Текст книги "Империя. Пандемия (СИ)"

Автор книги: Владимир Марков-Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глаза Местоблюстительницы сузились:

‑ Кто это «вы» позволь уточнить?

‑ Ты и несколько человек в Москве во главе с Маниковским! Ты что, думаешь, я не знаю, что Маниковского несколько раз сватали в диктаторы и при мне, и при Мише! И вот теперь час пробил, да?

Великая Княгиня тяжело глядела на бывшего монарха. Наконец, она подвела итог встречи:

‑ Что ж, Ники, ты не оставляешь мне другого выбора. Я – не Миша. Ты стал просто опасен.

Тот не остался в долгу:

‑ Довольно! Я не желаю оставаться здесь больше ни одной минуты!

Улыбка.

‑ Куда же ты поедешь? Ночь на дворе.

‑ Я не желаю ничего слышать!!! Изволь приказать подать мой автомобиль!

Печальная улыбка:

‑ Ну, что ж, воля твоя. Значит, быть по сему…

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:

ИВАНОВУ‑РАЗУМНИКУ

Многоуважаемый Разумник Васильич! (так в оригинале ‑ В.С.)

Простите, ради Бога, за то, что не смог Вам ответить на Ваше письмо и открытку. Так все неожиданно и глупо вышло.

Третьего дня вернулся кандидатской гастроли своей в Рязань. На обратном пути заехал к родным в Константиново и забрал в Москву известную Вам Кашину. У нас соседские крестьяне бузят, вот и повез с детьми к мужу. Впрочем, не мне Вам о настроении мужика сейчас рассказывать.

В поезд сел со скандалом. Обер‑кондуктор [1] хотел нас с детьми усадить в третий класс смешанного вагона и даже моё кандидатство думское не помогало. Но тут счастливо встретился нам едущий от Вас Питирим [Сорокин] и приютил всем табором в своем купе. От него и узнал о Ваших приключениях.

В Москве на вокзале я сдал Кашиных главе семейства, а сам с вокзала направился с Сорокиным извозчиком. Надеялись мы, оставив по домам вещи, завести по нашим штабам результаты наших разъездов. Погода была, считай что зимняя. Только сев в счастливо подвернувшегося пролетку [2] голубчика[3] узнали мы о болезни Государя, набросившись на полученные от продрогших мальчишек‑разносчиков «Русское слово» и «Московские ведомости».

Новости нас обоих удручили. Я сказал, что мы социалисты теперь точно победим, но пирровой будет победа. Питирим же сказал, что теперь уверен, что Дума будет за освобожденцами, но тоже будет эта победа пирровой. Народ наш болящих, мол, сильнее любит. За Его людей как за Него самого сейчас голосовать будут. То, мол, теперь ему по привезенным от Вас бумагам видно. Ещё мы с Питиримом, пока ехали, сошлись ещё в одном: без Государя может не быть выборов в Думу. Он даже в горечах сказал, что ближники дедушку Михаила за день до подписания Конституции под бомбы народовольцев подставили, и не всё с этой болезнью может быть чисто. Потом говорили, кто пока править будет, и печалились, что Государыня может власти и не удержит.

Питирим решил остаться пока дома, а я, заехав на полчаса к себе, тем же извозчиком поехал в наш штаб. Здесь меня и взяли на карантин, как бывшего на встрече с Государем перед моим отъездом. Сразу вспомнилось мне: на той встрече уже бледный Он был.

Лежу в больнице. Верней, отдыхаю. Не так страшен черт, как его малютки. Я даже не кашляю. А синь была слегка с дороги и холода, да что дома кутнул стопки три с досады за здоровье Государя. Через 8 дней выйду здоровым. Теперь главное здесь не заразится. Вы тоже там в тамбовском карантине крепитесь. Кого хочешь с него грусть возьмет.

Здравы будьте.

Жму Вашу руку.

С. Есенин.

Примечания:

1. Тогда так называли начальников поезда.

2. Крытая конная повозка.

3. Элитные извозчики, бравшие богатых клиентов. Название их произошло от знаменитого кучерского выкрика: «Эх, голуби!».

