Текст книги "Жаркий август сорок четвертого (К 70-летию Ясско-Кишиневской операции и освобождения г. Бендеры от фашистских захватчиков)"

Автор книги: Владимир Перстнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

ЯССКО-КИШИНЕВСКАЯ

Наступило лето. Мы проходили боевую подготовку, несли караульную службу. За эти месяцы я бросил свою палку, стал меньше хромать. Видимо, лето и солнце помогли вылечить мои застуженные ноги, ведь я неоднократно спал на снегу, особенно когда гнали фашистов от Днепра к Ингульцу. Однажды летним вечером нас подняли по тревоге, мы собрали свои солдатские пожитки, построились. Шли всю ночь и к утру пришли в с. Сталино (ныне Краснокаменка, а еще раньше с. Катаржино). Здесь началась наша служба по охране штаба.

Время шло. Вскоре нас направили в другое село – Воробьево-Берлин, где находились члены Военного Совета 3-го Украинского фронта. Теперь мы часто видели жизнь штаба. Днем в селе ни души, но, как только солнце уходило за горизонт и спадал зной – все оживало. По сельской улице по двое, по трое прохаживались генералы в брюках с лампасами. За день, насидевшись в душных хатах, теперь вышли подышать вечерним прохладным воздухом, прогуливаются, о чем-то беседуют…

Мы пересекаем улицу, идем в караул. Разводящий ведет нас и расставляет по постам – секретам – на всю ночь до утра. Сидим мы по двое в винограднике, за деревьями или в других укрытиях. Южная ночь накрывает нас темным покрывалом, ни огня, ни искры, только доносятся до нас звуки жизни ночного села. Здесь готовится большая военная операция и это чувствуется во всем, к примеру, в частых выездах командующего 3-м Украинским фронтом генерала армии Ф.И. Толбухина и членов Военного Совета на боевые позиции.

И этот день настал. Мы почувствовали, что что-то изменилось. Подошли авто, поступила команда «По машинам!» Село Воробьево-Берлин опустело. Днем мы проезжаем через железнодорожный переезд, справа позади остается Тирасполь. За селом спускаемся в сады к переправе. Нашу машину останавливают и маскируют ветками яблонь. Яблони все припорошены дорожной пылью, видимо, здесь прошла не одна сотня машин. Ветки деревьев гнутся от нависших плодов. Впереди очередь на переправу. Хочется сорвать яблок, но они очень пыльные, да и не разрешают выпрыгивать из машины: в любую минуту может поступить команда «на переправу». А вот и команда. Наша машина спускается на понтонный мост. Минуем переправу, въезжаем в прохладу прибрежного леса. Здесь укрылись, наконец, от жаркого августовского солнца после стоянки в саду.

За селом – вновь сад и село Кицканы. Располагаемся в крайней хате у сада. Село пустое, жителей нет. После ночного дежурства растянулись на глиняном полу хаты, подстелив полыни, нарванной в саду и на обочине дороги. За хатой колодец, у которого повар готовит нам обед. Две ночи отдыхаем в Кицканах. Отделы штаба, находящегося в монастыре, охраняются тем временем бронетранспортерами 4-го батальона охраны. Через день мы уже покинули Кицканы, наши войска ушли на Прут и к Дунаю.

Наша следующая стоянка – Тарутино, затем Болград. После Болграда вечером грузимся на студебеккеры и ночью переправляемся через Прут. Нас предупредили, чтобы в случае обстрела сразу принимали боевое положение, и чтобы никакого огня: ни от спичек, ни от сигарет, машины пойдут без зажженных фар. Нам ведь надлежало пройти по тем местам, где румыны и немцы рвутся из окружения.

Утром переправились через Дунай, и вот мы уже в Румынии. А позади нас еще шли бои по ликвидации окруженной вражеской группировки, то, что мы теперь называем Ясско-Кишиневской операцией. Ночью благополучно пересекли Прут, обошлось без обстрела, а утром переправились через Дунай по понтонному мосту. К вечеру две наши автомашины прибыли в город Чернавода, что на Дунае. Тогда к нам в штаб 3-го Украинского фронта прибыл представитель Верховной Ставки Маршал Г.К. Жуков. У г. Чернавода в селе Фетешты встретились Маршалы Советского Союза С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков и генерал армии Ф.И. Толбухин. Мы же – солдаты, сержанты и офицеры выполняли поставленную задачу по охране генерального штаба и его отделов и с этой задачей справились. В 6-м отдельном батальоне охраны Полевого Управления 3-го Украинского фронта я числился как работник генерального штаба и прослужил в нем с мая 1944 г. по август 1945 до образования Южной группы войск.

Из 6-го отдельного батальона охраны я выбыл ввиду его расформирования, но попал в Бухарест, где мне довелось быть представителем от 42-го батальона охраны комендантского управления советских войск в Бухаресте на предвыборном собрании кандидата в депутаты Верховного Совета СССР Маршала Советского Союза Ф.И. Толбухина.

ПОЕЗДКИ В ВЕНУ

Вена – столица Австрии, политический, экономический и культурный ее центр. Важный стратегический узел обороны немецко-фашистских войск, прикрывавший путь к южным районам Германии. В марте 1938 года захвачена фашистскими войсками, 13 апреля 1945 года освобождена войсками 3-го Украинского фронта при содействии 2-го Украинского фронта в ходе Венской наступательной операции.

В конце апреля 1945 года после освобождения Вены нам часто приходилось по долгу службы посещать этот город. Наше подразделение находилось еще в Венгрии, в городе Шарваре, где располагался отдел банка 3-го Украинского фронта. Наши поездки в Вену были связаны с сопровождением офицеров, ценного груза и документов.

В одно прекрасное утро в конце апреля я получил задание сопровождать начальника банка 3-го Украинского фронта полковника Лодкина. Утро, солнце, прохладный весенний воздух, подъехал виллис с полковником и шофером за рулем. Машина, выехав из Шарвара, вырвалась на венгерские просторы. Ровная бетонка, обсаженная шелковицей, прикрывала дорогу шатром свежей зелени. Машина набирала скорость: прохладный встречный ветер забирался под гимнастерку и на спине вздувался пузырем. От быстрой езды поднималось настроение. Гляжу по сторонам, где за бортом машины проплывают хутора, селения мадьяр, покрытые зеленью поля.

Трава, обрызганная росой и освещенная лучами утреннего солнца, еще не успела обсохнуть, блестела и переливалась всеми цветами радуги. Как прекрасен мир в этот утренний час!

Первый город на нашем пути – Шопрон, который был освобожден войсками 3-го Украинского фронта 1 апреля 1945 года. За городом венгерско-австрийская граница. Мы проезжаем ее, не останавливаясь, и вот уже Австрия. Все та же бетонка, плита к плите. Проезжаем город Винер-Нойштадт, приближаемся к Вене – это цель нашей поездки. Полковник Лодкин едет в Венский банк.

Вена встретила нас своими улицами, уже прогретыми солнцем. Жители встречаются редко, но улицы города уже убраны после уличных боев. Остались только пустые коробки домов без перекрытий – немые свидетели тех горячих дней. Хотя я в Вене не впервые, но каждый раз смотрю и мне кажется, что они закопченные и черные вот-вот развалятся.

Водитель машины уже хорошо знал дорогу к нужному нам банку. Прибыли. Полковник Лодкин вошел в здание, но скоро вышел: мы рановато приехали и есть время погулять по Вене. Водитель остался сидеть в машине, а мне полковник предложил пройтись пешком по близлежащим улицам. Виллис – машина открытая, и после утренней прохлады хотелось пройтись под солнцем. Полковник шел чуть впереди, а я на полшага сзади. Моя обязанность – быть внимательным и обеспечить безопасность полковника, т. е. быть, как теперь говорят, телохранителем. Полковник Лодкин был хорошим гидом и приятным собеседником. Прогуливаясь по центру Вены, он вслух называл улицы и переводил их названия мне. Через улицу напротив он указал мне на собор святого Стефана. Как рассказал мне полковник, немцы при отступлении готовились его взорвать.

Та же участь ожидала Венскую ратушу и другие памятники архитектуры, но стремительные самоотверженные действия советских войск не позволили гитлеровцам разрушить один из красивейших городов Европы. Но все-таки собор святого Стефана пострадал от пожара кровли.

Во время этой прогулки по Вене нам встретился пожилой австриец. Он обратился к полковнику на немецком языке. В ответ на его обращение полковник вынул из кармана серебряный портсигар, открыл его и протянул австрийцу. Вновь вопрос. Полковник ему ответил. Тогда австриец взял из портсигара две сигареты, одну подкурил, а вторую положил за ухо. Я во время этого разговора внимательно следил за австрийцем, готовый в любую секунду применить автомат, но все обошлось.

