Текст книги "Последний герой нашего времени (сборник)"

Автор книги: Владимир Контровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Сограждане! – голос миловидной дикторши-мулатки дрожал от волнения, а в глазах явственно просматривалась тень испуга. – Сегодня, в семь часов утра, мы стали свидетелями нового преступления эйпирров. В одном из пригородов Чикаго…

"Идиоты, – подумал Натаниэль. – Неужели они не понимают, что таким способом ничего не исправишь? Браун-скинов слишком много, и они не замедлят принять ответные меры…"

Он сел перед экраном, отставив в сторону чашку с недопитым кофе. Приходя домой, Нат сразу же включал медиа-центр, чтобы быть в курсе новостей – на работе ему было не до этого. Он обычно ужинал, слушая новости, но эта новость заставила его забыть о еде.

На экране стлался чёрный дым, прошитый острыми языками пламени, а голос за кадром комментировал события:

– Группа эйпирров – по предварительным данным, их было около двадцати человек, – ворвалась в этот район на автомашинах. Люди мирно спали в своих жилищах, а нападавшие открыли огонь из гранатомётов. Точное число погибших…

"Этот коттедж сложился от попадания, как карточный домик, – вряд ли хоть кому-то удалось выбраться из-под развалин. И этот тоже, и тот – да, эти парни не жалели зарядов…".

– Но самое страшное произошло потом…

Нат увидел искорёженный остов жёлтого школьного автобуса, завалившийся набок.

– Эйпирры подожгли этот автобус – подожгли вместе с детьми. Никто из детей не спасся – уцелевших добивали автоматными очередями…

Дети лежали неподалёку от автобуса, и никто из них не подавал признаков жизни. А затем стали видны согнутые фигуры людей в тёмных комбинезонах, с оружием в руках. Они торопливо залезали в машины, которые, надсадно взревев моторами, исчезали в клубах дыма и пыли.

– Смотрите, вот их лица! Обязанность каждого законопослушного гражданина страны известить власти, если кто-то из этих людей появится…

"Положим, лиц не разобрать, – подумал Нат, когда на экране появилось укрупнённое изображение, – они в масках. Но всё равно – не завидую я этим парням. Теперь их будут травить, как бешеных волков, травить, пока не затравят. Эти снимки сделаны через систему континентального слежения – вряд ли в это время и в этом месте мог оказаться дотошный корреспондент с видеокамерой. После соответствующей компьютерной обработки на основе этих фотографий можно получить портреты нападавших – пусть даже примерные. И тогда… Помнится мне, у нас в "High Tech" работали на этой задачей ещё лет пятнадцать назад. А эту запись, наверно, гоняют целый день – ведь сейчас уже…".

Он посмотрел на большие настенные часы – их когда-то купила Джейн, – и тут запищал сигнал: кто-то стоял у ограды его дома, и этот кто-то явно хотел войти.

Бампо бросил взгляд на миниатюрный монитор камеры внешнего обзора. Да, так и есть – у ворот переминался с ноги на ногу человек, одетый в короткую коричневую кожаную куртку поверх тёмного комбинезона.

Сигнал повторился. Нат выдвинул ящик стола, достал оттуда автоматический пистолет, сунул его за пояс и вышел на улицу. Он шёл по дорожке, ведущей от двери дома к воротам, не спеша – он уже знал, кто там стоит, и ему хотелось подумать, как поступить.

– Брат! – выдохнул человек у ограды, когда Натаниэль подошёл к воротам и включил "привратника" – дисплей, позволяющий гостю и хозяину видеть друг друга и говорить. – Белый брат! Мне нужно пересидеть до утра, пока эти собаки не успокоятся. А утром…

