Текст книги "Даль"

Автор книги: Владимир Порудоминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Даль и сам видел в словаре «пропасть неисправностей»: «Порядок проведен у меня не строго, в нем нет полной научной последовательности, этого я не достиг». В «Напутном слове» он признавался открыто: познаний и способностей «для глубокого ученого труда было недостаточно… недоставало даже и того, что у нас называют основательным знаньем своего языка, то есть научного знанья грамматики, с которою составитель словаря искони был в каком-то разладе, не умея применить ее к нашему языку и чуждаясь ее, не столько по рассудку, сколько по какому-то темному чувству опасения, чтобы она не сбила его с толку, не ошколярила, не стеснила свободы пониманья, не обузила бы взгляда», – сказано, наверно, чересчур горячо, но искренне до предела, и в сказанном опять же горячее чувство Даля к живомуязыку вылилось вполне.

Даль не страшился, что «пропасть неисправностей» будет обнаружена, – желал этого; для блага и совершенствования собственного труда желал, того более – во имя будущего. Он понимал неизбежность движения, изменения людей и общества с течением времени и оттого не канонизировал великий труд свой – наоборот: это «попытка собрать сырье, которая должна заставить последователей моих работать не по-старому, а глядеть на дело с другой точки зрения» [113]113
  Подробный разбор «Толкового словаря» Даля дан в исследовании М. В. Канкавы «В. И. Даль как лексикограф». Тбилиси, 1958.


[Закрыть].

Каков Даль! Словарь выйдет в свет, Даля объявят знаменитостью, захотят показывать заезжим путешественникам, а он себе с усмешкою – «Меня теперь шестом не достанешь» – и требует: «Что делать, без промаха нельзя, а русскому человеку подавно… Но кто разбирает книгу,а не человека,тот должен быть строг без пощады. Тут речь идет о деле,не об личности».

6

Огромный труд – расселить слова, но Даль не просто словарь живого языка составлял – толковыйсловарь. Даль, кажется, первый и применил к словарю определение «толковый»: «Толковый словарь – дающий какое-либо толкованье, кроме прямого перевода слов, или расположенный по толкам, объясняющий производство слов». Даль шутил: словарь не оттого назван толковым,что мог получиться и бестолковым, а оттого, что слова растолковывает,«объясняет подробности слов и понятий, им подчиненных».

Объяснять слова – нелегкое занятие, Даль боялся пустых мудрствований и навязчивой назидательности: «При объяснении и толковании вообще избегались сухие и бесплодные определения, порождения школярства, потеха зазнавшейся учености, не придающая делу никакого смысла, а, напротив, отрешающая от него высокопарною отвлеченностью». Нередко приходится слышать, будто Даль вообще избегал определений, старался лишь объяснить одно слово через другое, близкое по смыслу, – это не так: определения были, есть – и в них отразились вполне и время, когда создавался словарь («пространство в бытии»), и личность создателя («самостоятельное отдельное существо»), и преломление времени через личность, «дух времени», «клеймо современности».

Нет, Даль не отказывался вовсе от определений и в «довесках» к ним мелким шрифтом, как бы походя дополнял взгляд, мысль чувством, но полагал: «Передача и объяснение одного слова другим, а тем паче десятком других, конечно, вразумительнее всякого определения, а примеры еще более поясняют дело». Даль выстраивал ряды синонимов – «однословов», «тождесловов»; ему указывают, что у всякого тождеслова свой оттенок значения, – Даль это и сам понимал: «И в тождесловах всегда заключаются тонкие оттенки различия». «Перевод одного слова другим очень редко может быть вполне точен и верен; всегда есть оттенок значения, и объяснительное слово содержит либо более общее, либо более частное и тесное понятие; но это неизбежно и отчасти исправляется большим числом тождесловов на выбор читателя. Каждое из объяснительных слов найдется опять на своем месте и там, в свою очередь, объяснено подробнее».

Тонкий оттенок значения слова трудно, а подчас невозможно выявить и в широко развернутом определении; цепочка тождесловов поневоле зовет читателя к сопоставлению – тончайший оттенок, который трудно высказать, объяснить вслух, подчас ощущаетсяв сопоставлении. Тождесловы, приведенные Далем, иногда произвольны – Даля можно упрекнуть за это, – но слово, объясненное «десятком других», оттенок каждого из которых для русского читателя (Даль говорит: для «русского уха») ощутим, становится словно бы объемным. Чтобы еще точнее ощутить и уяснить эти оттенки, Даль предлагает читателю поискать «на своем месте» объяснение объяснительных слов – тождесловы к тождесловам, он пролагает маршруты («путевники») увлекательных странствий по словарю.

