Текст книги "Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения"

Автор книги: Владимир Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 59 страниц)

Сага о Гуннлауге Змеином Языке (Gunnlaugs saga ormstungu) ок. 1280

Сага начинается с рассказа о родителях главных героев. Торстейн, сын Эгиля и внук Скаллагрима, жил в Городище. Человек он был умный и достойный, все любили его. Как-то раз он приютил у себя одного норвежца. Тот очень интересовался снами. Торстейн приснилось, что на крыше его дома сидит красивая лебедь, к которой прилетели два орла – один с гор, а другой с юга. Орлы стали биться между собой и упали замертво, а потом прилетевший с запада сокол увел за собой опечаленную лебедь. Норвежец истолковал сон так: беременная жена Торстейна Йофрид родит девочку необыкновенной красоты, и к ней посватаются два знатных человека с тех сторон, откуда прилетели орлы: оба сильно полюбят ее и будут биться друг с другом до смерти, а затем к ней посватается третий человек, и она выйдет за него замуж. Торстейн был расстроен этим предсказанием и, уезжая на тинг, приказал жене мальчика оставить, а девочку выбросить. Йофрид родила очень красивую девочку и велела пастуху отвезти ее к Торгерд, дочери Эгиля. Когда Торстейн вернулся, Йофрид сказала, что девочку выбросили, как он и велел. Прошло шесть лет, и Торстейн поехал в гости к Олаву Павлину, своему зятю. Сестра Торгерд показала ему Хельгу, попросив прощения за обман. Девочка была красивой, она понравилась Торстейну, и он увез ее с собой. Хельга Красавица выросла у матери с отцом, и все горячо любили ее.

Иллуги Черный жил на Белой реке в Крутояре. Он был вторым по знатности на Городищенском Фьорде после Торстейна, сына Эгиля. Иллуги имел много детей, но в саге говорится только о двоих – Хермунде и Гуннлауге. О Гуннлауге рассказывают, что он рано возмужал, был высок ростом, силен и хорош собой. Он любил сочинять язвительные стихи, и за это его прозвали Змеиным Языком. Хермунда любили больше, чем Гуннлауга. В двенадцать лет Гуннлауг поссорился с отцом, и Торстейн предложил ему пожить в Городище. Гуннлауг учился законам у Торстейна и заслужил всеобщее уважение. Они с Хельгой очень привязались друг к другу. Хельга была так красива, что, по словам сведущих людей, не бывало в Исландии женщин красивее ее. Однажды Гуннлауг попросил Торстейна показать, как обручаются с девушкой, и совершил обряд с Хельгой, но Торстейн предупредил, что это будет только для виду.

На Мшистой Горе жил человек по имени Энунд. У него было три сына, и все они подавали большие надежды, но особо выделялся среди них Храфн – это был рослый, сильный, красивый юноша, который умел сочинять хорошие стихи. У Энунда было много родичей, и они были самыми уважаемыми людьми на юге.

В течение шести лет Гуннлауг Змеиный Язык жил попеременно то в Городище у Торстейна, то дома в Крутояре. Ему было уже восемнадцать лет, и с отцом они теперь хорошо ладили. Гуннлауг попросил Иллуги отпустить его в путешествие, и тот купил ему полкорабля. Пока корабль снаряжали, Гуннлауг гостил в Городище и много времени проводил с Хельгой. Когда он стал свататься, Торстейн ответил, что надо либо ехать за море, либо жениться – Хельге не пара тот, кто сам не знает, чего хочет. Но Иллуги Черному Торстейн отказать не смог и обещал, что Хельга будет ждать Гуннлауга три года, а если тот в срок не вернется, Торстейн отдаст ее за другого.

