Текст книги "Наркомутация"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава седьмая

– Ну и как все это называется? – спросил подполковник Круча.

Его кабинет, разбор вчерашних полетов. Хорошо, что не на ковер Саню с Эдиком вызвал. По креслам рассадил. Федот с Ромой Лозовым тоже здесь. Не разнос это, а оперативное совещание. Только на душе все одно тошно. Степан не рвет и мечет, но все равно – ощущение такое, будто сейчас шкуру живьем снимать будет.

– Старуха с ее прорухой – вот так все и называется, – уныло пожал плечами Кулик.

– Ну, на старух вы с Савельевым вроде не похожи. Мозги у вас вроде бы еще свежие, – не без иронии заметил Круча.

– Свежие, – согласился Эдик. – А то как бы мы до правды докопались...

Они уже успели рассказать, как раскрутили Двупалого на признание.

– Слишком глубоко вы копали, – усмехнулся Степан. – Полную бочку медку накопали. А потом дерьмецо пошло. И не одна ложка... Мне уже докладывали, как вы гражданину Сметанкину мозги запудрили. Незаконное проникновение в жилище – это вам не бирюльки...

– Ну так надо же было Двупалого выкуривать, – буркнул Саня. – А с этим Сметанкиным я как-нибудь разберусь. Соседи все-таки...

– Да не надо с ним разбираться. Он мужик толковый. Все понял... А вообще, конечно, дело вы важное сделали. – Степан перешел на примирительный тон. – Двупалого раскусили. По уму раскусили...

– Ну так есть же у кого учиться. – Эдик посмотрел на начальника, как прилежный ученик на мудрого учителя.

– Мы ж его сразу на пушку взяли, – сказал Саня. – Он и задергался. Что-то нечистое в нем. Дальше дело техники. Раскрылся дядя. И сбег... Кстати, это даже хорошо...

– Что ж здесь хорошего?

– Доказательств его вины у нас нет.

– Нет, – кивнул Степан.

Результаты экспертизы уже были известны. Только все они неутешительные. Преступники не оставили после себя следов. Работали в перчатках – ни единого отпечатка пальцев. Рукоять ножа чистая, как декабрьский снег. В одном только они допустили промашку. Оставили в покойной семенную жидкость. Без презервативов ее насиловали. Но не сверить образцы этой жидкости с оригиналом – по причине отсутствия преступников. Зато именно этот анализ установил, что покойную Цыпину насиловали трое.

Опрос соседей ничего не дал. Никто не видел, как преступники входили и уходили из квартиры, как грузили краденые вещи в машину. А они были на машине – иначе невозможно было вывезти краденое.

– Оснований для ареста тоже нет, – продолжал гнуть свое Саня.

– Теперь уже есть...

– Точно, теперь есть. Подозреваемый совершил побег...

– Искать-то мы его будем. И найдем, – сказал Степан. – Только куда лучше было бы просто установить за ним наблюдение. Жил бы себе мужик, не зная, что под колпак попал. И на дружков своих бы вывел... Ну да ладно, что было, то было. Тем более заказчика преступления установили. Будем его искать. Найдем. И расколем на соучастников...

Взгляд Степана прояснился – разошлись тучи. Еще немного, и он совсем сменит гнев на милость. Будет хвалить Кулика и Савельева за оперативную смекалку. Только похвалы они не дождались. Всему виной телефон, не вовремя зазвонил. Степаныч снял трубку.

– Да, слушаю...

Кулик не слышал, что говорил ему абонент. Но с каждой минутой Степан становился все мрачней.

– Спасибо тебе, – в конце разговора поблагодарил он собеседника. – Спасибо, что не забываешь... Да, хорошо, через полчаса буду...

Он положил трубку. Мрачно исподлобья глянул на Кулика, затем перевел взгляд на Савельева.

– Могу вас обрадовать, – голос его звучал глухо. – Двупалый нашелся...

Только сам он почему-то не радуется.

– И знаете, где он?

– Где? – тускло спросил Эдик.

– В окружной прокуратуре.

– Да ну?

– И знаете, что он там делает?

– Ну?

– Показания дает.

– Так это ж хорошо... Жаль, лавры не нам, следователям достанутся...

– Достанутся. – Степаныч недовольно посмотрел на Савельева. – Лавры прокурорским следователям достанутся. А нам палка обломится. Только не та, которая для отчетности. А по голове палка... Вы били Двупалого? – жестко спросил он.

– Нет, и пальцем не тронули...

– А откуда ж у него синяки под глазами? Почему губа в кровь разбита?..

– Что за чушь?

– Это не чушь. Это мой знакомый из прокуратуры так сказал. Звонил, предупредил, что новый прокурор из мухи слона раздуть собирается...

– Значит, мы его избивали? – в недобром предчувствии спросил Кулик.

– Получается, так... И в квартиру к нему незаконным путем проникли. Без ордера...

– Ну, это было...

– Незаконное проникновение в квартиру, незаконный допрос с применением незаконных методов...

– Да не били мы его! – возмутился Эдик. – Может, сам себе синяков наставил?

– Точно не били? – в упор посмотрел на него Степан.

– Да век зарплаты не видать!

– Степаныч, мы ж его чисто психологически, гада...

– И он на прокурора чисто психологически давит. Требует оградить его от милицейского произвола. А новый окружной прокурор – сами знаете, как нашего брата любит. Как собака кошку...

Отношение прокуратуры к милиции уже давно стало притчей во языцех. Где больше, где меньше, но почти всегда и везде прокуратура гонит волну на милицию. Низкая юридическая квалификация, безалаберность, безответственность. Менты, в свою очередь, не любят прокуратуру из-за излишней придирчивости, педантизма, чистоплюйства. Ни к чему хорошему такое противостояние не приводит. Тормоз для сотрудничества. А ведь зачастую прокурорским следователям и оперативникам приходится работать в тесной связке...

С районной прокуратурой у них отношения вполне приемлемые. Никаких бочек друг на друга не катят, жесткая спайка в совместных делах. Но Двупалый это как будто бы знал. Поэтому за помощью побежал к окружникам. Или интуиция сработала, или кто-то подсказал.

– Что же нам теперь делать? – убито спросил Эдик.

– А ничего, – поднимаясь со своего места, сказал Степан. – Мир не без добрых людей. Попробую уладить проблему...

– Кулику с Савельевым с тобой идти? – спросил Федот.

– Нет, – покачал головой Степаныч. – Сам разберусь... А вы давайте, соколы, на охоту. Установить все связи Двупалого, отработать каждую нить. Не думаю, что мы не сможем выйти на исполнителей...

– Да дело понятное, – кивнул Федот.

– Ну раз понятное, тогда давай, Комов, бери все в свои руки. Только чтобы все аккуратно, без грубости...

Степан ушел, отправился в окружную прокуратуру. Остальные перебрались в кабинет, который занимали Комов с Куликом.

* * *

В вестибюле прокуратуры полным ходом шли отделочные работы. Все правильно, с приходом нового начальника начинается ремонт. Чем больше ранг шефа, тем шире фронт работ.

Полы, стены, потолки облицовывались в европейском стиле. Только вряд ли это позволит изгнать из прокуратуры дух чисто русского маразма.

Прокурор принял Степана в своем кабинете. Здесь ремонт уже сделан – а разве может быть иначе? Начальство прежде всего должно заботиться о себе.

Василий Афанасьевич Грудник, тридцать пять лет от роду – молодой возраст для окружного прокурора. Именно поэтому Грудник воспринимал свою должность как промежуточную стадию в своей карьере. Наверняка он метил на более высокий пост. Этим, вероятно, и объяснялся повышенный уровень зловредности в его крови. Степан уже наводил о нем справки. Мужик он в принципе правильный, только уж больно говнист.

– Я вас слушаю, – поверх очков глянул на Степана Грудник.

– Подполковник Круча, заместитель начальника ОВД «Битово» по розыску.

Степан не стал дожидаться, когда ему предложат присесть. Выбрал кресло – не далеко, не близко от прокурорского места, – закрепил на нем пятую точку опоры. Просто это сделал – без вызова, без апломба.

– Подполковник Круча, – прожевал его ответ хозяин кабинета. – Наслышан, наслышан... И, между прочим, не только с отрицательной стороны...

– Не только? – Степан сделал вид, что удивился. – А я почему-то думал, что вам обо мне одни гадости говорят...

– Кто говорит? – вытянулось лицо Грудника.

– Например, некий гражданин Двупалый...

– Ах вот оно что?.. Значит, вы уже в курсе!

Прокурор самодовольно выпятил подбородок. Даже хрюкнул – как показалось Степану.

– А вы считаете, я не должен быть в курсе? – с едва обозначенным осуждением посмотрел на него Степан. – Вы считаете, меня не надо бы ставить в известность?

– Ну почему же, вас бы известили, – слегка смутился прокурор. – В официальном порядке... Кстати, я как раз собирался это сделать.

– Так в чем же дело? Я весь внимание... – Степан дал понять, что готов выслушать любое обвинение в свой адрес.

– Просто я хотел бы знать, откуда у вас информация.

– Слухами земля полнится, – туманно ответил Степан.

– Да уж, да уж. Рассказывали мне о вас. Подполковник Круча – это крутой мент, настоящий мент. Все про всех знает.

– А я слышал, что вы страшный зануда, – улыбнулся в ответ Степан. – Зато сейчас смотрю на вас и понимаю, что это вранье. Не знаю, нуждаетесь ли вы в моей оценке, но вы мне нравитесь. Хотите ли знать, почему?..

– Почему? – тут же спросил прокурор.

Степан видел эту сцену как бы со стороны. Он, прожженный ментовскими буднями сыскарь – уже в годах, мудрый, авторитетный. И прокурор – молодой, еще не совсем оперившийся. Он хоть и пытается что-то из себя строить, но не в силах подмять Степана ни весом, ни авторитетом. Как ни пыжится он, как ни пытается казаться большой величиной, все равно внутренне уважает подполковника Кручу. И ему вовсе не безразлично, что думает о нем Степан. Вон как разволновался. Вон как глаза загорелись...

– Потому что называете вещи своими именами. Да, я мент. Именно мент. Крутой или не очень – это уже детали...

– И что же вы этим хотите сказать?

– А то, что я не совсем вписываюсь в образ хрестоматийного милиционера, кристально честного и действующего исключительно в рамках Уголовно-процессуального кодекса.

– Да, да, именно так мне про вас и говорили. В интересах дела вы иногда перегибаете палку...

– Вы правильно заметили, в интересах дела...

– Если позволите, немного истории. В двадцатых годах в интересах дела без суда и следствия были расстреляны тысячи уголовных авторитетов.

– Туда им и дорога... Только не пойму, на что вы намекаете?

Было дело, и сам Степан без суда и следствия расправлялся с уголовными отморозками. Но никто не знает об этом. Разве только догадываются...

– Я не намекаю, – чуть снисходительно улыбнулся Грудник. – Я всего лишь привожу примеры.

– Сейчас не двадцатые годы.

– Вот именно! Мы живем в цивилизованное время и в цивилизованной стране...

Степан мог бы оспорить это утверждение. Но не стал этого делать. Ни к чему разводить словесную бодягу.

– В нашей стране существует закон, – распалялся прокурор. – Он един для всех. И для законопослушных граждан. И для преступников. В любых обстоятельствах мы должны строго следовать букве закона. Иначе мы превратимся в дикарей, в...

Он запнулся – не мог найти подходящее слово для выражения своих мыслей.

– В беспредельщиков, – подсказал ему Степан.

– Да, да, именно в беспредельщиков... В беспредельщиков от закона!

Если честно, Степана утомила эта напыщенная болтовня. Он откровенно зевнул.

– В общем, я как прокурор стою на страже закона. И не позволю, чтобы он попинался ногами...

– Попирался, – поправил его Степан.

– Вот именно, попирался... А если переходить к конкретике, скажу, что возмущен поведением ваших подчиненных...

– Кого именно? – в праведном гневе на своих оперов нахмурил брови Степан.

– Пожалуйста, я скажу. Есть такой майор Кулик и капитан Савельев...

– И что же они натворили?

– А вы не знаете?

– Нет...

– Не надо, вы-то как раз все знаете...

– Я бы хотел узнать от вас.

– Это ваше право. В общем, ваши подчиненные самым наглым и, главное, незаконным образом проникли в квартиру к гражданину Двупалому. Они избивали его, пытали, требовали сознаться в убийстве гражданки... – прокурор глянул в свои записи. – В убийстве гражданки Цыпиной...

– У вас есть доказательства, что его избивали?

– Да, мы зарегистрировали побои, – кивнул Грудник.

– А кто-нибудь видел, как мои подчиненные избивали гражданина Двупалого?

– Знаете, вы напоминаете мне сейчас адвоката, который защищает преступников...

– Может быть, – не стал спорить Степан. – Может быть, и защищаю. Только не преступников, однозначно. Мои подчиненные, конечно, не ангелы. Но и не демоны, уверяю вас...

– Возможно. Но действуют они не всегда в соответствии с законом. Зачем они избили гражданина Двупалого?

– Начнем с того, что с гражданином Двупалым они соседи. И в гости к нему зашли в связи с этим обстоятельством. Кстати, этот... гм... гражданин сам набивался им в знакомые...

– Это как? Просил у них защиты от возможного отравления клофелином?

– Значит, вы в курсе. Это хорошо. Да, он просил у них защиты. Да, он ее получил. Вместе с подтверждением того, что в момент убийства он находился в своей квартире... Только у моих ребят в голове не морская капуста. Уж больно подозрительным показался им тот момент. Вот они и пришли в гости к гражданину Двупалому, чтобы выяснить кое-какие обстоятельства. И, кстати, эти обстоятельства вскрылись. С самой неблагоприятной для этого гражданина стороны...

– В виде синяков и ссадин, так?

– Конечно же, нет. Кулик и Савельев вывели его на чистую воду без рукоприкладства.

– Методом дедукции? – не без сарказма поинтересовался Грудник.

– Скорее методом индюкции. Как индюку голову ему заморочили.

– Интересный метод, очень интересный, – в голосе прокурора все тот же сарказм. – Кстати, вы напрасно пытаетесь воздействовать этим методом на меня. Я вам не индюк...

А вот тут он не прав. Степан едва заметно усмехнулся. Грудник как раз-то и производил впечатление индюка – надутого, напыщенного, самодовольного.

– Давайте обо всем по порядку. – Прокурор плавно опустил руку на стол. – Вы занимаетесь расследованием дела об убийстве гражданки Цыпиной...

– Расследованием дела занимается капитан юстиции Слободкин. За нами оперативное обеспечение...

– Я беру это дело под свой личный контроль, – решительно заявил Грудник. – Со Слободкиным я встречусь в самое ближайшее время. А пока хочу услышать об этом деле от вас... У вас есть доказательства вины гражданина Двупалого?

– По большому счету нет. У него есть алиби. В момент убийства он находился у себя дома. Это могут подтвердить мои подчиненные. Но ведь никто не говорит, что это он убивал гражданку Цыпину. Это сделали другие. Люди, которых он нанял...

– Вы нашли этих людей?

– Нет.

– Вы установили их личности?

– Нет...

– Гражданин Двупалый сделал официальное признание, что знает этих людей, нанял их для убийства гражданки Цыпиной?

– Он сознался в этом. Неофициально...

Степан взгрустнул. Сам понимал, что его ответы звучат как детский лепет на зеленой лужайке. Зато Грудник воспрянул духом, вошел в раж.

– Знаю я ваши методы дознания, – в его глазах появился стальной блеск. – Психологический прессинг, мордобитие, пытки. Пресс-хаты, наконец... Кстати, гражданин Двупалый утверждает, что ваши подчиненные собирались доставить его в отдел милиции, поместить в изолятор временного содержания. Обещали отбить ему почки, печень, переломать ребра...

Степан мог бы вступить в словесную перепалку. Попытаться доказать, что Двупалый врет самым беззастенчивым образом. Но ему не хотелось вдаваться в объяснения – тратить попусту слова и время.

Он в упор посмотрел на прокурора. Без угрозы, без вызова, без гонора. Но жестко и тяжело.

– Вы ему верите? – резко спросил он.

Грудник чуть смутился, замялся. Не выдержал взгляд – отвел в сторону глаза.

– Верю, – тускло, но в то же время твердо ответил он. – Верю, потому что знаю методы, какими наша доблестная милиция добывает признательные показания...

– Что ж, тогда не буду разубеждать вас. Жираф большой, ему видней...

– Я не жираф, – оскорбился Грудник. – Но мне действительно видней... Боюсь, мне придется применить санкции в отношении ваших сотрудников.

Прокурор перешел на угрожающий тон.

– Вот даже как, – с той же угрозой посмотрел на него Круча. – И что же вы намерены сделать?

– Я... Я должен наказать майора Кулика и капитана Савельева...

– За что?

– За нанесение телесных повреждений гражданину Двупалому...

– Вашего... гм... гражданина избили уличные хулиганы, – усмехнулся Степан. – Если вы в этом сомневаетесь, я найду вам свидетелей, которые видели, как это произошло...

– Свидетелей? – опешил Грудник. – Найдете?

– Вы в этом сомневаетесь?

Прокурор занервничал, забарабанил пальцами по столу. Понимает, что не с каким-то опером-первогодком в грозного дядю играет. Подполковник Круча не просто мент. Он волк. Зубастый волк. Не зря же его называют Волчарой. Матерые уголовники его так величают. И без всякого оттенка пренебрежения. Не так-то легко его обидеть. И тем более наказать. Как бы зубы об него не сломать...

– Значит, вы можете доказать, что майор Кулик и капитан Савельев не избивали гражданина Двупалого? – Прокурор пребывал в явной растерянности.

Но так же было видно, что своих позиций сдавать он не хочет. Только он не дурак. Понимает, если не отступит – почва может уйти из-под ног.

– Могу, – хищно усмехнулся Круча.

– Но я все равно не могу оставить это без последствий...

– Это ваши проблемы...

Прокурор нервничал. Разговор складывался не в его пользу. Хотя, казалось бы, все козыри в его руках. Он не знал, как ему быть с этим «железным» подполковником. Уж слишком крутым оказался этот мент...

Грудник даже облегченно вздохнул, когда в кабинет влетел его зам.

– Василий Афанасьевич, у нас чепэ, – с порога объявил он.

Самое большое чепэ для Грудника – это подполковник Круча. Поэтому прокурор был рад переключиться с большей «чрезвычайки» на меньшую.

– Что там у тебя?

– Строителей обокрали...

– Чего? Каких строителей?

– Которые наш вестибюль отделывали...

– И что?

– Они вещи свои в раздевалке оставили. Вернулись, вещи есть, а денег и ценностей нет.

– В какой раздевалке оставили?

– Да в нашей раздевалке!..

– И где деньги, ценности? – Прокурор был в шоке.

– Как где? Украли!..

– Кто?

Степан не сдержался и усмехнулся. Слишком уж комичной показалась ему эта ситуация.

– Воры!

– Откуда они взялись?

– Да я откуда знаю?..

– Воры в прокуратуре, – не сдержался от очередной улыбки Степан. – Оригинально...

Грудник бросил на него испепеляющий взгляд. Только тут же сник. Рукой провел по лбу.

– Ничего не боятся крадуны, – продолжал усмехаться Круча. – В прокуратуру залезли... Хотя чего им бояться, прокурор-то добренький. Если их и поймают, они скажут, что ничего не брали. А прокурор им поверит. Даже извинится, по головке погладит...

В ответ Грудник ничего не сказал. Поднялся со своего места.

– Извините, что задерживаю. – Степан тоже встал с кресла. – Не буду вам мешать...

Он первым вышел из кабинета. Прокурор за ним. Сейчас осмотрит место происшествия, соберет всех своих подчиненных, наметит план поиска преступников. Только даже если он и найдет воров, вряд ли сможет поднять престиж своей конторы на должный уровень.

Глава восьмая

Нила проснулась рано. Посмотрела на спящего Олега, счастливо улыбнулась. Она не одна в постели, с ней любимый мужчина. Да, любимый. Она ведь любит его. Очень любит. И он к ней неравнодушен. По крайней мере, у нее был повод так думать...

Они любили друг друга всю ночь. Нила старалась. Как могла ублажала его. И заслужила награду. Он назвал ее лучшей женщиной, с какой ему когда-либо приходилось спать. Нет, ее вовсе не обидело то, что до нее у него были другие. Ведь не обвинял же он ее в том, что у нее были мужчины. И все же она спросила: «А много у тебя было других?» – «Не очень», – ответил он. И тут же сыпанул соль на рану: «Но все они были очень красивыми...»

А Нила некрасивая. Совсем некрасивая. Душу скрутила боль.

«Только я не люблю красивых, – очень серьезно сказал он. Так серьезно, что она поверила. – Красивые девчонки думают лишь о себе. На своей красоте помешаны. Красота есть, а души нет. Бездушные они. И пустые. Нет с ними счастья... Я давно понял, что мне нужна такая, как ты...»

«Какая? Некрасивая?» – нашла она в себе смелость признать свой недостаток.

«Почему некрасивая? – будто удивился он. – Ты человек большой внутренней красоты... Ты не эгоистка, как некоторые. Ты понимаешь меня, как никто другой...»

Он долго пел ей дифирамбы. Возносил ее до небес. А какие прекрасные слова он ей говорил... Ей даже показалось, что она ослышалась, когда он сказал: «Сделай мне минет...»

Это резануло слух. Но в принципе она не возражала. Ради него она готова на все. Поэтому она исполнила его просьбу с таким рвением, чтобы он ни в коем случае не взял свои слова назад...

Она и сейчас не прочь была сделать ему приятное. Чтобы он знал, что ему никто не нужен, кроме нее. Что никто не сможет подарить ему столько счастья и радости, сколько она...

Нила колдовала над Олегом. Он делал вид, будто спит. Но в конце концов не выдержал, перевернул ее на спину, подмял под себя. Теперь была ее очередь получать удовольствие... Он тоже не был эгоистом, как некоторые.

Потом они лежали довольные, опустошенные.

– Знаешь, это даже хорошо, что утро начинается с секса, – сказал он.

– Хочешь, так будет всегда.

– Хочу, – кивнул он.

– Ты не уйдешь от меня? – с надеждой спросила она.

– А ты меня гонишь? – с легкой усмешкой спросил он.

– Нет, что ты?

– Тогда не уйду... Если, конечно, не буду тебе в тягость...

– Ну что ты такое говоришь?

– А как твои родители, не погонят меня поганой метлой?

– Что ты? Они у меня хорошие, добрые. Как ты... Ты ведь тоже хороший и добрый, да?

– Ха! Конечно же, да... Между прочим, я хочу есть...

– Вот я дура! – всполошилась Нила. – Про завтрак совсем забыла...

Она вспорхнула с постели. Набросила на себя халат, сунула ноги в тапки и бегом на кухню.

– Я люблю яичницу с беконом! – бросил ей вслед Олег.

Его пожелание она восприняла как приказ.

Нила приготовила яичницу, сделала салат, порезала колбаски. Хорошо бы еще пивка бутылочку. Почему бы не порадовать Олега? Супермаркет в двух шагах от дома. В пять минут обернется.

В спальне Олега не было. Зато из ванной доносился шум воды. Похоже, он принимает душ. Не стоило бы его беспокоить. Но ведь она же должна знать, нужно ей идти в магазин за пивом или нет. А потом, дверь открыта. Может, он дает ей знак, что будет не против, если она потрет ему спинку...

Нила взялась за ручку двери, потянула ее на себя. Она увидела Олега, и глаза полезли на лоб. Он стоял посреди ванной, в плавках. Правая нога поставлена на ступеньку перед душевой кабинкой. В одной руке у него шприц, второй он нащупывал вену на ноге.

– Что ты делаешь? – в ужасе спросила она.

Олег обернулся к ней, его лицо исказила злая гримаса.

– Пошла отсюда! – заревел он.

Нила захлопнула дверь. Раненой горлицей заметалась по квартире. Она не знала, что ей делать. Забиться куда-нибудь в угол или бежать вон из дома. К Оксанке, например. Но подруга в институте. Это она, дура, решила сегодня прогулять. Потому что из-за своего Олега забыла обо всем на свете...

Скоро появился Олег. Злая гримаса исчезла. На лице спокойствие и умиротворение. В расширенных зрачках чувство безмерной вины. Он понял, что сотворил великую глупость. И готов покаяться перед Нилой. Так решила она, и не ошиблась.

Олег подошел к ней, обхватил руками, прижал к себе.

– Прости меня, любимая, – извинился он. – Сам не знаю, что на меня нашло... Извини, что был так груб...

Нила покачала головой. Она переживала вовсе не из-за того, что он прогнал ее вон.

– Это были наркотики? – спросила она.

Можно было и не спрашивать. Потому что ответ она знала. Да, в шприце были наркотики. И эта его злость... Такое выражение лица может быть только у наркомана, которому помешали уколоться. Это сейчас его отпустило. Потому что он уже принял дозу.

Он, конечно же, станет отпираться. Наркоманы врут на каждом шагу. Это входит у них в привычку, как только они попадают в зависимость от наркотика. Он сейчас соврет ей. Скажет, что это были вовсе не наркотики. Она не поверит ему. И погонит от себя прочь. Потому что не может ему верить. Потому что все, о чем он говорил ей сегодня ночью, тоже вранье. Одно сплошное вранье...

– Да, это были наркотики, – признался он.

На душе у Нилы сразу отлегло. Нет, Олег не врун. Он честный. Он от нее ничего не скрывает. Признается в своем грехе. Как на исповеди...

– Героин? – в расстроенных чувствах спросила она.

– Нет, морфий. Самый обыкновенный морфий.

– Где ты подцепил эту заразу?

– В Чечне.

Да, он говорил, что совсем недавно из армии. Только про Чечню ничего не говорил. Вчера им было не до того...

– Ты там служил?

– Я там воевал... Там и на морфий подсел...

– Но...

– Я понимаю, сейчас ты скажешь, что война и наркотики несовместимы...

– Да нет...

– Что там нет? – поморщился он. – Ты это хочешь сказать... А я тебе отвечаю. Война и наркотики – как раз совместимо. Даже больше, без наркотиков на войне жизни нет. Страшно без них, а с ними море по колено. Особенно когда в атаку идти надо...

– И часто?..

– Что часто? Кололся?

– Нет, в атаку ходил...

– Часто. Поэтому на иглу плотно подсел.

– А как же ваши командиры?

– Командиры наркоту не жаловали. Потому в ногу приходилось колоться. В руку заметно, а в ногу – нет...

– Но ты ведь уже не на войне. В атаку ходить не надо...

– Ты же не маленькая, – тоскливо посмотрел на нее Олег. – Сама знаешь, что с иглы так просто не слезть.

– Но ведь можно...

– Конечно, можно... Только зачем мне завязывать? Мне ведь жизни нет...

Он отстранился от Нилы. Сел в кресло. Откинул назад голову, расслабился. Закрыл глаза. Балдеет, кайф ловит после укола. Так это у наркоманов называется.

– Я ведь тебе вчера говорил про свою девушку, которую дома оставил. Я ее любил. Кровь за нее проливал. А она... Она замуж за другого вышла, не дождалась. Мне без нее не жить...

– Ты вчера и другое говорил. Все красавицы – эгоистки. Тебе только я нужна...

– Ты мне нужна, – кивнул Олег. – Нужна ты мне очень... Только я Светку люблю...

– Так зовут твою девушку?

– Она уже не моя девушка. Она за другого замуж вышла. За другого... А я на морфии женился. Понимаешь? Мне с ним хорошо...

– Ты не можешь так говорить.

– Твоя правда – не могу. Не могу, но ведь говорю...

– Ты хороший. Ты самый лучший. Ты должен знать, что я тебя люблю...

Нила подошла к нему, села перед ним на пол. Положила голову ему на колени.

– Тебе нужен наркоман? – грустно усмехнулся он.

– Наркоман мне не нужен, – покачала она головой. – Мне нужен ты... Ты мне нужен любой...

– Я знаю, сейчас ты начнешь читать мне проповеди. Скажешь, что нельзя употреблять наркотики, что это прямой путь к могиле...

– А разве нет?

– Да! Но я ведь сам выбрал этот путь.

– Ты должен свернуть с него.

– Уже поздно...

– Нет, не поздно. Я знаю, есть частные клиники, есть высокоэффективные методики избавления человека от наркозависимости...

– Есть высокоэффективные методики избавления человека от наличности... Деньги выкачают, а помочь не помогут – вот что такое эти самые клиники.

– У моих родителей есть знакомый, он может помочь...

– Ты хочешь, чтобы твои родители узнали, что у дочери есть друг-наркоман?

– Нет, – осеклась Нила. – Но если узнают, мне все равно... Все равно я не брошу тебя, даже если они будут настаивать.

– Ты только так говоришь.

– Ты мне не веришь? – вскинулась она.

– Не знаю, – неопределенно пожал он плечами. – Может, и верю... Вижу, что я тебе не безразличен... Да и ты мне нравишься... Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?

– Хочу...

– Поедем ко мне? Или останемся здесь?

– Нет, лучше останемся у меня... И вместе будем бороться с твоей болезнью.

– Это очень интересно. – Олегу вдруг стало весело.

– Что интересно?

– Я знаю один отличный способ против наркомании... Только он стоит денег...

– У меня есть деньги. Они в твоем распоряжении.

Может, она поступает опрометчиво, что оставляет Олега у себя. Надо бы гнать из дому этого наркомана. Но она не может так поступить. Слишком он ей дорог. И потом, не зря же говорят, что любовь познается в беде. А с Олегом случилась беда. Самая настоящая беда. И она поможет ему. Даже если ради этого ей придется отдать все, что у нее есть. Все ее деньги в его распоряжении. Если понадобится, она продаст машину, даже квартиру. Она вытянет его из ямы, в которую он угодил. Проклятая чеченская война! Что она делает с людьми!..

– Не надо денег, – хихикнул Олег. – Ты можешь сделать это бесплатно. В смысле, я могу тебе за это не платить...

– За что?

– Ты можешь сделать мне минет. Бесплатно...

Он уже окончательно под кайфом. Нила это понимала. Поэтому не очень-то обиделась на его бесцеремонность.

– Ты думаешь, это поможет? – лишь спросила она.

– Говорят, да... Давай попробуем. Может, в самом деле помогает...

* * *

Олег снова полез в свою сумку. Нила была начеку. Бесшумной тенью возникла возле него. Увидела ампулу в его руке.

– Ты же обещал, – укоризненно покачала головой.

– Обещал, – не стал спорить он. – Но это последняя ампула. Жаль ее выбрасывать...

– Тебе жаль. Мне нисколько...

– Ты пойми, главное – настроиться... Сегодня утром я принимал без настроя. А сейчас уже настроился, что это в последний раз...

Она лишь угнетенно вздохнула. Знала, что он врет. Не сможет он бросить так сразу... Он врет. Но он не врун. Потому что лжет не столько ей, сколько самому себе.

Первый раз он укололся утром. Но прошло не больше шести часов, а его уже снова тянет на иглу. Что это?.. Достаточно высокая степень наркозависимости. Нила не дура, чтобы не понимать это. Нет, сам он не завяжет. И никакой минет не поможет...

– Выйди, я сделаю укол, – попросил он.

Нила кивнула и вышла из комнаты. Олег попросил ее уйти. Значит, он стесняется колоться при ней. Значит, он еще не совсем законченный наркоман. Его еще можно спасти. Она очень хотела надеяться на это...

Олег принял дозу. Снова удобно устроился в кресле. Умиротворенно расслабился. Позвал Нилу к себе, она села ему на колени. Он обнял ее. На лице заиграла блаженная улыбка.

«Он хороший, – лаская его, думала она. – Любимый, хороший и такой домашний...» Ей очень нравилось, что его никуда не тянет из дома. Нравилось, что ему нужна только она... Ничего, она спасет его, не даст ему погибнуть. Жизнь наладится. Их совместная жизнь...