Текст книги "По следам затонувшей шхуны. Тетрадь четвертая"

Автор книги: Владимир Крепс

Владимир Михайлович Крепс, Климентий Борисович Минц
По следам затонувшей шхуны

Однажды из одного пустынного района Тихого океана прозвучали позывные Клуба знаменитых капитанов:

 
«За окошком снова
Прокричал петух…»
 

Следом за этим в эфир была передана очень странная радиограмма: «Всем друзьям Клуба знаменитых капитанов! После долгих поисков удалось обнаружить в саквояже Тартарена из Тараскона вторую половину тетради «Тайна покинутого корабля». Судовой журнал Клуба восстановлен почти полностью. Мы оставили капитанов после взрыва шхуны «Мария Целеста» на шлюпке в Тихом океане, в тех водах, где очень редко появляются корабли. До взрыва капитанам удалось узнать, что рейс корабля, покинутого командой при таинственных обстоятельствах, был подготовлен судовладельцем мистером Чипом. По секрету от команды мистер Чип нанял в порту Гонолулу двух бродяг, чтобы незаметно погрузить в трюм шхуны адскую машину».

В океане царствовал полный штиль.

Трудно было поверить, что не прошло и часа с того момента, когда взорванная адской машиной шхуна навеки скрылась в морской пучине.

Члены клуба налегли на вёсла, стараясь уйти подальше от этого зловещего места. Капитаны ещё продолжали делиться своими догадками о тайне «Марии Целесты», но вскоре общим вниманием завладел Артур Грэй.

Он вспомнил историю другого корабля-призрака парохода «Бейшино». Это судно появилось на морях сравнительно недавно – в 1931 году. Капитан галиота «Секрет» к этому времени уже прочно обосновался на книжных полках: ведь Александр Грин закончил свою феерию «Алые паруса» в 1922 году.

В тридцатых годах в библиотечном обществе начались разговоры о кладе «мягкого золота» на борту исчезнувшего парохода «Бейшино». После небывало удачной охоты на морского зверя, весь трюм был забит драгоценными шкурами, но отплыть домой морякам не удалось… Внезапно наступила ранняя зима, и море у берегов острова Виктория замёрзло первого октября. Случай не исключительный для канадского арктического архипелага.

И тогда капитан решил зимовать на острове. На берегу экипаж построил хижины, где можно было разместиться с некоторыми удобствами. Ну, а судно оставили вмёрзшим в ледяное поле. Каково же было удивление зимовщиков, когда однажды, выйдя на берег после сильной пурги, они увидели, что льды разошлись, а «Бейшино» исчез. Он стал кораблём-призраком. Его искал экипаж, владельцы судна и многочисленные охотники за сокровищами. Его видели много раз в разных водах, но подойти к нему никому не удавалось. В этих поисках принял участие и капитан Грэй на своём галиоте «Секрет». Артуру хотелось раскрыть загадку исчезнувшего корабля. С ним в рейс пошла и его любимая Ассоль. Однажды у острова Франклина матрос Летика из «вороньего гнезда» на мачте заметил дрейфующий корабль. На корме ясно можно было прочитать название – «Бейшино». «Секрет» пустился в погоню, но вскоре корабль-беглец растаял в ледяном тумане, словно призрак. На этом пришлось прекратить поиски, так как «Секрет» с трудом прокладывал себе дорогу среди плавучих льдин.

Ассоль уверена, что ветры и морские течения до сих пор косят «Бейшино» по волнам. Но кто знает, может быть, пароход нашли современные джентльмены удачи, разграбили его и пустили ко дну, чтобы скрыть концы в воду.

– Ах, мсье Артур Грэй! – заметил любимец Тараскона. – Но что стоит ваше «Бейшино» по сравнению с «Марией Целестой»? Там экипаж по приказу капитана покинул корабль, а здесь… совершенно другое. Куда исчезла команда «Марии Целесты»? Для чего была подброшена в трюм большая хлопушка? Кто такой мистер Чип? Вот вопросы! А ответов я не слышу!

Капитан корвета «Коршун» бросил руль и тяжело вздохнул.

– Я не знаю, куда держать курс, капитаны. Может быть, в Гонолулу? Но там сотни кабаков и тысячи бродяг. И кто из них знаком с этим мистером Чипом? Одно теперь ясно – он существует. Но где?

