Текст книги "Черное правосудие"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Но и я…

– И ты свидетель. И тебя уберу.

Никак не хотелось верить, что наступила последняя минута его жизни. Это киллер, и он уберет его сейчас как опасного свидетеля. Во рту пересохло, грудь сдавили спазмы, воздух в легкие поступал с большим трудом.

– Но я никому ничего не расскажу.

Против киллера эта никудышная защита. Они оба это понимали.

– Значит, ты хороший дядя. Значит, ты попадешь в рай, – равнодушно покачал головой убийца.

Еще мгновение, и он выстрелит.

– Не убивайте. Я вам заплачу. Я вам много заплачу.

И это подействовало. Киллер опустил пистолет.

– Сколько?

– Десять тысяч долларов.

– Не смеши.

Он снова направил на Верещагина ствол.

– Скажите, сколько вам надо? – в панике закричал Верещагин.

– Пятьдесят тысяч долларов. И немедленно.

– Но у меня нет таких денег.

– Может, они появятся у тебя на небесах?

– Подождите, не стреляйте! У меня есть деньги. Но не здесь. Они дома. В тайнике. Поехали ко мне. Я вам сразу же и дам.

В тайнике у него лежало семьдесят тысяч долларов на черный день. Придется отдать пятьдесят. Жизнь дороже любых денег.

– Ты с охраной? – деловито спросил убийца.

– Нет.

У него не было телохранителей. Только вышибалы и охранники в клубе. Но он их с собой не возил. И свой «Мерседес» водил сам.

– Тогда поехали.

На улице уже было темно как ночью. Киллер шел за его спиной без маски. Пистолет он спрятал в карман куртки. Верещагин даже подумать боялся, чтобы обернуться, посмотреть на него. Страшно.

Он занял место за рулем машины. Наемный убийца сел сзади. Он снова взял его на прицел. Только сделай что-нибудь не так, и пулю башкой словишь.

В квартиру они вошли вместе. Машка выбежала навстречу, но тут же ее лицо исказила гримаса ужаса. Киллер и ее взял на прицел.

Вместе с женой Николай Анатольевич открыл тайник и отсчитал пятьдесят тысяч. И только когда киллер взял деньги, сунул их в карман куртки и исчез за дверью, они оба облегченно вздохнули. А их ведь действительно облегчили. На пятьдесят «тонн» баксов. Зато живы остались.

В милицию Верещагин звонить не собирался. Еще чего! Глядишь еще, на него смерть Натали спишут… Жаль, конечно, девку, но было изменять ему!

Кучеру, бандитскому авторитету и своему «крышнику», он все же позвонил.

Едва за Толиком и Верещагиным закрылась дверь, Максим соскочил с постели. Первым делом он отцепил от затылка резиновую аппликацию под пулевое ранение. Точно такую же дрянь содрал со лба Натали. Снял красные пленки под кровь с подушки и простыни. Потом достал из кармана своей куртки одноразовый шприц и ампулу со стимулятором, сделал девушке укол. Где-то минут через пятнадцать она проснется. До этого он должен успеть уничтожить аппликации, шприц, использованную ампулу. Кроме того, он смыл в унитаз и коробочку из-под сильнодействующего снотворного. Щедрую порцию всыпал он ей в виски. Уснула еще до того, как он должен был войти в нее. Хорошо, что не пришлось ее трахнуть. Девка она, может, и не плохая, да еще и красивая, но Ольга дороже. Изменять ей неохота. К тому же Натали используют в порнухе. И так и этак. А вдруг она СПИДом заражена?..

Натали проснулась, когда он уже был полностью одет. Она в недоумении посмотрела на него, захлопала глазами.

– Выспалась? – спросил он как ни в чем не бывало.

– А я спала? – удивилась она.

– А разве нет?..

– Да вроде. Слушай, а мы были вместе?

– А как ты сама думаешь?

– Я не думаю, я чувствую. А чувствую я, что твоей штукой, которая у тебя в штанах, и не пахло. Я не вовремя заснула. Сама не знаю, что со мной. Иди ко мне, мы наверстаем упущенное.

– Ты не сама заснула. Я тебя усыпил.

