Текст книги "Древо жизни. Книга 3"
Автор книги: Владимир Кузьменко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
СОВЕТ ЧЕТЫРЕХ
– Должна признать, – шепнула Ольга, обнимая Уранию, – что женщины Урана были значительно красивее земных.
Урания удовлетворённо улыбнулась.
– Не забывай, сестра, что Уран опередил Землю на несколько тысяч лет. Но ваше время придёт, и вы пойдёте значительно дальше.
Во дворце Урании собрались четверо: Ольга, Урания и оба Сергея – Первый и Третий. Естественно, и Ольга и Первый были только информационными моделями, но после этой встречи вся информация о том, что здесь говорилось и что было решено, мгновенно пересечёт огромное пространство Космоса и войдёт в память своих хозяев, как происшедшее с ними событие.
Перед тем как приступить к осуществлению Проекта создания предпосылок образования Мирового разума, Урания решила провести это совещание со своей сестрой, как она называла Ольгу, а заодно и дать возможность Сергею увидеться и поговорить со своим начальным прототипом.
– Ну, что на Земле? – не выдержал Третий, обращаясь одновременно к Первому и Ольге. Как принято у людей, они сидели за накрытым всевозможными яствами столом, Урания играла роль радушной хозяйки. В эти моменты она забывала о своём истинном значении и полностью превращалась в человека. А может быть, она действительно стала человеком, как стала им Ольга?
Сидя здесь за столом, никто не думал о реальности положения, о том, что на поверхности и в глубине безжизненной планеты их индивидуальность представляет не что иное как потоки импульсов, передающихся от кристалла к кристаллу… Да и зачем об этом думать? Ведь не думает же человек, что его чувства – это потоки натрия, переходящие через полупроницаемые мембраны, вызывающие пиковые потенциалы возбуждения нервных клеток, а окраска этих чувств зависит от синтеза молекул гормонов в железистых клетках. И разве думает мужчина, обнимая любимую женщину, о том, что в её тонком кишечнике происходит переваривание пищи… Наше восприятие реальности – это наши чувства, и если эти чувства говорят, что я сейчас подношу ко рту кусок прекрасно закопчённого свиного окорока, то это так и есть, и мне, в сущности, безразлично, вызывает ли этот кусок копчёного окорока секрецию клеток желудка или поток импульсов в кристалле. И в конце концов, какая разница, что представляет из себя этот окорок: часть убитой свиньи или запись информации.
Так мысленно рассуждали одновременно оба Сергея, сидя за столом со своими «электронными» возлюбленными. Мысль эта пришла им почему-то одновременно. Они поняли друг друга.
– Мы все-таки слишком одинаковы! – сказал Первый, Третий молча согласился с ним и, чтобы отвлечься от этих мыслей, повторил свой вопрос.
– Земля постепенно возрождается, но ещё есть некоторое перенаселение. Сейчас на Земле живёт около восьми миллиардов, – ответил Первый.
– То есть население снизило свою численность почти в три раза?
– Да! Если говорить о биологической форме жизни. В СС сейчас записано уже десять миллиардов индивидуальностей. Со временем, когда будет закончена лунная база для СС, фактически каждый житель Земли получит право на индивидуальное бессмертие.
– Нам, – вмещалась в разговор Ольга, – пришлось пока отказаться от первоначального варианта, когда блок индивидуальности управлял блоками модели среды. Теперь блоки модели среды независимы. И это даже повышает иллюзию реальности. Я создала несколько моделей планет типа Элии и в каждой модели разместила до двух миллиардов индивидуальностей. Кроме того, мы решили проблему связи. Теперь любой житель Земли может связываться по видеоканалу со своим умершим родственником, а со временем мы решим проблему посещения. То есть внучка сможет побывать в гостях у своего умершего дедушки, сходить с ним в лес по грибы, поудить рыбу, послушать сказку. Все это пока трудно осуществимо экономически, но мы работаем вместе с Сергеем над решением задачи и скоро её решим.