Сидевший на корме Тартарен долго рылся в саквояже и, наконец, извлёк уже знакомую нам старую полосатую фуфайку. Он бережно её встряхнул, и на дно шлюпки вывалился кусок холста. Он был запрятан внутри фуфайки, подальше от посторонних глаз.

Толстяк торжественно поднял холстину и развернул её, как географическую карту. Оказалось, что она была вся испещрена цветными рисунками.

– Медам и месье, чутьё старого следопыта меня не обмануло. Мы очень поверхностно осмотрели сокровища, найденные в каюте шкипера.

Робинзон вырвал у него из рук странную находку и впился в неё глазами.

– Клянусь трубкой мира, это индейское письмо. Мой Пятница часто получал такие письма.

Необычное письмо по очереди разглядывали все капитаны.

На тонкой парусине были нанесены изображения самых различных предметов, как будто бы нарисованные ребёнком.

…Вигвам на колёсах и на нём женские косы. Голубая извилистая линия. Бизон, у которого одна нога почему-то загнута в сторону. Орлиное перо, воткнутое в землю. Далее был нарисован вигвам без колёс, над ним клубился лёгкий дымок. А рядом был изображён холм с тремя деревьями. Затем зеленели три дубовых листка. Куда-то мчалась индейская пирога с крыльями. Она почти налетала на сердце, украшенное цветком. И наконец, последний рисунок изображал полумесяц.

Капитаны потратили немало труда, чтобы прочитать индейское письмо. Хорошо, что среди них был Робинзон Крузо, который умел разгадывать условные знаки краснокожих.

В вахтенный журнал клуба был внесён полный текст письма, проливший некоторый свет на историю «Марии Целесты».

Первый рисунок: «Вигвам на колёсах и женские косы». Это означало: «Я переехала».

Второй рисунок: «Голубая извилистая линия» – это река.

Третий рисунок: «Бизон, одна нога которого загнута в сторону». Дик Сэнд вспомнил, что индейцы называют рекой Большого Бизона Миссисипи. Загнутая нога означает поворот реки.

Четвёртый рисунок: «Орлиное перо, воткнутое в землю». Робинзон слышал про могилу вождя племени команчей по имени Орлиное Перо. Он похоронен вблизи от небольшого города Мелтона.

Пятый рисунок: «Вигвам без колёс. Над ним клубится лёгкий дымок… А рядом изображён холм с тремя деревьями». «Мой дом стоит теперь у холма, где растут три дерева»

Шестой рисунок: «Три зелёных дубовых листка…» – это три дуба.

Седьмой рисунок: «Индейская пирога с крыльями». Над этим рисунком бились больше всего. Наконец, Артур Грэй высказал предположение, с которым все согласились. «Пирога с крыльями» – это приглашение: «Приезжай скорей!»

Восьмой рисунок: «Сердце, украшенное цветком».

Его мгновенно расшифровал Тартарен.

– Никаких сомнений!… Всё ясно! Она пишет: «Я тебя люблю!»

Девятый и последний рисунок: «Полумесяц».

– Молодая Луна! – категорически заявил Гулливер. – Вспомните надпись на фотографии.

Тартарен, порывшись в рюкзаке, достал старую фотографию и с чувством прочитал уже знакомую надпись: «На память Гарри Джексону – любящая Молодая Луна. По просьбе клиентки подписал фотограф Райт».

– Письмо прочитано, – подвёл итог капитан корвета. – «Я переехала на реку Миссисипи, к повороту возле города Мелтона. Мой дом стоит у холма, где растут три дуба. Приезжай скорей. Я тебя люблю. Молодая Луна».

Тартарен был растроган:

– Ах, дорогие друзья! Мы все когда-то были молоды… Насколько я понимаю толк в таких письмах, если этот шкипер Гарри Джексон жив, – он там, возле Молодой Луны!

Наконец в руках капитанов снова оказалась тонкая нить, ведущая к раскрытию тайны покинутого корабля. Их больше не интересовали бродяги, Гонолулу, мистер Чип. Они приняли решение немедленно отправиться на Миссисипи и найти шкипера Джексона с «Марии Целесты».

