Текст книги "Принцы Кригсмарине. Тяжелые крейсера Третьего рейха"

Автор книги: Владимир Кофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

ОПИСАНИЕ КОНСТРУКЦИИ

Корпус и общее расположение

Длинный, почти 200-метровый гладкопалубный корпус набирался по продольной схеме, с использованием судостроительной стали повышенной прочности ST-52 для основных частей конструкции и включением броневых листов в качестве элементов прочности. Для менее ответственных конструкций и надстроек использовалась обычная кораблестроительная сталь марки ST-40.

Килевая балка (вертикальный киль) высотой около 1,5 м состояла из четырех толстых листов, дополнительно подкрепленных через каждые полшпации. Она приклепывалась к плоским листам горизонтального киля. Основу продольной прочности составляли 14 стрингеров, по 7 с каждого борта, пронумерованных от I у киля до VII у верхней кромки пояса. Крейсер имел двойное дно, фактически переходившее в конструкцию двойного борта, прикрывавшую снаружи броневой пояс по всей его высоте. Стрингеры через один выполнялись водонепроницаемыми; при этом стрингер IV продолжался дальше вверх от обшивки внутреннего дна, переходя в противоторпедную переборку из высокоэластичной броневой стали толщиной 20 мм. Для обеспечения достаточной прочности килевой структуры при постановке корабля в док, пространство между килем и ближайшим к нему стрингером (I) представляло собой „сетку“ из продольных и поперечных связей. Продольная прочность увеличивалась за счет 32 дополнительных стрингеров, располагавшихся между главными продольными переборками и приваренных к шпангоутам. Структура двойного дна и двойного борта простиралась примерно на 72 % длины крейсера. Количество отверстий в борту было сведено к минимуму. В целом вся конструкция корпуса выглядела весьма внушительной, хотя, как и на большинстве немецких кораблей межвоенной постройки, заметно и не вполне оправданно перетяжеленной.

Нельзя сказать, что конструкторы вообще не пытались сэкономить на весе корпуса. Наружная обшивка крепилась исключительно за счет сварных соединений, кроме тех зон, где ее роль играли броневые листы, которые приклепывались к остальным частям обшивки при помощи накладок. По преимуществу сварными были и 29 водонепроницаемых поперечных переборок, деливших крейсер на 14 полностью изолированных отсеков. Образующие их 13 главных поперечных переборок доходили до верхней палубы, остальные выполнялись водонепроницаемыми главным образом до уровня следующей палубы. В соответствии с германской практикой главные отсеки нумеровались с кормы до носа римскими цифрами от I до XIV.

В принципе, для всех единиц серии использовались одинаковые построечные спецификации (Bauvorschift), однако у первой пары („Хиппера“ и „Блюхера“) шпации между шпангоутами V и XIV имели немного меньшую протяженность, в результате чего общая длина корпуса этих крейсеров составляла 205,9 м вместо 212,5 м у остальных.

Форма корпуса оставалась вполне традиционной для быстроходных кораблей этого класса. Отношение длины по ватерлинии к ширине равнялось 9,2, а ширины к осадке – 3,41. В средней части корпус являлся очень полным (коэффициент полноты по мидель-шпангоуту 0,90), оконечности так же имели солидную (для крейсеров) полноту (продольный коэффициент полноты 0,57, коэффициент полноты ватерлинии 0,72). В результате блок-коэффициент (отношение водоизмещения к произведению длины на площадь мидель-шпангоута) оказался слишком высоким – 0,67, что отрицательно сказалось на ходовых качествах. Причина большой полноты корпуса заключалась в большом разнесении башен главного калибра, в районе которых ширина корпуса оставалась еще довольно значительной. В принципе, помимо отрицательного эффекта, в такой ситуации имелись и положительные факторы, в частности, возможность обеспечить хоть какую-то защиту погребов от подводных взрывов и увеличить общую устойчивость корабля к затоплениям.

В качестве дополнительной меры защиты такого рода по бокам от обшивки корпуса на протяжении большой части его длины имелись специальные наделки – були. Эта конструкция, пришедшая от исконных врагов – англичан, увеличивала остойчивость узкого и длинного корпуса и обеспечивала дополнительное пространство для расширения газов при взрывах торпед. К отрицательным характеристикам такой конструкции можно отнести легкость повреждения тонкой обшивки булей снарядами любого калибра и осколками, что могло привести к солидным затоплениям (к тому же несимметричным и создающим значительный кренящий момент). Правда, отсеки в булях противоположного борта было удобно использовать для контрзатоплений и ликвидации крена.

