Текст книги "Вольному – воля"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В таком ключе и продолжал жить Дима Бабочкин, пока не оказался в уголовном розыске в следующий раз, после того как нагрел очередную благодетельницу на десять тысяч долларов из тех денег, что она откладывала себе на новую иномарку. В тот раз он забылся и совершил кражу после того, как ему исполнилось восемнадцать. Должен был идти в армию, а попал за решетку – на долгие три года. Вот там он и вспомнил добрым словом своего отца, сгонявшего с него в день по семь потов, чтобы он вольготно чувствовал себя и на татами, и в уличной драке. Тюремных понятий он не знал, зато быстро понял, что в неволе сила решает если не все, то многое. Одному приставале он сломал челюсть, другому нос, третьему отбил селезенку. На этом домогательства со стороны озабоченных прекратились. Братва зауважала...

Отмотал срок, вернулся в Черноземск, отец помог устроиться тренером по карате в спортивной школе, но очень скоро он оказался в частном фитнес-клубе, которым владела не очень симпатичная, но богатая особа в годах. Уроки карате он преподавал ей лично – сначала в спортзале, а затем и в постели. Жил он с ней долго, пока не надоело. К тому времени он состоял в хороших отношениях с женщиной побогаче, она-то его и пригрела. В этот раз за дверь она выставила его сама. Уличила в измене с молоденькой служанкой, и от ворот поворот. Это бы ладно – со зла дамочка обвинила его в краже, которой не было.

И снова изолятор временного содержания, и снова общение с операми, которые свято верили, что часики с бриллиантами украл именно Дима. Прошлая его судимость как нельзя лучше укрепляла это их мнение. Все бы ничего, но они стали выбивать из него показания, а у него не выдержали нервы. Ментам досталось на орехи, а он едва избежал печальной участи. Лишь чудо спасло его от пресс-хаты. Но ничего не могло спасти его от обвинительного приговора. Снова этап, снова зона, на этот раз строгого режима.

Но ничего, он опять на свободе. Двадцать восемь лет – совсем не возраст, можно начинать жизнь сначала. Но с чего начинать? Ни кола у него в Черноземке, ни двора. А в родной городок он возвращаться не желает. Да и не ждут его там. Старший брат и младшая сестра делят и без того тесную квартиру с родителями. Три семьи на одной жилплощади – такого блага никому не пожелаешь. К тому же в Гачкине с работой худо, и все друг друга знают – так что судимости свои никак не скроешь. Пальцем на Диму показывать не станут, но на работу никто не возьмет.

Можно было бы нагрянуть к последней благодетельнице, к той, что спровадила его на нары, но разборки с ней могли выйти для него боком. Бить он ее не станет – не в его правилах наказывать женщин кулаками. И ругаться с ними – себя не уважать. Так что лучше не искать вчерашний день. Надо думать о завтрашнем...

Есть еще вариант – снять новую богатую пассию, но Дима давно уже стал взрослым человеком, не хотелось играть в эти гиблые для самолюбия игры. Противно быть альфонсом...

Был у него адресок, который подкинул ему Ролан. Некая Венера Милосская, пардон, Тихонова. Ролан говорил, что жена после развода с ним оставила его фамилию. Если так, значит, не все сгорело между ними, и ему не стоит встревать в их отношения камнем преткновения. Более того, он слово Ролану давал, а это свято...

Он собрался с духом и нажал на клавишу звонка. Ждать пришлось недолго. Дверь ему открыла растрепанная и неряшливая женщина лет сорока пяти. Опухшее от пьянки лицо, запах перегара, купленный когда-то на стройное тело халат лопался по швам под натиском подкожного жира...

– Ты откуда такой взялся, красавчик? – с похотливым интересом глянула на него женщина.

– А мне Венера нужна. Тихонова Венера.

– Я Тихонова Венера.

Она выглядела старше, чем Ролан, гораздо старше. Или у них была солидная разница в годах, или она так сильно опустилась. Глядя на нее, Дима еще больше утвердился в решимости сдержать данное Ролану слово.

– А что такое, урод? – ошарашила его Венера.

– Как ты сказала? – взвился он.

– Урод – это красавчик, по-польски, гы-гы...

Она была сильно пьяна, поэтому ее можно было простить за чушь, которую она спорола.

– Так что тебе нужно, педераст? – снова сморозила она.

И снова Диму тряхнуло, как будто на оголенный электрический провод наступил.

– Ты что, шарахнутая? – вскипел он.

– Сам ты шарахнутый! – пьяно хохотнула она. – Педераст – это по-гречески, красавчик, значит... Так что тебе надо, красавчик!

– Да вот, на идиотку хотел посмотреть. Идиотка, по-русски, значит, идиотка...

Он повернулся к ней боком, чтобы уйти, но Венера схватила его за руку, удержала.

– Да не бери ты в голову, красавчик. Это же от переизбытка чувств... Увидела тебя, голову потеряла... Выпить есть?

– Есть.

Деньги у Димы были: на зоне расчет выдали. Взял бутылку хорошего дагестанского коньяка.

– Заходи! – широко распахнула она и дверь в дом, и свою душу.

– А без выпить?

– Все равно заходи! Самогон будешь?

– У меня коньяк!

– «Хенесси»?

– Нет.

– Все равно неси. И заходи... Гоша! – крикнула она, обращая глас вглубь квартиры. – Собирай манатки и катись к черту!

Дима вошел и сразу же увидел Гошу. Это был здоровенный детина. Спившийся, запущенный, как лес в Чернобыльской зоне. Дима мысленно выматерился. Ему вовсе не хотелось выяснять с кем-то отношения из-за бабы, тем более из-за такой. Но здоровяк и слова против не сказал. Молча обулся, легонько толкнул Диму плечом и вышел из квартиры. Видать, Венера надоела ему до чертиков.

– Видал? Меня все слушаются! – сказала она и горделиво задрала подбородок. – Здесь мое слово – закон. А нет – подъедут ребята и сделают из тебя отбивную...

– А ребята откуда? – усмехнулся Дима.

Он знал, что у Венеры есть крутая сестра, но мало верил в то, что она позволяет ей решать свои проблемы с помощью крепких парней из собственной службы безопасности, если таковая у нее вообще есть.

– От верблюда!.. Бутылку давай!

Она протянула руку к пакету, но Дима убрал его за спину.

– Не торопись, а то успеешь.

– Я всегда успеваю, – с пьяным, а оттого бестолковым апломбом сказала Венера.

В коридоре пахло перегаром, табачным дымом и кислой капустой. В просторной гостиной стол – на нем остатки пиршества, не совсем понятно, вчерашнего, позавчерашнего, а может, и недельной давности. Пыль на люстре, мусор на ковре. А люстра хрустальная, ковер также дорогой, персидский, ремонт в люксовом стиле, не самый свежий, но еще ничего – краска на стенах не потемнела, потолки не обваливаются. Мебель отменная... Есть и другие комнаты, там тоже, наверняка, бардак. Но ведь можно и руку приложить.

Дима зашел в ванную. Импортный кафель, дорогая сантехника. Смеситель на душ вроде бы хороший, но течет. Или прокладка накрылась, или внутри что сломалось, может, сменный картридж потек.

– Ключ на двадцать два есть? – спросил он.

– Зачем?

– Краны у тебя текут.

– А ты что, сантехник?

– Есть немного.

В зоне он работал как все – на лесоповале. А так могли в сантехники лагерные запрячь, а это прямой путь в козлятник. Блатной романтикой Дима никогда не грезил, но и козлом не был... А в сантехнике он действительно шарил, не зря же техникум жилищно-коммунального хозяйства заканчивал. И когда со своими подругами великовозрастными жил, за квартирами их смотрел – чтобы все тип-топ и сбоку бантик.

– У меня, может, все краны текут! – похотливо сощурилась Венера.

– Тогда без ключа не обойтись.

– На двадцать два?

– На двадцать два.

– А у тебя что, меньше?

– Сколько есть, все мои.

– Может, покажешь?

– Не пошлите, гражданка. Человек, так сказать, при исполнении, а вы грубите...

– Так ты что, из ЖЭКа?.. А зачем я Гошу выгнала? – оторопело возмутилась Венера. – А бутылка где?

– Есть бутылка, – удрученно усмехнулся Дима.

Не нравилась ему эта женщина. Неряшливая, располневшая, и еще что-то корчит из себя. И непотребства в ней больше, чем тараканов на кухне.

Он вытащил из пакета бутылку коньяка, и тут же остался без нее. Венера показала отменную реакцию – смахнула ее так же быстро, как рыболовный кот выскочившую из ручья верховодку.

– Ну вот, а ты краны чинить вздумал. У меня трубы горят. Трубы сначала прочистить надо... Пошли!

Она взяла со стола два замусоленных стограммовых стакана из хрусталя, наполнила один целиком, другой наполовину. Полный оставила себе, полушку пододвинула Диме.

– Знаю, что не честно, – с лихорадочным блеском в глазах сказала она. – Но тебе еще краны чинить...

Венера с жадностью большими частыми глотками осушила стакан до дна. И только затем догадалась прислушаться к вкусу напитка.

– А коньяк-то ничего. Но мало...

Она немного подумала и плеснула себе из бутылки в стакан немного мутноватой жидкости непонятного происхождения. Резкий сивушный запах выдал природу этого пойла – самогон, и очень плохого качества. И эту муть она разбавила первосортным коньяком.

– Это чтобы кайф растянуть, – пояснила она и снова одним махом расправилась со своим стаканом.

В этот раз о Диме она даже не подумала: себе налила, а ему – забыла. Пришлось самому позаботиться о себе. Он наполнил свой стакан коньяком.

– А первачок? – сглатывая слюну, спросила она.

– С первачком ты сама пей. А за коньяком еще сходить можно...

– Это интересно. Слушай, ты же на работе!

Венера хорошо запьянела: глаза осоловели, язык заплетается, щеки вспыхнули нездоровым румянцем.

– Какая работа? Пусть твои краны дальше текут...

– Не надо так. Если чинить, так чинить... А хочешь, вместе чинить будем?

– Руки у тебя трясутся, ключ не удержишь, – усмехнулся он.

– А он у тебя что, сам не держится?

– Это смотря на какой подставке...

Ему не хотелось даже думать о том, чтобы завалиться в постель с этой мымрой. Он вроде бы и не брезгливый, но все равно тошно от мысли, что Венера хочет с ним переспать.

– Хорошая подставка.

Она бессовестно распахнула свой халат, обнажая на удивление красивый бюст и жирный обвисший живот. Черные кружевные трусы, белые полные ляжки с явными признаками целлюлита... С такой подставки даже у самого озабоченного упасть может, мысленно заметил Дима. Но сам при этом невольно напрягся от притока разгорячившейся крови. Сказывалось долгое голодание на зоне...

– Ты это, не балуй! – укоризненно покачал он головой. – Я в такие игры не играю.

– Может, ты правда красавчик, по-гречески? – запахивая халат, оскорбленно выпятив нижнюю губку, спросила Венера.

– Красавчик, – кивнул он. – Но по-русски. В зоне у меня величалка такая была – Красавчик.

– В зоне? – озадаченно захлопала глазами Венера.

– Да. Я с твоим мужем сидел. Он мне и адресок твой дал.

– С моим мужем?! – вскинулась она. – С Роланом?!

– С ним. Он письмецо тебе отписал.

– Где оно?

Письмо из его рук она вырвала с еще большей ловкостью, чем доселе бутылку. Схватила его двумя руками, разволновавшись, скрылась на кухне.

Вернулась не раньше чем через час. Заплаканная и как будто протрезвевшая.

– Прощения просит, – всхлипнула она и утерла нос засаленным рукавом халата. – Жизнь новую начать хотел, а сорвался... Двенадцать лет ему еще сидеть?

– Что-то в этом роде, – кивнул Дима.

– Долго.

– Дождаться хочешь?

– Может, и хочу. Да куда там. Через пару годков от цирроза какого-нибудь сдохну...

– А ты пить бросай.

– Легко сказать.

– А ты пробовала?

– Да... Пока Ролан здесь был, получалось. Он меня заставил. А потом он ушел, я снова развязалась... А что, если это единственное утешение в жизни... Мужики – все дерьмо, всем только одно нужно, нажраться и под юбку... Ролан другой. Он жесткий, страшный, но другой...

– Совсем не страшный. Нормальный мужик.

– А я говорю, страшный. Когда злой, страшный... Но злость у него какая-то правильная... Если башню не сносит... Это из-за Авроры башню ему сносит...

– Аврора – это кто? – на всякий случай спросил Дима.

– Сестра моя. Но тебе это знать не обязательно... Письмо привез? Привез. Можешь отчаливать... Если хочешь...

– А если не хочу?

– Оставайся. Квартира у меня большая... Когда-то мы здесь всей семьей жили. Мать, отец, мы с Роланом, Аврора... Я думала, что плохо жилось. Ага, знала бы я тогда, что такое плохо. Тогда счастье было по сравнению с тем, что есть... Вернее, ничего нет...

– Ты еще не старая. Сорока еще нет, да? – осторожно предположил Дима.

– Нет, – покачала она головой. – Тридцать четыре всего...

Глядя на нее, в это сложно было поверить, но Дима не пытался уличить ее во лжи. Даже польстил ей.

– Какие твои годы! Ты же симпатичная. Возьмешься за себя, в порядок приведешь...

– Я не симпатичная, – покачала головой Венера. – Я красивая... И за себя бралась. Когда Ролан был. В косметологии пропадала, грудь себе подправила... А потом заглохло все. Ничего не хотела... Что это я все о себе. Ты-то за что на зону попал, Красавчик?

– Человека убил, – самым серьезным тоном сказал он.

Но на Венеру это не произвело особого впечатления.

– За что? – невозмутимо спросила она.

– За то, что пил много...

– Это ты о чем? – насторожилась она.

– О том, что я людей гипнозом лечу. От алкоголизма. И еще запои снимаю...

– Да ну, врешь.

– Нет, честно... Если бы я врачом по образованию был, а так нет ничего – ни диплома, ни практики особой. Шарлатаном признали. Потому и посадили...

– Погоди, ты же сказал, что человека убил.

– Ну да, закодировал его. А он возьми да выпей...

– И что? – заинтригованная, перебила его Венера.

– Так я установку ему дал, смертельную, – без всякого зазрения совести врал Дима. – Ну, это как ампулу зашить – если выпьешь, то помрешь. Слышала о таком?

– Слышала. Только вранье это. Психологический эффект.

– Слышала она... – горько усмехнулся он. – И этот, наверное, тоже слышал. Потому и выпил. Потому и помер. В муках, говорят, умирал. Кричал, что я его со свету сжил. Проклинал. Только мне его проклятия по барабану. А вот проклятие, которое судья на меня навлек... С этим проклятием я четыре года зону топтал...

– Ничего себе!

Венера потрясенно смотрела на него. Вне всякого, она принимала его вранье за чистую монету. Потому и разволновалась так, что краска схлынула с лица, даже губы побелели.

– Ничего, я свое отмотал. Мне всего двадцать восемь, еще жизнь новую начать смогу...

– Да, да, жить надо. Если есть возможность, то надо... Давай выпьем за жизнь!

На этот раз она не обделила его – наполнила до краев оба стакана, без всякой самогонки. Выпили, закусили пересохшими дольками лимона. И только тогда Дима ошарашил ее. Сделал вид, что спохватился.

– Эй, что ж мы это делаем? Я ж тебя уже закодировал!

Венера посмотрела на него, как американский смертник на электрический стул. Глаза расширились, рот перекосился, правую щеку хватил нервный тик.

– Скажи, что ты пошутил! – в панике потребовала она.

– Да какие шутки? Меня Ролан просил тебя закодировать. Ты же видела, как я на тебя смотрел. Это я тебя кодировал!..

– Черт!

Венеру передернуло изнутри, лицо исказила страшная гримаса. Одной рукой она схватилась за грудь, другой за горло, как ужаленная соскочила со своего места и опрометью кинулась в туалет. Унитаз она пугала минут двадцать, не меньше – рычала, хрипела, в конце концов вышла в коридор. Мешки под глазами увеличились вдвое, глаза красные как у рака, под носом свисающая сопля.

– Тебе плохо? – спросил Дима.

– Мне плохо?! – возмутилась она. – Да мне хреново!!!

– А чего боялась? Я же не закрепил кодировку. Так что ты не умрешь...

– Ну ты и придурок! Я же чуть в штаны не начудила со страху!..

– Я не придурок! – сошел он с лица.

И вперил в нее тяжелый гипнотизирующий взгляд...

Техникой гипноза он владел едва-едва: отец учил его способам психического воздействия на противника. Но Венера, как он понял, обладала повышенной восприимчивостью к внушению извне. Поэтому достаточно было убедить ее, что сила его беспредельна.

Он смотрел на нее довольно долго, и все это время она стояла соляным столбом, завороженно смотрела на него.

– Больше ты не будешь пить. А если будешь, то умрешь страшной смертью – в долгих и ужасных мучениях. Сначала изнутри тебя будут жалить змеи, затем в твоем животе заведутся крысы – будут пожирать твои внутренности, под кожей тебя будут кусать черви...

Он пристально, не мигая, смотрел на нее и говорил, говорил. Венера боялась даже пошелохнуться.

– Но ты не будешь пить. И не умрешь...

Для убедительности он сделал несколько пассов руками, вроде как закрепляя вложенный в нее код. И авторитетно заключил:

– Теперь все.

– Ты что наделал? – словно очнувшись от забытья, ошеломленно спросила она.

– Я же говорил, что твой муж заботится о тебе. Он знает, что ты злоупотребляешь, он хочет, чтобы ты его дождалась...

– Во-первых, он мне не муж. А во-вторых, я очень хочу выпить... Нет, я, во-первых, хочу выпить!!!

– А то, что Ролан – бывший муж, так это во-вторых?

– Не важно, во-вторых или в-третьих. Я! Хочу! Выпить!..

– Пей, – равнодушно пожал плечами Дима.

– И что будет? – настороженно спросила она.

– Ничего.

– Так, значит, ты мне наврал? – облегченно вздохнула она.

– Пей, если хочешь.

– Хочу!..

Трясущимися руками она вылила в стакан остатки коньяка. Но прежде, чем поднести его к губам, опасливо покосилась на Диму.

– Точно ничего не будет?

– Ничего, – кивнул он. – Сначала адская боль, а потом абсолютно ничего – только вечный холод и пустота...

– Твою мать!

Сначала она выплеснула ему в лицо содержимое стакана, и только затем пожалела – и о том, что его оскорбила, но прежде всего о том, что перевела драгоценную влагу.

– Могу дать совет, – на полном серьезе сказал Дима. – Можешь принять наркотик, чем больше, тем лучше.

– Зачем?

– Для обезболивания. Наркотик снимет боль, которую ты будешь испытывать, умирая...

– Но я все равно умру?

– Вне всякого сомнения.

– Но я не хочу умирать!

– Тогда не пей.

– А если просто один наркотик, без водки?

– Больно не будет. Но умрешь однозначно.

– Какая же ты сволочь!

– Да, не зря говорят, не делай людям добра, не получишь зла...

– Не причиняй людям добра! – поправила его Венера.

– Я должен был это сделать, понимаешь? Ролан очень просил...

– А о чем он еще тебя просил? Утешить меня не просил?

– Если в постели, то нет. Строго-настрого предупредил меня, если вдруг что, из-под земли меня достанет. А он крутой, и если слово дал, то это железно. Да я и сам слово дал. У меня с этим также строго...

– И какого черта ты здесь? Выпить не дал. И в постель не тащишь!

– А надо?

– Надо! Пить нельзя, так хоть потешиться!

– Со мной нельзя... И с другими не советую.

– Еще скажи, что и от этого меня закодировал!

– Нет, от супружеской неверности кодов у меня нет. Это приворот или отворот делать надо, а я не умею... Сама себя закодируй...

– А думаешь, я умею?

– Научись. Если жить хочешь... Я тебе не говорил, что Ролан самые серьезные виды на тебя имеет. По секрету тебе скажу, он может лет через шесть освободиться, если работать хорошо будет. А мы в паре с ним работали, с этим у него все хоккей. Так что через шесть лет откинется, в смысле выйдет. К тебе пойдет. А оно ему нужно с шлюхой жить?

– Кто шлюха?! – взвилась Венера.

– Ты шлюха, – спокойно, без нажима ответил Дима.

– Да, я шлюха, – немного подумав, согласилась она.

– Ты Ролану такая не нужна. А он через шесть лет выйдет...

– Шесть лет – это немного... А точно, ко мне вернется?

– По-любому. Если у тебя все в порядке будет, с тобой жить будет. А если гулять будешь, он тебя застрелит... Или зарежет. Или задушит. Или утопит. Или под машину бросит. Или с десятого этажа скинет. Или...

– Хватит! – психанула она.

Схватилась за сигарету. Сначала зажгла ее, затянулась, и только потом спохватилась.

– А курить-то можно?

– Курить можно... Но если хочешь, я тебя и от этого закодирую.

– Не надо! – шарахнулась она в сторону.

– Тогда кури...

– Не может Ролан меня убить, – с сомнением в голосе сказала она.

– Он все может, если захочет.

– В прошлый раз он знал, что я с другими была. И ничего...

– Это он тебя простил. По первому разу. А по второму пощады не будет.

– Да, он такой... Его лучше не злить... А как с Авророй, он ее простит?

– При чем здесь Аврора?

– Ну, она ж его предала...

– Да, он говорил... И ей не поздоровится...

Дима нарочно нагнетал жути, чтобы Венера не расслаблялась.

– Он что, говорил про нее?

– Да, сказал, что предала его. Сказал, что мстить будет, когда вернется, – соврал он.

– Кошмар.

– Ты о себе думай, а она сама пусть за себя все решает. Может, посылку ему в зону отправит. Лучше, чтобы раз в месяц, а то и в неделю. Может, простит ее...

– Может, и простит... Я выпить хочу!

Венера умоляюще смотрела на него. Так оголодавший ребенок глядит на мать, ожидая от нее куска хлеба.

– Ничем не могу помочь, – жестко отрезал Дима.

– А ты код свой сними... Ну, хотя бы на время... Ты же с дороги, устал, мы бы выпили с тобой – и тебе хорошо, и мне. Потом я тебе спать постелю. Ты в одной комнате, я в другой... Отдохнешь, а завтра с утра снова закодируешь...

– Да я бы с удовольствием с тобой выпил, но мой код как сварка – если сварил, тот уже ничем не отдерешь. Рвать надо, с мясом, или автогеном резать. А это для психики плохо, с ума можно сойти...

– Да я сейчас с ума схожу!

– Можешь сойти, – на полном серьезе сказал он. – Тогда в психушку тебя заберут. Аминазином обколют, овощем сделают, будешь улыбаться всем как идиотка и под себя ходить...

– Под себя ходить? – ужаснулась Венера.

– Ага, и жрать все это, потому что убирать будет некому, да и кормить перестанут...

– Ты меня убиваешь.

– Заявление в милицию писать не станешь? – усмехнулся он.

– Стану! Скажу, что ты убить меня хочешь. Ты же за это срок мотал! Тебя обратно отправят, понял!

– Пока ты заявление напишешь, я уйду. Ищи ветра в поле... И некому тогда будет советом помочь.

– Каким советом?

– А как жить дальше. Как депрессию снять.

– Как?

– Делом тебе заняться надо. Порядок в квартире навести. Ты знаешь, как чувствовал себя Геракл, после того как расчистил Авгиевы конюшни?

– Как?

– А как наведешь здесь шик да блеск, так и узнаешь. Тут разгребать и разгребать...

– Ты мне поможешь? – с надеждой посмотрела на него Венера.

– Ну, краны я починю, а так – все сама. Чем тяжелее физически, тем легче на душе... Давай, запрягайся.

Смеситель в ванной и унитазный бачок в туалете Дима починил за час-полтора. Удобно устроился в кресле, наблюдая, как пашет Венера. Как-то спонтанно все вышло: взял за заморочил женщине голову. И, похоже, накрепко вбил в нее клин сомнений. Жажда жизни в ней сильнее пагубного пристрастия, поэтому и старается она – пылесосит, скоблит, намывает. Приятно осознавать, что ты вернул человека на путь истинный...

Глава 7

В стекло за спиной что-то с силой ударило. Как будто молния в оконную раму врезалась. Аврора вздрогнула, резко обернулась. И с ужасом уставилась на вмятину, которую могла оставить только пуля. Стекло бронированное, оно смогло выдержать смертельный для нее удар, но факт оставался фактом – в нее стреляли.

В страхе она сползла с кресла на пол, в панике нащупала кнопку звонка под столешницей.

Охрана прибыла незамедлительно. Крепкий, непроницаемо спокойный парень уверенно задернул шторы на окне, помог Авроре подняться, подвел ее к дивану, а сам занял место у дверей. Другие охранники бросились за снайпером, который в нее стрелял. А там и Алик Мотыхин подоспел.

– Спец стрелял, издалека, – сказал он. – Похоже на «СВД».

– Это мне ни о чем не говорит, – мотнула головой Аврора.

Она так и осталась сидеть на низком диване: страшно было подняться во весь рост в этом, как ей казалось, насквозь простреливаемом кабинете.

– Или заказали тебя, или...

– Что или?

– Да это ладно, – неприязненно поморщился он. – Так, мысль одна есть...

– Что за мысль?

– Да так... Давай подумаем, кто тебя мог заказать. Юра Босой мог бы, но с ним конкретно разобрались... Авдотьев мог, но это вряд ли, он обычно через прокуратуру гадит. Коротков, тот через администрацию области или через мэра... Даже не знаю. Спокойно все вокруг тебя... Моими стараниями...

– Что там за мысль у тебя была?

– Не знаю, неправдоподобно, но все ведь может быть...

– Что может быть?

Прежде чем ответить, Алик подсел к ней, обнял ее за плечи с уверенностью человека, имеющего на нее права. Аврора промолчала, но руку с плеч сбросила. Алику пришлось сделать вид, что он этого даже не заметил.

– Я не хотел тебе этого говорить, но... В общем, сбежал твой Ролан.

– То есть как это сбежал?

Аврору так потрясло это известие, что она не смогла сразу разобраться в себе – то ли огорчаться ей, то ли радоваться.

– Из колонии сбежал.

– Я понимаю, что сбежал. Но почему? Ведь его охранять должны были!

– Ты же не станешь писать письмо в правительство с требованием ответить, почему ты платишь налоги, а порядка нет? – усмехнулся Алик.

– Но ведь его должны были охранять...

– Туман, говорят, очень сильный был, ни зги не видно. Он ушел и еще один с ним...

– Давно?

– Да недели три уже...

– И ты ничего мне не говорил, – упрекнула его Аврора.

– Меньше знаешь, крепче спишь... Он мог в тайге пропасть, а мог и к людям выйти, до Черноземска добраться...

– Зачем?

– Странный вопрос. Он здесь многих знает, из этих, из блатных. Они ему и документ надежный могут справить, и винтовку одолжить...

– Зачем ему винтовка?

– А затем, чтобы вмятину на твоем окне оставить... Он это мог стрелять. Он!

– Не мог он в меня стрелять! – испуганно сжалась в комок Аврора.

– Не мог?.. А ты бы могла в него выстрелить?.. Он тоже думал, что ты не сможешь. Я же помню, как он смотрел на тебя, когда я в него целился. Не думал он, что ты дашь отмашку. А ты дала...

– Ты хочешь сказать, он сбежал для того, чтобы добраться до Черноземска и свести со мной счеты?

– Что, нелогично?

– Вот именно, что нелогично!

– У чокнутых своя логика. А он чокнутый. В голову раненный! Он теперь только одним полушарием думать может!

– Прекрати. У меня голова кругом идет...

– Поехали, я отвезу тебя домой...

– Да, скажи, пусть приготовят машину.

– Машина уже под паром ... Я бы сам хотел тебя подвезти.

– Не надо.

– Но я начальник твоей службы безопасности. Я должен ехать, – в голосе Алика сквозило отчаяние.

Он то, наверное, думал, что поймал птицу счастья за хвост в ту ночь, когда переспал с ней. Но не вышло у него ничего, Аврора по-прежнему держала его на расстоянии, хотя и признавала, что как мужчина он очень даже ничего. Есть обаяние самца, есть темперамент, и силы в плавках не занимать. Но хоть убей, не лежала к нему душа.

В машине он сел рядом с ней. Аврора приготовилась скинуть его руку со своей коленки, но в этот раз он вольничать не стал.

– Тебе бы детей забрать да уехать, – сказал он. – Пока не разберемся, что да как...

– Куда?

– За границу куда-нибудь.

– Не хочу. Там я оторвана от жизни.

– Ну, можно в деревню.

– Зачем в деревню, если у меня загородный особняк?

– Но Ролан о нем знает. И еще он знает много всяких пакостей. Например, радиоуправляемый самолет взрывчаткой нашпиговать, а потом на цель направить. Пойми, он киллер очень высокого класса. Уж я-то это знаю...

– Ролан не мог в меня стрелять.

– Ну, если не он, то еще кто-нибудь. Все равно опасно тебе здесь...

– У меня нет домика в деревне.

– Найдем. У тебя в Новомухино завод, для управляющего дом хороший построили, в нем бы и пожила...

Аврора задумалась. В Новомухино действительно достраивался аграрно-производственный комбинат, состоящий из нескольких пищевых перерабатывающих заводов. Стройкой века его не назовешь, но деньги в это предприятие вложены немалые. Инвестиции частного порядка, но с долей государственного участия, строительство российское, оборудование германское. Места в Новомухино красивые – леса, поля, река. Но далековато – в Тульской области, в двухстах километрах от Москвы. Зато дом там действительно хороший. Тот, который для управляющего... Есть и похуже, для его заместителей и просто сотрудников администрации. Для высококвалифицированных рабочих построены трехэтажные дома. По сути, при заводе образовался целый поселок, со всей необходимой инфраструктурой. Школа и десткий сад – за счет области, магазины – за счет заинтересованных лиц, а салон красоты и фитнес-клуб Аврора построила на свои средства. До первого сентября еще есть время – почему бы не пожить там с детьми? Можно и дольше остаться: домашний учитель у детей есть, с собой его забрать не проблема. Заодно и заводом займется – объект достаточно серьезный.

– Не знаю...

– Только ты не думай, я не настаиваю.

– Почему не настаиваешь? – Аврора удивленно глянула на Мотыхина. – Ты должен настаивать. Ты должен обеспечить мою безопасность.

– Тогда ты должна принять мой вариант. Мне кажется, что тебе грозит очень серьезная опасность...

– Хорошо, я подумаю. А завтра скажу... Если что, завтра же и уедем...

Дал знать о себе мобильный телефон, на дисплее высветился номер Венеры. Аврора решила ответить на звонок.

– Как дела, сестренка?

– Ничего, нормально. Хотелось бы, чтобы и у тебя все было хорошо.

– А у меня все хорошо.

Голос Венеры звучал бодро, даже звонко. И язык совершенно не заплетался. Можно было биться об заклад, что сестра трезва как стеклышко. Что это с ней?

– Рада за тебя. Что-то случилось?

– Случилось. Я пить бросила. Закодировалась.

– Быть этого не может.

– А ты приезжай, увидишь.

– Подъеду, обязательно подъеду, – пообещала Аврора.

– Может, денег немного подвезешь? – искательно, елейным голоском спросила Венера. – Собой заняться хочу, жирок на животе убрать, все такое...

– Кому-то нравиться хочешь?

– Почему кому-то? Может, всем хочу нравиться!

– Ну, ну... Завтра буду, поговорим...

– Жду.

Аврора убрала трубку в сумочку.

– Кто звонил? – заинтересованно спросил Алик. – Венера?

– Говорит, что пить бросила. Кажется, у нее кто-то есть. И сдается мне, что это серьезно...

– Кто?

– Не знаю. Может, нашла какого-нибудь приблудного, а он порядочным оказался...

– А если Ролан к ней вернулся? – Мотыхин спросил, как ушат ледяной воды вылил.

– Она бы сказала, – не совсем уверенно покачала головой Аврора.

– Если он в бегах, то ни за что не скажет...

– Ты к ней поедешь?

– Да, проверить надо. Тебя отвезу и поеду...

– Я с тобой.

– Это может быть опасно.

– Венера тебе дверь не откроет. А мне – да, потому что ждет. Ребят мне своих дашь, мне по статусу положено с телохранителями быть – Венера к этому привыкла. А они уж пусть действуют...

– Ты прямо-таки стратег, – поощрительно улыбнулся Алик.

– Ну, допустим, глупой я никогда не была... Поехали.

Она не хотела рисковать своей жизнью. Но она должна держать руку на пульсе событий, она не может позволить, чтобы Мотыхин снова застрелил Ролана. Даже если это он стрелял в нее, она должна пощадить его.

Аврора назначила встречу с Венерой на завтра, а нагрянула к ней в гости сегодня. Одна, с двумя телохранителями. Сестра сразу открыла дверь. Прическа, косметика, свежий красивый халат. Запах французских духов вместо убойного сивушного духа. Располневшая, не очень красивая, но это последствия угарного образа жизни, который она вела в последнее время. Можно через косметологический салон пропустить ее или даже пластическую хирургию, если она захочет. Деньги не проблема.