Текст книги "Богатырская история (сборник)"

Автор книги: Владимир Алеников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава пятая
Колдовство

Федька и Алёна в очередной раз в ужасе переглянулись. Оба и так были ни живы ни мертвы. А когда услыхали свои имена, так уже просто боялись шелохнуться, чтобы не привлечь к себе внимания.

Затаив дыхание, они продолжали напряжённо прислушиваться к тому, что происходило на полянке.

А происходило там следующее.

* * *

Колдунья достала замотанный в какие-то грязные тряпки меч, развернула его и, воткнув в землю, стала кружиться вокруг. Кощак и Фролка, отойдя чуть подальше, с опаской следили за нею.

Да и было чего опасаться. Ночной ветер раздувал седые старушечьи космы, маленькие чёрные глазки пылали злобным огнём.

– Картан-мартан! – колдовала Акюдаг. – Артуман-бартуман! Шайтан! Шайтан! Шайтан! Отзовись-откликнись! Моё колдовство – твоё естество! Шайтан! Шайтан!

В это время сверкнула молния, прогремел гром, и откуда-то сверху раздался замогильный голос, заставивший всех присутствующих, включая притаившихся Федьку с Алёной, побледнеть от страха.

– Говори, я тебя слушаю! Зачем вызывала? Чего ты хочешь? – спросил страшный голос.

– Сделай так, чтобы тот, кто этим мечом взмахнёт, сам же замертво и упал! – каркающим пронзительным голосом завопила Акюдаг.

– Твоя просьба будет выполнена, колдунья! – раздалось с небес.

И тотчас же ветер утих, и на поляне словно посветлело.

– Ну вот, – радостно потирая руки, захихикала старуха. – Дело сделано! Меч заколдован! На, держи!

Она схватила меч и протянула его дрожащему Фролке.

– Нет, – замахал он руками. – Пожалуйста, не надо. Я не хочу!

– Да не трясись ты! – презрительно скривилась колдунья. – Ничего с тобой не случится. Главное, мечом не маши, вот и всё. Ты хорошо понял?

– Понял.

Фролка с превеликой осторожностью принял меч.

– Ну, ступай давай.

Но Фролка мялся, не уходил.

* * *

– Чего тебе ещё? – повернулся к нему Кощак.

– А деньги-то как же? – спросил Фролка.

– Какие такие деньги? – нахмурился хан.

– Как какие? Те, что вы обещали. Мне ж корову купить надо. Которую Нюрка-соседка продаёт.

– Обещанного три года ждут! – хихикнула Акюдаг.

А Кощак сказал:

– Всё получишь, о чём договаривались. Возьмём город – все коровы твои будут. Ханское слово – закон, можешь не сомневаться.

– Но ведь обещали же сегодня… – заныл Фролка.

– Сказано тебе – после победы расчёт! – разозлился Кощак. – Уйди с глаз моих, не зли меня больше! Да, вот ещё что! Может, ты прав, и больше ни одного богатыря в городе не найдётся. Тогда мы и без тебя справимся. Но если ихний поединщик, стало быть, всё же появится, мечом этим взмахнёт и замертво падёт, то ты мне сразу знак подай! Белой тряпкой со стены помаши. Я тогда всё своё войско на город пущу.

– А я-то как же? – взмолился Фролка. – Воины твои и меня ж заодно могут порешить. Они меня, небось, и слушать не станут.

– Это ты верно говоришь, – усмехнулся Кощак. – Соображаешь, хоть и мал. Воинов моих никто не остановит.

Он снял с левой руки перстень.

– Вот, держи перстень мой. По нему тебя узнают, никто тронуть не посмеет, будешь жив-здоров! Главное, сделай то, что надо. Изведи этих ребятишек, которых назвал. А за мной не пропадёт, не беспокойся!

– Ладно, я постараюсь, – понуро ответил Фролка.

– Вот именно, – хмыкнула Акюдаг. – Постарайся! Только как следует постарайся. Если, конечно, жить хочешь, да ещё к тому же коров получить.

– Побегу я, – вздохнул Фролка. – А то совсем темно станет, заблужусь ещё.

И он зашагал прочь, быстро растворившись между деревьями.

* * *

Кощак проводил его взглядом, повернулся к колдунье.

– Хорошо наколдовала, старая! Я доволен. Всё предусмотрела! И про детей этих из книги твоей, и вообще… Теперь никакой богатырь мне не страшен. Возьму наконец этот город. Всех порешу! Секир-башка! Я – великий и беспощадный! Вся Русь передо мной на колени станет!