Надо сказать, что остойчивость германских тяжелых крейсеров в сравнении с другими кораблями основных классов являлась весьма умеренной. Из-за сложной формы корпуса, обусловленной булями, она менялась в широких пределах в зависимости от нагрузки. Так, начальная метацентрическая высота пустого корабля (при водоизмещении 13 580 т и средней осадке 5,13 м) составляла 1,18 м, но уже после загрузки всего оборудования и постоянных грузов (водоизмещение 14 520 т, средняя осадка 5,76 м) она уменьшалась до 0,85 м, а в нормальном грузу (водоизмещение 15 660 т, средняя осадка 6,12 м) падала до 0,75 м. Однако полностью нагруженный корабль, имевший водоизмещение 19 550 т и среднюю осадку 7,4 м, становился даже чрезмерно остойчивым – метацентрическая высота увеличивалась до 1,4 м.

Сверху вниз корпус перекрывали 3 палубы (верхняя, батарейная и палуба твиндека, она же броневая) и 4 платформы.

В отсеках двух самых нижних платформ – трюма и двойного дна – в основном располагались нефтяные цистерны и емкости для смазочных материалов, а также помещения гирокомпаса и поста живучести. Следующая вверх нижняя платформа, служила для размещения жизненно важных объектов крейсера: снарядных погребов главного калибра (отсеки II и X), турбин (отсеки III и V), котлов (отсеки VI, VII и VIII), а также противопожарного оборудования, центр управления которым находился в специально выделенном отсеке X. Верхнюю платформу, имевшуюся только между шпангоутами 10 и 47 в корме (отсеки I и II) и между шпангоутами 130 и 167,5 в носу (отсеки IX и XI), почти полностью занимали зарядные погреба главного калибра. В носовых отсеках помещались также нижний центральный пост, радиорубка и электрощитовые. В отсеке VII находилось устройство, отличавшее германские тяжелые крейсера от всех остальных кораблей этого класса. Речь идет о пассивной системе стабилизации качки по типу цистерн Фрама. В двух цистернах, по одной с каждого борта, соединявшихся широкой трубой на уровне палубы трюма, имелось около 200 т жидкости (обычно воды), переливанием которой управляла специальная гидросистема. Такие стабилизаторы устанавливались на ряде немецких кораблей, но официальные сведения относительно их боевой ценности отсутствуют. (Косвенные данные позволяют оценить ее не слишком высоко.)

На следующей, броневой, палубе располагались практически все помещения для матросов, в том числе кубрики и столовые. Их площадь сильно ограничивалась дымоходами и барбетами башен главного калибра. Единственным „нежилым“ помещением на этой палубе (официально – палубе твиндека) являлась запасная радиорубка. По стандартам других стран, особенно американским, помещения для команды на „хипперах“ были слишком тесными и неудобными. Впрочем, такие замечания высказывались и в адрес японских крейсеров, да и у британцев и французов на большинстве кораблей проблемы размещения личного состава стояла весьма остро. Поэтому оценки победителей являются весьма и весьма пристрастными. Правда, у немцев имелись свои дополнительные проблемы с размещением людей. Во-первых, сам по себе экипаж был весьма многочисленным. Во-вторых, постоянное нахождение на кораблях сверхкомплектного персонала зачастую приводило к тому, что он был вынужден размещаться на боевых постах и во время отдыха.

Верхняя палуба имела значительное возвышение к форштевню. В большей части она выполнялась из броневой стали, а сверху покрывалась толстой обшивкой из тиковых брусьев (на полубаке – 8,5 см, в остальных частях – 5,5 см).

В соответствии с тактическими рекомендациями тяжелые крейсера получили башенноподобную многоуровневую переднюю надстройку, очень сильно напоминавшую аналогичные „сооружения“ на строившихся германских линкорах (типов „Шарнхорст“ и „Бисмарк“). В совокупности с одинаковой формой корпуса и единственной массивной дымовой трубой „хипперы“ имели очень похожий внешний вид и удачно „маскировались“ под более мощные боевые единицы, что по мнению Редера и других адмиралов Кригсмарине могло сбить с толку противника. И действительно, в начальные моменты боя в Датском проливе 24 мая 1941 года английские наблюдатели на „Худе“ спутали „Ойгена“ с „Бисмарком“; адмирал Холланд приказал сосредоточить огонь на головном крейсере, что в той или иной степени сказалось на трагическом для него исходе сражения.

