Текст книги "Мошенник на Поле Чудес"

Автор книги: Владимир Сотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава V
Поиски свидетелей

Наверху вовсю шла репетиция. Мебели для этого пока не требовалось, Кит Китыч просто показывал актерам, что каждый из них должен делать.

– Давай по очереди следить за этим толстопузым, – предложил Петич. – А то бросили его там одного и смылись.

– А ты думаешь, он средь бела дня будет свой клад выковыривать, да? – резонно заметил Ларик. – Видно, он только принюхивается. И ясно, что основная слежка у нас впереди.

– Все равно, нельзя выпускать его из виду, – покачал стриженой головой Петич. – Пусть принюхивается. Видно же будет по нему, нашел он свое потайное местечко или нет. У него же на лбу все его настроение написано. Довольный – лысина аж блестит. Расстроен – вытирает ее каждую секунду.

Теперь уже Петич остался помогать осветителю, а Ларик шмыгнул вниз. Там бутафоры вовсю выпиливали лобзиками замысловатые узоры, прибивали их к стульям. С виду получались старинные кресла.

Колобок бродил по коридорам, заглядывая по очереди то в один зал, то в другой. Всюду было пусто. Только один зал напоминал военный музей. В углу стоял красный флаг, по стенам висели фотографии. Колобок внимательно вглядывался в них.

– Что это здесь? – войдя в зал вслед за ним, спросил Ларик.

– А я откуда знаю! – вздрогнув, оглянулся Колобок. – Обычно в таких дворцах во время войны госпитали находились. Может, и в этом… Видишь, много людей с крестами на сумках.

Да, на фотографиях узнавался фасад дворца, группы раненых бойцов. Наверное, они снимались на память о лечении.

– Ну, смотри, если тебе интересно, а у меня еще много работы.

С этими словами Колобок исчез.

Конечно, съемки во дворце только начинались, так что спешить продюсеру было некуда. Только глупый человек мог рассчитывать на успех в первый же день поисков. А в том, что Колобок занят таинственными поисками, у Ларика уже не было никаких сомнений. Тут уж и с Петичем советоваться не надо. Ларик и сам видел, что Колобок старательно изучает дворец.

– А что в этой части? – спросил продюсер пробегающую мимо Нану.

– Кухня, – коротко бросила та. – Кухня и подсобка. Надеюсь, там вы снимать не будете?

– Нет, конечно, – расплылся в ухмылке Колобок. – Но со временем и там посмотрим, – может, кое-какая посуда пригодится.

Он чувствовал себя полным хозяином, и видно было, что он наслаждается злостью Наны.

– Все берите, – отмахнулась она. – Что хотите берите! Тарелки, тазы, лоханки – все сгодится, да?

– Будет видно, будет видно, – довольно звякал ключами Колобок. – Что понадобится, то и возьмем. Договоренность на этот счет имеется.

Он зашел в туалет и долго шумел сливным бачком.

«Не надеется ли там клад найти?» – с насмешкой подумал Ларик.

Потом Колобок вышел в парк. С виду он ничем не отличался от остальных гуляющих, а на самом деле внимательно оглядывал все углы дворца, все рвы в парке, приметные деревья.

«Прикидывает, где можно было устроить тайник», – понял Ларик.

У дворца было несколько флигелей. Наверное, когда-то в них хранили запасы еды, жила прислуга. И эти постройки привлекли внимание Колобка. Прошел всего лишь час его «экскурсии», а он уже успел, не торопясь, метр за метром исследовать всю огромную территорию. Похоже, точного плана поисков у него не было.

«Да, трудная у него задача, – подумал Ларик. – Найти иголку в стогу сена и то легче. Так в каждом старинном здании можно искать клад!»

Пишут ведь в газетах: при разрушении любого старого особняка находятся какие-нибудь тайники. Всякий дворец, всякий древний дом за свою долгую жизнь накопил в себе столько секретов, что, если разрушить его дотла, что-нибудь ценное обязательно обнаружится. Но ведь Строгановский дворец никто не собирается разрушать дотла. Значит, Колобок надеется найти клад как-нибудь иначе…

Несколько раз Ларик чуть нос к носу не сталкивался с Колобком, обходя за ним следом вокруг дворца. И каждый раз он то шнурок принимался завязывать, то стремительно отбегал в сторону мальчишек, которые гоняли мяч невдалеке на лужайке. Правда, по возрасту эти мелкие мальчишки совсем не подходили Ларику. Да и что уж ему было так конспирироваться? Ну, гуляет он одновременно с продюсером по парку, что тут особенного?

