Текст книги "Планета звезды Эпсилон"

Автор книги: Владимир Сиренко

Соавторы: Лариса Захарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Захарова Лариса , Сиренко Владимир
Планета звезды Эпсилон

Захарова Лариса Владимировна

Сиренко Владимир Михайлович

ПЛАНЕТА ЗВЕЗДЫ ЭПСИЛОН

Роман

Часть первая

ПРОЩАНИЕ

На ладони профессора Бенца блеснули ампулы.

– Вот, дети, и свершилась мечта моей жизни. Я создал деморфин и могу овладеть временем, – сказал он ассистентам

– Временем? – переспросил Клаузен. – Не понимаю, какое же отношение имеет деморфин к ракетному топливу, профессор? – с удивлением спросил он.

Бенц поерзал в кресле:

– Никакого. Но тебе не приходилось когда-либо испытывать страшное состояние, будто для решения проблемы не хватает одной ночи?

Ассистенты недоуменно переглянулись.

– Так вот, – продолжал Бенц, глядя на Клаузена, было обидно, что любимый ученик не разделяет его торжества. – Так вот, одна таблетка деморфина, и всю ночь можно работать как никогда. И не одну ночь подряд. Притом совершенно не во вред здоровью.

Наступила пауза. Ее прервал Моран:

– Конечно, работать еще и по ночам – заманчиво, профессор. Но что это даст, например, нам? Мы не можем найти новое топливо, не можем! И вряд ли помогут ночные бдения! Что же до промышленного применения деморфина, не уверен... – Моран безнадежно махнул рукой, – там и так достаточно лишних рабочих рук.

Бенц пристально посмотрел на Морана:

– Деморфин не средство для болванов и тупиц. Что же касается нас, то мы сегодня действительно не можем сделать высокоэнергетическое и притом экономичное топливо для ракет. То, что требует от меня комитет по переселению, должно энергетически превосходить все известное нам А у планеты нет ресурсов. Сейчас же мне нужен эксперимент. Я дал объявление в частной газете о продаже некой панацеи. Так вот, покупатели уже есть. Я не миллионер, чтобы раздавать деморфин бесплатно. Разумеется, покупатели частные лица. И мы с вами будем вести наблюдение за ними, на основании которого решим, кто же станет основным заказчиком нашего изобретения. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать вам. Сейчас все свободны.

– Одну минуту, профессор, – задержал всех Мат-тис. – Вчера опять приходил представитель Верховного ведомства. Они торопят. Вот-вот с Беаны вернется Моррис. Разговаривают так, профессор, словно вы не верите в переселение или... не заинтересованы в нем. Бенц посмотрел на смущенного ассистента:

– Что ж, это хорошо, что скоро вернется Моррис.

Мне есть что сказать министру экологии.

... Бенц пошел домой пешком. Он хотел отвлечься от неприятных мыслей. Ученики его не понимали, правительство не доверяло.

Но заглушить раздражение не удалось. Он сердито спрашивал себя, почему только Шейла, его внучка, понимает его, зажигается его идеями, умно, точно, тонко развивает их, а его ученики, соратники, в которых он вложил столько сил, лишь аккуратные исполнители его воли. Как хотелось иметь настоящих последователей!

Бенц подумал о Клаузене. Тот все понимает, все сделает, но хоть бы капля интереса! Увы, Клаузена интересует совсем иное. Надо будет еще раз поговорить с ним. Тем более Клаузен сам начал этот разговор несколько дней назад. Он сказал тогда:

– Как вы бы, профессор, отнеслись не к проекту переселения, а к проекту выживания?

– Это уже было, проект давно отвергнут, – махнул рукой Бенц. – Скажу честно, я старый уставший человек, мне все равно, как и когда умирать. Моя совесть успокаивается лишь тем, что даже если на Беану перелетит часть аркоссцев, это будет не так уж плохо.

– Что же вы посоветуете остальным? Тем, кто останется на Аркосе?

– Для начала где-то укрыться. Главное, надо сохранить детей, женщин и знания.

– Вы полагаете одновременный старт армады вызовет цунами, землетрясения?