* * *

ЛИЧНОЕ ПИСЬМО ИМПЕРАТРИЦЫ ЕДИНСТВА МАРИИ ВИКТОРОВНЫ ИМПЕРАТОРУ РИМА ВИКТОРУ ЭММАНУИЛУ. 6 октября 1918 года.

Дорогие папа и мама!

Спасибо за письмо поддержки и предложение помощи. Но от помощи силой я вынуждена отказаться. Пусть даже союзные войска, но это все равно войска оккупантов. Я никогда на это не пойду. Я не боюсь крови, но боюсь презрения своего народа.

Молитесь за меня, за внуков и за выздоровление Михаила.

Мария,

Мраморное море, яхта «Царевна»,

6 октября 1918 года.

P. S. Судить и карать русских могут лишь русские. Я – русская. И я пойду до конца.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ПРОСПЕКТ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. 6 октября 1918 года.

Длинный черный автомобиль выехал из ворот Малого Императорского дворца и растворился во тьме ночи, направляясь обратно к набережной Босфора. Высокая ограда дворцового парка, еще более высокие черные деревья, закрывающие даже свет далеких звезд.

Сегодня новолуние. Ни зги не видать.

Лишь фары шелестящего своими шинами авто выхватывали вдруг то кусок мостовой, то куст, то дерево, то стоящий поперек дороги черный автомобиль. Увидев впереди препятствие, автомобиль с бородатым пассажиром замедлил ход, а затем и вовсе остановился метрах в двадцати от машины, которая перекрыла дорогу.

Начальник охраны озабоченно приказал разворачиваться и возвращаться во дворец, но тут из кустов выскочили четыре черные фигуры и открыли шквальный огонь из автоматов, затем в салоне что‑то бахнуло и задымилось, вокруг автомобиля произошла какая‑то возня, еще выстрелы, кого‑то куда‑то понесли, кого‑то куда‑то впихнули…

Спичка полетела в облитый бензином салон и машина, вспыхнув, начала быстро разгораться. Еще несколько очередей, посыпались стекла, завыл пробиваемый пулями металл, заскрежетал жалимый свинцом мотор. Еще несколько мгновений и место побоища оставил и перекрывавший проезд автомобиль, и несколько мотоциклов, спрятанных ранее в окрестных кустах.

И лишь когда охваченный пламенем автомобиль уже пылал огромным погребальным факелом, к месту событий подъехали две другие машины. Захлопали двери, поднялась какая‑то суета, но самая главная фигура лишь устало присела на подножку авто и молча сунула в рот папиросу.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ВОРОБЬЕВЫ ГОРЫ. ШУХОВСКАЯ БАШНЯ. 6 октября 1918 года.

«Говорит башня инженера Шухова в Москве. У нас первая потеря. Только что умер Иван Огородников, один из монтажников башни. Перелом позвоночника, прочие переломы и поражения внутренних органов не оставили ему никаких шансов на спасение. Кто верует, помолитесь за его душу. И за всех нас тоже.

Империя придет. Мы знаем это.

Это была передача с Шуховской башни в Москве. Вел передачу подпоручик Лев Термен».

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ НИКОЛАЕВСКИЙ ДВОРЕЦ. 6 октября 1918 года.

‑ Государыня, у меня плохие новости.

Аликс вскочила с дивана.

‑ Что случилось??? Не томите, говорите же!!!

Полковник граф Патрик Корнелиус О’Рурк опустил голову.

‑ Государыня. Только что пришло два сообщения. Одно от нашего человека в департаменте полиции Константинополя. Час назад, на проспекте Победителей, после выезда из дворца Местоблюстительницы, подвергся нападению автомобиль, на котором приехал во дворец наш Государь…

‑ Он жив???!!!

Граф осторожно ответил.

‑ Установить это не представляется возможным. Автомобиль полностью сгорел, внутри несколько обгоревших тел, опознать которые невозможно.

Александра Федоровна села на диван и отвернулась. Она сидела молча и не шевелясь, глядя в одну точку. Наконец О’Рурк посмел нарушить молчание:

‑ Государыня…

‑ Оставьте меня.

Прозвучало резко и сухо.

‑ Прошу простить, Ваше Величество, но речь идет о жизни и смерти вашей семьи.

Аликс резко вскинулась:

‑ Что вы такое говорите???

Полковник виновато кивнул.