Нат молчал, глядя в глаза эйпирра – в безумные глаза, где были перемешаны злоба и страх, – и видел перед собой сначала восковое лицо Джейн в морге, потом смеющуюся Кэролайн в белом платье, с фатой на голове; и снова Джейн, и снова Кэролайн, но уже с детьми, которых он так и не видел никогда в реале. А потом он увидел горящие дома, остов сожжённого школьного автобуса и разбросанные в беспорядке детские тела, разорванные пулями со смещённым центром тяжести, нелепые в уродливых позах смерти, словно сломанные игрушки… Нат молчал бесконечно долго – наверно, целую минуту, – а потом сурово произнёс каким-то чужим голосом, как будто говорил не он, Натаниэль Бампо, руководитель департамента новых разработок "High Tech Corporation", а человек из другого времени или даже из другого мира:

– Я тебе не брат. Уходи. Я не буду прятать в своём доме убийцу детей. Если ты ступил на тропу войны, воюй с мужчинами, а не расстреливай из автомата ребятишек. Я всё сказал.

Парень судорожно сглотнул – кадык на его горле дёрнулся вверх-вниз, – повернулся и побежал вдоль ограды, затравленно озираясь по сторонам. Нат долго смотрел ему вслед, пока фигура в мешковатом комбинезоне не растаяла в сгустившейся темноте.

Но в полицию он звонить не стал.

* * *

«High Tech Corporation» процветала по-прежнему, несмотря на то, что в её штате всё больше было смуглокожих сотрудников, причём отнюдь не только на должностях курьеров или секретарш. Ведь мозги у всех людей устроены одинаково, всё зависит лишь от уровня общего и специального образования, а университеты год за годом выпускали тысячи и тысячи «небелых» выпускников. И они оказывались ничуть не худшими специалистами, чем их белые предшественники, и приносили компании солидную прибыль, зачастую поражая даже ветеранов «High Tech» своими нестандартными техническими решениями. «Ладошки» и «супераккумуляторы» давно появились на рынке, и уже пошли в серийное производство первые пригодные для массового потребителя образцы пищевых синтезаторов.

В тридцать девятом Натаниэль получил новый, сокрушительный удар – совершенно неожиданный и оттого особенно болезненный. В коридорах многоэтажного головного офиса "High Tech Corporation" давно уже циркулировали неясные слухи о каких-то грядущих уже в скором будущем серьёзных переменах, но всё случилось как-то слишком быстро. Сначала почти полностью сменился совет директоров, а однажды утром в кабинете Ната замурлыкал коммуникатор, и вкрадчивый голосок секретарши проворковал:

– Мистер Бампо, вас хочет видеть директор по персоналу господин Аль-Мансур!

"Аль-Мансур? Это что ещё за хрень? А куда девался старина Бойл? – недоумевал Нат, поднимаясь на скоростном лифте на административный этаж. – И что ему от меня надо?".

Аль-Мансур оказался стройным, безукоризненно одетым моложавым арабом. Вежливо предложив Бампо сесть, он без промедления перешёл к делу, явно демонстрируя неплохое знакомство со старой истиной "время – деньги".

– Мистер Бампо, – английский у Аль-Мансура был превосходным, с едва уловимым акцентом, – компания высоко ценит ваш огромный опыт и ваши заслуги. К сожалению, обстоятельства против нас – вы прекрасно знаете, что такое конкурентная борьба. Нас теснят, и мы вынуждены защищаться. В сложившейся ситуации у нас нет другого выхода – нам придётся уменьшить заработную плату большинству служащих "High Tech". Конечно, мы не можем платить вам, – директор по персоналу выдержал короткую паузу, – в вашем прежнем статусе главы департамента новых разработок меньше, чем платили раньше. Это было бы несправедливо, – ещё одна пауза, -…и мы предлагаем вам стать инструктором по подготовке молодых специалистов. Зарплата у вас будет меньше, но и работы тоже будет меньше – гораздо меньше. Да и ответственности тоже будет куда меньше.

– А кто придёт на моё место? – спросил Нат, сохраняя спокойствие. Сотрясать воздух патетическими высказываниями вроде "Я никогда не боялся ответственности!" или задавать идиотский вопрос "Но почему?" было бессмысленно – ясно ведь, что всё уже решено.

– На ваше место, – глаза Аль-Мансура похолодели, – придёт новый перспективный работник. Из Саудовской Аравии – такова политика нового руководства компании. Вам хватит трёх дней на передачу дел?

