человеческой жизни.

  – Разница большая, – не согласился с ним Вайнер, – Например, у меня была соседка, старая мымра, так смысл ее жизни был в том, чтобы портить жизнь своим соседям.

  – Нет, – отрицательно замотал головой Молчанов, – Не будем брать твою соседку. Давай говорить о людях, вообще.

  – Давай, – легко согласился Вайнер, – Только сначала еще выпьем.

  Он отхлебнул еще одну треть содержимого своего стакана. Молчанов сделал то же самое.

  – Таким образом, – заметил Вайнер, – Мы уже приблизились к истине. Мы установили, что нас интересует не смысл жизни отдельных индивидуумов, а смысл жизни всего человечества. Ты согласен?

  – Согласен, подтвердил Молчанов.

  Вообще-то, язык у Вайнера был подвешен хорошо, а под воздействием спиртного работал, как у диктора на телевидении. Кроме того, в голове у Борьки были не опилки. Докторские диссертации, кто попало, не защитит. А Боб продолжал развивать свою мысль,

  – А если говорить обо всем человечестве, то нужно непредвзято посмотреть, чем занимается это человечество?

  Молчанов немного подумал,

  – Чем занимается? Детей растят, на работу ходят, воюют, не без этого, спутники на орбиту запускают, машины делают.

  – Нет, не четко ты формулируешь, мой друг, – огорчился Вайнер, – Ты все время выхватываешь какие-то частности и не видишь за деревьями леса. Детей люди растят? Ну, конечно, как же без этого? Но этим все живые существа занимаются. Воюют? Конечно не без этого. Но самого главного ты и не заметил.

  – И чего же я не заметил? – уже по-настоящему заинтересовался Молчанов. Умел, все-таки Борька заинтриговать собеседника, или сказывались уже сто грамм выпитой водки, а только разговор его уже захватил.

  – Ты не заметил, что человечество только и делает, что сжигает нефть и каменный уголь, – совершенно серьезно промолвил Вайнер.

  – При чем здесь каменный уголь? – возмутился Владимир. – Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму. Если хочешь, люди потому и добывают нефть да уголь, что им за это хорошо платят.

  – А! Ты это тоже заметил? – восхитился Вайнер

  – Трудно не заметить, – согласился Молчанов, – Когда везде только и разговоров, «как там Абрамович, да как там Газпром»?

  – Вот видишь, мой наблюдательный друг? – Борька поднял указательный палец и покачал его перед глазами Молчанова, и тот уже было подумал, что этот палец и есть то, что он должен в данный момент видеть, как его друг продолжил фразу, – Человечество не просто сжигает нефть и газ. Оно сжигает их за хорошие премиальные.

  Владимир потряс головой. Вроде бы они еще не много выпили, а Боб уже начал нести полную чепуху.

  – Что ты говоришь? Какие премиальные? От кого?

  – Вот этого я сказать не могу, – сознался Вайнер, – Но ясно одно, нас толкают на то, чтобы мы это делали и делали все в большем объеме. Для тех, кто это делает, есть хороший пряник, а для тех, кто не может это делать, или не хочет, имеется кнут. Кнут – это нищета, голод, холод. Пряник – это деньги, власть, изобилие, тепло. Таким образом, человечество не само выбрало этот путь. Нет, на него нас толкают силой.

  – Боб, что ты несешь? Кому это надо? – Молчанов уже начал опасаться, что его другу вредно пить, даже в малых дозах.

  – Вижу, ты мне не веришь, – горько усмехнулся Вайнер, – Давай же рассмотрим весь этот процесс (я имею в виду, сжигания топлива) со всех сторон. Что выделяется при сжигании топлива?

  – Насколько я помню, углекислый газ и тепло. Есть еще примеси, но углекислый газ – это главное.

  – Вот, вот, – оживился Вайнер, – Если ты в курсе, нас уже давно пугают парниковым эффектом, повышением содержания тепла в атмосфере, таянием ледников, и прочими неприятностями, но мы все сжигаем и сжигаем нефть и не думаем останавливаться. И будем сжигать ее, до тех пор, пока всю не сожжем.

  – Вот тогда перейдем на экологически чистые виды топлива, – вставил Молчанов.

  – Ты думаешь? – возразил Вайнер.

  – Придется, – пожал плечами Владимир.

  – Если будет, кому, – равнодушно ответил Борис.

  – Что ты этим хочешь сказать?

  – Эх, Вовка, – Вайнер с сожалением поглядел на своего приятеля, – Мы с тобой обсуждаем серьезный вопрос, но ты, по-моему, еще не до конца готов воспринимать его во всей серьезности. Давай-ка еще выпьем, для обострения мысли.

  Они допили содержимое своих стаканов

  – Ты хоть помнишь тему нашего собрания? – продолжил Вайнер.