7

Гнездо Далева словаря начинается так: «МЛАДОЙ, молодой, нестарый, юный; проживший немного века: невозрастной, невзрослый, незрелый, неперематоревший еще…» (если тут же заглянуть в «перематореть», узнаем, что это «перерасти известный возраст», но также «потучнеть не в меру, пережиреть» – можно путешествовать дальше). Затем следует цепочка подробностей: молодой квас, пиво– неубродившие; молодой месяц– новый и т. д.

Слова, помещенные внутри гнезда, также объясняются сходными по значению, но Даль подчеркивает (вернее – двумя отвесными чертами отчеркивает), что значения одного слова могут быть разные – цепочка тождесловов как бы разделена на звенья: «Молодец– юноша, парень, молодой человек; || холостой, нестарый, холостяк; || малый, прислужник, помощник, половой, сиделец; || видный, статный, ловкий человек; расторопный, толковый, сметливый, удалой». К знакам препинания тоже следует присматриваться: запятая или точка с запятой – разница! «Препинаться» (останавливаться, задерживаться в движении, читая) надо на разный срок. Или: «Молодцовать, молодечествовать– храбриться, выказывать молодечество и удаль, хвалиться удальством на деле, пускаться в отвагу на славу; || над кем насмехаться, трунить, дурачить кого».

Даль пускает в дело огромные, нетронутые запасы местных речений: объясняя привычные слова, открывает новые, удивительные значения, которые они приобрели в разных местах ( молодка– не только «молодая баба, замужняя нестарая женщина», но по-вологодски и по-рязански – курица, по-тверски и по-псковски – молодая или новоезжая лошадь), и наоборот – местные слова приспосабливает для объяснений и дополнений, просто приводит для сведения (молодятник – сиб.молодежь; ряз.молодой, начинающий расти лес, молодыга – кстр.щеголиха; молодушник– пск., твр.сельский волокита).

8

Особые отношения у Даля с иностранными словами. Даль старается перевести их на русский язык или объяснить подходящими народными словами: «К чему вставлять в каждую строчку: моральный, оригинальный, натура, артист, грот, пресс, гирлянда, пьедестали сотни других подобных, когда без малейшей натяжки можно сказать то же самое по-русски? Разве: нравственный, подлинный, природа, художник, пещера, гнет, плетеница, подножьеили стояло,хуже?» Подыскание тождесловов приобретает особый смысл – «высказать ясно, отчетисто и звучно все то, что другие могут вымолвить на своем языке; но высказать так, как оно должно отозваться в русском уме и сердце, сорваться с русского языка». Мысль Даля о неотделимости языка от быта и жизни, от душевного склада народа тут очень отчетлива. Даль хочет – более того, Даль убежден, – что почти всегда найдется русское слово, равносильное по смыслу и по точности иностранному. Здесь слова местные, «тутошние», Далю особенно с руки – вот ведь нашли где-нибудь в Твери или на Урале исконно русское обозначение понятия, которое привычно выражается словом иноземным (архангельское овидьили орловское оглядьвместо горизонта). Иногда он употребляет «тутошнее» слово «в таком значении, в каком оно, может быть, доселе не принималось»: «соглас» («согласие») вместо «гармония», и презанятное пояснение – «музыкальное созвучие, дающее в русской музыке глас,а в западной тон»!..

Даль в увлечении переступал границу, говорил о праве «составлять и переиначивать слова, чтобы они выходили русскими», предлагал вместо климат – погодье,вместо адрес – насыл,вместо атмосфера – колоземицаили мироколица,вместо гимнастика – ловкосилие(а гимнаст – ловкосил), вместо автомат – самодвига, живуля, живыш.Даля обвиняли, что сам сочиняет слова; он сердился, но про тождесловы к иноземным речениям спорил осторожно: «В переводах чужих слов могут попадаться в словаре изредка вновь сочиненные слова, но в красной строке или в числе объясняемых слов сочиненных мною слов нет».