В нижней надстройке, простиравшейся от 1-го до 4-го барбета, львиная доля пространства приходилась на все те же дымоходы, а также ангары и вспомогательные помещения для авиаоборудования. Оставались две зоны: спереди, где находился медицинский блок, и сзади, где шли каюты командного состава. Еще далее в корму, сразу за барбетом кормовой возвышенной башни, помешалась обширная кают-компания, где одновременно могли обедать до 60 офицеров. Медчасть крейсера имела хорошее оборудование и включала специальные помещения для операционной и рентгеновского кабинета.

Второй уровень надстройки в корме целиком выделялся „святая святых“ – блоку помещений командира корабля. Там имелись кабинет, спальня и ванная, практически идентичные адмиральским помещениям, расположенным в той же надстройке по правому борту. В блок адмиральских помещений кроме того входила еще и большая приемная, использовавшаяся в качестве зала для важных совещаний. Аналогичный уровень носовой надстройки использовался для кают командного состава корабля. В этом отношении немцы отступили от многовековой морской традиции, в соответствии с которой весь командный состав сосредотачивался в корме. (Для этого на „хипперах“ просто не было места.)

Нижний уровень носовой надстройки включал каюты для вахтенных офицеров, а также первого и второго штурманов, присутствие которых в рубке могло оказаться нужным в любую минуту. Им не приходилось далеко бежать по тревоге – штурманская рубка примыкала к обеим каютам. Над этой рубкой находился пост гидроакустики и боевой информационный центр (БИЦ). Еще выше размещался рулевой мостик, представлявший собой большую открытую платформу с ветровым щитом в носовой части. С обоих бортов платформа оборудовалась еще одной характерной особенностью больших кораблей Германии – узкими и длинными раскладными крыльями, значительно увеличивающими обзор и использовавшимися при маневрировании в стесненных условиях, обычно в портах и на подходах к ним. В открытом море и в бою крылья, представлявшие собой хрупкие конструкции, складывались.

В боевых условиях крейсер должен был управляться из броневой боевой рубки, но в остальное время рулевой пост располагался в находящемся над передней частью боевой рубки маленьком и тесном помещении, единственным преимуществом которого являлась крыша над головой рулевых и вахтенных офицеров. Интересно, что вместо обычного рулевого колеса рациональные немцы использовали 2 кнопки, соответствовавшие перекладке руля вправо и влево. Другой любопытной особенностью являлся перископ, позволявший вахтенному офицеру непосредственно со своего места рассматривать карту, находившуюся на штурманском столе ниже „этажом“. В забитой до отказа рулевой рубке имелись компасы обоих типов – гирокомпас и магнитный, а также аппаратура внутрикорабельной связи. Аналогичное, но более совершенное и обширное оборудование помешалось в броневой рубке, предназначенной для самых ответственных моментов, когда крейсер вступал в бой.

Высокая башенноподобная структура носовой надстройки включала боевые адмиральские помещения, сигнальные посты и многочисленные посты управления системами вооружения. Там же имелся метеорологический пост. Немцы придавали особое значение „службе погоды“ непосредственно на корабле, и метеоролог получил просторную рубку и вполне приличную каюту рядом с ней.

Отличия крейсера „J“

Третий крейсер несколько отличался по внутреннему расположению от предшественников. Каждый из отсеков машинно-котельной установки (МКУ) удлинили на 0,8–1,3 м, чтобы несколько сгладить выявившуюся к тому времени чрезвычайную тесноту этих помещений. Также был удлинен ангар, в каждом из крыльев которого теперь располагалось по два самолета вместо одного. Для подобного расширения пришлось изменить расположение катапульты, которая уже не помещалась между ангаром и грот-мачтой. Ее сместили в нос от ангара вместе с кранами для гидросамолетов. В результате такой „рокировки“ пришлось значительно изменить и расположение внутренних помещений носовой надстройки.

