Текст книги "Шаги в бесконечности"

Автор книги: Владимир Михановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Кто-то заметил с места, что задание для мало обученных пионцев слишком сложно: ведь они еще не научились как следует различать объекты.

– Ваши сведения устарели, – живо возразил Ливен Брок. – Неделю назад Энквен встретил на полигоне мою внучку. До этого они не были знакомы, но Энквен узнал ее по моим описаниям… Ну, и по некоторому сходству со мной. У Энквена вполне зрелый мозг. Думаю, и у остальных белковых тоже, – заключил Ливен Брок.

– Решено. Испытаем пионцев в деле, – заключил председатель координационного совета.

Отталкиваясь ногами от дна, пионцы не спеша перемещались, подолгу останавливались возле рабочих. Локаторы роботов ловили и фиксировали каждое движение, рентгеновские аппараты их работали, не переставая, «просвечивая» незнакомые машины и установки. Все сведения поступали в головной мозг, который должен был составить единую картину.

Энквен откололся от остальных и двинулся вдоль кабеля, лежащего на дне и полузасыпанного песком. Позади осталась строительная площадка, освещенная сильными прожекторами. Теперь Энквен двигался в непроглядном мраке, какой бывает только под многокилометровой толщей океана. Пришлось включить инфравидение.

Кабель привел робота к небольшому сооружению, облицованному толстыми плитами. «Бористая сталь», – определил Энквен с первого взгляда.

После тщательного исследования робот понял, что перед ним находится главный реактор – энергетическое сердце всей стройки. Какое-то чувство (сродни инстинкту), воспитанное Ливеном Броком, не обмануло Энквена, приведя его к реактору.

Именно отсюда, решил Энквен, следует начать исследование. Над роботом скользнула тень. Энквен насторожился. Широкая тень повернула обратно и на миг замерла над ним. Глубоководная рыба, не мигая, рассматривала пришельца.

Энквен с подводным царством был знаком слабо, и огромный электрический скат привел его поначалу в замешательство. Непуганая рыба, не обращая внимания на Энквена, медленно описывала круги над реактором. Ее чем-то привлекало это сооружение. Осмелев, скат с силой ткнулся в стенку. Робот наскоро определил, что запас прочности реактора незначителен. Настойчивое любопытство трехметровой рыбины едва ли входило в расчеты конструкторов. Так по крайней мере показалось Энквену.

Нетрудно было представить, что будет с сотнями людей, участвующих в подводных работах, если нарушится источник энергопитания: замрут машины, производящие кислород для дыхания, остановится опреснитель, застынут на месте механизмы…

«Надо отогнать опасное существо» – к такому умозаключению пришел Энквен.

Джунгли водорослей до половины скрывали реактор. Приблизившись к скату, Энквен протянул к нему руку. Скат отпрянул назад.

Со стороны это было похоже на игру. Энквен наступал. Скат маневрировал, выжидая.

Наконец роботу удалось настичь противника. Обеими руками робот обхватил плоского и скользкого ската. В тот же миг тело робота неожиданно пронзил электрический разряд. Дернувшись, робот застыл на месте. Из разных точек тела в головной мозг хлынули сигналы о повреждениях. Качнувшись, бессильно повисли руки. Окрестный мир поплыл перед глазами, как несколько дней назад, когда Энквен упал после неудачного прыжка во время первой своей вылазки. Однако первый разряд оказался недостаточно большим, и Энквен сохранил способность ориентироваться в пространстве.

Остановившись в водорослях, скат горделиво посматривал на обескураженного неприятеля.

Энквен немного оправился от шока, с усилием огляделся, оценивая обстановку. Необычные ощущения поколебали его настройку. Человек назвал бы эти ощущения болью и раздражением.

Туманное пятно, заштрихованное водорослями, постепенно вновь приобрело четкие очертания ската. Распознав врага, Энквен снова ринулся в бой.

Не ожидавший нападения скат на какую-то долю секунды замешкался. Миг – и рыба судорожно забилась в железных объятиях робота. От электрического разряда Энквен в момент вторичного столкновения потерял ориентацию. Все окружающее заволоклось серой пеленой.