‑ Нижайше прошу простить, Ваше Величество, но мной получен приказ снять охрану с вашего дворца.

Опешив, Александра Федоровна лишь проговорила потрясенно:

‑ Она не может так с нами поступить…

‑ Государыня. Она не остановится ни перед чем. Нужно спасать Наследника, а, возможно, уже и Императора Всероссийского. Если Николай Второй погиб, да простит меня Ваше Величество за столь страшное предположение, то вы – правитель Государства при Малолетнем Императоре Алексее Втором. Сейчас вам нужно спастись и спасти истинную Династию Романовых. Спасти и вернуть трон законному Императору. Вся Империя будет потрясена подлым убийством святого Николая Второго и все здоровые силы, не колеблясь, объединятся вокруг Особы Вашего Величества и вашего сына. Победить можно лишь опираясь на силу и лишь захватив инициативу. Подводная лодка лишь ждет сигнала. Адмирал Нилов так же ждет сигнал к началу. У нас совсем нет времени. Через полчаса здесь может быть отряд, который придет нам на смену и одному Богу известно, какой приказ на ваш счет они получили.

В каком‑то оцепенении Аликс прошлась по комнате.

‑ Михаил точно еще не умер?

Граф позволил себе пожать плечами.

‑ Официальных сообщений о его смерти еще не поступало. Смею полагать, что еще нет, иначе бы итальянка уже объявила о восхождении на Престол Александра Четвертого и о принятии регентства при малолетнем Императоре. Но этого нет. И она явно спешит. Ее положение крайне зыбко. В сложившейся ситуации итальянка предпочтет сразу избавиться от любых претендентов на трон. Государыня, время уходит! Решайтесь! Подводная лодка ждет сигнала!

В этот момент в помещение буквально вбежал адъютант Николая полковник Алоизий Трупп и спешно доложился:

‑ Государыня! Наблюдатели на Леандровом маяке сообщают о том, что со стороны Мраморного моря к Босфору приближается Императорская яхта «Царевна» в сопровождении крейсера и двух эсминцев.

Аликс невольно воскликнула:

‑ О, Боже! Она пошла в ва‑банк!!!

О’Рурк же явно обеспокоился:

‑ Государыня! Если там итальянка, то они могут, минуя причал Дворца Единства, направиться прямо сюда, и мы ничего не сможем сделать под прицелом пушек крейсера! Решайтесь, Ваше Величество!!!

Но Александра Федоровна и так уже пришла в движение. Зазвенел колокольчик, в дверях тут же появилась Гендрикова.

‑ Графиня, незамедлительно и самым спешным образом выводите и выносите детей на причал. Брать только ценности и документы. Полковник, я вверяю в ваши руки свою жизнь и жизнь Императора Всероссийского. Давайте сигнал на подводную лодку. Мы готовы.

Полковник щелкнул каблуками.

‑ Счастлив служить Его Императорскому Величеству!

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ПРОСПЕКТ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. 6 октября 1918 года.

Репортеры и зеваки бесновались за кордоном полиции. Женская фигура в плаще и капюшоне стояла у остова сгоревшего автомобиля. Вокруг нее с явным почтением столпились жандармские и полицейские чиновники.

Женщина склонила голову, а затем велела:

‑ Начинайте, господа.

Через пару минут кортеж роскошных автомобилей двинулся в сторону Малого Императорского дворца, а присутствующие на месте судебно‑медицинские эксперты, под вспышки фотоаппаратов, начали осмотр обгоревших тел.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ПРОСПЕКТ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. 6 октября 1918 года.

Репортеры продолжали бесноваться:

‑ Господин Палеолог! Господин Палеолог! Правда ли, что в машине находился бывший Император Николай Второй?

Начальник Департамента полиции Ромеи хмуро отбивался:

‑ Дамы и господа, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть что‑либо. Авто, как вы изволите видеть, выгорело полностью, а тела в салоне опознать невозможно. По данным охраны дворца изначально в автомобиле было четыре человека, теперь же мы видим останки троих.

‑ Господин Палеолог! Есть ли сведения, которые подтверждают нахождение в авто Великого Князя Николая Александровича в момент нападения?

‑ Господа, задавайте разумные вопросы. Я не присутствовал на месте в момент нападения.