– Если только глупостей не натворишь! – ехидно заметила Акюдаг. – Будешь слушаться меня, всё у тебя хорошо будет! Давай деньги!

Кощак протянул ей мешочек с золотом, она мгновенно схватила его своей костлявой рукой, и мешочек тут же исчез в складках её платья.

– Встретимся здесь как обычно! – сказала колдунья. – Я на всякий случай три раза совой крикну, а ты один раз филином отзовёшься.

– Не впервой, не беспокойся, – ответил Кощак. – До встречи, старая.

Они разошлись в разные стороны.

Федька с Алёной наконец-то перевели дух.

– Кто это был? – спросила Алёна. – Ты его узнал?

– Знамо дело, – отозвался Федька. – Это злодейский хан Кощак, кто ж ещё!

– Да что ты в толк не возьмёшь, не о нём речь! – возмутилась Алёна. – При чём тут хан, я про предателя спрашиваю. Голос-то, похоже, какой-то знакомый.

Федька задумался.

– Не, не знаю, – сказал он наконец. – И вправду знакомый, только признать не признал, врать не буду. Может, Васька… А может, и Петька… Или Ванёк… Вообще-то негоже про них так думать. Какие они предатели! Понимаешь, больно он тихо говорил. А потом, если честно, то я под конец чуть не заснул. Сморило меня чуток.

– Эх ты! – махнула на него рукой Алёна. – Соня! Ладно, побежали, надо ж наших предупредить.

И они припустили к городу.

Глава шестая
Западня

Фролка думал всю ночь, как извести Алёну и Федьку, а под утро наконец придумал. На рассвете он вышел из дома, за пояс заткнул топор, перед собой гнал козу Машку. То ли пасти повёл, то ли дрова рубить шёл.

На самом же деле никаких дров он рубить не собирался и козу с собой взял так, для прикрытия. Цель у Фролки была совсем другая.

– Знаешь, чего она мне сказала, – жаловался он по дороге Машке. – Чтоб их на свете не было, если сам жить хочешь! Ёлки-моталки, вот история!

Машка на эти его жалобы никак не реагировала. Коза всё-таки – не лошадь, говорить не умеет.

– А за все мои страдания благодарности мне – шиш! – продолжал сетовать Федька. – Кощак говорит, расчёт после победы, все коровы твои будут! А на шиша мне они тогда сдались, коровы эти, если, может, от города к этому времени одни головешки останутся! Чего я тогда с ними делать буду?

Машка, как вы уже поняли, по-прежнему не отвечала, и разошедшийся Фролка продолжал свои разглагольствования.

– Вот, перстень мне хан дал. Тут вона его печать. А только перстень – не корова. От него молока не дождёшься. Да ещё, неровён час, кто-нибудь его приметит. Увидят печать, возьмут и спросят, откуда взял! Враз догадаются, что предатель! А ведь и выбросить, тоже не выбросишь. Во-первых, жалко – вещь дорогая, а, во-вторых, если бой случится, меня кощаковские могут не признать, порешить меня могут! Так что нельзя мне, получается, без перстня этого. Ох, жисть, ёлки-моталки!

* * *

Так, причитая, Фролка дошёл до развилки. Отсюда было рукой подать до домов, в которых жили Федька и Алёна. Прямо у дороги стоял большой развесистый дуб.

Фролка задумал хитрую штуку. Если незаметно как следует подрубить дуб, да привязать к одной из веток верёвку, да к тому же верёвку эту пропустить через другие деревья и спрятать с глаз, и самому тоже схорониться, то и получится преотличнейшая западня!

Федька с Алёной по дороге пойдут (а пойдут они непременно, где ж ещё им идти-то!), и, когда к дубу приблизятся, он, Фролка, за верёвку и дёрнет изо всей силы. Дуб, понятное дело, повалится, и Алёну с Федькой придавит. Где они? А нетути, под дерево попали. А кто виноват? А никто не виноват – не ходи, где не надо!

О том, что будет заметно, что кто-то специально подрубил дерево, Фролка и вовсе не думал. Главное для него было покончить с Алёной и Федькой. А дальше кривая вывезет!

* * *

Фролка пустил Машку пастись, достал топор и приступил к делу.

Дерево было крепкое, поддавалось нелегко, вскоре на руках появились мозоли, но Федька продолжал рубить. Выхода у него не было.