Но дело вовсе не в том, сочинил Даль «живыша» или «насыл» или подобрал где-нибудь в Ардатове или на Сухоне, как подобрал некогда за Уралом «забедры» и «назерку», – дело не в том! Среди тождесловов, подобранных Далем к иноземным речениям, есть немало таких, которые и сегодня нужны нам, – Далев словарь сохранил для нас множество замечательно метких и красочных народных слов. Но вот предложенные Далем «самодвиги» и «колоземицы» не привились, не прижились – видно, не нужны были. «Словесная речь человека – это видимая, осязательная связь, звено между… духом и плотью», – писал Даль. «Самодвиги» и «ловкосилы», видно, чужды были духу народному и оттого вслух не выговорились – народ во всем, и в языке тоже, не любит нарочитого, навязанного…

9

Определения и тождесловы – основа толкования, они открывают гнездо; «примеры еще более поясняют дело». При том: «Не всегда я ставил примеры самого простого и всем известного значения слова; напротив, что всякому ведомо, то нечего жевать, а надо указать на забытое или затертое невниманием значение слов».

Примеры у Даля – прежде всего пословицы и поговорки. Подчас его упрекают, что они-де в словарь слишком щедро насыпаны; Даль словно предвидел упреки: «Для простого словаря или словотолковника их местами нанизано слишком много; ради примера было бы достаточно двух или трех, а десятки можно бы выкинуть. Но я смотрел на это дело иначе: при бедности примеров хорошей русской речи решено было включить в словарь народного языкавсе пословицы и поговорки, сколько их можно было добыть и собрать; кому они не любы, тот легко может перескочить через них… а иной, может быть, вникнув в этот дюжий склад речи, увидит, что тут есть чему поучиться». Не позабудем к тому же: когда Даль взялся за составление словаря, рукопись сборника пословиц его была под запретом. «Толковый словарь» стал как бы еще одним изданием сборника «Пословицы русского народа».

Оказалось, можно поставить рядом две пословицы и показать тончайшие оттенки в значениях слова. Среди примеров к слову сказыватьнаходим: «Нужда придет, сама скажется» (то есть обнаружит себя, объявится), и рядом – «Сказался груздем, ин полезай в кузов» (то есть объявил себя, назвался). Возле слова сказыватьприведено для примера пятьдесят пять пословиц и поговорок! Но это совсем не предел: при слове доброих шестьдесят, при слове воля– семьдесят три, при слове голова– восемьдесят шесть, при слове глаз– сто десять!..

Есть в словаре примеры, сочиненные самим Далем (они в качестве суждений его о том или ином предмете нам особенно дороги), есть строки из народных песен, из летописей, из «Слова о полку Игореве». «Примеров книжных у меня почти нет, не потому, чтобы я ими небрег – нет, я признаю это за недостаток словаря, – а потому, что у меня недостало времени рыться за ними и отыскивать их…» И все же встречаются (редко) книжные – из Ломоносова, Державина, Фонвизина, Карамзина, Жуковского, Гнедича, Дмитриева, Гоголя, Пушкина, чаще из Крылова и Грибоедова.

Даль, к слову сказать, один из первых почувствовал «Горе от ума» не только как гениальную комедию, но как громадное явление в языке. «О стихах я не говорю, половина – должны войти в пословицу», – говорил про «Горе от ума» Пушкин. Даль эту пословичность языка комедии один из первых почувствовал. Про значение комедии для нашего языка Даль писал еще в тридцатые годы; он отмечал, между прочим, что комедия до того, как вышла в свет, была в десятках тысяч списков распространена по России. Любопытно: несколько главок повести Даля «Цыганка», напечатанной тремя годами раньше, чем появилось первое полное издание «Горя от ума», и все главки ранней повести «Расплох» снабжены эпиграфами («оголовками») из грибоедовской комедии. Даль писал, что в языке литературы нашей «Горе от ума» – «выскочка»: «Оно ушло вперед от современников и показывает, чего можно ожидать от потомства». И дальше: «Горе от ума» стоит само по себе, одно, на своем месте первым, и указчика ему нет». Подумав, Даль добавляет: «То же самое должно сказать о баснях Крылова».

Поверим Далю – должно быть, и в самом деле у него недоставало времени подбирать литературные примеры для своего словаря. Но Даль, похоже, и не ставил перед собою такой задачи: в языке литературном, за исключением гениальных «выскочек», он не находил той самобытности слова, которая поражала, восхищала его в «дюжем складе речи» пословиц и поговорок. Словарь Даля открывал людям пути к исконному русскому слову, народному «дюжему складу речи», но не для тех открывал, кто выдергивал из словаря «тутошнее» словцо, чтобы механически («безотчетно», сказал бы Даль) вставить его в инородную, стонущую от насилия фразу. «Родная словесность… требует родного духа и родного языка. Первый появится, когда все русское сделается нам доступным, сделается своим, родным; тут необходимо полное и совершенное знание русского ума и русского сердца; знание русского – не одного простонародного быта, духовного и телесного. Для второго, для языка, надобно знать основательно все русские слова и выражения, надобно знать русский язык гораздо короче и лучше всех других; надобно мыслить, думать по-русски, тогда и обороты и склад языка будет русский. Надобно подобрать и обусловить русские слова, надобно привыкнуть к русскому складу».

