355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Лошаченко » Опер-мечник » Текст книги (страница 3)
Опер-мечник
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 00:53

Текст книги "Опер-мечник"


Автор книги: Владимир Лошаченко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Хватит реветь, лучше обдумай завтрашнюю речь народу. Прекрати себя терзать, эти выродки наказаны за свои преступления. Да их десять раз подряд надо четвертовать – они над детишками измывались.

Женский плач − самый страшный бич для мужчины, и прекратить его можно весьма действенным и приятным способом. Чернота, скинув с себя одежду, ринулся на ложе. Усыпая поцелуями белые полушария грудей с затвердевшими сосками, вошел во врата рая, испытывая величайшее наслаждение. Впрочем Альвхейд тотчас забыла о слезах и только судорожно ахала от нарастающего возбуждения. Взрыв страсти возник у любовников одновременно – в мерцающем сознании царицы билась одна мысль – она самая счастливая женщина народа альвов.

Альвхейд давно сопела под мышкой счастливая и удовлетворенная, а Паша задумался о своей миссии. Кто определит меру добра и зла? В данный момент он творит добро во имя процветания общества амазонок, но сколько крови пролито, а сколько еще прольется. Не об этом ли говорил старый Мозес? Нет, прочь сомнения, сомневающийся опер – мертвый опер. Пашка приобнял за плечи девушку и забылся тяжелым сном.

Новый день, новые заботы. Яркая образная речь царицы на главной площади Тронхайма всколыхнула народ альвов. Рушились вековые устои – вот так взять и признать мужчин равными себе, в голове не укладывалось. После Альвхейд слово взял Великий Отец. Его речь потрясла женское население и пробрала до печенок. Прокляв неведомых богов-плохишей, оставивших вымирать альвов из-за дурацких предрассудков и обычаев, заклеймил преступную деятельность жриц храмов Светлой матери и их прихвостней Непобедимых. Услышав правду об истязаниях ребятишек, амазонки заскрипели зубами. В конце речи опер добавил:

– Двуполых, занятых ремеслом, пока не трогать.

Не удержавшись, устроил эффектную концовку – взмыл над импровизированной трибуной (помост из неошкуренных бревен) в сиянии нимба и благословил толпу, а затем, прихватив царицу за тонкую талию, облетел площадь по кругу. Толпа упала на колени – авторитет Великого Отца и вера в него достигла небывалых высот. Честно говоря, такого результата от безобидных шуток Пашка не ожидал.

– Чудо, великое чудо, наконец, к нам явился Спаситель. Да славься имя его во веки веков, – женщины кричали громко и вполне искренне.

Через день Чернота в сопровождении десятки амазонок объезжал столицу, а точнее − кварталы ремесленников. Ему было любопытно глянуть на уровень производства и на сами изделия в частности. Увиденное расстроило и опечалило донельзя, настолько все выглядело примитивным и грубым. Он переговорил с некоторыми кузнецами и кожевенниками. Услышанное удручало – технология производства не менялась тысячелетиями. Застой и болото – никакого продвижения вперед. Чем больше он вникал в проблему, тем яснее брезжил ответ. Создатель, затеявший этот гнусный эксперимент, или был ярым женофобом, или сумасшедшим. Женщины, брошенные на произвол судьбы с кучкой двуполых уродов, не думали о прогрессе по одной простой причине – по причине воздержания. И сами своими руками спихнули себя в пропасть. Зомбировав и охолостив немногочисленных мужчин, просто-напросто стали вымирать. Здорового потомства почти не рождалось, лесбосв стране бушевал во всю, но разврат и удовлетворение похоти не приносят детей.