– Так им и надо! – уговаривал он при этом сам себя. – Федька этот больно гордый! Жмотом меня однажды обозвал. А какой я жмот, я просто бережливый. Денежки люблю, конечно, так их только дурак не любит! А Алёна эта вообще! Сущий мужик в юбке! Всё б ей командовать, народ мутить! Куда ты, спрашивается, суёшься, коли ты баба! Бабье дело – у печи стоять, да ещё потом детей растить! Знамо, курица не птица, баба – не человек! Так что никакой вроде особой потери и не будет!

Фролка остановился, вытер пот со лба.

– Вот дорублю сейчас, совсем уже немножко осталось, верёвочку потом привяжу, и уж тогда молочко у меня будет от всех светозерских коровок!

* * *

Оставим на время Фролку и посмотрим, что делают Алёна с Федькой, не подозревающие о том, какая опасность нависла над ними.

И что же вы думаете? Федька преспокойненько спит. Лежит на печи, сопит от удовольствия и даже похрапывает иногда.

А вот у Алёны сна ни в одном глазу. Она уже с утра кучу дел переделала. Перво-наперво отправила Ваську щербатого по святогорской дороге – нагонять богатырей, сообщить о том, что Кощак хочет город захватить, что письмо было обманное. Ну, а потом она всё-таки Сивку отыскала. Или Сивка её сама нашла, это я уж вам точно не скажу кто кого.

Во всяком случае сейчас вела она Сивку домой по той самой дороге, на которой Фролка делал своё чёрное дело.

Сивка шла, понурив голову, слушала, как Алёна её отчитывает.

– Тебе что, плохо тут, дома? Не так к тебе относятся, что ли? – возмущалась Алёна. – Ты почему убегаешь? Нечего мне тут виноватую морду строить!

– Ты же вон умная, – вздыхала Сивка, – а не понимаешь, что и лошади тоже иногда одной побыть хочется. На траве поваляться. В реке покупаться. Да мало ли что.

– Ох, некогда мне тебя бранить! – покачала головой Алёна. – Не до тебя мне теперь. У меня другая забота. Как бы мне Федьку уговорить, что он – богатырь!

– Ну уж и богатырь! – фыркнула Сивка. – Ещё бы! С полной миской щей запросто расправляется!

– Да как же ты не понимаешь! – огорчилась Алёна. – Так вышло, что только Федька может город от проклятого Кощака спасти! Он просто обязан стать богатырём!

– Хорош спаситель! – заржала Сивка. – Лежит на печи, в рот метёт калачи!

Тут как раз они подошли к развилке.

Фролки, само собой, уже там не было. Он, заслышав шаги, тут же быстренько спрятался.

Только одна коза Машка паслась неподалёку.

* * *

Сивка, покосив глазом на дерево, вдруг повернула к нему, подошла совсем близко и тревожно заржала.

– Ты что, Сивка? – удивилась Алёна.

– Дерево-то подрубленное! – отвечала Сивка. – Вон, взгляни!

Но Алёна уже и сама увидела. Дуб был подрублен изрядно, хотя щепок рядом никаких не было. Фролка, закончив своё чёрное дело, заблаговременно успел их все до одной убрать, как раз исхитрился за минуту до того, как Алёна и Сивка появились!

Да и само место, где прошёлся топор, было аккуратно замаскировано кусками коры. Ни за что не разглядишь, если не подойдёшь совсем уж вплотную.

– И вправду подрубленное! – задумчиво сказала Алёна. – А так с виду и не приметишь. Если бы не ты, Сивка, я б ни за что не увидела! Спасибо тебе.

Сивка снова заржала. В том смысле, что не стоит благодарности, всегда готова помочь.

– А ведь это дерево подрубленное нам очень даже может пригодиться! – продолжала размышлять Алёна.

Ей и в голову не приходило, что в нескольких метрах от неё сидит Фролка и напряжённо решает, что делать. О чём говорят Алёна с лошадью, он не слышал, но зато видел их прекрасно и пытался сообразить, то ли тянуть сейчас за верёвку, то ли нет.

С одной стороны, очень Алёна удобно стоит, как раз под дубом, но с другой – Федьки-то с ней нету, если уж избавляться, так от обоих сразу… Так что, может, стоит подождать другого раза, когда они вместе пойдут…

* * *

В общем, пока он так соображал да прикидывал, Алёна уже от дуба отошла.

Они с Сивкой поспешили к Федькиному дому. Надо было срочно будить будущего богатыря.