Вдруг Колобок подошел к знакомым Ларику старушкам, вежливо поклонился и попросил разрешения присесть рядом. Такому галантному обхождению старушенции явно обрадовались. Засюсюкали что-то о погоде, о прекрасном парке – единственном месте, где можно спастись от жары.

Ларик спрятался за ближними густыми кустами. Можжевеловые кусты – лучшие союзники сыщиков! Абсолютно непрозрачные, как живая стена. А слышимость свозь них – стопроцентная.

– Да, бежит время… – протянул Колобок.

Такой фразочкой любую старушку на крючок поймаешь! Бабульки сентиментально закивали головками, как одуванчики под ветром.

– Бежит, бежит, – продолжал вздыхать Колобок, – и сколько хорошего, памятного уносит с собой в пропасть неизвестности… Вот на такие философские мысли натолкнули меня трудности, с которыми мы столкнулись в работе. Ведь мы здесь фильм начали снимать. Надеюсь, вы в курсе событий?

– А из какой жизни фильм? – поинтересовалась самая разговорчивая старушка.

– Из прошлой, конечно, из прошлой, – замахал руками Колобок. – Все эти современные ужасы надоели не только зрителям, но и нам, профессионалам. Мы классику снимаем – «Дубровского». Полезный будет фильм, особенно для детишек: может, книжку захотят почитать.

Конечно, такими нудными рассуждениями он все больше и больше располагал к себе собеседниц.

– А вот живых свидетелей той эпохи, к сожалению, становится все меньше, – тяжело вздохнул продюсер.

Ларик едва удержался от смеха. Каких еще «живых свидетелей эпохи» собирался найти Колобок? Крепостных крестьян, что ли? Но старушки не замечали, что их вежливый собеседник просто запудривает им мозги.

– Рассчитывали мы на свои силы, на своих консультантов – так ведь не помнят ничего! – продолжал Колобок. – Особенно по части этой великолепной усадьбы. Обрыскали мы все музеи, все библиотеки, но накопали самую мизерную информацию. Жаль, жаль, не достигнем мы того уровня достоверности, которого ждет от нас зритель…

– Да что вам надо-то? – спросила разговорчивая старушка, оглянувшись на своих подружек. – Мы, почитай, всю жизнь сызмальства рядом с этим парком и прожили. Когда-то это еще Подмосковье было, село Братцево называлось. Теперь вот – район московский. Братцевская усадьба – она ведь на всю Москву место известное. В выходные и с Чертанова сюда едут, и с Медведкова. Кого отсюда когда-то выселили, тот уж этих мест не забудет. А мы как жили здесь, так и остались. Только из бараков своих в современные квартиры перебрались, прямо через дорогу.

– Неужели? – всплеснул ладошками Колобок. – Вот удача-то! Да вы себе не представляете, какой ценный материал вы собой представляете! Не обижайтесь – так уж принято у людей искусства называть хранителей живой памяти.

Старушки зарделись от такого обращения. Да их живыми мумиями назови, и то – только обрадуются!

– И вы все помните, что происходило в этом районе на вашей долгой памяти? – продолжал играть в поддавки Колобок.

– А как же, на то она и память, чтоб ничего не забывать, – закивала вторая старушка. – Вот, сидим на лавочке и вспоминаем житье-бытье наше довоенное, войну, разруху. Тяжелая жизнь нам выпала, тяжелая. Но грех жаловаться, все от бога, все судьба-матушка спасала…

«И как ему только не надоест все это слушать? – подумал Ларик. – Одно и то же, одно и то же!»

Но, видимо, ради дела Колобок был готов еще не то выслушать.

– Да, жизнь у вас была – летописцам впору сидеть, не разгибаясь, тысячу лет, – покачал он лысой головой. – Или, как сейчас модно говорить, все надо заносить в компьютеры.