Максим прикидывался наивным мальчиком, для которого в диковинку такая женщина, как Натали. Робел, стеснялся, даже краснел. Но сейчас необходимость в этом отпала. Сейчас он такой, каким бывает в минуту опасности. Жесткий, собранный. А опасность существует. В любую минуту могут прийти или менты, если Толик прокололся, или бандиты, «крышники» Верещагина. Все может быть. И оставаться здесь опасно и ему и ей.

– Ты? Меня усыпил? – возмутилась она. – Слушай, ты…

– Цыц, телка! – как по щеке ладонью хлестнул он ее словом.

Натали обомлела и с удивлением уставилась на него. Сейчас она видела в нем крутого парня. С таким связываться опасно.

– Одевайся, быстро. И за мной, – как ножом резал он. – Здесь оставаться нельзя.

– Почему? – спросила она, невольно поднимаясь с постели.

– Потом узнаешь!

Натали больше не задавала вопросов. Она полностью вверила себя Максиму. Быстро оделась, собрала в сумку кое-какие вещи, сунула в сумочку все свои деньги, драгоценности. В шубке, меховой шапке и теплых сапогах вместе с ним вышла на улицу, выгнала со стоянки свой «Пежо». На нем они добрались к условленному месту, где должен был появиться Толик. Он их уже ждал. Глаза его радостно блестели.

– Что, рожа довольная, вернул должок? – спросил его Максим, когда он сел в машину.

– Все путем. И десять штук сверх того. Как добазарились.

– А теперь я хочу знать, что все-таки происходит, – заговорила наконец Натали. – Меня усыпляют, потом будят, потом на мороз, в машину и черт знает куда.

– Тихо, девочка, спокойно, – Максим пальцами прикрыл ей рот. – Дела такие.

Стараясь не вдаваться в подробности, он рассказал ей о том, какой подлец ее любовник, как хотел «замылить» сорок штук баксов. А они всего лишь возвращали долг владельцу. За гонорар, разумеется. Только вот жаль, что ее пришлось подставить… Теперь, если Верещагин узнает про подлог, пиши пропало. Натали понимала это даже лучше, чем он и Толик.

– Козлы вы! – Ее возмущение было вполне законным.

– Каждый крутится как может, – философски рассудил Толик.

– Ты вот, например, в порно снимаешься, – добавил Максим.

Не нужно было бы это говорить. Но сейчас это просто необходимо. С девочки нужно сбить спесь.

– Что?!.

Натали испуганно посмотрела на него, побледнела, сникла.

– Видел я сегодня, как ты с Ромой забавлялась. И «режиссеру» твоему по яйцам вкатал.

– Так это был ты? – Голос ее звучал тускло-тускло.

– Больше некому, но я тебя не осуждаю. Кстати, мы тебе моральный ущерб возместим.

Максим посмотрел на Толика. Тот вздохнул и полез в карман за деньгами.

– Это тебе, – он протянул Натали десять штук баксов в банковской упаковке.

– Не надо, – она оттолкнула от себя деньги.

– Ты это бросай, ладно? – нахмурился Толик. – Хреново тебе, понятно. Но бабки не помешают. Тебе нужно исчезнуть. Хоря твоего, Верещагина, забудь. Да и педераста этого, «режиссера», в одно место пошли.

– С хорем своим я как-нибудь разберусь. А вот от Бороды, от «режиссера», мне никуда не деться. Шантажирует он меня. Знаете что? – Ее глаза вдруг загорелись. – А если вы с Бородой поговорите? Можно же его заставить кассеты с порнофильмами моими отдать? Припугнуть или еще что-нибудь там, я не знаю. А эти деньги, – она кивнула на пачку баксов в руках Толика, – пусть будут вашим гонораром за работу. Ведь Борода тоже кое-чего стоит.

– А че, я за! – Толик готов был браться за все, что угодно, лишь бы только бабки получать.

И если Максим откажется сейчас от десяти штук баксов, согласится урезонить «режиссера» задарма, он тем самым обидит друга. Но не смертельно же!

– И я за. Только десять «тонн» баксов за какого-то урода – это слишком много. Хватит и пяти.

И Толика не хотелось обижать, и Натали. Да и о себе он не забывал. Две с половиной штуки ему, столько же другу. И это плюс к тем десяти тысячам, которые они заработали сегодня.

Борода не спал всю ночь. Болели отбитые яйца. А еще он не мог есть. Жевать было больно. Да-а, дела. И все из-за какого-то женоподобного пацана. Крепким того красавчика никак не назовешь, а надо ж, так врезал! Ладно, как-нибудь переживем. И не на такое нарывался.

С начала девяностых Борода занимался порношоу-бизнесом. Девок отвязных подбирал, которым все нипочем. Некоторых цеплял на крючок шантажом. Натали тому пример. С мужиками проблем не было. И бабу поиметь, и сто баксов еще за это получить – ну какой дурак от такого откажется? Хотя находились дураки. В России он свою продукцию не распространял. Можно нажить крупные неприятности. На Запад работал. Сумел наладить сбыт, в последнее время чисто на заказы работает и неплохие бабки имеет. Квартиры снимает дорогие, с шиком их обставляет. С техникой никаких проблем. И актрис хватает. Даже под собак, есть такие твари, ложатся. Все, как говорится, о’кей. Только бы с ментами встреч избежать. Но пока бог миловал.

К утру боль в паху утихла, скулы перестали болеть. Настроение поднялось. Борода прошел на кухню, налил рюмку водки, выпил, наскоро закусил. Стало еще лучше. Он снова потянулся к бутылке. И тут звонок в дверь.

Кого там черт принес? Рано еще, восьми нет. Сегодня даже съемок не будет, вчера закончили. Перерыв на неделю, но раз пришли, надо открывать.

Он направился к входной двери. Посмотрел в «глазок». Натали. Стоит, улыбается. Может, самому ее сегодня трахнуть? Давненько он ее уже не имел. Все другие да другие.

Борода открыл дверь, но Натали уже куда-то исчезла. Вместо нее вчерашний красавчик брюнет. Стоит, мило так улыбается. Глаза у него – обалдеть. Может, он передумал? На съемки потянуло?

– Пошел ты! – грубо цыкнул на него Борода.

Пусть убирается. Хрен ему, а не съемки!

Дверь он закрыть не успел. Брюнет выставил ногу вперед и зарядил ему в пах. Снова адская боль! Борода застонал, согнулся в три погибели и тут же отлетел в глубь коридора. В квартиру входили брюнет и еще один тип – косая сажень в плечах. Дверь за ними закрыла Натали.

– Ну че, чертила? – спросил Бороду крепыш, ухватил «режиссера» за чуб и задрал ему голову вверх. – Гони кассеты!

– Какие кассеты? – задыхаясь от боли и унижения, спросил Борова.

– А такие! Натали видишь?

– Ну?

– И я хочу ее увидеть. Только голую. Как она там с чуваками харится. Я ее брат. На сеструху поглядеть хочу.

– А-а…

На Натали у него был компромат на двух кассетах. Только он его не отдаст. Он еще покажет этой сучке!

– Нет у меня ничего.

– А если еще раз по яйцам? – очень вежливо спросил крепыш.

Бороде стало не по себе.

– Ладно, отдам.

– Умница!

Он отдал незваным гостям обе кассеты. Только они не торопились уходить. Сначала устроили в квартире погром. Перебили все камеры и осветительные приборы в комнате-студии. Затем и по нему ногами и кулаками прошлись. Хорошо хоть по причинным местам больше не били.

– Слушай сюда, урод, – сказал брюнет. – Если ты не оставишь Натали в покое, мы вернемся.

А вот этого не надо. Все, он оставляет Натали в покое. Только идите вы все.

И они все ушли. Но не туда, куда их послал Борода.

Наконец-то она избавилась от Бороды. Каким героем он всегда выставлял себя перед ней! А как в переплет попал, стал тряпкой. Как миленький кассеты отдал. Если что и оставил, никому не покажет. На всю жизнь урок запомнит. Все-таки классные они пацаны, Максим и Толик.

Вроде и крутые на вид, но не похожи на бандитов. Есть в них человеческое, хотя, по сути, бандитским ремеслом занимаются. Долги возвращают, за бабки разговоры «задушевные» ведут. И ее подставили. Через нее у Верещагина долг чей-то вышибли. С фантазией сработали. Только куда ей деваться после их фантазерства?..

Деньги у Натали были. Почти десять тысяч долларов. Да еще в счет морального ущерба пять штук получила. Были и драгоценности: сережки золотые с камушками, перстни, цепочки, браслеты. Шубка норковая. Машина. Мебель, которая в квартире осталась, принадлежит Верещагину. Так что не слишком много она потеряла. Найдет себе другого любовника. Москва большая, вряд ли ее пути снова пересекутся с Колей. А если и пересекутся, что с того? В чем она перед ним виновна? Ни в чем. Кроме того, что изменила ему. Предавать она его не предавала. Ее усыпили, нет в этом ее вины.

Максим и Толик сделали свое дело да исчезли. Поминай как звали. Обратно на старую квартиру возвращаться не велели. Ей же худо будет. Она с ними полностью согласилась и даже новую квартирку для себя присмотрела. Триста баксов в месяц. Кое-какая мебель. Только гардероба нет. На старом месте гардероб остался. Ее начала душить жадность. Надо бы съездить на прежнюю квартиру, забрать шмотки. Их много. И съездила.

Натали вошла в квартиру. Тишина. Никого нет. Собрать вещи, а потом исчезнуть. Что может быть проще? Но в комнате в кресле сидит какой-то человек. Сидит тихо, не шелохнется, только взгляд свой тяжелый вдолбил в нее. И усмешка такая ехидная. Явилась, мол, не запылилась. Ее как током пронзило. Бегом к дверям, ан нет, уже поздно. В дверях стоит еще один. Здоровый как бык, стрижка «ежиком», спортивный костюм, кожаная куртка. Стоит, лицо кривит. Стопроцентный бандит.

Все, дверцы в ловушке захлопнулись.

Натали не хватали за руки, никуда не тащили. Но разве это обязательно?.. Она обреченно склонила голову на грудь, тяжело вздохнула и поплелась в гостиную. Села в кресло. Бандит достал трубку сотового телефона и набрал номер. Спросил какого-то Кучера. Натали вдруг стало холодно.

Юра Кучеров уже пять лет назад разменял четвертый десяток. Весьма почтенный возраст для бандита. Не всякий так долго живет, а он все еще жив. Все потому, что не жадный. Всего пятнадцать пацанов у него в команде. Но и территория не ахти какая. На большее он и не зарится. Вся Москва уже давно поделена. Раззявишь роток на чужой кузовок, вмиг зубов недосчитаешься. И пулю в череп еще вдобавок получишь.

Чужого ему не надо. Но и своего он не отдаст. Небольшой оптовый рынок в его владениях, три торговых ряда из ларей. Бензоколонку контролирует, и еще клуб ночной на его территории. Крепко он хозяина в оборот взял. Чуть ли не совладельцем заведения числится. Как-никак за процент «крышей» «кроет». Что и говорить, Верещагин самый крупный бриллиант в его скромном ожерелье. Его нужно беречь. И он бережет. По-своему.

На пятьдесят кусков нагрели Верещагина. Киллер его какой-то на пушку взял. Мол, гони бабки, если жить хочешь. Он, дурак, и раскололся. Хорошо, сразу позвонил ему, Кучеру. Он в два счета во всем разобрался.

Взял трех пацанов и с ними приехал на квартиру, где все произошло. Так и есть, никаких трупов. Даже следов убийства нет. И телки нет. Тут и голову ломать не надо – инсценировка чистой воды. Наколола своего полюбовничка Натали, сука хренова. Разыграла спектакль, на мякине провела Верещагина и смылась с его бабками. Хорям своим ну половину пусть отдаст, и то в наваре.

Денег не вернешь. Он это чувствовал. Но бабу найти надо. Верещагин должен знать, что Кучер всегда на страже его интересов. И он начал ее искать. Двух «быков» в брошенной хате поселил, хотя надежды на ее возвращение почти не было. Ан нет, вернулась, сука. За шмотками приперлась. Жадность фраера сгубила.

На хату он прибыл через час после звонка. Девка сидела в кресле белее мела. Дура, по самые уши в дерьмо влезла.

– Ну че, тварь, сорвала куш?

Он взял ее за руку и сдернул с кресла. По инерции она отлетела в угол комнаты, стукнулась головой о гарнитурную стенку. Ее место занял он сам.

– Я не понимаю, о чем это вы? – заскулила она.

– Щас в торец заеду, сразу все поймешь. Где пятьдесят штук баксов?

– Какие пятьдесят штук?

– Не понимаешь, значит?

Кучер подал знак Мотылю. Тот подорвался с места, схватил девку за волосы и залепил ей пощечину. Она не удержалась на ногах и хлопнулась на задницу. А задница у нее, стоит признать, ничего.

– Теперь поняла?

– Я знаю, Николая на пятьдесят тысяч раскрутили, но я ни в чем не виновата.

– Ну, конечно, бабки же не ты брала. Но ты, падла, козлов своих на дело подбила. Только не тренди.

– Да я ничего не знала. Я с парнем одним познакомилась, а он мне снотворное в виски. Я спала, Николай меня за убитую принял. Я ни в чем не виновата!

– Я же сказал, не тренди!

– Да честно! Те парни мне потом все рассказали. Верещагин одному бизнесмену сорок тысяч задолжал, но долг отдавать не хотел. Те парни долг у него выбили. Он даже ничего и не понял.

А вот это походило на правду. За Верещагиным водился такой грешок – взять деньги и не отдать. Кидала хренов! Только никто еще на этот счет не возник. С умом толстячок работал. Но, видно, вышел прокол. Кто-то сделал на него заказ. Не напрямую деньги вышибали, а в обход. Сцену разыграли. Он и в самом деле ничего не понял. Почему же кредитор напрямую не стал свои кровные возвращать? Боится его, Кучера. Знает, не даст он Верещагина в обиду. Кучер почувствовал, как губы расползаются в самодовольной улыбке.

Только кредитора он дербанить не будет. У кредитора может быть своя «крыша». Да и не по понятиям это – за козла заступаться. А Верещагин козлом оказался. Долги нужно всегда возвращать.

– Что за пацаны? Кто такие? Откуда?..

– Приезжие они. С юга откуда-то. Я так поняла, сами на себя работают. Кто наймет. Только я не знаю, где они. Честное слово, не знаю.

Натали была сейчас в том состоянии, когда расскажешь все, даже если не хочешь. Закошмарили девку.

Надо бы наведаться к неизвестному кредитору. Узнать бы о тех пацанах, которые на бабки Верещагина нагрели. Левые они, сами по себе. Сто пудов, никакого прикрытия за ними. С такими козлами разговор короткий. Мешок на голову, и привет. Но за так он их наказывать не станет. С Верещагина сдерет за каждого по двадцать штук баксов.

– Смотри, если за нос меня водишь, я тебе глаз на задницу натяну, – пригрозил Натали Кучер.

– Да не вру я!

– Свободна.

– Я могу идти? – Она даже ушам своим не поверила.

Слишком уж легко он ее отпускает. Но в чем она виновата? В том, что ее какой-то козел снял, а потом снотворным накачал?.. Тем более она искупила свою вину чистосердечным признанием. Хотя нет, оказывается, еще не искупила…

– Иди, но только после того, как я тебя трахну.

Натали понимающе кивнула и потянулась к «молнии» на юбке. Понятливая девка, это хорошо.

Николай Анатольевич всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда разговаривал с Кучером. Матерый волк. Запросто может с потрохами съесть. И не подавится. А тут еще эта история с бабками.

– Помнишь, я тебя предупреждал, – Кучер смотрел на него исподлобья.

– По поводу?..

Он и Кучер – кролик и удав. Иначе и не скажешь.

– Ты людей на бабки кидаешь. Нехорошо это!

– Да я вроде как уже не того…

– Кого в последний раз кинул? Только горбатого лепить не надо.

Если Кучер спрашивает, нужно отвечать честно.

– Коммерсанта одного, Самсонова. На сорок штук.

– Но долг ты ему возвратил?

– Нет, не возвращал.

– А пятьдесят штук, которые с тебя скачали?

– Но так то ж киллер.

– Фуиллер! Лох ты по жизни, в натуре, – глумливо рассмеялся Кучер. – Как последнего тебя кинули. Не убивал никто твою девку. И киллер игрушечный, он тебя на пушку взял. А ты в штаны наложил и бабки на блюдечко ему вывалил. Должок отдал. И еще десять штук сверху положил. Придур ты!

Верещагин сидел, не зная, чем крыть. Крыть нечем. Лоханулся он. Тут Кучер прав на все сто.

– Короче, пацанов я тех найду. И накажу. Но ты мне за каждого по двадцать штук… нет, по двадцать пять отстегнешь.

– Но…

– Короче, как я сказал, так и будет!

Да, с Кучером спорить бесполезно.

Александр Михайлович проводил взглядом двух бандитов, выходивших из его кабинета.

Нет, они ему не грубили. Напротив, были с ним крайне вежливы. Но спрашивали не о здоровье супруги или дочери. О долге Верещагина спрашивали. О том, как он его обратно забрал. Нет, к нему самому претензий никаких, а вот Максим и Толик им бы не помешали. Заинтересовались мальчиками. Так оно и должно было случиться. Теперь им крышка.

Ему было страшно. «Крышники» Верещагина зашевелились. Вопрос как-никак денежный. Однако страх поутих. Ведь и у него своя «крыша». Против нее эти бандиты переть не собираются. И все же он сдал Максима и Толика. Да, мол, работали на него такие-то такие, принесли ему на блюдечке тридцать тысяч «зеленью». Только вот где их искать, он не знает.

Пропали мальчики. Забрали свою долю и как в воду канули. Ни слуху о них, ни духу. И хорошо. Некому будет больше Майке голову морочить. А то она, похоже, в Толика втюрилась. Дура! Надо бы с ней поговорить.

– Где же этих козлов искать? – спросил Кучер у Мотыля.

Наведались его пацаны к Самсонову. Вежливо так, культурно поговорили с ним, он и раскрылся. Только не знает, куда те двое подевались, но это и неудивительно. Сделали пацаны дело и свалили. им этот коммерсант сдался?.. Варят у них черепки.

– Тут сорока на хвосте принесла, что козел один с дочкой этого Самсонова тусовался, – сообщил Мотыль.

– А дальше?

– И дочка тоже ничего не знает. Мы с ней по душам поговорили. Она даже не испугалась.

– Точно не знает?

– А это мы проверим. Я Смальцу и Клоуну отмашку дал. Они эту кобылу пасти начали.

– Сечешь, Мотыль, в корень зришь!

Кучер почему-то был уверен, что те двое никуда от него не денутся.

Исчез Толик. Поматросил и бросил. Майе было обидно до слез. Она ему девственность свою отдала, а он…

– По Толику своему горюешь? – Ее переживания не укрылись от всевидящего ока отца.

Все-то он знает!

– Да нужен он мне, – обиженно протянула она.

– И правильно, он тебе не пара. Если он вдруг появится, гони его прочь.

– Это еще почему?

– Опасность вокруг него, – отделался отец туманной фразой.

Появится Толик, как же! А если и появится, не сможет она его прогнать. Вдруг он в беду попал? Потому отец и предостерегает ее.

Надо его найти. И Полинка хочет найти Макса. Странная она какая-то. Когда он был рядом, этот красавчик, так она как бы его и не замечала, а когда пропал, задница вдруг зачесалась. Нужен он ей!

Только где их найти?

В последний раз, когда виделись, она Толику о ночном диско-шоу рассказывала. Крутое шоу. Туда только за большие бабки и попадешь. Клево там. Оттянуться можно на полную катушку. Там звезды эстрады тусуются и на сцене там поют. Одна звезда другую сменяет. Пол-Москвы туда рвется. Уж больно внимательно Макс слушал, когда она про звезд рассказывала. Что, если они сегодня там объявятся?..

В предчувствии удачи Майка набрала номер Полины.

Всего за какую-то неделю они с Толиком заработали уйму денег. Шутка ли, семнадцать тысяч баксов. Одну девчонку спасли, другую из порнографического дерьма вытянули, мужику долг вернули. И все против разных негодяев: бандитов, мошенников, извращенцев. Все вроде бы благородно. Только, если честно, он и Толик действовали как те же самые бандиты. К тому же за бабки работали. Ну да ладно, в святые они не набиваются.

Дела сделаны, карманы полные – можно сменить и обстановку. Исчезли они из поля зрения Самсонова и Майку с Полиной оставили в стороне. И Натали побоку. Так безопасней. Для всех. Кто его знает, как Верещагин на наезд отреагирует. Вдруг его «крышники» их уже ищут? Ну и пусть ищут. Не достать их. Он и Толик на другую сторону Москвы перебрались, в Загорье квартиру сняли. Хватит в машине спать.

Живут они и радуются. Вчера в кабаке откисали. Сегодня на ночной дискотеке оттягиваются. Крутое диско-шоу. Майка о нем рассказывала. Эстрадных звезд, дескать, здесь видимо-невидимо. А Максим сам где-то в глубине души на большой сцене петь мечтает. Вот и потянуло его сюда. Только звезд здесь раз-два и обчелся. Но хоть так.

Они сидели за столиком в огромном переполненном зале. Знаменитости, бизнесмены, бандиты – кого здесь только нет! Отстегивай полста баксов за вход, и добро пожаловать. Клуб недавно открылся, постоянный состав посетителей еще не сформировался, поэтому на новичков косых взглядов никто не бросал. Максим и Толик чувствовали себя здесь раскованно, вольготно.

Все хорошо. Только если бы еще Ольга была рядом. Ничего, на днях он домой бабушке звонить будет. Ольга узнает его адрес, напишет ему письмо, сообщит свои координаты. Они еще встретятся.

На сцене появилась и закрутилась какая-то певичка. Роскошная девочка, спору нет. Кукольное личико, обалденная фигура и длинные-длинные ноги от самых ушей. А еще глаза. От одного взгляда пьянеешь. И поет неплохо. Максим впервые ее видит, но, возможно, скоро она станет знаменитостью. Есть у нее для этого данные.

Он смотрел на нее с восхищением. И она, казалось, выделила его из толпы. Пару раз задержала на нем свой волшебный взгляд. Ему даже жарко стало. На месте уже не сиделось. Он уже хотел взять Толика в охапку и вместе с ним окунуться в море танцующих тел. Но тут появились они. Майка и Полина.

– Какого хрена? – пробормотал Толик, глядя, как они пробираются к ним.

– Повезло, – Максим обреченно вздохнул.

Хоть и натянуто, но улыбнулся девчонкам.

– Привет! – как ни в чем не бывало весело бросила Майка, как будто они должны были здесь сегодня встретиться.

Полина не сказала ничего. На Максима даже не взглянула. Молча уселась на свободное место, недовольно скривила губы и ушла в себя. В своем репертуаре девочка. Да ну ее!

Полина молчала. Максим тоже. Но это, можно сказать, обычное явление. Однако не находили общего языка и Толик с Майкой. Пытались о чем-то говорить, да все невпопад.

Максим не скучал. Он слушал певичку, не сводил с нее глаз. Один раз та даже подмигнула ему. Или ему только так показалось?.. Когда она сошла со сцены, он направился танцевать, и Толик с Майкой устремились за ним, только Полина осталась на месте. Она тянула через соломинку свой коктейль и смотрела куда-то в пустоту.

Дерганье под быстрые ритмы прогнало скуку. Когда зазвучала медленная музыка, Толик и Майка прижались друг к другу. Вроде бы их отношения вошли в прежнее русло. Неужели снова будут встречаться?

У Максима не было пары. Можно было сходить за Полиной. Он уже собирался сделать это, когда перед ним словно из-под земли выросла та самая певичка со сцены. Она была немного пьяна, в ее глазах мигал шальной огонек. Ей было весело.

– Какие тут у нас кавалеры! – Она положила ладони на грудь Максима и прильнула к нему всем телом. – Зови меня Викторией.

От неожиданности у Максима отнялся язык. Хотел выдать ей комплимент, но не смог.

– Максим, – только и сказал.

Виктория висела на нем с закрытыми глазами. Ей было хорошо. Вместе они медленно покачивались в плавном танце.

Все испортила Полина. Какой черт ее принес?.. Она подскочила к ним, с силой оторвала Викторию от него и набросилась на певицу.

– Я не знаю, кто ты, звезда или …зда? – орала она как сумасшедшая. – Но только попробуй подойди еще к Максу! Я тебе горло перегрызу!

Виктория посмотрела на нее как на чокнутую. Даже пальцем у виска покрутила. А потом исчезла в толпе. Только ее и видели.

Максим тоже думал, что Полина сошла с ума. Всегда тихая, озабоченная только собственными проблемами. Он ей вообще не был нужен. Подумаешь, несколько поцелуев в лифте! А тут на тебе, прорвало. Матом певицу обложила, чуть с кулаками на нее не кинулась. Странная она все-таки девчонка. Но в этой странности ее очарование.

Первой Полину попыталась успокоить Майка. Она взяла ее за плечи и встряхнула. Вроде помогло.

– Че это с ней? – спросил у Максима Толик.

– У нее спроси.

– Может, крыша поехала из-за тебя. Ты бы на воздух с ней вышел. Глядишь, отойдет?..

Да, тут он прав. Полине сейчас в зале не место. Максим подошел к ней, взял за руку и повел к выходу. Она покорно пошла за ним. Ее колотила мелкая дрожь.

Они шли к «Ниве». До нее всего метров пятьдесят вдоль здания по тротуару. Дорогу освещали неоновые лампы фонарей. Было бы темно, они с Полиной, возможно, провалились бы в открытую канализационную шахту.

– Вот страна! – хмыкнул Максим. – Что угодно стащат.

Два часа назад, когда они шли по этой дороге с Толиком, крышка была на месте. Он хорошо это помнил.

– Ладно, пошли.

Они обогнули люк, но не прошли и трех шагов, как Полина резко остановилась. Развернула Максима на себя. Ничего не говоря, прильнула к нему, впилась в него губами.

Целовались долго. Максим не мог оттолкнуть ее от себя, не хотел обидеть. Похоже, девчонка влюбилась в него до безумия.

– Я не могу без тебя, – тихо сказала она, наконец отстранившись от него.

Это, наверное, были первые ее слова, обращенные к нему за все время их знакомства. И какие слова!

– Но я не могу быть с тобой. – Максиму стало неловко. – У меня есть девушка.

– Я никому тебя не отдам. Лучше умереть.

В ней чувствовалась настойчивость одержимой.

– Нет, нужно жить.

Она хотела ему что-то сказать, но ей помешали.

Два крепких парня в теплых кожаных куртках подошли к ним бесшумно. Максим их заметил, когда они остановились перед ними. И насторожился. Рука невольно дернулась к карману, но тут же замерла. Верного «макара» у него нет. Он в «Ниве», в тайнике.

– Ты Макс? – зловеще спросил первый парень.

Руку он держал в кармане куртки.

– Ну, Макс он, ну и что? – крикнула Полина.

Из-за него она готова была воевать с целым миром.

– Извини, – Максим резко отстранил ее, шагнул вперед, оставляя девушку позади себя. – Уходи!

Он уже догадывался, что сейчас произойдет. Это бандиты, и они пришли по его душу. Ему уготована пуля – это как довесок к тем пятидесяти тысячам, которые они забрали у Верещагина. Но Полина здесь ни при чем. Она не должна пострадать. Надо оттянуть время, дать ей возможность уйти.

– Тебе привет от Верещагина, – сказал второй и выхватил пистолет с глушителем.

Времени Максиму не давали. Сейчас он умрет.

И тут кто-то с силой дернул его сзади на себя. Перед ним, заслоняя его собой, встала Полина.

Пистолет в руках у бандита кашлянул два раза. Полина схватилась за живот и стала медленно оседать на землю. Ублюдки!

Она умирала за него. И если он погибнет, никто не сможет отомстить за нее. Максим знал выход из положения. Он рванулся назад и, уходя с линии огня, прыгнул в канализационную шахту.

Он рисковал напороться на какой-нибудь штырь, но ему повезло. Он сильно ударился ногами о трубы, подвернул ногу, разбил коленку, зато избежал встречи со штырем. Плюхнулся в вонючую жижу и пролез под трубу, обретя надежное укрытие от пуль, посыпавшихся сверху. Правда, рука осталась снаружи. В руку его и ранили, но легко.

Бандиты стреляли недолго. Где-то вдалеке послышался вой ментовской сирены, и они исчезли.

– Эй, кто там? – услышал он через некоторое время голос сверху.

Он увидел склонившееся над люком лицо в ментовской шапке и ствол автомата.

– Да есть тут один, – отозвался он, выбираясь из укрытия.

Ему помогли подняться наверх, подвели к машине патрульно-постовой службы. К нему подбежал Толик. Он уже был в курсе дела.

– Кто такой? – остановил его сержант.

– Да мы вместе.

– Ну ладно, – кивнул милиционер и пропустил его к Максиму.

Он достал из машины аптечку и протянул Толику, чтобы тот позаботился о друге, а сам подошел к телу Полины.

Она лежала совсем рядом с Максимом, на тротуаре, согнувшись вдвое. Держалась руками за пробитый живот. Глаза безжизненно смотрели куда-то вдаль. Под ней растекалась лужа крови. Кругом толпился народ. Майка уже знала о смерти подруги. Она стояла рядом и с ужасом смотрела на Полину, не в силах поверить в случившееся.