Глава седьмая
Богатырь

Федька же, как я вам уже говорил, в это время сладко посапывал на печи, седьмой сон видел. И, если б не Алёна, так может и продолжал бы спать до самой ночи.

Но Алёна так решительно тряхнула его, что остатки сна моментально вылетели из Федькиной головы.

– Ты чего это? – удивился он.

– Не время сейчас спать! – строго сказала Алёна.

– А у тебя всегда не время, – проворчал Федька. – Когда ж спать-то, как не поутру. Самый сладкий сон и есть.

– Ты что же, всё забыл?! – возмутилась Алёна. – Или ты вчера не слыхал, что Кощак задумал?

– Да слыхал я, всё слыхал. Только что мы можем сделать-то? Ты Ваську, как мы говорили, за богатырями послала?

– Знамо дело, послала.

– Ну и всё. Придут богатыри, как вдарят по кощаковскому войску! От них только мокрое место останется! Так что подождём маленько.

И Федька повернулся на бок, вознамерившись опять вернуться к прерванному занятию.

Но разгневанная Алёна не дала ему этого сделать.

– Эх ты, «вдарят»! – передразнила она. – А если не успеют они вернуться? Ты об этом подумал?

– А я-то здесь при чём? – удивился Федька. – Что я-то могу сделать?

– Видали богатыря! – заметила стоявшая у окна Сивка и насмешливо заржала.

– О, Сивка нашлась! – обрадовался Федька. – Вот видишь, я ж тебе говорил!

Алёна пропустила эти слова мимо ушей.

– Как это ты при чём? – сказала она. – Очень даже при чём! Народ-то ведь в городе остался?

– Ну, остался, – признал Федька.

Он всё никак не мог взять в толк, к чему это ведёт его подружка.

– Вот народ на защиту города и встанет, – пояснила Алёна.

Федька всё ещё ничего не понимал. Осторожно (чтоб не рассердить её ещё больше) сказал:

– Ну, встанет. А я-то всё же здесь при чём?

– Так ты же народ и поведёшь! – объявила Алёна. – Ты ведь в городе единственный богатырь остался.

– На безрыбье и рак – рыба! – подтвердила за окном Сивка.

– Да вы что! Очумели, что ли? – Федька переводил растерянные глаза с Алёны на Сивку и обратно. – Какой же я богатырь! Мне ещё лет двадцать до богатыря спать на печи осталось!

– Эх ты! – презрительно сказала Алёна. – А если надо?

– Надо, надо! – пробурчал Федька. – Ну, сама подумай, какой из меня богатырь! Богатыри – вон, с одного маху дубы валят!

– Вот и ты повалишь! – улыбнулась Алёна. – С одного маху.

– Ты что, ума лишилась?! – поразился Федька. – Это как это?! Да я ж себе просто кулак отшибу и всё.

– А ты попробуй, Феденька! Ради меня!

– Попробуй, попробуй! – поддержала Сивка.

– И вы тогда от меня отстанете? – прищурился Федька.

– Вот те крест! – пообещала Алёна.

– И дадите мне спокойно спать, сколько захочу?

– Хоть всю жизнь потом проспи! Главное, попробуй!

– Ну что ж, уговор!

И Федька с Алёной пожали друг другу руки.

Сивка, конечно, обрадованно заржала.

Федька решительно сполз с печи:

– Пошли к дубу. Ради такого дела и кулака не жалко.

– Погоди, – улыбнулась Алёна. – Мы сначала с Сивкой народ созовём!

– Какой такой народ? – нахмурился Федька. – Зачем это народ созывать? Мне на позорище, что ли? Я тогда не пойду.

– Ещё как пойдёшь. Уговор дороже денег! Разве не так?

– Так, – вынужден был признать Федька.

* * *

Вот этак и случилось, что вокруг дуба на развилке дороги собралась целая толпа. Все жители города – стар и млад – пришли сюда поглядеть на нового героя – Фёдора-богатыря.

– Ну, давай! – шепнула ему Алёна. – Бей!

– Засмеют ведь! – отчаянно шепнул в ответ несчастный Федька.

– А ты так ударь, чтобы не засмеяли! – сказала она.

Должен вам по секрету заметить, что, конечно, Алёна могла рассказать Федьке про то, что дерево подрублено. Но это вовсе не входило в её планы. Она хотела, чтобы он сам поверил в свои силы.

– Может, как-нибудь потом? – всё ещё не решался Федька. – Чего-то больно жарко сегодня, дышать тяжело.

