Текст книги "Войны шестого поколения"

Автор книги: Владимир Слипченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

Совершенно неожиданными оказались ядерные испытания, проведенные Индией [5] и Пакистаном [6] в 1998 году. Для ядерного ВПК России это было своеобразным "ядерным возбуждением", и он немедленно стал настаивать на возобновлении и продолжении своих ядерных испытаний и, как и следовало ожидать, быстро нашел поддержку у военного руководства и у определенной части депутатов Думы. Сторонников продолжения ядерных испытаний много и в других ведомствах России. Они, так или иначе, связаны либо с ВПК, либо находятся в плену устаревших взглядов ядерного сдерживания и пытаются "обосновать" их необходимость с помощью аргументов, выработанных в прошлом: необходимость проверки уязвимости ядерных боезарядов от воздействия различных факторов; необходимость модернизации ядерного оружия. Утверждают, что это совершенно безопасно экологически и что сейчас есть методы достаточно надежной идентификации подземных ядерных взрывов в диапазоне от 0,001 килотонны (10 тонн). Ссылаются и на мнения некоторых военных ученых, которые утверждают, что более 600 ядерных испытаний, проведенных в атмосфере, не привели ни к планетной катастрофе, ни к глобальному изменению климата, ни к ядерной осени, ни тем более к ядерной зиме.

Думается, что до сих пор еще не изучены последствия всех ядерных испытаний, и не только атмосферных, да и сами последствия еще полностью не проявились. Глобальные изменения климатических ресурсов на нашей планете, к сожалению, все же произошли, происходят они и сейчас, к тому же они весьма существенны.

Ядерное оружие обладает страшной особенностью: радиация убывает очень медленно по скользящей шкале, а высокие ее дозы убивают все живое быстро и жестоко; небольшие дозы убывают очень медленно и убивают тоже медленно, становясь причинами лейкемии, анемии, заболевания почек и других тяжелых заболеваний. Сейчас уже установлена прямая зависимость между радиацией, радиоактивным облучением и вызванными ими самыми различными заболеваниями, включая раковые. Медленно, в течение многих последующих поколений, происходит поражение генофонда, разрушается наследственность у всех живых организмов, если они еще смогут появиться на свет и выжить. Природная сопротивляемость живых организмов, еще сильная в начале облучения, постепенно уменьшается и исчезает полностью, в то время как влияние радиации сохранится еще очень долго. И значит, до сих пор нельзя исключать пагубного воздействия еще первых боевых атомных взрывов в Японии, многих подземных взрывов на полигонах планеты и безусловно более 600 испытательных атмосферных ядерных взрывов. До сих пор над планетой разносятся радиоактивные вещества, выброшенные наземными и воздушными ядерными взрывами.

В результате ядерных взрывов в биосферу попало большое количество углерода-14 и плутония. Период полураспада первого – 5,73 тысячи лет, второго – 24,4 тысячи лет. Причем плутония в биосфере вообще не существовало до начала атмосферных ядерных испытаний. Известно, что грамм распыленного плутония может отравить на тысячелетия один квадратный километр территории. Подсчитано, что в атмосферу в результате ядерных взрывов попало более 4 тонн плутония, который еще многие годы будет отравлять всю поверхность нашей планеты.

Есть расчеты и прямого поражения человечества в результате ядерных испытаний, которые показывают, что к 2000 году в мире только от раковых заболеваний, вызванных уже прошедшими ядерными испытаниями, погибло около 430 тысяч человек, а в наступившем новом веке, т.е. уже фактически в новом поколении людей, по этой причине погибнет до 2 миллионов 400 тысяч. Причем география гибели носит планетарный характер. Будут погибать люди даже на другой стороне земного шара, находящиеся в десятках тысяч километров от мест ядерных взрывов.

Все виды ядерных испытаний оказали значительное влияние на емкость климатических ресурсов планеты. В науке появилось страшное понятие "ядерная зима" [13], которое предостерегает не только об опасности ядерного конфликта, но и об опасности ядерных испытаний. В результате применения или продолжения испытаний ядерного оружия в атмосфере поверхность Земли может перестать быть нагревателем в планетной климатической системе, поскольку солнечное тепло не сможет достичь земной поверхности из-за вторжения в атмосферу огромных объемов пыли и продуктов горения. Может наступить долгая "ядерная зима" не только для воюющих сторон или страны, испытавшей на своей территории ядерное оружие, но и для непричастного человечества.