К сожалению, на этом месте запись оборвалась. Точнее сказать, несколько страниц вахтенного журнала Клуба знаменитых капитанов оказались настолько размыты морской водой, что нельзя было прочитать ни одной строчки. Навсегда останется тайной, не менее загадочной, чем тайна покинутого корабля, эта утраченная часть рукописи. Никто не знает, каким образом капитаны пересекли Тихий океан и добрались от острова Таити до среднего течения реки Миссисипи. Можно только предполагать, что в этом нелёгком путешествии им помогли соседи по книжным полкам.

Следующая страница вахтенного журнала, которую можно было прочитать с помощью лупы, неожиданно начиналась одной из любимых песенок знаменитых капитанов – «Почтовый дилижанс»:

 
Ночной заставы огонёк
Метнулся и погас.
Друзья! Наш путь ещё далёк
В глухой тревожный час…
 

Почтовый дилижанс мчался по пустынной дороге вдоль извилистого берега Миссисипи. Дымка ночного тумана ползла над спокойными водами великой реки. Дилижанс остановился вблизи от северной окраины города Мелтона. Редкие огоньки мерцали в хижинах рыбаков, населявших эту часть пригорода.

Дик Сэнд слез с козел и открыл дверцу. Члены клуба высыпали из экипажа и поднялись на пригорок. Внизу расстилалась сонная Миссисипи. Ясно был виден крутой поворот реки с фонарём бакенщика. Но ни домика шкипера Джексона, ни трёх дубов возле холма не было. Видимо, это был совсем не тот холм и не тот поворот прихотливой реки.

– Капитаны, – сказал Дик Сэнд, – пока мы добирались сюда по страницам книги моего земляка Марка Твена «Жизнь на Миссисипи», я запомнил многое. Это самая извилистая река в мире. Это самая длинная река в мире – четыре тысячи триста миль. Она несёт в двадцать пять раз больше воды, чем Рейн, и в триста тридцать восемь раз больше, чем Темза. Миссисипи принимает и несёт в залив воды пятидесяти четырёх больших притоков, по которым могут пройти плоты и баржи. Площадь её бассейна равняется территории Англии, Уэльса, Шотландии, Ирландии, Франции, Испании, Португалии, Германии, Австрии, Италии и Турции, вместе взятых… Ещё замечательна эта река тем, что, вместо того, чтобы к устью расширяться, она становится уже и глубже… Река ежегодно приносит в Мексиканский залив четыреста шесть миллионов тонн ила. Это заставляет вспомнить грубое прозвище, данное Миссисипи капитаном Марриэтом – «Великая Клоака»…

– Да-а… попробуйте в этой «Великой Клоаке» отыскать домик Джексона, – безнадёжно заметил Немо.

– Это ещё не всё, – продолжал Дик Сэнд. – Надо учесть, что Миссисипи ещё замечательна своей склонностью делать громадные прыжки, прорезая узкие перешейки. Многие приречные города бывали отброшены далеко вглубь, перед ними вырастали песчаные дюны и леса. Кто знает… Может быть, Джексон теперь живёт в нескольких милях от берега?

– Вы делаете успехи, молодой человек, – неожиданно раздался насмешливый голос Мюнхаузена, и из зарослей орешника, позевывая, вышел барон. – Ваш рассказ насчёт прыгающей реки напомнил мне мою историю о бешеной шубе.

– Это не рассказ, а географические факты, – пробормотал оторопевший юноша, никак не ожидавший встретить здесь Мюнхаузена.

Остальные капитаны были удивлены не меньше. Но барон, не дожидаясь вопросов, раскрыл им тайну своего чудесного появления.

