Текст книги "Брат мой, враг мой"

Автор книги: Владимир Колычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Половину пространства занимали деревянные нары, доски которых были до блеска отшлифованы телами временных арестантов. Правда, кроме Виктора, здесь никого не было. Это утешало, поскольку ему вовсе не хотелось встречаться с прожженными уголовниками.

Остаток ночи он провел в одиночестве, но утром к нему все-таки подселили соседа. Это был разнузданного вида парень лет двадцати пяти. Нахальная улыбка, хищный блеск в маленьких глазках, выдубленное лагерными ветрами лицо, золотая фикса в зубах, пальцы веером. Одним словом, классический тип бывалого уголовника.

– Ух ты, да у нас тут хата с девочками! – глядя на сокамерника, хлопнул он в ладоши, затем шлепнул ими себя по бокам и бедрам.

Виктор никак не отреагировал на его реплику. Но уголовник не собирался от него отставать.

– Подвинься, милая, – сказал он, подойдя к нему.

Нары широкие, и Виктор занимал одно место, а рядом было еще три – два слева и одно справа, и ему вовсе не обязательно было двигаться. Но арестант нарочно нарывался на конфликт, чтобы затем втоптать его в грязь. Парень он не слабый на вид – среднего роста, худощавый, но жилистый, чувствовалась сила в резких движениях. И удар у него наверняка мощный. К тому же он явно был из тех, кто за кулаком в карман не лезет.

Виктор даже не шелохнулся.

– А я не понял, ты чего-то ждешь? – продолжал напирать уголовник.

Виктор промолчал.

– Все, понял. Ну, если ждешь, то, считай, дождался… – И арестант начал расстегивать молнию на своих засаленных джинсах.

Это было уже слишком.

Виктор сначала ударил его в живот кулаком, потом в грудь коленом – с подскока, от всей души. И еще коленкой, на этот раз в челюсть… Остановился он, когда парень сел на пол, вытягивая вперед руки и взвывая к пощаде.

– Все, все!..

Виктор вернулся на свое место, угрожающе глядя на него.

– Ты че, бешеный? – Уголовник поднялся, схаркнул себе на ладони, глянул, много ли крови в слюне, затем пальцами нащупал золотую фиксу.

– А наезжать не надо, – сквозь зубы ответил Виктор.

– Ну, извини, не устоял… Симпатичный ты пацанчик, в зоне таких любят. Ну, как баб любят… Молодой. Сколько лет?

– Восемнадцать.

– Самый смак.

– Может, заткнешься?

– Ты это, за базаром следи…

– А то что?

– Думаешь, крутой, да? Надо будет, я тебя на «перо» надену. Легко. Так что буреть не надо…

Арестант залез на нары, лег. От него воняло перегаром, крепким дешевым табаком и грязными носками. Далеко не самое приятное соседство, но выбора у Виктора не было.

– Бацилла есть? – спросил уголовник.

– Не понял.

– Ты чо, не въезжающий? Бацилла – это сигарета.

– Нет у меня сигарет, менты отобрали.

– Та же беда… – Парень засунул пальцы в щель между нарами, достал оттуда окурок. – Нормальная хата, если в схроне «грев» есть… – Таким же манером он нашел и спичку. Чиркнул ею о каблук своей разбитой туфли, закурил, с блаженством запрокинув назад голову, даже глаза зажмурил от удовольствия. – Молодой ты, ничего про нашу жизнь не знаешь. Пропадешь в зоне. На раз-два-три опустят, будешь потом на жердочке кукарекать…

– Не пропаду. Меня как свидетеля закрыли.

– Так не бывает. Свидетелей не закрывают.

– Значит, бывает…

– Натворил что?

– Да так.

– Ну, не хочешь, не говори… – зевнул арестант. – Меня чужие дела не колышут. – Он повернулся на бок лицом к стене и вскоре засопел.

Виктор ждал вызова на допрос, но про него как будто забыли. На обед подали пресный суп из прошлогодней картошки, остывшую кашу без мяса, слегка подкрашенную чем-то водичку, которая называлась компотом. Он съел все, а его сосед к своей пайке даже не прикоснулся, с презрением пояснив:

– Я такое фуфло не употребляю. Я человек уважаемый, мне братва «грев» подгонит. А баланду пусть черти хлебают…

– А если жрать хочется?

