Текст книги "ПСС том 16"

Автор книги: Владимир Ленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 46 страниц)

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 339

В унисон с Костровым Ларин говорит в своем комментарии к меньшевистской программе: «Быть может, в некоторых местностях местное народное самоуправление сможет само вести эти крупные хозяйства за свой счет, как имеют, например, городские думы конки или бойни, и тогда вся (!!) прибыль от них будет в распоряжении всего (!) населения» , – а не местной буржуазии, любезный Ларин?

Мещанские иллюзии мещанских героев западноевропейского муниципального социализма уже дают себя знать сразу. Забыто и господство буржуазии, забыто и то, что только в городах с крупным процентом пролетарскогонаселения удается отстаивать для трудящихся кое-что из крох муниципального управления! Но это мимоходом. Главная фальшь «муниципально-социалистической» идеи муниципализации земли заключается в следующем.

Буржуазная интеллигенция на Западе, подобно английским фабианцам, возводит муниципальный социализм в особое «направление» именно потому, что она мечтает о социальном мире, о примирении классов и желает перенести общественное внимание с коренных вопросов всего экономического строя и всего государственного устройствана мелкие вопросы местного самоуправления.В области вопросов первого рода классовые противоречия всего резче; именно эта область, как мы уже указывали, затрагивает самые основы господства буржуазии, как класса. Именно здесь поэтому мещанская, реакционная утопия частичного осуществления социализма особенно безнадежна. Внимание переносится на область мелких местных вопросов, не вопроса о господстве буржуазии, как класса, не вопроса об основных орудиях этого господства, – а вопроса о расходовании крох,бросаемых богатой буржуазией на «нужды населения».Понятно, что если выделены такие вопросы о расходовании ничтожных (по сравнению с общей массой прибавочной стоимости и с общей суммой государственных расходов буржуазии)

«Крестьянский вопрос и социал-демократия», стр. 66.

340 В. И. ЛЕНИН

сумм, которые сама буржуазия соглашаетсяотдать на народное здравие (Энгельс указывал в «Жилищном вопросе», что заразные эпидемии в городах пугают самое буржуазию ¹²¹), – на народное образование (должна же буржуазия иметь обученных рабочих, способных применяться к высокому уровню техники!) и т. д., то в области таких мелкихвопросов можно разглагольствовать о «социальном мире», о вреде классовой борьбы и т. п. Какая же тут классовая борьба, если сама буржуазия расходует деньги на «нужды населения», на медицину, на образование? К чему социальная революция, если через местные самоуправления можно понемногу и постепенно расширять «коллективную собственность», «социализировать» производство: конки, бойни, на которые так кстати указывает почтенный Ю. Ларин?

Мещанский оппортунизм этого «направления» состоит в том, что забывают узкие границытак называемого «муниципального социализма» (на деле, муниципального капитализма, как справедливо говорят английские с.-д. против фабианцев). Забывают, что, пока буржуазия господствует, как класс, она не может позволить затронуть хотя бы даже с «муниципальной» точки зрения настоящих основее господства, – что если буржуазия позволяет, терпит «муниципальный социализм», то именно потому, что основее господства он не трогает, серьезныхисточников ее богатства не задевает, простирается только на ту местную, узкую область расходов, которую сама буржуазия отдаетв ведение «населения». Достаточно самого небольшого знакомства с «муниципальным социализмом» на Западе, чтобы знать, как всякая попытка социалистическихмуниципалитетов чуточку выйти из рамок обычного, т. е. мелкого, мелочного, не дающего существенныхоблегчений рабочему, хозяйничанья, всякая попытка чуточку затронуть капиталвызывает всегда и безусловно решительное veto центральной власти буржуазного государства.

И вот эту-то основную ошибку, этот мещанский оппортунизм западноевропейских фабианцев, поссибилистов

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 341

и бернштейнианцев перенимают наши муниципализаторы.