  – Конечно. В чем смысл жизни? – ответил другу Владимир.

  – Теперь, когда ты уже должен быть готов рассмотреть тему глобально, я предлагаю тебе перенестись в мыслях на сто миллионов лет назад, – неожиданно предложил Вайнер.

  – Зачем, на сто миллионов? – удивился Молчанов, – Тогда еще и людей не было.

  – Вот именно, – радостно подтвердил Борька, – Людей не было, но были разные динозавры, была разная растительность, словом, была уже жизнь на Земле, и этой жизни было, между прочим, в несколько раз больше, чем в наше время.

  – Это ты откуда взял?

  – Оттуда, что читать книжки нужно, да и головой своей думать. Во-первых, почитай как-нибудь Вернадского. Так вот, он прямо пишет, что жизнь на земле появилась сразу в том объеме, что и сейчас, и, практически, мгновенно. Но тут он немного ошибается, – заметил Вайнер, – И вот, почему. Как известно, живое может произойти только от живого. То есть, получается, что живого вещества в природе не может стать больше. Но вот меньше его стать может.

  – Почему? – не понял Молчанов. Вообще-то ему было трудно следить за мыслью Борьки, уж слишком далек он был от этих проблем.

  – Потому, что каменный уголь и нефть – это останки живого вещества, вышедшего из обращения. Не знаю, почему это случилось? Может быть, это естественный процесс старения нашей планеты, а может быть результат столкновения с метеоритом, но это живое вещество оказалось в законсервированном состоянии, и вывести его из этого состояния естественным путем, не было никакой возможности. Тогда и было придумано это средство. Сделать таких существ, которые могли бы добыть весь каменный уголь, весь газ, всю нефть и сжечь их. То есть, обратить это вещество в то состояние, которое легко вернуть в живую природу.

  – Каким образом? – опять не понял Молчанов.

  – Нет, ну ты, в самом деле, темный человек, – возмутился Вайнер. – Вспомни из книг, которые ты может быть все-таки, случайно прочитал в детстве, чем отличался каменноугольный период от нашего?

  Молчанов честно попытался это сделать,

  – Ну, вроде бы, тогда углекислого газа в атмосфере было больше, а кислорода меньше. Теплее было. Облака закрывали небо.

  – Ну вот, видишь? – обрадовался Вайнер, – Не все еще потеряно. Мой друг, ты не безнадежен. А теперь смотри, ты написал картину, которая будет, когда мы сожжем всю нефть, к чертовой матери. Таким образом, мы создадим условия, при которых на Земле вновь пышным цветом расцветет растительность, а значит и животный мир, тоже. Наше дело увеличить количество углекислого газа, а растения уже, используя фотосинтез, сделают из него живое вещество.

  – В одном ты ошибаешься, мой ученый друг, – заметил Молчанов, – Человечество не позволит развиться животному миру, да и растительному, тоже.

  – А-а, брось! – Вайнер пренебрежительно махнул рукой, – Кто его спрашивать будет?

  – Не понял? – в очередной раз удивился Владимир, – Как это, кто будет спрашивать?

  – Да я и вижу, что ты ничего не понял, – Борька как-то сокрушенно покачал головой, – Человечество отодвинут, спрячут в ящик стола, сотрут в порошок. Вы свое дело сделали, вы больше не нужны. Ну что? – Вайнер отодвинул стакан, – Пошли, что ли? Смысл жизни мы с тобой нашли.

  – Философ, хренов, – проворчал про себя Владимир, – С тобой даже выпить по-человечески невозможно. Так и норовишь настроение испортить.

  Они вышли из забегаловки и направились в сторону Фонтанки.

  – Брось, не горюй, друг, – подбодрил Молчанова Вайнер, видя, что тот расстроился, – Времени у нас с тобой еще лет сто, так что, на наш век хватит.

  Они прошли по улице Ломоносова, и вышли к Ломоносовскому мосту, который горбился над рекой, вздымая над водой четыре гранитные башни, попарно соединенные цепями. На дворе стоял уже октябрь. Было темно и довольно прохладно. Правда, прохлады наши друзья, подогретые спиртным, не ощущали. При подходе к мосту, они увидели толпу, сгрудившуюся у перил, и услышали крик, доносившийся из воды. Подбежав к перилам, они увидели, как в реке барахтается девчонка. Было видно, что девочка не умела плавать. Как она упала в реку, было не понятно, но и не в этом сейчас было дело. Молчанов, сразу скинул с себя куртку.

  – Ты куда? – закричал Вайнер, – И ее не спасешь, и сам утонешь, думать же надо!

  – Ты у нас ученый, вот ты и думай, а мне некогда, – Молчанов отдал ему куртку и прыгнул с моста в воду.