– Да господи, какие коплютеры? – отмахнулись старушки. – Все перед глазами, все как живое…

– И вы можете рассказать, что происходило в этом парке до войны, до самой войны? – вкрадчиво поинтересовался Колобок.

Старушки не заметили его фальшивого тона.

– Ну, вот Зинаида чуть попозже сюда переехала, в войну, – сказала самая старая, в детской панамке. – А мы и до войны тут жили. И работали на Тушинском авиационном заводе, и эвакуировали его, и возвращали… Ой, не приведи господи вспоминать! – снова завелась она.

– А в этом парке, в усадьбе никто не работал? – ближе к делу подкатывался Колобок.

– Нет, милый, тут во время войны госпиталь оборудовали, не пришлось нам тут работать. А до войны какой-то музей, что ли, был.

– Вот-вот, именно музей, – встрепенулся Колобок. – А почему он, интересно, после войны так и не открылся, а? И куда экспонаты делись?

– Вот этого не скажем, врать не будем, – дружно пожали плечами старушки. – Кто ж его знает, что почему открылось, закрылось, чего куда делось? Это начальство решало, ему виднее. Хорошо хоть, что красоту-то эту не повывели, дворец-то не разрушили, парк не вырубили!

– А вы поспрашивайте своих знакомых, может, кто и помнит, куда что девалось, – не унимался Колобок. – Нам для фильма это так важно, так важно! Если б нашелся кто-нибудь, кто мог бы проконсультировать, если б нашелся… Цены бы не было его свидетельствам!

– А нам что, мы поспрашиваем, поразузнаем, – согласилась старушка в панамке. – Спрос не бьет в нос. Работал тут один старик сторожем – почитай, всю жизнь. Может, и до войны работал. Только вот перестал он заходить сюда. Давненько не видели его. Может, и помер уже…

Колобок даже заерзал от нетерпения на скамейке.

– Поспрашивайте, поспрашивайте, – торопливо закивал он. – Может, фотографии какие-нибудь сохранились. Все имеет большую ценность! Память, сами понимаете, точность любит. Это не то, что выдумать можно.

Ларик от неожиданности даже привстал из-за куста, чем себя едва не выдал. Так вот чего добивается Колобок! Найти живого свидетеля того времени, когда почему-то закрылся дворцовый музей! И, кажется, он направляется по правильному пути. Непонятно только, что именно он хочет узнать у этого свидетеля…

Ларик прополз несколько метров и, вскочив на ноги, стремглав бросился ко дворцу.

Быстрей рассказать все Петичу с Вилькой! Ведь, может быть, вскоре придется вести настоящее расследование – по нескольким направлениям. Вот тебе и Колобочек, вот тебе и продюсер!

С каждым часом тайна его замыслов только раскручивалась. Или, наоборот, собиралась в тугую пружину, которая обязательно должна будет распрямиться!

Глава VI
Приглашение на вечернюю слежку

Кит Китыч орал так, что даже без мегафона его рев разносился по всему дворцу. Это означало, что репетиции начались.

– Одна девчонка только и умеет все делать с первого объяснения! – кипятился режиссер. – А вы-то, вы-то, Сергей Иванович, не первый раз играете старых аристократов. Ну разве бывает у них такая лакейская походка? Где осанка, выправка?

– Да ведь старый Дубровский не аристократ, а захолустный помещик, – оправдывался актер.

– Ну и что? – возмутился Кит Китыч. – По-вашему, из-за этого он должен чувствовать себя ничтожеством? Вы повесть-то пушкинскую когда в последний раз читали, а? Повторим еще раз!

Ларик дернул Петича, который увлекся сценой, сзади за рукав. Тот сразу забыл про старика Дубровского и вместе с Лариком отошел в сторонку.

– Ну, нарыл что-нибудь новенькое? – нетерпеливо спросил Петич.

Ларик оттащил его к самому краю зала и прошептал:

– Попали мы в самую точку! Колобку эти съемки нужны как прошлогодний снег, хоть он и продюсер. Его интересует только сам дворец.

– Это я давно уже понял, – довольно кивнул Петич. – Прямо повезло нам, когда я за ним в этот подвал спустился! Не может нормальный человек без цели стены обстукивать. Значит, ищет тайничок. Только какой и где – вот задачки! Почти нерешаемые…

– Зато мы с ним в одном положении находимся, – горячо зашептал Ларик. – Он и сам на ощупь ищет, точно тебе говорю! Вот мы и примемся неотступно следить за ним. Зачастит он куда-нибудь – и мы это место начнем обследовать. Да этот Колобок у нас будет за живца! Как только заглотнет добычу – тут мы его на бережок и потянем.

– Ну, это еще бабушка надвое сказала, – засомневался Петич. Любил же он вспомнить какую-нибудь старинную поговорку! – Почему ты уверен, что он сам ничего не знает? Может, просто шлангом прикидывается. Устроил во дворце съемки, создал шумиху, а сам ночью как-нибудь и вскроет свой тайник.

– Конечно, исключать ничего нельзя, – согласился Ларик. – Хитрый он, по всему видно. И все-таки я почти уверен: он знает не намного больше, чем мы. А для нас самая большая трудность: мы не знаем точно, что он ищет. Сундучок, картину, статуэтку… Ценности ведь совсем разными бывают. И по размерам, и по стоимости. Только знаешь, что я подслушал?

– Подслушал? – навострил уши Петич.

– Он с теми старушками, которых ты позавчера на тропинке испугал, беседовал. И все расспрашивал, не знают ли они, почему музей после войны закрылся. Старушки говорят: не знаем ничего. Тогда он попросил найти ему свидетеля тех событий. Понимаешь, ему не хватает какой-то мелочи… Обязательно что-то уточнить надо. Он же дошлый, по любой подробности поймет, что к чему. Размотает клубочек тайны до конца! Тем более если начало этого клубочка у него в руках.

– Да, интересная задачка… С множеством неизвестных, – пробормотал Петич.

– Главное, что мы его вовремя раскусили! – воскликнул Ларик. – Вот в чем наше везение. Остается только не упустить ни одного его шага – вот и вся задачка. Пусть в ней хоть сто неизвестных, нам от этого ни холодно, ни горячо. Теперь нам предстоит простое кропотливое дело – сыщицкое. Между прочим, самое интересное. К тому же этот Колобок ни сном ни духом не ведает о наших подозрениях. Значит, не остерегается нас. Легче следить будет!

– Ты прав, – решительно кивнул Петич. – Значит, пора домой сматываться.

– Ты что? – удивился Ларик. – Зачем нам домой? А Колобка как же одного оставим, без присмотра?

– Мне ключики у дяди Васи забирать надо, – объяснил Петич. – Ты что, думаешь, мы сами ничего не попытаемся поискать? Залезем потихоньку вечерком в тот же подвал. Не зря же Колобок первым делом стены там обстукивал. Может, нам скорее повезет.

– Нет, Петич, ты зря торопишься, – рассудительно сказал Ларик. – Полезем мы в подвал ночью, нас заметят и сразу выгонят из съемочной группы. И конец всем нашим планам! Ключики-то, конечно, дело хорошее, лишними не окажутся. Только давай уж пока не будем по подвалам ночью лазить.

Петич махнул рукой – будь по-твоему. Он заметил, что Колобок присоединился к съемочной группе и наблюдает за работой актеров. Вот он, прямо перед ними, никуда не делся. Так что все идет своим чередом. А ключи у дяди Васи можно и вечером забрать. Он до ночи в своем гараже копается.

За всеми этими событиями Ларик совсем забыл о собаке. К счастью, Оська никуда не делся. Он резвился на террасе перед дворцом вместе с пойнтером Китом. Собаки прыгали друг через друга, обнюхивали ближайшие кусты, – в общем, занимались своими собачьими играми. Остап, видно, был даже доволен, что наконец очутился в достойном обществе. А то вечно люди рядом, командуют, как собственным… То ли дело, когда люди копаются себе поблизости и не отвлекают собак на всякие свои ненужные дела. Благодать!

– Пусть резвятся, – сказал помощник режиссера. – Ишь, подружились. Смирные собачки, никуда не денутся. Китыч за своего Кита никогда не беспокоится.

Не стал беспокоиться и Ларик. Когда он вернулся к ребятам, Вилька уже отрепетировала свою сцену и получала одну похвалу за другой. Наверное, это был один из самых счастливых дней в ее жизни, несмотря на то что роль, которая ей досталась, на театральном языке называлась «кушать подано». Это Ларик знал от папы. Правда, папа говорил еще, что все роли важные и халтурить нельзя, даже если вообще не приходится ни слова произносить на сцене.

После обеда съемочная группа погрузилась в автобус, собираясь уезжать.

– А сегодня еще будем сниматься? – с надеждой спросила Вилька.

Кит Китыч потрепал ее по голове:

– Молодец. Вот это работоспособность! Не то что у наших старых заезженных лошадок. До завтра, милая барышня, до завтра. А то мы надорвемся на работе. Да и подумать надо, а для этого тоже время необходимо, не так ли? Завтра в десять ждем вас. С нетерпением ждем!

И он кликнул своего Кита, который с видимой неохотой, повиливая хвостом, подошел к автобусу.

Уехали все, включая Колобка. Так что ребятам оставаться здесь было совсем ни к чему.

– Оська! Рабочий день закончен! – крикнул Ларик. – Нам с тобой сегодня еще шампунем мыться надо. Тем более попал ты в такую благородную компанию.

Вилькины мысли были полностью заняты съемками. Она даже забыла о том, что ей надо выведать у друзей какие-то их новые секреты. Вилька уже чувствовала себя полноправной артисткой! То-то мама обрадуется… А еще она думала о том, что дома обязательно надо будет перечитать «Дубровского». Это же ясно даже самой начинающей актрисе!

Поначалу ребята шли через луг молча. Остап все оглядывался: а не передумают ли люди, не вернутся ли обратно? Впрочем, своим собачьим чутьем он понимал, что с пойнтером они попрощались не навсегда, а следовательно, расстраиваться нечего. И Остап опять, как всегда, занялся наглыми бабочками.

– Тебе, конечно, уже не до клада… – начал Петич, обращаясь к Вильке.

– Да я все видела! – взвилась она. – И как вы шушукались, и как бегали туда-сюда! Ну-ка, выкладывайте все по порядку, а то не возьму вас больше на съемки.

– А кто автобус спасал, а кто осветителю помогал? Думаешь, одна ты такая незаменимая? – возмутился Петич. – Вот сейчас не расскажем ничего!

Такая угроза подействовала на Вильку. Как это – не расскажут?

– Ну мальчики, ну миленькие, – шутливо заканючила она. – Какой еще клад? Может, вам показалось? Вы расскажите, а я точно определю.

– Тоже мне специалист по кладам, – пробурчал Петич. – Сама кривлялась там перед камерами целый день, а сейчас еще определять что-то собирается.

Ларик тоже обиженно хмыкнул. Вилька шумно вздохнула. Самые обидчивые на свете существа – мальчишки! Все до мельчайших мелочей надо делать с ними вместе. Чуть только отвлечешься на серьезное дело – на съемки фильма, например, – так они уже готовы обидеться!

– Да никакой я не специалист, – спокойно проговорила она. – Просто мне вся ситуация предстанет совершенно другой, понимаете? Как будто я какой-нибудь фильм смотрю – со стороны. И как зрителю мне многое станет яснее.

Петич покрутил пальцем у виска:

– Совсем свихнулась со своим кино! Нам не советы твои нужны, а наблюдательность. Может, заметишь что-нибудь во время съемок. А советы мы и сами мастера давать. Например, я считаю, что ты слишком низко кланяешься. Можно и не унижаться перед этими князьями.

Вилька звонко захохотала на весь луг:

– Ой, не могу! Ой, держите меня, а то лопну! Ты, Петич, ищи свой клад и не лезь с советами, если ничего не понимаешь в искусстве! А что клад есть – ты абсолютно прав. Не было еще на свете старинного дворца, который не хранил бы какую-нибудь тайну. Только вот разгадать ее не каждому дано….

– Без сопливых артисток разгадаем! – сердито бросил Петич и бегом направился к тому месту, где через речку была перекинута труба. Но то ли он сильно был взволнован, то ли в отместку за его утреннюю подножку Остапу – нога Петича соскользнула вниз, и он плюхнулся в воду. Целый сноп брызг поднял! Остап даже залаял от неожиданности.

Вилька с Лариком изо всех сил зажали рты ладонями, чтобы не рассмеяться. Они знали, что в этом случае обидели бы Петича смертельно. Кому приятно слышать смех, когда вылезаешь из воды мокрый как курица?

