Текст книги "Приказано выжить 2"

Автор книги: Владимир Малыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Вот и сейчас важную веху в своём развитии проходим. Отделимся от Новогорода, создадим союз трёх княжеств. Поможем Рюрику в постройке нового города. Насколько я помню, у нас есть где-то около полутора-двух лет. Потом ушедшие на юг Аскольд с Диром сядут в Киеве, начнут щипать хазар и, увлёкшись, влезут на земли новгородские. Рюрик пойдёт наводить там порядок. Порядок-то он наведёт, но рассорится с побратимами. После смерти Рюрика Вольг захватит Киев и в нём осядет. Нужно ли нам это? Я уже видел такой ход истории. И к чему это привело – тоже видел. Не хочу. Да и боги явно дали понять, что им нужно другое. А если попробовать создать северную державу? Юг – это, конечно, хорошо. Там тепло, там яблоки... Но юг югу рознь. Один раз уже сходили на юг и потеряли Варяжское море. Можно пока остановиться на средней полосе и-и покоя не будет от хазар и половцев. Не даст Руси усиливаться Царьград – будет постоянно пытаться ослабить своего северного соседа всякими подлыми способами. Потом и половцы с татарами навалятся... Может, лучше наш север для начала потихоньку примучить, да на запад с востоком посмотреть? А то одновременно воевать на юге да на севере, попутно отбивая регулярные наскоки с запада? Подумаем, посмотрим... Немного времени есть.

Отвлёк меня от тягостных размышлений Вольг. Подошёл тихонько со спины и позвал подышать свежим воздухом на улице. Ему-то что от меня надо, такому хитрому и мудрому?

Вышли на крыльцо, постояли немного, привыкая к ночи. Успокоил обернувшихся караульных, дав отмашку рукой. Выглянул вслед Изяслав, встретился со мной вопросительным взглядом.

– Завтра надо осмотреть дружину. Построишь утром, после завтрака, всех свободных от караула на нашем плацу. После смотра разговор к тебе есть важный. Десятников не отпускай – пусть ждут рядом.

– Что-то серьёзное?

– Есть новые мысли, завтра обговорим.

Отпустил успокоившегося сотника, постоял, помолчал. Молчал и Вольг. Смотрели на изредка соскальзывающие с небосклона звёзды.

– Ты с какого года перенёсся?

Я сначала даже не въехал в смысл вопроса. Только спустя несколько мгновений до меня дошёл его истинный смысл, и я завис. Вот это да!

– С чего ты взял?

– Речь у тебя правильная. Не говорят так в этом времени. Твоё иноземное происхождение – сойдёт только для местных. А я с Рюриком бывал в нынешней Испании – знаю, о чём говорю. Опять же паруса, арбалеты, дружина, тактика другая, наконец. А уж когда в гости к тебе приехал, да посмотрел на твои нововведения – сообразил окончательно, в чём тут дело. Долго не верилось, что это так. Но понаблюдал за тобой пристальнее и убедился, что ошибки быть не может. Ну, всё кричит, что ты тоже провалился во времени, как и я.

Ну что? Пора колоться. Только надо убедиться, что вреда мне от этого не будет. Хотя всё, что я знаю про Олега Вещего, говорит о том, что он только для Руси и жил. А что этот делать будет? Начнём аккуратно расспрашивать. И начнём, пожалуй, со встречного вопроса.

– А ты с какого?

– Не отрицаешь сразу. Уже многое понятно. Не опасайся меня. Вреда тебе не будет никакого. Наоборот, чем смогу – помогу.

– Так всё-таки, с какого?

– У вас война с немцами была?

– У нас с ними всё время война была, с редкими перерывами.

– В сорок первом началась.

– Была. У нас она в сорок пятом закончилась.

– И кто победил?

– Мы, конечно.