«Муниципальный социализм» есть социализм в вопросах местного управления.То, что выходит за пределы местныхинтересов, за пределы функций государственного управления,т. е. все, что касается основных источников дохода правящих классов и основных средств обеспечения их господства, все, что затрагивает не управление государством, & устройствогосударства, тем самымвыходит из области «муниципального социализма». А наши мудрецы обходят остроту общенационального и самым непосредственным образом задевающего коренные интересы правящих классов вопроса о земле посредством зачисленияэтого вопроса в «вопросы местного управления»! На Западе муниципализируют конки и бойни, – почему бы нам не муниципализировать лучшей половины всех земель? – рассуждает русский интеллигентик. Это годится и на случай реставрации, и на случай неполного демократизма центральной власти!

Получается аграрный социализм в буржуазной революции и социализм самый мещанский, рассчитывающий на притуплениеклассовой борьбы по острымвопросам посредством перечисленияэтих вопросов в разряд мелких, касающихся только местного управления. На деле вопрос о хозяйстве на половине лучших земель не может быть ни вопросом местным, ни вопросом управления. Это вопрос общегосударственный, вопрос устройства не только помещичьего, но и буржуазного государства. И манить народ мыслью, будто возможно, до осуществления социалистического переворота, развитие «муниципального социализма» в земледелии, значит вести самую непозволительную демагогию. Марксизм позволяет внести в программу буржуазной революции национализацию, потому что национализация есть буржуазная мера, потому что абсолютная рента мешает развитию капитализма, частная собственность на землю есть помеха капитализму. Но надо переделать марксизм в фабианский интеллигентский оппортунизм, чтобы в программу буржуазной революции включать муниципализацию крупных имений.

342 В. И. ЛЕНИН

Здесь именно перед нами выступает различие мелкобуржуазных и пролетарских методов в буржуазной революции. Мелкая буржуазия, даже самая радикальная, – наша партия с.-р. в том числе, – предвидит не классовую борьбу послебуржуазной революции, а всеобщее благоденствие и успокоение. Поэтому она заранее «вьет себе гнездышко», вносит планы мелкобуржуазного реформаторства в буржуазную революцию, беседует о разных «нормах», о «регулировании» землевладения, об укреплении трудового начала и трудового мелкого хозяйства и т. д. Мелкобуржуазный метод есть метод строительства отношений возможно большего социального мира. Пролетарский метод есть исключительнорасчистка пути от всего средневекового, расчистка пути для классовой борьбы.Поэтому всякие «нормы» землевладения пролетарий может предоставить обсуждать мелким хозяйчикам: пролетария интересует только уничтожение помещичьих латифундий, только уничтожение частной собственности на землю, как последнегопрепятствия классовой борьбы в земледелии. В буржуазной революции нас интересует не мещанское реформаторство, не будущее «гнездышко» успокоенных мелких хозяев, – а условия пролетарской борьбы против всякого мещанского успокоения на буржуазной почве.

Именно этот антипролетарский дух вносит в программу буржуазнойаграрной революции муниципализация, ибо она не расширяет и не обостряет классовой борьбы, вопреки глубоко ложному мнению меньшевиков, а, наоборот, притупляетее. Притупляет и тем, что допускает демократизм местный при неполном демократизме центра. Притупляет и идеей «муниципального социализма», ибо таковой мыслимв буржуазном обществе только в сторонкеот столбовой дороги борьбы, только в мелких, местных, неважных вопросах, по которым дажебуржуазия может уступить, может помириться, не теряя возможности сохранить свое господство, как класса.

Рабочий класс должен дать буржуазному обществу самую чистую, самую последовательную, самую реши-

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 343

тельную программу буржуазного переворота вплоть до буржуазной национализации земли. От мещанского реформаторства пролетариат с презрением отстраняется в буржуазной революции: нас интересует свобода для борьбы, а не свобода для мещанского счастья.

Оппортунизм интеллигенции в рабочей партии, естественно, тянет иную линию. Вместо широкой революционной программы буржуазного переворота внимание устремляется на мещанскую утопию: отстоять местный демократизм при недемократизме центра, обеспечить для мелкого реформаторства уголок муниципального хозяйства в стороне от крупных «передряг», обойти остроту необычайно острого земельного конфликта по рецепту антисемитов, т. е. перечислением крупного национального вопроса по ведомству мелких местных вопросов.

8. НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕРЫ ПОРОЖДЕННОЙ МУНИЦИПАЛИЗАЦИЕЙ ПУТАНИЦЫ

Какая неясность посеяна «муниципализаторской» программой в головах с.-д., на какое беспомощное положение осуждены ею пропагандисты и агитаторы, об этом свидетельствуют следующие казусы.