– Ки-киношники несчастные! – бормотал про себя Петич, карабкаясь на берег.

Хотя, наверное, он и сам не понимал, при чем тут киношники.

Ларик не удержался:

– После такого купания обязательно надо мыться шампунем «Лужок». Против блох и всяких там микробов. Приходи, вместе с Остапом и выкупаетесь.

Петич отмахнулся, не оглядываясь. Совсем не было у него настроения продолжать эту «беседу». Какое настроение, если с тебя стекают потоки воды!

Но, отбежав метров на сто, он вдруг оглянулся и крикнул Ларику:

– Все-таки вечером, да? Созвонимся, короче!

Что и говорить, дело прежде всего!

Вилька дала себе волю, когда Петич скрылся за домами: захохотала так, что даже икать начала. Ларик обеспокоенно покосился на нее: все ли с ней нормально после стольких впечатлений?

– Какой он смешной, этот Петич, правда? – спрашивала Вилька сквозь смех. – Как ребенок.

– Какой же он ребенок? – удивился Ларик. – Ты вспомни, кто остановил автобус. Герой он настоящий! Потому что в другой ситуации такое поведение могло спасти сотни жизней, понятно?

Вилька молчала. Ей ли было не знать, на что способен Петич! Она вспомнила, как он, чтобы разведать обстановку, забрался в самое логово алмазоискателей, а потом выбрался оттуда по транспортеру, по которому двигался грунт. Никто из ее знакомых мальчишек не решился бы на такое рискованное мероприятие!

– Я о том и говорю, что сильные и смелые всегда почему-то на детей похожи, – задумчиво проговорила она. – А что это он говорил про вечер?

– Он говорил про «созвонимся», – поправил ее Ларик. – Так что ни о каком вечере я еще не знаю. Ну, пока, – поспешно произнес он. – Я Остапа лучше сейчас искупаю, не откладывая. Мало ли потом какие дела появятся…

Упоминание о «мало ли каких делах» только распалило Вильку.

– Так, значит, вы думаете: вот, увлеклась девчонка съемками, и ее бросить можно, да? Неужели у вас опять появились от меня секреты?

«Не отстанет», – понял Ларик.

– Во-первых, я могу пока только предполагать, – осторожно начал он. – Ты сама слышала, что мы договорились созвониться. А во-вторых, если уж ты так настаиваешь, речь скорее всего идет о ночной экспедиции. В усадьбу. Я думаю, ночью дворец выглядит не таким прекрасным, как днем. Скорее страшным. Так что тебе, по-моему, лучше туда не соваться.

– Лучшее приглашение! – улыбнулась Вилька.

– Что? – не понял Ларик.

– Это лучшее приглашение, которое я когда-нибудь слышала в жизни. – Ее разноцветные глаза заблестели от любопытства. – Мне говорят: там будет страшно, поэтому лучше тебе туда не ходить. И думаешь, после этого меня что-нибудь остановит?

Ларик вздохнул. Объясняй теперь Петичу, как он проболтался Вильке насчет вечерней вылазки! В том, что сейчас уж Вильку ничто не остановит, Ларик ни капельки не сомневался.

– Ну ладно, мне пора, – пробормотал он.

Прицепив к ошейнику Остапа поводок, Ларик попытался смыться. Не очень ему хотелось, чтобы Вилька бродила с ними ночью по дворцу. Там и днем-то Колобок загремел с лестницы. Да и всякие другие обстоятельства… Какие эти обстоятельства, Ларик даже про себя не хотел уточнять. Страшно, одним словом, ночью в любом незнакомом здании! А тут – не простое здание, а старинный дворец с подвалом. В том, что Петич постарается проникнуть именно в подвал, к кирпичной стене, которую обстукивал Колобок, Ларик не сомневался.

– Постой-постой, ведь мы так и не договорились! – Вилька ловко перехватила поводок. – Возьмете меня?

– Ну, не знаю, – может, мы сами еще не пойдем…

– Если пойдете, возьмете?

Вилька смотрела своими разноцветными глазами прямо в упор. Ларику стало не по себе.

«Вот это и называется: чувствовать себя как уж на сковородке», – подумал он и с трудом выдавил:

– В-возьмем…

– Жду звонка, – спокойно сказала Вилька.