– Это хорошо, это правильно. Я в сорок четвёртом перенёсся. Мы Заполярье освобождали. Я на катерах ходил. Подожгли нас немцы, вот я на берег и выбросился... Сразу же взрыв... Уже тут очнулся, в этом теле. Дальше долго рассказывать. Потом как-нибудь расскажу, если будет такой интерес. В конце концов к Рюрику прибился, теперь хожу у него в побратимах. Да ещё и жена его, Ефанда, оказалась у меня в родичах. А что Вещим кличут – так историю-то учили в школе, вот и вещую по мере воспоминаний и знаний. Ну и так, кое-что умею. Кручусь понемногу.

– У нас после войны времени много прошло. Ветеранов, почти, не осталось живых. А ты на сорок лет выглядишь. Или в тело ребёнка переместился?

– Самое интересное в этом переносе это то, что тело, потом, практически не стареет. Как очнулся, так с тех пор и не изменился совсем. Сколько ранений получил, сколько раз рубили меня знатно – думал, не выживу, всё – конец... А нет, отлежусь день, другой – и как огурчик. Раны на мне заживают, как на собаке.

– И что? Никто не заметил, что ты изменился?

– А я очнулся уже весь изрубленный. Если бы не мои новые способности – не выжил бы. Вот и сослался на милость богов. Прокатило.

– Ясно...

– Это хорошо, что ясно. Что делать думаешь? Куда дальше пойдёшь? К чему стремишься?

– Куда стремлюсь? Домой вернуться стремлюсь. Боги обещали подумать о возвращении, если заслужу... А делать что буду? Вот, что делал до сих пор, то и буду делать. Крепость укреплять надо, дома строить, мастерские расширять, людей и детей учить. Школу ещё одну построить надо, храм поставить в Кроме. Работы-то у нас хватает...

– А пойдёшь куда?

– Что ты под этим подразумеваешь?

– В моей истории Рюрик подобрал окрестные земли, укрепил свою власть. После его смерти мы с Игорем пошли на юг. Основалась великая династия и страна. А у вас как? Так же было?

– Так же. Мы с тобой, выходит, из одной реальности попали.

– А спрашиваю почему? Ты вот хочешь отделить Псков и Ладогу от Новгорода, и основать свои княжества. Разумно ли это, будет ли польза потомкам? Выживем ли мы поодиночке?

– Не знаю... Посмотрим.

– Не хочешь говорить... Твоё право. Ладно, как я и говорил – не буду тебе мешать. Поддержку свою – обещаю. Можешь на меня рассчитывать до тех пор, пока я от тебя вреда не увижу. Договорились?

– Договорились.

– Пошли за стол. Нас там уже потеряли.

Вот так я и поговорил с Вольгом. Многое для меня прояснилось. Обрёл неожиданного товарища по попаданию и своего современника. Почти современника. Надо всё это хорошо обмозговать.

Князья разговаривали между собой, даже не стал и подходить. Огляделся, вник в обстановку в зале и тихо, по-английски, испарился. Лучше хорошо отдохнуть перед завтрашним днём. На свежую голову и думается лучше.

А на юг, да на восток мы, пока, не пойдём – не стоит. Один раз уже сходили – переняли там мнооого чего дурного, на свою голову. Самое плохое, что сумели перенять, так это презрение к простому народу и наплевательское отношение к людям и их жизням. Бей своих, дабы чужие боялись... Так до сих пор и бьют. И даже до моего времени это докатилось – и никаких выводов за прошедшие века никто не сделал. Вот этому нас Царьград да степь и научили – своих бить, и побольше бить. Чем больше своего народа изведём – тем врагам нашим легче будет. Вот и думай после этого – кто у нас правители, и на чьей они стороне? Так что не пойдём мы на юг и восток – мы уж лучше на месте останемся. Может, позже... Дел нам и тут хватит – свою землю обустроить, и государство укрепить. М-даа.

Глава 2

Утро нового дня завертело, закружило совещаниями и хлопотами. Если бы не построившаяся у казармы дружина и Изяслав – так бы и не вырвался от князей. Вошедший с докладом сотник дал шанс отдохнуть от обсуждений и выбраться на свежий воздух.

Пройдя вдоль строя, полюбовался чёткими железными коробочками дружинников. Доспех надраен, оружие сверкает в лучах полуденного солнца. Вспомнилось, каким счастьем для нас было не так уж и давно найти первых воинов в дружину, с чего всё начиналось. А теперь у меня почти шесть сотен отлично оснащённых бойцов, да стрелков ещё три сотни. Правда, сюда же входят команды лодий, но вот и будем выделять их в отдельное подразделение. Для этого и собрал всех.

– Дружина, собрал вас, потому как настала пора перемен. Сами видите, что мы воюем и на земле, и на воде. Вот и надо это узаконить. Отныне вы делитесь на сухопутные и морские силы. Вы и так уже ходите в разной одежде, по которой можно видеть, кто и где служит. Сухопутные войска будут состоять собственно из дружины и нескольких новых подразделений. Это будут мечники и стрелки, кавалерия и артиллерия, разведка и спецотделения. Отдельно к ним примкнут обозники и лекари. В морских силах также будет деление на корабельную службу и боевую. Корабельная – это наши кормчие со своими помощниками, которые будут заниматься своими ладьями, и отвечать за их состояние. А боевая – разделится на морскую пехоту, стрелков и артиллеристов. У каждого подразделения будет своя форма и своё оружие. Пока всё. Остальное я расскажу десятникам и сотникам. Их прошу остаться, а остальным команда разойтись!

Замолчав, отошёл к нашей казарме и стал наблюдать, как отреагировали на мои слова дружинники. Пока подходило среднее и старшее командное звено, я прислушивался к реакции на мою речь. Отрицания полного не услышал – люди уже привыкли к новшествам и, опять же, привыкли к тому, что эти новшества ничего плохого не несли. Понятный интерес и любопытство присутствовали, и сейчас народ сдержанно обсуждал, что это будут за подразделения и куда лучше пойти служить. Это хорошо, это радует.

Изяслав построил всё наше дружинное командование. Пора переходить ко второй части.

– Каждому десятнику поговорить со своими людьми – кто и где желал бы служить. У кого к чему есть наибольшие способности и желание. Доложить об этом полусотникам, а уже они передадут, соответственно, сотнику. Изяслав, потом все собранные сведения на стол ко мне. Будем с тобой вместе думать. Это первое. Второе. Необходимо отобрать наиболее умелых и подготовленных дружинников в наставники. Из них сделаем инструкторов для молодёжи. Если у кого-то появятся дельные мысли – прошу доложить по команде. Всё, что пойдёт нам на пользу – будем рассматривать. Теперь самое главное. Для чего всё это делается? У нас растёт количество лодий, и постоянно выдёргивать из дружины разные команды для походов становится в корне неправильным. Да и меняющийся состав не приведёт ни к чему хорошему. А так – будут постоянные экипажи, в которых каждый дружинник будет знать своё место и свои обязанности. То же самое касается и сухопутных сил. Я понимаю, что понять и принять это пока тяжело, но так надо сделать. Постепенно люди привыкнут к новому и увидят, что так лучше. Вопросы есть?

– Боярин, может просто разделить десятки и сотни в эти твои силы и всё? – Спросил Изяслав.

– Пусть пока подумают, побурлят, пообсуждают – людям легче будет привыкать.

– А-а, ну, тогда – да.

– Вопросов, я так понимаю, больше пока нет. Все свободны.

Придержал Изяслава, отвёл в сторонку.

– Ты посматривай за дружиной. Команды на лодьях у нас есть. Думаю, что они, в основном, так и останутся. Потом сядем, подумаем, кого куда определить.

– Непонятное ты что-то затеял, боярин. Хорошо же всё было. Как теперь будет?

– Хорошо будет. Ещё лучше. Не переживай. Вечером совещание у нас – там и договорим. Пусть в головах пока немного уляжется и люди успокоятся. Всё – думай.

Оставив сотника, я направился посмотреть нашу лечебницу. К моей радости, Ива находилась на месте.

– Доброго вам всем здоровья! – Поклонился всем присутствующим.

– И тебе, боярин, не хворать. – Не осталась в долгу травница.

– Ивушка, я хотел бы узнать, что у тебя с новым помещением и что с обучением помощников?

– Князь обещался большую избу поставить в Кроме под новую лечебницу, а мы, пока вот, знахарок подыскиваем по всей округе, да желающих лекарскому делу обучаем.

– Это хорошо. Если тебе что-то нужно будет, ты сразу ко мне иди. Договорились?

– Вот так прямо всё, что нужно? А не испугаешься, не передумаешь? – Засмеялась весело травница, посматривая на меня хитренько.

– Ну-у, в пределах разумного. – Отшутился я.

И что это было? Мне вот только ещё всякой ерунды не хватало. Ладно, пока проехали. Попрощавшись, пошёл дальше. Надо Грома проведать, что-то я его сегодня не видел.

Переговорив с Волчком, забрал своего четвероногого друга, категорически не желающего вылезать с теплой и мягкой подстилки и расставаться с большим мозговым мослом. Но деваться ему было некуда, и пришлось бедной и несчастной собаке, сожалеючи вздыхая и оглядываясь на вкусную кость, отправляться со мной на прогулку.

Не спеша дошёл до храма – надо поговорить с Яромиром. Думаю, информация о нашем разговоре с Верховным уже дошла до наших волхвов и пора бы мне узнать о принятых ими решениях.

Оторвав волхва от его занятий с учениками (пусть хоть немного отдохнут), попросил уделить мне немного времени для важного разговора.

– Да знаю уже, что сказать и услышать хочешь. – Опередил меня Яромир. – Со школой согласен, ставить надо и ставить поскорее. А вот с волхвами всё сложнее. Где их сразу столько взять? Негде. Вот учеников обучаю, да только медленно обучение идёт – все норовят помешать. – Покосился с намёком на меня. В мой огород кирпич прилетел.

– Сам знаешь, школа в Кроме уже мала стала, и всех желающих не вмещает. Будем ставить ещё одну – пока у меня, в крепости. Набирай знающих людей для обучения детишек. И храм, хотя бы небольшой, поставить в городище надо – негоже людям в отрыве от богов быть. Думай, кого в жрецы назначить. Больше тебе мешать не буду, пойду – дел сегодня много. Прощай.

Вечером на совещании долго подбирали место для постройки нового храма. В конце концов, определились, и обрадованный народ уже совсем было собрался расходиться по своим домам, как я озадачил их ещё двумя вводными. Постройка школы и реорганизация дружины. И, если, первая вводная была для всех очевидна, то со второй – никто ничего не понимал. Имеющейся дружины хватало, всех она устраивала, была очень сильна для своего времени, и собравшиеся не видели никакого смысла в её преобразовании. Ну а я видел, и поскольку в этой крепости я хозяин и это все мои люди, то пусть будет по-моему. А потом посмотрим, что скажут...

Оставшееся время до первого снега и последующими за ним морозами пролетели на одном дыхании. И так хорошо бурлившая стройка с моим приездом получила дополнительное ускорение в виде хорошего пинка в корму прогресса, и работы значительно ускорились. Боевая учёба медленно и тяжело набирала обороты, скрипя замшелым от ветхой древности организмом – перестройка моей армии шла тяжко. Нет, с самой-то подготовкой не было как раз никаких сложностей. Каждый дружинник смолоду мог и стрелять, и рубиться, и скрадывать врага, и ещё многое другое. Одновременно он же являлся и хорошим мореходом – иначе было никак – и вёслами нужно помахать, и мечом уметь покрутить. Святое дело.

А вот перестроить систему управления этой дружиной для большей эффективности действий – это было гораздо сложнее. Все привыкли, что каждый дружинник должен уметь делать всё. И мало кто понимал, что не каждый дружинник может делать это всё на отлично. Нет, знать-то, конечно, знали, что кто-то лучше машет мечом, а кто-то каждую стрелу кладёт в центр мишени. Знали, что есть и менее ловкие и умелые. Но, вот так развести всех умелых и не очень по группам – это было внове.

Поэтому задуманная мной реформа скрипела, кряхтела, но потихоньку двигалась вперёд. К зиме, наконец, закончили с переформированием. У меня появились две сотни прекрасных стрелков, и ещё четыре – отличных рубак. К ним сотня так называемых егерей – охотников, для которых лес был родным домом. По лесу все умели ходить, но эти в нём родились и выросли – он был у них в крови. И это не шутки. Оставшиеся две сотни дружинников стали кавалеристами.

На каждую ладью были отобраны лучшие стрелки – немного пока, по десятку, но это действительно были лучшие, и ещё по десятку мечников, которые стали называться абордажной командой. Так у нас появилась морская пехота. А все кормчие со своими командами стали называться экипажем и в частности – моряками. Кроме того, были выделены команды скорпионов по три человека на каждый. Они и составили основу будущей артиллерии. Оставалось самое главное – хозяйственные части, в которые, по задумке, должны были входить непосредственно обозники и кухари, заведующие пропитанием. Там же вещевики с запасами одежды, снаряжения и оружия, да медицинские части, в которых должны будут заниматься лечением и травники, и волхвы.

Было ещё много разных нововведений, о которых тут и не расскажешь, но они были, и постепенно претворялись в жизнь. По моей просьбе Изяслав отобрал десяток самых умелых бойцов, мастеров боя – из них планировалось создать основу для дальнейшего совершенствования воинов и подготовки будущего спецназа. Но это всё будем делать постепенно – людей опять не хватало, надо было снова объявлять набор в дружину.

Долго пришлось придумывать и вырисовывать флажки и вымпела для каждого подразделения, но оно того стоило. Вместе с новой формой, которую шили без перерывов в нашей пошивочной мастерской, это оказалось огромным подспорьем – люди постепенно проникались новыми веяниями и становились войском нового типа.

Была достроена новая школа и почти построен храм. Мастерские – вовсю работали, а новая крепостная стена на следующий год должна была быть закончена. Теперь на реке весело вертелись три водяных колеса, но склады и навесы не успевали заполняться готовой продукцией. Введённые в эксплуатацию новые баржи и ладьи сновали по своим маршрутам, развозя наши товары и привозя хорошую выручку и те вещи, которых у нас не было. Плоскодонные баржи на Волхове почему-то стали называть стругами с легкой руки Рюрика, после того, как он вылез из сборочного цеха нашей верфи весь облепленный свежими стружками. Ну, струги, так струги.

В Кроме дела шли тоже отлично. Построили ещё одну школу, больше первой в размерах и поставили также большой храм. Будимир не подвёл, и под самую зиму к нам в город пришли несколько новых волхвов с учениками.

Но зима всё-таки вступила в свои права, и наша стройка замерла до весны. Вот только плотникам и столярам хватало работы – столько было построено новых домов и людям нужно было на чём-то сидеть, спать, есть. Нужны были окна и двери, да и много ещё чего другого. Даже наши разросшиеся мастерские не успевали удовлетворить появившийся спрос. То же самое происходило в кузницах и на лесопилках. Город разрастался, как на дрожжах – шли люди со всех сторон.

Увеличивалась и княжеская дружина. Трувор пока нерешительно поглядывал на мои новшества, предпочитая сначала посмотреть, что у меня выйдет. А уже по итогам – делать выводы.

Дождавшись, пока первые морозы уберут поднадоевшую грязь, и зима засыплет тропы и дороги свежим снежком, я решил поездить по округе. Выбирался за ворота на коне, в сопровождении десятка стрелков во главе с верным Мстишей. Да со счастливым Громом, который был до одури рад опять постоянно находиться рядом с хозяином. Морозы пока стояли слабые, ночёвки под открытым небом ещё не напрягали своим экстримом, и я просто в этих поездках отдыхал.

Заодно убедился, что история нашего края совсем не была изучена. Забравшись на северо-восток от города на два дневных перехода, я обнаружил несколько больших поселений. Хорошо, что с нами был Гром, вовремя предупреждающий нас о возможных засадах и караулах. Благодаря ему удалось избежать ненужного кровопролития и пройти по заснеженным тропам мимо разнообразных ловушек.