– Честно говоря, для меня этот старт бесконечно далек... Меня занимает другое.,

Тогда они не закончили разговора: Бенцу пришлось срочно уехать в Верховное ведомство...

"... Нужно еще раз поговорить с Клаузеном с глазу на глаз. И лучше всего дома", – подумал профессор.

Бенц любил этот уголок парковой зоны, где стоял его дом. Проходя по анфиладе комнат, он машинально всюду зажигал свет. Вспомнил о Шейле. Опять один. И зачем его внучке жить вдали? Правда, это он сам купил ей дом в центре города...

Служанка сказала, что Шейла ужинать не приедет Что ж, он так и знал! Вот и служанку придется послать с поручением...

Бенц подкатил к камину столик с накрытым на нем ужином. Холодный ужин... Крис умела его приготовить! Умерла Крис, умирает планета. Хорошо, что Крис не дожила до этих дней. Она так любила лето! А теперь и лета почти нет. Должны в конце концов что-то решать с переселением. Не зря же, наверное, сидят на Беане экологи. Сам Пэт Моррис с ними – молодой, знающий, энергичный! Министр экологии, сын Верховного, ученый талантливый, умница... Да... И все же жаль, что Крис не дожила Она так любила путешествовать! А он? Как ему оторваться от ее могилы?...

***

В проходной Надди встретился со своим приятелем из утренней смены, Саадом. Тот удивленно пожал ему руку:

– Что, решил все-таки заглянуть на собрание? Не ожидал, что ты интересуешься их борьбой.

– Я не знал о собрании. Меня интересуют только деньги. – Надди свысока посмотрел на хрупкого, маленького Сада.

– Тогда отчего в неурочный час? До смены еще есть время, давай покурим.

Они отошли к стене, достали сигареты.

– Решил выйти в вечернюю. Может, и в ночную останусь.

– Поменялся с кем-нибудь? Хочешь утро освободить?

– Да нет, утром выйду как положено. Саад недоуменно пожал плечами:

– Представь, что с тобой будет! Устанешь, допустишь брак, выбросят на улицу. Тогда рабочий комитет ничем не сможет помочь тебе – ты у них не числишься.

– Не будет брака... – Надди хохотнул. – Будет тройной заработок, приличная квартира, приличная одежда мне, моей жене и ребятишкам... И вообще, – продолжал Надди, – если я захочу, смогу работать по четыре смены, заживу лучше самого господина Крюгера!

Саад опасливо оглянулся.

– Да ты вообще соображаешь?

– Вполне! – Надди приосанился. – У меня одна штука есть... Поставишь выпивку – скажу.

Саад заинтересованно посмотрел на приятеля.

– За мной не пропадет. Ну?!

– Во вчерашней газете дали объявление. Один профессор, забыл, как зовут, выдумал лекарство, чтобы никогда не уставать, всегда быть здоровым и свежим. Понимаешь – не надо тебе спать! Ты ее, таблетку, проглотишь, и сразу вроде отдохнул. Так я прикинул, если старик не врет, моя ночная выработка будет соответственно выше дневной. А расчет – это дело хозяев, надеюсь, они не обидят. Сколько заработаю – все мое.

Саад присвистнул.

– Вот до чего наука дошла! – сдвинул брови, почесал затылок. Попробуешь, скажешь?

– А здесь и говорить нечего. Я уже был у этого профессора, и он велел приходить к нему через день, отмечаться. Вроде следить за мной будет. Бесплатно, конечно. Для науки.

– А он не шарлатан, твой доктор?

И тут Надди осекся и заторопился в цех. Вспомнил, что и жена так же отозвалась о профессоре. Она не могла простить мужу тех сорока форлингов, выброшенных, по ее мнению, явно зря на какую-то отраву. Плевать она хотела на его объяснения, на его обещания! Накричала, заплакала, так было жаль денег, а потом сказала:

– Можешь жрать свои таблетки. А я не буду. И так валюсь от усталости. Я устаю от тебя, от детей, от конвейера... Не дам никому отнимать еще и мой сон! Не дам, и все! Я имею право спать хотя бы четыре часа в сутки.

Спорить с женой было бесполезно. Надди сел к столу. Молча начал есть. Потом вышел на кухню, принял таблетку. И когда надел пальто, крикнул жене:

– Я на завод! В дневную!...