– Что касается Земли, – продолжал Первый, – то через сто лет численность населения достигнет оптимальной величины – около двух миллиардов. В этом случае полностью восстановится изначальное экологическое состояние.
– А что с генетическим?
– Оно улучшается с каждым поколением. Скоро мы будем иметь такое же здоровое население, как и на Элии. Скоро – это значит лет через сто пятьдесят.
– Следовательно, наш «четвёртый вариант» удался?
– Ты имеешь в виду техническое, социальное, биологическое благополучие общества? Да! Вполне!
– Теперь, – спросил Третий, – уже не жалеют и не осуждают разгром неогуманистов?
– Его и тогда не осуждали, осуждали только методы, но со временем поняли, что иначе было нельзя, что с мафией можно бороться только методами мафии, и ещё более жестокими. Нельзя срубить дерево деревянным топором. Нужен стальной.
– Только при условии, что после рубки дерева этот топор будет окончательно заброшен.
– Естественно! Словом, наш биологический двойник может спокойно возвращаться на Землю даже досрочно.
– У него на Счастливой ещё много дел, – загадочно заметила Урания. – Будем считать, что в его лице человечество проходит ещё одно испытание на сообразительность и прочность.
Ольга давно поняла, что Урания задумала какой-то эксперимент с Сергеем. Пытаясь с ним связаться на Счастливой, Ольга внезапно встретила барьер прохождения информации неизвестной ей природы. «Интересно, – подумала она, – что этот барьер существовал и раньше. Я ведь пыталась обследовать планету ещё до полёта и ничего не достигла».
Подумав это, она спохватилась, так как поняла, что её мысли стали тут же известны Урании.
– Ты права, – отвечая ей, сказала Урания. – Барьер существует. Он был поставлен мною ещё несколько тысяч лет назад. Дело в том, что планета уникальна. То, что её открыли, – чистая случайность. Признаюсь тебе, что раньше, когда я была голым разумом, меня часто начинала одолевать скука. Я отключалась лет на двести—триста. Это был своего рода сон. Во время такого сна, более трехсот лет, земной корабль «Поиск» пробил ослабленный во время моего сна барьер и высадился на Счастливой. Кстати, она имеет местное название Кибела. На обратном пути земляне посетили Уран или Перун, как они его назвали. Их высадка и разбудила меня. Не сразу. Я обнаружила их корабль уже далеко от Урана и с досады послала им мощный импульс. Но, к счастью, со сна не попала и зацепила корабль только краем луча, где напряжение поля было в миллионы раз меньше. Это спасло корабль от гибели. Уже окончательно придя в себя, я проследила его маршрут и обнаружила, что он сел на давно известной мне планете Гее. Потом я узнала о твоём существовании, и мы с тобою вошли в контакт. Если бы не эта случайность, то все могло бы обернуться иначе.
– Ну так как мы будем решать вопросы контакта? Вы наметили кандидатов? – переменила тему разговора Ольга. Она поняла, что Урания, по причинам только ей известным, не хочет снимать барьер со Счастливой, или как она её назвала, Кибелы. А поскольку Урания не объясняла причин, то вести дальше об этом разговор было бессмысленно. Кроме того, Ольга знала то, о чем не догадывался Сергей-третий. Процесс гуманизации Урании далеко ещё не был завершён. Любая случайность могла бы не только задержать этот процесс, но и повернуть его вспять. А это… Ольга собрала всю силу воли, чтобы мысли о последствиях такой случайности не всплыли наружу и не привлекли внимания Урании. Поэтому она принялась обсуждать технические стороны установления контакта, предложив Урании свои методы, основанные на использовании свойств многомерного пространства. Урания слушала с большим интересом, иногда задавала уточняющие вопросы и в конце признала, что метод, предлагаемый Ольгой, самый эффективный.
– Теперь, когда техника окончательно выработана, необходимо тщательно учесть психологические моменты. Здесь нам лучше посоветоваться с самими людьми.
– Что вы об этом думаете? – обратилась она к обоим Сергеям.