Управившись с ремесленниками, являвшимися в основном гермафродитами, Пашка, не откладывая в долгий ящик основное задание, принялся рыскать по Тронхайму в поисках красивых или на худой конец симпатичных женщин. С трудом набрав две тысячи кандидатур, приказал поселиться возле дворца в шатрах. Для искусственного оплодотворения использовал казарму охраны, куда запускал сразу по сотне симпатюшек. Вот и пригодились капсулы с мужским семенем. Под ментальным воздействием каждая из амазонок считала себя осчастливленной Великим Отцом. Для чистоты процесса опер внушил девушкам – в течение года не иметь сексконтактов с двуполыми или другими мужчинами. Изрядно вымотавшийся Пашка отдыхал четыре дня – отъедался, отсыпался на высокой груди Альвхейд, а потом вплотную занялся детишками. Для начала приказал улучшить питание и условия содержания. Худенькие запуганные мальчишечки вызывали жалость и ком в горле. В приюте насчитывалось сто пятнадцать мальчиков в возрасте от пяти до двенадцати лет, после двенадцати – медный ошейник раба, и пошел на общественные работы. Вкалывай раб за жидкую похлебку да молись Светлой матери, чтобы не угодить вскоре на жертвенный алтарь, где тебе вспорют грудь жрицы и вырвут сердце. Жизнь мужчин в Северном царстве мучительная и коротка… Была до появления Великого Отца. Согласно новым указам царицы уже казнили трех вольных альвеек за истязания бывших рабов. Бабы притихли – распускать руки себе дороже. С ребятами Пашка провозился неделю – снимал ментальные блоки, поставленные паскудами жрицами. Заодно подкачал мальчишек своей силой, да стер из памяти негативы, связанные с издевательствами. Следующий шаг опера – подбор персонала для приюта – лично сканировал, ментально внушив им любовь к детишкам мужского пола. После приюта занялся взрослым населением, в смысле бывшими рабами – с ними пришлось попотеть. Мужчин в столице насчитывалось пять тысяч четыреста тридцать два человека. Пашка разбил свой день надвое – в первой половине обучал малышей грамоте и арифметике, во второй половине снимал блоки с бывших рабов, которым частично стирал память. Слишком много гадостного хлебнули в этой жизни местные мужички. Чернота умудрился в свободное время создать алфавит и азбуку со словарем. Альвхейд помогала, во время творческого процесса сумела удивить – оказывается, само название альвы имеет синоним эльфы. Оторопелый опер только просипел царице:

– Еще скажи, что у вас гномы водятся.

Та успокоила, дескать, нет, но сказочные персонажи присутствуют. Гномы, тролли, зеленые гоблины и драконы.

– Слава Богу, – Пашка истово перекрестился, – только их в реальной жизни мне не хватает, совсем бы спятил.

С мужчинами опер пурхался три месяца с лишним – в результате лишь половина могла осознанно выбрать занятие по душе и способность учиться. Остальные так и остались на простых работах – углежоги, подсобники, подметальщики, короче, подай-принеси. Понимая, что один не осилит внедрения азов грамотности, подключил амазонок. Выбрал из охраны тридцать воительниц посмышленее и на ментальном уровне вбил в сознание будущих учительниц необходимые знания. Три из них стали заниматься детьми в приюте, а двадцать шесть − с бывшими рабами. Одна амазонка оказалась профнепригодной. Так стихийно возникло несколько школ. Альвхейд обижалась:

– Почему не учишь девочек?

– Всему свое время, – пожимал плечами Великий отец.

Впрочем, он слегка лукавил, для себя он давно решил, в стране доминантой должны стать мужчины, а для этого они просто обязаны стать грамотными. Знания – сила. Мужской пол должен быть незаменимым и востребованным в обществе амазонок. Они будут не только классными специалистами – ремесленниками, но и владеть редкими профессиями. Чернота не собирался давать бабам ничего нового, епитимья на них. Мужской пол должен занять главенствующую роль в стране как в мирной жизни, так и в армейской. Женское войско уже звучит анекдотично. Да и вообще не бабье дело воевать. Единый Творец создал прекрасный пол для продления рода человеческого, вот пусть рожают да заботятся о семейном очаге. Через какое-то время наступила пора свободным мужчинам осваивать ремесло – у Пашки очередная головная боль. Материл себя последними словами по причине дырявой памяти – не захватил в командировку ноутбук, а ведь там много полезного напихано – постарался старый товарищ Сашка Таранец. Лежит сейчас ноут в кабинете его замка бесполезным предметом интерьера, а Беата заботливо с него пыль вытирает. Нет, так и так придется возвращаться в герцогство, да и народу следует прихватить – один точно не справится. От тяжких дум отвлекла царица, слушавшая прибывшего гонца из дальних краев.