– Это было самое необыкновенное из моих путешествий. Как вам известно, я неоднократно летал на утках, на гусях, верхом на ядре и так далее и тому подобное. Но это путешествие!… О-о, это будет сенсация!… Мы расстались в тот момент, когда я спустился в трюм в поисках укромного местечка. К счастью, пороховой погреб был открыт, и я удобно устроился на зарядных ящиках, подложив под голову тюк, подвернувшийся под руку. Меня немножко смутило, что внутри тюка что-то тикало, наподобие часов. Мелькнула мысль, что это адская машина, но я был настолько погружён в научные размышления о тайне покинутого корабля, что не обратил на это внимания. Незаметно для себя я тихо уснул. Как известно, ещё с пелёнок я отличаюсь необыкновенно крепким сном. В своей жизни я проспал немало извержений вулканов, наводнений и землетрясений. На этот раз я сквозь сон услышал какой-то взрыв. Мне показалось, что я лечу где-то под облаками. Очнулся я только в холодной воде… среди стаи разгневанных кашалотов. Самый старый бросается на меня. И даже не успев испугаться, я оказываюсь с ним один на один. Это, несомненно, самое безобразное существо в мире. Представьте себе его физиономию. Правый глаз намного больше левого. И всего одна ноздря!

Тартарен громко расхохотался, но Немо его остановил:

– Напрасно вы смеётесь. Не могу принять на себя ответственности за правдивость всего рассказа Мюнхаузена, но портрет кашалота он нарисовал довольно точно. Любой китобой знает, что у кашалота один глаз намного больше другого и только одна ноздря.

Получив такую авторитетную поддержку, барон воодушевился. Теперь он уже целиком находился во власти своей безудержной фантазии.

– Итак, лязгая зубами, кашалот бросился на меня. Но я не растерялся и, лязгая зубами, бросился на него. Вы, конечно, знаете, что я лучший в мире дрессировщик животных?…

– А кашалот это знал? – ехидно переспросил неугомонный Тартарен.

– Трудно сказать… К счастью, я вспомнил, что у меня в кармане случайно завалялась колода карт. Я ныряю. Тасую под водой карты и предлагаю кашалоту выбрать любую. Не хочет! Ни под каким видом. Понимаете, глядит на меня в упор и начинает облизываться. Тогда я пускаю в ход последнее средство – карточные фокусы!… После нескольких пассов мне удалось рассмешить его до слёз. Ну, а когда кашалот хохочет, с ним уже очень легко найти общий язык. Оказывается, старик подслушал ваш разговор на шлюпке и согласился совершить экстренный рейс Таити – Мелтон! Я примчался сюда раньше вас всех на кашалоте, вписав новую блестящую страницу в историю моих приключений. И вот что он подарил мне на прощание.

Мюнхаузен торжественно извлёк из заднего кармана камзола обросшую морскими ракушками бутылку с сургучной печатью.

Тартарен достал из саквояжа штопор и артистически откупорил бутылку. Как и следовало ожидать, в ней оказался «почтовый голубь моряков» – записка, написанная моряками с терпящего бедствия корабля.

Дик Сэнд нетерпеливо выхватил записку из рук толстяка и с трудом прочитал кривые, поспешно написанные буквы: «…наша шхуна у мыса Гаттерас налетела на риф и села на камни. Я отдал приказ команде покинуть корабль. Спасите наши души…»

– Клянусь почтой Нептуна, тайна «Марии Целесты» сама приплыла к нам в руки! – воскликнул Робинзон.

– Читайте дальше, Дик, – поторопил юношу Немо.

– «…Мы разместились на двух шлюпках с небольшим запасом воды и сухарей…», продолжал пятнадцатилетний капитан, но его тут же перебил разочарованный голос Гулливера:

– Увы, эта бутылка брошена не с борта «Марии Целесты». Тут можно разобрать подпись: «Капитан парусника «Катарина» Джон Флеминг».

Капитан корвета тяжело вздохнул:

– Да, весьма возможно, что по морям и океанам плавает бутылка, брошенная несчастными моряками «Марии Целесты». Но где? Когда и кем она будет поймана?… Был случай, что бутылка, которую прозвали «летучим голландцем», плавала шесть лет и восемь месяцев, обогнув весь земной шар. Она прошла шестнадцать тысяч миль от острова Тасмании к берегам Южной Америки. Морские течения вынесли её в Атлантику. Потом она долго путешествовала по Индийскому океану, и, наконец, её прибило к берегу возле порта Бамбери в Австралии.

– А у нас в Англии, – сказал Гулливер, – при дворе королевы Елизаветы была учреждена специальная должность «королевского откупорщика океанских бутылок». Никто, кроме него, под страхом смертной казни не имел права открывать такие бутылки. Ведь в них могли быть карты с местом гибели сокровищ и зарытых пиратами кладов. Впрочем, лорд откупорщик бутылок был не слишком загружен работой. Большинство бутылок было проглочено акулами или разбивалось о прибрежные камни.

