Текст книги "Смерть гинеколога (СИ)"

Автор книги: Владимир Митрофанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Может быть, произошло столкновение каких-то коммерческих интересов? Известно, что на так называемых "скрытых" половых инфекциях, типа хламидиозе и микоплазмозе, у гинекологов, урологов и примыкающих к ним дерматовенерологов построен колоссальный бизнес. Молодые люди, ведущие активную сексуальную жизнь, тратят довольно большие деньги на диагностику и лечение этих так называемых ЗППП – заболеваний, передающихся половым путем. Дорого стоит и сама диагностика, а, кроме того, они получают длительное лечение антибиотиками (обычно тоже дорогими) и еще кучу других разных лекарств, пищевых добавок, которые пациенты должны там же у них и купить. Для этого специально разработаны очень сложные многоэтапные курсы лечения. Результат анализа в частном медицинском кабинете иногда может зависеть и от того, на какой машине вы туда приехали. Например, одному моему знакомому за огромные деньги выявили и очень долго лечили уреаплазмоз, которого, я уверен, у него вовсе и не было, а если и бы был, то лечить его, по мировым меркам, далеко не всегда и нужно. Его же убедили, что если его не лечить, это обязательно приведет к импотенции, и мой знакомый на это реально купился. Жорик же был убежденным сторонником современных международных стандартов диагностики и лечения ЗППП и выступал со статьями, разоблачающими имеющуюся порочную практику. Не исключено, что и не безвозмездно, а по заданию той западной фармацевтической компании, предлагающей свой метод лечения, поскольку в конце каждой статьи была реклама антибиотика и вагинальных свечей. Однако против какой-либо конкретной медицинской фирмы он никогда не выступал, а за абстрактную критику, как известно, не убивают. В таких случаях говорят: "Собака лает, а караван идет".

Интересно, что раньше про эти возбудители никто ничего не знал, и люди жили себе спокойно. И это только хламидии и микоплазмы, а ведь существуют еще и трихомонады! Это – вообще отдельная песня. Одна тетка, будто бы даже из врачей, явно сумасшедшая, даже выпустила популярную книжку, где утверждала, что трихомонады являются причинами раковых опухолей. А люди читают и верят. Один мой знакомый наверно года два лечился от трихомонад. Я как-то встретил его, он был в печали. "Что случилось, Миша, опять?" – "Опять! Мне кажется, доктор, когда я умру, то в земле на моей могиле еще долго будут высевать трихомонады!" Я по его поводу специально даже ходил к заведующей лабораторией, спрашивал ее, все ли правильно делают, нет ли тут ошибки. У нее был один суровый ответ:

– Меньше надо в рот пихать!

Миша попросил показать ему трихомонады. Его посадили за окуляры. Он долго смотрел в микроскоп, где кишели, куда-то неслись и мельтешили его сперматозоиды, потом, совершенно потрясенный, поднял ошалелые глаза и сказал:

– Бог есть!

Может быть, Жорик связался с криминалом? Общаться с этой публикой всегда было небезопасно. Один мой знакомый врач-дерматовенеролог, известный как Иваныч, как-то отказался поехать ночью в некую частную баню, чтобы осмотреть проституток (у него для этого дела был даже приспособлен микроскоп, хотя, понятно, это исследование работало разве только на гонорею, но сам процесс исследования всегда впечатлял, что благоприятно влияло на оплату), а было уже заполночь, он устал на своих двух работах, и поэтому отказался. Тогда они сказали: ну все, Иваныч, извини, мы тебя теперь убьем. Иваныч этих ребят знал довольно хорошо и очень даже этим угрозам поверил. Поэтому утром он позвонил офицеру из тогдашнего РУБОПа, с которым был на "ты", и который у него тоже неоднократно лечился с последствиями все тех же самых беспорядочных половых связей. Тот, внимательно выслушав, ответил рассудительно:

– Иваныч, ты сам посуди, охрану я поставить у тебя не могу, но ты не огорчайся: если они тебя убьют, я их сразу возьму и посажу. Я всех их хорошо знаю!