‑ Господин Палеолог! Правда ли, что именно на этом автомобиле Великий Князь Николай Александрович прибыл в Малый Императорский дворец?

‑ Да, это правда.

‑ Господин Палеолог! О чем была встреча Великого Князя Николая Александровича с Местоблюстительницей Ромеи? Касалось ли это болезни Государя Императора?

‑ О чем шел разговор на встрече и была ли она вообще – об этом вам лучше осведомиться в пресс‑службе Ее Императорского Высочества. Я не уполномочен давать комментарии на сей счет.

‑ Господин Палеолог! Правда ли, что семья Великого Князя Николая Александровича сегодня ночью была похищена из Малого Николаевского дворца?

‑ Господа, я благодарю вас за вопросы. К сожалению, я вынужден откланяться. Официальные сообщения поступят от пресс‑офицера Департамента полиции. Честь имею, дамы и господа.

Иван Никитин едва успел записать в блокнот последнюю фразу, как генерал Палеолог покинул место событий.

* * *

                ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 6 октября 1918 года.

Россия и все ее Единство потрясены болезнью императора Михаила. Судя по всему, предстоит весьма кровавая схватка за власть.

Усугубляют ситуацию и сообщения о зверском убийстве прежнего царя Николая Второго, автомобиль которого был расстрелян неизвестными возле императорского дворца в Константинополе, а также противоречивая информация о бегстве или похищении семьи Николая II из их собственного дворца в том же Константинополе.

Пока мы не располагаем подтвержденными сведениями, которые смогли бы пролить свет на указанные противоречивые слухи. Но, совершенно ясно, что Россия стоит сейчас на грани новых великих потрясений.

Мы будем следить за развитием ситуации и продолжим держать наших читателей в курсе развития событий. Меж тем, известная букмекерская контора «Alabama Prime» начала принимать ставки не только на спортивные события, но и исход политических катаклизмов в России.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА. 6 октября 1918 года.

‑ Нижайше прошу простить, Ваше Императорское Величество, за столь неподобающий вид, но у меня не было возможности одеться подобающим образом для Высочайшей аудиенции!

Сказано было с достаточной претензией и обидой, а уж весь вид пыхтящего от негодования барона Меллера‑Закомельского не выражал ничего, кроме гнева и злобы. Еще бы! Среди ночи в его особняк буквально тенями просочились некие господа, которые, не изволив даже представиться, велели Министру (!) собираться. Потом его, фактически силой, чуть ли не пинками под зад, усадили в автомобиль и под конвоем повезли в Дворец Единства. И лишь тут, самым неожиданным образом, выяснилось, что его доставили пред ясны очи Царицы, которая, как оказалось, вдруг прибыла с Острова.

Императрица не удостоила доставленного даже взглядом, продолжая хмуро рассматривать страницы довольно объемистой папки, которую ей любезно предоставил Главный Ловчий. Повисли минуты тягостного молчания. Министр Двора и Уделов стоял и потел, Царица листала страницы и не считала нужным отвлекаться от важного государственного процесса.

Лишь тикали большие, словно Спасская башня, часы в кабинете, да трещали дрова в камине.

Наконец Маша перелистнула последнюю страницу, подняла тяжелый взгляд на топчущегося и мающегося Меллера‑Закомельского, и хищно усмехнулась.

‑ А вы, оказывается, редкий шалун, Александр Николаевич!

Министр несколько растерянно смотрел на Царицу, но та лишь брезгливо процедила:

‑ Вам, барон, предстоит сейчас подписать два документа. Первый – воззвание ко всем Нашим, с Государем Императором, подданным, с призывом, на время болезни Царя, сплотиться вокруг священной Особы Моего Императорского Величества. Второй – документ с открытой датой. Точнее, мне нужна ваша подпись под решением «Коллегии семи» о временной недееспособности Государя Императора и о передаче всей полноты власти в мои руки. Означенные документы слева от вас на столике. Благоволите подписать.

Потеряв всякий интерес к могущественному Министру, Императрица перешла к изучению каких‑то документов. Ошарашенный Меллер‑Закомельский бросил взгляд на столик, где действительно белели два листа бумаги.