– Неприятные новости, Аля?

Альвхейд похлопала своими большими глазищами с несколько расстроенным видом:

– С первого серебряного рудника требуют новую партию рабов. Куда же делись предыдущие, год назад высылали двадцать сотен голов? Ой, – и она зажала рот кулачком.

Рудники – два серебряных и один медный, как мог Пашка забыть о них.

– Полагаю, царица, нам придется съездить туда с инспекционной поездкой. День на сборы, послезавтра выступаем. Далеко рудник находится? Местность знаешь? Альвхейд отрицательно помотала головой:

– Ни разу там не была, знаю, рядом город есть, Бурген называется. Месяца полтора конного пути на север.

– Ладно, Аля, дай задание слугам на счет провианта, а я пойду к воительницам, может, они подскажут.

Дату опер нашел в казарме, та точила свой любимый меч. Едва услышав, о чем идет речь, тут же заявила:

– Знаю, где первый рудник, я ведь сама из Бургена.

– Отлично, оставишь на охране заместителя, возьмешь три сотни бойцов и послезавтра в путь-дорогу.

На счет дороги Пашка слегка загнул, достичь рудника намеревался порталом. От южной границы в свое время таким вот макаром и подскочил до столицы с отрядом амазонок, вместе с Датой кстати. Триста всадников в меховых накидках вывалили из воздуха рядом с рудником. Впереди виднелась скалистая гряда в тумане, на склонах гор – смешанный лес, темно-зеленым поясом постиравшийся до горизонта. Не зря закутались в теплые меха, весна весной, а воздух пока стылый. Возле символических ворот – жердина на двух столбиках, топталось десятка два двуполых с омерзительными рожами во главе с бочкообразным начальником рудника. Это что-то заорало во всю глотку:

– Кто такие? А ну пшли вон.

Царицу нешуточно затрясло. Пашка взял инициативу в свои руки.

– На колени, падаль, перед царицей.

Однако бочонок на ножках не стушевался, а наоборот, весь побагровел от праведного гнева и заверещал:

– Ко мне, охрана, тревога, нападение!

Из бараков выскочили двуполые в рогатых шлемах, к ним добавилось несколько бандерлогов с большими бичами в руках, видимо, надсмотрщики. Альвхейд рванула из-под меховой безрукавки царский знак – золотой диск на крупной цепочке.

– На колени, урод недоделанный.

Начальник рудника сдулся, стараясь сделаться ниже ростом. Охрана, потеряв воинственность, тупо переминалась с ноги на ногу. Опер подошел к "бочонку" и просканировал его память. Да, год назад поступили новые рабы, но от двух тысяч осталось шесть сотен с небольшим. Причины самые уважительные с точки зрения начальника: часть погибла при обвале, часть сдохла с голоду, многих надсмотрщики забили насмерть – провинившиеся якобы не выполняли норму. Дальше опер действовал быстро и жестко. Выстрел из "Кобры" проделал во лбу "бочонка" аккуратную дырочку, и тот мешком рухнул под ноги коней.

– Охране и надсмотрщикам сложить оружие и доспехи у ворот. Спешившиеся амазонки прошерстили казармы, выгоняя двуполых на плац. Бывшие охранники с надсмотрщиками сгрудились большой толпой, посверкивая злыми глазами. Вскоре воительницы вытащили рабов из пещеры рудника – многие оказались прикованы к тачкам. Два кузнеца сноровисто освобождали их от кандалов.

– Этих в железо на бессрочную каторгу, – махнула головой Альвхейд.

Охрана с рабами поменялась местами. Не обошлось без сопротивления – с десяток непокорных гермафродитов амазонки зарубили мечами. С бывших рабов поснимали ошейники. Неделю Пашка занимался с ними и кое-чего добился. Как ни странно, из всей массы стать надсмотрщиком согласились всего пятьдесят три человека. Перед отъездом Чернота дал ясно понять – в течение года нынешние каторжане должны сдохнуть – они этого заслужили. Оставив в охране сотню амазонок во главе с жесткой Сигди, направились в город Бурген, находившийся в километрах двадцати с лишком. В Северном царстве насчитывалось всего семь городов. Город Бурген встретил запылившийся отряд мрачной пустотой – будто вымер. Случайно встретившаяся горожанка поведала:

– Дык, все в храме Светлой Матери, сегодня большоежертвоприношение. У десятка рабов вырвут сердце.