Гуннлауг отправился в Норвегию, но ему пришлось уехать оттуда, потому что он разгневал ярла Эйрика своей заносчивостью. Он поплыл в Англию и сочинил хвалебную песнь для конунга Адальрада – за это конунг одарил его пурпурным плащом на меху с золотой отделкой. Потом он убил на поединке известного викинга: этот подвиг принес ему большую славу в Англии и за ее пределами. Конунг из Дублина Сигтрюгг одарил его за хвалебную песнь дорогим плащом и золотым запястьем весом в одну марку. В Гаутланде правил тогда ярл Сигурд. Однажды заспорили гауты с норвежцами, чей ярл лучше. Избранный третейским судьей Гуннлауг сказал вису, в которой воздал хвалу и ярлу Сигурду, и ярлу Эйрику. Норвежцы были очень довольны, а ярд Эйрик, узнав об этом, забыл о своей обиде. В Швеции Гуннлауг встретился с Храфном, сыном Энунда, и подружился с ним. Но на пиру у конунга Олава Гуннлауг захотел первым сказать хвалебную песнь. Храфн назвал ее напыщенной и резкой, как сам Гуннлауг. Гуннлауг назвал песнь Храфна красивой и ничтожной, как сам Храфн. Перед отъездом в Исландию Храфн сказал, что с прежней дружбой покончено и когда-нибудь он тоже осрамит Гуннлауга. Тот ответил, что угроз не боится.

Всю зиму Храфн провел у своего отца, а летом посватался к Хельге. Торстейн отказал ему, сославшись на обещание, данное Гуннлаугу. На следующее лето знатные родичи Храфна стали сватать Хельгу очень настойчиво, говоря, что срок в три года уже прошел. Тогда Торстейн поехал к Иллуги Черному. Тот сказал, что не знает в точности намерений своего сына Гуннлауга. Было решено, что в начале зимы в Городище состоится свадьба, если Гуннлауг не вернется и не потребует выполнить обещание. Хельга была очень недовольна всем этим уговором.

Гуннлауг из Швеции поехал в Англию, и конунг Адальрад принял его очень хорошо. Датчане тогда угрожали войной, поэтому конунг не хотел отпускать своего дружинника. За полмесяца до начала зимы Гуннлауг высадился в Лавовой бухте, и здесь его вызвал на кулачный бой Торд, сын бонда с равнины. Гуннлауг победил, но вывихнул ногу – и приехал в Крутояр в ту самую субботу, когда в Городище сидели за свадебным пиром. Люди говорят, что невеста была очень печальна. Когда же Хельга узнала, что Гуннлауг вернулся, то стала холодна со своим мужем. В конце зимы они с Гуннлаугом встретились во время праздника, и скальд подарил ей плащ, полученный от конунга Адальрада. Летом все поехали на тинг: там Гуннлауг вызвал Храфна на поединок, но, когда Храфн сломал свой меч, родичи встали между ними. На следующий день был принят закон, что всякие поединки в Исландии отныне запрещаются.

Храфн приехал в Крутояр и предложил Гуннлаугу закончить поединок в Норвегии. Родичам он сказал, что ему нет никакой радости от Хельги и один из них должен погибнуть от руки другого. Когда ярл Эйрик запретил им сражаться в его государстве, они встретились в месте, которое называется Ливангр. Гуннлауг убил спутников Храфна, а Храфн – спутников Гуннлауга. Потом они стали биться двое:

Гуннлауг отрубил Храфну ногу, и тот попросил пить. Гуннлауг принес в шлеме воды, и Храфн нанес ему бесчестный удар в голову, потому что не желал уступить Хельгу Красавицу. Гуннлауг убил Храфна и через три дня сам умер от раны. В это время Иллуги Черному приснился сон, будто пришел к нему окровавленный Гуннлауг и сказал вису о своей смерти. А Энунду во сне явился Храфн.

Летом на альтинге Иллуги потребовал у Энунда виру за то, что Храфн подло поступил с Гуннлаугом. Энунд сказал, что не станет платить, но и за Храфна виры не потребует. Тогда Иллуги убил двух его родичей, а Хермунд, потерявший покой после смерти брата, пронзил копьем одного из племянников. За убийство никто не потребовал виры, и на этом прекратилась распря Иллуги Черного с Энундом из Мшистой Горы.

Торстейн, сын Эгиля, через некоторое время выдал свою дочь Хельгу за достойного и богатого человека по имени Торкель. Но она была к нему мало расположена, потому что не могла забыть Гуннлауга. Самой большой радостью для нее было разостлать и подолгу смотреть на подаренный им плащ. Однажды в дом Торкеля пришла тяжелая болезнь, и Хельга тоже занемогла. Она велела принести плащ Гуннлауга и пристально на него взглянула, а потом склонилась на руки мужа и умерла. Все очень жалели о ее смерти.