– Да без разницы. Слушай, а может, тебя за «мохнатое» дело закрыли? – встрепенулся вдруг сосед.

– За изнасилование? Нет.

– Точно нет?

– За «мокрое» дело меня закрыли.

– За «мокрое»? Убил кого-то?

– Ну, лиговских постреляли…

– Лиговских?! Ты?! – с восторженной гримасой на лице соскочил со своего места парень.

– Ну, мы…

– Ничего себе! Да у нас все только про это говорят! – Сокамерник смотрел на Виктора чуть ли не как на бога.

– Где у вас?

– Щелчок я! Не слышал? Ну, в бригаде у Шмона.

– Не слышал. Про Шмона слышал, а про тебя нет.

– Ну, не слышал и не слышал. Главное, что я тебя знаю. Как тебя кличут?

– Виток.

– Блин, Виток, такое дело ты сделал! Мы с лиговскими никак не могли справиться, а ты смог! Они теперь Заполье задними дворами обходить будут!

– Что-то не верится, – совсем не весело улыбнулся Виктор.

– Чего тебе не верится?

– Менты говорят, что они награду за наши головы назначили. Ну, типа того. Надо, говорит, в Москву меня везти, там безопасно. Ну, и меня, и пацанов моих.

– А пацаны где?

– Нет их. Менты их не достали. А хотят достать.

– Ага, потому и про лиговских заливают! Типа, лиговские со всех сторон обложили, и, если твои пацаны сдадутся, их отвезут в Москву. Так я понял?

– Ну да.

– И что, сказал, где пацаны?

– Нет.

– Вот это правильно! – восхищенно улыбнулся Щелчок. – Менты на лоха тебя развести хотели. Это у них на раз-два! Менты, волчары коварные, туману напустят, а потом хвать за жабры. Им нельзя верить…

– Думаешь, это развод был? – глубоко задумался Виктор.

– Стопудовый развод! Вы лиговских постреляли, а мы на них наехали. Все, теперь город наш! Здесь они больше не появятся. Так что не сдавай своих пацанов. И сам ничего не бойся. Мы такого пацана, как ты, в обиду не дадим. И корешков твоих приютим. Хазу им подберем, ксивы сделаем, «мусора» их ни в жизнь не найдут…

– Ксивы?

– Ну, паспорта липовые.

– Да я понял. Ксивы – это хорошо…

– И «грев» у них будет, харчи там, марафет… «Телок» можно подогнать, ну, чтобы не скучно было, но это не я решаю. А ксивы, «грев», схрон – это реально, без балды. Или, может, это все у вас есть?

– Ну, схрон есть, – пожал плечами Виктор. – А ксив нет.

– Будут!.. Только торопиться не будем, – перешел на заговорщицкий полушепот Щелчок. – Завтра «вертух» будет, я его хорошо знаю, он не подведет и «маляву» не сдаст. Шмон «маляву» от меня получит, ответ через него передаст. Если все на мази будет, я передам ему, где твоих пацанов искать, и Шмон их под свое крыло возьмет. Ну, если у него интерес будет. Сам понимаешь, как бывает. У меня интерес есть, а у него может и не быть. Тогда вы уж сами… Но я думаю, все будет путем. Спрячем твоих пацанов, «мусорские псы» все когти сточат, а до них не дороются.

Виктор не был пай-мальчиком, он закалялся на уличных ветрах, потому знал, какую силу представляют блатные. Они действительно могли спрятать Алика и Юрку. Что ж, если Шмон согласится помочь им, почему бы не разыграть этот вариант?

Глава 6

Гуси бывают дикими и домашними. Но случается и такое, когда домашняя птица может стать дикой – в том смысле, что и на нее можно устроить охоту. Именно так и поступил Алик с Юркой. Они ходили на охоту в ближайшую деревню, вышли там на стаю бесхозных гусей. Алику захотелось подстрелить одного, но все-таки он сдержался: побоялся привлечь к себе внимание. Юрка голыми руками свернул гусаку шею, сгреб мертвеющую тушку в охапку, а дальше в ход пошли ноги. Впрочем, никто бы не смог их остановить, потому что у обоих были стволы. Алик пристрелил бы любого, кто посмел бы отобрать у них гуся.

В домике, где они обосновались, газовая плита отсутствовала, имелась только печка-«буржуйка», на которой запросто можно было вскипятить чайник. Гуся распотрошили, облили кипятком, ощипали, и сейчас на печке варился бульон с большими кусками мяса.