Группа ученых под руководством академика Н.Н. Моисеева в 1985 году [13] провела исследования, связанные с возможным применением ядерного оружия в войнах и военных конфликтах. Они пришли к обоснованному ошеломляющему выводу, что глобальная ядерная война неизбежно приведет к полному изменению среды обитания человека, включая биосферу. На компьютерном атласе земного шара были показаны долговременные районы, которые ученые назвали "черными дырами", которые как бы притягивают радиоактивную грязь, возникшую после масштабного применения ядерного оружия, и "белыми зонами" те, которые, наоборот, выносят загрязнение из районов. И те и другие имеются в значительных количествах и на территории России, и на территории США. В случае ядерного военного конфликта между этими странами или испытаний ими мощного ядерного оружия в атмосфере климатический фактор становится неизбежным следствием, что сразу же выводит из-под контроля всю ситуацию.

Ядерная война между крупными ядерными странами автоматически становится климатической войной для всей планеты. Сейчас на этот фактор в ядерных странах просто не обращают внимания. Более того, ядерное мышление тех, кто делает ставку на ядерное сдерживание, строится на том, что "ядерная зима" если и возникнет, то, конечно же, только для противника, а для себя допускается лишь безобидная "ядерная осень", не более. Так сейчас, в основном, думают государственные политики, разработчики ядерных вооружений и крупные военные руководители.

Не нужно фантазировать: 90% ядерных испытаний проводились и проводятся с целью создания новых, более мощных ядерных боеприпасов. Но во многом испытываются лишь конструкции, автоматика, а их можно проверять и без ядерного заряда. Тем более что сейчас появляется возможность идти по пути макетирования штатных ядерных устройств. В конце 1998 года на ядерном полигоне на Новой Земле российские ученые успешно провели серию неядерных (гидродинамических, или подкритических) экспериментов с макетами штатных ядерных устройств. Суммарная мощность взрывов была равна десяти килограммам тротилового эквивалента. Есть и другое направление. Как уже упоминалось, в некоторых ядерных странах имеются сверхмощные и сверхскоростные ЭВМ, которые в определенной мере могут обеспечить решение задач моделирования всех процессов, связанных с ядерным взрывом. Но этого недостаточно, т.к. для моделирования ядерных взрывов нужны также весьма дорогостоящие газодинамический и облучательный комплексы, что для некоторых ядерных стран экономически недоступно.

Думается, что если бы Договор 1963 года в свое время запретил ядерные испытания во всех сферах, то человечество было бы в большей безопасности, чем сейчас. Ядерные испытания не являются частной проблемой одного государства, а затрагивают все человечество. Они же являются и ключом в решении проблемы сокращения и полной ликвидации ядерного оружия. Стоит только полностью и навсегда запретить все виды ядерных испытаний с помощью соответствующего международного договорного и эффективно контролируемого соглашения, как это приведет постепенно сначала к замораживанию, а затем и к отмиранию ядерного оружия. Одним лишь сокращением ядерных вооружений нельзя ликвидировать ядерное оружие, а прекращение ядерных испытаний постепенно ведет и к его сокращению, и к ликвидации.

Если бы только две крупнейшие ядерные державы – Россия и США – пошли совместно на этот договор хотя бы сроком на 10-15 лет, то и другие ядерные страны скорее всего устремились бы за ними, а остальных, особенно сопротивляющихся, можно было бы цивилизованными способами заставить подчиниться этому договору. Это привело бы к существенному улучшению не только политической, экологической, но и экономической обстановки в мировом масштабе.

В этой связи весьма отрадно, что 10 сентября 1996 года на 50-й, юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи ООН был подписан долгожданный бессрочный Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Это уникальный документ международного права, позволяющий создать заслон распространению ядерного оружия и повысить глобальную и региональную стабильность и безопасность.