– Тоже мне – богатырь! – насмешливо выкрикнул из толпы веснушчатый рыжий паренёк по имени Ванёк. – Пальцы растопырь!

– Конечно, богатырь! – тут же ответила ему Алёна. – Ещё какой! Или, может, Ванёк, ты попробуешь дуб свалить? С одного удара или хотя бы с трёх?

Ванёк тут же стушевался.

– Да я что, я ничего… – забормотал он. – А только что-то Федька для богатыря больно неказист.

* * *

Алёна поняла, что ещё минута, и народ в самом деле поднимет Федьку на смех. После этого уже ничто не поможет.

– Давай! – приказала она. – Бей!

– Эх! – вздохнул Федька. – Была не была!

И, размахнувшись, что было сил ударил по дубу.

Огромный дуб заскрипел и… неожиданно повалился.

По толпе пронёсся восторженный крик.

Он совершенно приглушил другой крик, раздавшийся там, куда упал могучий дуб и где сидел схоронившийся и ничего не понимающий Фролка. Он еле успел выскочить из-под падающего дерева, которое всё-таки пребольно ударило его по ноге.

* * *

А Федька тем временем с удивлением смотрел на свой кулак и потирал его.

– Никак я и вправду теперь богатырь! – озадаченно сказал он.

– Богатырь! Конечно, богатырь! – поддержали его в толпе. – Только настоящий богатырь на такое способен!

* * *

Алёна, оглядевшись, поняла, что лучшего момента не будет.

– Слушайте, жители славного города! – воскликнула она. – Мы с Фёдором-богатырём узнали, что хан Кощак собирается напасть на Светозерск. Это он прислал подложное письмо, из-за которого богатыри наши ушли к Святогорску. Гонца мы к ним послали, но неизвестно – успеет ли он. Кощак может в любую минуту появиться.

По толпе пробежал встревоженный шёпот. Потом стали раздаваться растерянные возгласы:

– …что же делать…

– …бежать надо…

– …прятаться…

* * *

Алёна обвела всех горящим взглядом. Подняла руку, призывая к тишине.

– Никто бежать не собирается! – воскликнула она. – Не для того мы вас сюда созвали. Мы все встанем на защиту города, а поведёт нас Фёдор-богатырь. Вернее, Фёдор Иванович, – тут же поправилась она. – С ним нам никакой Кощак не страшен, вы сами видели, какой он богатырь. Жизни своей не пожалеем за землю родную!

Настроение в толпе резко изменилось.

– …правильно говорит! – закричали люди.

– …не пожалеем живота своего!

– …веди нас, Фёдор-богатырь!

– …дать ему меч богатырский, кольчугу и шлем!

Сразу несколько женщин поспешили за богатырскими вещами.

* * *

Федька посмотрел на Алёну, и та исподтишка ему подмигнула, вот видишь, мол, я же тебе говорила. Никто, конечно, этого подмигивания не заметил, кроме… Сивки. Но она, разумеется, никому о нём не сказала.

Так Федька стал Фёдором-богатырём.

* * *

А тем временем гонец-перебежчик, о котором Алёна толковала, проспался, проснулся, быстро выскочил на крыльцо, вскочил на коня и поскакал к воротам.

– Скорей открывайте! – закричал. – Мне назад надобно!

Стражники гонца узнали, а про подложное письмо и слыхом не слыхали, так что открыли они ему ворота, и подлый гонец умчался, только его и видели.

Глава восьмая
Посол

Долго ли, коротко ли, а преподнесли горожане Федьке богатырское облачение и оружие, то бишь меч, кольчугу, пояс богатырский, шлем, сапоги и расшитый плащ. Федька, как положено, поблагодарил, в пояс поклонился и всё домой отнёс.

Дома он все вещи внимательно осмотрел да на лавку сложил. Авось, думает, не понадобятся. Пусть себе полежат спокойно, потом верну.

Хоть события и развивались так бурно, Федька пока себя богатырём даже не мыслил. Мало ли, отчего дерево упало, всё могло быть. Он потом тайком от всех ещё одно дерево пытался повалить – ничего не вышло, только кулак себе сильно ударил. А дерево, кстати, в два раза тоньше было, чем тот дуб. Непонятная, одним словом, вышла история.

От этих непонятностей у Федьки аж голова разболелась. Надо, думает, лечь поспать, отдохнуть маленько, может, что и прояснится. Так он и сделал.