Е. Л Мурашкинцева

Старшая Эдда ( eddadigte) вторая половина XIII в. – Сборник древнеисландских песен

Песни о богах

Песнь о Хюмире

Раз боги с охоты возвращаются с добычей и пир затевают, и котла не хватает им. И вот бог Тюр по дружбе Тору, Одина сыну, совет дает добрый: «Живет на востоке… Хюмир премудрый» и хранит он «котлище великий, с версту глубиной».

И вот Тюр и Тор в путь отправляются и, прибыв к месту, козлов своих в стойло ставят, а сами в палаты идут.

Вот появляется Хюмир в палатах, и гости навстречу выходят ему. Хюмир же балку ломает, котлы с нее – счетом восемь – падают, и один только цел остается. Затем трех быков круторогих на стол подают, а Тор целых двух съедает.

Наутро в море идет вместе с Хюмиром Тор, удилища взяв. Насаживает на крючок Тор-победитель голову бычью, в воду забрасывает, а змей, что мир людской опоясал, пасть разевает и заглатывает наживку. Тащит Тор его смело и начинает колотить его, отчего ревет змей и на дно вновь уходит. Хюмир же двух китов, этих вепрей прибоя, поймал, и вот уже к берегу правят они. На берегу же, силу Тора проверить желая, приказывает ему Хюмир китов до двора донести.

Доносит Тор китов. Но и этого мало Хюмиру, чтоб силу Тора проверить. Просит он его кубок разбить, и Тор с силой в каменный столб кубок мечет, «…раздроблен был камень кубком на части, но без трещин кубок вернулся к Хюмиру». Тут совет вспоминает Тор: надо в голову Хюмира, ётуна-великана, кубок метнуть, ибо череп его крепче камня. И правда, о голову Хюмира разбивается кубок. Согласен тут великан котел свой отдать, но условием ставит, чтобы искатели котла сами, без чьей-либо помощи, унесли его. Тюр даже сдвинуть котел не может, Тор же берется за край котла, на голову его надевает и идет, бренча о пятки котельными кольцами.

Недалеко отъезжают они, как, обернувшись, видят, что с Хюмиром вместе идет за ними «войско могучее многоголовых». Тогда Тор, сбросив котел, поднимает молот свой Мьёлльнир и всех убивает.

К асам-богам Тор возвращается с котлом, «и асы теперь каждую зиму досыта пили пиво».

Песнь о Трюме

Тор ото сна встает разъяренный и видит, что молот Мьёлльнир пропал у него. Локи, хитрому богу, говорит он о пропаже своей, а потом идут они к дому Фрейи и просят наряд ее из перьев, чтобы молот сыскать. Дает наряд Фрейя, и шумит перьями Локи, улетая из края асов-богов в край, где живут ётуны-великаны.

Трюм-великан сидит на кургане и из золота плетет ошейник» псам. Видит он Локи и спрашивает его, зачем он в Ётунхейм прибыл. А Локи в ответ ему, не он ли Хлорриди-Тора молот запрятал? Трюм отвечает, что он молот запрятал и отдаст его только тогда, когда в жены ему Фрейю прекрасную отдадут.

Летит Локи обратно и Тору все говорит. Тогда идут они оба к Фрейе, просятее наряд надеть брачный и с ними вместе в Ётунхейм ехать. Но Фрейя отказывается наотрез.

Тогда боги-асы на тинг собираются – думают, как им молот Тора вернуть. И решают брачный наряд на Тора надеть: пышным убором голову накрыть, а грудь украсить ожерельем Брисингов-карликов. Локи ж служанкой Тора в Ётунхейм соглашается ехать.

Завидев их, Трюм говорит, чтоб столы застилали для пира. На пиру Трюм желает невесту поцеловать, но, откинув покров, видит, что сверкают глаза у нее и «пламя из них ярое пышет». Служанка разумная на то отвечает, что «восемь ночей без сна была Фрейя», так торопилась она в край великанов приехать. И вот в нетерпении Трюм, ётунов конунг, приказывает Мьёлльнир нести и на колени невесте его положить, чтобы скорей союз их с ней заключить. Хлорриди-Тор радостно молот могучий хватает и род исполинов весь, вместе с Трюмом, истребляет. «Так Тор завладел молотом снова».