  Холодная вода обожгла его. В первую минуту у него перехватило дыхание, и он серьезно опасался, что не сможет дышать. Потом, к счастью, отпустило. В три гребка Молчанов подплыл к девочке, схватил ее сильной рукой, перевернул на спину и поплыл с нею к спуску в реку, который, к счастью, находился в сорока метрах от моста.

  – Терпи, девочка, – повторял он, видя, что та уже теряет сознание, – Терпи, осталось недолго.

  Хорошо, что Молчанов в юности занимался плаванием. Теперь это пригодилось, потому, что плыть в мокрой одежде, в ледяной воде, да еще тащить с собой девочку, оказалось каторжной работой. Когда он все-таки добрался до спуска в воду, то сил осталось только на то, чтобы передать девочку на руки, встречающим их людям. К счастью, кто-то успел вызвать уже скорую помощь. Тут же, возле лестницы, стоял и милицейский УАЗик.

  – Ну, что тут случилось? – спросил у Молчанова молодой лейтенант милиции, разглядывая его мокрую фигуру.

  – Да вот, девочка в воду упала, – Ответил тот, лязгая зубами от холода.

  – А ты что?

  – А я прыгнул за ней.

  – Слушай, лейтенант, – вмешался Вайнер, – Он сейчас от холода окочурится.

  – Вижу, что окочурится, – согласился тот, немного подумал и спросил, – Живешь-то где?

  – Да тут, недалеко, на Большой Московской.

  – Вот, что, – сказал вдруг милиционер, – Садись, подвезу.

  – И я с ним, – вставил Вайнер.

  – Ладно, давайте вдвоем.

  – Только мы у тебя воды нальем, – добавил Молчанов, – Ты уж нас сзади подвези.

  – Можно и сзади, засмеялся милиционер.

  Когда через десять минут, милицейский УАЗик подъехал к дому Молчанова, старые бабки, сидевшие на лавке, у подъезда, к своему огромному удовольствию, увидели, как из зарешеченного отделения вылезли совершенно мокрый Молчанов и с ним бородатый, взъерошенный мужик. Правда, после этого, они увидели, как, прощаясь с ними, милиционер пожал им обоим руки, после чего эти двое скрылись в подъезде.

  Когда Леночка открыла дверь, она увидела перед собой мокрого мужа и с ним Борьку Вайнера, которого хорошо знала, и считала скандалистом и пьяницей. Она, конечно, сразу испугалась и растерялась, и отступила назад, судорожно сжимая руками лацканы своего халата. Дочка, Ксения тоже выскочила в коридор, удивленно разглядывая мокрого отца. Но тут инициативу в свои руки взял Вайнер.

  – Все вопросы потом, – сразу сказал он, проходя в прихожую, – А теперь, быстро раздевайся и немедленно в ванную.

  От этих слов Лена очнулась, побежала в ванную комнату и открыла горячую воду. Молчанов же, начал скидывать с себя мокрую одежду. Видя, что отец скоро останется голым, Ксения предпочла спрятаться в свою комнату.

  – Ну и что с ним случилось? – спросила Лена у Бориса, когда Молчанов забрался под горячий душ.

  – Девочку спас, из Фонтанки вытащил, – ответил Вайнер, потом потоптался немного, и сказал, – Так что, ты на него не ругайся. Муж у тебя молодец. Ну а я пойду.

  Когда Молчанов, наконец, согрелся и вылез из ванны, Лена принесла ему сухую одежду, а мокрую закинула в ванну. Потом, они втроем сидели на кухне, и пили горячий чай. После пережитых волнений, глядя на свою жену и дочку, сидящих рядом, и глядящих на него влюбленными глазами, Молчанов вдруг почувствовал, что он абсолютно счастлив.

  – Папа, а я завтра в школе всем расскажу, что ты утопающего спас, – заявила дочка.

  – А надо? – спросил Молчанов.

  – Надо, – уверенно сказала дочь, – Пусть завидуют.

  – А ты знаешь, Ксения? – погладив дочь по голове, неожиданно, сказал Молчанов, – А ведь я, кажется, понял, как написать твое сочинение.

  Он достал мобильный телефон и позвонил Вайнеру. Секунды три в трубке слышались длинные гудки, потом раздался встревоженный голос Бориса,

  – Алё, что там у тебя еще?

  – Борька, и вовсе ты не прав, – заявил ему Владимир, – И вся твоя нефть, здесь не при чем.

  – Какая нефть? – удивленно посмотрела на мужа Лена.

  – А-а, всякая, – махнул он рукой, – Всех сортов и оттенков.

  – Ничего не понимаю, – вздохнула Лена. – А и понимать нечего, – улыбнулся Молчанов, – Просто, кажется, я теперь понял, в чем смысл жизни.