– Думаю, что надо вызывать сразу двух с каждой планеты, – подал идею Первый. – Иначе после репатриации психоиндивидуальности назад, на свою планету, человек решит, что ему все пригрезилось во сне. Так как сон не может сниться двоим сразу, то вызывать надо только двоих!
– И всех одновременно! – решительно сказал Третий. – Это будет небольшим психологическим шоком, но одновременно и тестом на пригодность к контакту.
ЧАСТЬ II
НА ЗАДВОРКАХ ВСЕЛЕННОЙ
ПОЧЕМУ ПЛАКАЛА ЛОО?
Эл, как всегда, проснулся за полчаса до рассвета. Наощупь нашёл кнопку и включил ночник. При его слабом свете тихо, чтобы не будить жену, которой ещё можно было поспать час, оделся и вышел из спальни. На кухне открыл холодильник и заглянул в него. Вчера осталась от обеда пара котлет. Если их не съели вечером дети. Котлет, естественно, не было. Он поставил на газовую плиту чайник и закурил сигарету. Попив чаю и решив, что позавтракает в заводской столовой, он оделся и на цыпочках, чтобы не разбудить мальчиков, спавших в проходной комнате, вышел из квартиры.
На улице моросил мелкий дождик. До работы надо было ехать с пересадкой двумя трамваями. Если повезёт и не придётся ждать трамвая, то час. В трамвае, как всегда в это время, давка. Он протиснулся немного вперёд, чтобы освободить дверь, но его место тут же занял толстый мужчина.
«Опять задержка, – досадливо подумал он. – Водитель не тронется с места, пока не закроется дверь». Он нажал что было силы корпусом на стоящих впереди людей. Наконец трамвай тронулся.
На следующих остановках почти никто не выходил из вагона. Только после шестой стало немного свободнее. Значительная часть людей сошла возле завода автопогрузчиков. Освободилось даже одно место, которое тотчас заняла упитанная дама, нагруженная сумками и авоськами. «Наверное, с вокзала, – подумал Эл, увидев торчащий из авоськи хвост рыбы. – Ездила в столицу за продуктами».
Эл работал старшим инженером в конструкторском бюро завода по производству роботов. Старшим инженером он стал недавно. Ему повысили зарплату и наконец-то выделили квартиру, которую он ожидал сравнительно недолго – всего пятнадцать лет. Жена работала врачом в городской поликлинике. С повышением зарплаты жить стало немного легче. Эл даже купил себе по случаю повышения в должности модный плащ. Это, правда, создало существенную брешь в семейном бюджете, но жена настояла на покупке. Элу повезло с женой. Она была нетребовательная, заботливая и, как ему казалось, любила его. Во всяком случае, она пожертвовала на плащ деньги, которые копила на покупку себе сапог. «Старые ещё можно отдать в починку», – заверила она его, когда Эл высказал сомнение по поводу покупки плаща. «Потом, ты заработал новый плащ», – она намекала на те премии, которые он получил за свои изобретения. Они касались разработки систем распознавания образов при параллельном считывании информации системами роботов, основанных на сетях модулей искусственных нейронов. Эл имел уже около сорока таких изобретений и время от времени получал за них поощрительные вознаграждения. Несмотря на рост цен, эти деньги позволили купить холодильник и цветной телевизор. Остальное разошлось на одежду для мальчиков.
Эла ценили в конструкторском бюро и на заводе, и когда приезжала очередная комиссия по проверке научных разработок, ей всегда демонстрировали Эла. Комиссия ахала, желала дальнейших успехов. Директор в такие минуты ласково смотрел на Эла и говорил комиссии, что он – гордость всего завода. Правда, что касается применения изобретений Эла, то с ними дело шло пока туго. Документация кочевала из одного министерства в другое, и этому, казалось, не будет конца. Потом вдруг выяснилось, что микросхемы, применённые в блоке управления следящих движений глаз робота, не относятся к спискам элементной базы и комплектующих изделий родного министерства, и поэтому для изготовления серийных блоков необходимо разрешение Совета Министров, Госплана, а также министерства, в список которого эта элементная база включена. Для изготовления макета Эл использовал микросхемы, которые вынес ему с другого завода его приятель. Это, естественно, было строго запрещено и дело чуть было не дошло до прокуратуры. Эл имел неприятный разговор с директором завода, но все, к счастью, обошлось. Правда, вопрос об изготовлении блоков, так необходимых роботам четвёртого поколения, о которых уже раструбили газеты, так и застыл нерешённым. Эла наказали тем, что должность старшего инженера ему дали с задержкой на два года.
Занятый воспоминаниями, Эл чуть было не пропустил остановку, на которой он должен был выходить. Протискиваясь, он оторвал пару пуговиц на своём новом плаще, причём одну «с мясом». Выйдя из трамвая, он растерянно смотрел на вырванный клок материала. «Так я и знал. Началось», – подумал Эл. Дело в том, что ему сегодня приснился начальник конструкторского бюро Кер. Вообще-то Кер был неплохим человеком и талантливым инженером. Но Эл знал, что когда снится непосредственное начальство – обязательно жди неприятностей. Это была верная, проверенная годами, примета. В прошлом году ему приснился директор завода, и в тот же вечер старшего сына задержала милиция. Потом выяснилось, что его задержали по ошибке, но Эл не спал всю ночь, вскакивая с постели при каждом шорохе. Ему все казалось, что скрипнула дверь и возвратился сын. Он вернулся только на следующий вечер с огромным синяком под глазом. Всю ночь его продержали в «ящике», так называлась небольшая каморка в милиции, куда помещали задержанных. В каморке был цементный пол и не на чем присесть. Проведённые сутки не прошли бесследно, сын заболел двухсторонним воспалением лёгких. Врач, кроме того, обнаружил у него сотрясение мозга. В общем, когда снится начальство, жди неприятностей!
– Эл! – услышал он знакомый голос. Возле него остановилась голубая малолитражка и из неё высунулся Сак, его старый друг по школе. Сак не стал, поступать в политехнический институт, как Эл, а пошёл на трехгодичные курсы торговых работников. Теперь он заведовал небольшим продовольственным магазинчиком неподалёку от работы Эла и часто подвозил его на работу. Эл всегда покупал в магазине Сака сигареты и туванский чай. Чай был импортный и дефицитный, но по старому знакомству Сак снабжал его чаем и иногда к чаю добавлял небольшой кусок копчёной колбасы, которая обычно на прилавке не появлялась. Это была своего рода плата за списанные контрольные, без которых Сак, наверное, так и не кончил бы школу. Если быть справедливым, то Сак был хорошим парнем. Когда заболел Олг, сын Эла, и нужны были дефицитные лекарства, Сак достал их. Именно Сак, так как его жена, несмотря на свою врачебную специальность, не могла их раздобыть. Когда-то Сак пытался ухаживать за ней, но безуспешно. Он был небольшого роста, а Эл – самым высоким в классе. Теперь Сак иногда заглядывал к ним и при случае на день рождения приносил Молли, жене Эла, дорогие дефицитные подарки. Эл в таких случаях чувствовал себя неловко и хмурился, но жена успокаивающе кивала ему: дескать, не волнуйся и будь во мне уверен.
– Спасибо, Сак, – поблагодарил Эл, вылезая из машины у проходной завода.
– Чего там, старина, – дружески ответил Сак, протягивая руку. – После шести заходи, привезут масло.
– Ах, черт возьми! – расстроился Эл. – Забыл дома взять деньги.
– Ничего! Отдашь потом! Сколько тебе оставить пачек?
– Две. Нет, три.
– Возьмёшь четыре. У тебя вон какая семья. Не то что у меня.
У Сака детей не было. Он был уже трижды женат. Последняя жена ещё училась в торговом техникуме и была на двадцать лет моложе его. Как все маленькие ростом, Сак любил высоких. Эта третья жена была выше его на полголовы. Эл был у него недавно в гостях. Сак жил в пригороде, в недавно приобретённом пятикомнатном особнячке. Вокруг дома рос небольшой фруктовый садик, но очень запущенный. Эл, который пил крайне редко, быстро опьянел и, когда они с женой шли к остановке автобуса, немного пошатывался.
– Иди ровно, горе ты моё луковое! – дёргала его за руку жена. – А то попадёшь ещё в медвытрезвитель.
Настроение у неё испортилось, и Эл, несмотря на выпитое вино, догадывался почему.
– Бу-бу-будут у нас ковры и мебель будет! – заплетающимся голосом пытался он успокоить жену.
– Ох, Господи! – ещё больше разозлилась жена. – Откуда у тебя будут ковры и заграничная мебель? Тебе уже сорок лет! Если ты не нажил их до сих пор, то уже не наживёшь.
– Будут! Вот увидишь! – упрямо повторил Эл. – Я классный инженер, у меня… вот подожди, примут мою идею к производству…
– Брось! Инженер! Кому сейчас нужен инженер? Их хоть пруд пруди! А твои идеи? Уже слышала. Вон Сак… без твоей помощи школу бы не кончил, а живёт уж куда лучше…
– Сак во-ворует!
– Воруй и ты, кто тебе мешает? Не ворует, а умеет жить. Умнее тебя оказался. А потом… не пойман – не вор.
– Поймают! – Эл совсем не хотел, чтобы ловили Сака, но сказал что просто, чтобы возразить жене.
– Ой, уморил! Поймают! Да кто же его будет ловить? Полиция? Да она сама у таких, как Сак, пасётся. Да ты сам? Где ты масло покупаешь?
– А я что? Я ничего. Сак мировой парень. Помнит дружбу!
– Дружбу? Это он по дружбе ко мне в постель залезть хотел?
– Что? Да я ему сейчас! – Эл остановился и пошёл назад.
Жена догнала его и резко дёрнула за руку.
– Я пошутила. Идём домой. – Она взяла его под руку и повела к автобусной остановке.
Об этом случае Эл тут же забыл, но сейчас, прощаясь с Саком, вдруг вспомнил. Он обернулся, но машина уже отъехала.
В конструкторском бюро ещё никого не было. Эл сел за свой стол. До начала работы оставалось минут сорок. Машинально взял лист бумаги и стал набрасывать схему. Внезапно он понял, что рисует то, что видел во сне. Это была схема устройства управления кристаллизацией в условиях невесомости. Тут же всплыл в памяти, причём с предельной ясностью, математический аппарат, включая программы и алгоритмы управления процессом кристаллизации.
Увлёкшись, он не заметил, как пришли остальные служащие. Комната сразу наполнилась шумом и запахом духов. Так сильно пахло от Рой – всеобщей любимицы конструкторского бюро и предмета зависти соседних отделов. Эл оторвался от расчётов. Служащие ещё не расселись по местам и обсуждали последние новости: кто будет чемпионом в этом году в играх с мячом и поднимутся ли цены на бензин и мясо. Бензин Эла не интересовал, а вот мясо… На мясо уходила треть его зарплаты. Несмотря на цены, жена считала, что мясо покупать более выгодно, чем мучные продукты. «По крайней мере будешь сыт, – говорила она. – Мебель подождёт, а ребятам надо расти».
Кто-то остановился у него за спиной. Эл поднял голову. Это был Кер – его непосредственный начальник, тот, что снился ему ночью. Кер, не скрывая своего удивления, смотрел на разбросанные по столу листки со схемами и математическими записями.
– А ну, зайди ко мне! – распорядился он и, не спрашивая разрешения, собрал исписанные листки.
Кабинет Кера был тут же, отделённый тонкой перегородкой от остальной комнаты. Кер сел за письменный стол и кивнул Элу, предлагая ему кресло напротив.
– Посмотри, – он вынул из бокового кармана пачку листков и протянул их Элу.
Эл всмотрелся и, поражённый увиденным, вопросительно взглянул в лицо начальнику.
– Это тебе во сне? – шёпотом спросил Кер.
– Да, – так же шёпотом ответил Эл. – Вы мне снились, – добавил он.
– Ты мне снился тоже. – Кер вскочил и заходил по маленькому кабинету. – Подожди! Подожди! Если нам снился один и тот же сон… то… – он не договорил и снова вопросительно посмотрел на Эла. – Давай вспомним детали, – предложил он.
– Большой зал! – начал Эл.
– Толпа народа! Так?
Эл кивнул головой.
– Все говорят на разных языках, но мы все понимаем?
– Точно! Потом вошла ослепительно красивая женщина и очень высокий мужчина.
– Точно! У меня тоже! А дальше?
– Ну, дальше сплошная фантастика. Говорили о союзе планет, о сверхразуме и прочей ерунде. Хотя, если вдуматься, то уж не такая ерунда.
– У меня немного расплываются в памяти детали. По-моему, шла речь о создании Сверхсложной интеллектуальной системы, и тот, высокий, сказал, что заложит схему и всю её технологию в нашу память.
– Я припоминаю, что так и было. Он даже назвал своё имя. Странное какое-то, очень длинное.
– Точно! Дай-ка вспомню. Сер-гей. Почему-то два слога. А её звали ещё длиннее.
– Урания! – вспомнил Эл.
– Да, кажется, так. Слишком длинно. Что было потом?
– Потом? Ах, да! Но это уже совсем фантастично. Нас рассадили по отдельным камерам и надели нам на головы колпаки. После чего сказали, что мы научимся видеть суть вещей, видеть сквозь стены и понимать друг друга без слов.
Эл посмотрел случайно на стоящий в углу сейф и вдруг обнаружил, что в нижнем его отделении стоит наполовину пустая бутылка виноградной водки. Кер проследил его взгляд и ошеломлённо снова взглянул на Эла.
– Ты видишь?
Эл кивнул головой.
Директор завода Там внимательно выслушал пришедших к нему на приём Кера и Эла, бегло просмотрел расчёты, затем позвонил секретарше и велел принести три стакана чая.
– Ну что я вам скажу, ребята, – директор, когда был наедине или с небольшой группой сотрудников, всегда так называл их, не взирая на возраст. Это считалось на заводе, да и вообще, признаком демократичности и дружеского расположения.
Он подождал, пока секретарша выйдет, и продолжал:
– Что я могу вам сказать? Может быть, все это чепуха, а может быть, и стоящее. Тут надо разобраться. Но кто этим будет заниматься? Я, скажу откровенно, пас. Кто я? Я хозяйственник. Моё дело – производство, план. Математикой я не занимался уже лет двадцать. А тут дело такое, – он посмотрел на лежащие перед ним листки бумаги и развёл руками. – Тут, – продолжал он, – надо бы ехать в академию и говорить на самом высоком уровне. Но вопрос тут ещё в чем? Мы – организация не академическая, у нас своё министерство. Минэлектротехпром. Почему наш завод приписали к этому министерству – сам не знаю. Пока нет министерства робототехники. Обещали образовать, да вот уже третий год как по этому поводу нет никакого решения.
– Но проблема выходит за рамки Минэлектротехпрома, – возразил Кер.
– О чем я и говорю, – согласился с ним директор. – Тем не менее, соваться в академию через голову своего министерства не принято, и я не рекомендую. Надо начинать по инстанции.
– Сколько же это времени займёт? – не выдержал Эл.
Директор развёл руками.
– Кто может знать? Может быть, два—три года. Но это в лучшем случае. А то и лет десять. Пока дойдёт очередь, пока решат, куда направить на рецензию. Скорее всего, в случае положительной рецензии, министр может войти в комиссию по науке и технике. Та, в свою очередь, создаст межведомственную комиссию, а может передать все в Академию. Хотя сомневаюсь. Тут, скорее, сработает ведомственный престиж.
– Хорошо! Я сам отправлю материалы в Академию! – решительно заявил Эл.