Здесь в разговор вмешался Немо.

– Дело не в сокровищах погибших кораблей. Почта Нептуна сейчас служит науке. Сотни тысяч бутылок бросается в воду… вовсе не с борта тонущих кораблей. Они годами плавают по морям и океанам. Их вылавливают на берегах всех континентов. Уцелевшие бутылки, попадая в руки океанографов, помогают изучению прихотливых и изменчивых морских течений.

– Так уж ли это важно, медам и месье? – усомнился Тартарен.

Артур Грэй укоризненно покачал головой.

– Ах, Тартарен, вы были начальником морской экспедиции в порт Тараскон… Кто не помнит ваш знаменитый корабль «Тютю-панпан!» А задаёте вопросы, на которые мог бы ответить каждый школьник. К вашему сведению, Михаил Васильевич Ломоносов ещё в 1759 году написал трактат «Рассуждения о большой точности морского пути». В этом труде великий русский учёный отмечал огромную важность изучения морских течений. Он понимал всё значение этого дела для успеха мореплавания. И сегодня бутылочная почта служит науке во многих странах. А в Советском Союзе все донесения океанских бутылок изучает Главное управление гидрометеослужбы.

– Я сдаюсь, – сконфуженно произнёс тарасконец.

В этот момент из темноты неожиданно раздался грубый окрик:

– Руки вверх!

И капитанов окружила большая группа вооружённых плантаторов.

Некоторые из них были в цветных сюртуках, другие в кожаных блузах, а иные в охотничьих куртках. Вперёд вышел бравый старичок с седыми бакенбардами. Он слегка приподнял свой бежевый цилиндр, открыв совершенно лысую голову. Это был местный шериф мистер Блекборн.

– Уважаемые господа! – с необыкновенной вежливостью произнёс шериф. – Возможно, что вы просто бродяги. В таком случае, по законам нашего штата я буду вынужден отправить вас в тюрьму за бродяжничество. Но не исключено, что вы джентльмены удачи или конокрады. В таком случае я вынужден попросить вас немедленно покинуть пределы нашего штата во избежание печальных недоразумений. Шериф Блекборн не будет больше говорить, но он не будет и молчать. Он будет действовать!

Не успел Блекборн закончить, как в разговор вмешался его сын Роберт – здоровенный верзила в песочного цвета сюртуке, широкополой шляпе и высоких сапогах со шпорами. Через плечо Роберта была намотана верёвка, на поясе болтался огромный кольт. Поглядывая на Тартарена и Мюнхаузена, он не мог удержаться от смеха.

– Папа, да это, наверно, артисты из бродячей труппы. Их афиши висят на всех заборах.

Тартарен подмигнул своим друзьям:

– Вы угадали! Всего только одно представление, ввиду ангажемента, требующего немедленного возвращения в Европу. В высшей степени увлекательно! Имею честь представиться: Давид Гаррик Младший из лондонской труппы Дрюри… дрюрилейнского театра!… – Толстяк указал на Дика Сэнда и с подъёмом закончил: – А это – Эдмунд Кин Старший, почётный трагик королевского континентального театра!

Шериф, подозрительно присматриваясь к капитану Немо, кашлянул в платок:

– Джентльмены, я не могу не обратить ваше внимание на этого темнокожего в чалме…

Но любимец Тараскона не дал ему договорить.

– О-о, медам и месье! Вы будете поражены… Перед вами… Отелло! Артист нашей труппы! Исполнитель роли мавра Отелло! Сегодня сверх программы он исполнит художественную, грозную и захватывающую дух сцену – «Отелло душит Дездемону». Уважаемая публика! Артист уже в костюме и гриме!…

Раздались аплодисменты. Плантаторы заметно оживились. Но их призвал к порядку бравый старичок в цилиндре.

– Джентльмены! Весьма вероятно, что всё, что говорит этот человек, – святая истина, но можно также допустить, что это сплошная ложь. Если это действительно артисты, пусть покажут своё искусство.

Капитаны пришли в замешательство, но положение опять спас Тартарен. Размахивая в воздухе своей малиновой феской, он прошёлся по кругу, бросая направо и налево чарующие улыбки:

– Пожалуйста… Ради бога… Сколько угодно… В чём дело?… Исходя из интересов публики… Будьте любезны… Вы этого никогда не слыхали!…

– Папа, у меня чертовски чешется палец на курке, – нетерпеливо заметил Роберт, играя кольтом.

Но шериф его остановил:

– Ты всегда успеешь его пристрелить, сынок.

Чуткое ухо Тартарена уловило этот разговор. Толстяк выпрямился во весь рост и грозно сверкнул глазами.

– Кого?… Меня?… – и тут он запел свою песенку. Она звучала, как вызов всей вооружённой банде:

 
Спросите обо мне у львов,
Царей пустыни дикой.
И скажут львы без лишних слов.
Что я стрелок великий!
Но на шакалов и гиен
Не трачу я патрона…
Месье! Пред вами Тартарен,
Любимец Тараскона!…
 

 
Зверей грозили мне клыки,
На Альпы я взбирался,
Меня глотали ледники,
Но я живым остался!
 

 
Мой домик там, средь белых стен,
Где тихо плещет Рона,
Где скажет всякий: Тартарен -
Любимец Тараскона!
О том, что я весьма неглуп,
Известно всем на свете…
Люблю до слез чесночный суп
И знаю толк в паштете!
Ношу гамаши до колен,
На дам гляжу влюбленно…
Я – Тартарен, я -Тартарен,
Любимец Тараскона!
 

Песенка Тартарена не очень пришлась по душе плантаторам. Но как бы там ни было, лёд был сломан. Из завязавшегося разговора выяснилось, что вся вооружённая компания шерифа Блекборна охотилась на беглого негра Томаса. Все следы вели к берегу Миссисипи на окраину города Мелтона. В каком же преступлении обвинялся Томас? Оказывается, он призывал всех своих знакомых негров воспользоваться правом выбирать мэра города. А в этом штате больше и не требовалось, чтобы применить закон Линча.

Роберт любезно рассказал «артистам» об американском плантаторе восемнадцатого века мистере Чарльзе Линче.

Этот «блюститель правосудия» первым предложил по малейшему поводу немедленно вешать негров на ближайшем суку, без суда и следствия. Впрочем, по его идее, это можно делать и без всякого повода. И даже в настоящее время.

Возмущённые капитаны быстро распрощались с плантаторами и двинулись к своему почтовому дилижансу. Не успел экипаж тронуться с места, как луна скрылась за облаками. Капитаны медленно ехали по пустынным улицам сонного Мелтона сами не зная куда. Наконец они остановились у ночного бара, около которого слонялись несколько пьяных бродяг. Но как выяснилось, эти господа никогда не слыхали о шкипере Джексоне. Они с уверенностью утверждали, что такого человека в Мелтоне никто не знает. Тогда Дик Сэнд попросил показать дорогу к холму с тремя дубами у поворота Миссисипи.

У подножья холма должна быть хижина, где живёт белый, женатый на индианке. Бродяги сразу оживились, потому что отлично знали, о ком идёт речь – это старый рыбак Биксби. Он действительно женат на индианке, её зовут Молодая Луна… А живут они в хижине у следующего поворота реки. Надо проехать через Мелтон, и с южной окраины города будет виден холм с тремя дубами.

Капитаны были в недоумении. Всё сходилось со знаками индейского письма – и холм, и три дуба, и поворот Миссисипи, и Молодая Луна. Но кто такой Биксби? И куда исчез шкипер Джексон?

Мы не станем скрывать, что в эту ночь хижина старого рыбака Биксби совершенно независимо от желания её обитателей стала местом паломничества самых различных и незнакомых между собой людей. Всё это удалось установить лишь впоследствии и внести в вахтенный журнал. Однако мы ручаемся за полную достоверность всех событий, несмотря на их кажущуюся невероятность. Дело в том, что тайна покинутого корабля была тесно переплетена с некоторыми другими происшествиями, волновавшими весь город.

Почтовый дилижанс громыхал по главной улице Мелтона, держа курс на южную окраину.

Капитаны не имели представления, что в тот же час одинокий всадник, закутанный в полосатый плащ, мчался по тропинке вдоль берега Миссисипи, кратчайшей дорогой к холму с тремя дубами.

