Текст книги "Алон"

Автор книги: Владимир Латышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– В пятницу будем делать выводы и задачи определим. А сейчас нужно подготовить резюме по предыдущему семинару и к завтрашнему утру разослать всем в обычном формате, слышишь Шура? Поработай сегодня и покажи мне. Платон, подключись пожалуйста тоже. Договорились?

Теперь о главном на сегодня событии. У нас новый замечательный сотрудник Иван Айдарович Корнышев, большинству из вас известный как Алон.

Иван поклонился в ответ на представление, а Андрей кратко рассказал о его деятельности и достижениях, особо подчеркнув удивительную близость его интересов и исследований содержанию их проекта. После чего, обращаясь уже к Ивану, пригласил его участвовать в семинаре в пятницу. Народ, конечно, давно был в курсе пополнения их рядов, но все же радостно зашумел в ответ на сообщение Андрея.

Дослушав руководителя, сотрудники «Лабы» разошлись по рабочим местам, по одиночке или группами, вернувшись к обсуждению темы семинара. Андрей, тем временем, побеседовал с Кириллом по поводу экономических мероприятий, в которых категорически не хотел участвовать. Решили, что в Питер слетает сам Кирилл, а потом сделает короткое сообщение об этом «сборище», как назвал форум Андрей.

Добравшись до своего рабочего стола, он испытал чувство удовлетворения, будто достиг, наконец, цели, к которой активно и долго стремился. «Боже мой, как же я за эти несколько дней соскучился по работе с карандашом и компьютером, когда можно просто думать и рисовать, и писать, и снова рисовать!», – думал Андрей, устраиваясь в рабочем кресле.

Загрузился ноутбук, глянув на него привычным уральским пейзажем. Тихо звучала какая-то джазовая композиция. Большой блокнот в толстом картонном переплете манил и в то же время немного пугал ослепительно белым, нетронутым листом. В голове замелькали архитектурные образы вперемешку с мыслями и схемами. На передний план начала выдвигаться идея образовательного ядра жилого дома, то в образе домашнего театра из усадьбы позапрошлого века, то в виде универсального легко трансформируемого пространства, насыщенного особыми фамильными смыслами.

Размышления о жилом пространстве, вдруг породили картину встречи с Иваном в их гостиной. Нужно было позвонить домой. Разговор с Женей по телефону занял не больше минуты, поскольку она была занята на кухне и пообещала перезвонить, как только освободится. А с Алоном или, вернее, с Иваном она с удовольствием сегодня познакомится и даже сможет угостить чем-то не совсем обычным.

Андрей вернулся к своим размышлениям о структуре жилища, когда громко и беспардонно зазвучал телефон, требуя к себе немедленного внимания. Андрей тяжело вздохнул и ответил.

– Да, конечно, сейчас буду» – сказал он без обычного энтузиазма.

Леший крайне редко требовал Андрея к себе, не спросив как дела и не поинтересовавшись, как он сейчас занят. Видимо, это был один из таких случаев.

– Что же там опять стряслось? Ведь с Равилем все в порядке, бандиты арестованы и похищенное возвращено!

Вместе с мыслями о произошедших вчера событиях появилось чувство усталости.

– Не волнуйся, ничего не случилось, – словно услышав мысленный вопрос Андрея, произнес вместо приветствия Леший, – просто к нам срочно выезжает делегация из федерального министерства с какими-то неясными мне функциями. Нужно готовиться, хоть пока и не понятно к чему. В любом случае следует оформить промежуточные результаты по основным направлениям исследований, подобрать и привести в порядок графические материалы, которые могут служить репрезентативными.

Почти наверняка приедет народ, как бы это сказать, не слишком подготовленный, но с жесткими установками, так что это обстоятельство следует учесть.

Отложи, по возможности, все прочие дела и всей лабораторией сосредоточьтесь на подготовке ясного материала, оставляющего мало места для вопросов. Умных, я имею в виду, вопросов. Смежников я тоже озадачу, чтобы из-за них заминок не было.

Да! И подключи к работе Ивана.

– Все понял – сказал Андрей и, попрощавшись, быстро покинул кабинет директора.

Поразмышляв над ситуацией по пути в лабораторию, он пришел к выводу, что случившийся аврал очень даже кстати именно сейчас, когда нужно максимально четко расставить точки над «и» везде, где это возможно, чтобы серьёзно скорректировать план работы на ближайший период.

Вернувшись и объявив о надвигающейся проверке, Андрей подошёл к Ивану, который сидел в окружении нескольких сотрудников. Молодые архитекторы, рассевшиеся на столах и подоконнике, и художница Марина в платье, напоминающем букет анютиных глазок или может васильков, наперебой задавали ему вопросы, внимательно выслушивая неизменно спокойные и содержательные ответы. Кажется, речь шла о пространстве взросления малыша.

– А если рассматривать пространство открытых игровых площадок? Какие особенности здесь можно выделить в связи с разновозрастным характером участников…

Не закончив фразы Марина умолкла, увидев подошедшего Андрея.

– Я понял ваш вопрос, Марина, и готов поделиться кое-какими соображениями, хотя едва ли смогу предложить профессионально архитектурное или дизайнерское решение.

Иван тоже умолк, вопросительно глядя на Андрея.

– Извините, что невольно помешал, – проговорил тот немного смущенно и, обращаясь уже к Ивану, попросил, – как освободитесь, дайте мне знать, пожалуйста. Нужно обсудить один важный вопрос.

Привычный шум в лаборатории постепенно стихал, и вскоре стали слышны доносившиеся из-за окна негромкие пока ещё звуки медленно уходящего лета. Обреченно шумели деревья, отряхивая с себя красивые, но лишенные питательного сока и жизнеутверждающей зеленой окраски листья. Временами птицы совсем умолкали, будто прислушиваясь к особым знакам природы, которые доступны лишь тем, кто может воспарять над миром. Иногда они дружно срывались с мест, словно репетируя скорый отлет в более теплые края, и покружив в вышине снова возвращались под окна лаборатории. Здесь они устраивались некоторое время на веточках, шумно выясняя отношения, чтобы снова вдруг замереть, подчиняясь неведомому людям закону, а потом взмыть шумным облачком ввысь и умчаться вдаль, возможно уже до весны.

Закончив разговор с архитекторами, Иван ещё некоторое время беседовал с Мариной. С лица его не сходила улыбка. Открытая и приятная, она нравилась девушке и немного смущала её, привыкшую смотреть в глаза собеседнику. В конце концов, на лице Марины, почти по детски свежем и практически лишенном косметики, появилось выражение некоторой растерянности. Это явно не соответствовало успешному завершению содержательного разговора, но не ускользнуло от внимательного взгляда проницательной Насти.

Иван подошёл к столу Андрея, который тут же поднялся, предложив выйти на несколько минут на улицу. Свежий воздух был уже наполнен приятными и немного печальными запахами уходящего лета и казался влажным.

– Иван, во-первых, мы с Женей ждём вас сегодня вечером у себя. Она обещает порадовать чем-то не совсем обычным, но, наверняка, вкусным. Если у вас нет других планов, будем рады провести сегодняшний вечер вместе.

– Спасибо, Андрей! Конечно я буду.

– А во-вторых, мне очень хочется услышать ваше впечатление от общения с ребятами в привычной для них обстановке.

– Знаете, после стольких лет фактического одиночества, я ощущаю себя удивительно хорошо в вашей лаборатории. Прежде всего, благодаря вашим ребятам. Они славные. Талантливые и при этом благожелательные. Уверен, что работать с ними будет очень интересно.

Рабочий день прошел в сосредоточенной работе над будущим отчетом. Андрей подходил поочередно к разным группам разработчиков, выслушивал соображения, давал советы. Временами приходилось что-то доказывать, иногда начинались споры и только один раз, к концу дня, разгорелась настоящая дискуссия, к участию в которой постепенно подтянулись все обитатели «Лабы» и даже некоторые из соседей.

Началось всё с вопроса Марины об устройстве открытой площадки для детей разного возраста, который она адресовала Шурке, а затем и Ивану. Тот высказал свои соображения внимательно слушавшей его Марине, после чего перешёл к группе архитекторов, занятых проектированием дидактического пространства.

Тем времена, Марина ушла в свою мастерскую и больше часа сидела, уткнувшись в монитор компьютера. Серега, несколько раз пытался отвлечь девушку от сосредоточенных размышлений, но так и не смог затеять привычного для мастерской веселого спора на какую-либо дизайнерскую тему. Марина отсутствовала, улетев мысленно так далеко, что даже ехидные замечания коллеги про лежавший на столе шоколадный батончик, не достигали её сознания и оставались без ответа. И только когда день за окном стал угасать, а вспыхивающие прощально красноватые лучи солнца переползли по стенам на потолок и постепенно растворились в мягком вечернем полумраке, Марина вдруг оживилась, схватила батончик и быстро вышла из мастерской. Лаборатория архитекторов была рядом и открыв дверь в большое помещение, где уже горел яркий электрический свет, она направилась прямо к сидящему у окна Ивану, который что-то писал в своём блокноте. Было почти тихо и голос Марины привлек внимание сидевших рядом.

– Иван, у меня к вам ещё один вопрос. С разновозрастным детским коллективом более или менее понятно, а как быть с разновозрастными отношениями между супругами? Здесь возрастной разрыв тоже способствует развитию? А в каких художественных формах такое отношение может и должно по-вашему воплощаться при формировании пространства жилища?

Иван, который был сосредоточен на чем-то своём, не сразу отреагировал на вопрос Марины. Но спустя несколько секунд, он поднял голову и улыбнувшись как обычно, сказал: «Вопрос немного неожиданный и мне нужно подумать. Впрочем, мы можем и вместе порассуждать. Вы не против?».

– Я не против, – сказала Марина, – только можно вы начнете?

– Извольте. Как я понимаю, любые, в том числе возрастные, различия между супругами добавляют разнообразия этому человеческому союзу, что увеличивает его культурный потенциал. Конечно, разница в жизненном опыте, а значит и в представлениях о мире зависит не столько от возраста, сколько от личной истории каждого. В любой новой семье встречаются, а порой и сталкиваются разные семейные формы культуры. Нередко супруги представляют разные религии и этносы. Поэтому важно, чтобы у них были не только общие базовые культурные ценности и интересы в разных областях жизни, но основание и готовность служить образцом для партнера. Совместная жизнь должна быть непрекращающимся процессом взаимного познания и взаимного формирования.

Особенно интересно, на мой взгляд, когда родители исповедующие разные религии, но по-настоящему любящие друг друга, рождают ребенка, который как высшая для них теперь ценность становится реальным решением и проблемы веры. Помните, как в эпоху Возрождения высшей ценностью стала живая творческая личность? Например Леонардо!

А разница в возрасте, по-моему не должна превышать тринадцать-пятнадцать лет. Хотя я и не готов настаивать на этих цифрах.

Что же касается пространства, то здесь я вижу проблему архитектурного воплощения не просто женского и мужского начала, что само по себе необходимо, но форм культуры двух родителей в том причудливом их сплетении, которое является отражением общего духовного мира семейной пары. Такое пространство должно быть самой питательной средой формирования сознания ребёнка на начальном этапе его развития. Но что особенно интересно и важно, это архитектурно-художественное воплощение развивающегося духовного мира самого ребёнка. К сожалению, я не могу себе представить, а значит и описать соответствующие пространства на вашем профессиональном языке. Увы!

На лице Ивана появилась мягкая, будто извиняющаяся улыбка.

– Мне остается лишь уповать на помощь, ожидая творческих откровений архитекторов и дизайнеров.

Работники лаборатории, собравшие вокруг, привычно зашумели, высказывая и тут же оспаривая различные мнения, предлагая различные версии решений. Коллективная интеллектуальная машина, проработав минут пятнадцать, наконец сбавила обороты и вскоре совсем успокоилась. Взгляды обратились на Марину, которая по праву уже несколько раз пыталась продолжить свой диалог с Иваном.

– Да, красиво и понятно. И мне… очень нравится, – сказала Марина, принимая эстафету в разговоре, – но если мы создадим в структуре жилого дома соответствующие пространства и даже сумеем воплотить в интерьерах все, о чем вы сейчас говорили, мы не может ограничить жизнь ребёнка стенами, как бы выразительны и прекрасны они ни были! А что делать за их пределами? Вы не думаете, что влияние на ребёнка пространства с другим смысловым наполнением может оказаться более сильным и, возможно, губительным для тех духовных ростков, которые лелеют в своем чаде мама с папой?

– Знаете Марина, вы замечательный собеседник, и я искренне благодарен вам за вопросы, которые вы так хорошо формулируете. Поверьте, я с удовольствием продолжил бы этот разговор, но, кажется, наш руководитель собирается что-то сообщить. Пожалуйста, Андрей! Я умолкаю.

Все обернулись к руководителю лаборатории, который до того с большим интересом слушал разговор, пристроившись на краешке одного из столов, а затем встал, надеясь тем самым привлечь к себе внимание сотрудников.

– Я прошу прощения за то, что прерываю вашу работу. А я именно так понимаю происходящее. Но официальный рабочий день уже закончился, и у меня для вас есть сообщения.

Во-первых, до конца текущей и всю следующую неделю лаборатория будет открыта круглосуточно и освобождать помещение после восьми вечера не обязательно. Это распоряжение директора.

Во-вторых, я разговаривал недавно с лечащим врачом Равиля и он сказал, что того можно уже проведать. Сегодня до восьми часов можно пройти к нему в палату.

– Мы едем сейчас! Кто с нами? – громко спросила Настя, встав, опираясь на руку Платона, и оглядывая комнату.

Желающих проведать смелого парня оказалось много, несмотря на то, что Равиля близко никто из сотрудников Лабы не знал. Народ потянулся к выходу, заново обсуждая волнующие события минувшей ночи. Марина, сидевшая по-прежнему рядом с Иваном, растеряно наблюдала за исходом сотрудников, понимая, что спонтанно возникший и такой важный для неё семинар на сегодня закончен.

– Как Женя себя чувствует? – спросила Марина, обращаясь к Андрею, – она в мастерской не планирует появиться?

Андрей собрался ответить, но у Марины зазвенел телефон и поднеся аппарат к уху, она заулыбалась.

– Это Женя, бросила она Андрею на ходу, направляясь в дальний угол лаборатории.

Пока подруги беседовали, Андрей с Иваном тоже разговаривали, обсуждая прошедший рабочий день. Сдержанный обычно в выражении чувств, Иван не скрывал удовольствия, которое ему доставляло общение с архитекторами и художниками.

– Никогда бы не подумал, – говорил он, – что представители вашей профессии могут быть настолько хороши в интеллектуальном отношении и так образованы. В нынешнее время, насколько я могу судить, подобные достоинства стали большой редкостью. Меня сильно удивили зрелые рассуждения, например, Платона и многих других, с кем пришлось уже пообщаться. А у Марины, – Иван кивнул в сторону увлеченной разговором девушки, – цепкий, скептический и, я бы сказал, совсем не девичий ум.

– Спасибо, Иван. Приятно слышать такую оценку друзей. Но вы должны учесть, что эта команда собиралась не один год. А начинали мы втроем, со строителем Кириллом Рюминым и философом Платоном. Марина, кстати, как и моя Женя, тоже из первых членов команды. Она замечательный знаток садово-паркового искусства и отличный ландшафтный проектировщик. Потомственный, кстати. У неё мама известный мастер, с которым мы и теперь нередко консультируемся. А папа философ и психолог, и это, конечно, чувствуется в дочери.

Марина, продолжая говорить с Женей, подошла к мужчинам и протянула свой телефон Андрею.

– Женя. Она что-то тебе сказать хочет.

Кратко поговорив с супругой и вернув телефон Марине, которая продолжила общаться с подругой, отойдя к прежнему месту, Андрей снова обратился к Ивану.

– Вы не против, если мы захватим Марину с собой? – Женя соскучилась по подруге, но просила сказать, что вечер, конечно, ваш, а с Мариной она может повидаться в любое другое время.

– Конечно, я не против, а за. Марина интересный и приятный собеседник и, насколько я понимаю, просто близкий вам человек. Так что я не хочу и не могу возражать.

Иван улыбался, и Андрей почувствовал, что общество Марины того совсем не тяготит. Обладай он проницательностью большинства членов женского сообщества Лабы, вопроса о взаимной симпатии этих двоих у него бы вообще не возникло.

Марина приняла предложение, как показалось Андрею, с тщательно, хоть и безуспешно скрываемым удовольствием.

Стол в гостиной был уже накрыт. Уставленный разносолами, он напоминал какое-то гастрономическое украшение с огромной драгоценностью в центре, роль которой успешно исполняло большое блюдо с потрясающе румяными домашними пирожками. Из кухни доносились какие-то аппетитные запахи, завершая общую картину надвигающегося чревоугодия.

– Боже мой! – воскликнул Андрей, – когда же ты успела?

– Ничего особенного, Андрюша. Тесто я ещё утром поставила. А на остальное у меня целый день был. Да ты успокойся, лучше познакомь нас – потребовала супруга и, не дожидаясь Андрея, протянула руку Ивану.