‑ Прошу простить, Ваше Величество, но вы не можете требовать от меня этого. Решения медицинской коллегии о недееспособности Государя нет. А значит…

Императрица так же брезгливо прервала его.

‑ Заключение медицинской комиссии – это не ваша забота. А вот сохранение своей жизни и своего доброго имени, забота, безусловно, ваша. – Маша с отвращением ткнула пальцем в толстую папку на столе. – Многочисленные махинации с недвижимостью и концессиями, хищения доходов с Кабинетских земель, неучтенная добыча золота и янтаря, и главное, весьма и весьма многочисленные случаи сожительства с очень юными особами, а также прочие деяния, которые категорически не приветствуются законом и общественной моралью. Вы, что, и вправду считали, что Государь не знает о ваших похождениях? Тогда вы глупы, барон. И стоит мне предъявить публике эти материалы, вас сейчас же растерзает разъярённая толпа. Впрочем, я, возможно, не доставлю ей такого удовольствия, ибо зачем выносить сор из избы? Савойский Дом, знаете ли, накопил за тысячу лет довольно много способов доставить своим недругам весьма утонченные, по‑настоящему шедевральные страдания. Итальянцы, как вам известно, весьма и весьма изобретательны на сей счет. А я очень способная ученица. Методично сдирать с вас вопящего кожу, поливая при этом соляным раствором и посыпая жгучим перцем, будет весьма и весьма занятно. К тому же вы боитесь боли. Вы в моей власти. Или вы сомневаетесь?

Не поняв точно к чему было сказано про «сомневаетесь», барон, сглотнув и выпучив в ужасе глаза, на всякий случай активно замотал головой.

‑ Никак нет, Ваше Императорское Величество, я не сомневаюсь!

Маша смерила его ледяным взглядом.

‑ Бумаги на столике слева от вас. И не дай вам Бог меня сейчас прогневать…

Когда подписи и печати были поставлены, и дежурный офицер унес папки, Императрица подвела итог встречи:

‑ Поедете со мной. Дабы вы не натворили глупостей и не начали много болтать, побудете пока здесь, во дворце. Юных особ для вас нет, но библиотека во дворце весьма недурна.

Когда, едва не лишившегося чувств барона, буквально вынесли из ее кабинета, Маша с холодным презрением бросила лишь одно слово:

‑ Слизняк!

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. БОСФОР. ПОДВОДНАЯ ЛОДКА «НЕРПА». 6 октября 1918 года.

Подводная лодка кралась на перископной глубине, периодически поднимая свое всевидящее око над поверхностью воды. Делать это приходилось весьма осторожно, так как дело шло к рассвету, а эсминцы и миноносцы активно патрулировали акваторию, и патрулировали явно не просто так, а поднятые по тревоге.

‑ Ваше высокоблагородие, срочное сообщение от «Арарата».

‑ Давай.

Капитан второго ранга Ростислав Трепов принял из рук радиста бланк депеши. Пробежав текст глазами дважды, он мрачно поднялся на ноги и отправился в закуток, где собрались все высокородные беженцы.

Александра Федоровна сжимала в руках Николая‑младшего, остальные, включая Алексея, Анастасию и Марию сидели подавленные, то и дело прислушиваясь к жутким звукам, скрипу и скрежету, который сопровождал их подводное плавание. Да, как далеко это от комфорта «Штандарта»!

‑ Ваше Величество, у меня плохие новости.

Аликс напряженно смотрела на командира корабля.

‑ Говорите.

‑ Итальянка опередила нас и нанесла удар первой. Адмирал Нилов арестован. В Севастополе идут аресты верных законному Наследнику офицеров и адмиралов. И судя по тому, как Босфор кишит противолодочными кораблями, нас ищут. Необязательно ищут именно подводную лодку, скорее досматривают все подряд суда и корабли, идущие в Черное море, но и нам улизнуть будет непросто. А с учетом того, что нас, судя по всему, ждет сейчас в Севастополе не самый теплый прием, то не дозволит ли Ваше Величество лечь на обратный курс и попытаться достичь острова Бесбикус, согласно запасного плана эвакуации?

Бывшая Царица недоуменно уставилась на капитана.

‑ О чем вы говорите, милостивый государь?