Альвхейд беспомощно оглянулась на Пашку, тот молча хлестнул коня и рванул с места в карьер. Амазонки поспешили следом. У храма колыхалась толпа – горожане, толкаясь, ждали бесплатного кровавого зрелища. Воительницы, работая плетками и ножнами, пробились к алтарю, успели. Жрицы гнусавыми голосами тянули нечто заунывное. Опер, не спешиваясь, принялся отстреливать фигуры в черных капюшонах. "Банг-банг-банг" – выстрелы из карабина прозвучали непрерывной очередью. Жрицы большей частью обезглавленные отлетали от алтаря окровавленными куклами. Толпа онемела от подобного святотатства. Пашка, ринувшись к алтарю, срезал кожаные ремни с лежащего на нем раба и, создав нехитрый иллюзорный антураж, обратился к публике:

– Я Великий Отец… Ну и далее по тексту.

Зажав в тисках пальцев ухо старшины города-гермафродита со спесивой мордой, ласково спросил:

– Почему ты, падла такая, не подчиняешься указам царицы?

Тот лишь пучил глаза, слов оправдания не находилось, и Чернота резким движением свернул ему шею. В Бургене порядок навели быстро и жестко. На серебряный рудник в бронзовых кандалах отправились двести одиннадцать двуполых – бывшие бойцы местного гарнизона. Освобожденных рабов насчитывалось семьсот пятьдесят три человека. С ними Пашка возился двенадцать дней, включая сюда детишек из приюта. Следующим оказался город Трамсе – повторилась та же история. Никто ничего не знал, что не спасло местных баб от новых реформ. Через порталы посетили остальные города – Ханар, Свангер, Эйде и другие. Жрицы уничтожались, а двуполые большей частью отправлялись на бессрочную каторгу – на рудники. Ремесленников Пашка пока не трогал до лучших времен. Экспедиция затянулась на полгода. В Тронхайм вернулись втроем – опер с царицей и Дата, остальные амазонки остались малыми гарнизонами в городах. Все деньги, что везли в четырех кожаных мешках, – серебро с медью, истратили на подъемные бывшим рабам и на материальную помощь приютам. В столице Пашка с удовлетворением заметил округлившиеся животики почти всех выбранных амазонок. Утром Альвхейд преподнесла новость, от которой у большинства мужчин екает сердце:

– Дорогой, я беременна…

Конечно, опер знал, что от постельных упражнений бывают дети, но как-то неожиданно, даже растерялся в первые минуты. Положив руку на голый живот царицы, обескураженно спросил:

– Ничего не путаешь? И не видно совсем.

Альвхейд залилась счастливым смехом:

– Какой у тебя глупый вил, Великий Отец.

Чернота однако быстро пришел в себя:

– Слава Единому Творцу, у меня будет наследник или наследница!

Не строя далеко идущих планов, сошлись в одном – по достижении ребенком года объявить его наследным правителем Северного царства. У Пашки неожиданно образовалось свободное время, и они с Альвхейд решили поваляться подольше. Вспоминая минувший тур по городам царства, опер с вялым любопытством поинтересовался о необычайном храме в Ханаре, что лежит в предгорьях к северо-востоку. Собственно необычайным был не сам храм Светлой Матери, а ее скульптура, выполненная тщательно со всеми деталями. В других храмах просто каменные идолы. Ответ царицы насторожил Пашку – ушки поднялись топориком, шерсть на загривке – дыбом. По преданиям, жизнь на планете началась именно с Ханара, и скульптура воплощала истинный облик Светлой Матери. Легенда гласила, что основательница бабьего мира якобы живет в огромной пещере, даже есть скала, загораживающая вход, куда каждый год стекаются паломники со всей страны.

– Аля, если она жива, дак чего вам-то не помогла жизнь устроить?

– А она спит вечным сном, – беспечно пожала плечами царица. – Иди ко мне, любимый.