Исторически сложилось, что мир оказался разделенным на маленький "ядерный клуб" и крупный "неядерный клуб", что само по себе уже является большим неравенством. Однако за нынешний текст договора уже проголосовали 187 государств мира, и он ратифицирован 51 страной, в том числе Великобританией, Францией, Россией, которые входят в число 44 государств, чья ратификация является обязательным условием вступления его в силу. Против принятия документа в этой редакции проголосовали Индия, Пакистан, Северная Корея, Ливия и Бутан.

Индия, являющаяся главным противником договора, считает, что в его текст необходимо внести пункт, определяющий конкретные сроки уничтожения уже имеющегося ядерного оружия, в противном случае она никогда не присоединится к ДВЗЯИ, т.к., по мнению индийского руководства, под угрозу будет поставлена национальная безопасность государства.

Израиль обязался подписать договор в самое ближайшее время. Но если этого не произойдет, от поддержки документа откажутся многие арабские страны, и в первую очередь Иран, Ирак, Пакистан, Афганистан, Сирия.

США, проявив национальный эгоизм, также не ратифицировали этот договор, чем фактически поставили под угрозу присоединение к нему и его ратификацию во многих странах. В Конгрессе США его рассматривали в октябре 1999 года, но тогда для ратификации не хватило голосов. Повторно голосование, видимо, может состояться уже в Конгрессе нового созыва, который образован после ноябрьских выборов 2000 года. Следует отметить, что Египет, Мексика и Япония выступили с требованием, чтобы ядерные державы строго выполняли свои обязательства по этому договору. Думается, у этих стран могут появиться многочисленные последователи.

В настоящее время глубокий кризис в экономике ряда суверенных стран принял такие масштабы, что оказались подорванными даже сами основы обеспечения их военной безопасности. Последствия распространения этого кризиса опасны не только сейчас, но и на ближайшую и даже отдаленную перспективу. Уже сегодня в некоторых странах явно виден рост числа промышленных и транспортных аварий, техногенных катастроф, главными причинами которых являются износ основных фондов химической, нефтехимической, нефтеперерабатывающей промышленностей, а также скопление большого количества отработавших ресурс ядерных реакторов различного назначения, ожидающих утилизации.

В войнах нового, шестого поколения неизбежно возрастет вероятность внешних преднамеренных высокоточных воздействий, прежде всего по объектам ядерного оружия и ядерных энергетических установок воюющих сторон, а также вероятность возникновения техногенных аварий и катастроф, связанных с ядерными и химическими продуктами. Но, к сожалению, уже сегодня и наверняка и в будущем возникнут созданные руками людей потенциально опасные чрезвычайные ситуации. Сейчас более чем в 30 странах мира работают 436 атомных электростанций, несколько тысяч экологически опасных промышленных ядерных реакторов, не считая исследовательских, которые непрерывно нарабатывают плутоний. Они расположены практически на всех обитаемых континентах, но в первую очередь в наиболее развитых государствах, например, на территории европейских стран их 265, а на территории США только атомных электростанций 109. Больше всего от атомной энергетики зависят Франция (75% потребляемой электроэнергии), Литва (73,1%), Бельгия (57,7%), Болгария (47,1%) [26]. Сегодня в России 9 атомных электростанций, 29 энергоблоков с суммарной установленной мощностью 21 миллион киловатт. 4 энергоблока остановлены после отработки сроков. Стандартный ресурс энергетического ядерного реактора 30 лет, и к 2023 году должны быть остановлены все российские АЭС.

Ситуация усугубляется тем, что остановленные АЭС полностью выпадают из числа производителей электроэнергии, но сразу же превращаются в ее активного потребителя: им постоянно будут необходимы освещение, отопление, вентиляция, связь, охрана, защита и др.

По данным газеты "Сегодня" от 20 января 1998 года, в настоящее время на территории России на приколе у причалов военных баз Северного и Тихоокеанского флотов стоят 107 атомных подводных лодок, отслуживших свой срок и отправленных на металлолом. С этих лодок не сняты ядерные реакторы, и исходящий от них потенциал угрозы не поддается описанию, т.к. никто не знает, как ведут себя активные зоны реакторов в ситуациях, когда сроки их выгрузки давно нарушены. Некоторые специалисты считают, что эта угроза может быть эквивалентна сотне полноценных "плавучих Чернобылей". Государство не может выделить достаточные средства на быструю утилизацию этих экологически опасных ядерных объектов. Нет на это средств и у министерства атомной энергетики России, которое длительное время существовало главным образом за счет разработки оружия ядерного сдерживания. Сейчас оно вынуждено заниматься коммерцией и заключает с различными иностранными фирмами контракты, не всегда безопасные для государства.