* * *

Поспать, однако ж, Федьке не пришлось. Только он на печь залез, голову приклонил да глаза закрыл, как прибежала запыхавшаяся Алёна.

– Ты чего, – говорит, – разлёгся! Вставай немедленно, будешь посла принимать!

Федька аж чуть с печи не свалился от удивления.

– Какого такого посла? – спрашивает.

– Посла от Кощака, – говорит Алёна. – Он уже в ворота вошёл и сюда теперь идёт. Фролка ему дорогу показывает. Он желает с богатырём разговаривать.

– Да где ж я ему богатыря-то найду! – зачесал в затылке Федька. – Ты же знаешь, богатыри все из города ушли.

– А ты-то кто!

Алёна аж поперхнулась от возмущения. Встала, подбоченилась, глаза горят.

– Ты что ж, – кричит, – позабыл, что ли? Или уже совсем все мозги проспал! Ты же ведь у нас и есть Фёдор-богатырь!

– Я? – смутился Федька. – Да какой я богатырь!

– А кто дуб свалил? – наступала на него Алёна. – При всём честном народе! А?

– Ну я, – признал Федька.

– Выходит, ты богатырь и есть.

– Выходит, так, – вынужден был согласиться Федька.

* * *

Он хотел ещё кое-что сказать, поделиться с Алёной своими сомнениями, но не успел.

Она уже подбежала к лавке, схватила вещи, стала Федьке в руки совать.

– Ты бы, – говорит, – Фёдор Иванович, надел бы всё на себя, да мечом бы перепоясался – негоже посла в домашнем принимать.

И снова Федька хотел возразить, надевать на себя богатырское облачение совершенно ему было неохота, тем паче, что нелегка ноша богатырская, тяжёлые вещи-то. Но опять вспомнил про дуб и ничего не сказал. Всё равно Алёну не переспоришь.

– Ладно, – говорит, – надену. Ты только мне подсоби малость.

Вздохнул он глубоко и с помощью Алёны надел кольчугу, шлем, перепоясался, а на плечи плащ набросил.

На ноги сапоги натянул. Сапоги, конечно, чересчур большие были, но делать нечего, других-то нет, а без сапог богатырь быть не может.

Алёна на него посмотрела, аж в ладоши захлопала.

– Это, – говорит, – совсем другое дело. Вот теперь ты самый настоящий богатырь, никаких сомнений нету.

– Ладно, – вздыхает Федька. – Где твой посол-то? А то я так долго не протяну в этом облачении. Больно тяжело, дышать трудно.

– Ты, главное, – говорит Алёна, – перед этим послом не робей! Пусть он сам перед тобой робеет.

Не успела она это сказать, как в дверь постучали. Пришёл Фролка, и за ним посол.

– Здрасьте! – сказал Фролка и, сильно хромая (нога-то по-прежнему болела!), отошёл в сторонку. За спиной у него был мешок, в котором лежало что-то длинное и тяжёлое.

А посол ничего не сказал, молча вошёл в горницу, даже не поклонился. Лицо плоское, желтоватое, глаза узкие, раскосые. Ноги кривые. И одет по-чужеземному, в тюрбан да халат, золотом расшитый, а за поясом кривой меч – ятаган.

Федька, ясное дело, несколько испугался. Но виду не кажет.

– Чего надо? – говорит.

– Это что ещё за деревенщина с послом разговаривает! – возмутился посол. – Перед послом великого хана Кощака надобно колени преклонить, да край плаща ему поцеловать – в знак уважения и покорности.

– Ну, это ты хватил! – возмутился Федька. – Я и перед батюшкой родным на колени не становился, а перед тобой тем более не собираюсь.

– Ты хоть и богатырь, – в свою очередь разозлился посол, – но ростом не вышел. Да и ума, я смотрю, у тебя маловато. Иначе б ты такие речи не вёл. Ну да ничего, обещаю тебе, что завтра, ещё до захода солнца, вороны выклюют эти глупые глаза у твоей отрубленной головы.

– Уж не ты ли мне её отрубишь? – совсем осерчал Федька. – Это мы ещё поглядим!

– А может, и я! – отвечал посол. – А сейчас слушай меня внимательно, малорослый богатырь! И передай всем вашим жителям. Великий и милосердный хан Кощак явил вам свою милость, обратил своё благосклонное внимание на ваш ничтожный городишко. А посему повелевает он немедленно открыть ворота и вынести из домов всё, что в них есть ценного. За это великий хан обещает сохранить ничтожные жизни каждому второму жителю вашего презренного города.