– Как ты отправишь? – директор насмешливо посмотрел на него. – Кто тебе их завизирует? Я? Извини, но у меня одна голова на плечах. А без визы, акта экспертизы у тебя их никто не примет. Это раз! Потом, кто тебе подпишет акт экспертизы? Никто на это не пойдёт. И последнее, ты знаешь, что все разработки, сделанные в нашем конструкторском бюро, метятся грифом «секретно» и разглашение их является государственным преступлением? Ты что, не знаешь правил? Когда тебе давали форму номер 2 допуска, ты разве не читал, что написано по этому поводу в инструкции? «Вся научно-техническая документация рассылается через спецотдел в адреса заказчика или министерства, которому подчинено предприятие». Так что, кроме как в министерство, писать никому нельзя. И ещё я хочу спросить: зачем это вам все нужно?
– Как зачем? – заволновался Эл. – Ведь это же такие перспективы!
Директор досадливо махнул рукой.
– Перспективы? Хорошо! Я скажу тебе, какие перспективы. Скорее всего, эти разработки нам министерство включит в план.
– Но мы же не в состоянии это сделать сами!
– Нам скажут: «Изыщите средства», причём, ни денег, ни фондов не добавят. А требовать будут. Следовательно, план мы не выполним. А что это значит? Вам не понятно?
– Не может быть, чтобы там не поняли.
– Поймут! Дожидайся! Скорее всего, ваши расчёты полежат год—другой в столе у какого-нибудь клерка. Это в лучшем случае. Тогда с нас не будут спрашивать. Представь себе, что нам дадут деньги и даже фонды. Что мы с ними будем делать? Мы их просто не сможем освоить. Где мы возьмём дополнительные площади? Трудовые ресурсы? Ты можешь подсказать? У нас и так большая текучесть кадров. Все требуют жилья. А где взять? Сколько ты стоял в очереди? Пятнадцать или двенадцать лет? Тебе ещё повезло. Некоторые дожидаются по двадцать!
В общем, делайте, как хотите, но мой вам совет: не высовывайтесь с этим! Кроме хлопот, ничего не наживёте. Поверьте моему опыту. Я с вами говорю откровенно, так как мы здесь сидим одни, без свидетелей. – Он отхлебнул глоток уже успевшего остыть чая и посмотрел на часы. Эл и Кер поднялись со своих мест, поняв, что разговор закончен.
Через полгода их порознь друг от друга вызвал заведующий отделом жалоб при Городском Управлении.
– На что жалуетесь? – спросил молодой секретарь заведующего отделом. На нем был элегантный светло-синий костюм известной заграничной фирмы Джап.
– Я? – не понял его Эл.
– Это вы писали? – протянул он его письмо в Совет Министров, на котором была наложена резолюция «Разобраться на месте» с размашистой внизу подписью. В правом углу стоял шестизначный регистрационный номер.
Эл принялся объяснять секретарю суть дела. Тот выслушал его, потом с видимым облегчением произнёс:
– Так вы конкретно ни на что не жалуетесь? Я могу так и доложить?
– Докладывайте! – безнадёжно согласился Эл.
Ещё через месяц в его адрес пришёл толстый конверт. В нем Эл обнаружил свою рукопись и уведомление, что без визы руководителя предприятия или учреждения подобного рода материалы к рассмотрению не принимаются. Был приложен и список необходимых сопутствующих документов, которые автору надо прислать вместе с рукописью. Список был отпечатан типографским способом и содержал двадцать три наименования. В примечании сказано, что подчёркнутые наименования следует присылать в трех экземплярах. Мелким шрифтом приписано, что рукописи принимаются только отпечатанные на машинке со стандартным шрифтом через два интервала. Указывались также размеры полей справа, слева, вверху и внизу. Это был ответ Академии наук. Внизу стояла подпись руководителя Отдела предварительной экспертизы Академии наук.
В конце лета Эл собрался идти в отпуск. До отпуска оставалась всего неделя, когда его вместе с Кером вызвал к себе директор. В приёмной пришлось немного подождать, так как у директора был посетитель. От нечего делать Эл взял лежащую на журнальном столике газету и стал рассматривать. Ничего интересного. Разве что небольшая заметка о раскрытии крупных хищений на овощной базе. На последней странице смешная карикатура на короля Таратарии. Король восседал на толстой свинье и размахивал деревянным мечом. На мече надпись: «Мировое господство». Свинья чем-то напоминала Сака, и Эл рассмеялся. Кер, услышав его смех, заглянул через плечо и, увидев карикатуру, не поняв причины смеха Эла, пожал плечами.