Тут в разговор вступил граф О’Рурк:

‑ Нижайше прошу простить, Ваше Величество, моя вина. Я надеялся, что нам удастся проскочить в Черное море. Но, если Нилов арестован, да и в самом Севастополе идут аресты, то, действительно, самым благоразумным выходом из сложившейся ситуации было бы спасение Наследника и Августейшей семьи. Вариант экстренной эвакуации на такой случай разработан заранее. Главное сейчас – обеспечить безопасность Вашего Величества, Наследника и всей вашей семьи.

Хмуро глядя на графа, Аликс спросила с явным раздражением:

‑ И каков ваш план на этот раз, милостивый государь???

О’Рурк обратился к Дятлову:

‑ Господин капитан второго ранга, есть ли у вас под рукой планшет с картой акватории?

Тот кивнул:

‑ Разумеется.

Еще через минуту О’Рурк водил карандашом по карте, объясняя перспективы:

‑ Вот, Государыня, Босфор и Константинополь. Мы аккуратненько проходим в подводном положении и выходим в Мраморное море. Затем всплываем и идем надводным ходом на юго‑запад, держась в стороне от основных торговых путей. Восточнее острова Бесбикус, который бывший Имралы, нас будет ожидать греческий гидросамолет, который перевозит дипломатическую почту по маршруту Константинополь‑Эллинский – Смирна – Афины. Посадки у Бесбикус официально не будет, но вы сможете подняться на борт самолета…

Аликс ахнула:

‑ Еще и самолета???!

‑ Да, Государыня. Это русский «Илья Муромец», проданный Эллинской империи. Весьма надежная машина. Дальше этот самолет доставит Августейшую семью в Смирну, откуда вы сможете отправиться куда пожелаете. Но друзья вашей семьи ждут вас на Кипре. Когда вы будете в безопасности, сможете сделать заявление о том, что итальянка узурпировала власть. К тому же, весьма велика вероятность, что к моменту вашего прибытия на Кипр, узурпатор умрет, а благодарный русский народ и его элиты призовут вас на царство.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ДОМ ПРАВИТЕЛЬСТВА (ДОМ ПАШКОВА). 6 октября 1918 года.

Утро продиралось сквозь снежные вихри, но остановить приход нового дня не могла даже бушующая в Первопрестольной буря. Снег скребся в стекла. Кошки скреблись на душе Маниковского.

Все пошло не так. Дело, казавшееся простым и легко выполнимым, вдруг оказалось катастрофическим по своим последствиям. Вот, спрашивается, буквально полсуток прошло с того момента, когда они собрались обсудить ситуацию, которая сложилась в связи с болезнью Императора. Все было на их стороне. И осознание того, что это шанс избежать катастрофы с выборами, и знание протоколов, и полная возможность убедить юную царицу во внезапной вспышке «американки» в Москве и России, и что необходимо всего лишь перенести выборы. Хотя бы на полгода.

Они были уверены, что шокированная информацией о болезни Михаила Второго Императрица с легкостью согласится с их доводами, и ситуацию в Империи, в результате, удастся разрулить, не допустив глупейшего балагана с выборами и роковым для страны формированием левого правительства.

Они держали в руках все рычаги власти. На их стороне было МВД и армия. Им сочувствовал генерал Артемьев. Они могли затянуть сбор врачебной комиссии, ограничив тем самым возможность семнадцатилетней Царицы им помешать. В конце концов, они имели подавляющее большинство в «Коллегии семи», а она была заперта на Острове.

Они бы вывели Россию из тупика и избавили бы от опасности.

Вне зависимости от того, выживет ли Император или формальная власть перейдет к Царице Марии, Империя бы избавилась от левой угрозы, поскольку выборы бы не состоялись, а до весны может произойти все что угодно.

Все было ясно и очевидно.

Все было очень изящно.

Спасение России.

И никакого переворота.

Было.

Но, затем, как любил говорить Михаил Второй, «что‑то пошло не так».

Юная Царица внезапно покинула Остров, бросив там своих детей. Этого никто не мог предположить. Никто. Этого просто не могло произойти. И когда Маниковскому доложили о прибытии Императрицы в Константинополь, он не поверил, и распорядился все данные перепроверить со всем тщанием.

Но это оказалось правдой.

Это вызвало замешательство, переходящее в панику.