10

«Его можно читать как книгу», – писали о «Толковом словаре» современники.

Кажется, слова собраны, и расставлены, и объяснены, и примеры приведены – чего ж еще? Но Даля переполняют, через край выплескиваются его знания, бывалость, опыт. Науки и ремесла, производства и промыслы, орудия труда и предметы обихода, народные обычаи, занятия, поверья, нравы – словарь насыщен сведениями до предела. Иногда перенасыщен: тогда, как в растворе, они выпадают кристаллами – толкования слов разворачиваются в заметки, статейки, очерки о народной жизни.

Скупые заметки увлекательнее иных Далевых рассказов и повестей. Это как бы рассказы Даля, из которых убрано то, что ему менее всего удавалось, – попытки придумать для героев приключения; зато осталось то, что Даль умел лучше всего, – описание обстановки, образа жизни, быта. Из заметок в словаре узнаем, в каких избахжили крестьяне, какие печитопили, на каких телегахездили, как сохоюполе пахали, как боронили, какие щихлебали, как невест сватали,какие платкина голову повязывали и какими руки утирали. Узнаем, какие баркипо Волге плавали и как их бурлакитянули.

Для нас бурлаки – толпа изнуренных, запряженных в лямки людей. Из Далева словаря узнаем, что каждый член бурлацкой артели имел свое звание и обязанности. «По всей Волге судорабочие бурлаки идут ежегодно со вскрытием рек в низовые губернии, с лямками, для подъема судов бичевою. Старший из них водолив,он же плотник, отвечающий за подмочку товара; затем лоцман, дядя,шуточно букатник,правящий судном, шишка,передовой в лямке, и двое косных,в хвосту, кои обязаны лазить на дерево, мачту, а при тяге ссариватьбичеву (то есть, по объяснению того же Далева словаря, «отцеплять бичеву, которою тянутся, от деревьев, кустов, перекидывая ее». – В. П.). Коренныебурлаки, взятые на всю путину, с задатком; добавочные,взятые временно, где понадобится, без сроку и без задатков». Запоминаем несколько пословиц про бурлаков: «Надсадно бурлаку, надсадно и лямке», «Кобылку в хомут, а бурлака в лямку», «Дома бурлаки бараны, а на плесу – буяны». Выясняем даже такую деталь: вывеска бурлака – ложка на шляпе. Какие шляпы носили бурлаки, тоже расскажет словарь: круглые, кверху суженные, похожие на опрокинутый чугунок. Про русские шляпыу Даля статейка с одиннадцатью рисунками.

Мы читаем Далев словарь «просто как книгу», постигаем, читая, «духовный и телесный быт народа»; но, по мысли самого же Даля, в словаре его (как во всяком творении науки и художества) должен был проявляться и господствовать «дух времени». «Дух» этот в «Толковом словаре» проявляется по-своему,через слово, через толкование его, – и проявляется не в одних лишь объяснениях, но и в выборе слов, в роли, которая тому или иному слову отведена.

Лапти теперь не носят, они ушли из жизни, мирно дремлют в музеях; лапти для большинства людей стали словом, сочетанием звуков, почти утратили вещность свою (вещь,по Далю, – «все, что доступно чувствам»); свойства, определяющие лапти как вещь,для нас общи, неопределенны, туманны – обувь, лыко, плести, серо-желтое, тускло-золотое. Сто лет назад чуть не вся Россия была обута в лапти – мудрено ли, что о них в Далевом словаре целый рассказ. Вещь уходящая (а вместе с ней время, частицу быта которого эта вещь составляла) обретает в словаре Даля утраченную вещность.

11

«Толковый словарь» Даля берут в руки не для того лишь, чтобы отыскать нужное слово. Даль говаривал: если словарь его понадобится русскому человеку, чтобы «отыскивать встреченное где-либо, неизвестное ему, русское слово», то «один этот, довольно редкий случай не вознаградил бы ни трудов составителя, ни даже самой покупки словаря». «Толковый словарь» открывают как величайшую сокровищницу языка нашего. Как богатейшее собрание пословиц – хранилище народной мудрости. Его читают как повесть. Его изучают как своеобразную энциклопедию жизни русского народа.