Такой ответ Иваныча не вполне удовлетворил и он позвонил другому своему клиенту, а именно – известному в определенных кругах господину Кремневу. Кремневские ребята эту проблему тут же и разрулили. Потом, правда, вся эта гопа ездила к Иванычу лечиться, и он уже не тем бандитам, а этим проституток проверял по баням, и отказать уже никак не мог. Впрочем, Иваныч в накладе не оставался – ему всегда везло на деньги: он еще при Советах подрабатывал в приемнике-распределителе на Каляева, и там однажды при осмотре девчонки-проститутки достал у нее из влагалища аккуратно свернутую стодолларовую купюру.

Могла ли быть подобная ситуация с Жориком Парижским? Думаю, вряд ли. Это был не его уровень. Я вообще никогда не слышал, чтобы гинекологи ездили по вызову бандюганов осматривать проституток в банях и чтобы на этой почве у них были какие-либо конфликты.

Может быть, муж какой-нибудь пациентки его убил? Хотя с чего это вдруг мужу убивать гинеколога? По религиозным соображениям? Но восточные женщины вообще не ходят к врачам без мужа или брата, это у них по правилам запрещено, а русским мужикам – тем в принципе все равно, куда его жена ходит лечиться. Спроси обычного нашего мужика, к какому гинекологу ходит его подруга, да он вряд ли и знает, что вообще куда-то ходит. Для него это все на уровне тампонов, месячных, бритья ног, подмышек, выщипывания бровей и прочего, от чего его воротит. Он просто не желает в это вникать. Одна цикличность женской физиологии и так-то его достает: именно когда больше всего хочется, тут-то тебе и облом: "А я сегодня не могу!", опять же тут плохое настроение, капризы.

Конечно, не имея достоверной информации, можно разного еще понапридумывать: например, вдруг произошла некая врачебная ошибка, вследствие которой во время родов потеряли ребенка или мать, или же был сделан неудачный аборт, приведший к смерти или бесплодию, а расстроенный муж потом взял да и прикокал врача. Или, предположим, Жорик взял большие деньги за операцию по восстановлению детородной функции, а работу не сделал; или вдруг женщина накапала своему мужу-бандиту-психопату, что этот мужик-гинеколог якобы ее домогался. Она, например, могла это сделать из злости, скажем, за то, что как раз, напротив, не приставал и не домогался. Но это уже редкое клиническое безумие и в таких случаях оно обязательно проявлялось бы еще в чем-нибудь другом, и муж это наверняка бы знал. У одного моего хорошего приятеля первая жена была такая. Она постоянно врала. Ни одного слова правды сказать просто физически не могла, и складывалось такое ощущение, что она сама в эту ложь искренне верит, поэтому все выглядело очень даже правдиво. Он из-за этого ее патологического вранья несколько раз попадал в довольно неприятные истории.

Другой возможный вариант: может быть, Жорик вымогал за лечение большие деньги, и его прибили на этой почве. Тот самый уже нам известный нам Иваныч как-то в период кризиса попросил у одного очень даже небедного мужика за лечение простатита два колеса для своей машины. Тот было заупрямился, сказав, что получается слишком дорого. Тогда раздосадованный Иваныч сказал ему прямо: "Ну, и повесь эти колеса себе вместо яиц, а вместо члена – вставь глушитель!"

Иваныч такое сказать очень даже мог, а вот Жорик – никогда.

Мог прибить его какой-нибудь сексуальный психопат? Есть, конечно, люди чрезвычайно, даже не в меру, увлеченные сексом. Как-то я смотрел один немецкий фильм, где человек этим делом увлекся до такой степени, что, в конце концов уменьшился до размеров мальчика-с-пальчика, разделся и влез в женские гениталии, как в пещеру. Да там и остался. Для съемок была сделана очень натуральная гигантская декорация этого самого женского органа (думаю, рабочие от души повеселились, когда ее строили). Понятно, что в этом был определенный символизм и прочее. Но с другой стороны, я знал одного мужика, который был буквально одержим проблемой оргазма, причем даже не своего, а свой жены. То, что она после года брака особо ничего не испытывает, оказалось для него настоящим откровением, поскольку он занимался с ней сексом, казалось бы, по всем правилам: с прелюдией, разогревом и все такое, – он даже специально книжку про это купил, изучал по ней эрогенные зоны и позиции. Она при близости вроде даже стонала, охала, как в кино, и тут вдруг оказалось, что ничего такого особенного не ощущает. Его это сильно задело, и они стали пытаться достигнуть оргазма самыми разными способами. Наконец, вроде что-то стало получаться. Это потребовало значительных усилий и времени и впоследствии достигалось всегда с большим трудом. Половой акт у них начал превращаться в долгую и утомительную работу вроде копания канавы.