Ю. Ларин, несомненно, один из видных и известных в литературе меньшевиков. В Стокгольме он принимал, как видно из протоколов, живейшее участие в проведении программы. Его брошюра «Крестьянский вопрос и социал-демократия», вошедшая в серию брошюр «Нового мира», является почти официальным комментарием к меньшевистской программе. И вот что пишет этот комментатор. Заключительные страницы его брошюры посвящены итогам вопроса о земельном преобразовании. Автор предусматривает троякий исход этих преобразований: 1) дополнительные наделы в частную собственность крестьян за вознаграждение – «наиболее невыгодный исход для рабочего класса, низших слоев крестьянства и всего развития народного хозяйства» (103). Второй исход – наилучший и 3-й, хотя невероятный, – «провозглашение на бумаге обязательного уравнительного пользования». Казалось бы, мы вправе

344 В. И. ЛЕНИН

ожидать, что второй исход, по мнению сторонника муниципализаторской программы, должен состоять в муниципализации? Нет. Слушайте:

«Быть может, все конфискованные или даже все вообще землибудут объявлены общей государственной собственностьюи переданы в распоряжение местного самоуправления для бесплатной(??) раздачи в пользование всем хозяйствующим действительно на них, конечно, без обязательного по всей России введения уравнительного пользования и без запрещения наемного труда. Такое решение вопроса, как мы видели, наиболее обеспечивает как ближайшие интересы пролетариата, так и общие интересы социалистического движения и поднятие производительности труда – основной вопрос жизни России. Поэтому социал-демократы должны отстаивать и проводить аграрную реформу (?) именно такого характера. Она будет иметь место тогда, когда в достигшей высшего развития революции сильны будут сознательные элементы общественного развития» (103. Курсив наш).

Если Ю. Ларин или другие меньшевики думают, что здесь изложена программа муниципализации, то это трагикомическое заблуждение. Передача всехземель в собственность государства есть национализация земли,распоряжение которой нельзя себе и представить иначе, как через местные самоуправления, действующие в пределах общегосударственного закона. Под такой программой – не «реформ», конечно, а революции – я всецело подписываюсь, за исключением пункта о «бесплатной» раздаче хозяйничающим даже с наемным трудом. Обещать такую вещь за буржуазное общество – это более приличествует антисемиту, чем социал-демократу. Предполагать возможным такой исход в рамках капиталистического развития марксист не может, – считать желательной передачу ренты фермерам-предпринимателям тоже нет оснований. Но, за исключением этого пункта, который вероятнее всего объяснить обмолвкой автора, остается несомненным, что в популярной меньшевистской брошюре, как лучший исход в связи с высшим развитием революции, проповедуется национализация земли.

Тот же Ларин по вопросу о том, что делать с частновладельческими землями, пишет:

«Что же касается частновладельческих земель, занятых крупными производительными капиталистическими хозяйствами, то

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 345

их конфискация мыслится социал-демократами отнюдь не для раздела между мелкими хозяевами. В то время как средняя производительность мелкого крестьянского хозяйства на своей или арендованной земле не достигает 30 пудов с десятины, – средняя производительность капиталистического сельского хозяйства превышает в России 50 пудов» (64).

Говоря это, Ларин в сущности выбрасывает за борт идею крестьянскойаграрной революции, ибо его средние цифры урожайности относятся ко всемпомещичьим землям. Если не считать возможным более широкое и более быстрое поднятие производительности труда в освобожденном от крепостничества мелком сельском хозяйстве, – то тогда вся вообще «поддержка революционных выступлений крестьянства вплоть до конфискации помещичьих земель» не имеет смысла. А затем Ларин забывает, что по вопросу о том, «для чего мыслится социал-демократами конфискация капиталистических хозяйств», есть решение Стокгольмского съезда.

Именно т. Струмилин внес на Стокгольмском съезде поправку – вставить после слов: экономическое развитие (в резолюции) «настаивая поэтому на том, чтобы конфискованные крупнокапиталистические экономии эксплуатировались и впредь капиталистически в общенародных интересах и на условиях, лучше всего обеспечивающих нужды сельскохозяйственного пролетариата» (стр. 157). Поправка эта была отвергнута всеми против одного(там же).