За бульоном следил Юрка, Алик же стоял у окна, наблюдая за калиткой, над которой низко склонилась криво растущая береза. Домик вроде бы бесхозный, но вдруг все-таки появятся владельцы, а еще хуже, нагрянут менты или бандиты. Что ж, если это случится, Алик готов отстреливаться. Лишь бы только момент не прозевать, а то застанут врасплох, тогда никакой пистолет не поможет.

Он смотрел в окно, когда вдруг за спиной послышался голос Витка:

– Ух, как тут у вас вкусно пахнет!

Алик дернулся, как ужаленный. Вроде бы он и держал ситуацию под контролем, но Виток перехитрил его, подобрался к дому незаметно. А если бы это были менты? Или бандиты? Прозевал он момент, прошляпил, лоханулся.

– Виток, твою мать!

И все-таки Алик гораздо больше обрадовался, чем огорчился. И Юрка улыбался во весь рот, пожимая руку другу.

– Мы думали, ты все, пропал. Ждали тебя под мостом, ждали…

– А потом сюда вернулись, да? – вроде бы весело, но с явным подвохом спросил Виток.

– Ну, вернулись…

– А меня менты замели. Вы об этом не подумали?

– Ну, была мысль, – кивнул Алик.

– А почему не слиняли отсюда?

– Зачем? Здесь нормально. Вот, на охоту ходили, гуся варим, обед будет…

– А если бы я вас ментам сдал?

– Ты?! Нас?! Да не гони беса! – натянуто улыбнулся Алик.

А ведь действительно Виток мог сдать их ментам. Пацан он хоть и надежный, но мало ли что… Ведь потому Алик и собирался отстреливаться, что не исключал такую возможность. Собирался. Только Виток его перехитрил. И менты могли так же подкрасться со спины.

– Ты бы так не говорил, если бы знал, как меня менты разводили, – с насмешкой опытного знатока сказал Виток и осторожно опустился на шаткий табурет.

– Как?

– Да так. Сначала бандитами пугали, потом «наседку» подсадили.

– «Наседку»?

– Ну да, был там один, под крутого уголовника косил. Дескать, менты все врут, а он весь такой правильный. Я ему сказал, за что меня повязали, так он плясать вокруг меня начал. Типа, спасибо за то, что город от лиговских очистил, типа, Шмон по гроб жизни обязан будет и вас спрячет. Я скажу, где вас искать, а он заберет и приютит. Блин, я чуть не купился на этот развод!

– Но не купился же?

– Да нет, не купился. Он сам там про «наседку» что-то говорил. Типа, если меня за «наседку» примут, мне в зоне не жить. А почему он не может такой «наседкой» быть? Ну, я точно, конечно, не скажу, но говорить ему не стал…

– Значит, все путем? – спросил Алик и настороженно глянул в окно.

– Ну, вроде да…

– А чего вроде?

– Ты думаешь, менты меня зачем отпустили? Хитрость это. Типа, я всего лишь свидетель, обвинение мне предъявлять оснований нет, все такое. Короче, освободили они меня, а сами хвоста за мной пустили. А работать менты умеют. Я к дому подходил, через балкон хотел залезать, тут черт на меня как напрыгнет. Короче, без шансов. Знал ведь, где меня «пасти». Умеют они работать. Но я-то догадывался, что за мной хвост, поэтому домой пошел. А ночью через балкон, и деру. Никто за мной не гнался. Дворами бежал, закоулками, три дня лесом, три дня полем…

– Точно хвоста нет?

– Точно, – уверенно кивнул Виток. – Нормально все. А «пасли» меня, по ходу, не только менты. Там еще «девятка» белая под окнами у нас стояла. Стекла темные. Таких тачек у нас ни у кого нет. Ну, может, и не лиговские это… Может, правду мент говорил, и лиговские действительно цену за наши головы назначили…

– Что тебе мент говорил?

– А то, что купили их там всех. Они нас ищут, а лиговские убивают. С их помощью и убивают. Что-то вроде того.

– А менты нас ищут, – вздохнул Алик.

– Ищут. И в первую очередь тебя.

– Они знают, кто стрелял?

– Сомов тебя сдал.

– Вот падла! Я ж ему башку прострелю! – Алик вдруг поймал себя на мысли, что сделал бы это с великим удовольствием.

– Сначала не хотел сдавать, но лиговские на него наехали…

– Так и мы наедем! Чем мы хуже лиговских? Какой там у нас счет? Два-ноль?

– Ну, счет и сравнять можно.

– А хрена лысого!

– Да не колотись ты, Алик, – поморщился Юрка. – И без того тошно…

– Кому тошно? Мне тошно! Потому что на мне два трупа! Меня судить будут!

Алика переполняли эмоции, но при этом он не чувствовал себя животным, загнанным в ловушку, и свято верил, что пистолет, которым он теперь владел безраздельно, поможет ему выкрутиться из ситуации.

– Тебе ничего не будет, а мне вышку дадут!

– Да уж, хорошего мало, – сочувствующе посмотрел на него Виток.

– И что теперь делать?

Алик знал ответ на свой вопрос, просто хотел услышать, что друзья ему посоветуют.

– Под лежачий камень вода не течет, – кивнул Виток. – Круче мы лиговских или нет, но мы должны наехать на Сомова. Обвинение против тебя на его показаниях держится, и он должен отказаться от них.

– Он откажется, а бандиты на него снова наедут! Нам что, снова тогда на него наезжать?

– Что ты предлагаешь?

– Сом – предатель! «Мочить» его надо! Тогда никаких вопросов не будет!

– Ну, Сом, конечно, скозлил, – покачал головой Юрка, – но «мочить» его – это слишком… Да и кто это сделает?

– Я сделаю! – ничуть не сомневаясь в своих способностях, выкрикнул Алик.

– Что, и рука не дрогнет? – внимательно и, кажется, с осуждением взглянул на него Виток.

– А я не хочу, чтобы у меня рука дрожала, когда мне лоб зеленкой будут мазать!

– Нельзя Сома трогать, – резко махнул рукой Юрка. – Он хоть и скозлил, но все-таки он наш пацан. Тогда за гаражи он забежал, чтобы нас предупредить. И наезжать на него нельзя…

– Это еще почему?

– А потому что Витка «пасли». И Сома «пасти» будут. Только мы возле него появимся, как нас тут же заметут…

– Умный ты! – огрызнулся Алик.

– Менты могут замести, – кивнул Виток. – А могут и бандиты на вилы взять…

– Значит, с ними решать надо.

– Как?

– А вот как! Они там в своем трактире тусуются, а у нас два ствола, подойдем, и всех на хрен! Не будем никого выслеживать, на шару всех сделаем! – Алик направил ствол своего пистолета на незримого врага, в своем воображении нажал на спусковой крючок и тут же перевел оружие на новую цель.

– У тебя все дома? – как на чокнутого, посмотрел на него Юрка.

– Меня самого нету дома! В бегах я! И мне вышка светит! Высокая такая вышка! И с нее как-то спрыгивать надо!

– Надо через Сома решить. – Виток сделал руками движение, каким рефери выводит боксеров из клинча. – Сами на него наезжать не будем, пацанов подключим. К Лихачу подъедем, объясним ситуацию, он поговорит с Костей…

– А что, вариант! – приободрился Юрка.

Алик с досадой посмотрел на него. Юрке-то ничего особо не грозило, поэтому и не хотел он идти на крайности. А у Алика выхода не было – или «мочит» всех, или сам идет под вышку…

– Давай прямо сегодня к нему и пойдем, – вызвался Юрка. – Алика здесь оставим, а сами к Лихачу сходим. Ночью.

– Так и сделаем, – деловито кивнул Виток.

Он пришел не с пустыми руками. В его рюкзаке лежали хлеб, колбаса полукопченая, большой шмат сала, консервы, соль, спички. И еще деньги он принес.

Наелись все досыта, а потом завалились спать, чтобы набраться сил перед беспокойной ночью. Алик должен был оставаться в домике, но нет, как только Виток и Юрка ушли, он тут же сорвался с места и отправился к московскому шоссе. Пешком протопал километров пять, пока вышел к нему. Но еще надо было проехать втрое больше, чтобы добраться до придорожного кафе, которое облюбовали лиговские бандиты, поэтому он начал «голосовать».

Один из дальнобойщиков сжалился над парнем и остановился. Алик сел в машину и отвернул голову от водителя, делая вид, что любуется ночным пейзажем за окном. Не хотел он, чтобы тот запомнил его лицо. За километр от кафе он попросил притормозить и дальше отправился пешком. Правда, вскоре выяснилось, что с расстоянием немного не рассчитал: не один километр пришлось шагать, а как минимум три.

Но, как бы то ни было, Алик дошел до своей цели. Поворот на Лиговку, за ним – длинное неказистое строение из тесаных бревен под шиферной крышей, площадка, на которой стояло несколько фур. Бандиты ведь не только грабили дальнобойщиков, они их еще и охраняли – за определенную таксу, разумеется. Еще и травку мужикам продавали, и дешевых шлюх им поставляли.

Возле кафе стояла еще и легковая машина. Иномарка. Это уже бандитский транспорт. Значит, братва сейчас в кафе заседает. Алика так и подмывало зайти туда и перестрелять всех, кто там находится. Но у него в обойме всего восемь патронов, а людей в кафе может оказаться больше. Да и не факт, что на каждую цель уйдет по одной пуле. Но если он сможет завалить всех, его может кто-то увидеть, на веранде кафе горят лампочки, и в их свете Алика легко «сфотографировать» взглядом. Зато к иномарке легко подойти незамеченным. Там покрышки с грузовиков в штабеля уложены, и за ними можно спрятаться. Что Алик и сделал.

Не зря говорят, что на ловца и зверь бежит. Не прошло и часу, как из трактира вышли трое – в кожанках поверх маек-борцовок, с цепями на крепких шеях. В свете лампочки Алик сумел разглядеть и узнать одного из них. Этот тип был третьим из той компании, со встречи с которой все и началось. Двоих Алик уже пристрелил, а этого сама судьба ведет к нему в руки. Бабы с ним, правда, не было, но с женщинами Алик пока не воюет, особенно с красивыми…

Один бандит сел за руль, другой, с его стороны, забрался назад, а третий обошел машину, чтобы открыть правую переднюю дверь. Вот тогда Алик и вышел из-за своего укрытия.

Мандража не было, мысли не путались. Он отдавал себе отчет в своих действиях, ноги его слушались, рука с пистолетом не дрожала, и палец не холодел на спусковом крючке. А главное, не было никаких сомнений.

Бандит даже не заметил его. В машину он садился боком, о чем-то разговаривая с водителем. Пьяный он, движения заторможенные, зато Алик – сама стремительность, палец его легко нажал на спусковой крючок.

Он прострелил бандиту голову и тут же выстрелил в водителя, хладнокровно и уверенно удерживая пистолет на линии прицеливания. Следующим на очереди был браток с заднего сиденья. Не думал он, усаживаясь в машину, что загоняет себя в ловушку. Но именно так все и произошло…

Глава 7

Легко восхищаться чужим самообладанием, гораздо труднее самой сохранять его. Ульяна хорошо помнила, с каким достоинством Соболь собирался принять смерть. Именно смелость и выдержка спасли его от расправы. А ей сейчас на что рассчитывать? Ведь гнев Роджера теперь направлен на нее.

– Менты, говоришь, работу свою знают? – орал он, со злостью глядя на нее.

Кроме них, в доме никого не было. И пистолет у отца за поясом. Не собирается он стрелять в нее. Пока не собирается. Но все может быть, ведь он бешеный, к тому же и пьяный.

– Менты, говоришь, нам помогут? Помогли?.. Я спрашиваю, помогли?

– Ну, они же работали… Одного даже взяли… – в страхе пробормотала Ульяна. Не в том она сейчас положении, чтобы огрызаться.

– Взяли. И упустили.

– Ну, так они хотели как лучше. Да и Соболь на подхвате был. И менты его упустили, и Соболь тоже виноват…

Ульяна сама договаривалась с ментами, держала руку на пульсе событий. И Соболь ей помогал. Но нет больше Соболя. И Самоху застрелили, и Рыбаря.

– А на Соболя валить не надо! Соболь за свой «косяк» ответил! И ты ответишь!

Ульяна с ужасом смотрела, как Роджер достает из-за пояса пистолет. Ну вот, началось…

– Папа, ты не можешь!

Она в панике протянула руки, чтобы схватиться за ствол пистолета и отвести от себя беду. Но Роджер, отшагнув назад, передернул затвор, и ее парализовало от страха.

– Какой я тебе, к черту, папа? – с демоническим злорадством ухмыльнулся он. – Твоего папу черви давно уже сожрали!

– Что ты такое говоришь?

– Не дочь ты мне, поняла?

– Я тебя не понимаю!

– Поймешь. На том свете своего папашу встретишь, он тебе все объяснит.

– Ты пьян!

– Пьян. Но учти, или я тебя сейчас пристрелю, или… – Он замолчал, глядя на нее бесноватыми от похоти глазами.

– Что или? – жалко пробормотала Ульяна.

– Раздевайся!

– Что?

– Я сказал, раздевайся…

– Не надо!

Роджер поднял ствол пистолета и выстрелил в потолок. От грохота у Ульяны заложило уши. И страх за свою жизнь усилился настолько, что полностью парализовал ее. Он стащил с нее блузку, снял юбку и уложил на кровать…

– Ну, будет тебе! С кем не бывает! – по-хозяйски шлепнул ее Роджер по бедру.

– Ни с кем такого не бывает! – сквозь зубы процедила Ульяна. Она готова была убить насильника, но у того пистолет под рукой. Да и голыми руками он запросто мог ее задушить. – Чтобы отец свою дочь…

– Да, и такое бывает. Но не с нами. Я же сказал, что не отец тебе…

– И кто тебе поверит?

– А ты у матери спроси, она расскажет, как нагуляла тебя от Славки Коновалова… Ты думаешь, за что я его убил?

– Врешь ты все!

– Не вру. Ты к Славке на могилку сходи, там фотка его, ты на него похожа…

– И ты его за это убил?

– А я обид не прощаю…

– Вот и хорошо.

– Что, хорошо?

– Что ты не мой отец. Повеситься можно, зная, что у тебя такой отец. Сволочь ты!

– Давай, ругайся, легче станет, – ухмыльнулся Роджер.

– Легче мне станет, если я тебе пристрелю!

– Да? Ну, держи! – Он вдруг резко поднялся с постели, бросил ей пистолет и встал в позу «стреляй в грудь коммуниста».

А ведь когда-то он действительно был коммунистом. И даже примером для подражания. Его фотография на Доске почета висела. А потом все вдруг кувырком пошло… И ведь не зря, оказывается, он убил какого-то там Коновалова. И сейчас подставлял грудь под пули. И не было страха у него в глазах, только вызов.

Ульяна взяла пистолет, передернула затвор, как он сам ее этому когда-то учил. Стрелять она умеет, да и трудно промазать с двух метров.

– Ну, чего ты? Стреляй! – выкрикнул Роджер.

– И выстрелю!

– Стреляй!!

– И выстрелю!! – Она повела пистолетом вперед, и тут же потянула его назад. Снова вперед, уже чуть дальше прежнего. Но снова назад. Нервы, нервы!

– Стреляй!!!

– И выстрелю!!!

Решившись, Ульяна вытянула руки на всю длину, но тут Роджер ловко перехватил пистолет и выдернул из ее ладони.

– Не смогла ты выстрелить… И не сможешь…

– И все равно ты – сволочь!

Она рухнула на постель, забралась под одеяло и носом зарылась в подушку.

– Ты прости, что так получилось, – нехотя извинился Роджер.

– Пошел, знаешь куда!

– Ну, не смог стерпеть… Красивая ты. Очень красивая. Сил не было на тебя смотреть. Еле сдерживался. Не сдержался вот…

– Ага, песок сыплется, недержание, старческие маразмы, да?

– Ну, я, конечно, не молодой, но ведь ты сама хотела!

– Я хотела?! – потрясенная такой наглостью, уставилась на него Ульяна.

– А разве нет? Я уже подъезжал к тебе, давал понять, чего хочу. И ты все поняла, но к матери не переехала, здесь осталась…

– Ты бы меня и там достал. Потому что ты мразь, Горохов! Для тебя ничего святого нет. Как же, за Соболя он хотел с меня спросить! Да плевать тебе на него! Главное, страху на меня нагнать… Сука ты!

– Сука – это ты, – спокойно отреагировал он. – А я – кобель. Сука не захочет, кобель не вскочит. Если бы ты не захотела, уехала бы куда-нибудь…

– Куда?

– Я же говорю, куда-нибудь.

– Без денег?

– Хочешь сказать, что ты мне за деньги отдалась? – едко усмехнулся он. – А что? Со мной тебе по кайфу. И дом, и деньги, и положение… Скоро на Москву пойдем. Денег наколотим, а там бизнес откроем. Один ресторан, другой… Квартиру с видом на Кремль купим…

– Ты сначала с Запольем разберись. Тебя оттуда поганой метлой погнали, как бешеную собаку…

– Бывают в жизни неприятности. – Роджер нахмурился, но из себя не вышел.

– Это как раз про тебя, – зло усмехнулась Ульяна.

– Что про меня?

Она хотела сказать, что главная в ее жизни неприятность – это он сам, но промолчала. Хватит толочь воду в ступе. Чего бы они сейчас друг другу ни наговорили, ничего уже не изменишь. Роджер изнасиловал ее – это факт. Он совершил непростительную ошибку и заслуживал наказания. Но сейчас Ульяна не станет ничего делать. В конце концов, она не девочка, чтобы с истерическим визгом оплакивать свою невинность. И убивать Роджера глупо. Это и грех на душу, и уголовная статья, и проклятие братвы. Можно упокоить его прямо сейчас, а потом податься в бега. Но куда она пойдет, кому будет нужна без денег, без крепкого мужского плеча, на которое можно опереться? В общем, не станет она делать глупостей. Она, как та змея, заберется под камень, защищающий ее от всяких напастей, а там будет видно – смертельно жалить или дальше наслаждаться жизнью в тени своего покровителя…

Непозволительно поступил Роджер, и нет ему прощения. Но вдруг она все-таки простит его?..

В сказке золоченая карета может образоваться из тыквы, но и в реальной жизни случается волшебство. Так, например, две пачки стодолларовых купюр превратились в серебристый «БВМ». Машина слегка подержанная, но без пробега по ухабам стран СНГ. Это «волшебник» Роджер так решил загладить свою вину перед Ульяной. Получил деньги с реализации товара из угнанного грузовика и вместе с ней отправился в Москву. Интересная была поездка – автосалон, ресторан, ночь в гостинице. Ульяна напилась тогда почти до беспамятства, потому что знала, во что все это выльется. И точно, дорогой «папочка» в ту ночь залез на нее без всякого зазрения совести, как будто так и надо. Она не возражала, потому что в тот момент вообще ничего не соображала. Хотя и догадалась представить на месте Роджера симпатичного молодого парня. На ум почему-то пришел Ивашов, тот самый красавчик из Заполья, который не побоялся принять вызов Стаса и который потом вместе со своими дружками так жестоко отомстил за свое поражение…

Именно сейчас об этом красавчике и должен был пойти разговор.

Капитан Желудев сел к Ульяне в машину, осмотрелся, принюхался, выражением глаз давая понять, что ему нравится запах кожаного салона. А может, ему больше нравился аромат ее французских духов. Впрочем, если у него и были какие-то скабрезные мысли насчет Ульяны, то ничего ему на этот счет не светит. Ну, не может у нее возникнуть никаких чувств к продажному менту.

– Неплохая у тебя тачка, – с плохо скрытой завистью сказал он. И тут же последовал каверзный вопрос: – На какие, интересно, деньги?

– На преступные, – ничуть не смутилась Ульяна.

– Информация на днях прошла, фура с корейскими телевизорами пропала, – забросил он удочку.

– И что?

– Да ничего. Только когда-нибудь вашим, э-э, бизнесом займутся всерьез.

– Когда-нибудь.

– Может быть, очень скоро… Пять трупов с вашей стороны, областное начальство уже заинтересовалось. Пять трупов – и все бандиты…

– Кто говорит, что бандиты? Вы же сами сказали, что все убитые – обычные законопослушные граждане, – не без ехидства парировала она.

– Есть уголовно-правовые нормы, а есть оперативная информация. А по оперативным данным, все ваши покойники – бандиты. И отношение к ним соответствующее.

– А к тем, кто их убил, какое отношение?

– А кто их убил?

– Вот я и хотела бы это знать.

– Все пятеро были убиты из одного пистолета.

– А кто убил Коробова и Курбатова, вам известно?

– Не совсем.

– Что значит, не совсем?

– Свидетель изменил свои показания. Он сказал, что дал их под нажимом лиговских бандитов. Он даже был на опознании трупов. Последних трех трупов, – уточнил Желудев. – Двоих он узнал. Они приезжали к нему, требовали, чтобы он обвинил в убийстве Коробова и Курбатова кого-нибудь из этих – Ивашова, Лебедева и Старожилова…

– Так Лебедев и убивал.