– Я… могу подумать? – ошеломлённо выдавил Нат.

– Думайте. До завтра, но не больше, – жёстко произнёс Аль-Мансур. – Вам до пенсии ещё несколько лет – вряд ли стоит отказываться от выгодного предложения. Особенно принимая во внимание, – добавил он, глядя в глаза Натаниэлю, – настоящие и будущие перемены. Вы меня понимаете? – закончил директор по персоналу, вставая и давая понять, что аудиенция окончена.

Вернувшись к себе в офис, Бампо отключил внешнюю связь и вышел через свой личный терминал в базу данных своего департамента. Ещё пару лет назад с помощью Мэрфи он создал на одном из жёстких дисков укромный уголок – настолько укромный, что его объём даже не отображался на диаграмме заполненности диска, а открыть его можно было только еженедельно менявшимся кодом, известным лишь самому Нату. В этот скрытый сектор он записывал свои последние идеи и разработки, касавшиеся маскировочного поля – "шапки-невидимки", как его называли. Введя код доступа, Натаниэль подождал, пока на экране появится запрос на подтверждение, и снова набрал код, изменив в нём всего один из пятнадцати символов. "Неверно! – тут же появилось на экране. – Внимание! Повторная ошибка приведёт к уничтожению массива!". Нат усмехнулся и повторил неверный код. Дело сделано – программа-убийца запущена, и всё то, что Натаниэль сюда записывал, стёрто без возможности восстановления.

Нат отнюдь не обольщался – над "шапкой-невидимкой" работало множество людей, и рано или поздно кто-нибудь из них додумается до того, что уже пришло в голову ему, Нату. Один человек не остановит технический прогресс – наивно на это надеяться. Но как бы то ни было, он, Натаниэль Бампо, не будет помогать новым хозяевам его страны.

А что именно случилось с "High Tech Corporation", Нату этим же вечером разъяснил Колдуэлл – разъяснил предельно доходчиво, несмотря на то, что они на пару осушили целую бутылку виски.

– Нас купили с потрохами, старина, – сказал Джон угрюмо. – Арабский мир сколотил огромные деньги на продаже нефти – настолько большие, что Восток уже не в силах их переварить! Арабы уже давно – где-то с конца прошлого века – активно инвестируют эти деньги в западную экономику, получая на этом бешеные дивиденды. Потом началось долевое участие, а затем и скупка контрольных пакетов акций. Потомки бедуинов наловчились владеть ultimate weapon[14]14
  Ultimate weapon (англ.) – абсолютное оружие.


[Закрыть] современности – деньгами – не хуже, чем их предки владели кривыми саблями… Ты не найдёшь сейчас на всём нашем континенте ни одной мало-мальски значащей фирмы, где не был бы задействован арабский капитал! Эр-Рияд заинтересовался нашими разработками, – кстати, и разработками твоего отдела по синтезу пищевой органики, – и решил прибрать всю корпорацию к рукам. Ты представляешь, какие им светят прибыли, если удастся наладить серийный выпуск синтезаторов в промышленных масштабах? А мы с тобой, – Джон горько покачал головой и со щелчком распечатал банку пива, – отработанный материал. Тот, кто тебя сменит, – он ведь выходец из саудовской элиты, так что брыкаться бестолку. Тем более что ты – белый.

– Я не буду учить браун-скинов тому, что знаю и умею сам, – глухо сказал Нат. – Они убили Джейн.

На следующий день Натаниэль подал заявление об увольнении. Его не удерживали, хотя выразили вежливое сожаление. Причитающие ему деньги он получил полностью, до последнего цента, – никто не собирался обманывать его по мелочам и добивать упавшего.

* * *

Целый год Нат ничего не делал, благо за без малого сорок лет работы в «High Tech» его текущий счёт изрядно вырос. Он не знал, куда себя деть, и зачастую просто сидел на кухне, тупо наблюдая, как по оконному стеклу стекают дождевые капли. И одна и та же мысль назойливо стучала в его голове – раз за разом: «Мы проиграли демографическую войну – остаётся только подписать безоговорочную капитуляцию…». «Мы растаяли, как кусочек холодного белого сахара в чашке горячего чёрного кофе…» – думал Натаниэль, размешивая сахар и глядя на поднимающийся над фарфоровой чашкой лёгкий дымок.

Он почти никуда не выходил, покидая свое одинокое жилище только в случае крайней необходимости, а Дик Мэрфи и Джон Колдуэлл навещали его нечасто – у них хватало своих проблем. "Каждый выживает в одиночку" – похоже, это циничное выражение становилось будничным.

Иногда Нат по многолетней привычке возвращался мыслями к работе, размышлял о векторе напряжённости маскировочного поля, о его конфигурации, об эмиттерах и о расходе энергии, но он тут же гнал эти мысли прочь. Всё, с прошлым покончено, и возврата нет.

Однако были и другие мысли, которые Натаниэль анализировал, стараясь довести до логического завершения. Белые проиграли – это факт, но это всего лишь констатация факта. Остаётся ещё вопрос: почему это произошло? Почему энергичная раса, преобразившая мир и достигшая невиданных доселе высот, тянущаяся к звёздам и к тайнам материи, вдруг начала угасать, совершая то, что можно было с полным правом назвать расовым самоубийством?

Нат думал. Времени у него было предостаточно, а привычка думать над той или иной проблемой вошла в плоть и кровь. Освободившись от жесткого ритма, навязываемого всем образом жизни и работой в корпорации, он вдруг получил возможность поразмыслить над темами, которые раньше полагал отвлечёнными, бесполезными, поскольку от них вряд ли можно было ожидать реальной экономической выгоды, исчисленной в денежных единицах.

"Мы жили хорошо, даже очень хорошо – у нас было всё. Мы поднялись на вершину, огляделись и… поняли, что дальше идти некуда, да и незачем. И нам стало тепло и уютно, и мы перестали понимать тех сумасбродов, которые когда-то плыли через бушующие моря, ломились сквозь непролазные джунгли и карабкались по скалам. Хотя нет, мы их понимали – если в конце пути героев ждали груды золота или алмазные россыпи. Тогда да, тогда стоит сворачивать шеи на преградах и в кровь обдирать руки. Но для нас всё это было уже позади – мы шагали по протоптанным дорогам, точнее, мчались по ним на своих роскошных машинах. Нам не надо было ломать голову над тем, как нам жить – рецепт уже приготовлен. Добейся успеха и наслаждайся жизнью – регламентированной и до последней клеточки расчерченной жизнью, где каждому отведено соответствующее место. Нам объясняли, что хорошо и что плохо, что надо кушать и как нужно одеваться, какую машину купить и какую передачу смотреть, какой пастой чистить зубы и за какого кандидата голосовать на выборах. И мы слушались, и следовали предписаниям, и радовались тому, как хорошо всё у нас устроено – мы ведь искренне в это верили. И когда нам говорили, что дети нам не нужны, потому что они сводят с ума своих родителей и мешают им жить, мы тоже этому верили. И мы забыли о том, что любой народ живёт только до тех пор, пока продолжает себя в детях.

Нас приучили к тому, что нам некуда больше стремиться – мы уже всего достигли. А раз так, то зачем заботиться о тех, кто придёт тебе на смену? И мы расслабились… Мы жили для себя – только для себя. Мы начали воспринимать необходимость заботиться о ком-то другом как досадную помеху нашему безмятежному существованию. Мы перестали думать о будущем – зачем, когда есть прекрасное настоящее? Только вот сами ли мы додумались до этого мудрого откровения, или же нам его ненавязчиво подсказали?".

* * *

В сороковом году президентом США стал негр. Это событие никого особо не удивило – в Европе подобное наблюдалось сплошь и рядом. Президентом Франции был араб, премьер-министром Великобритании – индус, канцлером Германии – турок, а на последних президентских выборах в России победил чеченец.

Однако Натаниэля это событие, как ни странно, встряхнуло – он вышел из состояния душевного оцепенения. Просматривая объявления в Сети, Нат обнаружил вакансию, которая пришлась ему по душе – прежде всего потому, что эта работа предполагала минимум общения с людьми. Так Натаниэль Бампо стал рейнджером заповедника Великих Озёр.