Затем на ее сторону, совершенно неожиданно, переметнулся Гурко. И теперь по всем частям и подразделениям рассылались Манифесты и повеления о назначении самого Гурко главковерхом. Войска в столицах были приведены в полную боевую готовность, и, пользуясь их же собственным объявлением Москвы на военном положении и введением комендантского часа, гарнизон Первопрестольной начал выдвигаться на ключевые позиции. А после того, как Меллер‑Закомельский, вдруг, подписал решение «Коллегии семи», встав на сторону Императрицы, сразу начал колебаться и Анцыферов, а Курлов вообще отказался выводить из казарм Внутреннюю Стражу.

А потом пришла телеграмма, что Императрица собирается прибыть в Москву.

Вот так вот.

Маниковский с тоской смотрел в бушующие за окном вихри.

Даст Бог, пути занесет, и они выиграют время. А том, возможно, удастся что‑то решить. В конце концов, еще нет медицинского заключения о недееспособности Императора, а это дает им дополнительные возможности для маневра…

Дверь открылась и в кабинет ввалился генерал Слащев‑Босфорский, отряхиваясь от снега.

‑ Граф? Мне не доложили о вашем прибытии.

Яков Слащев усмехнулся, усаживаясь в дорогое кресло прямо в заснеженной шинели.

‑ Пустое, Алексей Алексеевич. Я к вам по‑простому, без формальностей. Государыня повелела обеспечить полное выполнение протокола «Алтай», так что вы, Анцыферов, Артемьев, принц Ольденбургский, и прочие лица, плотно общавшиеся с заболевшим Государем, подлежите изоляции. Во имя профилактики, разумеется. И во избежание распространения вашей заразы. Обеспечение карантина поручено медицине Сил специальных операций, офицеры которых вас сейчас ждут в приемной. Так что благоволите на выход.

* * *

ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ

БОЖИЕЮ ПОСПЕШЕСТВУЮЩЕЮ МИЛОСТИЮ

МЫ, МИХАИЛ,

ИМПЕРАТОР‑АВГУСТ ИМПЕРСКОГО ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ И ВОСТОЧНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИЙ,

ПОНТИФИК ВОСТОЧНЫХ ЦЕРКВЕЙ И ЗАЩИТНИК ПРАВОСЛАВИЯ,

ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ, ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ РОМЕЙСКИЙ,

ВЕЛИКИЙ ЦАРЬ АРМЯНСКИЙ, ЦАРЬ ПАЛЬМИРСКИЙ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ.

Объявляем всем верным Нашим подданным:

Божию милостью послано Нам испытание американской болезнию. Немощь сия тяжела и коварна, но, искренне молясь, на милость Божию Мы уповаем и на медицинскую науку Нашу.

Оберегая мир и порядок на Земле Нашей, охраняя Закон, пресекая возможную смуту и братоубийство, желая дать ясность в правлении в дни болезни Нашей, Мы

ВЫСОЧАЙШЕ ПОВЕЛЕВАЕМ:

С сего часа, и пока не разрешится так или иначе болезнь Наша, назначаем Нашу, венчанную на Царство Богом данную супругу, Благословенную Государыню Императрицу‑Кесариссу Марию Викторовну Местоблюстительницей Престола Нашего. Всем верным подданным Нашим, подчиняться Ей аки Нам подчинялись. В Ней, чадах Наших и в тебе, возлюбленный народ Наш, Дело Наше.

Да благословит Господь Бог Державу Нашу и народ Наш.

МИХАИЛ

Москва, Кремль.

ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНО

На оригинале собственною рукою начертано: МИХАИЛ.

Государственная печать и подпись Министра Императорского Двора и Уделов барона Меллера‑Закомельского. 5 октября 1918 года от Рождества Христова.

* * *

ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ

Императрица‑Кесарисса Имперского Единства Российской и Восточной Римской Империи, Императрица Всероссийская, Императрица Ромейская, Великая Царица Армянская, Царица Пальмирская, Великая Княгиня Финляндская и Прочая, и Прочая, и Прочая.