* * *

Федька аж дара речи лишился от такой наглости.

Но тут же взял себя в руки, переглянулся с Алёной и спокойно сказал:

– Передай своему хану, что наш народ на милость врага не сдаётся. Не нужны нам кощаковские милости.

– Ну что ж, – усмехнулся посол, – такую ты, значит, речь повёл.

При этом он злобно прищурился, отчего его и без того узкие глаза превратились в две щёлки. Затем распрямился, расправил плечи и надменно произнёс:

– В таком случае, невежа-богатырёк, я, доблестный воин Курахман, вызываю тебя на поединок, и мы в честном бою решим наш спор. Завтра поутру и сразимся с тобой в чистом поле, перед городскими воротами. Но знай, презренный, как только твоё нечистое тело коснётся земли, непобедимое ханское войско войдёт в город и тогда уже не рассчитывайте на милость великого хана.

– Не тот дурак, кого люди хвалят, а тот дурак, кто сам хвалится! – не выдержала Алёна, у которой давно чесался язык.

– Это что ещё такое? – нахмурился Курахман.

– Это пословица народная, – объяснила Алёна.

– Я говорю, что это такое? Никак неразумная девчонка разговаривает?

– Это ещё надо проверить, кто из нас неразумнее, – дерзко ответила Алёна.

– И проверять нечего, – пожал плечами посол. – Не было от веку ума в голове бабьей.

– Ну, если ты такой умный, – совсем рассердилась Алёна, – то вот тебе простая загадка, отгадай. Лежало зло на зле, а богатырь взял зло да злом зло и отбросил.

Курахман задумался.

* * *

А пока он думает, я должен пояснить, что делал Фролка всё это время. Ведь не зря, если помните, он принёс с собой мешок с чем-то длинным и тяжёлым. Догадались, что там лежало?

Да, к сожалению, это был завёрнутый в тряпку меч, тот самый, заколдованный, который передала Фролке колдунья Акюдаг, помните?

И вот Фролка, убедившись, что никто за ним не наблюдает, вынул этот меч из мешка, развернул и, улучив момент, ловко подменил лежавший на лавке богатырский меч. А тот в свою очередь быстро завернул и сунул обратно в мешок.

После чего перевёл дух и, как ни в чём не бывало, подошёл поближе к разговаривавшим.

* * *

– Глупость это одна, а не загадка! – объявил в это мгновение так ничего и не придумавший Курахман.

– А вот и не глупость, – торжествующе сказала Алёна. – Первое зло – это змея, то бишь Кощак твой ненаглядный. Второе зло – это золото. А третье зло – это меч богатырский, что и тебе, и хану твоему головы отсечёт.

– И слушать больше не хочу твои глупости! – топнул ногой посол. – Придержи язык, девчонка! А ты, богатырёк, – повернулся он к Федьке, – к бою готовься, да смотри, от страха не помри раньше времени!

– Не хвались, идучи на рать, а хвались с рати идучи! – тут же вставила Алёна.

– Тьфу, нечистая! – окончательно взбесился Курахман. – Я твой дрянной язык сам отрежу, никому другому не дам!

И, резко повернувшись, он вышел из дома. При этом так гневно хлопнул дверью, что Фролка аж вздрогнул.

* * *

– Мда-а, – опять почесал в голове Федька, глядя вслед ушедшему послу. – Выходит, мне теперь с ним биться, что ли?

– А что ж, ты его не одолеешь? – весело спросила Алёна. – Для тебя это одна забава!

– Здоров он больно! – засомневался Федька. – И страшен: глаз, вона, воще не видно.

– А кто дуб свалил? – напомнила Алёна.

– Что ты со своим дубом пристала! – озабоченно ответил Федька. – Ну, я свалил. Но дуб он и есть дуб. Он мечом-то ведь не машет!

– Никак ты испужался? – всплеснула руками Алёна. – Неужто и впрямь струсил, Федька?

– Да ничего я не струсил, – оправдывался Федька. – Просто спать очень хочется.

– А вот это правильно, – встрял Фролка. – Если организма требует, то надобно спать. Сон – дело полезное, ёлки-моталки. Полезай на печь да спи. Когда ещё этот поединок будет, сто раз успеешь выспаться.

– Да ты что! – возмутилась Алёна. – Какой там сон! Ты что, Федьку не знаешь? Ежели он заснёт, не то что поединок свой, всё на свете проспит.