И тем не менее пропаганда в массах идет, не считаясь с решением съезда! Муниципализация – настолько путанная вещь, в силу оставления частной собственности на надельные земли, что невольно комментирование программы расходится с решением съезда.

К. Каутский, которого так часто и так несправедливо цитировали в пользу той или иной программы (несправедливо потому, что он решительно отклонял от себя предложения высказаться определенно по этому вопросу, ограничиваясь выяснением некоторых общих истин), Каутский, – которого, точно для курьеза, притягивали даже в защиту муниципализации, писал, оказывается, М. Шанину в апреле 1906 года:

346 В. И. ЛЕНИН

«Очевидно, я под муниципализацией понимал нечто иное, чем Вы и, может быть, Маслов. Я понимал под ней вот что: крупное землевладение будет конфисковано и на нем и впредь будет вестись общинами (!) или более крупными организациями крупное хозяйство или же земля будет сдаваться в аренду производительным товариществам. Я не знаю, возможно ли это в России, не знаю также, пойдут ли крестьяне на это. Я и не говорю, что мы должны этого требовать, но думаю только, что еслиэтого требуют другие, мы свободно могли бы с этим согласиться. Это был бы интересный эксперимент»*.

Кажется, этих цитат достаточно, чтобы показать, как люди, вполне сочувственно относившиеся или относящиеся к стокгольмской программе, уничтожаютее своими толкованиями. Виною тут – безнадежная путаница в программе, теоретически связанной с отрицанием теории ренты Маркса, практически приспособленной к невозможному «среднему» случаю с местным демократизмом при недемократизме центральной власти, экономически являющейся внесением мелкобуржуазного якобы социалистического реформаторства в программу буржуазной революции.

ГЛАВА V

КЛАССЫ И ПАРТИИ ПО ПРЕНИЯМ ВО ВТОРОЙ ДУМЕ ОБ АГРАРНОМ ВОПРОСЕ

Нам кажется небесполезным подойти еще с несколько иной стороны к вопросу об аграрной программе рабочей партии в русской буржуазной революции. Разбор экономических условий переворота и политических соображений в пользу той или иной программы следует дополнить картиной борьбы разных классов и партий,

М. Шанин. «Муниципализация или раздел в собственность». Вильна. 1907 г., стр. 4. М. Шанин справедливо выражает сомнение по поводу того, можно ли зачислять Каутского в сторонники муниципализации, и протест против меньшевистской рекламы (в меньшевистской «Правде» ¹²²1906 года) насчет Каутского. В письме Каутского, опубликованном Масловым, Каутский прямо говорит: «Мы можем предоставить крестьянам решение вопроса насчет форм,которые должна принять земельная собственность, отнятая у крупных землевладельцев. Я считал бы ошибкою хотеть что-либо навязать им в этом отношении» (с. 16. «К вопросу об аграрной программе». Маслов и Каутский. Изд. «Нового мира», М., 1906). Это вполне определенное заявление Каутского как раз исключает муниципализацию, навязываемуюменьшевиками крестьянам.

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 347

охватывающей по возможности все интересы в непосредственном противопоставлении их друг другу. Только такая картина может дать представление о рассматриваемом явлении (борьба за землю в русской революции) в его целом,исключая односторонность и случайность отдельных отзывов, проверяя теоретические выводы практическим чутьем самих заинтересованных лиц. Как отдельные лица, любые представители партий и классов могут заблуждаться, но когда они выступают на публичной арене, перед всем населением, то отдельные ошибки неизбежно выправляются соответственными группами или классами, заинтересованными в борьбе. Классы не ошибаются: в общем и целом они намечают свои интересы и свои политические задачи соответственно условиям борьбы и условиям общественной эволюции.