В конце, весь в поту, тяжело дыша, он ее спрашивал:

– Ну, как?

Она же, тоже вся мокрая, виновато отвечала:

– Почувствовала какой-то приятный зуд внизу живота, потом расслабление – может быть, это и есть оргазм?

Он, весь измочаленный, скрежетал зубами. Его это вовсе не устраивало. Ему казалось, что это говорит о его мужской несостоятельности, и что она, как говориться, "в поисках чувственных наслаждений" может уйти к другому. А это, скорее, было особенностью конкретно ее женской физиологии. В таких случаях бывает, что после рождения ребенка, оргазм возникает гораздо проще и сам собой, но ребенка у них тоже почему-то никак не получалось. Постепенно этот мужик превратился, по сути, в того самого немецкого мальчика-с-пальчика, поглощенного женскими гениталиями. Я его, этого мужика, кстати, недавно видел. Такой вполне мог не только жену прибить, но и ее гинеколога.

А тогда мы с Кирой все-таки расстались. И надо сказать, я о том сожалею, потому что никого лучше ее я в своей жизни уже не встречал. А ведь, не влезь тогда Жорик, все могло сложиться по-другому. Впрочем, она довольно скоро вышла замуж, и, как оказалось, очень удачно. А я ведь ее действительно любил! Помню, сидел однажды в институтской читалке, ждал ее с какого-то собрания и думал: сейчас просто умру, если она не придет. Иногда в выходные, помнится, мы с ней из постели просто не вылезали – так и валялись до следующей ночи. Отчетливо помню: хотелось, чтобы время остановилось. И так уже не повторится. И никогда больше не будет того запаха талого снега и вечернего мартовского тумана, сквозь который призрачно мерцали фонари. Это все было в едином комплексе чувств: юность, любовь, весна. Может быть, это просто был возраст любви. Вокруг тогда царило всеобщее любовное безумие. Все с кем-то спали и кого-то любили.

К слову, еще про возраст любви. Помню, работал у нас в больнице такой хирург-травматолог Семен Моисеевич, уже очень пожилой, толстый и одышливый. Однажды на обходе старушка ему пожаловалась: "Доктор, миленький, посмотрите, а у меня рука криво срослась!" – "Что тут поделаешь – возраст любви!" Или, в другой раз абсолютно классическое: "Доктор, мне плохо!" – пожаловалась ему больная. – "Дорогуша, а кому сейчас хорошо?" – грустно ответил на это Семен Моисеевич.

А недавно мы встречались нашим курсом. В три часа народ начал собираться у седьмой аудитории. К моему удивлению сокурсников пришло довольно много. Вскрикивания, рукопожатия, объятия, поцелуи. Подойдя, я начал вглядываться в лица и постепенно узнавать – кого-то с трудом, поскольку не видел с самого выпуска, кого-то и сразу. Время затронуло всех, хотя и в разной степени. Некоторые люди были просто неузнаваемы, поэтому всем нам предусмотрительно выдали бейджи с именами и фамилиями, чтобы мы хоть как-то смогли опознать друг друга. Какой-то облысевший дядька с седой щетиной рванулся ко мне. Мы обнялись, и только потом я его узнал. Это был Толик Маракуев – парень из нашей группы. И Кира тоже пришла. Потом мы сидели в седьмой аудитории на расположенных амфитеатром крашенных черной краской скамьях. За прошедшие годы тут ничего не изменилось, разве что светильники на потолке поменяли. И опять через много лет Кира сидела рядом со мной. Я ей, смеясь, рассказал что-то из нашей прошлой жизни; она с удивлением сказала, что совершенно ничего из того, что я рассказываю, не помнит. Потом, оглядывая аудиторию, она вдруг спросила:

– А ты хотел бы снова учиться, вернуться в то время, начать сначала?