Так, были заключены контракты на дообогащение французского и немецкого урана на предприятиях в Красноярске-45 и Томске-7, переработку финского отработанного ядерного топлива и производство плутония для американских военно-космических программ на комбинате "Маяк", переработку венгерского отработанного ядерного топлива.

С США был заключен огромный многолетний контракт на сумму 12 миллиардов долларов, в соответствии с которым Россия должна утилизировать 500 тонн оружейного урана. На российских производствах разбираются собственные ядерные боеголовки, и из них извлекается высокообогащенный оружейный уран, который затем превращается в низкообогащенный, и его покупают США, видимо, для того, чтобы он больше никогда снова не стал ядерным оружием в России или в третьих странах. К началу 1999 года уже переработано 60 тонн оружейного урана. Но, как сообщалось в газете "Аргументы и факты" (№ 51, 1998 г.), американская сторона неожиданно для нас перестала покупать ту часть полученного низкообогащенного урана, которую они называют природной составляющей, содержащей 0,7% урана. Контракт немедленно подешевел на 25% (до 9 млрд. долл.), и, кроме того, российские производства стали сразу затовариваться этим невостребованным компонентом, т.к. он практически никому не нужен, так как опасен как любой ядерный материал. Как-то удивительно складывается, что все соглашения, да и вообще деятельность министерства атомной промышленности, сильно уязвимы с точки зрения ядерной безопасности России, и практически из-за полного отсутствия необходимой законодательной базы, регулирующей эту безопасность, многие сделки, видимо, идут с нарушениями. Кроме того, по всем контрактам с иностранными государствами отходы от производства остаются в России, что наносит явный ущерб окружающей среде. Сами предприятия атомной промышленности работают практически без разрешения Госатомнадзора, т.к. они не способны пройти экспертизу на получение необходимых документов.

Ядерное сдерживание прямо или косвенно пронизывает своими метастазами и столицу Российского государства – Москву [31]. Здесь находится более тысячи научных и промышленных предприятий, работающих с ядерными установками и радиоактивными материалами. Большинство исследовательских ядерных установок уже изрядно устарели и стали несовершенными с точки зрения безопасности, ни одна из них не обладает защитным колпаком. Дальнейшая эксплуатация таких ядерных исследовательских установок представляет потенциальную опасность не только для жителей столицы, области, но и России в целом. Так, например, в Российском научном центре "Курчатовский институт", находящемся в одном из самых густонаселенных районов Москвы, хранилища отработанного топлива заполнены почти полностью. В них находятся сотни тонн отходов высокой суммарной активности. Эти хранилища не отвечают современным стандартам безопасности в атомной энергетике, но пока необходимые меры не принимаются.

И безусловно беспрецедентным является решение Правительства России, которое под давлением Минатома разрешило ввоз на ее территорию радиационных отходов из других стран для их переработки и захоронения. Возможности России по захоронению на ее территории импортных ядерных отходов оцениваются в десять тысяч тонн. Интерес к захоронению своих ядерных отходов в России уже проявили Тайвань, Мексика, Голландия, Швейцария, Северная Корея [38]. Этот акт нельзя назвать иначе, как добровольное, медленное внутреннее самоуничтожение на фоне надежного внешнего ядерного сдерживания.

Между тем принятый несколько лет назад Закон РФ "Об охране окружающей природной среды" категорически запрещает ввоз на территорию России и хранение здесь иностранных радиоактивных отходов. Обнадеживающее решение принял и Верховный суд РФ, который признал противоречащим закону ввоз в страну на хранение и захоронение радиоактивных отходов из-за рубежа.