Для составления такой картины у нас есть превосходный материал в стенографических отчетах обеих Дум. Мы берем вторую Думу, ибо она несомненно отражает борьбу классов в русской революции более полно и более зрело: выборы во вторую Думу не бойкотировались ни одной влиятельной партией. Политическая группировка депутатов гораздо определеннее во II Думе, думские фракции более сплочены и теснее связаны с соответственными партиями. Опыт I Думы дал уже немало материала, который помог всем партиям более обдуманно определить свою линию. По всем этим причинам следует предпочесть вторую Думу. На прения в I Думе мы будем ссылаться лишь в дополнение или пояснение заявлений, сделанных во второй Думе.

Чтобы картина борьбы классов и партий по прениям второй Думы была полна и точна, надо выделить каждую значительную и своеобразную думскую фракцию и характеризовать ее выдержками из главных речей по главным пунктам аграрного вопроса. Второстепенных ораторов нет возможности и нет надобности цитировать всех, и мы будем отмечать лишь тех, кто внес что-либо новое или дал заслуживающее внимания освещение какой-либо стороне дела.

348 В. И. ЛЕНИН

Основные группы думских депутатов, явственно выделяющиеся в аграрных дебатах, следующие: 1) правые и октябристы, – разница между ними, как увидим, во второй Думе сколько-нибудь существенно не проявилась; 2) кадеты; 3) правые и октябристские крестьяне, стоящие, как увидим, левее кадетов; 4) беспартийные крестьяне; 5) народники или трудовики-интеллигенты, стоящие несколько правее 6) трудовиков-крестьян, затем 7) социалисты-революционеры; 8) «националы», представители нерусских народностей, и 9) социал-демократы. Позицию правительства мы отметим в связи с той думской группой, с которою оно по существу сходится.

1. ПРАВЫЕ И ОКТЯБРИСТЫ

Позицию правых в аграрном вопросе лучше всех выразил, несомненно, граф Боб-ринский в речи 29 марта 1907 г. (18-ое заседание II Думы). Поспорив с левым священником Тихвинским насчет священного писания и его заветов повиноваться властям, помянув «самую чистую, самую светлую страницу русской истории» (1289) – освобождение крестьян (мы скажем об этом особо ниже), граф «с открытым забралом» подходит к аграрному вопросу. «Каких-нибудь 100—150 лет тому назад в Западной Европе почти повсюду крестьяне жили так же бедно, так же приниженно и невежественно, как у нас теперь. Была та же община, как и у нас в России, с переделом по душам, этот типичный пережиток феодального строя» (1293). Теперь, продолжает оратор, крестьяне в Западной Европе живут в достатке. Спрашивается, какое чудо превратило «нищего, приниженного крестьянина в зажиточного, уважающего себяи других, полезного гражданина»? «Тут есть только один ответ: чудо это совершила крестьянская личная собственность, собственность, которая столь ненавистна здесь налево, собственность, которую мы, правые, будем отстаивать всеми силами

Цифры, без дальнейших обозначений, означают везде в дальнейшем страницы стенографического отчета.

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 349

нашего разума, всею мощью нашего искреннего убеждения, ибо мы знаем, что в собственности сила и будущность России» (1294). «Со средины прошлого века агрономическая химия сделала удивительные... открытия в области питания растений, и заграничные крестьяне – мелкие собственники наравне {??) с крупными – сумели использовать эти открытия науки и применением искусственного удобрения достигли еще большего повышения урожаев, и теперь, когда на нашем великолепном черноземе мы получаем 30—35 пудов зерна, а иногда и семян не получаем, за границей из года в год в среднем достигается урожай от 70 до 120 пудов, смотря по стране и климатическим условиям. Вот вам разрешение земельного вопроса. Это не мечта, не фантазия. Это поучительный исторический пример. И не по стопам Пугачева и Стеньки Разина с криком «Сарынь на кичку» пойдет русский крестьянин» (ой, граф, не ручайтесь!), «он пойдет по единственному верному пути, по которому пошли все цивилизованные народы, по пути своих соседей Западной Европы и по пути, наконец, наших польских братии, по пути западнорусских крестьян, которые уже сознали всю гибельность общинного и подворного чересполосного владения и местами уже стали вводить хуторское хозяйство» (1296). Граф Бобринский говорит далее, и справедливо говорит, что «этот путь указан в 1861 году – при освобождении крестьян от крепостной зависимости». Он советует не пожалеть «десятков миллионов» на то, чтобы «создать зажиточный класс крестьян-собственников». Он заявляет: «вот, господа, в общих чертах наша аграрная программа. Это не программа предвыборных и агитационных посул. Это не программа ломки существующих социальных и юридических норм» (это программа насильственного выживания со света миллионов крестьянства), «это не программа опасных фантазий, а это программа вполне осуществимая» (это еще вопрос) «и испытанная» (что правда, то правда). «И давно пора бросить мечту о какой-то экономической самобытности русского народа... Но как объяснить себе, что совершенно неосуществимые проекты, как

350 В. И. ЛЕНИН

проект Трудовой группы и проект партии народной свободы, внесены в серьезное законодательное собрание? Ведь никогда никакой парламент в мире не слыхал об отобрании в казну всей земли или о том, чтобы землю взять у Ивана и отдать Петру... Появление этих проектов есть результат растерянности» (объяснил!)... «Итак, русское крестьянство, перед тобой выбор двух путей: одна дорога широкая и на вид легкая – путь захвата и принудительного отчуждения, к которому тебя отсюда призывали. Путь этот вначале заманчив, он идет под изволок, но кончается обрывом» (для помещиков?) «и гибелью как для крестьянства, так и для всего государства. Другой путь – путь, узкий и тернистый, идет в гору, но этот путь ведет тебя к высотам правды, права и прочного благополучия» (1299).

Как видит читатель, это – правительственная программа. Ее именно осуществляет Столыпин своим знаменитым аграрным законодательством по 87 статье. Эту же самую программу формулировал Пуришкевич в своих аграрных тезисах (20-ое заседание, 2 апреля 1907 г., стр. 1532—1533). Эту же самую программу по частям защищали и октябристы, начиная с Святополка-Мирского в первый день прений по аграрному вопросу (19 марта), кончая Капустиным («крестьянам нужна земля в собственность, а не в пользование, как это предлагается» – 24-ое заседание 9 апреля 1907 г., с. 1805 – речь Капустина встречена аплодисментами правой «и части центра»).

В программе черносотенцев и октябристов нет и намека на защиту докапиталистических форм хозяйства, например, на прославление патриархальности земледелия и т. п. Защита общины, имевшей весьма еще недавно горячих сторонников среди высшей бюрократии и помещиков, окончательно сменилась ярой враждой к общине. Черносотенцы становятся вполне на почву капиталистического развития, рисуют безусловно программу экономически-прогрессивную, европейскую; это необходимо особенно подчеркнуть, потому что у нас очень распространен вульгарный и упрощенный взгляд на характер реакционной политики поме-

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 351

щиков. Если либералы нередко изображают черносотенцев шутами и глупцами, то надо сказать, что такая характеристика гораздо более применима к кадетам. Реакционеры же наши отличаются чрезвычайной ясностью классового сознания. Они прекрасно знают, чего они хотят, куда они идут, на какие силы они рассчитывают. У них нет ни тени половинчатости и нерешительности (по крайней мере, во второй Думе: в первой была «растерянность» – у господ Бобринских!). У них ясно чувствуется связь с вполне определенным классом, привыкшим командовать, оценившим верноусловия сохранения своего господства в капиталистическойобстановке и отстаивающим свои интересы беззастенчиво – хотя бы это стоило ускоренного вымирания, забивания, выселения миллионов крестьян. Реакционность черносотенной программы состоит не в закреплении каких-либо докапиталистических отношений или порядков (в этом отношении все партии в эпоху второй Думы стоят уже, в сущности, на почве признания капитализма, как данного), а в развитии капитализма по юнкерскомутипу дляусиления власти и доходов помещика, для подведения нового, более прочного, фундамента под здание самодержавия. Противоречия между словом и делом у этих господ нет: наши реакционеры тоже «люди дела», как говорил Лассаль про немецких реакционеров в отличие от либералов.

Как относятся эти люди к идее национализации земли? например, к той частичной национализации с выкупом, которой требовали кадеты в первой Думе, оставляя – подобно меньшевикам – собственность на мелкие участки и создавая государственный земельный запас из остальных земель? не уловили ли они в идее национализации возможности укрепить бюрократию, упрочить центральную буржуазную власть против пролетариата, восстановить «государственный феодализм» и «китайщину»?