Распределение нагрузки

Германская система учета нагрузки корабля включала 4 группы, относящиеся к корпусу: SI – стальные элементы конструкции (в основном из стали ST52), исключая броневой пояс по ватерлинии, SII – крепления и вспомогательные элементы, SIII – деревянные части корпуса и SIV – окраска, а также элементы вооружения и оборудования: А – Артиллерия, Т – торпедное вооружение и оборудование, F – гидросамолеты и авиационное оборудование, Spr – мины и устройства для их подачи и постановки, N – навигационное оборудование и приборы. Кроме того, в отдельные группы М сводились веса механизмов, причем распределение их между этими группами несколько отличалось от принятых в других флотах. Так, в группу MI входили не только главные котлы и механизмы, но также и вспомогательные механизмы, трубопроводы, валы и винты и даже дымоотводы, а в группу МII – вспомогательный котел, опреснительное оборудование, оборудование кухонь, прачечных, холодильников для пищи, систем вентиляции кают и кубриков и других устройств для обслуживания команды, и такие корабельные системы, как приводы управления рулями и якорными шпилевыми устройствами, системы сигнализации и навигации (гирокомпасы, сирены и т. д.). Внутри каждой из групп нагрузка в свою очередь распределялась по отделам. В результате в разных источниках фигурируют различные сводные цифры, полученные в результате попыток просуммировать их по более привычным для других стран категориям.

Бронирование

Защита всегда оставалась „ахиллесовой пятой“ „вашингтонских“ крейсеров. Ограниченное 10 ООО тоннами водоизмещение, наряду с необходимостью иметь 8-дюймовую артиллерию и скорость за 30 узлов, не оставляло достаточного резерва на защиту. Вместе с тем высокие баллистические данные 203-мм орудий требовали весьма мощного бронирования, поскольку расчетная пробиваемость таких пушек, имевших снаряды весом 120–130 кг, составляла 150–200 мм закаленной брони Круппа на средних дистанциях. В результате этого противоречия первое поколение тяжелых крейсеров вообще сталось практически без бортовой защиты. Энергетическую установку британских „Каунти“ и французских „Дюкен“ и „Турвиль“ в принципе могли поразить удачным попаданием даже эсминцы.

С течением времени конструкторы смогли найти технические решения, позволившие значительно усилить броневую защиту: изменение формы корпуса, включение брони в продольную прочность, широкое применение электросварки и дифференцированный подход к толщинам элементов набора и особенно обшивки. Со стапелей стали сходить очень удачные корабли – например, французский „Альжери“, ставший одной из причин появления германских тяжелых крейсеров. Как правило, второе поколение „вашингтонцев“ получало свою защиту за счет фактического превышения 10 000-тонного лимита, в ряде случаев на 20–30 %. В этом отношении положение немцев, сразу решивших не придерживаться вашингтонских ограничений, казалось вроде бы куда более предпочтительным.

Рассмотрим, насколько удачно им удалось распорядиться данным преимуществом. Для характеристики германского решения следует отметить особенности схем бронирования крейсеров 1930-х годов. Доминировали два варианта: первый из них предполагал, по сути, местное бронирование наиболее уязвимых объектов, в первую очередь погребов боезапаса, и, когда оставалась возможность, – механической установки. Из-за желания сэкономить как можно больше, защита погребов выполнялась в виде своеобразных „ящиков“, закрытых спереди, сзади, с боков и сверху. Они обычно не доходили до бортов (например, на английских крейсерах), оставляя тем самым корабль незащищенным от повреждений и затоплений внешних отсеков даже легкими снарядами. Но и в тех случаях, когда броня погребов проходила по внешнему борту (как на американских и японских кораблях), в оконечностях она не поднималась выше уровня воды, поскольку боезапас располагался на нижних платформах. В результате проблемы затоплений по ватерлинии сохранялись и там. Другим вариантом, характерным для более поздних представителей данного класса, являлась обычная „линкорная“ схема, с единым поясом, прикрывавшим все пространство между крайними башнями, включая погреба и энергетическую установку, и закрытым с носа и кормы броневыми траверзами, а сверху – броневой палубой. Так бронировались все итальянские „вашингтонские“ крейсера, такой же вариант защиты приняли французы на „Альжери“, а советские конструкторы – на крейсерах типов „Киров“ и „Чапаев“.

Аналогичное решение использовалось и в схеме бронирования германских крейсеров, но с весьма существенными отличиями. Корабли данного класса во всех остальных странах по сути соответствовали схеме „все или ничего“: все части корпуса вне цитадели оставались без защиты. Немецкие конструкторы предпочли старую, времен 1-й мировой войны, „англо-германскую“ схему бронирования, попытавшись на крейсерах даже увеличить ее площадь (по сравнению с линкорами), прикрыв нос и корму. Другое отличие заключалось в расположении броневой палубы. На прочих крейсерах она выполнялась плоской и проходила по верхней кромке пояса. После долгих дебатов на „хипперах“ решили применить столь традиционную для начала XX века палубу со скосами, спускавшимися к нижней кромке броневого пояса и создававшим дополнительную преграду для снарядов, попадающих в борт.