Женщина замерла с ложкой у рта. Надди только утром вернулся с ночной смены.

... Дома Саад рассказал про Надди и про чудеса врача, показал газету с объявлением. Его жена, усмехнувшись, покачала головой:

– Ну до чего же ты доверчивый дурак! Вот пусть Надди и надрывается подопытным у этого старика... Деньги и по-другому можно заработать!

***

Серый песок начал вспыхивать зелеными бликами. Его коснулись рассветные лучи Эпсилона. Закричала птица. Берег, казалось, вздохнул свежим ветром и проснулся. В реке заиграла рыба.

Это были любимые часы Пэта Морриса, начальника аркосской экспедиции на Беане. Он вынес из палатки раскладной столик и, подставляя лицо свежему ветру, уселся за составление отчета об экспедиции. А утро было таким хорошим, что Моррис никак не мог сосредоточиться. Пение птиц, воздух, пахнущий рекой и лесом...

Отчет должен быть лаконичным и строгим, без лишних слов. Только веские доказательства того, что планета Беана системы звезды Эпсилон пригодна для проживания аркоссцев. Из-за горизонта показался серп Эпсилона, и сразу же река, и луг, на котором расположился лагерь экспедиции, и лес за рекой заискрились радостным сиянием.

"Слишком много света здесь, глазам аркоссцев поначалу будет нелегко", – подумал Моррис и решил еще раз поговорить об этом с Максом Крауфом, врачом экспедиции, хотя и знал его мнение об этой планете. Покопавшись в ворохе бумаг, извлек оттуда докладную Крауфа: "Считаю планету Беана пригодной для проживания населения Аркоса. Ввиду отсутствия необходимого для переброски на Беану всего населения Аркоса топлива считаю целесообразным основать на Беане колонию аркоссцев, в число которых войдут наиболее развитые в физическом отношении, прошедшие тест на выживание люди. Подробный план и систему отбора прилагаю..."

Моррис хмыкнул. Не хочет все-таки Крауф расставаться с идеей колонии!...

Моррис порой поражался убежденности врача и биолога экспедиции. Он знал, что Крауф будет последовательно отстаивать свою идею колонии, отстаивать, несмотря ни на что. И поэтому больше, чем кому-либо, верил Крауфу.

Весь диск Эпсилона уже поднялся над горизонтом. Моррис услышал, как в палатке Крауфа зазвонил будильник. Моррис потянулся на стуле и пошел к нему.

Врач возился с аккумуляторным кипятильником.

– Опять забыли позавтракать? – улыбнулся он Моррису.

Моррису нравилось, что Крауф прежде всего видит

в нем друга и ученого, а уже потом – начальника экспедиции, министра и наследника Верховной власти. Он сел на складную кровать и ответил:

– Устал от консервов. Никакого аппетита. Да и сна... И вы еще прибавляете. Как вам непонятно, Макс, что о вашей идее колонии не может быть и речи! Что же, Верховные останутся на Аркосе? Конечно, нет. Они хотят одного: переселения с максимумом удобств. С максимумом, Макс!

– Не горячитесь, Пэт. Сначала нужно позавтракать. Ну а если говорить о деле, то в первую очередь нужно спасать цивилизацию, а не элиту. Это первое...

– Вы говорите как рабочий лидер, – усмехнулся Моррис. – И если бы ни ваши заслуги, я бы вас арестовал, – он посмеялся.

– А второе касается вашего сна и аппетита, – не слушая его, продолжал Крауф, – вы напрасно давитесь дистиллятами. Вот, – он кивнул на кипятильник, – необыкновенно вкусная еда. Вот, беанская вода. К тому же сейчас я угощу вас яичницей местного производства. Вчера нашел гнездо. Как-нибудь встречу хозяйку этого гнезда, да и употреблю ее на жаркое. Так и быть, приглашу вас, попируем...

Давно Моррис не испытывал такого удовольствия от еды. Эта яичница неплохое доказательство в пользу переселения! Угостить бы ею Верховных! На Аркосе о натуральных продуктах почти забыли. Уж рядовое-то население точно. Атмосфера загрязнена. Гибнет скот, гибнут пастбища. Остались только высокогорные, где еще держат фермы, но их продукции едва-едва хватает на обеспечение элиты, правящих ста трех семей.

– Кстати, Пэт, – сказал Крауф. – помните то явление, которое мы с вами наблюдали здесь во время первой экспедиции? Небесные иголки?

– Еще бы! Такое не часто увидишь, – ответил Моррис.

– Вчера, поздно вечером, я опять видел их. Должен

сказать, что все это слишком похоже на космические корабли, чужие космические корабли, Пэт. Кстати, где вы вчера пропадали после полудня?

Пэт Моррис взглянул на Крауфа. Выражение отрешенности на его лице сменилось раздумьем, потом посуровело, как у человека, принявшего окончательное решение.

– Я ходил купаться, – жестко ответил он. – Я устал. И ничего не случилось.

... Когда в аппарате что-то щелкнуло и экран погас, первой у Пэта Морриса мелькнула мысль: какая удача, что подарок инопланетян попал именно к нему в руки. Он осторожно поднял аппарат и на блестящей его поверхности рассмотрел барельеф человека с огромным выпуклым лбом и волевым подбородком. Чуть ниже располагалось два овала, на которых отчетливо различались континенты, горы, океаны. По всей поверхности аппарата были разбросаны точки различной величины. Одна из них, совсем маленькая, светилась голубым светом. Это была карта звездного неба, которую Моррису никогда не доводилось видеть.

Пэт Моррис вздрогнул: звук зуммера напомнил ему, что аппарат продолжает работать. Он еще раз осмотрел поверхность аппарата и увидел крохотный тумблер. Он повернул его, и поверхность аппарата начала медленно раздвигаться. Показался небольшой экран. Потом что-то щелкнуло, и экран засветился.

Привалясь спиной к стволу дерева, Пэт Моррис с жадным интересом всматривался в жизнь чужой цивилизации. Техническое совершенство инопланетян потрясло его. Но больше всего его поразили люди. Как они не были похожи на аркоссцев – хмурых, озлобленных, разделенных стеной бедности и богатства! Впрочем, отметил он, когда перед ним прошли картины истории далекой цивилизации, и у них, называющих себя землянами, тоже не было все гладко. Но победила справедливость.

В аппарате опять что-то щелкнуло, и экран погас. Какая удача, подумал снова Моррис, что подарок инопланетян попал в руки именно ему.

... Крауф убирал со стола.

– Это хорошо, что ничего с вами не случилось на реке. Ну а что же все-таки скажем там, на Аркосе, Пэт?

– А вы сами как думаете? Уж, во всяком случае, не будем развивать ваши душеспасительные идеи. Не то Верховные, чего доброго, отвергнут весь проект. Все упирается в топливо. Послушаем, что скажет Бенц.

Крауф пожал плечами.

– Вы не верите в Бенца? – настороженно спросил Моррис.

– Бенц тут ни при чем. Аркосу приходит конец. Это мой окончательный диагноз родной планете.

– В этом наихудшем случае я буду настаивать на отправке на Беану инженерного авангарда, который по крайней мере создаст здесь технологическую базу. И который, может быть, решит вопрос с топливом из местных ресурсов.

– Это время, Пэт, время! Нас торопит не только экологический кризис на Аркосе, настораживает появление космических иголок возле Беаны. Вдруг это конкуренты? И не одни мы ищем дочернюю планету?

– Вы правы, Крауф. Возможность встречи с инопланетянами меня тоже беспокоит. Так что нужно спешить. – Мысленно перед глазами Моррис вновь увидел лица землян, озаренные золотистым светом их звезды. Нет, этим дочерняя планета не нужна. А вдруг им нужно что-то другое? Так что о послании Земли никто не должен знать. Слишком иные принципы у них, слишком эти принципы привлекательны. Моррис вспомнил, как он пытался разбить аппарат инопланетян и, когда это не удалось, с размаху забросил его в реку.

Пэт Моррис вскинул голову и весело посмотрел на стоящего Крауфа:

– Эх, Крауф, нравится мне здесь! И пусть мы будем налаживать жизнь на Беане долго и упорно, пусть будем привыкать к новому месту, адаптироваться к этому яркому свету, но вы, Крауф, как врач, скажите, что лучше адаптация или гибель на Аркосе?

– Пойдемте к геологам, – вместо ответа предложил Крауф.

Старший геолог Мирр Филли задумчиво сидел на камне. Он встал, увидев приближающегося Морриса, и отрицательно покачал головой: Моррис все понял, но выжидательно протянул:

– Ну?!

– Удручающе. Этот уран придется обогащать. Необходимо оборудование. Без него я как без рук. Просите разрешение на демонтаж и переброску установки, если не сможем надеяться на комбинат в целом. – Он снова сел на камень, что-то крикнул своим подчиненным, наблюдая, как они грузят минералы.

– Вот, Крауф, как оно... – Моррис развел руками. – Еще один демонтированный комбинат. А как я доставлю его?

Крауф сочувственно покачал головой. Моррис мрачно хмыкнул и крикнул пробегающему мимо рабочему:

– Найдите мне репортера Гека! – Повернулся к Крауфу: – Пусть даст на Аркос сообщение о больших успехах экспедиции и триумфальном завершении программы исследований.

***

За окном послышался шум остановившегося автомобиля. Шейла взглянула на часы и недовольно повела плечами: вечно дед запаздывает к обеду. Любит дедуля, чтобы его ждали!

На пороге стоял незнакомец. Высокий, худой, его приветливее лицо чуть портил широкий нос.

– Шейла Бенц, не так ли? – спросил он, она растерянно кивнула. Государственная криминальная полиция. Инспектор Грим. Разрешите?

Они вошли в гостиную. Шейла встала у окна, не понимая, что все это означает. И дед задерживается... Не ей же соваться в полицейские дела! Наверняка опять Клаузен... Пойдет теперь старик в Верховное ведомство опять защищать любимого ученика Только пойдут ли ему навстречу снова?

– Чем обязана? – сухо спросила Шейла, глядя, как незваный гость прикуривает – ей неожиданно понравились движения его рук: легкие, изящные, как у музыканта.

– У вас, должен сказать, хороший домик. Обставлен со вкусом. Почему вы живете одна, а не с де дом?

– Я человек самостоятельный.

– Серьезное обстоятельство, – засмеялся инспектор, – А вы давно видели вашего дедушку?

– А что?

– Я любопытен... профессия...

– Вчера. Сейчас он должен приехать ко мне.

– Вы ждете его? А не мог ли он внезапно изменить свои планы и вместо вас навестить, скажем, вашего отца, своего сына?

Шейла отошла от окна, села на диван и ответила:

– Это невозможно. Они пятнадцать лет не разговаривают

– Почему?

Шейла смахнула волосы со лба:

– Это важно для вас?

– Видите ли... Весьма.

– Ну, что ж... Отец женился вскоре после смерти моей мамы, и дед расценил это как предательство ее памяти. Они в ссоре с тех пор.

– Они не могли помириться? И вообще, не знаете ли вы, не мог ли профессор просто куда-то уехать?

– Не предупредив меня? – Шейла насторожилась, опаздывать в обычаях старика... но... и не звонил он сегодня. – Да что случилось в конце концов? – не выдержала она.

– Профессор Бенц исчез. Примерно сегодня утром. В его кабинете обнаружены следы борьбы.

Шейла в испуге уставилась на инспектора:

– Кто сказал? Откуда это стало известно?

– В семь утра нам позвонил некто, назвавшийся ассистентом профессора. Звонил он из дома Бенца. Вы его знаете, Клаузена?

– Поверхностно Дедушка всегда говорит, что голова у него светлая, но занята, увы, не только наукой. И вообще, что делал Клаузен в столь ранний час у нас дома?

– А что вас удивляет? То, что появился Клаузен, или то, что он появился рано утром? Может быть, еще что-то?

– Не знаю, – тихо ответила Шейла, она никак не могла поверить в слова инспектора – какое-то недоразумение... – У дедушки нет обыкновения приглашать в дом своих ассистентов.

– Возможны ли исключения?

– Не знаю. Но дедушка человек демократичный, хотя замкнутый. Как к профессору попал в столь ранний час Клаузен, я думаю, лучше спросить у самого Клаузена

Грим развел руками:

– Видите ли, к нашему приезду Клаузена уже не было не только в доме вашего деда, но и в городе. И это не все. Из лаборатории исчез весь деморфин. Не осталось ни одной таблетки.

***

Рональд Гек толкнул дверь ногой и, широко улыбаясь, протрубил:

– Репортер Гек снова на родном Аркосе! Да здравствует переселение! Ура!

– Да потише ты, фанфарон! Шубу сними сначала, – буркнул, не отрываясь от телефонной трубки, Джак Ситтер, старший редактор отдела политических новостей. – Не видишь, информацию принимаю! – Они "жили" в одной комнате редакции – отдел политновостей и науки.

– Где Рона? Я думал, вы тут расселись, переселились...

– Раньше Аркос переселится на Беану! А за твоей женой я не смотрю. Да громче же! – заорал он в трубку. – Громче!

Гек скинул шубу, сел за свой стол, бегло посмотрел утреннюю верстку газеты "Верховные ведомости".

– Диктуй цифры, да яснее, громче! Сколько уволенных? – Казалось, Джака слышно на площади перед редакцией, но собеседник на том конце кабеля упорно отказывался его понимать

Гек достал из портпледа диктофон, щелкнул рычажками, и оттуда зазвучал голос Пэта Морриса:

– Мы все, члены экспедиции, отдаем себе отчет в том, что наша работа опять остановлена безрезультативными исследованиями лаборатории профессора Бенца и поэтому не полностью удовлетворила надежды аркоссцев. Однако научный поиск не должен останавливаться перед временными проблемами, – Геку стало не по себе. Это ощущение он испытал на Беане, когда впервые слушал речь Морриса, еще не упрятанную в диктофонное нутро. Впрочем, другого трудно было ждать от Морриса, он всегда превозносил технократов, теперь вот хочет создать из них элитарное общество. Гек откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и чуть не подпрыгнул от взвинченного голоса Джака, который, закончив говорить по телефону, с треском грохнул трубку на рычаг.

– Пока вы там любуетесь лиловыми небесами, здесь вот, – массовый расстрел рабочих!

– То есть?

– Сворачивают заводы "Аркокосмос", уволили две пятых рабочих. Сочли, что необходимое количество кораблей уже отштамповали. Эти люди, естественно, вышли в пикеты, и вот результат: в стычках с охраной предприятия сотни убитых. Раненых, покалеченных еще не учли. Этот тип, Джак кивнул на телефон, Гек понял, он имел в виду информатора, – говорит, что там, в рабочих кварталах, сейчас поголовные аресты, хватают по первому подозрению в принадлежности к рабочим партиям. Кстати, ты ведь, конечно, не знаешь, я должен менять вывеску отдела...

Гек недоуменно поднял брови. Джак поплевал на сухонькие пальцы и, глядя на свой кулачок, сказал:

– Пока вы там ходили по зелененькому песочку... В общем, политической жизни нет, значит, не может быть и политновостей. Партии того, тю-тю, запретили. Там, – он выразительно поднял длинный палец, – не на Беане, пониже, но тоже высоко, решили, что еще чуть-чуть, и придется лететь в обратную от Беаны сторону, – палец Джака описал спираль, уходящую к полу. Ну и... Да что тебе объяснять, не ребенок! Меня пока еще не вытолкали в шею из сих священных стен. – Джак хохотнул, воздевая руку к потолку. – Я еще нужен! Чтобы писать о том, как необходимо сплотиться в эти трудные дни, последние дни цивилизации аркосской, чтобы наступили счастливые дни, первые дни цивилизации беанской, – цитирую. Себя самого, разумеется. Ну и, конечно, в том, что мы никак не переселимся в наш новый прекрасный дом, виноваты рабочие, которые не хотят понимать наших временных трудностей, И вместо содействия перелету, помощи властям в его скорейшем осуществлении рабочие отвлекают население, выдвигают свои мелкие и несущественные проблемки. Правительство, доведенное такой назойливостью до предела, вынуждено идти на крайние меры во имя успеха задачи общепланетной, так сказать, задачи, от решения которой зависит будущее, но это решение под силу только сплоченному, единому духом народу. Ну хорошо, ну ладно... Кстати, предупреди свою жену... она у тебя любит вольные высказывания. Нам это ни к чему. Ну, как слеталось?

– Гм... – Гек был ошарашен словами Ситтера, – так себе. Ничего нового. Может быть, перебросим туда материальную базу, чтобы не зависеть от Аркоса, а возможно, наоборот, тут оставим производство, а сами... В общем, как решат Верховные. Но, я думаю, они ничего не решат. Да и Моррис так считает. Топлива на общее переселение как не было, так и не будет. Из воздуха, что ли, сотворить его? Для этого нужно быть волшебником, а Бенц только ученый. Поэтому Моррис поторопился спустить мне директиву по поводу Крауфовой идеи с колонией – а это, между прочим, наиболее честный выход, если мы хотим спасти разум и культуру. Но в таком случае, Моррис прекрасно понимает, мы подорвем столько лет пестуемую пропагандистскую кампанию и тем выроем себе могилу. Нам перестанут верить. Да и как я буду писать о колонии избранных, продолжателей нашего мира, когда я столько лет потратил на то, чтобы втемяшить соплеменникам, что впереди их ждет прекрасная планета и прекрасная жизнь на ней. Все вместе от Верховного до дворника переселяемся в рай! Ты меня прости, я сам себя цитировать не умею, но в общих чертах все это так. Не знаю, что мы будем делать, как сладко станем петь, когда Морриса обвинят в напрасной трате средств...

– Его не обвинят, не бойся! – возразил Джак.

– Да... Ресурсы, будь они неладны! Как тут, ничего не слышно?

– Слышно, что профессор Бенц пропал. Так что на сегодняшний день с новыми открытиями глухо. Сейчас придет Рона Она видела профессора одной из последних. Ее вызвали на допрос в полицию.

***

Моран не помнил, чтобы в лаборатории стояла такая тишина. На полу валялись опрокинутые приборы – полиция никогда не научится работать аккуратно! Он поднял их. Потом, найдя тряпку – лаборантки, видно, и близко подойти боятся после обыска, – начал их протирать. И тут, стоя за препараторным столиком, заметил Маттиса. Тот тихо вошел и неспешно принялся наводить порядок за своим столом. Стол профессора был абсолютно чист – все, что на нем было, перекочевало в полицейское управление. Маттис крякнул.

– Что скажешь, старина? – обратился к нему Моран.

Маттис подошел, присел на препараторский столик:

– Тот, кто убил или украл старика, – глухо ответил он, – явно был в этом заинтересован.

Моран кивнул. Чтобы сделать подобный вывод, не нужно большой прозорливости.

– Какие мысли еще тебя обуревают?

– Мыслей много. Да и хотелось бы поделиться ими с тобой. Как дальше будем существовать?

– Как и вся планета: надеждой на благополучный перелет.

– Я серьезно.

– И я не шучу. – Моран сел напротив, повертел в руках пробирку, поставил ее на место и добавил: – Работу нужно продолжать. Дед не простит нам, если мы сложим руки.

– Ну да, конечно, твоя идея обогащения топлива... Не забывай, старик относился к ней скептически.

– У тебя есть контрпредложение? – Он постарался спросить как можно более равнодушно.

– Конечно, надо жить на что-то, а кто же нам будет платить за работу? Старик? С того света? Крюгер мог бы многое купить. В том числе и твой полуфабрикат.

– Что еще?

– Деморфин, например. Если конечно, Крюгеру растолковать, что это такое – прекрасное средство повышения производительности труда. И потом, мы просто можем брать заказы у Крюгера, лаборатория оснащена достаточно.

– Ты говоришь так, словно уверен, что Крюгер согласится. Ты что, близок с ним?

– Да как тебе сказать... Но я знаю, что он может быть заинтересован в нас.

Эта фраза заставила Морана свернуть беседу и, сославшись на срочное дело, уйти из лаборатории.

Он пошел в полицейское управление. Его вдруг осенило, что Маттис продал Крюгеру старого профессора.

[Image04.tif]

***

– Итак, Грим, проверка родственников профессора Бенца ничего не дала следствию. Примите мои сожаления. – Начальник криминальной полиции постучал карандашом по полированной крышке стола.

Господин Вернер знал, что Анри Грим – один из лучших его сотрудников редко заходил в тупик, но теперь его раздражало спокойствие Грима.

– Что вы намерены делать дальше? Хотя бы установлена слежка за Клаузеном?

– Идет розыск Клаузена.

– Долго. Что еще?

– Пока мои агенты заняты в лаборатории профессора.

Вернер пожал плечами:

– Не думаю, что они могли найти там что-то кроме научной абракадабры. Это не наше дело. Вы попусту тратите время, инспектор. Время работает не на нас Что вы станете делать, если профессора вообще убрали?

– Это пустая версия. Тем, кто заинтересован в Бенце, он нужен живым. Не забывайте, он великий ученый. Вряд ли найдутся силы, которым он попросту мешает. Насколько мне известно, противников перелета не. существует. Я не думаю, что похищение могло быть совершено частными лицами. Бенц – это наука, производство... Считаю необходимым заняться концерном Крюгера.

– Почему? С тем же успехом вы можете заняться любым другим предприятием.

– Насколько мне известно, работы профессора имеют самое прямое отношение к продукции именно концерна Крюгера.

– Неужели вы полагаете, что Крюгер стал бы действовать столь тривиальным способом?

– Деловой мир. Если Крюгер имеет на своих предприятиях собственную полицию, что ему стоит гангстерскими методами поставить на колени Бенца? И за то, что якобы отлынивает от работы над топливом, и за то, что пытается проявлять деловую самостоятельность.

– Глупость! Займитесь лучше частными лицами. Всеми, кто в последнее время вступал в прямой контакт со стариком. Родственники, сотрудники, знакомые, кто еще? – Вернер хитровато глянул на Грима.

– Студенты, которым он читает лекции в университете, – усмехнулся инспектор.

– И то ближе к делу. Не надо трогать Крюгера. А что вы скажете вот на это? – Вернер протянул Гриму газету, в которой красным карандашом была отчеркнута заметка в рубрике "Скандальная хроника":

"Госпожа Мартин, владелица одного из домов Северного района, обратилась в суд с жалобой на жильцов, супругов Гек, по профессии журналистов, которые нарушили договор о найме жилой площади. Супруги Гек последнюю неделю беспокоят соседей ночной работой на пишущей машинке. Таким образом госпожа Мартин уже потеряла нескольких квартирантов На просьбы прекратить работу по ночам супруги Гек ответили отказом и предложили госпоже Мартин удвоенную оплату. Квартировладелица настаивала на расторжении договора о найме квартиры. Однако супруги Гек уклонились, и госпожа Мартин обратилась к властям.

В ходе судебного разбирательства выяснилось, что ночные бдения госпожи Гек, репортера газеты "Верховные ведомости", стали возможны благодаря препарату, по словам Роны Гек, изобретенному известным профессором Бенцем. Этот препарат якобы мгновенно снимает усталость и повышает работоспособность Наша газета обратилась к осведомленным кругам с просьбой прокомментировать заявление ответчиков. Однако ряд ученых-биохимиков и фармакологов заявили, что ни о чем подобном они никогда не слышали".

Грим задумчиво повертел газету.

– Гек... Где-то я встречал эту фамилию.

– Очевидно, в печати. Он – известный журналист, пишет о проблемах переселения, летал на Беану вместе с Моррисом.

– Нет... Не в связи с переселением. Совсем недавно. – Грим задумался. – Да! В лабораторном журнале я обнаружил список самых разных фамилий, среди них была и фамилия Гек.

– Нужно прощупать и этих людей. И вот о чем подумайте. У меня был ассистент профессора, некий Мат-тис, он сообщил, что у Бенца имелись многолетние серьезные разногласия с другим его учеником, неким Мора-ном. Разногласия кончились как-то ссорой. Мы должны знать, что за личность этот Моран, каков, так сказать, его криминогенный потенциал. Момент мести...

– Моран тоже был у меня, – усмехнулся Грим, – он подозревает Маттиса. Не думаю, чтобы эти ученые мужи были даже косвенно виноваты. Нужно искать иные пути.