– Мойте руки и за стол! – скомандовала Женя, – голодные ведь как волки таежные!

Гости не стали спорить с хозяйкой дома и повели себя в соответствии с её определением. Когда сытые и довольные они выбрались из-за стола, активно обсудив к тому времени все открытые темы, связанные как с происшествиями последних дней, так и с предстоящими проблемами, Женя с Мариной, пожелали уединиться и исчезли где-то в глубине дома. Мужчины, тем временем, вышли на террасу. Здесь, испросив согласия Андрея, Иван извлек из кармана небольшую пенковую трубку и кисет с табаком. Устроившись в кресле, он не спеша набил её и раскурил, наполнив окружающее пространство тонким и приятным ароматом.

– Когда-то я серьёзно пристрастился к этому инструменту, но последние годы крайне редко притрагиваюсь к табаку. Этот, голландский, очень мне нравится.

Иван говорил, явно испытывая некоторую неловкость, то ли от того, что позволил себе слабость, то ли потому, что дым нарушил букет тонких садовых запахов.

– Очень приятный аромат! Я тоже курил, но не трубку, а сигареты, причем крепкие, с сигарным табаком. Вонючие, как теперь понимаю. Курил много, а когда мы с Женей стали жить вместе, понял, что дым ей совсем не нравится. Короче, подумал я, пострадал, да и бросил. Лет шесть уже как. Теперь, чувствуя остаточный запах сигарет, удивляюсь, что когда-то специально дышал этим «ароматом». А трубка – это, по моему, совсем другое. У нас был пожилой коллега, скорее даже учитель, который тоже любил курить трубку и, кажется, никогда с ней не расставался. Он её не выпускал из зубов, но курить выходил в холл или на улицу. Так вот девочкам так нравился аромат табака, что они частенько просили его специально покурить в мастерской.

А потом его не стало, и чудный аромат постепенно выветрился…

Да, Иван, я конечно не забыл о своих обязательствах, касающихся архитектурных идей, и готов рассказать обо всем, что вам интересно. И ещё. Мне бы хотелось обсудить с вами некоторые содержательные аспекты нашей работы, которые уже ведут нас вразрез с образовательной политикой государства. И это только на первом этапе формирования теоретической концепции проекта. Уверен, что дальше, в плане нашей лояльности существующей идеологии, ситуация будет ещё сложнее. Хочу понимать ваше отношение к этой стороне дела.

Иван выслушал Андрея, глядя на посеребренные Луной кроны молодых деревьев и слегла кивая головой. Затем, выпустив очередную порцию ароматного дыма, он внимательно посмотрел на говорившего, будто впервые его увидел, и тихо произнес:

– Не знаю даже, как правильно вам объяснить. Мы ведь совсем недавно знакомы. Но дело в том, что я не люблю менять свои решения и обычно не делаю этого. А работа с вами – это мой собственный выбор. Но ещё важнее мои жизненные принципы, которым я следовал до сих пор и намерен следовать впредь. Мы с вами на хорошем пути, и если вы сами с него не сойдете я с радостью буду вашим спутником.

Стало совсем темно, но свет зажигать не хотелось. Андрей с Иваном ещё какое-то время сидели молча, вдыхая садовые ароматы с привкусом голландского табака.

На веранду вышли девушки и разговор зашел об архитектуре и искусстве. Говорил в основном Андрей. Выполняя данное Ивану обещание, он рассказывал об основных архитектурных идеях, лежащих в основе зреющей концепции культурно-образовательного центра. Увлеченно и ярко Андрей описывал принципы формирования жизненного пространства человека; рассказывал о пространстве взросления ребенка на разных этапах, об организации ритуальных пространств, связанных с возрастными кризисами и многое другое, что было интересно, хоть и не во всех деталях понятно Ивану.

Расходились далеко за полночь. Андрей предложил развести гостей по домам на машине, но те отказались, сославшись на то, что здесь все рядом и Ивану ничего не стоит проводить Марину до дому, пройдя лишних сто метров. И хотя фактически было не сто, а триста, спорить было не о чем и Андрей не стал настаивать.

* * *

Полторы недели пролетели как один день. Так, во всяком случае, показалось Андрею, который с утра до позднего вечера проводил в «Лабе», лишь иногда отрываясь от дел, чтобы спуститься с Женей в столовую, либо прогуляться до кафе и выпить там по чашечке ароматного кофе, без которого оба уже давно не обходились. Женя чувствовала себя хорошо и складывалось впечатление, что именно работа в мастерской, в веселой и шумной компании художников, добавляла ей необходимых жизненных сил. Бледность, тревожившая Андрея, совсем ушла и, несмотря на все более заметную полноту, супруга выглядела по-прежнему легкой и изящной.

История с челябинскими археологами благополучно закончилась. За Равилем приехал брат и они вернулись в Челябинск. Ставший почти знаменитым, молодой археолог с гривой непослушных волос и задушевным голосом с хрипотцой, который нравился девушкам, поклялся приехать в Центр, как только снимут гипс.

Аллигатор с помощниками продолжали изучение «места смысла» и удивительного портала, делясь периодически с друзьями из Центра новыми интересными подробностями.

Уголовное дело банды, похитившей реликвии и ценности шамана продолжали расследовать. Вскрылось много интересных обстоятельств, в частности стали известны некоторые нити ведущие к истинному хозяину или хозяевам преступного бизнеса. Подробностей никто, кроме следователей, не знал, но слухи возникали, периодически дополняясь деталями и подробностями. Рассуждали о таинственных покровителях и о каналах сбыта за рубеж похищаемых культурных ценностей и обо всем, что могло выглядеть страшно и привлекательно в изложении талантливых и неугомонных сотрудников рынка, обитателей завалинок и беседок.

Утро этого четверга было по осеннему прохладным. С ночи моросил мелкий дождь, неторопливо смывая летнюю пыль с домов, тротуарной плитки и асфальта. Над лесом клубилась легкая, едва заметная дымка. Выше, на ближних, ещё различимых склонах гор, она становилась более плотной, образуя местами сгустки, и наконец сливалась с серой и суровой бесконечностью холодного дождевого неба.

Сообщение о прибытии комиссии, в тон с сумеречной погодой, пришло в лабораторию сразу после полудня. Секретарша из директорской приемной лично явилась в «Лабу» с новостью от Лешего. Выяснилось, что комиссия из трех человек прибудет в Центр к пятнадцати часам. В это время Андрею надлежит быть в кабинете директора, где состоится краткое совещание.

Прибывшие, – два высокомерных министерских работника, средних лет и соответствующей внешности, с дорого и модно одетой молодой особой – экспертом из академии образования по имени Варвара Львовна, вошли в кабинет в сопровождении директора и уселись на почетные места.

Леший сказал несколько приличествующих случаю слов и представив членов комиссии, передал слово её руководителю Гарри Николаевичу Буцаеву-Бульдо, который, радостно улыбаясь, обратился к собравшимся руководителям подразделений Центра. Он говорил примерно с той же интонацией, с какой обращается в детском саду к детям и их родителям директор воспитательного учреждения. Руководитель комиссии долго и старательно любовался плавным течением своих слов, складывающихся во фразы. Грамотно и красиво выраженные мысли сводились к тому, что Министерство развития не сомневается в успехе нового Центра, на который возлагают надежды все прогрессивные силы страны и он лично. Они уверенны, что научный коллектив центра под руководством профессора Плешина успешно справится со стоящими перед ним сложными проблемами и достигнет конкретного практического результата, который станет существенным вкладом в развитие отечественной экономики.

Закончив речь и полагая, что дополнять столь исчерпывающее выступление незачем, Гарри Николаевич предложил сразу определиться с рабочей программой на завтра. Начальство решило, что в пятницу в одиннадцать комиссия заслушает краткие выступление руководителей основных подразделений Центра, которые сообщат комиссии об уже полученных и ожидаемых конкретных результатах работы. Комиссия также выслушает пожелания, касающиеся финансирования текущих и планируемых работ. Помощники Гарри Николаевича внимательно слушали его выступление, старательно наблюдая за выражением лица начальника и дружно кивая в нужных местах.

В заключение глава комиссии выразил уверенность, что ситуация понятна, а значит у присутствующих здесь ученых людей не должно быть вопросов. Весь вид выступающего призывал человечество, которое видимо с трепетом внимало ему в этот момент, трудиться не покладая рук «во имя» и «на благо». Он молча постоял ещё несколько секунд, будто приходя в себя после высокого напряжения чувств, затем сел и повернувшись всем корпусом к Плешину, заинтересовано заговорил об условиях их пребывания в поселке. Мероприятие угасло, вследствие утраты руководителем комиссии дальнейшего интереса к присутствующим в кабинете работникам Центра.