– Это верно, – подтвердил Федька. – Спать я горазд. Нет, надобно мне мечом помахать перед битвой, приноровиться.

– Ну ладно, – сказал Фролка, – ты тогда маши, а я пойду. Мне здесь больше делать нечего, ёлки-моталки. Прощевайте.

И он быстро захромал к двери.

– А ты чего хромаешь? – спросила Алёна.

– Дрова рубил и ненароком ногу поленом пришиб, – ответил Фролка и был таков.

* * *

– Странный какой-то этот Фролка, – сказала Алёна, когда дверь за ним закрылась. – Не нравится он мне. Как это он поленом ногу пришиб? Непонятно. Что-то здесь не то. Да и где-то я эти ёлки-моталки слышала. Уж не он ли кощаковский лазутчик?

– Не знаю, – широко зевнул Федька. – Но вообще-то он мне тоже не нравится.

– Может, тебе и правда поспать немного? – покосилась на него Алёна. – Я гляжу, зевота на тебя напала. Отдохни перед битвой.

– Чего-то я тебя совсем не пойму, – удивился Федька. – То спи, то не спи! Какие-то вы, девчонки, странные. Не стану я тебя слушать. Сейчас вот меч возьму…

– Да зачем же тебе самому меч-то брать! – воскликнула Алёна. – Если что, я тебе подам. И вообще, знаешь, Федька, давай я твоим оруженосцем буду!

– Это как это? – засомневался Федька.

– Да очень просто. Оружие за тобой буду носить. Коня тебе подводить…

– Так у меня и коня-то нету…

– Нет, так будет! – убеждённо сказала Алёна. – Я тебе Сивку отдам. Ну что, по рукам?

– Хорошо, – согласился Федька. – Ладно, так и быть. Будь моим оруженосцем. Ну-ка, подай мне мой меч!

– Да зачем тебе сейчас меч! – засмеялась Алёна. – Ты здесь, в избе, всё разнесёшь, если им махать начнёшь! А потом ты и так с этим поединщиком справишься, никаких сомнений нет. Ты ведь дуб повалил?

– Дался тебе этот дуб! – вздохнул Федька. – Ну, повалил.

– Ну, значит, этого Курахмана тем паче победишь. Иди давай, поспи. Притомился небось, дубы валяючи!

– И то правда, – обрадованно закивал Федька. – Это ты верно сказала. А я-то думал, чего это меня всё в сон тянет? А это, оказывается, от работы богатырской.

– Ещё бы! – подтвердила Алёна. – Даже Илья из Мурома, уж на что богатырь, да и тот всегда перед битвой отсыпается.

– А что мне Муромец! – важно приосанился Федька. – Подумаешь! Для меня Илья Муромец не указ. Мы и сами с усами.

Алёна хмыкнула, потому что, как вы понимаете, никаких усов у Федьки не было. Но тут же подавила смешок и, кашлянув, почтительно сказала:

– Конечно, конечно, Фёдор Иванович! Как накопишь силушку богатырскую – никто перед тобой не устоит. А силушка тебе завтра ох как понадобится. Так что ложись, отдыхай.

– Ладно, – снова широко зевнул Федька. – Уговорила. Пойду, прилягу. Силушки поднакоплю. А ты будь на страже. Чуть что, кликни меня.

– Уж ты не сомневайся, Фёдор Иванович, – отозвалась Алёна. – Само собой!

Федька полез на печь, и вскоре оттуда донеслось его мерное сладкое сопение.

Федька радостно улыбался во сне. Ему снилось, как он побеждает Курахмана, а затем и самого Кощака.

* * *

Алёна подождала немного и, убедившись, что Федька крепко уснул, тихо выскользнула из избы.

Ей надо было крепко подумать. Ведь понимала Алёна, что никакой Федька покамест не богатырь и что поединок может обернуться большой бедой и для него, и для города. Но знала при этом, что другого пути нет, город надо спасти во что бы то ни стало! А спасти его можно только, если будет среди защитников богатырь, в силу и смелость которого они будут верить. Потому что прежде всего побеждает дух!

Но как же всё-таки помочь Федьке победить поединщика?!

И, поломав голову, задумала Алёна отчаянное дело – решила прокрасться в самый лагерь Кощака, чтобы разведать, что ещё придумала зловредная колдунья. Только так можно было попытаться отвести беду. Федька в этом смелом плане был бы ей только помехой. Поэтому Алёна и решила, что сама всё исполнит.