– Кто убивал, видели только Сомов и Соболев. Соболев убит, а Сомов отказался от показаний и дал новые. Коробова и Курбатова убил сам Соболев…

– И вы ему верите?

– Свидетель для нас – это святое, – нахально усмехнулся капитан. – Как святому не верить?

– Но свидетеля можно переубедить.

– И кто это сделает?

– Вы.

– Это не в моей компетенции.

– Почему?

– А что я могу сделать? Закрыть его в своем кабинете и надеть на голову противогаз? Так он потом поднимет шум, вмешается прокуратура…

– А если очень захотеть?

– А разве вы не можете переубедить Сомова? – вопросом на вопрос с ехидцей ответил Желудев. – Это же просто, подъехали, поговорили…

– Хорошо, мы это сделаем.

Не такая уж большая бригада у Роджера, всего шестнадцать бойцов, причем лучшие из них погибли, осталась только посредственность, способная только на то, чтобы дальнобойщиков пугать, наркотой торговать да проституток по точкам развозить. Основную ставку Роджер делал как раз на Стаса, Лопоуха, Соболя, Самоху и Рыбаря. Были еще Кокс, Ванюха и Казак, но эти работали по фурам, причем с большим толком – их Роджер в Заполье ни под каким предлогом не отправит. А посылать сюда бойцов попроще, пока запольским отморозкам прет фарт, опасно. Наедут они на Сомова, а в ответ прилетят пули. Ведь запольские отморозки не только убили Соболя, Самоху и Рыбаря, они еще их и разоружили. Красиво тогда все сделали – быстро, четко и без нервов…

– Вот тогда и поговорим. А пока что дела у вас неважные. В смысле, не можем мы привлечь Ивашова, Лебедева и Старожилова. Оснований нет…

– Ну ладно, пусть Соболев убил Коробова и Курбатова. Но разве он убил Самохина и Рыбацкого? Он сам ведь тогда погиб.

– А их кто-то из ваших мог убить. Из его пистолета. А разве нет?

– Нет.

– Ну, это ты так говоришь, а следствие думает иначе.

– И что думает следствие?

– А то, что вам лучше залечь на дно и не высовываться. Хотя бы какое-то время.

– Даже так?

– Работать с вами будут. Не думаю, что всерьез. По стране сейчас столько криминальных убийств, что не до вас. Но на заметку точно возьмут, а там до разработки недалеко. А если вас в разработку возьмут, долго не протянете…

– Но пока все спокойно? – встревоженно спросила Ульяна.

– Относительно. Пока мы вами своими силами занимаемся. Но если подключится Москва…

– Но вы же предупредите, если вдруг что?

– Ну, я не знаю… По-хорошему, я должен сейчас взять тебя под белы рученьки, доставить в отделение и привлечь за оказание давления на следствие. Но у нас особые отношения, так? Правда, эти отношения уже заканчиваются.

– Почему?

– А потому что соловей баснями сыт не будет.

– Но так ничего же не сделано! – Ульяну возмутило, что Желудев намекает на дополнительное вознаграждение. – Лебедев на свободе, Ивашов на свободе, Старожилов на свободе.

– На свободе, но в розыске. «Сторожок» с них никто пока не снимал. Хотя и должны снять, если Коробова и Курбатова убил Соболев. А судя по всему, так все и было…

– А убийц Соболева ищут среди наших?

– Да, есть подозрения…

– Все с ног на голову.

– А не надо было в Заполье лезть! – повысил вдруг голос капитан. – Не надо было здесь беспредел разводить! Тихо здесь было, пока вы сюда не сунулись…

– Тихо было. И на лапу за содействие никто не давал.

– А кто кому что давал? Если вы мне давали, где доказательства? Нет ничего.

– Есть.

– Что есть?

– Видео есть. Мы на пленку сняли, как ты на лапу брал, – соврала Ульяна.

– Блефуешь, девочка, – раскусил ее Желудев. – Смотри, как бы блевать не пришлось. Я тебе не друг, могу и в камеру закрыть, к прожженным коблам, они тебе устроят сладкую жизнь…

– Вот только угрожать мне не надо, – спокойно ответила Ульяна, хотя внутренне вся напряглась.

Но Желудев даже ухом не повел.

– Короче, завтра подвезешь мне тридцать тысяч долларов, – заявил он.

– Сколько?! – оторопела от такой наглости Ульяна.