Песни о героях

Песнь о Вёлунде

Жил конунг по имени Нидуд, Двое сыновей было у него и дочь Бедвильд.

Жили три брата – сыновья конунга финнов: Слагфрид, Эгиль и Вёлунд. Рано утром видят они на берегу трех женщин – это были валькирии. Братья в жены берут их, и Вёлунду Чудесная достается. Живут они семь зим, а потом валькирии на битву мчатся и обратно не возвращаются. Отправляются братья искать их, только Вёлунд дома сидит.

Узнает Нидуд, что Вёлунд один остается, и шлет к нему воинов в кольчугах блестящих. Внутрь жилища воины входят и видят: на лыке кольца подвешены, числом семьсот. Снимают они кольца и снова нанизывают, только одно кольцо утаили. Приходит Вёлунд с охоты, кольца считает и видит, что нет одного. Решает он, что возвратилась валькирия юная и кольцо взяла. Долго сидит он, а потом засыпает; проснувшись же, видит, что крепко веревками связан. Нидуд-конунг меч его забирает, а кольцо золотое, что взято было, дочери Бедвильд своей отдает. А потом конунг приказ отдает; Вёлунду-кузнецу сухожилья подрезать, отвезти на остров далекий и бросить там.

Вёлунд, сидя на острове, месть лелеет. Вот однажды двое Нидуда сыновей к нему приезжают – взглянуть на сокровища, что на острове были. И только склонились братья к ларцу, как Вёлунд головы Прочь отрезает обоим. Чаши в оправе из серебра из черепов их делает и Нидуду посылает; «яхонты глаз» супруге его отправляет; зубы обоих берет и для Бедвильд нагрудные пряжки делает.

Бедвильд идет к нему с просьбой: кольцо поврежденное исправить. Вёлунд пивомее поит и кольцо и девичью честь у нее забирает. А потом, кольцо волшебное получив обратно, в воздух поднимается и к Нидуду направляется.

Нидуд сидит и о сыновьях горюет. Вёлунд ему говорит, что в кузне его может он кожу с голов сыновей найти, а под мехами ноги. Бедвильд же теперь беременной стала от него. И Вёлунд, смеясь, в воздух вновь взлетает, «Нидуд же в горе один остался».

Вторая песнь о Хельги, убийце Хундинга

Конунга Сигмунда сын Хельги зовется, Хагаль – воспитатель его.

Одного конунга воинственного Хундинг зовут, и много у него сыновей. Вражда царит между Сигмундом и Хундингом.

Конунг Хундинг шлет людей к Хагалю, чтобы Хельги найти. А Хельги не может укрыться иначе как рабыней переодеться; и начинает он зерно молоть. Ищут люди Хундинга Хельги повсюду, но не находят. Тут Блинд Злокозненный замечает, что слишком грозно сверкают глаза у рабыни и жернов в руках у нее трещит. Хагальже отвечает, что дива тут нет, ибо конунга дочь жернов вращает; прежде носилась она под облаками и сражаться могла, как смелые викинги, теперь Хельги в плен ее взял.

Спасся Хельги и на корабль боевой отправился. Сразил он конунга Хундинга и с тех пор зваться стал Убийца Хундинга.

У конунга Хёгни дочь есть, Сигрун-валькирия, что по воздуху носится. Просватана Сигрун за Хёдбродда, сына конунга Гранмара. Хельги могучий в это время с сыновьями Хундинга сражается и убивает их. А потом отдыхает под Камнем Орлиным. Туда к нему Сиг-рун прилетает, обнимает его и целует. И Хельги она полюбилась, а дева уж давно любит его, еще прежде чем встретила.

Не боится Хельги гнева Хёгни-конунга и Гранмара-конунга, а идет на них войной и всех сыновей Гранмара убивает, а также конунга Хёгни. Так волею судеб Сигрун-валькирия становится причиной раздора среди родичей.

Женится Хельги на Сигрун, и родятся у них сыновья. Но не суждена долгая жизнь Хельги. Даг, сын Хёгни, Одину-богу жертву приносит, чтобы тот помог ему за отца отомстить. Дает Один Дагу копье, и тем копьем пронзает Даг Хельги. Потом едет Даг в горы и рассказывает Сигрун, что случилось.