Исполняя волю Августейшего супруга ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА‑АВГУСТА МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА, оберегая мир и порядок на Земле Нашей, охраняя Закон, пресекая возможную смуту и братоубийство, желая дать ясность в правлении в дни болезни ГОСУДАРЯ, Мы

Объявляем всем верным Нашим подданным:

С сего часа, и пока не разрешится так или иначе болезнь ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, или до особого ЕГО на то Высочайшего повеления, принимаем на себя пост Местоблюстительницы Императорского Престола Имперского Единства России и Ромеи, пост Местоблюстительницы Престола Всероссийского

В дни болезни ГОСУДАРЯ нашего, объединим все силы и все молитвы наши за здравие ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА и всех ЕГО подданных, во всех землях Наших пребывающих.

Да благословит Господь Бог Державу Нашу и народ Наш.

МАРИЯ

Дано во Дворце Единства, в городе Константинополе.

На оригинале собственною рукою начертано: МАРИЯ.

ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНО

Государственная печать и подпись Министра Императорского Двора и Уделов барона Меллера‑Закомельского. 5 октября 1918 года от Рождества Христова.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ВОЕННО‑ВОЗДУШНАЯ БАЗА «АКВИЛОН». 6 октября 1918 года.

Флаги висели безвольными тряпками и даже прибытие высокопоставленных особ не смогло хоть как‑то повлиять на ситуацию. Штиль.

Длинный кортеж из черных автомобилей остановился. Забегали сотрудники службы безопасности, захлопали дверцы, зашумела свита и обеспечение.

Лишь недвижимо стоял строй, ожидая своего Августейшего шефа.

Ладонь под козырек.

‑ Ваше Императорское Величество! Личный состав Его Императорского Всесвятейшества и Величия Лейб‑Гвардии женского Императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы» для встречи Августейшего шефа построен! Исполняющая должность командира полка капитан княгиня Долгорукова!

Императрица козырнула в ответ и пожала руку в белой перчатке.

‑ Благодарю вас, княгиня.

‑ Честь в Служении на благо Отчизны, Ваше Императорское Величество!!!

Повернувшись к строю, Маша прокричала:

‑ Здравствуйте, «Ангелы»!

Слитное:

‑ Здра‑ви‑я‑же‑ла‑ем‑Ва‑ше‑Им‑пе‑ра‑тор‑ско‑е‑Ве‑ли‑чес‑тво!

Заиграл оркестр, наполняя аэродром Гимном Империи. Царица стояла рядом с княгиней, держа ладонь у козырька своей фуражки полковника и Августейшего шефа «Ангелов». Что ж, женщинам свойственно менять свои наряды. Ночью она была в платье, потом в форме полковника 6‑го Лейб‑Гвардии Особого Императрицы Марии Парижского стрелкового полка, а теперь, вот, в авиационной форме. В Москву же она прибудет в мундире генерал‑майора Императорской Службы Спасения. С шевроном: «Империя своих не бросает!»

Служба спасения. Императора.

‑ Княгиня, все ли готово?

Щелкнув каблуками Долгорукова отрапортовала:

‑ Так точно, Ваше Императорское Величество!

‑ Что ж, хорошо. Начинайте погрузку десанта и подготовку к вылету.

‑ Слушаюсь! Дозволите выполнять?

‑ Выполняйте.

Все пришло в движение. Прибывшие с Острова на яхте и боевых кораблях головорезы 1‑го отдельного «Железного» батальона 6‑го Лейб‑Гвардии Особого Императрицы Марии Парижского стрелкового полка начали организованно грузиться в самолеты, многочисленно стоявшие на летном поле.

‑ Ты все поставила на карту.

‑ Да. Я знаю. Но выхода у меня нет. Или я их, или они меня.

Они помолчали.

‑ Говорят, что в Москве ураган. Самолеты не смогут сесть.

‑ На все воля Божья. Главное удержи ситуацию в Ромее.

Сестра Императора кивнула.

‑ Не волнуйся. Сделаю все, что должно.

‑ А там будь, что будет, верно?

‑ Да.

Последние приготовления заканчивались.

‑ Аликс с семейством ищут?

‑ Конечно.

‑ Это важно. Если что…

‑ Я понимаю. Не волнуйся. Осечки не будет.

Подбежала княгиня Долгорукова, за четыре шага перейдя на уставной шаг, и, вскинув ладонь в воинском приветствии, доложила: