Текст книги "Босс в законе"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 2

Самое прекрасное в мужчинах – это их отсутствие. Улехов за решеткой, против него выдвинуты серьезные обвинения, скорее всего, ему не отвертеться, но в этом имелся и положительный для него момент. Вот сейчас Стелла наконец-то готова была в него влюбиться. Как же здорово, что его нет и он не скоро будет! Это просто праздник какой-то – просыпаться без него, жить в свое удовольствие!

Это неправда, что без мужчины женщина перестает следить за собой, опускается. Стелла с утра съездила в салон красоты, подправила прическу, маникюр, и все это для себя, любимой, а не для кого-то еще. Планы у нее на вечер были просто сумасшедшие. Она хотела напариться в сауне, в банном халате на голое тело бухнуться в кресло перед телевизором, взять любовный роман и погрузиться в чью-то чужую жизнь, полную интриг и страстей. Любовные романы особенно хороши, когда рядом нет мужчины с его потными объятиями и тошнотворными запросами. Стелла давно это уже заметила.

Но ее планы на романтический вечер обрушил Сажин. Он смог открыть калитку и договориться с Гарольдом. Пес пропустил его, а дверной замок – нет. С дверью в дом Сажин справиться не смог, поэтому остался на открытой террасе. Там Стелла его и застала.

На террасе стоял мраморный стол, которому не страшны были ни снег, ни дождь, ни даже Сажин, и кресла из того же благородного камня. Обычно к ним прилагались подушки, однако все они сейчас находились в доме. Поэтому Феликс не стал садиться, стоял, курил и сбрасывал пепел в крышку от сигаретной пачки. Свежая прическа, стильное полупальто, дорогой костюм.

– А почему не на корточках? – с расстройством спросила Стелла.

Мужчина он видный, интересный, в постели с ним куда приятней, чем с Улеховым, но лучше бы ему провалиться под землю. Да она всей террасой пожертвует, если он захочет исчезнуть вместе с ней.

– На корточках твой Рома, – с ухмылкой сказал Сажин.

– А тебя, значит, выпустили, да?

– Выпускают зверей из клетки, а меня освободили в связи с отсутствием события преступления.

– Адвокаты хорошие?

– И прокурор свой человек, – с усмешкой добавил Сажин и кивком показал на дверь, которую Стелла и не думала открывать.

Не хотела она впускать в дом этого подлеца. Сколько лет уже прошло, а все до сих пор так и не ушло у нее из памяти. Ей очень плохо было тогда, когда погиб Миша. Не давали покоя переживания и страх перед тюрьмой.

Сажин ее утешил, но вовсе не так, как ей хотелось бы. Он запугал Стеллу и уложил в постель. Ей пришлось подчиниться ему. Она могла бы и влюбиться в него, если бы он не повел себя тогда по-скотски. Не хватило ему благородства. Пусть сейчас не изображает из себя особу голубых кровей. Этот субъект навсегда останется для нее быдлом.

– Ты ему спасибо сказал? – спросила Стелла.

– Кому? Прокурору?

– А он что, не человек?

– Он всего лишь возвратил мне должок.

– Все равно спасибо скажи. Прямо сейчас и поезжай к нему.

– Посылаешь? – спросил Сажин, подошел к ней, обнял за талию и мягко, но с изрядной силой притянул к себе.

– Что дальше? – Стелла не вырывалась, но всем видом давала понять, что ей противно.

Хотя тошноту у нее он не вызывал. Табаком от него тянуло вполне приятно, едва уловимый запах пота отдавал свежей полынью. Еще в нем чувствовалась мужская сила. Она проникала в сознание женщины бесконтактно, через низ живота.

– Я ведь хороший, – заявил он.

– Тогда отпусти меня.

– А если я тебя хочу? – спросил Феликс.

Он смотрел на Стеллу с вожделением, но этим лишь усилил в ней чувство отторжения.

Она не выдержала, оттолкнулась от него, отошла на безопасное расстояние, отряхнулась и недовольно проговорила:

– Ведешь себя как скотина самая натуральная!

– Я не скотина, а зверь. Это теперь мой город, – заявил он и хищно осклабился.

– Где это написано? – осведомилась она и поморщилась.

– Это будет выбито на тебе.

– На мне?

– Ты будешь моим трофеем!

– Сейчас! Только шнурки на корсете поглажу!

– Корсет можешь не надевать, – произнес Сажин и резко шагнул к Стелле.

Она шарахнулась от него, но увильнуть не успела и снова оказалась у него в объятиях.

– Да пойми ты, дура, Улехову конец пришел! Теперь я все решаю!

– Это все слова! – заявила она, с силой отталкиваясь от него.

Но, увы, Сажин держал ее крепко.

– А хочешь, я отправлю тебя к Улехову? – спросил он.

– К Улехову? – Стелла вздрогнула. – Зачем?

– Не зачем, а за что! Осокина кто убил?

– Не я!

– А если я подниму дело и передам его в суд? Там ведь все против тебя!

Стелла только представила себя в наручниках, и под коленками у нее заледенело от страха. Она действительно могла угодить под арест, хорошо помнила то утро, когда проснулась в постели рядом с трупом, вся в крови, с ножом в руке. Если бы не Сажин, то менты закрыли бы ее уже тогда и сидела бы она до сих пор. Сажин уговорил Артура, ее отчима, взять вину на себя, тем более что тот готов был убить Мишу. Но если дело будет пересмотрено, то Артур выйдет на свободу, а Стелла отправится в колонию. Это вполне реально, более чем возможно.

Ноги Стеллы сначала ослабли, затем подкосились. Она уже не могла вырываться, а Сажин продолжал прижимать ее к себе. Он чувствовал слабость женщины и подло усмехался себе под нос.

– Улехов тебе уже ничем не поможет! – заявил этот тип.

– Но ты же не сделаешь этого, – пробормотала она.

– Почему не сделаю? Улехов мне враг. Как и все те люди, которые стоят рядом с ним. Почему я должен щадить тебя?

– Улехов еще вернется!

– Что ж, я человек не злой, поэтому, пожалуй, позволю ему вытащить тебя из тюрьмы.

– Я не хочу в тюрьму! – выкрикнула Стелла.

Скорее всего, Сажин брал ее, что называется, на пушку. Но вдруг она и на самом деле окажется в камере с грязными коблами? Даже подумать об этом страшно, не то что проверять.

– Но я не позволю ему вытащить тебя из своей постели.

– И в постель не хочу!

– Хочешь не хочешь, а придется. Выбор у тебя невелик: теплая постель или холодная шконка!

Стеллу хватил озноб. Только сейчас она поняла, насколько ей холодно в объятиях Сажина, дрожащими руками открыла дверь, впустила его в дом и выбрала теплую постель.

В Новогорске Малахов служил в муниципальном управлении МВД. В Пригорьевске всего лишь отдел, но должность начальника такая же, то есть полковничья. Здание большое, относительно современное, времен позднего социализма, продуманное, функциональное, недавно отремонтированное. Коридоры широкие, светлые, гулкие, под ногами бетонный пол с гранитной крошкой, крепкий, основательный.

Только вот люди здесь ненадежные. Они смотрели на нового начальника косо, с недоверием, он для них был всего лишь халиф на час. Все здесь не сомневались в могуществе Улехова, поэтому со дня на день ждут его обратно. Тем более что подполковник Сажин уже вышел на свободу. Артем был проинформирован об этом.

Правда, начальство и не думало возвращать Сажина на прежнюю должность, но с Улеховым, конечно же, будет по-другому. Он сядет обратно в кресло начальника, а Малахов отправится домой. Вслух ему об этом никто не говорил, но уверенность такая бытовала, более того, просто витала в воздухе.

А тут еще майор Штанов.

Артем вышел из кабинета и сразу же услышал его голос. Штанов находился в холле, разделяющем второй этаж на две половины, стоял у доски почета в компании с фикусом в кадке и женщиной в звании старшего лейтенанта.

Штанов тоже получил повышение в звании и был, что называется, при параде. Но если на Малахове форма смотрелась не очень, то на Штанове мундир сидел как влитой. Начищенный, наглаженный, полотно фуражки тугое как бубен. Смотрелась она как гребень на голове у бойцовского петуха. Мужчина Штанов упитанный, с брюшком, щечки у него сытые, но в форме он заставлял себя подбирать живот и задирать голову, может, потому и казался стройнее, чем был.

В отличие от Штанова дознаватель Марецкая живот не втягивала, а задницу ей и вовсе некуда было девать. Молодая она еще, но уже обабившаяся. На пальце правой руки обручальное кольцо, дама она замужняя, за собой следить не надо, вот ее и разнесло. На ногах у нее домашние тапочки, в руке чайник, а перед глазами – начальственная спесь новоиспеченного майора.

– Что за вид у вас, товарищ старший лейтенант! Когда вы юбку в последний раз гладили?

– Важно не это, а то, как я работаю! – парировала Малецкая этот выпад и кивком показала на доску почета, на которой красовалась ее фотография.

Там она выглядела чуть моложе, и второй подбородок у нее еще не намечался.

– Как вы работаете? В тапочках на босу ногу?

– Начальство меня хвалит.

– Старое начальство вас хвалило! – поправил ее Штанов.

– Может, и старое, – со скрипом согласилась женщина, не желавшая обострять отношения, и с надеждой глянула на Малахова, подошедшего к ним.

Она почему-то уверена была в том, что и новое начальство избавит ее от Штанова.

– Иди, Людмила, работай, – сказал Малахов.

Женщина глянула на него польщенно, но без особого восторга, кивнула в знак благодарности и направилась в свой кабинет.

– Вы имя ее знаете? – с удивлением осведомился Штанов.

– Доску почета изучал, – ответил Артем.

Память у него была хорошая. Один раз прочел или увидел, и уже навсегда.

– Да где же почета? Позора! Я всех бы их здесь заменил! – заявил Штанов и в сердцах глянул на доску.

– Фотографии?

– Людей!

– Вы только об этом никому не говорите, – недовольным тоном предостерег его Артем.

– Нет, конечно, – пробурчал Штанов. – С людьми ведь работать надо.

– Вот и работай, – сказал Малахов и зашел в кабинет своего заместителя.

Майор Груздев стоял у шкафа и торопливо пролистывал подшивки документов.

– Вопросы? Проблемы? – полюбопытствовал подполковник.

– Да не знаю, с чего начать.

– Это ко мне, – сказал Артем.

Не так давно он возглавлял уголовный розыск, затем был назначен заместителем начальника управления, то есть на такую же должность, которую занимал сейчас Груздев.

– Я так понял, экономическая безопасность у Сажина была в приоритете, – хлопнув по папке, сказал майор.

Высокий, худощавый, ноги длинные, сильные, бегает быстро, на турнике нормы выдает, да и огневая подготовка на высоте. За хорошую физическую форму положена доплата.

Насколько понимал Артем, Груздев нуждался в деньгах. Семья у него, жена, двое детей. Может, поэтому он и не стал отказываться от повышения. Сегодня заместитель, завтра начальник, послезавтра генерал, а это уже совсем другой уровень жизни.

Конечно же, Артем наводил справки о Груздеве. Он должен был знать, с кем пойдет в бой. Вернее сказать, уже пошел. Нормальный мужик, серьезный, вдумчивый, но с юморком.

– Что охраняем, то и берем, – заявил Артем.

Он, конечно же, знал, в чем был обвинен Сажин. Использование служебного положения в целях личного обогащения, – это и есть та самая пресловутая коррупция. На взятках Сажин не попадался, зато имелись факты незаконного возбуждения уголовных дел, привлечения непричастных людей и, напротив, оправдания виновных. Сажин и Улехов держали на крючке весь местный бизнес, да так плотно, что им заинтересовалась Москва. Они были выведены из игры, но оборотни в отделе наверняка оставались, и Малахову предстояло с ними работать. Тяжела она, фуражка Геракла.

– Еще как брали. ФСБ только макушку срезала, а корни остались, там такие связи, еще рубить и рубить.

– Вырубим, – сказал Артем, внимательно глядя на Груздева.

Он верил в этого парня, очень надеялся на него.