Сигрун проклятье на голову брата призывает, Даг же виру за мужа хочет ей заплатить. Сигрун отказывается и холм насыпает на могиле могучего князя Хельги.

Хельги идет прямиком в Вальгаллу, и там Один ему предлагает править наравне с ним.

И вот как-то раз видит служанка Сигрун, как Хельги мертвый с людьми своими к кургану едет. Чудно служанке кажется, и спрашивает она Хельги, уж не света конец ли настал. И тот отвечает, что нет, ибо хоть и шпорит коня он, но не суждено ему домой возвратиться. Дома служанка Сигрун рассказывает, что видела.

Сигрун идет в курган к Хельги: очень рада она видеть мужа, пусть и мертвого. Хельги-мертвец ее упрекает, дескать, повинна она в гибели его. И говорит он, что «отныне в кургане со мною, убитым, знатная дева вместе пребудет!».

Ночь проводит Сигрун в объятиях мертвого, а наутро Хельги и люди его прочь скачут, а Сигрун с служанкой своей домой возвращаются. Скорбит Сигрун о Хельги, и вскоре смертьее к себе забирает.

«В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь».

Пророчество Грипира

Грипир землями правит, самый мудрейший он средь людей. Ситурд, сын Сигмунда, к нему в палаты является, чтобы узнать, что суждено ему в жизни. Грипир, кто матери Сигурда братом приходится, Приветливо родича принимает.

И говорит Грипир Сигурду, что будет велик он: сперва за отца отомстит и конунга Хундинга в битве сразит. Потом поразит он Регина-карлика с фафниром-змеем и, Фафнира логово отыскав, нагрузит Коня своего по имени Грани «золота грузом» и к конунгу Гьюки отправится. На горе увидит он в доспехах спящую деву. Острым клинком Сигурд доспехи разрубит, ото сна пробудится дева и научит Сигмунда сына рунам мудрым. Дальше же юности Сигурда видеть Грипир не может.

Чувствует Сигурд, что ожидает жребий печальный его, а потому Грипир не хочет судьбу ему дальше поведать. И вот в уговоры пускается Сигурд, и вновь говорит Грипир.

«Есть дева у Хеймира, ликом прекрасная», Брюнхильд зовутее, она и лишит покоя Сигурда, ибо он полюбит ее. Но едва Сигурд у Гьюки ночь прогостит, сразу забудет он светлую деву. Кознями Грим-хильд коварной будет в жены ему дана светловолосая Гудрун, дочь Гримхильд и Гуннара. И для Гуннара станет он Брюнхильд сватать, обличьем с Гуннаром сменявшись. Но хоть и похож он на Гуннара будет, душа его прежней останется. И будет Сигурд благородный с девою рядом лежать, но будет меч между ними. И осудят люди Сигурда за такой обман девы достойной.

Затем вернутся князья и в палатах Гьюки две свадьбы сыграют: Гуннара с Брюнхильд и Сигурда с Гудрун. К тому времени Гуннар и Сигурд обратно обличья примут свои, но души их прежними останутся.

Будут жить счастливо Сигурд и Гудрун, Брюнхильд же «замужество горьким покажется, она за обман искать будет мести». Гуннару скажет она, что не сдержал клятв своих Сигурд, «когда благородный конунг Гуннар, Гьюки наследник» верил ему. И разгневана будет жена благородная Гудрун; от горя жестоко с Сигурдом она обойдется: убийцами Сигурда станут братья ее.

Гримхильд коварная одна будет в этом повинна.

И речет Грипир печальному Сигурду: «В том утешенье, князь, найдешь ты, что счастья тебе суждено немало: здесь на земле, под солнца жилищем, не будет героя, Сигурду равного!»

Сигурд же ему отвечает: «Простимся счастливо! С судьбой не поспоришь! Ты, Грипир, по-доброму просьбу исполнил; предрек бы ты больше удачи и счастья в жизни моей, если бы мог!»

Е. В. Морозова

ИСПАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Песнь о моем Сиде ( el cantar de mio cid) – Эпическая анонимная поэма (ок. 1140)

Руй Диас де Бивар, прозванный Сидом, по навету врагов лишился расположения своего сеньора, короля Кастилии Альфонса, и был отправлен им в изгнание. На то, чтобы покинуть кастильские пределы, Сиду дано было девять дней, по истечении которых королевская дружина получала право его убить.