Горотьба из массивных брёвен защищала простые домишки. Тяжело было договориться с коренными жителями о торговле и сотрудничестве, но мы справились. С местными воевать я не собирался, и мне удалось донести эту мысль до городецких вождей. Так что вскоре я ожидал ответную делегацию к нам с визитом и с грузом ценной пушнины. Взамен была договорённость снабжать поселенцев глуши хорошим оружием и железными инструментами.

Вечерами у костра вспоминалось, как ездил сюда, на эти красивые озёра и реки на рыбалку. Даже в моём времени здесь ещё стояли деревни. Правда, народа в них почти не было. Встречались и совсем заброшенные поселения из нескольких десятков домов, с одним единственным местным жителем. Остальные были дачниками из Москвы и Питера, приезжавшими сюда на лето. С наступлением осени жизнь замирала. А с приходом зимы только вездесущие волки вносили жуткое разнообразие в длительное белое безмолвие.

Ещё что меня опять удивило, так это полнейшее несоответствие между вбитой нам в голову в моём времени историей и окружающей меня сейчас действительностью. Нигде, ни в одном городище или поселении, я не видел ни землянок, ни грязных и нечёсаных, оборванных или одетых в необработанные шкуры аборигенов. Наоборот, рубленые дома стояли пусть и небольшие, но крепкие и чистые, швы между брёвнами были утеплены мхом, а крыши перекрыты камышом. Если это была одежда из меха, то он был очень хорошо выделан и обшит всевозможными украшениями. Простая же одежда была опрятной и чистой. Да и люди в поселениях были все такие основательные и спокойные. Вот только инструмент, конечно, подкачал. Деревянный и костяной, и, редко-редко, можно было увидеть железный. Но мы это исправим.

После каждой такой поездки я возвращался домой практически без оружия, так как раздаривал почти все свои ножи. Но оно того стоило – у меня появлялись новые знакомые и друзья на местах. Налаживались торговые связи, увеличивалось наше влияние на постепенно расширяющуюся округу. Всё большее и большее количество поселений начинало торговать с нами – потянулись пешие и конные в город, торговая площадь каждый день бурлила народом. Даже зима, суровая и снежная в этом году, не смогла заморозить эти, тянувшиеся в город, ручейки людей. Плотничьи ватаги в городе не оставались без работы и в эту суровую пору. Строили постоялые дворы и харчевни – надо было где-то принимать гостей и кормить их. Расширялся и торг – как грибы росли новые лавки.

Надежды на то, что зимой удастся отдохнуть, не оправдались. Работы хватало всем.

Так и прошла зима – в строительных и хозяйственных хлопотах. Зарубежные гости нас своими визитами больше не тревожили, и на порубежье стояло затишье. С застав приходили спокойные доклады, и какого-то копошения в нашу сторону пока не наблюдалось. Прошлогодний поход новгородцев, и данный им отпор сильно распугал желающих скорой добычи и заставил крепко задуматься правителей соседних земель. Ну а мы полностью использовали полученную передышку, и продолжили наши реформы.

Рюрик

Вернувшись из Пскова Рюрик сдержал своё слово, и вскоре был заложен Новый Город недалеко от городища, как раз посередине между ним и Старым городом. Насмотревшись в Пскове различных нововведений, князь лично участвовал в планировке будущего города, размечая и рисуя стены Кремля, прямые улочки и пятна будущих застроек. По примеру псковичей было решено – стены возводить сразу каменные, поэтому всю осень велись подготовительные работы по закладке фундаментов и заготовке материала. Оживлялась дорога между городами постепенно растущей торговлей и обрастала новыми постоялыми дворами. К дворам тут же прилеплялись домишки, распахивались земли, высаживались кусты и деревья. Так получались новые поселения на Псковском тракте.

От ушедших на юг Аскольда и Дира не было никаких вестей, и только проплывавшие мимо купцы приносили какие-то слухи да сплетни. Говорили, что побратимы хорошо погоняли в степи хазар и в зиму собирались встать на отдых. Или уйти дальше на юг. Точных сведений не было.

До ледостава князь постоянно принимал на новом месте псковские ладьи да баржи со стройматериалами – готовился к весенней стройке. По мнению Вольга времени оставалось немного, нужно было торопиться.

С трудом удалось выбрать момент и доехать до Верховного волхва – необходимо срочно решать вопросы с верой. Повторения бунта князю не хотелось. Надо было сплачивать народ. Результатом этой поездки явилось строительство нового храма в пределах будущего Кремля и появление в городе двух молодых волхвов. Будимир долго разговаривал с Рюриком, расспрашивая его о новой вере, интересуясь каждой мелочью. Храмы, обряды, предметы культа – всё интересовало старого волхва. Два дня и две ночи разговаривали седой волхв и новгородский князь. Уехал Рюрик довольный, и ещё долго на обратной дороге задумчиво хмыкал про себя, вспоминая отдельные моменты прошедших бесед.

– А на Рюгене-то жрецы совсем по-другому себя ведут. Поклонения не богам – себе уже начали требовать. Вот и поплатились за это. – Неторопливо думал князь, покачиваясь в седле.

Псков

Зафырчали тетерева на деревьях, почуяв скорую весну, и зима уже начала захлёбываться в тающих на дневном солнышке звонких ручейках. На тёмных прогалинах зацвела мать и мачеха, набухли почки на вербах, развесив мохнатые серёжки. И если днём уже было по-весеннему тепло, то ночью зимушка-зима брала своё, прижимая крепкими морозцами. Но силы её слабели с каждым новым днём, таяла матушка-стужа, оставляя после себя огромные снежные лужи, пряталась в землю поглубже донником, да скрывалась от солнышка в тёмных заросших оврагах.

Оживилась жизнь и в городе – отгуляли масленицу весёлыми хороводами да звонкими песнями. Пора было браться за дело. Весенняя распутица и не вскрывшиеся ещё реки не давали развернуться нашим купцам – торговля между городищами встала. Склады были заполнены товарами. Но, несмотря на это, Дрёма, да и Послед ходили довольные. Прошедшая зима оказалась очень удачной для пушной торговли – меховые лабазы были забиты мягкой рухлядью. А Послед ещё и имел договорённости со своими поставщиками в Белоозере по закупу мехов, и теперь с нетерпением ожидал первого рейса. Пора было забирать наторгованное.

Прошедшая зима дала возможность нашей перегруппированной дружине подготовиться и привыкнуть к новым для себя требованиям и задачам. Всю зиму дружинники тренировались действовать в составе своих подразделений, отрабатывалось взаимодействие между командами. А самым главным при этом было научить действовать десятников и полусотников применительно к новым условиям, и у нас это начало постепенно получаться. Поначалу дружинники, да и их командиры путались и пытались всё делать сразу и одновременно, сталкиваясь лбами между собой. Но медленно и верно приходило понимание и осознание своих действий, и к концу зимы стрелки привыкли стрелять, не пытаясь выхватить мечи и броситься в рубку, а мечники научились махать мечами да копьями, не ища за спиной тула со стрелами, сохраняя чёткую коробочку строя. И вообще зимой было уделено огромное внимание строевой подготовке – дружинники учились держать строй и грамотно выполнять команды своих десятников. Римская фаланга удар тяжёлой конницы выдерживала, вот и нам надо также научиться. Вот все и старались. Впереди были схватки с хазарами. Учились закрываться наглухо от стрел, для чего были для всей пехоты переделаны новые щиты. Они стали у нас прямоугольными и полукруглыми, как у римских легионеров.

Не отставали от пехоты и стрелки. Стреляли стоя и лёжа, с качелей по неподвижным мишеням и с земли по качающимся мишеням. Стреляли на звук с завязанными глазами. Стреляли залпами и плутонгами, отрабатывая перестроения при стрельбе. Стреляли со стен и по стенам, в движении и на скаку. Стреляли из луков и арбалетов, а наша артиллерия добавляла к этому и стрельбу из своих скорпионов. Что только не придумывали десятники, чтобы повысить выучку своих подчинённых. И это приносило значимые успехи.

Уже в самом конце зимы нас, наконец-то, навестил Будимир. Верховный прибыл как раз на освящение только что достроенного храма. После торжества прошёл по всей крепости и городу, влез в каждую дырку, и всё, буквально, потрогал руками. Потребовал к себе нашего летописца и прочитал, что тот успел написать за зиму. Итогами своей поездки остался доволен, и уже уезжая от нас, собрал вечером перед отъездом всех волхвов, Трувора и меня. Довёл, так сказать, новые изменения. Теперь в храмах, как и у христиан, будут висеть доски с изображениями богов – иконы. Только богов наших, славянских. К лету всем волхвам надо будет приехать на общий сбор к Верховному, где их и покажут. Капища капищами, но время идёт вперёд и надо успевать за его шагами. Отставать страшно – враз христиане перегонят. Надо идти хотя бы вровень, новые боги молодые да хваткие. С таким напутствием и попрощались с Верховным. Уехал Будимир и увёз с собой зиму, весна вступила в свои права.

Через несколько дней обходили с Трувором и Горивоем начавшиеся с приходом тёплых дней стройки, и увидели тренировку десятка Обуха на тренировочной площадке. Парнишки совсем выросли и из пацанят превратились в молодых воинов. Наблюдая, как они старательно вкалывают в мокрых от пота рубахах, Горивой задумчиво высказал дельную мысль:

– Смотри-ка, уже готовые дружинники. Младшую дружину совсем переросли. Да и не дружинники они совсем, скорее лазутчики. А мы ничего не знаем о том, что у нас творится на порубежье. На востоке Новогород пока затих, а вот что на западе, да на юге творится? Про север уже и говорить не хочу – сил на всё не хватает. А нам о границах давно подумать надо. А ну как окрепнет Новогород, и опять нам придётся отбиваться. Дожимать надо Рюрика, рубежи обговорить. Разослать дружинников посмышлёнее во все стороны. Пусть проедут по городищам да по поселениям, и предложат им под нашу руку пойти. Думаю, что после поражения новгородского войска многие об этом задумывались.

– А не подавимся? – Хмыкнул Трувор. – Сможем ли кусок побольше заглотить? И надо ли это нам?

– Княже, мысль хорошая, надо карту посмотреть и подумать, какой кусок мы под себя забрать можем. Пока вокруг хозяина нет, земли бесхозные стоят. Потом, и правда, сложнее будет.

– А ты что думаешь? – Ткнул меня локтем.

– Что тут думать – грести надо. Прав Горивой – карту глянем и определимся, в которую сторону загребать. Отдать всегда сможем.

Хмыкнув, задумался на миг Трувор.

– Пошли, глянем.

С этого разговора и закрутилось колесо становления нашего княжества. До самого утра спорили до хрипоты над картой у меня в тереме. Какие только варианты не рассматривали. Наконец, уже ближе к утру, решили на юге ограничиться Опочкой, а основные наши усилия обратить на север и запад. Восточные рубежи решили не менять – пусть остаются, как и были. И так дружины на всё не хватит – пупок развяжется. Опять придётся увеличивать её состав. А это деньги... и стройку нам никто не отменял – народ-то прибывает. У Горивоя его служба уже за полсотни людей насчитывает, и не хватает их.

Решили после того как подсохнут дороги да тропы, отправить во все стороны наших лазутчиков – пусть осмотрятся хорошо. По итогам разведки придётся проехать ко всем старшинам и вождям с дипломатической миссией – будем рассказывать про политику нашего города. Надо всех под себя взять. Дружину с собой, числом поболее, попредставительней – и никуда никто не денется. Да и обижать мы никого не планируем. Ещё надо будет обязательно добраться до Полоцка. Там должны были варяги укрепиться. Хорошо было бы заключить с ними мирный ряд и договор о взаимной поддержке. Пригласить к себе в гости, заманить товарами – когда вживую посмотрят, да руками потрогают, сами будут упрашивать о сотрудничестве.