Новые обязанности оказались несложными – с ними физически сильный и энергичный мужчина справлялся без всякого труда. Зато теперь он мог часами бродить по лесу и дышать его древними запахами – Нат словно остановился на бегу и с изумлением увидел, что рядом есть другой мир, которого он прежде не замечал в сумятице дел; мир, с которого и началась та Америка, где он родился и вырос. Рейнджерам по штату и по традиции полагалось носить оружие, и Нат быстро выучился метко стрелять, влёт прошибая из винтовки подброшенную высоко вверх пустую жестянку из-под пива или кока-колы.

А ещё он пристрастился к чтению – и новейших AV-книг[15]15
  AV-книга – электронная форма книги на аудиовидеоносителе (на диске или на кристалле).


[Закрыть], и особенно старинных бумажных. Нат и не предполагал, что это занятие может оказаться настолько увлекательным. Долгими вечерами, сидя в своём лесном доме у горящего камина, он перелистывал таинственно шуршащие белые страницы, наполненные мыслями и переживаниями людей, живших до него на маленькой планете по имени Земля. Так он узнал, к своему удивлению, что триста лет назад по этим самым местам бродил его тёзка – охотился на оленей, сражался с кровожадными ирокезами и спасал попавших в беду бледнолицых девиц. «Вот ведь как интересно, – подумал Нат, прочтя книгу, – всё кончается там, откуда начиналось. Как там звали этого последнего из могикан?».

…И оживал лес за стенами дома, и звучали таинственные голоса, и мелькали неясные тени. И холодил ладонь гранёный ствол карабина, и надо было пройти через враждебную тёмную чащу, полную недобрых и зорких глаз, чтобы известить коменданта форта о том, что гуроны вновь вступили на тропу войны, и что нужно быть начеку. И что надо укрыть от случайной стрелы женщин и детей – в первую очередь детей, потому что иначе…

А другая книга – сборник рассказов Джека Лондона, отчаянного парня, жившего сто пятьдесят лет назад, оставила горький осадок. Вернее, горечь вызвала не вся книга, а один из рассказов, называвшийся "Лига стариков" – про старика-индейца, вступившего в неравную и заведомо безнадёжную борьбу с могучей расой белых пришельцев. А больше всего поразила Ната одна фраза, сказанная дюжему полисмену этим стариком, увидевшим хорошенькую белокурую девушку: "Как такие хрупкие скво могут рожать таких сильных мужчин, как ты?". "Знал бы ты, индеец, – с горечью подумал Натаниэль, – что придёт время, и эти скво перестанут рожать воинов… Тебе тогда, наверно, легче было бы умирать…".

* * *

Покидать своё лесное жилище Натаниэль старался как можно реже – особенно после того, как вышел на пенсию. Он делал это только тогда, когда надо было посетить ближайший городок и сделать там необходимые закупки. Кончено, Нат мог бы оформить доставку всего нужного и на дом, но он не хотел, чтобы кто-то нарушал его уединение. Уж лучше самому выбраться на час-полтора в этот чужой мир – тогда, когда ты сам этого захочешь, – чем позволить этому миру стучаться в твою дверь, когда это будет удобнее ему.

И только один раз Натаниэль ночевал в своём старом доме в городе – в последний раз.

…Агент по недвижимости – шустрый метис лет тридцати – не скрывал своей радости. Ещё бы – приобрести такой великолепный дом в прекрасном районе по цене гораздо ниже той, которую он ожидал. Этот бледнолицый старик не стал торговаться, хотя легко мог бы получить процентов на сорок больше, и агент уже прикидывал в уме, сколько он заработает на продаже этого роскошного жилища.

– Вы хотите забрать что-нибудь ценное, сеньор Бампо? – спросил он хозяина – уже бывшего хозяина.

– Нет, сеньор Мендес, – ответил Нат, окинув взглядом холл. "Все действительно для меня ценное, – подумал он, – фотографии Кэрри и внуков, картины и статуэтки – память о моей Джейн, книги – я уже забрал. Это уже не дом – это пустая скорлупа"

– Вот и прекрасно. Распишитесь, – агент зашуршал бумагами, – вот здесь, здесь, и ещё вот тут. Вы как хотите получить деньги – динарами или долларами? Если вы собираетесь хранить их в банке, то особой разницы нет, а вот в магазинах сейчас куда охотнее принимают динары. Зачем терять процент при конвертации, верно?

– Всё равно, – равнодушно бросил Натаниэль – Хотя… Давайте динарами – вот на эту карту, – он протянул агенту пластиковый прямоугольник, – с доступом на всю сумму.

Сеньор Мендес вставил карту в портативный сканер и проворно набрал комбинацию цифр, усердно шевеля при этом своими аккуратными чёрными усиками.

– Готово, – сказал он, возвращая Нату кредитку. – Проверьте, всё ли правильно.

Бампо кивнул, активировал доступ и скользнул глазами по семизначному числу, высветившемуся в окошке банк-сканера.

– Всё верно, – подтвердил он. – Вы знаете свою работу, сеньор Мендес. Набор ключей – от дверей, от ворот, от гаража – возьмите. Если новый владелец захочет сменить коды, то это несложно.

– Да, да, конечно. – Глаза агента поблёскивали – его распирало от удовольствия, и он не мог молчать. – А вы знаете, сеньор Бампо, на ваш дом уже есть покупатель. Бизнесмен-араб – у него три жены и тринадцать детей! Такая большая семья – им нужно много места. А в вашем доме… – но тут Мендес осёкся, заметив выражение глаз Ната. – Извините, сеньор Бампо, я не хотел… Извините…

– Не извиняйтесь, сеньор Мендес, – спокойно произнёс Натаниэль, – я всё понимаю. Могу ли я здесь переночевать? Уже поздно, а мне довольно далеко ехать. А утром я просто захлопну дверь – она запирается автоматически.

– Да, да, конечно, – закивал головой незадачливый агент, кляня себя за то, что коснулся столь щекотливой темы, и явно обрадованный тем, что собеседник не стал её развивать. – Я приеду завтра, часов в десять, не раньше, и вы…

– Я уеду в восемь, – перебил его Нат всё тем же ровным тоном. – Так что прощайте, сеньор Мендес. Вряд ли мы с вами снова увидимся – недвижимости у меня больше нет.

Ночью Натаниэль долго не мог уснуть, думая о том, что этот дом он так и не сумел наполнить детским смехом, и что за него это сделают другие. А дом молчал, и даже призраки прошлого – если они здесь были – безнадёжно вязли в толстом слое пыли, скопившемся за долгие годы необитаемости этого жилища.

* * *

Продавец был подчёркнуто вежлив и предупредителен – ещё бы, не часто появляются покупатели, готовые сделать такую крупную покупку. А то, что этот белый – интересно, сколько ему лет? пятьдесят? шестьдесят? семьдесят? – действительно хочет купить пищевой синтезатор, а не просто разглядывает эту занимательную и очень дорогую игрушку, Хасан понял очень быстро. Понял он и то, что этот парень – спец, и что пытаться рассказывать ему сказки о невероятных возможностях синтезатора нет никакого резона.

– Разъём стандартный, а источник можете подключить любой – хоть водородный реактор, хоть аккумулятор. Можете даже подсоединиться к автомобильному генератору – только вот расход топлива… На полфунта еды вы затратите столько бензина, сколько вам хватит на двести миль езды. Куда экономичнее использовать систему "ладошек", тогда…

Нат слушал молча, не перебивая, лишь изредка кивая головой. "Да, они довели наших мастодонтов до кондиции, – думал он, рассматривая изящный блестящий корпус с откидной крышкой. – И вес – первые опытные образцы мы перетаскивали вчетвером, пыхтя от натуги, а этот я легко унесу один – на руках".