– Мне эта свинья напомнила знакомого завмага, – пояснил Эл.
– А-а, – понял Кер. – А что? Действительно, похожа… Это тот, что напротив нашего СКВ, через дорогу?
– Он! – Эл вытащил из нагрудного кармана фломастер и сделал несколько штрихов на карикатуре, после чего сходство свиньи с Саком ещё больше усилилось. Увлёкшись, Эл внёс исправления в портрет Понта II, короля Таратарии, после чего тот приобрёл облик Председателя Городского Управления Пада. Меч Эл превратил в огромную вилку, на которую нанизал толстую колбасу. Из кармана бывшего короля теперь выглядывало горлышко бутылки. Все знали пристрастие мэра города к крепким напиткам. Сходство было настолько разительное, что Кер не выдержал и прыснул от смеха.
– Проходите, вас ждут! – прервала их веселье Лоо, секретарша директора. Эл положил на журнальный столик газету и вошёл вслед за Кером в кабинет директора.
Директор сидел за своим столом и держал в руках бланк с грифом Минэлектротехпрома. Он указал вошедшим на кресла у приставного столика.
– Ну как дела, изобретатели? – с лёгкой иронией спросил он, по очереди рассматривая того и другого. – Что вам ответила Академия? То-то! – назидательно проговорил он в ответ на их молчание. – Надо слушать старших. Старший, если не умнее, то по крайней мере опытнее. Согласны?
– Согласны, – вынужден был признать Эл.
– Ну и хорошо. Я вот что предлагаю: идите-ка вы, ребята, в заочную аспирантуру. Мы тут как раз получили разнарядку на два места на кафедру кибернетики и вычислительной техники Политеха. Года через три защитите диссертации по своим кристаллам. Это, пожалуй, единственный шанс выйти с вашими идеями.
– А что? Это действительно выход! – оживился Кер.
– Вот о чем я и говорю. Когда будете большими учёными, не забудьте старика Тама. – Там весело поглядел на них и в знак своего расположения позвонил Лоо, чтобы та принесла чай. Лоо вскоре явилась с подносом. Увидев Эла, не выдержала и прыснула.
– Ты чего? – удивился Там.
– Сейчас покажу. Можно? – осведомилась она у Эла.
Тот, не понимая, в чем дело, кивнул головой. Лоо вскоре вернулась с газетой в руках.
– Вот посмотрите, что он здесь начеркал, пока ждал приёма, – почти фамильярно протянула она газету Таму.
Отношения Лоо и Тама ни для кого на заводе не были секретом. Все знали даже об уютной квартирке, которую Там вне всякой очереди выбил в Городском Управлении для своей секретарши. Несмотря на свои шестьдесят лет, Там оставался ещё крепким мужчиной, и Лоо не жаловалась на него в интимных разговорах со своими подругами. Жена Тама была умной женщиной и, не желая рисковать служебным положением мужа, не поднимала скандала. У Лоо был пышный бюст и длинные ноги. Молодые инженеры, прибывающие на завод по распределению, начинали с попыток ухаживания, но Там самыми различными способами быстро давал понять юнцам, что это закрытая зона. После полученных уроков юнцы сразу же охладевали в своих чувствах и уже не замечали стройных длинных ног секретарши директора в чёрных ажурных импортных чулках – предмете зависти второй красавицы завода и первой СКБ – зеленоглазой Рой. Тем не менее Лоо благосклонно принимала ухаживания и дулась на директора, когда тот решительно пресекал попытки поклонников завести с ней более близкое знакомство. Эл не раз ловил на себе её откровенно обещающий взгляд, но не шёл навстречу, что довольно-таки сильно огорчало длинноногую секретаршу. Это не ускользнуло от внимания Тама, и он по достоинству оценил сдержанность своего сотрудника.
– Что это? – удивился он, глядя на газету, и вдруг весело рассмеялся. – Ох, не могу! Копия – наш мэр. Кто это сделал? Ты?