– Да, конечно хотел бы! – ответил я ей совершенно искренне. Странный вопрос: а кто бы не хотел вернуть молодость?

Она ничего на это не сказала.

Наконец, наши бывшие деканы закончили свои речи. Потом говорили известные люди курса. Многие начинали свои выступления со слов: "Дорогие мои!" Это было очень трогательно. Затем показали часть видеофильма, снятого пять лет назад на предыдущей встрече, на которой я не был. Камера была любительская, кадр мельтешил, в нем царил хаос, но было заметно, даже за прошедшие пять лет люди очень сильно изменились. Смеющийся Жорик Парижский тоже промелькнул в кадре. Он даже что-то говорил в камеру, но без звука.

Потом фильм остановили и всем сказали, что пора идти в ресторан, и мы пошли по направлению к станции метро "Горьковская" – место было рядом с зоопарком. Был ясный солнечный и ветреный день. Мы шли своей группой, разговаривая ни о чем – люди из юности, собравшиеся вместе, может быть, и в последний раз. Но отчего-то мне было как никогда весело. Я был почти счастлив. А потом был ресторан, тосты, выпивка, шашлыки, танцы, но так весело и хорошо, как по дороге туда, уже не казалось.

Было шумно. Женщины показывали друг другу фотографии детей. Кира – тоже. Лысый Толик Маракуев сидел рядом со мной и с аппетитом поедал шашлык, запивая его вином.

– Слушай, а ты знаешь, что Жорку-то Парижского убили? – вдруг спросил он меня, не отрываясь от шашлыка.

– Нет, – соврал я. – А что такое случилось?

Толик тут же мне все и рассказал.

Итак, что же действительно произошло? Оказалось, что имело место просто несчастное стечение обстоятельств. Два неких бандита решили грабануть ювелирку. Они ворвались в некий магазин "Алмаз" на -ской улице, и один из них сходу несколько раз выстрелил в охранника, который, сидя на стуле, читал журнал. Теряя сознание, охранник, получивший проникающее ранение в живот, все-таки собрал силы и выстрелил из своего помпового ружья, лежавшего на полке под прилавком, попав убегавшему бандиту в спину. Это и решило исход ограбления. Хотя разбойникам все-таки удалось уехать, их засекла группа захвата, выехавшая по сигналу нажатой тревожной копки.

Машину с бандитами удалось задержать минут через двадцать уже на шоссе. Дорогу там перекрыли самосвалами, и деваться разбойникам было некуда. Одного грабителя милиционеры застрелили на месте, а другой – раненый охранником в спину – был найден в машине без сознания, с пневмотораксом и доставлен в Военно-медицинскую академию. Дальнейшая судьба его не известна. Сам охранник магазина умер там же, в Академии, через неделю – от перитонита и послеоперационных осложнений. Интересно, что работал он в том магазине уже довольно много лет, и никогда ничего подобного там не случалось, поэтому он и бронежилет-то не носил. Пренебрежение собственной безопасностью привело его к смерти, хотя он и проявил несомненное мужество. На самом же деле тут было просто несчастное стечение обстоятельств. Это было что-то типа лотереи. Бандиты вполне могли напасть и на другой магазин, но они, может быть, специально и выбрали именно этот, заранее высмотрев, что охранник здесь пожилой, неопасный на вид, без бронежилета и без оружия (ружье было под прилавком). И жестоко просчитались. Но, выстрелив в охранника несколько раз из переделанного газового пистолета, бандит попал в него только один раз и случайно задел бедного Жорика, в этот самый момент выбиравшего в магазине подарок жене на годовщину их свадьбы. Жорику пробило шею, разорвало сонную артерию, и кровь, как рассказывают, ударила фонтаном. Жена его, Лена, попыталась зажать рану пальцами (а что ей еще оставалось!), но оттуда продолжало хлестать: стены, пол и она сама – все, говорят, было в крови. Он еще к тому же и метался, вырывался от нее. Потом он затих, и на миг она даже этому обрадовалась: ей показалось, что удалось-таки остановить кровотечение, но это у него просто закончилась в организме кровь.

Позже стала известна еще одна любопытная деталь. Они, Лена и Жорик, оказались тогда там совершенно случайно – по дороге на дачу. Лена с утра вообще капризничала, а тут ей вдруг внезапно захотелось мороженого. Жорик в раздражении сказал, что купит потом – как только приедут. Ей же словно приспичило: купи да купи: "Что тебе – трудно остановиться? Тебе всегда для меня жалко что-нибудь сделать! Вот же по пути магазин!" Они в этот момент как раз стояли на светофоре. Он поискал глазами и действительно увидел впереди вывеску "Продукты". И эта продуктовая лавка оказалась как раз рядом с тем самым злосчастным ювелирным магазином. Запарковать машину у продуктового у Жорика не получилось (какая-то тетка поставила свою раскорякой – тоже случайность?), и они остановились прямо напротив "Алмаза". Лена, увидев ювелирный, тут же прилипла к витрине и стала канючить: "Пупсик, давай, зайдем, посмотрим колечко. Ты же мне обещал на годовщину с маленьким бриллиантиком!" – Он поначалу заупрямился: "Слушай, давай в другой раз! У меня с собой мало денег". – "Нет, сейчас! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Они ведь принимают карты", – и он не смог устоять. Она себя потом в этом здорово винила, но ведь на самом деле никакой ее вины тут не было. Это было просто несчастное стечение обстоятельств. Масса мелочей повлияло на эту трагедию: женские капризы, дама, неправильно запарковавшая машину, охранник, не надевший жилета; светофор, не позволивший проскочить эти магазины сходу; желание колечка; плохо изготовленный слесарем ствол бандитского пистолета; другие мелкие причины, не позволившие им выехать на дачу на час раньше – огромное количество мелочей. К примеру, наезд на гвоздь, случайно брошенный мальчишкой, и прокол колеса вполне мог бы сохранить Жорику жизнь.

И в чем же был смысл жизни этой жизни, и каков ее конечный результат? Нам это неведомо, да и не наше это с вами дело оценивать чужие жизни. Но меня всегда поражает, с какой скоростью человек исчезает из жизни и забывается после своей смерти. Жизнь, как ряска в пруду после падения камня, мгновенно смыкается после смерти человека – вскоре и следа его не найдешь. Увы, так происходит со всеми людьми и Жорик – не исключение. Понятно, что место его на кафедре тут же моментально и займут, и некто сочтет это за большую удачу и даже отметит такое событие ("Вот повезло-то!"). Жена Жорика, Лена, еще молодая и красивая женщина, наверняка через какое-то время попытается повторно выйти замуж, пусть с двумя детьми, или, по крайней мере, с кем-нибудь сойдется. Не исключено, что ее женатый начальник, всегда на нее облизывавшийся, наконец-то займет давно ожидаемое им место в ее постели ("Вот повезло-то!"). И совсем не исключено, что и в ее жизни начнется тягомотина, до зубной боли известная всем одиноким женщинам. После секса она будет его спрашивать: "Ты когда, наконец, разведешься и женишься на мне?" – "Уже скоро!" – будет отвечать он, очень довольный встречей, но уже поглядывающий на часы. – "И тогда мы всегда-всегда будем вместе?" – "Да, любимая!" Но, конечно же, он никогда не разведется, и к другому ей уйти не даст, и эти их мучительные отношения будут тянуться годами, пока они не состарятся. Впрочем, у Жорика останутся дети, сын продолжит фамилию Парижских и, может быть, тоже станет врачом. И так далее.

Вот, пожалуй, и все. Вы спросите: а в чем здесь мораль-то? А мораль в том, что пока вы живые, верьте в Бога и любите друг друга. Вы спросите: а при чем тут вообще вера в Бога и любовь? Охотно отвечу: потому что это самое главное. Конечно, всегда находятся скептики, утверждающие, что нет ни того, ни другого. Они говорят: "А представьте-ка доказательства, что это вообще существует!" Но вот ведь в чем состоит парадокс: жизнь сделана так, что только вера в Бога и любовь придают ей хоть какой-то смысл.