Двигаясь вдоль рыбьего тела, рука Энквена наткнулась на глаз, и сразу же проникла вглубь, поразив рыбий мозг.

В следующую секунду ослепший на один глаз скат судорожно забился, пытаясь избавиться от робота. Движения ската становились все слабее, и наконец, дернувшись в последний раз, он медленно распрямился.

Но Энквен не видел ни туч песка, поднятых со дна в потасовке, ни мутного облачка возле рыбьей головы.

Только теперь, выпустив мертвую добычу, Энквен медленно опустился на песок. И лишь мозг его продолжал работать, посылая настойчивые команды во все уголки тела.

Так и не узнал впоследствии Энквен, что труды его были напрасны: главный реактор инженеры снабдили достаточной защитой…

Умелые руки биологов Зеленого городка вернули Энквена к жизни. Поначалу робот не мог управлять своим телом, и Ливен Брок проводил со своим воспитанником долгие часы, удовлетворяя ненасытную любознательность Энквена.

Потом Энквен снова разучил простые движения. Однажды Энквен остался один – Ливена Брока по видеофону срочно вызвали в башню безмолвия.

Сначала робот забавлялся, лазая вверх и вниз по шведской стенке. Зацепившись за перекладину, повис, глядя в окно. Широкий двор был пуст. Лишь на волейбольной площадке Ван возился с сеткой. Показалась Лин. Она быстро шла куда-то с папкой под мышкой. В папке – Энквен это без труда разглядел

– лежал толстый конспект и потрепанный учебник космического растениеводства.

Сегодня был один из редких дней, которые люди называют выходными.

Энквен перевел взгляд вверх. Там, за толстым потолком, на плоской кровле четырнадцатиэтажного здания, помещалась взлетно-посадочная площадка для летательных аппаратов. Как интересно было бы вблизи рассмотреть эти серебристые и прозрачные машины, легко бороздящие небо, потрогать их крылья, забраться в кабину, нажать кнопку стартера!

Летательные аппараты были знакомы Энквену пока что лишь в теории, подниматься на авиаплощадку Ливен Брок еще не разрешал.

Между тем внизу Лин поравнялась с Ваном. Глядя вниз, Энквен ясно различал каждую травинку, отчетливо слышал каждое слово, произнесенное молодыми людьми.

Приладить волейбольную сетку было не так-то просто. Сильный ветер рвал ее из рук.

– Помоги, Лин! – сказал Ван, улыбнувшись девушке.

– Тороплюсь, – ответила она, замедлив шаг. – Дел полно – вздохнуть некогда.

– Скоро экзамен?

– Завтра.

– А сейчас ты куда?

– На консультацию.

– На консультацию? – удивился Ван. – В институте никого нет. Ливен Брок уехал в башню безмолвия. Кто же будет тебя консультировать?

– Мое дело, – улыбнулась Лин.

Через несколько минут Энквен услышал далекий вздох включенного внизу транспортера. Затем по коридору дробно простучали каблучки, дверь распахнулась, и в комнату влетела Лин.

– Привет, Энквен, – сказала она.

Робот легко спрыгнул и подбежал к Лин, ответив на приветствие. С того памятного дня знакомства на полигоне они подружились, и Энквену неприятно было думать, что скоро, защитив диплом, Лин улетит на Луну, чтобы продолжать образование.

Энквен молчал, ожидая, что скажет Лин. Рядом с тоненькой девушкой массивный робот выглядел особенно внушительно.

– Понимаешь, Энквен, никак не могу решить задачу, второй день бьюсь… А без нее горит дипломный проект, – голос Лин пресекся от волнения.

– Горит? – недоуменно повторил Энквен.

– Ах, ну как ты не понимаешь! – топнула ногой Лин. – Горит – значит проваливается.

– Проваливается? – беспомощно переспросил робот.

– Да пойми ты: эту задачу решить необходимо.

– Дай условие, – попросил Энквен, уяснив наконец просьбу Лин.

Девушка медленно и внятно продиктовала условие задачи. Энквен застыл в неподвижности. Только в его огромных глазах-блюдцах можно было заметить бегущие блики, выдававшие напряженную работу мозга. Молчание стало тягостным.