Открылась дверь, в кабинет ввалился капитан Павлов, совсем еще молодой человек. Груздеву тридцать один, а ему двадцать шесть. Уже капитан, более того, заместитель начальника полиции по оперативной работе или просто начальник уголовного розыска. Тепличного вида паренек, можно даже сказать, домашний мальчик. Мама сыночка холила и лелеяла, в своих мечтах видела его музыкантом или профессором, а Максим поступил после школы в академию МВД, из романтических, разумеется, побуждений. Надо сказать, что из него получился неплохой опер. Молодой, приятной, даже несколько слащавой внешности. Таких парней иногда еще называют пряниками. Но палец ему в рот не клади.

– Товарищ подполковник, вы здесь! – Максим весело козырнул двумя пальцами.

– Говори.

– Ваше задание выполнено! Дом хороший, со всеми удобствами! – Павлов ткнул пальцем в свой смартфон, вывел на дисплей изображение дома.

Тот был двухэтажный, сложенный из белого силикатного кирпича, с новой крышей из крашеного профнастила, пластиковыми окнами и сплит-системой.

– Со всеми удобствами – это просто замечательно, – сказал Артем.

– Недалеко отсюда. Десять минут пешком, я проверял. Да и цена в пределах разумного.

Артем просил его подобрать дом где-то за сто тысяч в месяц. Для кого-то это нормально, для кого-то чересчур. Максима смущало и то обстоятельство, что аренду начальник брал на себя. Это при том, что жить они собирались вместе, одной командой. Но ведь Малахов вполне мог себе это позволить. Он сам сдавал в аренду отцовское наследство, участок земли у кольцевой автострады, крупному торговому комплексу, там получал во много крат больше, чем будет тратить здесь.

– Когда можно вселяться? – спросил Артем.

– Да хоть сегодня!

– Тогда вечером сегодня новоселье. Но очень скромное. Можно будет пропустить по бокалу сухого или даже крепленого вина.

Врага нужно бить на его территории. Это подавляет его, как минимум лишает инициативы. Именно поэтому Сажин пришел к Олегу Шестакову, прямо в его логово. Правда, в кабинет к нему заходить он не стал, позвонил, и Шестаков вышел к нему во двор. Погода сегодня стояла отличная, не очень тепло, зато солнечно.

Плохо было то, что сила сейчас стояла за Шестаковым. Он сам по себе мужик прочной бойцовской породы, лицо будто из дубовой коряги выстругано, черты твердые, грубые, взгляд тяжелый, голос скрипучий. Этот человек вышел к Сажину один на один, но здесь располагалась его охранная фирма, только кликни, со всех концов набегут. Да и зачем ему это, если он и сам по себе отличный боец, а под курткой у него служебно-боевой ствол.

Охранное предприятие «Гарда» размещалось на территории заброшенной фабрики. Здания здесь старинные, с такими подземельями, в которых можно сгинуть бесследно. Хотя Шестаков предпочитал вывозить отсюда трупы в лес или в реку. Сажин многое о нем знал, но карты открывать пока не спешил, не о том сейчас разговор.

– Как настроение, Олег Степанович? – спросил Сажин.

Ему очень хотелось курить, но он знал, что нельзя сейчас лезть за сигаретами. Шестаков решит, что нервы у него сдают из страха за свою шкуру.

– Да как подумаю о тебе, так матюкаться хочется, – ответил Шестаков и бесцеремонно сплюнул ему под ноги.

– Я не девушка, чтобы обо мне думать.

– А кто знает, что с тобой за решеткой делали? – с ухмылкой проговорил Олег. – Улехов там твою задницу не прикрывал.

– Улехов остался в прошлом.

– Только не предлагай мне свое будущее! – заявил Шестаков и скривился.

Он угадал. Именно это Сажин и собирался ему предложить. Если Улехов – рука, то Шестаков – его дубина. «Гарда» охраняла в городе все, что только возможно, а это полный контроль над бизнесом. В подчинении у Шестакова имелся и обычный контингент, и элитный. Его спецбригада состояла из отборных бойцов. Именно эти звери и нужны были Сажину. Поэтому он должен был переманить Шестакова на свою сторону и рискнул сегодня головой, продемонстрировал свою неустрашимость. Только вот Олег Степанович этого, похоже, не оценил.

– Я же тебе говорю, Улехов кончился! – заявил Сажин.

– Это ведь ты его сдал!

– Я своих не сдаю, даже если много о них знаю.

– Улехов тебе свой?

– И ты свой!

– Ну да, все правильно, я свой, ты чужой. Жить хочешь? – резко спросил Шестаков, взглядом показывая на ворота.

Он давал понять Сажину, что тот еще может уйти. Еще чуть-чуть, и будет поздно.

– Я знал людей, которые хотели жить.

– Давай, пошел! – резко проговорил Шестаков, повернулся и скрылся в дверях своего офиса.

Он уходил, но поле боя все равно осталось за ним. Однако Сажин знал, как себя утешить. Побеждает тот, кто побеждает последним.

Гарольд глухо, беззлобно гавкнул, и Стелла тут же оказалась на ногах. Вдруг Рома вернулся, вот пес и обрадовался? Но нет, по улице прогуливалась пожилая парочка из соседнего дома. На поводке у них была сучка, вот Гарольд ее и учуял.

– Чего это ты? – осведомился Сажин.

Он лежал в постели, сытый, самодовольный после утренней разминки. Стелла и не хотела, но была вынуждена…

– А того! Тебя убьет, не жалко. А себя я люблю!

– И я тебя люблю.

– Не слышу дрожи в голосе, – сказала на это Стелла и усмехнулась.

Улехов тоже ее любил, даже от жены ушел, но замуж так и не позвал. Стелла для него была всего лишь игрушкой, которая должна всегда находиться под рукой. А для Сажина она еще и трофей, причем не очень ответственного, мягко говоря, поведения. Не успела постель после одного мужчины остыть, как в ней прописался другой. Вот и кто сия девица после этого?

– Дрожь ты должна чувствовать в моем теле! – с ухмылкой проговорил Сажин.

– Может, ты жене своей дашь ее почувствовать? – произнесла Стелла и поморщилась. – Шел бы ты к ней!

– Надоела мне жена, да и все прочие. Только с тобой хочу!

– Любишь? – дразнящим тоном спросила она.

– Люблю! – Сажин смотрел Стелле в глаза, настаивал на серьезности своего к ней отношения.

– Может, и Улехов меня любит. Если так, то не убьет. Тебя прикончит, а меня нет. Когда же он вернется?

– А я бы тебя убил.

– Скажи, если я накормлю тебя завтраком, то ты уйдешь?

– Если завтрак в постель…

– Обойдешься!

Стелла приняла душ, спустилась на кухню, приготовила незатейливый завтрак, сварила кофе.

Сажин пришел на запах, обнял Стеллу за талию и сказал:

– А мне нравится у тебя.

– Да что ты?

– А чего ты такая нервная? – спросил Феликс и зарылся носом в ее волосы.

Ей казалось, что завтрак его волновал мало. Да и у нее не было аппетита, настолько он действовал на нервы.

– Может, тебя обидел кто?

– Кто меня обидел?

– Да мало ли. Может, старые обиды?

– О чем это ты?

Обид у Стеллы за ее короткую жизнь накопилось немало. Тот же Сажин, к примеру, сволочь редкостная, сколько она от него натерпелась. Но на ум ей в первую очередь пришел проклятый таксист. Может, потому, что Феликс как-то странно на нее смотрел. Как будто руку в душу запустил.

– Может, ты кому-то на кого-то жаловалась?

– Я подарила бы тебе кота, но ты ведь такой негодяй, что будешь постоянно тянуть его за яйца.

– Я слышал, тебя какой-то таксист оскорбил. Это правда?

– Все равно кота не подарю.

– А Улехов с него не спросил. Или как?

– Не знаю.

– Но спросить собирался?

– Зачем тебе это?

– Я привезу тебе этого таксиста, поставлю его перед тобой на колени.

– Не надо мне этого.

– Зато мне надо. Улехов забил на тебя, а я нет. Я тебя люблю и хочу! – Сажин распахнул глаза, удивляясь самому себе.

Да, он действительно дико хотел Стеллу прямо сейчас, после короткой, в общем-то, передышки. Легче маньяка отговорить, чем его.

– Давай вечером, – сказала Стелла и попыталась спастись бегством.

Однако Сажин поймал ее за руку, сгреб в охапку и усадил на кухонный стол.

Стелла глянула на нож, лежащий на стойке бара. Не убивала она Мишу Осокина, но Сажина зарезала бы с превеликим удовольствием.

Глава 3

У кого-то теща враг, у кого-то друг, а у Алексея ни то ни се. Вроде бы и неплохая она женщина, Полина Тимофеевна, на зятя не наговаривала и приезжала редко, но все равно настроение у него было неважное. Ей угодно было прибыть именно сегодня, и поезд она почему-то выбрала самый неудобный. Были же такие, которые прибывали в город в семь-восемь утра, а Полина Тимофеевна ехала самой ранней лошадью, встретить ее нужно будет в начале пятого. У него ведь работа, он потеряет не только во времени, но и в деньгах.

Дело худо-бедно шло. Половина третьего на часах, а у него клиент, и ехать недалеко.

– Фабричная, сто семь, – сказал мужчина, закрывая за собой дверцу.

Куртка на нем кожаная, перчатки. Вроде бы не зима, на улице зябко, но мороз за пальцы не хватает. Зачем перчатки?

– Так вызов на Мира был, – хмуро пробурчал Скалочников.

– Передумал. Имею право, – заявил пассажир, нервно моргнул и почесал щеку.

Человек худощавый, остролицый. В машине далеко не светло, но видны круги у него под глазами, да и чешется как-то слишком уж подозрительно. Не наркоман, случаем?

– Да, право-то ты имеешь, – разгоняя машину, сказал Скалочников. – Только вот обратно я тебя не повезу.

– Чего так?

– Да так! – У водителя что-то не было желания вступать в разговор с клиентом, тем более с таким.

– Ладно, как скажешь, – произнес мужчина, снова почесал щеку, затем сунул руки в карманы куртки и съехал вниз по креслу, практически принял лежачее положение.

Верхний срез капюшона при этом накрыл ему глаза. Засыпая, он не забыл почесаться. Точно наркоман.

Дорога отняла минут пятнадцать, не меньше. С наркоманами опасно иметь дело. Скалочников на всякий случай подтянул к себе под бедро монтировку, готов был, если вдруг что, рубануть по башке без всякой жалости.

У главных фабричных ворот светили фонари, но клиент повел рукой вправо от них и заявил:

– Дальше давай!

Дорога в объезд фабрики проселочная, темная, самое место для мокрых дел.

– Куда дальше? Поля там.

– Это за фабрикой. Мне другие ворота нужны.

– Там пешком всего метров двести, – останавливая машину, сказал Скалочников.

– Тогда минус двести рублей.

– Так с тебя всего двести пятьдесят! – возмутился Скалочников.

– Значит, дам полтинник. Железом возьмешь?

– Каким еще железом?

– А таким!

Алексей и за монтировку схватиться не успел, а ему в бок уже вжался ствол пистолета, вернее сказать, глушитель, накрученный на него.

– Ты мне пистолет предлагаешь? – дрогнувшим голосом спросил Скалочников.

Он, конечно, взял бы ствол в счет оплаты, даже если он пневматический.

– Пулю! – с ухмылкой ответил на это наркоман.

– Настоящую?

– Проверим?

Скалочников мотнул головой. Девяносто девять из ста за то, что пистолет пневматический, но вдруг все-таки боевой? Чтобы умереть, хватит и одного процента. Ему как-то не очень хотелось испытывать теорию вероятности на себе.

– Ладно, будь по-твоему, – сказал Алексей.

У боковых ворот горел фонарь, но один-единственный, причем тусклый. Дорога от них упиралась в поле.

– Давай сворачивай! – заявил пассажир.

– Зачем?

Наркоман оттянул пистолет на себя и нажал на спуск. Пуля с глухим звоном прострелила боковое стекло и ушла в сторону фабрики. Глушитель оправдал свое название, но звонко стукнула затворная рама. Слышно было, как ударилась о ветровое стекло гильза.

Этим выстрелом пассажир убедительно ответил на вопрос водителя. Возражений не последовало.

Скалочников проскочил тупичок, но тут же исправил свою ошибку, сдал назад и остановил машину.

– Выходим! – скомандовал наркоман.

– Куда выходим? – Алексей с силой вцепился в руль.

– Стреляю!

– Ладно! – Скалочников повернулся к двери, одной рукой дернул за рычажок, а в другую взял монтировку.

Но это его подозрительное движение не осталось незамеченным.

– Что там у тебя?

– Ничего!

– Вот и оставь это ничего в машине! Не дури! Я стреляю быстро, точно в яблочко! В глазное!

Все же Скалочников решился на побег. Он рывком вынес тело из машины и рванул в поле. Но наркоман выскочил из авто так же быстро и сразу выстрелил. Звонкий стук затворной рамы отрезвил беглеца, заставил его остановиться.

– В следующий раз не промажу! – предупредил его наркоман.

Эта фраза заставила Алексея задуматься. Так он и дошел до фабричных ворот, за которыми для него начался ад.

Майор Яхонтов чем-то напоминал дембеля-неудачника, которого всерьез воспринимают только совсем молодые солдаты. Сослуживцы его не уважали, смеялись над ним. Ему стоило бы остановиться и осознать свои ошибки, а он продолжал вести себя как клоун. Дурашливая молодецкая улыбка, бравурные глупые шутки, расхлестанный вид. С таким вот оперативным дежурным и должен был иметь дело подполковник Малахов.

Но если Артем запросто мог поставить на место зарвавшегося майора, то заявительница не была способна это сделать.

– Да не расстраивайтесь вы, Ксения Александровна. Никуда ваш муж не денется, проспится и вернется, – заявил Яхонтов.

Он высоко держал руку, будто собирался обнять за плечи немолодую полноватую женщину в светлой вязаной шапочке с блестками, но не делал этого, понимал, что будет уже чересчур. Майор не прикасался к этой особе, однако подталкивал ее к турникету, фактически выставлял за дверь.

– Алексей на работе не пьет, – сказала она.

– Вот и я говорю, что женщина здесь совершенно ни при чем. Зачем же нам тогда писать заявление?

– Какая женщина? Леша звонил, звал на помощь!

– Что именно он говорил?

– Я слов не разобрала. Он хрипел так, как будто его душили!

– Я сегодня тоже под женой хрипел аж два раза и, заметьте, на помощь никого не звал.

Малахов наблюдал за Яхонтовым, не привлекая к себе внимания, но тут его терпение лопнуло.

– Товарищ майор! – одернул он дежурного.

Яхонтов резко подался назад, развернулся лицом к Малахову и дурашливо щелкнул каблуками. Точно клоун!

Артем окинул его пренебрежительным взглядом. Такого недоумка даже воспитывать противно, но придется. На личном примере. Нужно будет разобраться с женщиной, найти ее мужа и этим показать подчиненным, как работают нормальные полицейские.

– Прошу вас, Ксения Александровна! – Малахов взял женщину за локоть и повел в сторону лестницы.

Он пригласил ее к себе в кабинет, в ответ она благодарно кивнула.

Артем уже повернулся к Яхонтову спиной. Он не мог видеть его, но знал фиглярскую сущность этого фрукта, почувствовал неладное и резко обернулся. Яхонтов мигом перестал корчить рожи, вытянулся в струнку. Дурак дураком!

Боксерская груша не даст сдачи, но плоха не только этим. Она представляет собой мертвую плоть, в ней нет жизни, которую нужно отнять. Совсем другое дело, когда в мешке живой человек.

– Кто сказал, что нам нужен хозяин? – спросил Шестаков своих бойцов.

Они стояли перед ним в одну шеренгу, чертова дюжина чертовых душ. Лучшие из лучших, один к одному, его элита и надежда. Любого порвут за своего босса. Делать это они начнут прямо сейчас, жертва уже в мешке, подвешенном к потолку, мычит и трепыхается, распаляет жажду крови.

– Мы сами себе хозяева! – вещал Шестаков. – Это наш город!..

В следующий раз в мешке окажется Сажин. Хватит ему подкатывать с тупыми предложениями. Думает, что он умнее всех! Нет уж, на свято место Улехова уже нашелся по-настоящему достойный человек. Шестаков знает свое дело, и платить ему будут все, даже сам Сажин. Если откажется, то угодит в мешок!

Но сейчас умрет другой человек. Во славу бойцовского братства, честь возглавить которое выпала Шестакову.

– Кто не с нами, тот против нас! – выкрикнул он и выбросил вперед руку, сжатую в кулак.

Толпа дико взревела в ответ. Ни одного человеческого взгляда, все готовы жечь и убивать как бешеные звери. Кто устоит перед такой силой?

– Чтобы ни у кого не осталось сомнений, омоем узы нашего священного братства жертвенной кровью!

Толпа снова взревела, не смолкая, ринулась на цель, которую указал хозяин, и разом накинулась на несчастного человека, находившегося в мешке. Били его все, никто не думал о пощаде. Все жаждали крови, и она пролилась.

Начальником уголовного розыска быть хорошо, а вот варягом, честно говоря, не очень. Именно так Максима и следовало называть, он же пришлый, со стороны, значит, чужой. Кое-кто считал, что Павлов занял этот кабинет незаслуженно.

Например, капитан Стасов. Вслух этот оперативник ничего не говорил, но мысли его угадывались на расстоянии. Однако только те, которые Стасов хотел передать, а так он парень закрытый, его запросто не прочтешь.

– Что я могу сказать за Митрофанцева? – сказал Стасов и пожал плечами. – Нормальный мужик. Выпить любил, это да, а кто у нас без греха?

От него самого слегка тянуло мускатным орехом, которым мужчины обычно перебивают перегарный дух, но выглядел он свежо. Двадцать девять лет парню, в прошлом году получил капитана и поднялся до старшего опера, а в этом мог возглавить уголовный розыск.

Майора Митрофанцева никто не задерживал, обвинение ему предъявлено не было. Он просто получил предложение уйти и упираться не стал, тем более что выслуга у него имелась. Но Стасов освободившееся место так и не занял, начальство сочло его недостойным. При чем здесь капитан Павлов?

– А про себя что можешь сказать? – спросил Максим.

Стасов смотрелся внушительно. Черты лица правильные, не грубые, но какие-то очень плотные. Не атлет, просто спортивного сложения, однако кость у него крепкая, тяжелая. В нем чувствовалась даже не мужская, а мужицкая сила, близкая по своей природе к богатырской. Он и как опер был хорош, и взгляд у него умный, и показатели раскрываемости говорили сами за себя.

– Это тебе судить, начальник! – с усмешкой сказал Стасов. – Поживешь – увидишь. Сказать за себя я могу только одно. Мне без моего дела!.. – Стасов очень убедительно выразил свою тягу к оперативной работе, приложив к горлу два пальца, разведенных в букву «v».

– Вилы? – осведомился Максим.

– Они самые, – ответил Стасов.

– Лишь бы не в бок.

– Не понял.

– Журнал такой раньше был, «Крокодил», там вилы в бок. А у нас доска позора!

Майор Штанов предложил создать доску позора, эта безумная идея никем всерьез не воспринималась, но в массы тем не менее проникла.

На столе звякнул телефон, соединяющий кабинеты напрямую. Судя по всему, Малахов поднял трубку и тут же ее опустил. Он таким вот способом вызывал к себе Максима или сделал это случайно.

Оказалось, что Малахов его вызывал. Он сидел за столом и с добродушной иронией смотрел на Максима. Мощный мужик, черты лица грубые, но не отталкивающие, скорее располагающие к общению. Взгляд у него был наполнен суровым добродушием мужика, уверенного в себе всегда и во всем. Он навевал спокойствие на своих и нагонял тревогу на чужих. Сильная шея, могучие плечи, каменные кулаки.

Примерно так и должен выглядеть боец октагона. Малахов всерьез увлекался боями без правил. Лига вроде бы любительская, но бьют там умеючи, вполне профессионально.

– Товарищ подполковник!.. – начал Павлов.

Но Малахов осадил его, движением руки указал на приставной стол.

– Проветриться не хочешь? – издалека начал он.

– Стряхнуть, так сказать, с себя бумажную пыль, да?

– Бумажная пыль, – сказал Малахов, глянув на шкафы, за стеклянными дверцами которых громоздились папки с подшивками. – Какая-то она здесь уж очень тяжелая.

– В сон клонит, – заявил Максим.

– Спать мы с тобой на пенсии будем. Человек пропал. Таксист. Заступил вчера в ночную смену и с концами.

– Так, может, загулял где?

– Вот и разберись, найди человека. Такое вот образцово-показательное задание.

– Образцово-показательное?

– Яхонтов уже ставки принимает, справимся мы или нет. Я думаю, примерно три к одному.