Трудясь над роскошным телом, опер понял, придется наведаться в Ханар – довести, так сказать, дело до конца. В Тронхайме под его руководством построили две улицы из срубов разной готовности для будущих матерей. Плотники и плотничихи соорудили дома несколько корявые, но крепкие. У кузнецов выяснил, наконец, насущную проблему с выделкой железа, залежи которого есть и немалые, но никто всерьез этим не занимался. Ну выплавили чугун, а что с ним делать дальше не знают, да так и бросили – пустяшная затея. Чугуну полезного применения не нашли – ни оружия из него не сделать, ни доспехи. Показал им Пашка устройство тигельной печи, стали ковать стальные полосы – начало положено.

Спустя месяц, прихватив несколько амазонок, отправился опер в Ханар известным методом – через портал. В городе взяли проводника и отправились к горам, на пятый день конного пути достигли пункта назначения. Места примечательные – густой лес, живности разной море. Свежее мясо не переводилось. Проводник, а вернее проводница указала на здоровенную скалу мрачного темного цвета.

– Вот тут наша Светлая Мать по поверью спит.

Лагерь разбили неподалеку, нашли подходящую полянку, впридачу горный ручей под боком. Вода чистая и холодная. На ночь глядя Чернота не стал предпринимать каких-либо действий. Девчонки жарили на вертелах трех косуль, с азартом обсуждая удачную охоту. Пашка поужинал, напрочь отмел притязания на его тело некоторой части амазонок и завалился спать в шатре. Большинство женской части населения считали за счастье понести от Великого Отца. Кстати в столице опер заметил строительство храмов в свою честь. Не стал вмешиваться, пусть делают что хотят. Он принципиально не лез в дела религий, тут дело тонкое и силой нельзя насаждать свое вероучение – это его твердое убеждение.

Утро выдалось настолько свежим и бодрящим, что девчонки поплотнее кутались в меховые накидки, да и сам Пашка включил комбез "Хамелеон" на подогрев. Туман, клубившийся среди деревьев, нехотя рассеивался под яркими лучами солнца, поднимаясь по отрогам гор выше, к вершинам. Амазонок, сгрудившихся у скалы, опер отогнал в сторону на безопасное расстояние. Вблизи скала производила монументальное впечатление – основание покрыто зеленым лишайником, высота не менее пятнадцати метров – здоровенная зараза. Но нет таких крепостей, которые не могли бы разрушить большевики – именно с такой мыслью потирал ладошки Чернота, примериваясь к преграде. Сосредоточился, напрягся и Силой, доставшейся от предка Создателя, принялся сворачивать пространство перед собой. Скала размером с пятиэтажный дом стала терять очертания, превращаясь в подобие каменного шара. Обойдя его с тыльной стороны, попробовал старый фокус с уменьшением веса каменюки, но облом-с. Пришлось звать амазонок, те с писком принялись помогать – некоторые предусмотрительно прихватили несколько толстых жердин. Дело пошло, и через несколько минут сопения, пыхтения и матерков Великого Отца, шарик, сдвинувшись с места, покатился вниз по склону, ломая и круша встреченные деревья. Приказав девушкам отойти от пещеры на пятьсот шагов, Пашка, прихватил парочку факелов и отправился внутрь. Медальон магической защиты активировал на всякий случай и снял с предохранителя карабин. Пещера искусственного происхождения, видно с первого взгляда, – стенки оплавленные, на полу – мелкий слой песка вперемешку с пылью. Проход метров через двадцать привел в большой зал, тот оказался заставлен предметами и приборами непонятного назначения. Обойдя помещение вдоль и поперек, опер искомого не обнаружил и лишь после тщательного обследования узрел боковой проход. Пройдя в аккуратно проплавленную пещеру, понял – нашел. На каменном постаменте лежала прозрачная капсула, наполненная каким-то полупрозрачным гелем. К капсуле подходили бесчисленные трубки, змеями вившиеся по полу. Внутри капсулы находилось тело Создателя, вернее – Создательницы. Рост – не менее трех метров, сложена пропорционально. Что это Создательница, Пашка не сомневался – насмотрелся изображений, предоставляемых Искусственным Разумом на планете Хана. Подойдя поближе, не мог удержаться от матерного боцманского загиба – Создательница была гермафродитом, то есть двуполой.