Собрав вассалов и родню, всего шестьдесят человек воинов, Сид отправился сначала в Бургос, но, как ни любили жители города отважного барона, из страха перед Альфонсом они не посмели дать ему пристанище. Только смелый Мартин Антолинес прислал биварцам хлеба и вина, а потом и сам примкнул к дружине Сида.

Даже малочисленную дружину нужно кормить, денег же у Сида не было. Тогда он пошел на хитрость: велел сделать два ларя, обить их кожей, снабдить надежными запорами и наполнить песком. С этими ларями, в которых якобы лежало награбленное Сидом золото, Он отправил Антолинеса к бургосским ростовщикам Иуде и Рахилю, чтобы те взяли лари в залог и снабдили дружину звонкой монетой.

Евреи поверили Антолинесу и отвалили целых шестьсот марок.

Жену, донью Химену, и обеих дочерей Сид доверил аббату дону Санчо, настоятелю монастыря Сан-Педро, а сам, помолившись и нежно простившись с домашними, пустился в путь. По Кастилии тем временем разнеслась весть, что Сид уходит в мавританские земли, и многие отважные воины, охочие до приключений и легкой поживы, устремились ему вослед. У Арлансонского моста к дружине Сида примкнуло целых сто пятнадцать рыцарей, которых тот радостно приветствовал и посулил, что на их долю выпадет множество подвигов и несметных богатств.

На пути изгнанников лежал мавританский город Кастехон. Родственник Сида, Альвар Фаньес Минаия, предложил господину взять город, а сам вызвался тем временем грабить округу. Дерзким налетом Сид взял Кастехон, а вскоре с добычей туда прибыл и Минаия, Добыча была так велика, что при разделе каждому конному досталось сто марок, пешему – пятьдесят. Пленников по дешевке продали в соседние города, чтобы не обременять себя их содержанием. Сиду понравилось в Кастехоне, но долго оставаться здесь было нельзя, ибо местные мавры были данниками короля Альфонса, и тот рано или поздно осадил бы город и горожанам пришлось бы плохо, так как в крепости не было воды.

Следующий свой лагерь Сид разбил у города Алькосер, и оттуда совершал набеги на окрестные селения. Сам город был хорошо укреплен, и, чтобы взять его, Сид пошел на уловку. Он сделал вид, что снялся со стоянки и отступает. Алькосерцы бросились за ним в погоню, оставив город беззащитным, но тут Сид повернул своих рыцарей, смял преследователей и ворвался в Алькосер.

В страхе перед Сидом жители близлежащих городов запросили помощи у короля Валенсии Тамина, и тот послал на битву с Алькосером три тысячи сарацинов. Выждав немного, Сид с дружиной вышел за городские стены и в жестокой схватке обратил врагов в бегство. Возблагодарив Господа за победу, христиане принялись делить несметные богатства, взятые в лагере неверных.

Добыча была невиданной. Сид призвал к себе Альвара Минайю и велел ехать в Кастилию, с тем чтобы преподнести в дар Альфонсу тридцать лошадей в богатой сбруе, и кроме того, сообщить о славных победах изгнанников. Король принял дар Сида, но сказал Минайе, что еще не настало время простить вассала; зато он позволил всем, кому того захочется, безнаказанно примкнуть к Сидовой дружине.

Сид между тем продал Алькосер маврам за три тысячи марок и отправился дальше, грабя и облагая данью окрестные области. Когда дружина Сида опустошила одно из владений графа Барселонского Раймунда, тот выступил против него в поход с большим войском из христиан и мавров. Дружинники Сида снова одержали верх, Сид же, одолев в поединке самого Раймунда, взял его в плен. По великодушию своему он отпустил пленника без выкупа, забрав у него лишь драгоценный меч, Коладу.

Три года провел Сид в беспрестанных набегах. В дружине у него не осталось ни одного воина, который не мог бы назвать себя богатым, но ему этого было мало. Сид задумал овладеть самой Валенсией. Он обложил город плотным кольцом и девять месяцев вел осаду. На десятый валенсийцы не выдержали и сдались. На долю Сида (а он брал пятую часть от любой добычи) в Валенсии пришлось тридцать тысяч марок.