– Подробная инструкция, – продавец показал толстенную книжицу, похожую на иллюстрированный журнал, – и набор программ, – он извлёк пачку разноцветных компакт-дисков. – Диапазон исходного органического сырья, пригодного для переработки, не столь обширен, как хотелось бы, но в гарантийное обслуживание входит и модернизация агрегата в течение трёх лет – без дополнительной оплаты. Если, конечно, вы не будете оформлять долгосрочный кредит – в этом случае…

– Я заплачу всё сразу, – прервал его Нат, заметив, как при этих его словах округлились глаза продавца.

– Динарами? – осторожно поинтересовался Хасан. – Хотя, конечно, я приму и доллары, если вам так удобнее.

– Динарами, – усмехнулся Натаниэль. – Меня уже предупредили. Зачем терять процент при конвертации, верно?

От помощи – довольный Хасан вызвался лично донести синтезатор до машины – Нат отказался. Уже уходя, он встретился в дверях с женщиной в тёмном платье и в хиджабе.

– Здравствуй, почтенный Хасан, – певуче произнесла она, лишь мимоходом зацепив взглядом Натаниэля.

– Здравствуй, почтенная Мариам, – приветствовал её продавец, и его улыбка, в отличие от официально-вежливой, с которой он разговаривал с Бампо, была искренней. – Я слышал, твоя средняя дочь уже родила первенца! Это правда?

Что ответила Хасану женщина, Нат не услышал, но когда он уже выходил на улицу, до него донёслось негромкое:

– Эти бывшие ещё попадаются на наших улицах. А я думала, они уже все вымерли…

В глазах у Натаниэля потемнело, он скрипнул зубами, но сдержался. Уложив покупку в багажник, он захлопнул заднюю дверцу и тут заметил невдалеке двух смуглокожих детей лет четырёх-пяти – мальчика и девочку. Они с явным любопытством смотрели на… Нет, не на автомобиль – эта древняя колымага их ничуть не заинтересовала. Дети рассматривали блестящими глазёнками самого Ната – с таким видом, словно перед ними появилось вдруг сказочное существо, которое невозможно встретить в обычной жизни.

* * *

За событиями в мире Натаниэль следил, и очень внимательно: в отличие от Ната Бампо XVIII века Нат Бампо века XXI располагал куда более совершенной техникой.

В пятьдесят четвёртом две новые сверхдержавы, оспаривавшие друг у друга власть над изменившимся миром, столкнулись – разразился тихоокеанский кризис. И Натаниэль поймал себя на том, что испытывает чувство, очень похожее на откровенное злорадство – пусть бьют друг друга! Но когда конфликт между Новым Халифатом и Азиатским Союзом вплотную подошёл к той грани, за которой начинается широкомасштабная война, ему стало не по себе. "Неужели всё это, – думал он, следя за скользящей над гладью озера белокрылой чайкой, – и этот лес, и эта птица в один миг может рассыпаться радиоактивным пеплом?". А потом Нат вспомнил о Кэролайн, и его обдало леденящим холодом – если над Индостаном встанут атомные грибы, то у его маленькой Кэрри с детьми (неважно, что они уже выросли) не будет ни единого шанса уцелеть.

Соединённые Штаты, формально оставаясь независимой страной, практически вошли в состав Нового Халифата. Однако активного участия в противостоянии они не принимали – хватало внутренних проблем. Всё тихоокеанское побережье – от Калифорнии до Аляски – было охвачено этническими беспорядками, в которых схлестнулись латиноамериканцы и китайцы из многочисленных диаспор с одной стороны и тёмнокожие мусульмане – с другой. О происходящем по официальным каналам сообщалось глухо и невнятно, хотя дело шло к самой настоящей гражданской войне. Число жертв с обеих сторон исчислялось десятками тысяч, и обоюдная жестокость далеко превзошла ту, с которой действовали двадцать лет назад приснопамятные эйпирры.