– Вот откуда ненависть к мужчинам, сука драная решила создать общество под себя, извращенка …ева.

Не решаясь стрелять из карабина (вдруг потолок обвалится), вытащил меч и рубанул по капсуле. Удачно попал – на пол вместе с куском капсулы и гелем выкатилась отрубленная голова Создательницы. Порубив трубки и шланги, с чувством выполненного долга выкатился из чертога смерти. В большом зале захотелось помародерничать. Жаба не давила, нет, а вот маленький хомячок присутствовал. Злата-серебра не обнаружил, зато нашел два кофра из неизвестного металла, наполненные драгоценными камнями. Размеры камней впечатляли – от грецкого ореха и до теннисного мяча. В каждом кофре ведра по два.

– Не зря мотались, – повеселел Чернота, – с паршивой овцы хоть чего-нибудь.

При помощи антигравитации легкие, что пушинки, кофры поплыли впереди него по направленному проходу. Отправив бойцов тащить сундуки с камнями в лагерь, Пашка приготовил связку гранат и взорвал их недалеко от входа. Внутри ахнуло, дрогнула земля и последнее прибежище Светлой Матери перестало существовать. В пещере случился обвал, запечатавший ее навечно.

* * *

На летней террасе Пашка с Альвхейд пили какую-то местную бурду под названием чай, изредка поглядывая на плац, там амазонки упражнялись с мечами. Довольно примитивно, по мнению опера. Нарисовалась Дата с надоевшей просьбой показать новые приемы, словом, провести мастер-класс. Да этой поры Пашка отбрехивался, не хотел учить девчонок. Занятие зряшное и бесперспективное. Его твердая позиция – армия – дело мужское, неча в ней бабам делать. Но тут на него насели с двух сторон, запели в уши, и через некоторое время Великий Отец сдался.

– Мне деревянный меч, амазонки со своим оружием. Супротив меня выступают все воительницы, кроме часовых и охраны.

Глянуть на небывалое зрелище собрался народ, обитающий в замке – развлечений-то мало.

– Девушки, обратился он к рядам амазонок, у меня одно условие. Воительнице, коснувшейся меня мечом – золотой, а если я кого приложу деревяшкой, выходить из боя немедля.

Среди девушек пронесся азартный шепоток – ишькак глазенки загорелись. Четыреста воительниц, не соблюдая строя и порядка, неорганизованной толпой ринулись на Великого Отца, подбадривая себя криками.

– Ну держитесь, девочки-припевочки!

Чернота буквально размазался в воздухе, послышались шлепки. Опер с невероятной скоростью обрабатывал деревяшкой филейные части амазонок. Вскоре половина из них оказалась за границами плаца с багровыми полосами на попах. Злились, конечно, неимоверно, а куда деваться – уговор есть уговор. Оставшимся тоже не повезло, через пять минут признали поражение. Альвхейд, впервые видевшую работу опера с мечом против такой массы бойцов, настолько поразило зрелище, что она долго не могла закрыть рот от удивления. Подумав, пришла она к выводу, чтона то Пашка и Великий Отец, превосходящий обычного человека во всем, а его чудеса… Одни полеты в воздухе чего стоят.

За ужином царица была необычно молчалива и печальна. Пашка, решивший сегодня объявить о скором уходе, осекся и поинтересовался, в чем причина плохого настроения.

– Ах, дорогой, у меня камень на душе, через неделю возле Драконьей горы опять придется отдать пятьдесят младенцев крылатому чудовищу.

– Какие чудовища, какие младенцы? – вскричал Чернота.

Царица поведала:

– Вот уже без малого вторую тысячу лет альвы платят дань младенцами дракону.

– Да вы девочки совсем ох… обалдели, давно бы уничтожили людоеда!

– Пробовали, от прежнего Ханара один пепел остался. Дракона не берут мечи и стрелы, шкура непробиваемая.

– Все-то у вас не слава Богу, придется мне задержаться с отъездом, – пробурчал Пашка, увлекая Альвхейд в спальню.