Король Севильи, разгневанный тем, что гордость неверных – Валенсия находится в руках христиан, послал против Сида войско в тридцать тысяч сарацинов, но и оно было разгромлено кастильцами, которых теперь было уже тридцать шесть сотен. В шатрах бежавших сарацинов дружинники Сида взяли добыта в три раза больше, чем даже в Валенсии.

Разбогатев, некоторые рыцари стали подумывать о возвращении домой, но Сид издал мудрый приказ, по которому всякий, кто покинет город без его разрешения, лишался всего приобретенного в походе имущества.

Еще раз призвав к себе Альвара Минайю, Сид опять послал его в Кастилию к королю Альфонсу, на этот раз с сотней лошадей. В обмен на этот дар Сид просил своего повелителя дозволить донье Химене с дочерьми, Эльвирой и Соль, последовать в подвластную ему Валенсию, где Сид мудро правил и даже основал епархию во главе с епископом Жеромом.

Когда Минайя с богатым даром предстал перед королем, Альфонс милостиво согласился отпустить дам и обещал, что до границы Кастилии их будет охранять его собственный рыцарский отряд. Довольный, что с честью исполнил поручение господина, Минайя направился в монастырь Сан-Педро, где порадовал донью Химену и дочерей вестью о скором воссоединении с мужем и отцом, а аббату дону Санчо щедро заплатил за хлопоты. А Иуде и Рахилю, которые, несмотря на запрет, заглянули в оставленные им Сидом лари, обнаружили там песок и теперь горько оплакивали свое разорение, посланец Сида обещал сполна возместить убыток.

Каррьонские инфанты, сыновья давнего недруга Сида графа дона Гарсиа, соблазнились несметными богатствами повелителя Валенсии. Хотя инфанты и считали, что Диасы не ровня им, древним графам, они тем не менее решили просить дочерей Сида себе в жены. Минайя обещал передать их просьбу своему господину.

На границе Кастилии дам встретили отряд христиан из Валенсии и две сотни мавров под предводительством Абенгальбона, властителя Молины и друга Сида. С великим почетом они препроводили дам в Валенсию к Сиду, который давно не был так весел и радостен, как при встрече с семьей.

Тем временем марокканский король Юсуф собрал пятьдесят тысяч смелых воинов, переправился через море и высадился неподалеку от Валенсии. Встревоженным женщинам, с крыши алькасара наблюдавшим за тем, как африканские мавры разбивают огромный лагерь, Сид сказал, что Господь никогда не забывает о нем и вот теперь шлет ему в руки приданое для дочерей.

Епископ Жером отслужил мессу, облачился в доспехи и в первых рядах христиан ринулся на мавров. В ожесточенной схватке Сид, как всегда, взял верх и вместе с новой славой стяжал и очередную богатую добычу. Роскошный шатер короля Юсуфа он предназначил в дар Альфонсу. В битве этой так отличился епископ Жером, что Сид отдал славному клирику половину причитавшейся ему самому пятины.

Из своей доли Сид добавил к шатру двести лошадей и отправил Альфонсу в благодарность за то, что тот отпустил из Кастилии его жену и дочерей. Альфонс весьма благосклонно принял дары и объявил, что уж близок час его примирения с Сидом. Тут инфанты Каррьона, Диего и Фернандо подступили к королю с просьбой просватать за них дочерей Сида Диаса. Возвратившись в Валенсию, Минайя поведал Сиду о предложении короля встретиться с ним для примирения на берегах Тахо, а также о том, что Альфонс просит его отдать дочерей в жены инфантам Каррьона. Сид принял волю своего государя. Встретившись в условленном месте с Альфонсом, Сид рас-» простерся было перед ним ниц, но король потребовал, чтобы тот немедленно встал, ибо не подобало столь славному воину целовать ног» даже величайшему из христианских властителей. Потом король Альфонс во всеуслышание торжественно провозгласил прощение герою и объявил инфантов помолвленными с его дочерьми. Сид, поблагодарив короля, пригласил всех в Валенсию на свадьбу, пообещав, что ни один из гостей не уйдет с пира без богатых подарков.

Две недели гости проводили время за пирами и воинскими забавами; на третью они запросились домой.