Полковник Лодкин перевел мне весь разговор. Суть его в следующем. Когда австриец попросил закурить и полковник открыл перед ним портсигар, последовал вопрос венца, «сколько он обязан взять сигарет»? Полковник ответил: «Сколько позволяет совесть». Тогда он взял две сигареты, что я и видел.

Пришла пора возвращаться в банк, наш водитель тем временем поставил машину в тень и отдыхал. Я присоединился к нему и заодно рассказал о встрече с австрийцем.

Уладив все дела, сделали круг по Вене, полковник показал мне и водителю другие достопримечательности австрийской столицы. Машина вырвалась на простор. После душного города, обдуваемые свежим ветерком, напоенным ароматом трав, нагретых солнечными лучами, едем в часть в г. Шарвар.

Через несколько дней я снова побывал в Вене. В тот же банк мы сдали два студебеккера австрийских шиллингов. Нас, сопровождавших груз, было четыре человека солдат и один офицер. Вот это и было конечной целью двух наших поездок в Вену с полковником Лодкиным.

А до победы оставалось несколько дней, этот день, как поется в песне, мы приближали как могли. Как я уже говорил, мне неоднократно приходилось бывать в Вене, в том числе одному. При посещении австрийской столицы и венских банков, освободившись от обязанностей, мы нередко коллективом ездили на экскурсии. Знакомились с Венским лесом, воспетым великим Штраусом, группой во главе с полковником Лодкиным посетили могилу композитора и возложили цветы. Здесь, в Медлинге на окраине Вены, 13 июня 1945 года мне исполнилось 20 лет.

В НЕБЕ БЕНДЕР
(Из воспоминаний летчика 639-го штурмового авиаполка, 189-й авиадивизии 17-й воздушной армии Аксенгора М.Е.)

– В первой половине августа 1944 г. ничто, на первый взгляд, не предвещало серьезных событий в Приднестровье. В печати и в разговорах все больше упоминалась недавно закончившаяся Белорусская операция.

Но вот на рассвете 20 августа наш полк был поднят по боевой тревоге. На скоротечном митинге выступил Герой Советского Союза полковник А. Ложечников, герой боев в Испании, а затем командир нашей дивизии…

– Наша цель – Бендеры, – сказал он. Но при этом отметил, что удара по городу наносить нельзя. К юго-западной окраине города примыкало предместье Плавни (ныне поселок шелкового комбината) – укрепленная позиция противника. Требовалось уничтожить его огневую силу.

С воздуха Днестр представлял необычную картину. От разрушенного моста до Меренешт – сплошной желто-белый дым, мощнейшая маскировка, под прикрытием которой переправлялись войска. В таких условиях недалеко и от удара по своим. Об этом нас предупреждали со станций наведения, находившихся в боевых порядках пехоты.

Со стороны Суворовской горы вражеские зенитчики открыли огонь по самолетам. Залпы наших реактивных снарядов успокоили их. Удар штурмовиков оказался эффективным, о чем говорили одобрительные замечания пехотинцев с просьбой повторить удар. По радио прозвучало в наш адрес поздравление командующего воздушной армией генерала В.А. Судец с Днем Воздушного флота, впервые отмечавшимся в годы войны.

22 августа, по данным войсковой разведки, противник начал отход из Бендер по дороге на Кишинев. Во второй половине дня полк получил задачу: уничтожить вражескую колонну. Ее мы настигли на дороге в районе нынешнего телевизионного ретранслятора. В составе колонны шла бронетехника, артиллерия, обоз.

Удар был настолько эффективным, что (по рассказам пехотинцев) наши войска, двигавшиеся в направлении Кишинева, с трудом пробивались по дороге, забитой разгромленной вражеской техникой.

На этом закончилась наша боевая работа в районе Бендер. Утром следующего дня мы узнали, что город освобожден. В дальнейшем наши удары были перенацелены на уничтожение вражеской группировки, окруженной в районе Котовска.

За участие в освобождении г. Бендеры нашей 189-й штурмовой авиадивизии было присвоено почетное наименование «Нижнеднестровская».

ВТОРОЙ ПОНТОННЫЙ

О 2-м Отдельном тяжелом понтонном полку в Бендерах знают до обидного мало. А ведь полк этот, или войсковая часть 16922, после окончания Великой Отечественной войны в течение почти полувека дислоцировался в Бендерской крепости. Есть тому, естественно, свои объективные причины, но рано или поздно наступают времена, когда завесы секретности спадают и ушедшее становится навечно достоянием истории.

Замечателен не только боевой путь полка, но и сама по себе уникальность этого соединения, принимавшего, кстати, участие в Ясско-Кишиневской операции советских войск. Приближающееся 70-летие Великой Победы предоставляет нам достойный повод для того, чтобы восполнить этот пробел, отдать должное подвигу воинов-понтонеров.

Почетный гражданин г. Бендеры М.В. Санников, бывший заместитель командира полка по политической части, до последнего времени был одним из немногих живых свидетелей тех памятных вех.

В свое время мне неоднократно приходилось встречаться и беседовать с Михаилом Васильевичем. Будучи уже в преклонном возрасте, он, тем не менее, цепко хранил в памяти имена, события, даты. Там, где она оказывалась бессильной, пробелы восполняли фотографии, документы, дневники, которые ветеран бережно хранил. К сожалению, в 2003 году в возрасте 99 лет Михаил Васильевич ушел из жизни.

– Как и многим моим товарищам, мне довелось служить в составе 2-го Отдельного тяжелого понтонного полка, – рассказывал Михаил Васильевич. – Это был понтонно-мостовой полк не только единственный в нашей армии, но и во всем мире. Полк, способный перекрывать любую речную преграду и, что особенно характерно, пропускать железнодорожные составы любого тоннажа, что не имело аналогов в мировой практике. Может возникнуть резонный вопрос: если полк носил 2-й порядковый номер, то где же был первый? 1-й ОТПП дислоцировался на реке Днепр в Киеве и первыми налетами фашистской авиации полностью был уничтожен в начале войны.

Полк формировался в течение июня-сентября 1936 года в селе Будунда Благовещенского района Амурской области Хабаровского края на базе роты 16-го понтонного батальона 12-й стрелковой дивизии под командованием майора Русакова Дмитрия Александровича. Первый приказ по части был издан 6 июня 1936 года. Эта дата стала днем ее рождения. 3 марта 1941 г. полку было присвоено условное наименование 16922.

2-й ОТПП дислоцировался на реке Зене и считался лучшей из инженерных частей на Дальнем Востоке, когда 16 сентября 1943 года по приказу Ставки Верховного Командования отбыл в распоряжение 3-го Украинского фронта, получив приказ обеспечить переправу на реке Днепр в районе г. Днепропетровска. Для того чтобы перебазировать полк в составе двух батальонов, технической роты и зенитно-пулеметной роты прикрытия, потребовалось 11 эшелонов с четырехосными платформами. На подступах к Днепропетровску враг при отходе в ряде мест взорвал железнодорожные пути, и понтонерам вместе с железнодорожниками приходилось их восстанавливать. С 5 по 12 ноября часть поэшелонно прибыла в Нижнеднепровск. Потребовалось 129 часов, чтобы обеспечить круглосуточную разгрузку техники. Кроме того, необходимо было собрать конструкции и навести тяжелый железнодорожный мост через Днестр, поскольку все мосты в районе Днепропетровска были уничтожены немцами.

Мост длиной 650 метров был наведен за 2 часа 45 минут и, как вспоминал Михаил Васильевич, немедленно интервалом в 15–20 минут по нему пошли эшелоны с танками, тяжелой артиллерией, боеприпасами и продовольствием – всем, что необходимо было войскам трех Украинских фронтов для наступления на всем театре боевых действий. Переправа охранялась тремя зенитными противовоздушными дивизиями и действовала 30 суток. За это время по ней было пропущено 1576 железнодорожных составов, 688000 вагонов, 3640000 тонн грузов, 189000 единиц автотракторного парка.

30 ноября 1943 года район переправы посетили заместитель НКО СССР Маршал Советского Союза Г.С. Жуков, командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Р.Я. Малиновский. Выполнение боевой задачи проходило в экстремальных условиях. Начавшийся на Днепре 11 декабря ледоход сорвал мост с обоих берегов. Спасло положение то, что ниже взорванный железнодорожный мост своими фермами задержал несущуюся по реке переправу с танками и другими военными грузами. Потребовалось 19 суток, чтобы извлечь мост изо льдов и передать в ремонт на завод имени Петровского. В мирное время это потребовало бы 2–3 месяцев. За успешное выполнение боевой задачи на берегах Днепра маршалом инженерных войск Воробьевым всему личному составу части была объявлена благодарность, 215 воинов были награждены орденами и медалями.

По окончании ремонта парк полка железнодорожными эшелонами переправили в Запорожье и ниже плотины спустили на воду. Собрав его в паромы, понтонеры своим ходом отбыли на юг, в район Трихаты. Сходу в районе этого села 5 мая 1944 г. был наведен наплавной железнодорожный мост, общей длиной в 340 метров, после чего железнодорожные составы с военной техникой кратчайшим путем последовали на Одессу. Полк по собственной инициативе подобрал брошенный немцами парк в Бугском лимане и навел из него переправу на реке Ингулец.

Яркой страницей в истории части стало активное ее участие в Ясско-Кишиневской операции советских войск. Техника полка в сложных и опасных условиях прошла своим ходом по Черному морю к Днестровскому лиману, 2-й батальон под командованием капитана К.А. Никитина получил боевую задачу – навести железнодорожный мост через гирло Днестровского лимана в 150–200 метрах от берега Черного моря в районе поселка Затока. Ширина этой водной преграды для парка СП-19 невелика – всего 155–160 метров, но глубина ее в районе наводки моста достигала 25–30 метров. При этом на уровень водного зеркала значительное влияние оказывала близость моря, его приливы и отливы и нагоняемая и сгоняемая ветром вода, особенно при штормовой по годе. Все это требовало постоянного внимания к переходным частям моста.

Для прочного удерживания моста в своей оси были использованы морские якоря весом от 1,5 до 2,5 тонн вместо штатных якорей парка СП-19, а вместо якорных цепей – тросы диаметром от 17 до 19 мм. В период разгрузки парка с платформ на воду и сборки паромных конструкций одна из них под командованием старшего сержанта Ананьева, собранная в числе первых, была направлена в Овидиополь. По ней в г. Белгород-Днестровский был переправлен один из госпиталей со всем его имуществом и ряд других военных грузов.

Несмотря на все трудности, железнодорожный мост через гирло Днестровского лимана под грузы в 120 тонн был наведен 23 августа 1944 года и эксплуатировался до ноября 1944 года. За это время через переправу прошли сотни паровозов, 40930 вагонов, около 3000 автомашин. Таким образом, стальная колея пошла дальше на Запад, а мост давал возможность надежно обеспечивать всем необходимым войска 3-го Украинского фронта для успешного завершения Ясско-Кишиневской операции и дальнейшего продвижения на территорию Румынии и Болгарии. В то время это имело исключительно большое значение, так как все другие железнодорожные мосты через Днестр были взорваны и еще не восстановлены.

После успешного выполнения боевой задачи остались незадействованными 6-я понтонная рота и часть парка 8-й понтонной роты. С развитием успеха Ясско-Кишиневской операции войска 3-го Украинского фронта вышли к реке Дунай в ее нижнем течении, освободили города Измаил и Рени, форсировали Дунай и вступили на территорию Румынии. Возникла необходимость устройства переправ через Дунай переправочными средствами фронтового подчинения, т. к. все армейские и корпусные инженерные части ушли вперед с наступающими войсками.

Командование полка получило приказ – обеспечить постоянные переправы через Дунай в районе Измаила и г. Тульча на территории Румынии для обеспечения наступления в сторону Балкан, освобождения Румынии, Болгарии и вступления на территорию Югославии.

Командиру 6-й понтонной роты старшему лейтенанту К.В. Богданову был дан приказ: под руководством лоцмана с картой морской обстановки выйти из Днестровского лимана в Черное море и своим ходом пройти в один из рукавов Дуная – Килийское гирло. Далее необходимо было подняться вверх по этому рукаву, повернуть выше Измаила в Сулинское гирло и опуститься вниз по течению до г. Тульча. Там ему предстояло обеспечить устройство мостовой переправы под 30-тонные грузы. 6-й роте придавался один 30-тонный паром из 8-й роты под командованием старшего сержанта Кузнецова.

Паромы 6-й роты в количестве 6 единиц в начале сентября вышли из Днестровского лимана и к исходу дня вошли в устье Килийского рукава, достигнув поздно вечером г. Вилково. До устья Килийского гирла колонну парка сопровождали тральщик и два катера типа «Морской охотник». Марш прошел успешно. Достигнув Тульчи, рота перебрала все паромы из 60-тонной конструкции в 30-тонную и приступила к наводке моста под грузы. Не обошлось без трудностей. Ширина Сулинского рукава в районе устройства мостовой переправы превышала 200 метров, а рота наличным составом паромов парка СП-19 в количестве 9 единиц могла перекрыть только 171 метр. Из другой фронтовой инженерной части был доставлен переправочный парк НЛП, средствами которого и была перекрыта остальная часть водного зеркала со стороны правого берега рукава.

1-й понтонный батальон под командованием майора П.И. Фалина, штаб полка и все подразделения обеспечения продолжали оставаться на реке Южный Буг в районе с. Трихаты до завершения Ясско-Кишиневской операции и выхода войск фронта на Дунай, когда срочно потребовались переправочные средства.

В конце августа 1944 г. полк без 2-го батальона получил приказ начальника инженерных войск 3-го Украинского фронта о передислокации с Южного Буга на Дунай. Для выполнения задачи полку придавались морские буксиры, тральщики и катера противоминной обороны, т. к. в водах Днепровско-Бугского лимана и Черного моря было много мин. Погрузив все имущество тыла, ремонтно-транспортные средства и штаб, полк сформировал четыре колонны, каждую из которых тянул один морской буксир. Достигнув устья Килийского рукава, далее батальон двигался своим ходом до Измаила, а третья рота, повторив путь шестой роты, прошла к городу Тульче. Все паромы 1-го батальона были собраны в конструкции под 60-тонные грузы.

Полк получил новую боевую задачу: обеспечить наплавную мостовую переправу под грузы в 60 тонн через Килийское гирло в г. Измаиле и такую же переправу в районе Тульчи через Сулинское гирло. Поэтому с подходом 3-й роты в Тульчу шестая рота срочно развела мост, произвела переборку паромов из 30-тонной конструкции в 60-тонную. Совместными усилиями была обеспечена мостовая переправа через Сулинское гирло под гужевые и автомобильные грузы. Остальные подразделения 1-го батальона обеспечили устройство такой же переправы через Килийское гирло в районе Измаила. Для всех армейских грузов был открыт сквозной путь на южное крыло фронта. Оба моста действовали до конца октября 1944 года.

Полк получил новую боевую задачу: развести оба моста на Дунае и совершить марш по реке до территории Венгрии. 31 октября и 1 ноября оба моста были разведены. Марш вновь предстояло совершить с помощью буксиров. Были образованы колонны паромов в 60-тонной конструкции поротно на тросовых сцепках. Первой выходила 2 ноября 1944 г. колонна шестой роты. Буксировал ее румынский дизельный буксир «Жиул» мощностью 1200 лошадиных сил. Следом шла колонна третьей роты на буксире, а за ней другие роты 1-го батальона. С 6-й ротой шел взвод зенитных ДШК зенитно-пулеметной роты и часть взвода разведки полка под командой младшего лейтенанта Клименок.

Праздник 7 ноября 1944 г. личный состав 6-й роты встретил на рейде реки Дунай в болгарском городе Русе. Марш шестой роты и первого батальона на буксирах до переката «Железные ворота» проходил нормально. В свое время на этом перекате для проводки судов, идущих вверх по Дунаю, у правого берега был сооружен канал длиной 1600 метров и шириной 30–35 метров. Скорость течения в канале достигала 30 метров в секунду. По материковому берегу канала был проложен железнодорожный путь, по которому курсировал паровоз, предназначенный для буксировки судов по каналу. Караван шестой роты был поделен пополам, т. е. по 3 парома. Заведен буксирный трос от паровоза на буксир – и караван благополучно миновал канал. Но при выходе из канала, когда был отдан буксирный трос, заглох один дизель на «Жиуле», и весь караван потянуло обратно в канал, что грозило большой аварией. Спасла аварийное положение команда, обслуживающая канал. Вновь был подан трос на буксир, и паровоз удерживал караван в канале до запуска второго дизеля на буксире. Вторую часть каравана тянул через перекат уже другой, более мощный буксир в 2400 лошадиных сил, который провел оставшиеся паромы. «Железные ворота» – очень коварный перекат. Там по растерянности рулевого был потоплен даже бронекатер Дунайской флотилии. Такая же участь при проводке одной из рот 1-го батальона постигла полуглиссер с личными вещами комбата майора Фалина.