Через день Великий Отец с Датой на лошадках исчезли в меж пространственном переходе. В этот раз портал сработал некачественно, и они очутились за четыре дневных перехода от города Ханар. Благо, предусмотрительная царица приказала служанкам набить торока провизией. Подгоняя конный транспорт насколько возможно, к исходу четвертого дня очутились у ворот города. Успели вовремя. Старшина уже приказал готовить малышей на заклание. Великий Отец имел с ней короткую беседу, после чего дали отбой по невинным малюткам, а сам Паша отдыхал с Датой до следующего утра в доме городского начальства. Девушка донельзя довольная бурной ночью, приготовив завтрак, долго любовалась мужественным лицом спящего Великого Отца. Городские власти во главе со старейшиной пытались отговорить Пашку от рискованного дела. Дескать, дракон настолько огромен и так далеко плюется огнем, что победить его практически нет возможности.

– Ну это мы поглядим, кто кого, – резюмировал опер. Дайте нам проводника, дабы не плутать у горы.

Вскоре трое всадников выехали из города. Каменистая дорога сначала вилась вдоль полей, затем пошли перелески. Вдали виднелась синева настоящего леса. К месту добрались часа через три. Перед деревьями раскинулся пестрый от цветов эдакий альпийский луг. Ближе к деревьям виднелось возвышение из десятка грубо отесанных гранитных плит.

– Вот сюда мы и ложим ребеночков, – севшим голосом доложила горожанка. – Обычно дракон прилетает в обед.

– Угу, спасибо, милая, за информацию. А теперь, девочки, отъезжайте на километр и ждите на краю луга. И не возражать, – бросил он Дате.

– Как скажешь, Великий Отец, – амазонка развернула лошадь и устремилась за проводницей.

Пашка, удалился от плит метров за двадцать, спрыгнул с коня и принялся за инвентаризацию арсенала. Появилась у него одна мысль, как уничтожить злодея крылатого без применения Силы, но сначала нужно увидеть противника, так сказать, в натуре, потому как словесное описание полной картины не давало. Пашка посмотрел по сторонам и, приметив в дали одиноко стоящее дерево, удовлетворенно хмыкнул. Подъехав, вогнал бронзовый костыль в землю, затем привязал длинный повод к верхнему кольцу. Лошадка в тени кроны оказалась малозаметна. Со стороны горы послышалось мощное хлопанье:

– Ага, летающая тварь пожаловала, ну пойдем встретим, – и опер не спеша двинулся вперед.

Над плитами завис дракон, махнув пару раз крыльями, приземлился, царапая камень когтями.

– Здоровенная зверюга, мать его ети, – восхитился Чернота. – Навскидку поболее двадцати пяти метров в длину вместе с хвостом.

Темно-бурая туша опиралась на две мощные короткие лапы с весьма внушительными когтями, голову украшал костяной гребень. Сама башка размером с мини-грузовичок сидела на толстой недлинной шее, зеленые глаза с вертикальным зрачком зло осматривали местность.

Чернота, дойдя до определенной отметки, встал и выдал супостату пару матерных фраз. Затем отстегнул от пояса гранату, выдернул чеку и, мысленно произнеся цифру двадцать один, с криком: "Лови подарок, гость незваный!", – швырнул ее, метясь в нос дракону. Как и рассчитывал опер, тот рефлекторно открыл пасть, усеянную нехилыми зубами, и сцапал гостинец, звучно захлопнув челюсти. Спустя секунду граната рванула, один глаз дракона вылетел напрочь, из глазницы потекла голубая кровь. Туша зашаталась, а затем с громким гулом ухнула в траву. Пашка, издав клич команчей, заспешил к поверженному врагу за трофеями. Отрубив несколько когтей с лап, принялся за клыки. Тут-то его и накрыло чувство опасности, он поднял голову и увидел, что со стороны гор пикирует второй дракон. Эта зараза еще в воздухе стала плеваться факелами огня.

– Не, нам такой хоккей не нужен.

Опер, сорвав с плеча карабин, стал с упреждением стрелять в низко летящую цель.

"Слабоватое ружьишко, жаль, гранатомета нет", – подумалось Пашке, порскнувшему в портал. Очутившись за полкилометра от атакующей твари, сосредоточился, пропуская Силу через себя, и на выдохе запустил навстречу дракону плоско свернувшуюся часть пространства. Невидимый срез рассек летящую тушу пополам. Останки упали на луг, паря внутренностями. Пашка устало опустился на землю, положив рядом карабин. По вбитому правилу машинально заменил пустой магазин на полный. Вскоре прискакали Дата с проводницей. Началось восторженное девичье щебетание, охи-ахи, пока опер не пресек это дело.