– Прости, Энквен, – сказала Лин и шагнула к двери. – Я совсем забыла, что задачу для тебя нужно сначала запрограммировать…

И тут Энквен заговорил. Никогда еще он так не торопился. Лин остановилась, обернулась.

– Ничего не понимаю… – растерянно проговорила она, отпустив дверную ручку.

Энквен, подбежав к Лин, взял у нее из рук карандаш. Чистого листка у Лин не оказалось. Но робот нашел выход – одним прыжком покрыв расстояние до стены, он стал набрасывать на ней ровные строчки формул.

Лин недоверчиво смотрела на математические символы, которые выводил для нее Энквен.

– Поняла! – вскрикнула она наконец.

– К этому, – указал Энквен на последнюю формулу, – нужно еще прибавить интеграл столкновений.

– Понятно, понятно! Остальное я сделаю сама. Спасибо, Энквен. Какая ты умница!

Девушка приблизилась к Энквену.

– Дай, я тебя расцелую! – сказала она, взяв робота за руку. Энквен вырвал руку и отбежал в сторону, остановившись в выжидательной позе.

Лин пожала плечами и, попрощавшись, ушла. Когда звук каблуков замер, Энквен вышел из неподвижности. Он окинул взглядом формулы на стене, словно запоминая их, затем методически стер щеткой все написанное.

Что-то беспокоило Энквена. Он стал прохаживаться по комнате, что делал всегда, когда не мог найти логического решения какой-нибудь проблемы.

Наступили сумерки. Энквен все не мог успокоиться. Он рылся в информблоках, просматривал картотеку микрофильмов, затем снова принимался расхаживать.

Ливен Брок застал его листающим старинную энциклопедию. Вечерняя беседа затянулась. Энквен проявил необычный интерес к башне безмолвия, из которой Ливен Брок только что вернулся, и воспитателю пришлось, отвечая на вопросы, подробно рассказывать об этом уникальном сооружении. Энквена поразило, что в башне безмолвия синтезируется серое вещество.

– В башне безмолвия выращивается головной мозг для белковых роботов, – медленно, чуть ли не по слогам повторил Энквен.

– Чем ты занимался, когда был один? – кончив свой рассказ, задал Ливен Брок традиционный вопрос.

– Разучивал движения. Усваивал информацию. Решал задачу, – сказал Энквен.

– Какую задачу? – спросил Ливен Брок.

Энквен изложил условие. Ливен Брок задумался.

– Напрасно терял на нее время, – сказал он. – Задачу нужно сперва запрограммировать.

– Я так ее решил, – произнес Энквен, – без программирования.

– Расскажи.

Энквен набросал решение.

– Не торопись… Так… Так… – кивал Ливен Брок. – Ты решил верно. Но погоди-ка. Где ты взял ее условие? Задача связана с космической навигацией. Я тебе такой не задавал.

– Она мне встретилась случайно, – ответил уклончиво Энквен.

Ливен Брок посмотрел на него: робот явно что-то скрывал. Воспитатель не настаивал.

– Случайно так случайно, – согласился он.

Ливен Брок встал со стула, собираясь уходить.

– Кстати. Что ты искал, когда я вошел? – спросил он.

– Информацию.

– О чем?

– О предложении расцеловать.

Ливену Броку показалось, что он ослышался.

– Что это значит? – спросил он.

– Меня интересует действие, обозначаемое глаголом «расцелую», – невозмутимо разъяснил Энквен.

– Гм… «расцелую»… – кажется, впервые за все годы воспитательской деятельности Ливен Брок пришел в замешательство. – А откуда ты взял этот глагол? Впрочем, дело не в этом… Видишь ли, все, что связано с эмоциями человека…

– Эмоции не программируются, – изрек Энквен твердо усвоенную вещь.

– Вот именно, – подтвердил Ливен Брок. – Знаешь что? Я завтра принесу тебе книжку. Ты ее поймешь, поскольку уже решаешь задачи без предварительного программирования.

Они простились, и всю дорогу до дому Ливен Брок думал о поведении своего воспитанника.

«Энквен становится самостоятельным. У него заводятся свои тайны, как у всякого мозга, вступающего в пору зрелости, Не рано ли? Надо будет обсудить с биологами», – решил Ливен Брок, включая свет в кабинете.

Глава 2
ЗЕЛЕНЫЙ ГОРОДОК

 
Река вобрала мир окрестный
С былинкой каждою его,
Душой широкою и честной
Не отвергая никого.
 

Вертолет шел невысоко. Внизу волновалась тайга. Кажется, протяни руку – и коснешься беспокойных вершин деревьев.

Так вот она, знаменитая Сибирь, край не только несметных сокровищ, но и великой красоты. Федор знал, конечно, о богатствах сибирских недр – и о тех, которые разрабатывались здесь издавна, и об открытых совсем недавно, но сейчас его захватила величественная картина тайги, широко раскинувшейся внизу.

Сколько сказаний, сколько песен сложили люди о тайге! И видно, неспроста. «Ведь тайга, – подумал Федор, неотрывно глядя вниз, – не только лес, пусть даже большой, огромный, почти необозримый. Тайга – нечто большее…» Федор усмехнулся, на мгновение представив, что он представитель инопланетной цивилизации, который на летательном аппарате приблизился к планете Земля. Вот он смотрит вниз сквозь толстые стекла иллюминаторов. Под ветром колышется зеленое море. Значит, эта планета не мертва, значит, на ней буйствует органическая жизнь!

«А что, тайга – неплохая визитная карточка нашей планеты», – решил Федор Икаров. И еще он подумал, что тайга едва ли не самое величественное проявление органической жизни на Земле.

Федор оглядел лица своих товарищей-сокурсников, все они были захвачены картиной тайги.

Похоже на живой океан, о котором писал в древности какой-то писатель-фантаст.

Сосредоточившись, Федор начал припоминать, что он знает, что слышал, читал о сибирской тайге. Основа тайги – хвойный лес, широкой полосой тянется он до самого Охотского моря. Хвойные деревья перемежаются лиственничными. А что означает это слово – «тайга»? Федор наморщил лоб. Из глубины памяти выплыло то ли читанное когда-то, то ли слышанное от отца: слово «тайга» происходит от якутского «тайога», что означает «лес»…

Иссиня-зеленый внизу массив ближе к горизонту становился сизым, сливался с цветом неба.

– Кедровые леса, – негромко сказал кто-то.

Кое-где зеленая акварель тайги была тронута кровавокрасными пятнами боярышника – колючий кустарник селился целыми семьями. Постепенно кустов боярышника внизу становилось все больше. Федор знал: это – неоспоримый признак того, что машина приближается к реке.

Нежаркие солнечные лучи били в прозрачный купол стремительно несущейся машины. Федор посмотрел вверх. Небо было почти чистым, лишь на большой высоте курчавились облака. Взгляд Федора задержался на облаке, похожем на шляпу. Молодому курсанту подумалось, что это облако не только не задерживает солнечные лучи, а, наоборот, само брызжет ими. А может, это искусственное облако, созданное на станции регулировки климата? Впрочем, зачем климатологам швырять в небо перистые облака? Им нужно заниматься облаками, которые низко плывут над землей, подчас чуть не задевая ее. Такие облака несут в своем чреве влагу, столь необходимую земле, таят в себе громы и молнии. В этих облаках – трепет земной жизни… А перистые облака слишком далеки от земли, чтобы принимать участие в ее жизни. Они чрезмерно холодны, тело их соткано из льда, и только из льда.

Никогда перистые облака не прольются дождем, не отзовутся громом, не сверкнут молнией. Но и они влияют на погоду.

Вертолет еще убавил высоту.

Теперь отчетливо можно было различить отдельные деревья, кудрявые шапки, разлапистые кроны.

За короткое время погода между тем успела приметно испортиться. Разросшиеся тучи закрыли солнце, и в салоне сразу потемнело.

Внезапно тайга расступилась, внизу показалась широкая река, берега ее были тронуты медью осени. Ветер гнал волну, у стрежня кудрявились барашки.

Федор, не отрываясь, смотрел в иллюминатор.

– Силища! – сказал он восхищенно.

– Обь, – произнес инструктор полигона, куда направлялась группа слушателей Звездной академии. Инструктор сидел рядом с Федором и время от времени давал необходимые пояснения.

– Река, как море, – сказал Федор.

Несколько капель ударились снаружи в иллюминатор, оставив на его поверхности извилистые бороздки.

– Портится погода, – заметил Федор.

– Подвели синоптики, – озабоченно сказал инструктор. – Предсказали на ближайшие дни «ясно», поэтому в Зеленом городке решили не делать специальный заказ погоды.

– Погода – штука со многими неизвестными, – кивнул Федор.

– На завтра в Зеленом намечено важное дело, – сказал инструктор. – Как бы из-за плохой погоды не сорвалось.

– Какое дело? – повернулся к инструктору Федор. Все, что касалось Зеленого городка, его живо интересовало.

– Группу белковых будут обучать плаванию, – ответил инструктор.

– Нужно было заказать хорошую погоду, – вступила в разговор девушка с переднего сиденья.

– Понадеялись биологи на синоптиков, – вздохнул инструктор. – А теперь заказ запоздал: его нужно делать хотя бы за три дня.

– Можно отложить обучение, – предложил Федор. – Разве несколько дней

– это так важно?

– Для робота, которого обучают, очень важно, – сказал инструктор. – Биологи наметили программу обучения белковых чуть не по часам.

– А скоро мы пролетим над Зеленым городком? – спросил Федор.

– Вон Зеленый, – сказал инструктор, – впереди по курсу.

Курсанты прильнули к иллюминаторам.

– Маленький, – сказала девушка, в голосе ее слышалось разочарование.

– Маленький? – улыбнулся инструктор. – Это только сверху кажется…

Машина, круто взяв высоту, промчалась над куполом, увенчанным острой вышкой.

– Башня безмолвия? – спросил Федор.

– Она самая, – кивнул инструктор.

Через несколько минут прибыли на место, в учебный лагерь. Комната Федору Икарову досталась угловая, на последнем, сороковом этаже здания, где жили курсанты. В комнате пахло свежей краской.

Федор бросил рюкзак в угол, распахнул окно. Тайга подступала к лагерю. Всего в нескольких километрах отсюда – Зеленый городок…

Федор давно мечтал побывать в Зеленом городке, посмотреть, как воспитывают белковых роботов – удивительные создания, существование которых еще недавно, когда Федор был мальчишкой, считалось невозможным. Воспитатели белковых рисовались юному учлету людьми особенными.

Сев за письменный стол, Федор веером разложил перед собой фотографии воспитателей Зеленого городка – он коллекционировал их с первого курса.

Интересно, что с течением времени каждый белковый становится похожим на своего воспитателя. Биологический резонанс – так называется это тончайшее явление.

Одну карточку, самую любимую, Федор разглядывал особенно долго. Воспитатель Ливен Брок был сфотографирован в лодке посреди величавой Оби. Весла подняты, с них срываются серебряные шарики воды. Шрамы на лице пожилого человека говорят о нелегкой судьбе. Ливен Брок улыбается. Седые волосы ежиком обвевает ветер. От глаз лучами разбегаются морщинки. Возраст Ливена Брока выдают руки, жилистые, сморщенные, но еще крепкие, они уверенно держат весла на весу.

Послезавтра воскресенье, можно слетать в Зеленый городок, по улицам которого роботы разгуливают наравне с людьми.

Размышления Икарова прервал стук, дверь в комнату приотворилась.

– Заходи, Май, – сказал Федор, не отрывая взгляда от фотографии Ливена Брока. Наверно, он бы удивился, если бы это была не Май, а кто-нибудь другой. Ни для кого не было секретом, что единственная девушка на курсе отдавала явное предпочтение Федору Икарову. Да и сама она не делала из этого тайны.

– Как устроился? – спросила Май. Несмотря на длительный путь, который они только что завершили, Май, как всегда, выглядела свежей и полной сил.

– Обживаюсь, – ответил Федор.

– О, у тебя угловая комната. Это хорошо: много света, – одобрила Май. Обойдя комнату, она подошла к столу. – Воспитателями любуешься?

– Да.

– А меня больше интересуют воспитанники. До смерти хочется увидеть настоящего белкового робота, – призналась Май. – Пойдем в воскресенье в Зеленый городок?

– Посмотрим.

Май присела на краешек стола.

– Чем их только там пичкают, белковых? – сказала она. – Подумай только: десять лет обучения!

– А человек?

– Ну, сравнил, – протянула Май. – Человек всегда остается человеком.

– Без обучения и человек стоил бы немного, – произнес Федор. – Есть древний рассказ о младенце, затерявшемся в джунглях. Его выкормила волчица.

– Ну и что? – спросила Май, болтая ногами.

– Мальчик вырос здоровым. Но он даже ходить, как человек, не научился

– ползал на четвереньках. И не мог произнести ни единого слова… Его никто не учил говорить, понимаешь?

Май кивнула.

– Вот послушай, – сказал Федор. Он отыскал среди фотографий вырезку из журнала и прочел: «Некоторые считают, что белковые роботы наделены качествами людей. Это ошибка. Не скажем же мы, что магнитофон обладает отличным голосом, если он воспроизведет арию великого певца? Когда мне говорят, что белковый робот повторяет человека, я отвечаю: верно, повторяет, но на другой основе. Нам нужны не механические воспроизводители, не слепые исполнители команд, не прирученные тигры и не дрессированные слоны. Нам необходимы сильные и умные, а главное – самостоятельные помощники, которые могут в критических условиях найти единственно правильное, вовсе не шаблонное решение. Пока мне видится только один путь к созданию таких помощников – длительное и кропотливое обучение белковых систем, выращенных в камере синтеза…»

– Чьи слова? – спросила Май.

– Его, – указал Федор на фотографию Ливена Брока.

Май посмотрела в окно.

– Послушай дальше, – сказал Федор: – «Мой воспитанник Энквен в четыре месяца уже проявлял первые признаки самостоятельности, в год он стал тем, что в применении к человеку мы называем личностью, в три – мои товарищи по работе заметили, что Энквен начал внешне походить на меня. Он уже выходит в открытое пространство, выполняет самостоятельные задания, как и прочие белковые его группы. В прошлом году, будучи на стажировке близ острова Энергии, Энквен доказал, что достиг высокого уровня развития, сумев, как он считал, спасти глубоководный комплекс…»

– Так уж и спасти, – усомнилась Май. Она спрыгнула со стола и предложила: – Идем сыграем в пинг-понг.

– Где?

– Здесь внизу есть спортивный зал, я видела.

Федор встал со стула, сунул карточку Ливена Брока в нагрудный карман.

– Сегодня выиграю я, – сказал он.

– Хвастунишка, – усмехнулась Май, одергивая платье.

Обь неспокойно ворочалась на каменистом ложе. Волны лохматились под ударами ветра, перехлестывали через мол, надсадно ухая. Временами накрапывал дождь.

Кучка белковых роботов жалась поближе к пирсу, взгляды их были прикованы к разыгравшейся стихии, с которой до сих пор никому из них не приходилось иметь дела. Вылазка на океанское дно не в счет – там умения плавать не требовалось.

Роботы были вызваны на водный полигон по радиосигналу тревоги.

Волга и Карбенко стояли у мола.

– Все явились, ты проверил? – спросил Волга.

– И проверять нечего, – самоуверенно произнес Карбенко. – В истории Зеленого городка не было еще случая, чтобы белковый ослушался команды.

– Все-таки надо бы…

Карбенко махнул рукой.

– Не будем терять время, – нетерпеливо перебил он. – Ветер усиливается.

Волна с шумом разбилась у их ног. Белковые, в ожидании стоявшие поодаль, сделали несколько шагов назад.

– Инстинкт самосохранения, – сказал Карбенко и плотнее запахнул плащ.

– Нормальная реакция.

– Отложим на денек обучение плаванию? – неожиданно предложил Карбенко. – Видишь, что делается.

– Нет.

– Неровен час, кто-нибудь погибнет…

Волга взял Карбенко за пуговицу плаща.

– Ливен Брок рассказывал на днях, что его Энквен прошел по перилам моста через Обь, – сказал Волга. – Представляешь, какое чувство равновесия?

– Энквен – особая статья, Леша, – вздохнул Карбенко.

– Тем лучше, Володя! – подхватил Волга. – С него будут брать пример остальные.

– Ладно, – сдался Карбенко. – А ты перед вылетом на Обь разговаривал с Ливеном Броком?

– Нет.

– Я накануне целый день не мог до него дозвониться, – сказал Карбенко. – Видеофон не отвечает. Наверно, старик отключил его. Ход конем.

– Правильный ход, – отрезал Волга.

Хлынул дождь. Капли расшибались о бетон, секли лицо.

В группе белковых, до того стоявшей спокойно, произошло движение. Карбенко и Волга подошли к ним.

Роботы образовали круг, в центре стоял белесый, почти бесцветной пигментации Кельзав, даже среди белковых собратьев выделявшийся недюжинной силой. В руках он держал металлический багор, только что завязанный узлом.

Карбенко забрал изувеченный багор и швырнул его в реку.

– Начнем! – сказал Волга.

Карбенко кивнул.

Упругая дорожка для прыжков перед самой водой делала крутой взлет наподобие трамплина.

– Кельзав, на старт! – распорядился Карбенко.

Белковый робот, слегка переваливаясь, выбежал к дорожке и занял предстартовую позицию.

Волга поднял ракетницу и, помедлив, выстрелил. Почти бесцветный огонь рванулся из ствола, ракета взмыла в пасмурное небо. Сильный ветер приметно относил ее, искривляя огненный хвост ракеты. Кельзав не шевелился, лишь взгляд его неотступно следовал за летящей ракетой.

– Он не может посчитать параметры траектории… Я же говорил – ветер, – успел с досадой шепнуть Карбенко.

В тот же миг Кельзав сорвался с места. Вихрем промчавшись по дорожке, он с силой оттолкнулся от трамплина. Последний толчок оказался математически точным – распластавшаяся в полете фигура приблизилась к ракете. Миг – и Кельзав схватил огненную трубку. Бледное пламя исчезло, парабола, которую выписывала в воздухе ракета, осталась недорисованной.

Сделав в воздухе двойное сальто, робот, как заправский ныряльщик, вошел головой в воду, почти не подняв брызг. А ведь до этого он знал технику прыжка только в теории.

Главное, однако, было впереди.

Роботу было дано лишь конечное задание: удержаться на поверхности воды. Как этого добиться, программа не сообщала.

Волна с головой накрыла барахтающегося Кельзава. Роботы, оставшиеся на берегу, продолжали следить за своим собратом – они видели и то, что делается под водой. Карбенко и Волга были лишены такой возможности.

– Кажется, я оказался прав, – проворчал Карбенко, когда пауза сделалась томительной, и потянулся к спасательному кругу.

В этот момент среди волн показалась голова Кельзава. Кто знает, какие гидродинамические уравнения роились в ней, какая шла напряженная счетная работа, но, еще разок уйдя под воду, Кельзав вынырнул, на сей раз более уверенно. Руки его тяжело, словно плицы допотопного колесного парохода, били по воде, поднимая тучи брызг, ноги, как два могучих бревна, молотили по волнам, но держался Кельзав на воде вполне прилично для новичка.

Дальнейшее – отработка техники – было уже делом несложным.

– Трудно ему, – сказал Карбенко, следя за Кельзавом, плывущим неуклюже к берегу.

– Трудно на Оби – легко на «Пионе», – откликнулся Алексей Волга.

– Пуговицу-то мою все-таки отпусти, – сказал Карбенко. На бетонную дорожку, повинуясь сигналу, уже выходил следующий белковый робот. Алексей подбросил на ладони ракетный пистолет.

Сквозь шум ветра пробился комариный писк зуммера.

– Нас вызывает Зеленый городок, – нахмурился Алексей.

– Во время самостоятельных испытаний? Странно, – удивился Владимир.

Алексей торопливо вытащил из кармана блок связи – плоскую коробочку размером с портсигар.

– Вызывает Зеленый, вызывает Зеленый, – бормотала мембрана.

– Слушает Волга, водный полигон на Оби, – сказал Алексей, поднеся к губам блок.

– Волга на Оби. Слияние двух великих рек, – сострил Карбенко.

– У вас группа «Пиона»? – спросила мембрана.

– Да, – ответил Алексей.

– Пусть Энквен немедленно возвращается в Зеленый, – велела мембрана.

– Нельзя. Сегодня день обучения плаванию, – начал объяснять Алексей. – Если Энквен его пропустит, то его биологические часы…

– От имени координационного совета – пусть Энквен сейчас же летит в Зеленый, – нетерпеливо перебила мембрана.

Алексей пожал плечами, посмотрел на Владимира, который ограничился тем, что развел руками.

– Я подчинюсь только приказу Ливена Брока, – негромко сказал Алексей.

– Ливен Брок пропал, – сообщил голос из мембраны. Алексей и Владимир одновременно нагнулись над аппаратом.

– Как это – пропал? – переспросил Владимир.

– Видеофон Ливена Брока не отвечал со вчерашнего дня. Сегодня утром к нему пришли домой – коттедж оказался пустым. В Зеленом городке Брока нет. Одна надежда на Энквена. Может быть, он что-то знает… – единым духом выпалила мембрана.

– Сейчас Энквен вылетает к вам, – торопливо сказал Алексей и, сунув в карман блок связи, крикнул: – Энквен!

Никто из белковых роботов не пошевелился.

– Человек, Энквена нет среди нас, – сказал Кельзав. Волга посмотрел на Карбенко.

– Я отдал команду всем пионцам… Еще не было случая, чтобы белковый ослушался, – виновато пробормотал Владимир, отводя глаза.

Алексей радировал в Зеленый, что Энквена в группе нет. Что самое странное, там, похоже, этому не особенно удивились.

– Продолжайте обучение группы, – решила мембрана.

Ван Каро был коренным жителем Зеленого городка. Здесь он родился, здесь учился делать первые шаги, окончил школуинтернат, затем институт. Еще на первом курсе Ван увлекся проблемой синтеза белка. После института Ван по этой же теме защитил диссертацию. Научный руководитель темы Ливен, Брок высоко отозвался о работе Вана Каро.

Своей теме Ван остался верен и после защиты диссертации. Ливен Брок взял Вана в свою лабораторию. Помимо текущих дел Брок время от времени подбрасывал молодому ассистенту какую-нибудь особенно интересную задачу.

Так было и на этот раз. Неделю назад Ливен Брок вызвал молодого ученого и предложил ему поразмыслить над тем, каков должен быть оптимальный объем головного мозга у белкового робота. Ван заметил, что Ливен Брок почему-то стал часто обращаться к этой теме в последнее время.

Это было тем более странно, что задача о головном мозге робота считалась в науке давно решенной. Многочисленные опыты, а также теоретические расчеты показали, что наилучший объем мозга робота именно тот, который имеется у питомцев Зеленого городка, ни больше ни меньше. Зачем же понадобилось Ливену Броку вновь обращаться к вопросу, давно решенному? Похоже, какая-то тайная мысль все время мучила старого воспитателя.

Ван Каро не стал уклоняться от поставленной задачи. Запасшись грудой материалов, он с добросовестностью естествоиспытателя вновь засел за расчеты.

Как Ван и ожидал, его недельная работа подтвердила прежние выводы: да, нынешний объем головного мозга роботов является наилучшим. Ван Каро подумал, что этот результат огорчит Ливена Брока. Учитель склонялся к мысли, что объем головного мозга роботов необходимо резко увеличить. Но что делать? Математику не переспоришь.

Расчетами Ван любил заниматься в тиши, на старой даче, расположенной за Обью. Закончив вычисления, Ван тут же позвонил Ливену Броку, но дозвониться не смог: видеофон не отвечал.

«Полечу к учителю завтра», – решил Ван, поскольку был уже поздний вечер.

Рано утром Ван наскоро проглотил завтрак, сел в орнитоптер и, включив автопилот, принялся перебирать листки расчетов. У Ливена Брока на ошибки отменный нюх.

Время от времени Ван отрывался от формул и смотрел вниз. За стенками кабины разыгралась непогода. Сильный ветер гнал рваные клочья облаков. В проемах между ними проплывала тайга. Сверкнула Обь, показались прямоугольники водного полигона. Близ одного из них виднелась кучка из десятка фигурок (вероятно, очередная группа белковых готовилась к уроку плавания).