Но как ни спешил всадник, его опередил высокий негр с забинтованной головой, причаливший на лодке к берегу возле самой хижины.

Оглядевшись по сторонам, негр осторожно пробрался между развешанными для просушки сетями и постучал три раза в дубовую дверь. В окошке засветился огонёк свечи, и сонный голос спросил:

– Кого там принесло, на ночь глядя?…

– Харперс-Ферри! – прошептал негр.

Очевидно, это был пароль, так как сразу заскрипели тяжёлые засовы, и дверь широко распахнулась. На пороге стоял грузный, широкоплечий мужчина с обветренным лицом. На вид ему было лет пятьдесят. Из-за его плеча выглядывала очень красивая индианка.

– Чарльз-Таун! – торжественно произнёс старый рыбак, впуская ночного гостя в дом.

Что же означали эти странные слова, прозвучавшие у порога хижины Биксби?

Харперс-Ферри – это город в штате Виргиния, с большим арсеналом. 16 октября 1859 года группа белых борцов за свободу негров во главе с Джоном Брауном подняла восстание против рабовладельцев и захватила арсенал. Наряду с белыми в его отряде сражались негры. Восстание было жестоко подавлено. Сам капитан Браун был тяжело ранен. Он был доставлен в суд на носилках и повешен 2 декабря в Чарльз-Тауне. Но героическая борьба Джона Брауна, его пятерых сыновей и многочисленных сторонников всколыхнула всю страну. И когда началась война Севера с Югом за освобождение негров, то песня о Джоне Брауне стала походной песней северян:

 
Спит Джон Браун в могиле сырой,
Но память о нём ведёт нас в бой!…
 

И сегодня в Харперс-Ферри и в Чарльз-Тауне совсем несладко живётся человеку с чёрной кожей. А ведь более ста лет назад, 22 сентября 1862 года, великий президент Соединённых Штатов Америки Авраам Линкольн подписал свою знаменитую прокламацию. В ней говорилось, что все лица, которые были на положении рабов, в пределах любого штата или части штата… станут свободны отныне и навсегда.

Рабовладельцы ему этого не простили. Президент был убит в театре в день национального праздника Соединённых Штатов.

«Линкольн жил и умер героем, как великий человек будет жить, пока существует мир. Он является тем, кем Бетховен был в музыке, Данте – в поэзии, Рафаэль – в живописи…» – так писал о нём Лев Толстой.

Имена Джона Брауна и Авраама Линкольна и сегодня призывают к борьбе за равенство и справедливость. И в наши дни их последователи подвергаются в Соединённых Штатах Америки гонениям и преследованиям… Верёвка, прикончившая Джона Брауна, и пуля, сразившая Авраама Линкольна, ищут и находят всё новые жертвы.

Поэтому молодой негр Томас, раненный в голову, тайком пробрался в уединённую хижину рыбака Биксби в надежде найти здесь защиту и спасение.

Они сидели, негр и белый, за грубо сколоченным столом.

Негр торопливо ел кукурузную лепёшку, запивая её домашним пивом. Хозяин подливал ему стакан за стаканом, а Молодая Луна хлопотала возле очага, разогревая жаркое.

Биксби не задавал беглецу никаких вопросов. Кто в порту Мелтона не знал, что грузчик Томас поддерживал негров, которые решили принять участие в выборах мэра города.

По конституции Соединённых Штатов Америки они имели на это законнейшее право. Но какова цена конституции в дни выборов в южных штатах?… Негров предупредили, чтобы они сидели по домам, не то будет худо, а слишком решительного Томаса пытались застрелить возле избирательного участка. К счастью, пуля скользнула вдоль виска, и раненый негр успел скрыться.

Томас тоже не был склонён к разговорам. Он отлично знал, что рыбак Биксби не раз прятал беглых негров и помогал им перебраться на север, чтобы спастись от расправы, В этой хижине беглец чувствовал себя в полной безопасности.