В то время как развитые цивилизованные государства правдами и неправдами стремятся избавиться от радиационных отходов, Россия по доброй воле соглашается стать международным ядерным могильником. Причем, один их таких могильников, соизмеримый по мощности радиации с единицей измерения "один Чернобыль", уже существует недалеко от Москвы – в 20 километрах от Сергиева Посада, рядом с деревней Константиновка. Здесь хоронят твердые и жидкие радиоактивные отходы технологий, связанных с ядерным сдерживанием. Следует отметить, что если, например, Франция для подобного захоронения использует фибробетонные контейнеры с гарантией хранения 300 лет и за это время происходит полураспад радиоактивных веществ, то Россия использует металлические бочки, срок разрушения которых не превышает 100 лет. Получается, что бочки разрушатся, а радиация еще долго будет сохраняться и это рядом (около 90 км) с Москвой. Сейчас в России уже имеется 16 таких могильников с отходами, косвенно связанными с ядерным сдерживанием (под Иркутском, Ростовом-на-Дону, Ярославлем и др.), и, похоже, их количество будет непрерывно расти.

Примерно 80% радиоактивных отходов, собираемых для переработки и захоронения на территории России, приходится на Московский регион, Тверскую, Ярославскую, Владимирскую, Костромскую, Калужскую, Брянскую, Смоленскую, Тульскую и Рязанскую области. Уже давно назрела острая необходимость проведения глобальных мероприятий по мерам экологической ядерной безопасности России.

Видимо, только для ядерной России характерно явление, что, например, 3,5 тысячи работников федерального ядерного центра в городе Саров (бывший Арзамас-16) Нижегородской области в июле 1998 года объявляли о бессрочной забастовке из-за невыплаты в течение длительного времени причитающейся зарплаты. Не нужно быть ученым-ядерщиком, чтобы понять, с каким риском может быть связана остановка тех крайне необходимых работ, которые выполняются в целях обеспечения безопасности многочисленных объектов центра. Нельзя, к сожалению, исключать и возможность различных аварий, несанкционированных действий с ядерными боеприпасами и ракетным топливом.

До чернобыльской катастрофы расчеты, связанные с возможными авариями, публиковались лишь применительно к предприятиям с ядерной технологией. Все результаты на бумаге "подтверждали" их высокую надежность – примерно одна авария за 10 000 лет. Однако на практике все оказывается иначе. Аварии на атомных электростанциях в Чернобыле и в Три-Майл Айленде (США), взрыв американского космического корабля "Челленджер", гибель российских атомных подводных лодок "Комсомолец" и "Курск" свидетельствуют о том, что даже самые совершенные технологические конструкции и системы не застрахованы от катастроф.

Если учесть, что общее количество ядерных боеприпасов на планете насчитывает сейчас около 50 тысяч, что в десятки раз больше, чем количество ядерных электростанций (их 436 в 30 странах мира), а "ядерный клуб" может существенно увеличиться главным образом за счет технически отсталых стран третьего мира с их примитивными и недостаточно безопасными ядерным оружием и технологиями, а также если учесть возможность несоблюдения строжайших требований к хранению ядерных изделий, как это было, например, с ракетно-ядерным оружием в Украине, то выходит, что катастрофа и с ядерными боеприпасами становится в наше время вполне вероятной и даже реальной. Тем более что ядерное оружие базируется не только на земле. Оно находится на вооружении более 800 военных кораблей и подводных лодок, которые разнесли его практически по всему Мировому океану, и, к сожалению, уже происходили катастрофы с самолетами – носителями ядерного оружия, с ядерными подводными лодками, имеющими ядерное оружие на борту. Только в США за 1950-1990 годы было зарегистрировано около 180 инцидентов с ядерным оружием.

Ставка на ядерное сдерживание связана и с целым рядом других последствий. По договору СНВ-2 Россия должна в течение нескольких лет ликвидировать самые мощные в мире межконтинентальные баллистические ракеты РС-20 (CC-18). Эти ракеты были размещены на Южном Урале, в Алтайском крае и в районе Красноярска. Ликвидация осложняется тем, что Россия обязана взорвать 154 пусковые шахты, представляющие собой сложные фортификационные сооружения. К тому же ракетные комплексы расположены в густонаселенных районах. В Домбаровском районе Оренбургской области 64 пусковые шахты находятся всего в 100 километрах от городов Орск и Новотроицк. В районе Карталы Челябинской области размещено 46 шахт. Сами Карталы – крупный железнодорожный узел. А совсем рядом – Магнитогорск. В Алейском районе Алтайского края имеется 30 шахт, а рядом Барнаул. В районе Ужура Красноярского края размещены еще 64 шахты, а до краевого центра 200 километров. Министерство обороны считает, что метод ликвидации пусковых шахт ракет, которые имели гидразиновое топливо, путем их взрыва безопасен. Исходя из этого и действует. А между тем опыт ликвидации ракетных шахт подобным способом показывает, что это далеко не безобидное дело. Сотни пусковых шахт были взорваны в 1990-1991 годах на территории России. 10 пусковых шахт были взорваны в 1990 году на суздальской земле. Гавриловская шахта находилась всего в 11 километрах от райцентра. После взрыва остались глубокие воронки, залитые водой, искореженный металл, куски бетона. Дети сел, расположенных неподалеку от шахт, вскоре начали болеть: опухоли лимфатических узлов, заболевания крови. По официальной медицинской статистике, с 1990 по 1993 год болезни крови среди населения всего района возросли почти на 200%, а онкообразования – на 36%. В других местах только за один год онкообразования возросли в 1,5 раза. Суздальский район, где нет ни одного предприятия, после взрыва пусковых шахт вышел на первое место по онкологическим заболеваниям во Владимирской области. Есть и многие другие подобные примеры, которые достаточно подробно были изложены в ряде публикаций газеты "Труд" ("Ракетно-топливный рак", 6.04.1995, "Ядерное потомство", 1.06.1995, "В логове "Сатаны", 3.03.1998). Министерство обороны и РВСН России оказались в сложном положении: с одной стороны, Договор СНВ-2 подписан, ратифицирован и его надо выполнять, а с другой – печальный опыт ликвидации пусковых шахт, который вынуждены скрывать от общественности. Государственная Дума самоустранилась от этой проблемы, не изучила последствия такой ликвидации и не приняла законопроект о запрете взрывать пусковые шахты на территории России.

Вполне очевидно, что под контролем Совета Безопасности ООН было бы целесообразно создать Международный центр по утилизации ядерных боеприпасов на планете. Однако могут появиться противники такого метода утилизации. Надо напомнить, что Россия и США уже много лет разрабатывают систему взаимно контролируемого демонтажа боеголовок, и проблема упирается в то, что надежность контроля противоречит стремлению сохранить секреты конструкции боеприпасов. Более того, считают, что создание органа при ООН станет легальным способом распространения информации об устройстве боеприпасов.

Известно, что при разработке соглашений СНВ-1, СНВ-2 рассматривались разные аспекты проблем безопасности страны и мира в целом, однако там, видимо по недомыслию, вообще не затрагивались экологические аспекты. Никто не проводил оценку экологических последствий, связанных с уничтожением стратегического вооружения ядерного сдерживания, а значит, на все это не были запланированы ресурсы. Оказалось, что, делая одно доброе дело, мы тут же порождали губительные последствия в другом. Уничтожаемые по ОСВ-2 ракеты на 90% жидкостные. Эти ракеты в своих баках имели высокотоксичные компоненты – гептил и амил. Для России и других стран, где размещено сейчас российское ракетно-ядерное оружие, весьма серьезную угрозу представляет гептил, который по ядовитости превосходит некоторые химические отравляющие вещества. Территории ракетных полигонов Байконура, Плесецка, Капустиного Яра уже имеют значительное заражение в результате выпадения остатков ракетного топлива при многочисленных запусках баллистических ракет. Если учесть, что основные силы ядерного сдерживания России представляют ракеты наземного базирования, которые размещены на ее территории, то запуски этих ракет могут привести к стойкому заражению значительной части ее регионов.

Уже, к сожалению, можно констатировать, что, обеспечивая ядерное сдерживание, Россия наносит непоправимый ущерб тысячам своих граждан, проживающим в районах ракетных полигонов, в зоне уничтожения оружия или в зонах, где это оружие находилось на боевом дежурстве. После первого успешного запуска искусственного спутника с нового, восточного российского космодрома Свободный 3 марта 1997 года руководство Якутии выступило резко против размещения полигона на ее территории. При запусках спутников на приполярные орбиты отработанные ступени ракет-носителей падают на территорию Якутии, вблизи Верхоянска и Айхала. Сейчас Якутия справедливо требует провести углубленное экологическое обследование территории космодрома и медосмотр жителей прилежащих районов. В этом случае скрестились противоположные интересы – обороноспособности государства и безопасности Якутии.

Глубокие сокращения вооружений ядерного сдерживания порождают также сложную проблему демонтажа в короткие сроки большого количества ядерных боеголовок и переработки ядерного вещества для использования его в мирных целях. США имеют специальный завод, на котором можно ликвидировать до 2 тысяч боеголовок в год, а Россия эти работы пока может выполнять примерно в таком же объеме лишь там, где создавалось это оружие, – в Арзамасе-16 и в Челябинске-70. Наиболее узким местом здесь является отсутствие специальных хранилищ для извлекаемых урана и плутония. По Договору СНВ-2 уже к 2002 году необходимо сократить 4 тысячи ядерных боезарядов и к 2008 году довести количество ядерных боезарядов с 6 тысяч до 3-3,5 тысяч единиц. После устных договоренностей президентов США и России в октябре 2001 года придется сократить еще порядка 2 тысяч единиц ядерных боеприпасов. Правда, в России, на Урале, с помощью США строится уникальное подземное хранилище.

Естественно, столь решительные шаги к сокращению ядерных вооружений были восприняты мировым сообществом с большим восторгом. Однако на практике оказалось, что выполнить эти обязательства в заданные сроки Россия не в состоянии. Важнейшей причиной является то, что когда разрабатывали и накапливали эти вооружения, никто не думал, что когда-то их придется снимать с вооружения и утилизировать. Тогда считали: кто владеет ядерным оружием, тот диктует миру политические условия. Думали лишь о естественной утилизации путем применения ядерного оружия. Сейчас приходится заниматься захоронением утилизированного ядерного оружия в могильниках на собственной территории, и оказалось, что это дорого.

По данным газеты "Сегодня" от 20 января 1998 года, в арсеналах министерства обороны находится более 3 тысяч устаревших и потенциально опасных ядерных боезарядов, 125 атомных подводных лодок, 107 из которых – с невыгруженными ядерными реакторами, 40 тысяч тонн химического оружия, 23 твердотопливные ракеты, 411 жидкостных ракет, 87 тысяч тонн токсичного топлива. Если темпы утилизации останутся прежними, то к 2005 году количество этого хлама удвоится.

Российская технология ликвидации атомных подводных лодок не связана с полным захоронением наиболее опасных элементов, осуществляется лишь их частичная утилизация. Из корпуса лодки вырезают три секции с реакторным отсеком по середине, герметизируют, заваривая, как бочку, спускают на воду и на плаву отводят на небольшое расстояние в места временного хранения, где и привязывают их к пирсу. Все остальное разрезают на металлолом примерно в течение двух месяцев.

Сейчас совсем рядом с еще "неразделанными" подводными лодками заскладированы реакторные отсеки с наведенной радиоактивностью, период полураспада которой длится 80-100 лет. Ожидают, что когда-нибудь появится возможность снова поднять эти отсеки на стапели и вырезать их. Однако коррозия металла может гораздо быстрее разрушить и корпуса неразрезанных лодок, и корпуса вырезанных реакторных отсеков, что грозит экологической катастрофой не только в местах утилизации. Разделка одной атомной подводной лодки сейчас в России стоит 3-4 миллионов долларов.

Схожая ситуация сложилась и в США, где также списано более 100 атомных подводных лодок. Но там, в отличие от России, проводится достаточно дорогая по стоимости, но глубокая утилизация таких кораблей, которая включает в себя полное уничтожение всей подводной лодки и в том числе активной зоны ядерного реактора, отработанного ядерного топлива и жидких радиоактивных отходов. Корпус ядерного реактора извлекается из лодки, и его захоронение осуществляется в специальной штольне в глубокой толще земли. Расчеты показывают, что процесс демонтажа и разборки атомных подводных лодок и ядерных боеприпасов, снимаемых с вооружения у договаривающихся сторон, займет 10-15 лет.