В полыхающие штаты восточного побережья Америки были введены отряды наскоро сформированного корпуса "сил поддержания общественного порядка" и правительственные войска. Они именовались миротворцами, хотя частенько превращались в обыкновенных карателей – информационные каналы Азиатского Союза захлёбывались сообщениями о расправах над проживающими на территории "полыхающих штатов" китайцами и японцами. Китайские подводные лодки прорывались к берегам Калифорнии и выплевывали из своих торпедных аппаратов прямо на песчаные пляжи самоходные капсулы-контейнеры с оружием для желтокожих "повстанцев", как их называли в Пекине и Токио, а через мексиканскую границу потоком шло японское военное снаряжение.

Тем временем флот Нового Халифата высадил десант в Индонезии, поддерживая мусульманских сепаратистов. Горели джунгли, и арабские винтокрылы расстреливали с воздуха джонки и сампаны, переполненные беженцами. Вдоль индо-пакистанской границы разгорелись ожесточённые встречные бои бронетанковых соединений, а сверхзвуковые "джинны" заливали напалмом и забрасывали термобарическими бомбами города Кашмира и Пенджаба. Кровавый "мятеж на Минданао", по терминологии "желтых драконов", – или "восстание", выражаясь языком "новых бедуинов", – был беспощадно подавлен китайскими войсками, и Филиппины вошли в состав Азиатского Союза. Японо-индийская эскадра пресекла попытку высадки отборных частей африканской морской пехоты – "Зулусов Зимбабве" – на Цейлон. На дно пошли сотни кораблей, волны выбрасывали на берег обломки и трупы, акулы обжирались человеческим мясом, и тогда Новый Халифат потянулся к атомной бомбе. На улицах европейских столиц многотысячные толпы под зелёными знамёнами призывали покарать "неверных азиатов", а в России было введено военное положение. И люди, затаив дыхание, смотрели на стереоэкранах домашних медиа-центров переписанные на кристаллы старинные хроники времён Второй Мировой, где выли сирены, рушились дома и полосовали чёрное небо узкие белёсые клинки прожекторных лучей – неужели всё это повторится? К счастью, до обмена ядерными ударами дело всё-таки не дошло – враждующие стороны сумели придти к разумному компромиссу.

В результате долгих переговоров Индия сохранила свою независимость, а Индонезия была разделена на два государства. Было принято решение о массовой депортации "лиц азиатской национальности" с территории США – транспортные корабли Азиатского Союза перевозили вынужденных эмигрантов в Южную Америку в течение трёх лет. В качестве компенсации США передали Японии Гавайские острова – через сто с лишним лет после Пёрл-Харбора над Оаху и Мидуэем поднялись флаги Страны Восходящего солнца.

Конфликт затих, оставив тлеющие искры, угрожавшие новой вспышкой. А рейнджер заповедника Великих озёр Натаниэль Бампо испытал новую утрату: в бою у берегов Шри-Ланки получил прямое ракетное попадание и затонул со всем экипажем фрегат индийских военно-морских сил "Бенгал", на котором служил сублейтенант Джонатан Шриванса – его старший внук.

* * *

Кэролайн связалась с отцом по Сети. Это было не так просто – несмотря на мирный договор между Новым Халифатом и Азиатским Союзом и на прекращение военных действий в районе Тихого океана, Индия отныне считалась врагом Соединённых Штатов, и частные контакты граждан США с этим врагом пресекались. Кэрри плакала, и Нат заметил, как она сразу постарела – а ведь ей не было ещё и пятидесяти. Она сказала отцу, что двое других её детей, Лакшми и Радж, живы и здоровы, и что их дом не попал в зону бомбёжек. А ещё она сказал, что Лакшми уже замужем, и что скоро у Натаниэля будет правнук. И это немного утешило старого Бампо – жизнь продолжается. Но этот сетевой разговор отца с дочерью оказался последним – провайдеры блокировали связь с «враждебной державой».

Натаниэль остался совсем один.

А в шестьдесят седьмом году начались волнения на Аляске. Сеть переполнял поток противоречивых сообщений, разобраться в которых было не так просто. И только сравнивая новости из разных источников и отметая бред о "сумасшедшем бледнолицем генерале", якобы угрожавшем запуском ракет с кассетными водородными боеголовками из шахт на Аляске чуть ли не по всем крупным городам планеты, Натаниэль смог составить более-менее чёткую картину происходящего.