Прошло два года в мире и веселии. Зятья жили с Сидом в валенсийском алькасаре, не зная бед и окруженные почетом. Но вот как-то раз стряслась беда – из зверинца вырвался лев. Придворные рыцари немедля бросились к Сиду, который в это время спал и не мог защитить себя. Инфанты же с перепугу опозорились: Фернандо забился под скамейку, а Диего укрылся в дворцовой давильне, где с ног до головы перемазался грязью. Сид же, восстав с ложа, безоружным вышел на льва, схватил его за гриву и водворил обратно в клетку. После этого случая рыцари Сида стали открыто насмехаться над инфантами.

Некоторое время спустя вблизи Валенсии вновь объявилось марокканское войско. Как раз в это время Диего с Фернандо захотелось вместе с женами возвратиться в Кастилию, но Сид упредил исполнение намерения зятьев, пригласив назавтра выйти в поле и сразиться с сарацинами. Отказаться те не могли, но в бою показали себя трусами, о чем, к их счастью, тесть не узнал. В этом бою Сид совершил много подвигов, а в конце его на своем Бабьеке, который прежде принадлежал королю Валенсии, погнался за королем Букаром и хотел предложить тому мир и дружбу, но марокканец, полагаясь на своего коня, отверг предложение. Сид догнал его и разрубил Коладой пополам. У мертвого Букара он взял меч, прозываемый Тисона и не менее драгоценный, чем Колада. Среди радостного празднества, последовавшего за победой, зятья подошли к Сиду и попросились домой. Сид отпустил их, подарив одному Коладу, другому Тисону и, кроме того, снабдив несметными сокровищами. Но неблагодарные каррьонцы задумали злое: алчные до золота, они не забывали, что по рождению жены намного ниже их и потому недостойны стать госпожами в Каррьоне. Как-то после ночевки в лесу инфанты велели спутникам двигаться вперед, ибо они, мол, желают остаться одни, дабы насладиться с женами любовными утехами. Оставшись наедине с доньей Эльвирой и доньей Соль, коварные инфанты заявили им, что бросят их здесь на съедение зверям и поругание людям. Как ни взывали благородные дамы к милосердию злодеев, те раздели их, избили до полусмерти, а потом как ни в чем не бывало продолжили путь. На счастье, среди спутников инфантов был племянник Сида, Фелес Муньос. Он обеспокоился судьбой двоюродных сестер, вернулся на место ночевки и обнаружил их там, лежащих в беспамятстве.

Инфанты, возвратившись в кастильские пределы, бесстыдно бахвалились оскорблением, которое понес от них славный Сид. Король, узнав о случившемся, воскорбел всей душой. Когда же печальная весть дошла и до Валенсии, разгневанный Сид отправил к Альфонсу посла. Посол передал королю слова Сила о том, что коль скоро именно он просватал донью Эльвиру и донью Соль за недостойных каррьонцев, ему теперь надлежит созвать кортесы для разрешения спора между Сидом и его обидчиками.

Король Альфонс признал, что Сид прав в своем требовании, и вскоре в Толедо явились призванные им графы, бароны и прочая знать. Как ни страшились инфанты встретиться лицом к лицу с Сидом, они вынуждены были прибыть на кортесы. С ними был их отец, хитрый и коварный граф Гарсия.

Сид изложил перед собранием обстоятельства дела и, к радости каррьонцев, потребовал лишь возвратить ему бесценные мечи. С облегчением инфанты вручили Альфонсу Коладу и Тисону. Но судьи уже признали виновность братьев, и тогда Сид потребовал возвратить также и те богатства, какими наделил недостойных зятьев. Волей-неволей каррьонцам пришлось исполнить и это требование. Но напрасно они надеялись, что, получив назад свое добро, Сид успокоится. Тут по его просьбе выступили вперед Педро Бермудес, Мартин Антолинес и Муньо Густиос и потребовали, чтобы каррьонцы в поединках с ними кровью смыли позор, причиненный дочерям Сида. Этого инфанты боялись более всего, но никакие отговорки им не помогли. Назначили поединок по всем правилам. Благородный дон Педро едва не убил Фернандо, но тот признал себя побежденным; дон Мартин не успел съехаться с Диего, как тот в страхе бежал с ристалища; третий боец от каррьонцев, Асур Гонсалес, раненый, сдался дону Муньо. Так Божий суд определил правых и покарал виноватых.