– Хватит трещать, сороки. Дата, доставай снедь, обедать будем. Восстановим калории.

Во время трапезы его посетила вполне здравая мысль – если это были самец с самкой, то могут быть драконята. Значит, нужно доводить дело до конца.

– Объявляю приказ по гарнизону – бдить и ждать меня, – Великий Отец благодушно похлопал себя по животу и исчез.

Чернота с высадкой на седловину Драконьей горы промахнулся самую малость – при выходе из портала ступил не на тот камень. Обломок скалы под ним, когда он вышел из портала, внезапно стал съезжать вниз, пришлось срочно включать левитацию. Один камушек спровоцировал горный обвал. Пашка поежился, наблюдая с высоты неуправляемый процесс камнепада.

– Ненавижу горы, не мое это.

Поозиравшись вокруг, принялся нарезать круги и спустя короткое время заметил с северной стороны подходящую площадку и черную дыру пещеры. На площадке смердело и валялись непонятно чьи кости. Сняв с предохранителя карабин, опер включил истинное зрение – темнота в пещере отступила. Пройдя широким лазом, очутился в большой пещере, в дальнем углу которой посверкивали чьи-то желтые глаза. Приблизившись, опер обнаружил дракона-подростка, зло щелкавшего челюстями. Если кто-то из сердобольной публики пустил бы слюну от умиления: "уй, какие мы маленькие, суси-пуси", и сделал бы козу, то наш герой не таковский. Тут не до сантиментов. Младенцев жрал. Жрал. Тогда не обессудь. Пашка с чистой совестью засадил в дракошу четыре картечных выстрела, превращая того в кучу перемолотого мяса. После чего контролька, пятый выстрел, который разнес остаток головы напрочь. Отрезав на сувенир небольшую лапку, выбрался наружу. Методом левитации спустился вниз к амазонкам.

– Все девушки, дело сделано. Вы, – ткнул он пальцем в сторону горожанки, – отправляетесь в город. Ну а мы с тобой – в столицу.

Загрузив трофеи в рюкзак, разъехались в разные стороны. Из портала вышли в предместьях Тронхайма. Дата, ехавшая позади Великого Отца, завороженно смотрела ему в спину.

– Воистину святой человек. Ведь что сотворил – завалил целую драконью семью, а держится, вроде ничего особенного не сделал. Другой на его месте надулся бы, как индюк, да через губу разговаривал, причем не за победу над драконами, об этом речь не идет, а просто за участие в драке. До Даты стало доходить, что она и ее подруги войдут в историю Северного царства как особы, приближенные к Великому Отцу, имевшие честь лично с ним общаться. У девушки от полноты чувств защипало в глазах, пришлось сделать несколько глубоких вдохов-выдохов для приведения себя в порядок. По случаю избавления от драконов-людоедов царица Альвхейд закатила пир, вот на нем Пашка и обрадовал властительницу – завтра, дескать, ухожу, но скоро буду. Северные народы скупы на эмоции, только здесь без слез не обошлось. Чернота, успокаивая царицу, гладил ее по голове, по спине и даже по попе – ничего не помогало. Хлюпанье носом не прекращалось. Пришлось принять радикальные меры – утащить в спальню на руках и заняться с Альвхейд ураганным сексом. Слезы вмиг высохли, не до них. Жизнь девушки вновь наполнилась смыслом. Утром Пашка не стал будить девушку – исчез по-английски, не прощаясь. На столике у ложа остались лежать два драконьих когтя, а на полу – здоровенный страшенный клык. Прежде чем достичь межмирового портала Пашке пришлось прыгать два раза – отчего-то сбивалась настройка. Вздохнул облегченно, когда увидел знакомое ущелье, куда и направился неспешной рысцой. Возле знакомой скалы спешился, несколько минут пялился на спокойную лошадку: "Балбес, на кой хрен животину сюда пер? Придется с собой брать, иначе сожрет зверье".


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю