Текст книги "Не жалею, не зову, не плачу"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8

Отец меня чуть не убил, когда я замолвил слово за Лизу и ее родителей. «Да как ты можешь!», «Да как я могу!», «Да что про меня подумают!»... Но я был настойчив в своей просьбе, и в конце концов он сдался.

Разумеется, первым делом я поспешил обрадовать свою возлюбленную. Встал пораньше, отправился к ее дому с намерением перехватить по дороге и с ней дойти до школы. Но Лиза не появлялась. В школе уже начались уроки, а я все ее ждал. В конце концов ушел без нее.

Я думал, что в тот день ее вообще не будет в школе, но она появилась в середине третьего урока. Как ни в чем не бывало вошла в класс, озаряя пространство вокруг себя, мило извинилась перед учителем за опоздание, заняла свое место...

Я радовался тому, что снова могу ее видеть. Но в то же время меня душила ревность. Ведь у меня был соперник, и, как это ни обидно было осознавать, более удачливый, чем я.

Не знаю, был ли Гена Возников так же сильно влюблен в Лизу, как я, но ухлестывал он за ней порядком. Вряд ли она его любила, но знаки внимания с его стороны принимала благосклонно. И совсем не возражала против того, чтобы он сидел за одной с ней партой. Никто не возражал против этого, потому как Гена был признанным в классе авторитетом. Рост, плечи, объем грудной клетки, сила в руках – все в его пользу. Маленькие хищные глазки, брови как два крыла собирающегося взлететь орла; крупный с горбинкой нос, массивный, выпирающий вперед подбородок. Не красавец, но тем не менее Лиза сидела за партой с ним, а не со мной.

Я видел, как Гена повернулся к ней, откинув руку в сторону – как будто собирался обнять ее. Лиза улыбнулась ему, села, поставив на колени сумку с учебниками. А он плавно опустил эту руку вниз, как бы огладив ее спину... Если бы он действительно провел рукой по ее спине, я бы... Да я бы... Нет, ничего бы я не смог поделать с ним. Во-первых, Лиза должна была возмутиться, и только тогда у меня могло появиться право вступиться за нее. А возмутится ли она? Вряд ли... А во-вторых, Гена был гораздо сильней меня. Ему бы хватило одного удара, чтобы сломать мне челюсть в двух как минимум местах... Так думал я, глядя, как он что-то шепчет ей на ухо, а она улыбается, внимая ему...

Но на перемене Лиза внимала мне. С милой улыбкой и даже нежностью во взгляде.

– А не врешь?

– Ну, нет... – млея от удовольствия, мотнул головой я. – Ты мне скажи номер очереди на машину, свой адрес, фамилию-имя-отчество своего отца... Вот увидишь, все будет очень быстро...

Отец меня не подвел. Уже через неделю после этого разговора родители Лизы получили телеграмму-молнию с приглашением прибыть за автомобилем «Жигули» марки «ВАЗ-2107». Оплатить, получить и радоваться жизни...

– Трохин, даже не знаю, как тебя благодарить! – радовалась Лиза.

– Мы можем сходить в кино, – нерешительно сказал я.

– Может, лучше я тебя поцелую?

Она и впрямь меня поцеловала. В щеку, но на виду у всех, прямо в школьном коридоре. Правда, в классе она села за стол не ко мне, а, как всегда, к своему Возникову. И что-то радостно сказала ему, взглядом показав на меня.

Какое-то время Гена молча переваривал услышанное, только затем глянул на меня – резко, неприязненно и с угрозой.

Отвернувшись, он продолжал размышлять о чем-то для себя неприятном. И так он погрузился в свои мрачные думы, что в упор не замечал математичку. Лилия Сергеевна терпела не долго. Спросила его по новой теме раз, другой и в конце концов влепила ему двойку. А я, как назло, за работу на уроке получил «отлично». Надо было видеть, каким взглядом одарил меня Гена.

Последним уроком в тот день была физкультура, самый нелюбимый мною предмет. Но делать нечего, пришлось идти в раздевалку. Там и поджидал меня Возников.

– Поговорим? – грозно спросил он и, не дожидаясь моего согласия, закрыл за мной дверь.

Левка Жуков, его подхалим, подленько хихикнул, вставляя в дверную ручку швабру.

Класс у нас был большой, но в основном состоял из девчонок. Парней, что называется, раз-два и обчелся. Не девять ребят на десять девчонок, согласно песенной статистике, а всего лишь трое. На двадцать две девчонки семь парней. Так что в раздевалке не было тесно... Впрочем, я и не смог бы развернуться, поскольку Гена схватил меня одной рукой за горло и с легкостью, как будто я был каким-то цыпленком, прижал к стенке.

– Ты чего к Лизке примазываешься, козел? – злобно спросил он.

Ответить я ему не мог при всем своем желании.

– Думаешь, если твой батя ей помог, то ты теперь центровой?

Об этом как раз я думал сейчас меньше всего. Я с ужасом осознавал, что, если Гена не отпустит меня сейчас же, я просто-напросто задохнусь.

– Отпусти пацана, – поднявшись со своего места, сказал Олег Лазарев.

Это был единственный в классе человек, с которым Гена считался всерьез. Внешне Олег походил на активиста-отличника – чистенький, ладненький, спортсмен. Был у нас в Ярославле такой Паша Усольцев, такой же весь положительный, интеллигентный. Но тот весь на виду, впереди всех – то председатель совета дружины, то секретарь комитета комсомола. А у Лазарева в груди вместо пламенного мотора билось обычное сердце. Ни с кем он особо не дружил, старался держаться особняком. Ни от кого не зависел, ни перед кем не заискивал. На девчонок особо внимания не обращал, хотя те посматривали на него с интересом... Словом, сам себе на уме парень.

– Тебе чего, больше всех нужно? – разжимая руку, озлобленно, но без вызова спросил Гена.

– Задушишь ведь, посадят.

– Да таких, как этот, в зародыше душить надо...

– Вот в зародыше бы и задушил, – внешне безмятежно парировал Олег. – А так оставил бы ты его в покое...

Я смотрел на него почти что с восхищением. Благообразное лицо, спокойный взгляд уверенного в себе человека, добродушная, как мне казалось, улыбка. И сложен как молодой древнегреческий бог – бицепсы, трицепсы, грудные мышцы, четкий рельеф на плоском животе. Стройный, подтянутый... Хотел бы я быть на него похожим...

– Это мое дело, что мне с ним делать, – вяло огрызнулся Возников.

Я мог бы отдать голову на отсечение, что Гена боится связываться с Олегом. Поэтому он и не шел на обострение. Зато я для него как та блоха, которую можно прихлопнуть безо всякого для себя вреда.

– А что за дело? – спокойно спросил Олег.

– Да крутого из себя ставит... Лизке с машиной помог... Ну не он, отец его. И не совсем ей, ее предкам, да...

– В каком смысле помог?

– Да в прямом. Лизкины предки машину по блату получили, почти без очереди. Этот помог... А у Драконыча откуда новенькая «шестерка»?

– Откуда?

– Так оттуда же. Отец у этого на машинах сидит, распределяет, кому, какую и когда...

Гена упорно называл меня «этот», «у этого» и в том же духе, но я не возражал. Как не пытался поправить его в том, что мой отец не распределяет машины.

– Ну и ты бы попросил его, может, он бы и тебе помог с машиной, – как мне показалось, с насмешкой сказал Олег.

– Да уж... – презрительно скривился Возников.

Не совсем было понятно, кого он презирает – меня за мою слабость или самого себя за то, что его родители не в состоянии заработать на машину.

– Гасить таких уродов надо, – зло сквозь зубы процедил он.

– Ну не здесь же, – сказал Олег, насмешливо глянув на меня. – Пошли в борцовский зал, там ринг, перчатки. Там и посмотрим, кто из вас прав, а кто виноват...

Это предложение понравилось Гене настолько, насколько повергло в ужас меня самого. Я еще ни разу в жизни не надевал на руки боксерские перчатки, про ринг я и вовсе молчу.

От катастрофы меня мог спасти только учитель физкультуры с его утвержденным планом занятий на сегодня. Но, как оказалось, Пыжика вызвали в районо, и вести урок было некому. Как некому было вырвать меня из цепких лап школьных самодуров. Олег достал ключ от борцовского зала, Возников бросил мне перчатки, а его подхалим Жуков позвал на зрелище девчонок.

Я знал, как повел бы себя, не окажись Лизы в зале. Пропустив удар по голове, я бы просто-напросто упал на пол, чтобы больше не подниматься. Ведь лежачего как бы и не бьют... Но так позорно проигрывать на глазах любимой девушки я не смел...

В отличие от Гены я не умел драться. И по весу был раза в два легче своего противника. Уверенность в победе нулевая. Но все же я вышел на ринг. И сумел подняться с пола, пропустив ожидаемый удар по голове. В следующий раз Гена сначала сложил меня пополам ударом в живот и только затем уже зарядил перчаткой в ухо. Снова искры из глаз, снова болезненное падение... Но я поднялся с пола и в этот раз. И сам ударил Гену. Раз-другой-третий...

Ни один из моих ударов не достиг цели. Я бил Гену по перчаткам. Бил яростно, но слабо и совершенно бестолково. Возможно, со стороны я напоминал бьющегося в истерике психа. Но тем не менее мне удалось сбить наступательный порыв моего противника. Гена вынужден был защищаться, чтобы случайно не заработать фингал от заведомо слабого и презираемого соперника. Впрочем, это не спасло меня от нокдауна, из которого я вышел на счете «восемь»... Надбровье разбито, под глазом надувается шишка, нос в крови. Мне бы лежать, дожидаясь, когда Олег объявит нокаут. Но нет, я снова на ногах... Падаю, поднимаюсь; падаю, снова вперед... Звучит сигнал гонга, но мне все равно. Пусть я псих, пусть бьюсь в истерике, пусть меня самого забьют до смерти, но я должен продолжать бой... Я не могу праздновать труса на глазах у своей возлюбленной.

– Брек!.. Хватит!

Олегу пришлось схватить меня за руки, чтобы остановить.

– Пусти!.. Я его убью! – в исступлении орал я.

– Ты?! Меня?! – ревел Гена.

И сам бросился на меня, втаптывая в пол ринга. Но я снова поднялся, снова ударил в ответ. Бил наотмашь, нелепо. Но никто не смеялся. Вокруг звенящая тишина... Или это в ушах звон от сильного удара?... Не важно. Я должен драться. И не важно, будет за мной победа или нет...

Гена контролировал ситуацию до тех пор, пока не устал. В какой-то момент я понял, что мои удары достигают цели. Несильные удары, но все же противник занервничал. И врезал мне в челюсть с такой силой, что я пришел в себя уже после того, как Олег объявил победу Возникова. Но меня такой исход вовсе не устраивал. И я снова бросился на Гену...

– Да уберите от меня этого психопата! – заорал тот.

И пользуясь тем, что его официально признали победителем, покинул пределы ринга.

Мне не оставалось ничего другого, как снять с себя перчатки и швырнуть их ему вслед. Преследовать Возникова я не мог – для этого просто не оставалось сил. В изнеможении я сполз на пол, безвольно уложив голову на канат. Сейчас Гена мог делать со мной все, что угодно, – бить ногами, рвать на части зубами, и я ничего не смог бы с ним поделать... Но не было Гены. И я мог праздновать свою маленькую победу...

Я был уверен, что Лиза не глупая девушка. Она, конечно же, поймет, что Гена с позором покинул поле боя, сбежал как последний трус. Она все поймет и оценит меня. И, конечно же, скажет мне, какой я смелый... Из зала ушли все, но со мной должна была остаться Лиза. Только напрасно я ждал, что моя возлюбленная подойдет ко мне, утешит словом или нежным прикосновением. Оказалось, что она ушла вместе со всеми. Как будто, как и всем остальным, ей не было дела до меня...

Набравшись сил, я кое-как поднялся и сошел с ринга. Во всем спортзале не было ни души, но в раздевалке меня ждали. Нет, не Лиза... На скамейке – одетый и с сумкой на плече – сидел Олег.

– Очухался? – спросил он.

– Я победил... – угрюмо буркнул я, смахнув с вешалки свою рубашку.

– Если честно, то да, – кивнул Олег. – Морально ты его задавил. Но физически он гораздо сильней...

– Плевать. Все равно я победил...

– Победишь. Обязательно победишь. Если драться научишься...

– Где я могу этому научиться?

– В музыкальной школе, – хмыкнул Олег. – Говорят, ты на скрипке играешь...

– Играю. Но в музыкальную школу больше не хожу...

– Тогда у тебя должна быть уйма свободного времени. Если хочешь, возьму над тобой шефство.

– Будешь учить меня играть на скрипке? – язвительно спросил я.

– Нет, – засмеялся он. – Буду учить тебя боксу. Я в секции занимаюсь, на «Буревестнике», если есть желание, приходи...

– Ты это серьезно?

Сначала я обрадовался, а потом испугался. Если в секции все такие атлеты, как Олег, то меня там быстро превратят в боксерскую грушу.

– Да... А у тебя с Лизой серьезно? – насмешливо спросил он.

– В каком смысле? – смутился я.

– В прямом... Ты что, правда ей с машиной помог?

– Ну, не я, отец...

– По блату.

– Ну да...

– Блат просто так не делается. Блат нужно заслужить. Лиза чем заслужила?... Если влюбился, так и скажи.

– Ну, может быть...

– Да не может быть, а так и есть... И не надо стесняться. Она девчонка красивая.

– Наверное, и тебе нравится, – упавшим голосом спросил я, думая о том, что против Олега шансов у меня нет.

Мало того, что он физически развит, он еще и на внешность более чем. И если он начнет виться вокруг Лизы, то сможет охмурить ее в два счета...

– Ну, то, что красивая, признаю, а так...

Олег нарочно затянул паузу.

– Что так? – не выдержал я.

– Несерьезная она... Не скажу, что ветреная, но все равно не то... Да и есть у меня девчонка, она в другой школе учится... А за Лизой ты не бегай. Напрасно это...

– Что напрасно?

– Если твой отец машинами занимается, то у него везде блат должен быть. А значит, и у тебя. Ты, наверное, и шмотки фирменные достать сможешь, да?

– Ну, смогу.

– Она еще не просила?

– Еще?... Еще нет...

– Значит, попросит... Чем она с тобой за машину рассчиталась?

– Ничем.

– Что, даже не поцеловала? – усмехнулся Олег.

– Ну, поцеловала. В щеку...

– В какую?

– В правую... Нет, в левую... А какая разница?...

– Одна дает, другая дразнится... Сегодня в левую щеку поцеловала, завтра в правую, послезавтра снова в левую... Так и будет тебя на привязи держать. Ну и доить, само собой. Ну а до этого дело не дойдет...

– До чего до этого?

– А то ты не знаешь, что мужикам от баб нужно... У тебя женщина когда-нибудь была?

– Да.

– Не врешь? – с сомнением спросил Олег.

– Нет.

– И когда было, с кем?

– В Сочи. Прошлым летом. Я там с родителями отдыхал. Ну, и не терялся...

Я не врал. Хотя с женщиной в первый раз я переспал еще до Сочи. Мы взяли четыре билета в спальный вагон, но в самый последний момент сестра отправилась в студенческий лагерь по собственному плану. Отец ее отругал, но остановить не смог. Вика уже взрослая, двадцать лет весной исполнилось; как говорит бабушка, поздно ее уже воспитывать. В общем, билет сдать мы не успели, поэтому двухместное купе досталось мне целиком. А в Воронеже, ночью, проводник подсадил ко мне симпатичную девушку, как оказалось, легкого поведения. Родители к тому времени уже крепко спали, поэтому возмущений с их стороны не последовало. Ну, а я, озабоченный юнец, конечно же, не возражал против такой компании. Тем более что мои тайные и чересчур смелые ожидания оправдались. Мой нежный возраст сначала забавлял нечаянную соседку, потом ей под настроение захотелось со мной поиграть. Выключив свет, она легла; укрывшись простыней, разделась догола, а спустя какое-то время выставила напоказ сначала коленку, затем бедро, выше, выше... В конце концов я не выдержал. Хотел всего лишь провести рукой по ее голой ноге, но она, хихикая, схватила меня за руку. И заявила, что бесплатно можно только смотреть, а трогать – только за деньги. От смущения и обжигающих чувств у меня кругом шла тогда голова, но все же я догадался спросить, за какие деньги. Оказалось, что приключение с ней обойдется мне в сто рублей. Как раз столько у меня с собой тогда и было, и я расстался с ними безо всякого сожаления...

Ее звали Нинель, и, как я потом сообразил, ехала она в Сочи, чтобы торговать своим телом. Она была проституткой. И все четыре недели, что мы с родителями провели на побережье, я надеялся встретить ее и закрепить свой первый сексуальный успех. Искал ее, но так и не нашел. Да и вообще проститутки мне на глаза тогда не попадались; видимо, потому что я не знал, в каких местах они водятся и как их отличать от обычных легкомысленных женщин... Но, так или иначе, опыт у меня был. И приключение в поезде мне никогда не забыть...

– Врешь ведь, – разочарованно посмотрел на меня Олег.

– Не вру. Она проституткой была...

– А-а, ну тогда может быть, – кивнул он с видом знатока, ежедневно пользующегося услугами проституток.

– Деньги у меня тогда были...

– А сейчас?

– Ну, есть немного... Отец у меня не жадный...

– Да ты и сам не промах, – ободрительно улыбнулся он. – Слышал я, как ты алкашей на субботнике нанял... В общем-то, потому Генка и злится. У него-то денег на кармане нет...

Олег замолчал, напряженно о чем-то думая. Я тоже затих в ожидании, когда он продолжит разговор. Наконец он сказал:

– Слушай, а ведь и в Москве есть проститутки. Я даже знаю одну.

– Да ладно!

– Сонька ее зовут. Красивая. В нашем дворе живет. Говорят, на ночь под «Интурист» ходит, чисто за валюту снимается. Ну и одевается как путана... У тебя валюта есть?

– Откуда?

– Ну, валюту у нее купить можно... У нее же... Я все узнаю...

– Зачем?

– Нравится она мне... Ну, в смысле хотелось бы с ней, ну того... А ты как? – завороженно спросил Олег.

Глядя на него, я вдруг понял, что не было еще в его жизни женщины – ни проститутки, ни девушки, с которой он мог бы переспать по взаимному согласию. Подруга, может быть, и была, но так – вздохи-ахи-поцелуйчики... Если так, то хоть в чем-то я его превосходил. Ведь у меня была Нинель. И не важно, что с ней у меня все закончилось очень быстро. Главное, что было...

– Ну, если ты меня с ней познакомишь, – сказал я с видом знающего человека, не привыкшего к отказам со стороны представительниц слабого пола.

– Но она дорого стоит... Ну, я так думаю...

– Ничего, у отца возьму. Если не даст, магнитофон свой продам.

– Что за магнитофон?

– Японский «Шарп».

– Классно... Отец достал?

– Ну да.

– А перчатки он может достать, ну, боксерские, импортные? Тебе восемь унций, ну, мне десять, потому что я потяжелей... Тренироваться надо в больших, унций на двенадцать, а для соревнований хорошо бы поменьше...

– А унция – это сколько?

– Ну, что-то около тридцати граммов... Но сейчас для тебя не это важно. Сначала азам тебя научить надо, потом все остальное. Лето впереди, каникулы, самое время заниматься. Если не будешь возражать, я тобой займусь... Осенью в школу придешь, Лиза тебя и не узнает. А как узнает, так и влюбится...

Олег предлагал мне шефство, но вместе с тем, как я понимал, и дружбу. Ну, разве я мог отказаться?...

Глава 9

Лиза смотрела на меня с интересом, но сердечных чувств я в ее глазах не замечал. И узнала она меня сразу. И, судя по всему, была далека от того, чтобы влюбиться в меня, как это предрекал Олег...

– А ты возмужал, – одобрительно улыбнулась она. И, немного подумав, бросила щепотку соли в ложку меда: – Чуть-чуть...

А ведь я занимался боксом весь май месяц и почти все лето. Олег сдержал свое обещание – он взял и держал надо мной шефство. Гонял по спортзалу и стадиону до седьмого пота – бег, подтягивание, постановка и наработка ударов, бои с тенью и реальными спарринг-партнерами... Правда, весь август я прогулял. Ездил с родителями в отпуск – две недели в нашем доме на Волге и столько же в Сочи по путевке... Но в любом случае за лето я подрос, набрал вес – мышечный и вообще. И даже возмужал. Чуть -чуть...

Она тоже изменилась. И заметно. Похорошела, стала более женственной и, можно сказать, зрелой. Мне даже показалось, что в ее взгляде появилась мудрость много повидавшей на своем веку женщины... Хотелось бы мне знать, как она провела лето. Но в то же время меня пугала мысль о парнях, с которыми она могла быть.

– Джинсы у тебя клевые. И пиджак... Кожа или заменитель?

– Кожа.

Занятия начнутся только послезавтра, а сегодня в школе ознакомительный день – что изменилось, какие занятия, требования, и так далее и тому подобное. Школьная форма не обязательна, поэтому я и надел новые джинсы и кожаный пиджак из Чехословакии. День сегодня не жаркий, так что прикинут я был по погоде...

– И где такой достал? – заинтригованно спросила она.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Отец принес...

– Но он-то где-то достал. Наверное, по госцене. И сколько?

– Отец не говорил...

– Ну да, ну да... Ты у него спроси, может, он и мне поможет. Так чтобы не очень дорого. Только мне бы женский пиджачок...

– Спрошу, – уныло кивнул я.

Если ей надо, я, конечно, узнаю, где можно достать нужную ей вещь по разумной цене. Но было обидно осознавать, что Лиза видит во мне поставщика дефицитного товара...

– Ага, спроси... Ну и джинсы, если такие как у тебя. Что за фирма?

– «Леви Страус».

– Здорово...

Я бы мог поговорить с ней о шмотках, на тему, которая ее так интересовала. Но стоило Лизе увидеть своих школьных подружек, как она тут же забыла обо мне и направилась к ним. Успокаивало только одно: на Возникова она вообще не обратила внимания, хотя он стоял неподалеку. Но Гена в общении с ней не гордый, он сам подойдет к ней.

А ко мне подошел Олег.

– Ты смотри, какой у тебя пиджак... – сказал он, за благодушной улыбкой скрывая, как мне показалось, зависть.

Я пожалел о том, что надел этот чертов пиджак. Как будто без него я никто, и, кроме как о шмотках, поговорить со мной не о чем.

– Кожа хорошая.

– Тонкая, как на перчатках, – кивнул я.

– Да, я тебе деньги за перчатки должен, – вспомнил он.

– Не надо. Считай, что это подарок...

Отцу очень понравилась моя идея заняться спортом. И хотя мама отговаривала меня от этой затеи, он достал две пары настоящих штатовских перчаток для профессионального бокса – красные, с белой ударной поверхностью. Одну пару я продал Олегу, но денег от него до сих пор не получил. Впрочем, я и не требовал... Он столько для меня сделал, чтобы брать с него деньги за перчатки, о которых он так долго мечтал.

– Ну, спасибо... Кстати, сегодня тренировка. Не опаздывай.

– Хорошо, – уныло отозвался я.

– А чего так невесело? – заметил он.

– Да так...

Бокс – спорт не для слабонервных. В этом деле без выдержки никак не обойтись. Несколько раз я получал в нос, заработал пару синяков под глаз, мне до крови разбивали губы. Но я героически терпел – в надежде, что Лиза увидит во мне настоящего мужчину и влюбится, как обещал Олег... Но Лиза не желала быть моей девушкой. Если я и нужен ей, то вовсе не для любви...

– Из-за Лизки расстроился? – догадался Олег.

– Да нет...

– Да что там да нет, если да... Не оценила?

– Так а что она могла оценить. Всего три месяца занимался...

– Трезво мыслишь, значит, будет из тебя толк. За три месяца ничего не добьешься...

Сам он занимался боксом с десяти лет и вообще спорт любил – футбол, волейбол, баскетбол. Потому и фигура у него что надо, и сила, и техника... Я бы без раздумий отдал бы полжизни, чтобы стать таким атлетом, как он. Но в природе не существовало таких обменных пунктов, были только спортзалы, куда мне идти уже не хотелось. Слишком тяжело там, слишком больно бьют по голове на ринге...

– Может, и не надо ничего, – удрученно глянул я на Олега.

– Ты это брось... Вон, смотри, Лизка с Генкой болтает. Он ей больше нравится, чем ты...

– И что? – насупился я.

Как я и ожидал, Возников сам подошел к Лизе и сейчас увлеченно о чем-то с ней разговаривал. А я стоял в сторонке и, что называется, обтекал, глядя на них...

– А то, что ты должен быть круче, чем он.

– Как?

– А для чего у нас ринг в борцовском зале?... Сейчас еще рано, а к Новому году ты вызовешь его на бой и побьешь на глазах у Лизки. Это я тебе обещаю.

– Ты уже обещал, – ляпнул я.

– Что я обещал?

– Ну, что она в меня влюбится...

– Значит, плохо занимался, если не влюбилась... Короче, уговаривать тебя не буду. Не хочешь – не надо.

– Я приду.

Я был влюблен в Лизу, и мне кровь из носу нужно было добиться от нее взаимности. Именно через эту кровь я и смогу ее заполучить... Да, я еще слаб физически. Но я настырный. Рано или поздно я добьюсь своего.

– А куда ты денешься? – весело подмигнул мне Олег. И, вспомнив, сказал: – Да, тут Сонька объявилась. Все лето где-то пропадала, а вчера я ее видел... Может, в Сочи была, а?

– Не знаю.

– Как там нынче в Сочи?

– Ничего.

– Нинель свою не видел?

– Нет.

В этот раз я мог бы найти в Сочи проститутку. Я повзрослел, родители отпускали меня гулять до полуночи, с деньгами, мне ничего не стоило заглянуть в валютный бар на Черноморской улице, на «жемчужный» огонек, на который слетались ночные бабочки... Но Нинель давно меня уже не интересовала и тем более не вдохновляла. Грезить я мог только о Лизе...

– Что, и ни с кем?

– Нет... А ты?

– Да у меня-то все в порядке...

Бравады в словах Олега было гораздо больше, чем уверенности. Я понял, что ничего у него ни с кем не было. Но лучше об этом не говорить: и обидится, и на смех меня поднимет.

– Только вот с Сонькой у меня никак не получается. То денег нет, то ее самой... Сейчас она есть, а денег, как назло, нет...

– А сколько надо?

– Ну, она сто берет, но в долларах...

– Сто долларов – это шестьдесят два рубля, – посчитал я.

– Шутишь? Где ты по такому курсу доллары купишь?

– Да не надо покупать...

Не так давно я случайно обнаружил в доме тайник, в котором отец хранил деньги. Там и в рублях, и в долларах. И довольно приличные суммы...

– У отца можно попросить. У него есть...

Взять деньги без спросу я не мог. Да и зачем, если в отпуске отец давал мне по пять-десять рублей в день на карманные расходы. Много я не тратил, поэтому рублей сто пятьдесят у меня за август месяц набралось. Эти деньги и можно было обменять у отца на доллары, по официальному курсу.

Но в тот день я вернулся с тренировки едва живой от усталости, да и нос после удара болел так, что я готов был возненавидеть Олега за ту каторгу, которую он устроил мне в спортивном зале. И о его проститутке думать не хотелось. А вот Лиза не выходила из головы. Ведь если б не она, я бы не вышел сегодня на ринг с заведомо более сильным противником...

Отец был уже дома. Как и положено, в трусах и майке сидел в кресле перед телевизором с раскрытой во всю ширь газетой «Труд». Он услышал стон, с которым мама рассматривала мое красное после удара ухо, вышел к нам в прихожую.

– Сынок, может, хватит уродовать себя! – причитала мама, рискуя содрать ладонями со своих щек налепленные на них огуречные дольки.

– Не хватит! – вступился за меня отец. – Мужчина должен быть мужчиной. А бокс – отличное средство, чтобы воспитать характер...

Сам он боксом никогда не занимался и со спортом не дружил. Среднего роста, щекастый, с жирным брюшком, ноги тонкие, кривоватые. Но мама любила его таким, каким он был. И ему не нужно было усердствовать перед ней, качать бицепсы и пресс... Хотел бы я быть таким, как он, и чтобы со мной была Лиза, чтобы она, так же как моя мама, ждала меня с работы и готовила вкусные отбивные с зеленым горошком...

– Ты посмотри, что у него с ухом.

– А для того, чтобы в ухо не получать, существуют защитные шлемы...

О таких шлемах я слышал, но видел их только на картинках. И каково же было мое удивление, когда отец ушел в комнату и вернулся с красным тренировочным шлемом в руке.

– Твоему другу, я думаю, он без надобности, – сказал он. – А тебе в самый раз... Или ему тоже нужно?

– Я спрошу.

– Спроси. А то я и ему достать смогу, есть возможность...

– Это хорошо, когда такая возможность есть, – грустно сказал я. И в том же духе добавил: – Или не очень...

– Та-ак! – прозорливо посмотрев на меня, многозначительно протянул отец. – А ну-ка, пошли!

Он завел меня в комнату, закрыл дверь, чтобы мама не слушала мужской разговор.

– Что там у тебя в школе случилось? – спросил он.

– Почему в школе? Может, на тренировке.

– Твоя Лиза на тренировки не ходит... Что ей от тебя на этот раз нужно?

Он знал о существовании Лизы, но о моих чувствах к ней мог только догадываться. И, как умный человек, он, конечно же, понимал, что я влюблен в нее...

– Ничего... То есть кожаный пиджак. Как у меня, только женский...

– Надеюсь, не бесплатно.

– По госцене.

– Ну, хорошо хоть это... А то ведь и задаром попросить может... Что у тебя с ней?

– В каком смысле?

– В прямом... Как она к тебе относится?

– Хорошо, – неопределенно повел я головой.

– Значит, не очень...

– Папа, какая разница?

– Большая... Я бы еще мог понять, если бы она отвечала тебе взаимностью, а так... Она тебя использует. В руки не дается, но держит тебя на коротком поводке...

– Я не хочу об этом говорить, – застеснялся я.

– А ты и не говори. Я говорить буду... Ладно, пиджак я ей достану, если ты ей пообещал. Но впредь будь умней. Не позволяй ей делать из себя дурака... Если она хочет от тебя чего-то, то должна давать что-то вза... э-э, что-то я не о том... Ничего взамен не надо. Любовь должна быть безвозмездной, уж в твоем-то возрасте – это точно... Не будь дураком, сынок... А боксом продолжай заниматься. Девчонки любят сильных парней. И я не думаю, что твоя Лиза исключение...

– Почему моя? – хлюпнул я носом.

Но отец на это не отреагировал. И так было ясно, почему он назвал Лизу моей...

Отец сдержал свое обещание. И на школьную линейку первого сентября я шел уже с дополнительным грузом. Правда, это был не пиджак, а курточка из лайковой кожи. Но Лизе она очень понравилась.

– И сколько? – облобызав меня счастливым взглядом, спросила она.

– Сто двадцать.

– Дороговато, – с едва заметными нотками обиды сказала Лиза.

– Шутишь? Такая в комиссионке все пятьсот будет стоить...

– Ну, вообще-то да... Только у родителей сейчас нет денег...

О том и предупреждал меня отец. Да я и сам чувствовал, что Лиза не прочь поживиться моей влюбленностью на дармовщинку... Я знал, как нужно было ответить ей. Знал, но не мог ответить ей отказом...

– А когда будут? – спросил я, не уповая на обнадеживающий ответ.

– Не знаю... Мы еще с долгами за машину не рассчитались...

Она сказала это так, как будто я и мой отец навязали ее родителям эту машину. Но если она хотела, чтобы я почувствовал свою вину, то почти достигла цели.

– А если я захочу сделать тебе подарок? – нашелся я. – Ты его примешь?

– Смотря какой подарок! – поощрительно улыбнулась она.

– Эту куртку! – выпалил я.

– Это очень дорогой подарок. И я даже не знаю... Но если ты настаиваешь...

Она смотрела на меня так, что я не мог сказать «нет».

– Да.

– Ну, тогда ладно! – счастливо просияла она.

И в порыве благодарности поцеловала меня в щеку... В левую щеку... Тогда и вспомнились мне слова Олега. «Сегодня в левую щеку поцеловала, завтра в правую, послезавтра снова в левую... Так и будет тебя на привязи держать. Ну и доить, само собой...»

А Олег не заставил себя ждать. Мы стояли с Лизой в большом вестибюле, никого из одноклассников поблизости не было, но стоило ей уйти, как появился он.