В результате расположение брони оказалось весьма консервативным: оно практически полностью повторяло схему бронирования германских легких крейсеров 25-летней давности, но с увеличением толщины листов. Его основу составлял 80-мм броневой пояс, простиравшийся от шп. 26 до шп. 164 и имевший наклон 12,5 градусов верхней кромкой во внешнюю сторону, увеличивавший сопротивление на 10–20 % (в зависимости от дистанции). Высота пояса составляла от 2,75 до 3,85 м, из которых при отсутствии переменных весов (топлива, боезапаса, воды и т. п.) только 0,75 м находилось под водой. Разумеется, что после приема полного запаса топлива погружение пояса значительно увеличивалось (до 1,7 м), однако, как показал боевой опыт, в определенных условиях и это не гарантировало от попаданий ниже брони (см. „новогодний бой“ „Адмирала Хиппера“). Пояс несколько заходил за крайние башни и перекрывался по концам 80-мм броневыми траверзами, перпендикулярными к диаметральной плоскости. Далее в нос и в корму шли более тонкие плиты: в корме пояс имел практически такую же высоту, но толщину 70 мм, обеспечивая защиту рулевых механизмов и, в известной мере – валопроводов. Он заканчивался на 6-м шпангоуте 70-мм траверзной переборкой. В носовой оконечности высота листов брони возрастала до 4,4 м, но ее толщина уменьшалась до 40 мм, а на последних трех метрах от форштевня – до 20 мм. Высокий пояс в носу предназначался для защиты от фугасных снарядов, которые в противном случае могли оставить большие пробоины, способствующие распространению затоплений и падению скорости хода из-за возникающего при этом дифферента на нос.

Горизонтальная защита состояла из двух броневых палуб: верхней и главной. Толщина верхней палубы изменялась от 25 мм на протяжении котельных отделений до 12–20 мм в остальных частях корпуса. Палуба прикрывала сверху пространство между 26-м и 167-м шпангоутами. Ее задача состояла в надежной активации взрывателя попавшего снаряда, который имел заметный шанс сдетонировать, не достигнув нижней палубы, и в разрушении бронебойного наконечника, если снаряд оборудовался таковым. Нижняя (она же – главная броневая) палуба простиралась по всей длине 80-мм главного пояса и над 70-мм секцией в корме (от 6-го до 167-го шпангоута) и имела практически на всем протяжении толщину 30 мм. Исключениями являлись две небольшие зоны в нос и корму от барбетов крайних башен, где толщина увеличивалась до 40 мм. Далее в нос шли 20-мм листы. Горизонтальная часть палубы в районе цитадели и в корме проходила примерно на 1 м ниже верхней кромки пояса, а скосы той же толщины соединялись с его нижней кромкой. В районе тонкого носового пояса броневая палуба опускалась на уровень ватерлинии.

Вся горизонтальная и вертикальная защита выполнялась из броневой стали Круппа марки Wh n/a Ww n/а. („Вотан нового образца“, соответственно в твердом и более пластичном варианте). О качествах этой гомогенной (однородной) незакаленной стали, изготовленной из никелевого сплава и носившей громкое имя древнегерманского бога Вотана, имеются довольно разноречивые сведения. Немецкие источники утверждают, что ее сопротивляемость примерно на треть выше, чем у обычной крупповской брони. Напротив, данные союзников ставят этот тип брони ниже британской брони аналогичного назначения даже времен Первой мировой войны. Наиболее здравые оценки лежат между крайностями: они говорят о примерной эквивалентности гомогенной брони крейсерского типа производства 30-х годов в Англии, США и Германии.