Молодая Луна тоже молчала. По обычаям её племени женщины никогда первыми не начинали разговор с главой дома, а ей очень хотелось спросить, где муж думает спрятать Томаса? Когда он его отвезёт в лодке на правый берег? Не напали ли плантаторы на его след? Да, на душе у хозяйки дома было неспокойно…

Сильный дождь забарабанил по железной крыше. Все трое прислушивались к отдалённым раскатам грома. И вдруг сквозь шум дождя и вой ветра явственно прозвучал конский топот… Сомнений не было – к хижине приближался какой-то всадник. Биксби переглянулся с женой, а та увела Томаса в чулан для дров. Также молча она передала негру тяжёлый многозарядный кольт.

Раздался резкий стук. Кто-то бил по двери сапогом.

– Кто там? – проворчал Биксби, снимая со стены карабин.

– Откройте, это я, Роберт, сын шерифа Блекборна, – прозвучал хриплый голос с самыми любезными интонациями.

Старый рыбак снял засовы и впустил в комнату насквозь промокшего Роберта.

– Добрый вечер, мистер Биксби!… Неправда ли, чертовски противная погода? Льёт как из ведра, – сказал молодой Блекборн, сбрасывая на скамью свой промокший плащ.

– Вы прискакали ко мне ночью, чтобы поговорить о погоде? – саркастически заметил хозяин.

– Не только о погоде, дорогой Биксби, чёрт бы вас подрал! Я приехал напомнить вам – завтра выборы.

– Зачем я туда пойду, Роберт, при моём ревматизме. И вообще я не интересуюсь политикой.

– Не хитрите со мной, Биксби. От вас так немного требуется. Отдать свой голос за нашего кандидата, и всё. Скажите, сколько?… Десять долларов вас устроят? Можно вперёд… А какой кандидат? Сам мистер Чип! Плантатор, судовладелец, содержатель газеты и казино… Почётный прихожанин городской церкви и вице-президент лиги настоящих джентльменов!

– Но ведь есть и другие кандидаты, – возразил старый рыбак, – хотя бы учитель Паркер.

Роберт усмехнулся и отвёл глаза в сторону.

– Вы разве не знаете? Два часа назад глубокоуважаемый мистер Паркер скончался от удара во время встречи с избирателями. Лицо, пожелавшее остаться неизвестным, ударило его дубинкой по голове. Итак, остался один Чип. По рукам, Биксби? – и молодой человек вытащил из кармана бумажник.

– Оставьте деньги при себе, – твёрдо произнёс старый рыбак, – я не буду голосовать за Чипа. Он мне не нравится.

Роберт взял со скамейки свой плащ и церемонно поклонился.

– Вы тоже многим не нравитесь. У вас всегда была дурная слава, Биксби… Ну, что же… пеняйте на себя. Спокойной ночи! Впрочем, я не даю никаких гарантий, что ночь будет слишком спокойной.

Заметив возле двери в чулан Молодую Луну, сын судьи приветливо помахал ей широкополой шляпой.

– Прощайте, дорогая вдова, – сказал он напоследок и вышел из хижины.

Когда топот копыт затих вдали, Молодая Луна обняла мужа.

– Что ты наделал? Теперь они с тобой расправятся, – сказала она.

Биксби слегка отстранил жену и стал снимать со стены пистолеты и ружья.

– Я не отдал бы свой голос этому негодяю, даже если бы меня вздёрнули на рею! Если они сунутся в нашу каюту, боюсь, что кое-кого придётся списать с корабля. А Томасу лучше покинуть наш дом. И поскорее.

– Я его выпустила через заднюю дверь, как только пришёл мистер Роберт, – ответила индианка, помогая мужу заряжать пистолеты. – Я дала ему хлеба, денег и твой большой кольт. Томас уже плывёт вниз по реке.

Тем временем гроза стихла. Всё реже и реже раздавались отдалённые раскаты грома. В наступившей тишине послышался громкий топот нескольких лошадей и грохот подъехавшего экипажа.

– Это они, – бесстрастно произнесла Молодая Луна, взводя курок своего ружья.

И тут же кто-то осторожно постучал в дверь. Биксби задул свечи и угрожающе произнёс:

– Джентльмены! Я вам очень советую отвалить от борта. А то мой карабин подаст голос!

За дверью раздался весёлый голос любимца Тараскона:

– Ах, медам и месье! К чему эти шутки… Мы ваши друзья!

– Впустите нас, старина. Мы с «Марии Целесты», – добавил капитан корвета.