«И как это у нее все легко получается? – удивился Ларик, глядя, как Вилька, не оглядываясь, идет к своему подъезду. – Вроде и не канючит, и не клянчит. Но если чего захочет, в два счета добьется. Удивительные все-таки существа – женщины! В смысле, девчонки».

Старый слесарь дядя Вася встретил Петича у распахнутой двери своего гаража.

– А, Петюнь, виноват я перед тобой! – произнес он. – А чего мокрый такой?

У Петича прямо оборвалось все внутри.

«Смялся пластилин!» – мелькнуло в голове.

– Да ерунда, в речку упал. С мостика, – отмахнулся он. – Не так жарко будет.

Дядя Вася усмехнулся:

– А я думал, поливальщик тебя обдал. Ездит тут один вредный поливальщик. А у меня не дошли руки до твоих ключей. Все некогда.

«Фу!» – Петич перевел дух.

Значит, просто еще вся работа впереди.

– Сейчас давай, что ли, и сделаем? – словно расслышав его мысли, предложил дядя Вася.

Он достал Петичев пластилин из ведра с водой, долго приглядывался, наконец спросил:

– Лет сто, наверное, твоим замкам, а, Петь?

Петич пожал плечами:

– Не знаю. Отец откуда-то на дачу притащил. Смазали только, они и работают. Чего же их выбрасывать? Из-за старости?

– Это правильно, – кивнул мастер. – Никакой механизм из-за старости нельзя выбрасывать. А то вон у меня сын – ездила его машина исправно, а он взял и поменял на новую, престижную. Так сейчас не вылезает из-под своей престижной. Каждый день ремонт. Наказание ему такое – за то, что старую вещь обидел.

– Вам бы отдал старую машину, – сказал Петич.

И, наверное, угадал причину обиды старика. Дядя Вася закивал:

– Я и говорю – наказание ему…

Потом он достал из огромного кармана своей рабочей куртки обыкновенную свечку, зажег ее.

– У этой парафин без примесей, не такой кипень горячий. – Прямо во вмятины, которые Петич сделал старыми ключами в пластилине, закапал парафин. – Капать надо с такого расстояния, чтобы парафин форму не испортил, – объяснял старик. – Но и застывать чтобы на лету не успевал.

Петич смотрел во все глаза. Вроде и не произведение искусства рождалось, но все равно – происходило чудо. И чудо это было в спокойных и уверенных движениях мастера. Заполнив углубление в пластилине расплавленным парафином, дядя Вася вновь окунул его в воду. И через минуту отделил парафин от пластилина. Застывший парафин отдаленно напоминал ключ.

– Что, сомневаешься, не похоже? – усмехнулся дядя Вася. – Ничего, главное, чтобы размеры были сохранены. А ключик мы сейчас по этим размерам из болванки и выточим.

Он выбрал заготовку из длинного ряда болванок, висевших в гараже над тисками, закрепил ее и принялся работать напильником, сверяя размеры линейкой и циркулем.

Минут через десять оба ключа были готовы. Петич только сглотнул: от восхищения у него пересохло в горле.

– С-спасибо, – пробормотал он.

– Не за что, – усмехнулся дядя Вася. – Не луноход делали! Всех делов на пять минут. Это хорошо, что ключи старинные. Новые так запросто не сделать.

Но Петичу было уже не до нюансов слесарного дела. У него на ладони лежали два увесистых ключа! Какой-то непонятной уверенностью и силой веяло от них. Как от сказочных…

– Телефона у вас нет? – спросил Петич дядю Васю.

Тот усмехнулся:

– Не так быстро прогресс шагает, чтоб в гараже у дяди Васи мобильник был. Как там «Мазда» отцовская, бегает?

– Бегает, бегает, – торопливо кивнул Петич.

– Ну-ну, если вдруг что – пусть приезжает, дядя Вася мигом разберется, что к чему. Эти, на сервисе, только деньги драть горазды, а сами и диагностику толком не сделают.

Торопливо кивнув, Петич побежал в сторону своего коттеджного поселка. Во-первых, помыться после речки. Во-вторых, подготовиться к ночной прогулке. И, в-третьих, само собой – позвонить Ларику.