Не менее опасным был перекат у г. Оршево, выше по течению г. Турну-Северин. Для проводки каравана шестой роты через этот перекат снова был вызван мощный буксир в 2400 лошадиных сил. Чтобы наши катера не залило водой от колес буксира, пришлось между судном и караваном поставить большую деревянную баржу с грузом, а люки рубок и отсеков на наших катерах задраить наглухо. Течение на перекате очень сильное, так что на его преодоление потребовалось много времени.

В столицу Югославии Белград караван шестой роты пришел без чрезвычайных происшествий, но весь путь от городов Видин и Калафат караван шел в сопровождении тральщиков Дунайской флотилии. Начиная от города Турну-Северин, Дунай был сильно засорен многоимпульсными электромагнитными минами весом в 0,5 и 0,7 к г., которые сбрасывали в Дунай немецкие самолеты. Особенность этих мин состояла в том, что они реагировали на металл не однажды, а многократно. Такая мина, точнее ее взрыватель, может сработать и в первый, и в десятый, и в сотый раз при прохождении над ней судна с металлическим корпусом. В этом ее коварство. «Впоследствии мы за это поплатились человеческими жизнями и потерями материальной части», – вспоминал М.В. Санников.

У Белграда командованием тыла 3-го Украинского фронта и Дунайской флотилией был сформирован огромный караван всевозможных судов, груженных всем необходимым для войск фронта, который в сопровождении шести тральщиков растянулся по реке на 25–30 километров. Возглавлял его штаб Дунайской флотилии, разместившийся на болгарском пассажирском пароходе «Царица Иоанна».

В дальнейшем часть обеспечила пропуск танкового корпуса для уничтожения Балатонской группировки противника.

Перебазировавшись своим ходом в Венгрию в течение ноября-декабря 1944 года, полк 25 декабря навел железнодорожный понтонный мост. Спустя два дня в связи с начавшимся ледоходом часть получила задачу организовать паромную переправу. За период с 27 декабря по 15 февраля на паромах переправили 8734 автомашины, 2687 бензовозов, 24353 тонны боеприпасов, 24416 тонн горючего, 686 орудий.

После Великой Отечественной войны, в 1946 году, полк отбыл к месту своей постоянной дислокации – в город Бендеры, где многие годы базировался в крепости. Среди тех, кто прошел славный путь вместе со своей частью, в начале нового века оставались в живых единицы. Это полковник К.П. Никитин, первый комбат 2-го батальона, проживавший в городе Каменец-Подольский на Украине, майор И.Д. Толкачев, бывший начальник вооружения полка, житель г. Бендеры, прошедший с начала войны и до конца весь его боевой путь, старший сержант И.М. Волков, бывший начальник парома, житель Бендер. На Дальнем Востоке до войны служил в полку полковник С.Д. Ткачев, командовавший им некоторое время и в послевоенные годы. Два месяца не дожил Сергей Демьянович до 59-летия Победы.

К сожалению, есть повод говорить и об исторической несправедливости. 2-й Отдельный тяжелый понтонный полк, пожалуй, единственное соединение, не удостоенное в годы войны ни высоких наград, ни почетных наименований. Уже в мирное время руководство части обращалось к командованию инженерных войск армии и Одесского военного округа с ходатайством о присвоении полку наименования «Днепропетровский, Дунайский», но вопрос не был решен.

Новые времена не могли не отразиться на дальнейшей судьбе части. В марте-августе 1993 года 2-й понтонно-мостовой полк (бывший 2-й Отдельный тяжелый понтонный полк) был выведен из Бендер в Россию, в г. Пенза.

Хочется сказать и о другом. За многие годы в полку сложилась особая, почти семейная атмосфера. Этому есть простое объяснение. В силу того, что полк был единственным соединением такого рода, офицеры и прапорщики проходили службу в Бендерах практически на постоянной основе.

Вместе с семьями понтонеры отмечали праздники, выезжали на маевки. В полку активно действовала женская художественная самодеятельность. И по сей день жены офицеров и прапорщиков гордо называют себя «понтонершами». Полка уже нет, но его ветераны, их жены, вдовы организуют собрания, совместно держат кассу взаимопомощи.

2-й Отдельный тяжелый понтонный полк занял свое особое место в истории нашего города наряду со знаменитым 55-м русским Подольским пехотным полком и другими славными воинскими соединениями.