Напротив, их приводит в ярость всякий намек на национализацию земли, и они борются против нее так, как будто бы заимствовали свои доводы у Плеханова. Вот вам правый помещик, дворянин Ветчинин. «Я думаю, —

352 В. И. ЛЕНИН

говорил он в 39-ом заседании, 16 мая 1907 г., – что вопрос о принудительном отчуждении должен быть решен в отрицательном смысле с точки зрения правовой. Сторонники этого мнения забывают, что нарушение прав частных собственников присуще тем государствам, которые стоят на низкой ступени общественного и государственного развития. Стоит только нам вспомнить московский период, когда нередко отбирались земли у частных собственников на царя и передавались затем приближенным царя и монастырям. К чему привело такое отношение правительства? Последствия были ужасны» (619).

Вот на какую замазку пошла плехановская «реставрация московской Руси»! И не один Ветчинин тянет эту ноту. В первой Думе помещик Н. Львов, бывший на выборах кадетом, потом ушедший вправо и после разгона I Думы беседовавший со Столыпиным о портфеле, – этот субъект совершенно так же ставил вопрос. «В проекте 42-х, – говорил он о кадетском перводумском проекте, – поражает отпечаток все того же старого бюрократического деспотизма, который стремится все уравнять» (12-ое заседание, 19 мая 1906 г., стр. 479—480). Он «заступался»– совсем в духе Маслова – за нерусские национальности: «как подчинить ей (уравнительности) всю Россию, и Малороссию, и Литву, и Польшу, и Остзейский край?» (479). Он грозил: «в С.-Петербурге вы должны создать огромную земельную канцелярию... в каждом уголке держать целый штат чиновников» (480).

Эти крики о бюрократизме и о закрепощении в связи с идеей национализации – крики наших муниципалистов, некстати списавших с немецкого образца, – составляют положительно основной мотив всех правых речей. Вот октябрист Шидловский – против принудительного отчуждения, обвиняет кадетов в проповеди «прикрепощения» (12-ое заседание II Думы, 19 марта 1907 г., стр. 752). Вот Шульгин вопиет, что собственность неприкосновенна, что принудительное отчуждение – «могила культуры и цивилизации» (16-ое заседание, 26 марта 1907 г., с. 1133). Шульгин ссылается —

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 353

1 9^

не говорит только, не по «Дневнику» ли Плеханова – на Китай XII века, на печальный результат китайского эксперимента с национализацией (стр. 1137). Вот Скирмунт в I Думе: собственником будет государство! «опять благодать для бюрократии Эльдорадо» (10 заседание, 16 мая 1906 г., с. 410). Вот октябрист Танцов во II Думе восклицает: «с гораздо большим основанием эти упреки (упреки в крепостничестве) могут быть переброшены на левую сторону и в центр. Что же в самом деле готовят эти проекты для крестьян, как не порабощение их земле; как не то же самое крепостное право, только в ином виде, в котором помещики будут заменены ростовщиками и чиновниками» (39-ое заседание, 16 мая 1907 г., с. 653).

Конечно, лицемерие этих воплей о бюрократизме бьет в глаза, ибо именно крестьяне, требующие национализации, выдвинули замечательную идею местных земельных комитетов, выбранных всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием. Но черносотенные помещики вынужденыхвататься за все и всяческие доводы против национализации. Классовое чутье подсказывает им, что национализация в России XX века неразрывно связана с крестьянской республикой. В других странах, где в силу объективных условий не может быть крестьянской аграрной революции, дело обстоит, разумеется, иначе, – например, в Германии, где национализаторским планам могут сочувствовать Каницы, где социалисты и слышать не хотят о национализации, где буржуазное движение за национализацию ограничивается интеллигентским сектантством. Чтобы бороться с крестьянской революцией, правыедолжны были выступать перед крестьянами в роли защитников крестьянской собственностипротив национализации. Мы видели один пример у Бобринского. Вот другой у Ветчинина: «Вопрос этот (о национализации земли) должен, конечно, быть разрешен в отрицательном смысле, так как он не находит сочувствия даже в крестьянской сфере: они желают владеть землей на праве собственности, но не на праве арендования» (39 заседание, стр. 621). Закрестьян такговорить могли только помещики да