Но Даль составлял словарь живогорусского языка. Когда через тридцать лет после смерти Даля выходило в свет третье издание «Толкового словаря», редактор включил в него двадцать тысяч слов, которых у Даля не было. Даль много размышлял о «духе времени» и потому часто говорил о последователях, о «будущих тружениках», «более даровитых и ученых».

Время рождает слова. Но время и убивает их. С недоумением встречаем у Даля туманное слово ипакои;Даль его объясняет: «стихира по третьей песни на утрени». Объяснение нам ничего не объясняет: умирающие слова – чтобы понять их, опять-таки надо рыться в словарях. Многих «простых» нынешних слов у Даля нет, как нет многих значений, толкований, ныне более принятых, чем те, которые приводит Даль. Но оттого, что рождаются новые слова и умирают старые, что слова могут быть юными, со звонким петушиным голосом, и древними, седобородыми, недовольно ворчащими на нынешнее поколение, – от этого дело жизни Даля становится особенно значительным. Оно не покоренная вершина, а вершина вечно непокорная. Даль сделал все, что мог, и сделал очень много. Труд его беспримерен: и по сей день – великий подвиг.

В. И. Ленин написал замечательно точно: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не далиисторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали новогосравнительно с своими предшественниками» [114]114
  В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 2, стр. 178.


[Закрыть]. Такой мерой мы судим Даля.

Владимир Ильич Ленин высоко ценил словарь Даля. «Толковый словарь» стоял на этажерке рядом с письменным столом в совнаркомовском кабинете Ленина. По воспоминаниям В. Д. Бонч-Бруевича, Владимир Ильич постоянно изучал словарь Даля, интересовался «поговорками и пословицами, которые там были приведены», читал словарь как увлекательную книгу и «высказывал свое восторженное изумление перед разнообразием эпитетов и другими образными выражениями русского языка». Н. К. Крупская вспоминала: «Чтобы понять, какая образность близка крестьянину, Владимир Ильич, между прочим, особенно внимательно читал и изучал словарь Даля, настаивал на его скорейшем переиздании» [115]115
  Н. К. Крупская, Педагог, соч., т. 8. М., 1957–1963, стр. 82.


[Закрыть].

Вместе с тем В. И. Ленин предлагал создать словарь современного («настоящего»)русского языка – «словарь слов, употребляемых теперьи классиками,от Пушкина до Горького» [116]116
  В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 51, стр. 122.


[Закрыть]. Ленин писал о труде Даля: «Великолепная вещь, но ведь это областническийсловарь и устарел» [117]117
  В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 51, стр. 122.


[Закрыть]. В этой оценке содержится и признание «исторических заслуг» Далева труда, и «современные требования».

Даль недаром повторял свое «передний заднему мост» – движению вперед нет конца, новые поколения продолжают дела минувших: «Найдутся люди, которые родятся и образуются под влиянием и при спопутности других и более счастливых обстоятельств, нежели мы, и попытки их будут удачнее». Даль старался для «более даровитых и ученых тружеников, которым уже легче будет дополнять, чего недостает, найдя одну часть дела готовою».

Новым Далям не приходится начинать в чистом поле. Четыре тома «Толкового словаря» – большая высота. Новым Далям по проложенным уже мостам легче идти к вершине, но и они никогда ее не достигнут. Потому что, пока есть жизнь, – нет конца словам. И делу, начатому Далем, нет конца… [118]118
  Выполняя завет В. И. Ленина, советские ученые завершили недавно работу над 17-томным «Словарем современного русского литературного языка» «Словарь охватывает с возможной полнотой общеупотребительную лексику русского литературного языка, книжного и разговорного, от пушкинской поры до наших дней», – говорится во «Введении». «В словаре находят место те областные, провинциальные слова, которые являются материалом общенационального языка, а не достоянием только местных говоров». Академик М. В. Келдыш писал: «Этот словарь, содержащий свыше 120 тысяч слов, являющийся по своему типу толковоисторическим и нормативным одновременно, дает наиболее полное и разностороннее описание словарного состава русского литературного языка в нашу эпоху. Этот выдающийся научный труд имеет большое теоретическое и общественно-культурное значение» («Правда», 21 апреля 1970 года). Труд советских ученых удостоен Ленинской премии.


[Закрыть]