Помимо брони корпуса, германские тяжелые крейсера имели весьма значительный объем местного бронирования. Прежде всего это относится к защите башен и барбетов. Барбеты диаметром 6,4 м имели ту же толщину, что и броневой пояс – 80 мм – по всей высоте от броневой палубы до башни. Сами башни состояли из 9 бронеплит, установленных в виде отдельных „граней“, толщина которых резко дифференцировалась. Лобовая плита выполнялась из 160-мм брони, поскольку угол наклона ее был невелик. Зато она занимала менее половины лобовой проекции башни, переходя сверху в сильно наклоненную 105-мм плиту, которая в свою очередь спускалась по бокам к стенкам башни в виде двух граней толщиной 80 мм и соединялась сверху с 70-мм горизонтальной плитой собственно крыши. Остальные части, попадания в которые были наименее вероятными, защищались слабее: вертикальные боковые стенки имели толщину 70 мм, задняя стенка – 90 мм на нижних и всего 50 мм на возвышенных башнях, а задняя скошенная плита – соответственно 80 и 70 мм. (Различные толщины задних частей нижних и верхних башен связаны с их формой и, соответственно, с разными условиями балансировки.) Снизу персонал башен защищал от осколков 30-мм броневой пол.

Солидно прикрывалась главная боевая рубка, овальные стенки которой состояли из 150-мм плит, а крыша – из 50-мм. Учитывая горький опыт слишком „доступных“ рубок времен Русско-японской и, отчасти, Первой мировой войны, щели в ней были совсем узкими, а наблюдение в основном производилось через перископы. Интересно то внимание, которое уделили немцы слабому месту – соединению крыши с вертикальными стенками. Плиты крепились при помощи „ласточкина хвоста“, просверленного и закрепленного болтами, да к тому же головки болтов дополнительно приваривались к броне! Защита наиболее важного в бою персонала не ограничивалась лишь главной боевой рубкой. Практически все вспомогательные посты на мостике имели защиту сверху и с боков из 20-мм броневых листов. Вниз, к центральному посту, вела бронированная 60-мм коммуникационная труба, заключавшая все кабели.

Местное бронирование не ограничивалось и нижним мостиком в целом. Главный командно-дальномерный пост (КДП) в верхней части башенноподобной надстройки, боевые посты на уровень ниже него, а также адмиральский мостик имели 20-мм защиту. Листами такой же толщины прикрывались остальные дальномерные посты и кормовой пост управления. Массивные купола КДП зенитной артиллерии защищались 14-мм (по другим данным – 17-мм) броней. Прикрыты были также дымоходы (20 мм, выше броневой палубы) и позиции прожекторов на трубе (12 мм). Задняя боевая рубка прикрывалась 30-мм броней. Противоосколочную защиту (10 мм) имели и 105-мм зенитные установки.

Как следует из приведенного описания, германские конструкторы попытались осуществить полное броневое прикрытие практически всех ценных объектов крейсера. Бронирование „Хиппера“ напоминает „Тирпиц“ или „Шарнхорст“ в миниатюре с соответствующим утоньшением плит. Такое решение обеспечило большую площадь защиты и большую вероятность сохранения боевых свойств при попадании снарядов относительно мелкого калибра (например, из орудий эсминцев) и осколков. Однако „размазывание“ защиты на столь длинном корабле сказалось на прикрытии жизненно важных частей. Броня не обеспечивала гарантированной защиты не только от 203-мм, но и в значительной мере даже от 152-мм снарядов. Механическая установка и погреба прикрывались с бортов 80-мм поясом и 30-мм скосом палубы, что в совокупности, с учетом разнесенной защиты и наклона скоса, было эквивалентно 110–130 мм вертикальной брони.

Сверху те же объекты прикрывались либо двумя палубами (в сумме от 55 до 42 мм), либо же, при попадании снаряда в верхнюю часть борта под большим углом падения, – только нижней, 30-мм. Это, в общем, даже хуже защиты непосредственных предшественников германских кораблей – французского „Альжери“ и итальянских крейсеров типа „Пола“.

Не слишком хорошей являлась защита от подводных взрывов. Зона свободного расширения состояла из пространства буля и двух узких отсеков внутри собственно корпуса, разделенных тонкой переборкой и отделяемых от внутренних помещений 20-мм ПТП. В сумме ширина ПТЗ не позволяла надеяться на стопроцентное предотвращение затоплений при попадании современных 533-мм торпед надводных кораблей и подводных лодок. Впрочем, это справедливо для практически всех тяжелых крейсеров, но не следует забывать, что „хипперы“ в принципе имели куда большие потенциальные возможности из-за их большего водоизмещения. Так что тот факт, что их подводная защита уступала таковой у их японских „коллег“ и „Альжери“, можно отнести на недостаточное внимание к проблеме со стороны конструкторов.